Текст книги "Дивнариум (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

Соавторы: Эрл Грей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Спасибо, я не разбираюсь в сортах… э-э-э… отходов. И учиться не хочу! И скажи спасибо, если не вылезет что-то похуже орков!

– Что может быть хуже? – удивилась она. – Ведь его ве…

Я молниеносно заткнул ей рот.

– Тс-с-с… – прошептал я, озираясь. – И у реки есть уши!

– Рыбы, что ли? Так они немые!

– У его ве… ты-знаешь-кого и рыба соловьем запоет! Не болтай лишнего!

К моему удивлению, она замолчала. Оказывается, на том берегу, до которого было подальше, стояла толпа и что-то воодушевленно орала.

К сожалению, это был не мордорский берег.

– Может, это и есть следопыты? – спросил я, приглядывась. У меня прекрасное эльфийское зрение, но оно мне ничем не помогло. В смысле не помогло опознать в стоящих на берег оборванцах искомого следопыта из дунадан. Я привстал и упустил весло.

– Мать твою Галадриэль трижды через мэллорн Аркенстоном во весь Сильмарилл! – высказалась Афадель и чуть не врезала мне своим веслом. И тоже его уронила.

– Ну у нас остались еще два! – бодро сказал я. – Держи!

Мы обменялись свирепыми взглядами и попробовали грести синхронно. Получалось, если честно, отвратительно. Нас сносило то к Мордору, то к оборванцам.

Правда, Андуин делал свое дело. если бы не он, мы бы так далеко не продвинулись. Скоро он пронес нас мимо оборванцев, мимо горелых стен Мораннона, мимо моргульской долины в пучках белых цветов. Афадель мечтательно вздохнула: ей очень хотелось веночек, но увы. Злая судьба распорядилась иначе.

Ну, в общем, кое-как маневрировать мы могли, руль-то потерять было сложнее, чем весла, парус тоже имелся, но, признаться, владели мы искусством управления ладьей… не очень хорошо. Мы все-таки лесные эльфы, а не речные!

Но мы все-таки эльфы, поэтому плыли себе и плыли. Вниз эх да по Андуину. Пека сверкала, пена вскипала, ветер ласкал лицо (и спутывал волосы в колтун), словом, все было отлично, кроме одного. Меня вновь одолели сомнения насчет той толпы оборванцев. Как бы не проскочили мы мимо адресата! Но вернуться мы уже не могли.

Да и не выгребли бы мы против такого течения. Мы же все-таки эльфы, а не гномы! Гномы – те и по дну могли бы обратно дойти, а мне и по суше не хотелось: места уж больно неприветливые.

Поэтому оставалось надеяться, что адресат все-таки поджидает нас впереди.

Любуясь проносящимися мимо окрестностями, я задумался над парадоксом: я плыву в ладье посреди Андуина, в котором так много воды, а сам с тех самых пор, как мы читали письмо, ни разу не мылся целиком, не считая мимолетного падения в воду. Но должен сказать, что чернила у нас делают на совесть. И эльфов. И пергамент.

Тут я подумал, что некоторые орки снимают с эльфов кожу, может, с этими же целями. Вряд ли они много пишут, поэтому одной эльфийской шкуры хватает им надолго. Впрочем, я не желал делиться с орками не единым клочком своей шкуры.

– Посмотри, какой простор! – восхищенно сказала Афадель, обводя рукой горизонт.

Никакого простора и в помине не было. нас неспешно несло по узким протокам между заросшими камышами островками – это было устье реки и чувствовалась близость моря.

Несколько раз мы застревали в протоках. Надо было пристать к берегу и купить весла хоть у кого-нибудь. Или позаимствовать.

И зачем я послушался Афадель: поплывем дальше да поплывем дальше, вес равно нас дома никто не ждет. Приплыли.

Из-за острова на стрежень (убейте, не знаю, что это, но слово нравится) выплыла ладья намного больше нашей. И шире. И длиннее. И населеннее.

Под черным-черным флагом.

