Текст книги "Моя маленькая Мэри"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Я только засмеялась:

– А ты представь, каково сейчас Драко! У него-то настоящая строевая подготовка!

Гермиона тоже захихикала, потом вдруг умолкла, подумала и сказала:

– А помнишь, как мы здорово летали? Мне понравилось.

– Мне тоже, – ответила я. – Тео сказал, это было очень красиво. Квиддич мне не по душе, а тут я подумала о…

– Синхронном плавании, – закончила Грейнджер и посмотрела вопросительно.

– Если нас не возьмут в леди, организуем команду синхронных полетов, – кивнула я. – И назовем ее «Ночные ведьмы».

Гермиона покатилась со смеху – слава богу, хоть она мои шутки понимает! Гарри вот не улавливает юмора, но это у него от недостатка образования: когда ему было учиться, у Дурслей-то? Я слышала, папа говорил, что он и в обычной школе очень плохо успевал, и немудрено… Ну ничего, это дело поправимое!

– Кстати, – вдруг деловито сказала Грейнджер, – я уже узнала: ничего подобного нет! То есть, например, авроры тренируются летать вместе, квиддичные команды учатся, а художественного… м-м-м…

– Пилотирования, – подсказала я.

– Точно. Нет его, одним словом. А могло бы выйти очень даже здорово!

– Ну да. Особенно если к метле прицепить какие-нибудь флажки или там ленты… только надо натренироваться, чтобы в них не запутаться. Или самим одеться во что-то развевающееся и яркое.

Мы переглянулись.

– Это нужно запатентовать, – безапелляционно произнесла Гермиона. – Даже если мы сами летать не станем, то сама идея…

– Денежки лишними не бывают, – кивнула я. – Вот вернется мистер Малфой, спросим у него, как провернуть это дельце!

Мистер Малфой вернулся на исходе недели – до того я его что-то и не видела. Впрочем, мы были так заняты, что немудрено было проморгать, он же к себе домой мог аппарировать, не пешком ходил! Раз – и в спальне или еще где…

Миссис Малфой вышла ему навстречу, и они поцеловались. И как-то так это выглядело, что мы с Гермионой, не сговариваясь, принялись рассматривать облака.

Не знаю, как и объяснить… Это был не киношный поцелуй, когда мужчина с женщиной чуть ли не заглатывают друг друга, не мультяшный, когда герои только прижимаются щекой к щеке, не облизывания подростков – видела я такие поцелуйчики в лондонском метро, чуть не стошнило от этого чмоканья… Просто – глаза в глаза, и видно, как миссис Малфой переживала за мужа, и как он соскучился по ней, очень устал, но все равно улыбается, а она гладит его по щеке, а он целует ее ладонь, а она снова осторожно касается губами его губ, а он вдруг обнимает ее крепко-крепко и прячет лицо в ее волосах…

«Жалко, что у папы не было такой жены, – подумала я. – Пускай бы даже она была мне настоящей мачехой, а не как Энн, серединка на половинку…»

Гермиона подозрительно шмыгнула носом.

– Ты что? – спросила я.

– По маме с папой скучаю, – ответила она. – Давно не видела.

– Я тоже к папе хочу, – заверила я.

– Значит, вам пора отправляться, мисс, – неожиданно весело произнес мистер Малфой, как будто руки жены стряхнули с него усталость и заботы. – Цисси, как они себя вели?

– Безукоризненно, Люк, – улыбнулась она. Надо же! Миссис Малфой зовет мужа так же, как мой папа! – Конечно, еще осталось, над чем поработать, но основы девочки усвоили на отлично. Признаюсь, у меня в их возрасте не было подобной целеустремленности и упорства.

– Дорогая, но ты ведь родилась леди, а не проходила ускоренный курс обучения, – усмехнулся он. – Мисс… Собирайтесь, не то придется ждать до завтра: я так устал, что могу отключиться в любой момент!

Вещей у нас собой было всего ничего, миссис Малфой трансфигурировала их по необходимости то в платья с пышными юбками, то еще во что, поэтому собрались мы моментально, так хотелось по домам!

Правда, на веранду мы вышли чинным шагом – леди ведь не бегают сломя голову. Правда, про себя я сразу дополнила: если от этого не зависит жизнь, их или чья-то еще…

– До встречи, – сказала миссис Малфой и по очереди обняла нас с Гермионой. От нее пахло очень нежно и тонко (да, о духах и косметике лекцию она нам тоже прочла), а глаза почему-то показались мне грустными.