С черного-черного флага весело-весело скалился белый-белый череп. Мне это не понравилось. Мы, не сговариваясь, взялись за луки, потом подумали и их отложили. И тут мы сели на мель, ну или рулевое весло запуталось в подводных травах – это имело чисто академический интерес.

Нам не оставалось ничего другого, кроме как смотреть на весело скалящийся череп и понимать, что поручение мы провалили с треском.

Это были кровожадные, ужасные умбарские пираты.

Прощай, мама, прощай, твое величество, прощай, гномий мастер, не судьба мне была правильно распорядиться сапфиром. И ты, Леголас, тоже прощай. Вместе с оленем.

– Эй, на ладье! Клюет? – крикнули с борта.

Издеваются, подумал я, а потом понял, что они приняли наши луки за удочки.

– Нету клева! – крикнула Афадель во всю глотку и встала во весь рост. На борту засвистели.

– Хошь, я клюну? – лихо крикнул какой-то загорелый мужик в черном платке и с золотой серьгой в ухе.

– А хошь – я? – спросила Афадель и натянула лук.

– Погодите, давайте поговорим! – закричал я. – Смотрите, какая погода!

– Хреновая погода! Ветер в рыло, с Мордора гарью несет! – отозвался пират. – Вы чего, застряли там, что ли?

– Ага! – радостно отозвалась Афадель.

– Помочь, что ли?

– Будем очень признательны! – отозвался я и невольно пригнулся, когда в наш борт воткнулись аж две кошки с крепкими канатами.

На пиратской ладье ухнули, крякнули и выдернули нас на чистую воду. Наша ладья против их была все равно что карась супротив щуки.

– Спасибо! – признательно сказал я. – Вы нам очень помогли!

– Так это… – сказал тот, что в черном платке, – позолотить бы надо…

– Ручку, – уточнил второй.

– А у нас ничего нет. – Я аж растерялся. Было письмо, но о нем я решил молчать.

Тем более, что письмом был я.

Пираты плотоядно посмотрели на Афадель. Афадель облизнулась. Пираты как-то помрачнели.

– Мы могли бы подарить вам эльфийское благословение, – сказала она радостно.

– Разумеется! – поддержал я. – Можем даже подлечить немножко.

– Ну, в лечении мы не нуждаемся, – решительно сказал пират в платке и еще раз посмотрел на Афадель, на всякий случай. может, решил, что ему померещилось. Плохо он знал мою подргу! Но ему простительно.

Какой-то молодой умбарец в красном платке послал ей воздушный поцелуй. То есть чмок. Афадель подумала-подумала, да и стала карабкаться к ним на борт.

– До утра не жди! – услышал я. – Умбарцев я еще не пробовала!

До рассвета я скучал один в ладье, потом ко мне спустилась Афадель, довольная, как олень, наевшийся свежей травы.

– Они доплаты требуют, – сказала она.

– За что?! – изумился я, хорошо знавший свою подругу.

– За моральный ущерб, – сконфузилась она.

– Давай тебя отдадим! – предложил я. – Ты ж хотела за границу.

– Я предлагала. Не берут. Говорят, тогда весь Умбар проклянут окрестные владыки.

– И что теперь?

– А вон у тебя такая штучка! – заорал свесившийся с борта пират в черном платке, показывая пальцем куда-то вниз.

Я вздрогнул и прикрылся руками. Вдруг он письмо разглядел? А вдруг не его?

Мне не понравились его намеки. Свою штучку я держу при себе, и так ему и сказал.

Он заржал и ткнул пальцем в нос оленю.

– Это! – проревел пират. – Давайте его, и мы квиты!

– Ничего себе! – возмутилась Афадель, живо смекнув, что к чему, и встала, уперев руки в бока. – Это же олень самого короля Трандуила! Да он стоит столько, сколько тебе и не снилось, смертный! Жаль, позолота с рогов стерлась на этом Андуине…

Пират облизнулся.

– Ну… я доплачу, – сказал он.

– Сколько? – спросила подруга, и начался торг.