Впрочем, что тут непонятного? Мистер Малфой обмолвился ведь, что у них только Драко, а может, миссис Малфой хотела еще ребенка, мальчика, девочку, неважно, но не вышло… А тут мы – как же ей не подумать, что у нее тоже могла быть дочка, и она учила бы ту ходить на каблуках и правильно красить ресницы!

И тут меня осенило. Если Скотт встал на ноги, а О'Брайен прозрел, то почему бы… Впрочем, об этой идее сперва лучше сказать папе, а то нехорошо соваться с фантастическими предложениями к малознакомым людям! Может, они и без меня уже до этого додумались…

Мы распрощались, и мистер Малфой лично доставил меня домой. Гермиону забрал домовик, ну да она не обиделась, ей эти создания чем-то нравились, и она все норовила с ними пообщаться.

– Спасибо, мистер Малфой, – сказала я, когда он собрался исчезнуть, – это было очень здорово!

– Да-да, Драко тоже мне так сказал, рухнув без сил на клумбу, – улыбнулся тот и аппарировал.

Хм… Что ж там папа с мальчишками делает, интересно?

– О, вот вы где! – сказала я, обнаружив их на кухне. – Привет!

Тео с абсолютно невозмутимым видом стоял у плиты и кашеварил, а Драко ему ассистировал.

– Привет, – ответил Нотт. Малфой молча кивнул и подал ему пучок зелени.

– Ну и как вы тут?

– Неплохо. Хотя с непривычки тяжеловато, – рассудительно ответил Тео. Драко снова кивнул.

– А что это у тебя с ногой? – кивнула я на повязку. Драко только вздохнул.

– Его собака покусала, – сказал Тео.

– Дженни? Или Джерри? Не может быть!

И правда что! Во-первых, если отец сказал «нельзя», то на гостей собаки даже не посмотрят. Во-вторых, псы у нас крупные, и Малфою досталось бы куда сильнее, вздумай они погрызть нежные аристократические косточки…

– Не ваши. Шавка какая-то из дома за озером, – пояснил Нотт. – Мы мимо бежали, она и прицепилась…

– Это не шавка, а карликовый шпиц, – машинально сказала я, вспомнив зловредную собачонку. – Уколы от столбняка и прочего сделали?

– А как же. Драко долго ныл, как ему больно… во всех местах.

– Тео, а он что, говорить разучился? Или его еще и за язык тяпнули? – вкрадчиво спросила я. – Почему ты за него отвечаешь?

– Он считает, – ответил Нотт и пояснил: – Твой отец учит нас обходиться без часов. Поэтому Драко сейчас отсчитывает секунды, и если он будет считать не в том темпе или собьется, то кашу нам придется варить заново. Ясно?

– Вполне, – хихикнула я. – Сколько раз уже переделывали?

– Это третий, – сказал он. – Первые две попытки признаны неудачными, результат отправился в собачьи миски… причем первую порцию они еще и жрать не стали.

– Тео, ты, может, не заметил, но ты начал выражаться, как мой папа, – хихикнула я.

– У него очень образная речь, – по-прежнему невозмутимо ответил он, помешивая в кастрюле. – Иногда даже чересчур… Но практика эта хороша. На зельеварении особенно пригодится, песочные часы не всегда надежны. Мистер Оук тут взял и сравнил несколько штук – мои, Драко, Гарри и твои, – время засекал по своему хронометру. Так там разброс в полминуты!

– Ну вот, а мы потом удивляемся, что зелье сварить не можем, – вздохнула я. – Ладно, не буду отвлекать, пойду вещи разберу. А Гарри где, кстати?

– А у него индивидуальная тренировка с твоим отцом, – сказал Тео и искренне добавил: – Ей-ей, лучше уж кашу варить. Драко, передай соль!

Тот сунул ему солонку.

Я хихикнула и пошла к себе. Надо вечером позвонить Гермионе, спросить, не очень ли были ее родители обеспокоены… Тьфу! Так вот научишься манерам!

Я выглянула в окно второго этажа. На заднем дворе папа курил, сидя на перевернутом ведре, а Гарри сосредоточенно дрыгал ногами. Изображал что-то такое из единоборств, судя по всему.

– Па-а-ап! – гаркнула я. – Я дома!

– Привет! – махнул он. – Не отвлекай мне курсанта, скоро закончим! Там эти двое кухню не сожгли?

– Нет, и пахнет очень даже ничего!

– Молодцы, усваивают, – удовлетворенно сказал папа, встал и протянул Гарри очки. – Ладно, хватит с тебя на сегодня. Живо в душ и за стол!

Тот молча кивнул, надел очки и порысил домой.

– А ты спустись, – велел отец и кивнул в сторону гаража. Мы всегда там с ним секретничаем.

– Пап, а что это ты с него окуляры снял? – спросила я любопытно, зайдя внутрь, но ответил он не сразу, сперва повертел меня так и сяк и ухмыльнулся:

– Ты смотри-ка, прямо маленькая принцесса! Я всегда знал, что если тебя отдать в хорошие женские руки, получится чудо что такое!

– Я и так ничего! – фыркнула я.

Да, миссис Малфой много чего интересного рассказала и про прически, и про макияж, и хоть краситься всерьез нам с Гермионой было еще рановато, то привести в порядок кожу, ногти и так далее не возбранялось, а даже наоборот.

И еще я снова подумала: жаль, что для папы не нашлась такая вот… Может, не леди, но хорошая женщина, которая бы его полюбила взаправду. Пусть даже не очень красивая, толстенькая там или косенькая, но…

– Пап, так что с очками? – требовательно спросила я, чтобы отвлечься.

– Да видишь ли, я отвез Гарри в Лондон, там сказали, что со зрением его ничего пока сделать нельзя. Он растет, глаз растет, даже если лазером… как это? Забыл… Ну, неважно, главное, смысла нет. Попозже. А пока линзы посильнее. И, – добавил он без улыбки, – я решил научить его справляться без очков. Видеть хотя бы силуэт…

– Я об этом ему тоже говорила, – вставила я. – Ну, собьют очки, и все, он во врага с пяти шагов не попадет!

– Поучится – попадет, – усмехнулся папа и потрепал меня по затылку. – Умница, дочка… вся в меня. Хм, какие у тебя духи интересные… ландыш?

– Не знаю, – созналась я. – Это миссис Малфой нам дала какое-то средство для волос, оно так пахнет. А что?

– Да так…

– Папа, – произнесла я и на всякий случай отвернулась. – А ты кого-нибудь любил по-настоящему? Только не говори, что меня, я не это имею в виду!

– А зачем тебе? – ответил он после паузы.

– Ну… я подумала и поняла, что кое-чего о тебе не знаю. Нет, не рассказывай, если не хочешь!

– Да нечего там рассказывать, – неохотно произнес отец. – Теперь уж поди пойми, любовь это была или как… Была у меня одноклассница. Честно скажу, ни кожи, ни рожи, да еще толстовата, мягко говоря, одета черт знает как, а вот училась хорошо. Над такими всегда смеются, а над ней – нет.

– Это из-за тебя? – живо спросила я, потому что знала папин норов.

– Нет. Из-за нее. Не знаю, почему, но не выходило смеяться: она либо хихикала со всеми вместе над собой же, либо так отвечала, что самые наши отъявленные язвы затыкались надолго, потому что ржать начинали уже над ними.

Он помолчал.

– Она была добрая. Щенков подбирала, котят, тащила в клинику, в приюты, домой, а жили они небогато, сразу видно. Но там вся семейка такая была – не дом, а зоопарк, то пес слепой, то кот хромой, даже осел был… как-то они их потом пристраивали, а не выходило, так себе оставляли. Она хотела стать ветеринаром. Книжку какую-то прочла, вот после этого… Потому и старалась учиться как следует.

– А ты?..

– А я говорил, что еле-еле из класса в класс переползал.

– Ты же умный, пап, – сказала я и шмыгнула носом.

– Может, и так. Только мне особенно некогда было учиться, – папа приоткрыл дверь гаража и закурил, чиркнул спичкой каким-то незнакомым нервным движением. – Дома жрать нечего, мать болеет постоянно, а отца я сроду не видел. Мать-то в показаниях путалась: то ли помер он, то ли ушел, то ли еще что. Ну, я подрабатывал когда на ферме, когда на фабрике… А потом сдувал на уроках задания, чтоб совсем уж не отстать. У нее и сдувал. Она впереди сидела. И знала, что я списываю. Специально всегда клала тетрадку так, чтоб мне было хорошо видно.