Сошлись на том, что нам дадут денег, запасные весла, провианта и еще отбуксируют вверх по Андуину, потому что мы проскочили место, на которое туманно намекал король наш Трандуил. А я думал, он бредит, по обыкновению… ой. Я этого не говорил.

– Зачем вам этот олень? – не выдержал я, когда мы уже сидели на палубе пиратской ладьи и попивали умбарское вино. Очень неплохое, кстати, но некоторые молодые пираты прятались от захмелевшей Афадели на верхушках мачт и в трюме. Бесполезно, я по себе знаю.

– Я фигурки собираю, – поведал капитан. – Пошли, покажу…

Каюта капитана поражала воображение. Стен не было видно под носовыми фигурами с судов самых разных стран. Тут были орлы, пышногрудые девы, единороги и прочая нечисть…

Я подумал, что за оленя король наш Трандуил нам самим рога поотшибает, и загрустил.

– Я бы отдал, – начал я осторожно, – но король… король нас и повесить может, если мы ему корабль без носовой фигуры вернем.

Насчет повесить я приврал, насчет "вернем корабль" тоже, но чего не сделаешь для спасения своей жизни. Капитан задумался. но не надолго.

– А давай меняться! У меня две одинаковые есть. Вот смотри, – и он показал мне на красивую фигурку морского кота-русалки, судя по внешнему виду. У него правда было две, только разного цвета. Я еще подумал. Фигура была нам по размеру.

– Меняемся! – сказал я решительно.

– Тебе какого, синего или красного? – спросил он. – Синий облезлый маленько…

– Вот его и возьмем, – решил я. – Чтобы видны были следы путешествий, так сказать.

Так у нас на носу угнездился кот-русалка. Афадель прищурилась, потом кивнула:

– Годится. Главное, на оленя похож. Скажем, рога в дороге пообломали.

– Далеко ли путь держите? – вежливо спросил я, когда мы с капитаном вернулись к вину и закускам.

– Вообще Саурон звал, – тот дожевал окорок и вытер рот рукавом. – Но это успеется… Сперва до Рохана дойдем, там у них места бога-а-атые… Вас где оставить-то, сухопутные?

– Да вот как раз в Рохане можно, не доходя до, – быстро сказал я, потому что мне вовсе не улыбалось попасть в разграбляемый пиратами роханский городок на умбарском корабле. – Оттуда нам по суше близе-е-енько.

– Ну добре, – кивнул пират.

Они отцепили нас от свои кошки, когда уже слышался грохот Рэроса и видно было облако водяной пыли, в которую был одет водопад. Мы выбрались на берег и вытащили туда же нашу верную ладью. Пираты деловито переговаривались, собираясь приступать к работе. Мы благоразумно переждали в ивняке, пока они не скрылись из глаз. После этого мы вылезли, и я испустил тяжелый вздох. Ладью-то мы оставим, а вот кота придется тащить с собой. Носовая фигура что-то там символизирует, и ее надо сберечь, тогда нам простят все. Наверное. Я отковырял кота-русалку и пристроил себе на спину.

– Пошли? – сказал я напарнице, и мы пошли.

Обратно нам предстояло топать ого-го сколько. Но спасибо, что по суше, где невозможно потерять весла. О письме мы договорились молчать.

Я шел, проклятый которусал становился все тяжелее, а Афадель начала хихикать, а потом и хохотать в голос.

– Ты что, ковыля нанюхалась? – мрачно спросил я. Могла бы и помочь.

– Не-ет! Я подумала, что если кто тебя со спины в сумерках увидит с этой фигурой, перепугается насмерть!

– Только не роханцы, – буркнул я.

– Да ладно, что они, не люди! – легкомысленно бросила она.

Я же, вспомнив о роханцах, начал выбирать дорогу осторожнее, стараясь пройти понезаметнее. Эльфы мы или как? Но в степи сложно остаться незаметным до конца. Мы продвигались от рощицы к рощице, от куста к кусту, и вскоре я устал как вьючый мумак.

– Привал! – скомандовал я у мелкого ручейка и сгрузил которусала на землю. И сам упал туда же.