Он раздавил сигарету каблуком и закурил новую, а я уже не рада была, что затеяла этот разговор.

– А еще дрались мы зверски, – сказал папа после паузы. – С пацанами из другой школы. Вроде обычая такого, что ли… И как-то раз меня так отметелили, что я встать не смог, вообще отключился. Да не таращись, я тогда дохлый был и по-настоящему драться не умел! Отоварили чем-то по башке, потом допинывали… Очнулся – она. Говорит, давай в больницу! Я говорю – сдурела, полицию вызовут, начнут расспрашивать, кто да что, а если я кого сдам, мне хана, там такие кадры есть… А она говорит – пойдем тогда к нам. Если, говорит, я осла вылечила, которого чуть не насмерть забили, из передвижного цирка он был, то уж с тобой справлюсь… Кое-как подняла меня, довела до дома…

Я молчала.

– Ну и как-то вот… – неуклюже произнес он. – Если тебе интересно, то она у меня была не первой. А я у нее – первым. И единственным.

Папа прикурил третью сигарету.

– А потом мы закончили школу. Я предлагал пожениться, у меня было, где жить, мать к тому времени уже лежала в хосписе. А она – нет, сперва я выучусь, да и ты давай берись за ум, Энди! Я обозлился и ушел в армию, думал, подзаработаю, вернусь, тогда заживем… Она мне писала. – Он вдруг усмехнулся. – Я ее письма храню в сейфе. Ну, ты знаешь, где ключи.

– Папа, ты что?! – ужаснулась я. – Читать такие письма?!

– Когда умру, можешь прочитать, я тебе разрешаю. Там ничего такого нет, – сказал он. – Ну вот… А потом как-то… нет писем и нет. Долго не было. Наконец пришло. От ее младшей сестры, та разбирала вещи, нашла мои письма и написала. Ну и письма вернула. Хорошая тоже девочка.

– Погоди… зачем разбирать вещи? Она…

– Она умерла, – сказал папа и снова раздавил окурок. – Вернее, ее убил один ублюдок на дорогой тачке. На переходе. Может, если б она не уткнулась в книжку, то успела бы отскочить, а может, нет. Там еще троих покалечило. Уроду дали три года условно, у него якобы отказали тормоза. Но он был под газом, это я уже потом выяснил. Просто, повторяю, мудак был богатым…

– Ты поэтому пошел в полицию? – тихо спросила я.

– Да, – ответил он, и лицо у него стало страшноватым. – Именно поэтому. И тот урод все-таки сел в итоге – он ведь не один раз прокатился с ветерком…

Я не выдержала, слезла со своего привычного насеста – верстака – подошла к отцу и обняла его. Он не любитель нежностей, но сейчас не отстранился, тоже прижал меня к себе покрепче. От него пахло табаком, какой-то химией, может, порохом, а может, еще чем.

– Знаешь, почему я запал на твою мать? – спросил он вдруг.

– Ну?

– Моя девушка тоже была рыжей.

– Пап, а как ее звали? – спросила я зачем-то.

Повисла долгая пауза.

– Мэри, – сказал он наконец. – Я говорил, она была полненькой, и я в шутку называл ее…

Тут он осекся, резко отстранил меня и сказал:

– Иди домой, налей мне виски и проконтролируй пацанов. Я подойду через пару минут.

Я молча кивнула и вышла.

Ясно, как он ее называл…

Наверно, у меня было очень странное лицо, потому что Тео нахмурился, взял меня за плечо и подвел к окну.

– Тебя что, отец наказал? – спросил он серьезно.

Я помотала головой.

– Тогда в чем дело? Ты какая-то… не такая.

– Ничего. Просто, знаешь, некоторые вопросы лучше не задавать, – выдала я умную фразу, у Гермионы научилась.

– Уйди!.. – зашипел Тео на Драко, сунувшегося было узнать, в чем дело, и тот улетучился. Вот, выходит, правильно я тогда подумала… Правда, если бы та Мэри осталась жива, не было бы меня. И папа стал бы совсем другим. И… – Впервые вижу слезы Мэрион Оук. Надо взять образец, эта штука наверняка стоит дороже философского камня!

– Иди ты к черту! – опомнилась я и вытерла глаза его платком. У него их запас, что ли? Всегда при себе имеется, причем всегда же чистейший и отглаженный.

– Что-то серьезное? – спросил он, глядя в упор.

– Да, – честно сказала я. – Но это давно в прошлом. Ты чего это!..

– Соленые, – довольно ответил Тео.

– Мэри, я, кажется, просил налить мне виски, а не обниматься с мальчиками, – раздался голос отца, и мы отпрыгнули друг от друга. – Тем более, что у мальчика, если я правильно помню, наряд по кухне.

– Да, сэр, – четко произнес Тео. – Прошу извинить. Мне показалось, с Мэри что-то не в порядке.

Он выскочил за дверь, а папа перевел взгляд на меня.

– Все в порядке, – заверила я. – Вот твой виски, папа.

– Этот мне нравится больше белобрысого, Мэри, – сказал тот, и я уронила бутылку. Хорошо еще, там было на донышке, не пролилось…

* * *

Назавтра мальчишек разобрали по домам, а вот мистер Малфой…

У меня сложилось впечатление, будто он у нас поселился. Во всяком случае, я ничуть не удивлялась, если он обнаруживался в гостиной рано поутру или поздно вечером: наверно, им с папой было, о чем вспомнить и что обсудить. (Сослуживцев, правда, больше не приглашали, а я не стала пока спрашивать, верна ли моя догадка.)

Сегодня они явно не разговаривали: мистер Малфой ходил из угла в угол, как тигр в клетке, а выглядел, если честно, очень паршиво! Я подтолкнула Гарри в сторону кухни (мы как раз вернулись из магазина, накупив провизии на неделю), чтобы не путался под ногами, а сама зашла в гостиную.

– Явились? – папа потянулся поцеловать меня. – Извини, подобрать не смог.

– Ничего, мы что, на автобусе ездить не умеем? – фыркнула я. – Добрый день, мистер Малфой!

Тот отрывисто кивнул в ответ.

– Гарри где? – поинтересовался отец.

– Я его на кухню отправила продукты разбирать.

– Умница, дочка… Иди, помоги ему. У нас тут… взрослые разговоры.

– Да я так и поняла, пап, – вздохнула я, увидев, что левая рука у мистера Малфоя висит на перевязи. Ох, неужели… Даже Драко ведь не знал! – Ты позови, как закончите…

Он кивнул, и я медленно пошла на кухню. Кое-что мне было слышно, поэтому я не торопилась.

– Энди, будь человеком, плесни еще… – это мистер Малфой.

– Люк, спиртное с обезболивающим хреново сочетается, – предостерег папа.

– Плевать… сил нет терпеть, так хоть отрублюсь…

– Ага, а когда очнешься, у тебя еще и башка раскалываться будет.

– Если тебе жаль виски, так и скажи!

– Дурак ты, Люк, – судя по звуку, папа налил бокал. – У вас же всякие зелья есть, что тебе мешает выпить еще чего-нибудь?

– Не берут, – сквозь зубы ответил тот. – Так, едва-едва боль приглушают…

– А твой гениальный Снейп ничего сварить не может?

– Он не в курсе, – хмыкнул мистер Малфой, звякая льдинками в бокале. – И я не намерен ему сообщать об этом. Чревато, знаешь ли… Ах ты ж…

Я постаралась не вслушиваться в витиеватое ругательство. А то ведь запомню да сама так выскажусь!

– Сядь и не мельтеши, – сказал папа.

– Не могу, блядь, больно! А я хреново переношу боль, ты сам знаешь! Лучше бы просто ампутировали, честное слово…

– Ты же хотел подождать с этим до отъезда, разве нет?

– Хотел… – после паузы отозвался мистер Малфой. – Но не факт, что на новом месте мы найдем подходящего специалиста…

– Но этот-то надежный? До конца вытравил?

– Если он еще и напортачил за такие деньги, я его найду и одной здоровой рукой удавлю!

– Вот теперь я узнаю Люка, – засмеялся папа. – За свои кровные денежки он кого хочешь пришьет…

– Ничего смешного, – буркнул тот. – Энди, извини… Мне нельзя сейчас домой, я могу сорваться на жене или сыне, а ты, если что, живо меня приструнишь.

– Я тебя разве гоню?

– Нет, но… Ждать осталось недолго. Скоро будет готово зелье, и тогда, надеюсь, я хотя бы перестану лезть на стену. Не представляю, как Нотт выдерживает, возраст все-таки, как бы его инфаркт не хватил…

– А что, трудно было сперва приготовить лекарство, а потом уже удалять метку? – поинтересовался папа. – С парнями вроде так и делали, разве нет?