В смысле, мордой в ручеек, пить очень хотелось. Потом я разлегся на траве, сказав Афадели, что я готов питаться травой, как роханские кони, но готовить не стану.

– Слабак! – фыркнула она, но соблаговолила достать из мешка кусочек сушеного мяса и лепешку.

И не забыла украсить все это пучком травы. Надеюсь, белена тут не растет.

Мы с аппетитом употребили наш нехитрый ужин и блаженно развалились на траве, все трое. Третьим был которусал. Кстати, на него удобно было класть голову. Фигура разогрелась на солнышке и приятно пахла старым деревом и соленым морским ветром. Это было даже лучше, чем олень, потому что у которусала не было рогов. о которые можно ободрать себе шкуру.

Мы сладко заснули, убаюканные прохладным роханским ветром. Пробуждение было не из приятных. Я хочу сказать, что не очень приятно засыпать втроем. а просыпаться вчетвером. Причем этот четвертый нагло лапал ладно бы Афадель или меня, а нашего которусала!

– Ты кто? – спросил я хриплым со сна голосом.

– Следопыт, – просто ответил он.

Меня аж подбросило.

– Это который следопыт? А то один из вас нам очень, очень нужен!

– Так я один! – рассмеялся он.

– Дунадан? – строго спросила Афадель, оценивающе приглядываясь к незнакомцу.

– Дунадан, – подтвердил тот.

– У нас для тебя кое-что есть! – выпалила подруга и выпихнула меня вперед. – Возьми его скорее!

Я начал раздеваться.

Выражение лица дунадана было бесценно. Я думаю, даже если я проживу еще лет с тысячу, все равно не забуду глаз этого Следопыта. Сзади его придерживала Афадель, у которой еще никто не вырывался, спереди раздевался я. Такой опыт!

– Но сперва посмотри, можешь ли ты прочесть эти знаки, – спохватилась подруга.

Он развернул протянутое письмо.

Взгляд его упал на сердечко, и дунадан просиял. Потом помрачнел.

– И это все?!

– Нет, – ответил я. – Просто письмо немного смылось. Но напросвет кое-что видно.

Как нарочно, было пасмурно.

– И на мне видно, – расправил я плечи. – Но зеркала у нас нет.

Следопыт крякнул и принялся водить пальцем по моей груди, разбирая знаки. Было ужасно щекотно, поэтому на этот раз Афадель держала меня.

Так вот кто увидит – стыда не оберешься!

Видимо, Следопыт умел читать в зеркальном отображении. я почувствовал к нему невольное уважение: читать феаноровы знаки – та еще работенка, а он, судя по всему, их знает.

– Ну что, все в порядке? – спросил я, когда его палец остановился ниже моего пупка.

– М-м-м… – произнес он и оттянул пояс моих штанов. Видимо, чернила затекли и туда.

– Ответ будет? – спросила Афадель.

– Обязательно, – следопыт нахмурился, – но не на словах.

– Так напишите. Мы это читать не обучены, – пожала она плечами.

– Нечем. И не на чем, – буркнул он. – Вернее, чернила-то сухие есть, разведу, но на чем…

Взгляд его упал на меня. На мне оставалось еще порядочно чистого места, спина, например.

– Ну нет! – быстро сказал я, натягивая тунику. – Я хочу помыться целиком!

И тогда Афадель принесла себя в жертву.

– Пиши, Следопыт! – великодушно сказала она и скинула тунику.

Следопыт попятился. Он вежливо поблагодарил Афадель раза три подряд, причем глазами блуждал по окрестностям. Видимо, подбирал слова для письма. Или буквы вспоминал. Наконец его взгляд упал на русалокота, и следопыт просиял.

– Очень удачно! Вот на нем я и напишу, а вы отнесете. Где, вы говорите, ладью-то оставили?

– Какую ладью? – удивились мы хором. Видимо, чисто из мелкой мести за все перенесенные тяготы пути. – Мы сухопутные эльфы, так что шли долинами, лесами, равнинами и взгорьями…

Дунадан снова уставился на русалокота и помрачнел. Наверно, письмо задумал длинное.

– А ведь один дождик, одно падение в реку – и смоется ваше послание, – мелодично произнесла Афадель, явно обидевшаяся на невнимание к ее прелестям. И бронелифчику с жемчугами.

Словом, еще три дня следопыт в поте лица вырезал свое послание ножом на твердом как камень дереве, а мы валялись на травке и травили умбарские морские анекдоты. И даже орочью народную спели – в этот момент следопыт нож сломал.

Отвлекался он только на охоту. Эти три дня мы питались очень хорошо, потому что следопыт, чтобы хоть немного отвлечься от письма, охотно не только добывал пропитание, но и готовил. Ох и мудреные буквы придумал этот Феанор, правильно его король наш Трандуил терпеть не может!

Но через три дня счастье кончилось. Следопыт дописал письмо и вручил нам. я покосился русалокоту под хвост. Там темнел свежий смайлик.

– А лодочку мы в кустиках оставили, у Андуина, – медовым голосом сказала Афадель.

Про умбарцев она говорить не стала, чтобы никого не расстраивать.

"Им же наверняка захочется повеселиться", – сказала она мне потом, а я не понял, имела она в виду следопыта или умбарцев. Или всех скопом. Или даже короля нашего Трандуила со свитой. В общем, мы распрощались с дунаданом очень душевно и пошли своей дорогой, неся на спине тяжелого русалокота, от которого пахло пиратами. Следопыт тоже ушел, ну да я думаю, он не пропадет. Такие не пропадают.

Домой мы вернулись месяца через полтора. Да. я знаю, можно было бы и раньше, но мы решили не напрягаться. Да и письмо не скзать чтоб было срочным, судя по смайлику под хвостом.

Нас втречали как героев. Особенно впечатлил рассказ про то, как мы в безвыходной ситуации вступили в неравный бой с пиратами и героически отобрали у них носовую фигуру на память (про оленя мы решили не упоминать). Ну и ответ на письмо явно озадачил короля. Он перечитал его раза три (я даже подумал, что несколько букв Следопыт-таки подзабыл), потом унес кота с собой, чтобы перечитать на досуге. Ну а что? Его подкрасить – будет как новый.

Я залег в бассейн с душистыми травами и с остервенением смывал с себя остатки королевского послания. И тут ко мне ввалился Леголас. Совсем королевские особы обнаглели! А вдруг бы я не в воде лежал, а еще чем занимался? Чем даже короли занимаются? Нет, не сексом!

– Вы его видели?! – жарко спросил он, наклонившись к ванне. Я попытался отодвинуться, но было некуда, только воду расплескал.

– Вот как вас, ваше высочество, – ответил я. – Нос к носу. Просыпаюсь утром, а на меня эта харя небритая таращится.

Леголас просиял как новый гномский кинжал.

– А дальше? – спросил он.

Пришлось рассказать. Когда я дошел до пупка, Леголас побледнел, покраснел и попытался сделать вид, что ему все равно. Но, кажется. он не отказался бы, чтобы это был его пупок, а не мой. Хм-хм, и этого на бородатых тянет… Неладно что-то в лихолесском королевстве!

Тут я захлопнул рот. Мы же договорились, что о письме ничего не скажем, мол, отдали как договаривались. А так все эти дунаданские пассы руками по мне выглядели довольно-таки… двусмысленно.

– Словом, мы выполнили поручение! – добавил я победоносно. – Служу Лихолесью!

Я попытался отдать честь на харадский манер и нечаянно окатил Леголаса водой. Он в долгу не остался и вылил мне на голову ведро холодной воды. И в этот момент вошла Афадель… Ну она-то ладно, она ко всем без стука входит, я привык.

– Ух ты, – сказала она. – Мальчики, а можно к вам?!

Я не успел сказать ничего, Леголас тоже. Ну не привык он к ней. Скинув на ходу платье, Афадель сиганула в бассейн. После этого мне стало казаться, что мы все еще где-то в андуинских плавнях, все вместе, такие мы были мокрые.