Ага, я верно угадала, выходит!

– Не сравнивай, это другой масштаб и другая рецептура. Его нельзя хранить, вот в чем проблема. А специалист был в Британии проездом. Я решил, что смогу выдержать двое суток, но, блядь, переоценил свои силы…

– Хочешь, я тебе по башке двину, чтоб ты отключился?

– Очень хочу, – честно признался мистер Малфой. – Но тебя мой домовик не послушается и зелье не отдаст, и тогда я точно сдохну! Хотя, если бы не наши ребятишки, я бы сдох наверняка.

– Ладно тебе, – усмехнулся папа, – люди и не такое способны выдержать.

– Энди, ты не представляешь, что это такое, – совершенно серьезно произнес тот, – но я специально для тебя скину воспоминания, ты оценишь. Если бы твоя очаровательная дочурка не сперла где-то философский камень, Нотт не опознал его, а кое-кто не оказался случайно в наших краях, я бы вообще не рискнул отделаться от метки, чтобы ты там ни говорил. Так хоть есть шанс, что рука будет действовать… Хрен с ним, с золотом, я жить хочу!

Очень удачно я его прихватила этот булыжник! Правда же, если выбирать между кучей золота и рукой… я бы выбрала руку. Мистер Малфой, судя по всему, тоже. В конце концов, денег у него хватает, может и еще заработать, а вот руку новую не приставишь… Не знаю уж, кто таков этот «кое-кто», но, наверно, именно тот, кто умеет приготовить зелье на основе моей добычи. Надеюсь, все получится… Я неплохо относилась к Драко, да и мистер Малфой мне, в общем, нравился, тем более, он дружил с папой. Я бы хотела, чтобы с ним все было в порядке…

– Да помолчи ты! – оборвал вдруг отец.

Я тоже насторожилась: во дворе вдруг залаяли собаки, а просто так, на прохожих, например, Дженни и Джерри не лают. Значит, кто-то вторгся на их территорию!

– А ну пошли глянем, – велел папа, и я услышала характерный звук – он передернул затвор. – Мэри! Хватит уши греть, поди присмотри за Гарри, как бы это опять не по его душу…

– Ага! – отозвалась я и вихрем ворвалась на кухню. Гарри задумчиво жарил яичницу. – Бросай это и живо наверх?

– Зачем? – удивился он, но газ перекрыл.

– Там что-то непонятное, может, опять за тобой, – пояснила я и потащила его в свою комнату. Оттуда хорошо видно происходящее на заднем дворе. – Палочку возьми!

– Так нельзя ж на каникулах…

– Если припрет, все можно, – ответила я и перевесилась через подоконник.

Снаружи Джерри и Дженни, утробно рыча, теснили к ограде здоровенного, намного больше них черного пса. Только вот пес был явно бродячий, очень худой, с клочкастой шерстью, а наши собаки привыкли действовать парой и запросто загрызли бы этого бродягу, но он яростно огрызался, хотя уже Дженни уже успела пару раз полоснуть его клыками. Она быстрее Джерри, поэтому тот обычно отвлекает внимание или давит массой, а она кусается.

– Может, он бешеный? – спросил Гарри, просовываясь в окно рядом со мной. – Нормальный бы давно убежал! Эти ваши монстры…

– Сам ты монстр, – обиделась я, – знаешь, какие они миленькие были щеночками? Такие пушистики…

– Ты сейчас совсем как Хагрид говоришь, – фыркнул он, и я хихикнула, признав его правоту, но тут же шикнула, указав вниз.

– Джерри, Дженни, к ноге, – велел отец. Собаки послушались.

Приблудный пес при виде ружья ощерился, явно знал, что это такое, но убегать не спешил.

– Да пристрели ты его, Энди, и дело с концом! – страдальческим голосом произнес мистер Малфой, и черный пес с размаху сел на задницу. На лохматой морде читалось совершенно человеческое удивление. Да какое там удивление, это был шок! – Или дай я его…

– Ну не при детях же! – одернул его папа, указав на нас. Знал, что я подглядываю, конечно же.

Пес тоже посмотрел на нас – глаза у него были странно светлые для собаки, – и заметил Гарри, после чего опять же человеческим жестом помотал головой, будто не веря увиденному.