Но единственное, чего я в тот момент боялся, это чтобы не вошло их королевское величество.

Но оно вошло. Слава Эру, без оленя. Но с русалокотом в обнимку. Видимо, Леголаса искало. Это было не так просто сделать: Афадель сшибла его в прыжке, и принц оказался где-то под нами, и мог теперь только булькать.

– О! – сказал Трандуил. И еще раз: – О!

Он неодобрительно оглядел нас, пошевелил бровями и вышел. Леголас все это время не подавал признаков жизни. Как он только не задохнулся под водой! Но нет. Он вынырнул, когда за королем закрылась дверь, огляделся и бодро сказал:

– Спасибо, что не выдали!

И тут Трандуил вошел снова и со словами:

– Играйте, детишки, – швырнул в нас русалокота. И угодил в Леголаса.

Тот вновь ушел под воду и прикрылся носовой фигурой.

– Как письма доставлять не пойми кому не пойми куда, так мы взрослые, а как что – так детишки, – заворчала Афадель, когда король вышел, и сняла бронелифчик.

Я на всякий случай поддержал Леголаса на поверхности. Но ничего, русалокот был достаточно плавуч.

Леголас бурно вынырнул.

– Вот это отец дает! Так и потонуть можно. Пойду-ка я.

– Эй, а русалокот? – крикнул я вслед.

– Оставьте себе, – донесся ответ.

– Ну и ладно, – пожала плечами Афадель и пошевелила пальцами ног. – Очень милый котик! Спаситель королевского рода практически!

Я согласился и попросил ее уйти по предлогом, что мне надо наконец отмыться от письма.

Афадель радостно предложила мне помочь. А то я не везде разгляжу. Загораживает что-то.

Ну и куда мне было деваться?..

06
Королевский олень

Который день Лихолесье гудело от сплетен: почему у оленя короля нашего Трандуила растут рога? Версий было неисчислимое множество, а поскольку у моей подруги богатое воображение, то она лидировала по количеству придуманных баек.

Ну а пострадали мы оба. Нас отправили пасти оленя.

Честно вам скажу: олень – он большой, и даже безрогий – серьезная боевая мощь. Но без рогов как-то несолидно, поэтому нас сплавили на окраину Лихолесья и велели как следует чесать Алексиэлю рога, чтобы росли быстрее. А то король наш Трандуил пешком ходить не любит. Это унижает его королевское достоинство, да и репьи за подол цепляются.

Олень был с нами давно знаком, но за хозяев, разумеется, не признавал, так что попытка Афадели прокатиться верхом провалилась. Зато получилось прокатиться волоком по зарослям молодой лихолесской крапивы, когда оленю вздумалось свернуть к ручейку. Просека получилась замечательная. Намного лучше нашей дороги. Вот бы нам тогда оленя выдали!

Наконец мы выбрали подходящую поляну и решили, что дальше не пойдем, с нас хватит. К сожалению, олень решил, что не пойдет и сюда, и последнюю стометровку мы подталкивали его в корму.

– Ну вот теперь мы официально оленепасы, – сказала Афадель и растянулась на травке, предоставив оленю объедать ее по периметру. Олень был невежлив и пнул ее копытом.

С этого момента у них началась затяжная война. Я что, я водил оленя к водопою, чесал ему рога… часами… палочкой (и уже начал чувствовать себя каким-то извращенцем, хотя куда уж дальше), чистил его, расчесывал, а Афадель в лучшем случае подкидывала хвороста в костер.

Время от времени нам приходилось мигрировать на другую поляну, потому что жрал олень, как не в себя, а отпускать его на вольный выпас нам строго запретили. Но это я помнил о запрете, я вообще дисциплинированный, а Афадели взбрело в голову отпустить Алексиэля побегать на свободе. Он и побежал…

Эльфы бегают быстро, но олени еще быстрее. Ну не стрелять же в него было! Король наш Трандуил не простил бы нам стрелы в филейной части своего любимца, шлейф же цепляться будет. Вдобавок олень мог ответить: рога рогами, но копыта и немалый вес оставались при нем.