– Какой-то он странный, – сказал братец.

– Может, оборотень? – предположила я.

– Тогда б он уже бросился, они же неадекватные, забыла?

Еще бы я забыла, мы под руководством Гермионы проклятый учебник по защите до конца уже прочитали и чуть ли не наизусть выучили!

– И луна растущая, – сообразила я. – Нет, не оборотень, точно. Ой!..

– Держись! – Гарри поймал меня за свитер, а то я рисковала вывалиться в окно. – Ты что? Ой!..

Собаки зарычали громче. Папа и мистер Малфой матерились так, что я едва успевала запоминать, а перед ними на траве сидел худой оборванный мужчина, сильно смахивающий на Робинзона Крузо с картинки – волосы длинные, нечесаные, борода чуть не по пояс…

– Мерлиновы… – далее следовало перечисление разных частей тела Мерлина, а знал их мистер Малфой немало, – Ступефай!

Мужчина замер.

– Это кто? – спросил папа, держа ружье наготове.

– Я забыл рассказать со всеми этими делами, – поморщился мистер Малфой. – Из Азкабана – я тебе говорил, что это за тюрьма, – сбежал особо опасный преступник, Сириус Блэк.

– И?..

– Это он.

– А здесь-то ему какого хрена понадобилось? – удивился папа. Интересное дело, превращение собаки в человека его не так заинтересовало, как мотивы этого типа!

– Видишь ли, Энди, – хмыкнул тот, явно позабыв о больной руке. – Это крестный Гарри. – Тут он помрачнел и добавил: – И кузен моей жены.

– У меня такое впечатление, будто я попал в сериал типа «Санта-Барбары», – искренне сказал папа. – Какие-то кузены, крестные… Ладно, разберемся. Давай затащим его в дом, только я его сперва из шланга окачу… Джерри, Дженни, место!

Собаки неохотно отошли, порыкивая для острастки.

– Да что ты маешься… – Мистер Малфой взмахнул палочкой, живо приведя беглеца в порядок и поднимая его в воздух. – Идем. Территорию я уже прикрыл.

– Знать бы мне, что ты умеешь, в старые недобрые времена… – протянул папа.

– Я сто раз уже это слышал!

– Мэри! – крикнул мне отец. – А ну идите оба сюда. Все равно подслушивать будете, я вас знаю…

Мы переглянулись и живо шуранули вниз по лестнице. В гостиную мы вломились как раз вовремя, чтобы застать момент, когда папа деловито застегивал на пленном наручники.

– Заклинания заклинаниями, – сказал он поучительно, – но мало ли что!

– Так он превратится опять в собаку и выскользнет из браслетов, – сказала я.

– Умница, дочка, – с явным уважением произнес папа. – Принеси-ка бельевую веревку!

Через пару минут беглец более всего напоминал кокон. К креслу его примотали намертво.

– Давай, отпусти его, – кивнул папа мистеру Малфою. Тот поднял палочку, и Блэк отмер. – Так-так, мистер, значит, незаконное проникновение на частную территорию, попытка взлома…

– Я… идите вы! – выговорил тот, пытаясь высвободиться, и взгляд его упал на меня. – Лили?!

– Это Мэрион, – поправил мистер Малфой, присаживаясь на край стола. – А это Гарри. Ну да его все знают. А вы, мистер Блэк…

– Малфой?! – взвыл тот и дернулся так, что едва не порвал капроновую веревку. Вот это, я вам скажу, силища! – Ты какого хрена здесь?!

– Этот вопрос могу задать и я, – улыбнулся тот. – Но сперва отвечу сам: я тут на правах старого друга Энди Оука. Отца Мэрион и отчима Гарри.

Блэк как-то обмяк и захлопал глазами. Без бороды лицо у него оказалось совсем молодым, только очень изможденным, красивым даже.

Гарри на всякий случай спрятался за мою спину.

– Дети – единоутробные брат и сестра, – добил мистер Малфой, продолжая улыбаться. – Гарри – сын Джеймса Поттера, Мэрион – Энди Оука. Энди маггл, если что. Правда, матушка их…

– Где-то шляется, – завершил отец. – Сучка.

– Лили?! Лили в самом деле жива?! – снова рванулся Блэк.

– Да жива, жива, только что с нее толку? – пожал плечами мистер Малфой. – Долго рассказывать. Вы, мистер Блэк, зачем пожаловали в этот скромный дом, позвольте поинтересоваться?

– Я… сперва не сюда, – сознался тот. – Там газета попалась… что Гарри живет у магглов, что ему там плохо, и я не выдержал… Сумел все же проскочить… еле выбрался. По следу шел, смотрел, как они там в лесу… Белобрысый твой, Малфой?

– Мой, – неприятным тоном произнес он.

– Ага, запах знакомый, я так и подумал… – Блэк вздохнул, а мы переглянулись и явно подумали об одном и том же: если бы к нам из кустов вылезло такое страшилище, мы бы не вспомнили о запрете колдовать на каникулах! – Потом я след потерял, нашел дом. Караулил. А тут эти собаки… и вы. И Гарри…

Он посмотрел на нас с братом, и глаза у его показались действительно собачьими.

– Ну а какого хрена ты в тюрьме оказался, парень? – с неожиданным сочувствием спросил папа, даже подняв ружье кверху дулом, и мы выслушали все ту же знаменитую историю о погоне Блэка за Питером Петтигрю, взрыве и прочем, только в изложении виновника. Или обвиненного, так будет точнее.

– Он был Хранителем тайны, могу клятву дать, любую, Малфой, ты же знаешь, что на крови можно сделать, так я поклянусь!.. – горячо говорил Блэк. – Не я это сделал, я пытался поймать эту тварь, но так и не смог, поди излови крысу! А потом не успел опомниться – Азкабан… и все…

– Офигенные у вас там порядочки, – сказал папа мистеру Малфою. – Без суда и следствия – в каземат.

– И я упрашивал отдать Гарри мне, но не отдали, – не слушая, продолжал тот, – сказали, кровная защита, к тетке его… Будто мы с ним не родные по крови! Да я ради этого бы даже домой вернулся!

– Сильно, – оценил мистер Малфой и кивнул папе, мол, потом объясню, в чем там дело. Я-то знала, но в общих чертах.

– Развяжи ты его, – сказал отец. – Мэри, приготовь пожрать и выпить.

– Момент! – ответила я и ринулась на кухню.

Вот как кстати пришлась недожаренная Гарри яичница! Я положила туда побольше бекона и помидоров, разбила еще пару яиц и накрошила зелени, получилось очень аппетитно! Во всяком случае, Блэк сожрал мою стряпню в один присест и явно не отказался бы повторить.

– В газетах пишут… пишут, что Гарри в лапах какого-то извращенца, – тут Блэк опасливо покосился на папино ружье, а Гарри на этот раз спрятался за отцом. Тот приходился Блэку ростом примерно по ухо, как и мистеру Малфою, но ружье – это всегда аргумент. – Что его пытают и истязают…

Мистер Малфой с папой переглянулись и дружно заржали. А потом вдруг посерьезнели.

– Энди, поди на секундочку, – попросил тот.

– А он? – папа указал стволом на Блэка.

– А за ним дети приглядят, у них палочки при себе, а поскольку здесь я, то никаких претензий в случае чего! А хотя… – Он щелкнул пальцами, появились два домовика. – Следить! Охранять детей!

– Да, хозяин, – закивали те и уставились на Блэка.

Мы с Гарри переглянулись. Подслушать ничего не удавалось, наверно, мистер Малфой поставил заглушающее заклятье…

– Гарри, ты… ты как? – спросил Блэк, не рискуя двигаться с места.

Братец пожал плечами.

– Жив, как видите, – ответил он.

– Я правда хотел забрать тебя, но…

– Знаете, – неожиданно резко сказал Гарри и поправил очки уже знакомым мне жестом: тот означал, что братец в ярости. – Если уж вы умудрились смыться из Азкабана и пройти половину Британии незамеченным, то обдурить пару старых хрычей… я правильно понял, что это директор меня к тетке запихнул? И МакКошка? Ага… Так вот, могли бы их обмануть и забрать меня хоть силой. Или выкрасть. Но вы поперлись приключаться… Ну так что ж, приключайтесь дальше, у вас это круто получается!

– А мальчик-то растет, – сказал мистер Малфой у нас за спиной. – Каково вам, мистер Блэк, выслушать такое от крестника?

Тот молча отвернулся.

– Но вы можете реабилитироваться в его глазах, я полагаю, – добавил мистер Малфой. – Хотя времени на это потребуется немало. Сперва вам самому бы… пройти реабилитацию!