– Может, он самку учуял? – спросила Афадель, без сил упав на берегу какой-то речушки. – Трепетную лань?

– У них гон по осени, – буркнул я.

– А ты откуда знаешь?

– Я перед выпасом ознакомился с литературой по теме, – ответил я. – В отличие от.

– Женщина всегда найдет общий язык с животным!

– То-то оно от тебя сбежало!

– Оно сбежало не от меня, оно просто увидело тебя вблизи, – не осталась она в долгу.

Мы свирепо уставились друг на друга… и заржали.

Олень, однако, исчез. Оставалось идти по следам, потому что пропажи его король наш Трандуил нам бы не простил.

В папоротниках хорошо видна была просека, оставленная оленем, однако следы уводили к Андуину.

– В Рохан подался, не иначе, – озабоченно сказала Афадель, – там кобылы красивые. А без рогов он за жеребца сойдет!

Я застонал. Если роханская кобылица родит рогатого жеребенка – это же будет международный скандал! А что с нами сделает король наш Трандуил, подумать страшно…

Уши мои затрепетали.

– Ну что, пойдем на отлов? – спросил я.

– А может, сам вернется? – с надеждой поинтересовалась Афадель.

Я помотал головой, подумав, что супротив роханской кобылы она все равно что эль против здравура. Кажется, за столько лет знакомства подруга научилась читать мои мысли, потому что нахмурилась и врезала мне локтем в бок. Зная ее любовь ко всякому экстриму, уверен, она не отказалась бы попробовать и с Алексиэлем. Увы, олень был против, возможно, поэтому и сбежал.

– Пошли искать, – хмуро сказал я. – Может, на лембас с солью приманим…

– Пойдет он тебе на лембас с солью, жди, – хихикнула Афадель, – король его не таким кормил!

– А чем? – заинтересовался я, потому что был уже не прочь перекусить.

– Нам такое и не снилось, – уверенно сказала она на бегу.

– Вам, может, и не снилось… – ответил я, хотя снилась мне обычно не еда.

Афадель покосилась на меня с большим интересом.

– Надо к тебе заглянуть, – сказала она.

– Не стоит, – сказал я, – у меня матушка дома.

– Так мы же на вольном выпасе!

– Тогда я не понял, куда ты собралась заглядывать, мы в одном шалаше живем!

– В штаны!

Я сделал вид, что не расслышал, и ускорил шаг. Афадель нравилась мне как напарник, и я предпочитал, чтобы напарником она и оставалась. К тому же я не мог забыть безобразную оргию на судне умбарских пиратов.

– Точно, за Андуин ушел, – сказала Афадель, когда мы остановились на берегу.

– Тогда бы мы его видели.

– В камышах залег! – возразила она.

Так или иначе, поиски следовало продолжать.

– Как будем форсировать Андуин? – деловито спросила Афадель.

– Давай пойдем по этому берегу и покричим его. Нас не погладят по головке, если мы переплывем за Андуин.

– Если олень уйдет от нас к какой-то бабе, нас тем более не погладит нас по головке. Мы переглянулись и вздохнули. Байки о привязанности короля нашего Трандуила к оленю передавались из уст в уста, но исключительно страшным шепотом. Кое-кто, не будем называть их имен, но это подданные владыки Элронда, уверяли, что Леголас – от оленя.

Но за это можно было и огрести, тем более что это действительно олень, а не олениха.

– Слушай! – осенило меня. – Давай поймаем олениху и тогда у нас будет собственная баба для Алексиэля.

– Сам лови! – ответила Афадель. – Тем более король нам этого не простит. Издай крик осеннего марала, может, он прибежит на шум.

– Кто, король?

– Алексиэль!

– Но сейчас же весна, – возразил я, не имея никакого желания надрывать глотку. – Лучше покричи ланью.

За это предложение я снова огреб по шее.

Следы оленя обрывались у самой воды.

Я представил, как он скачет, свободный и гордый, по роханской равнине, путаясь копытами в ковыле, и мне стало завидно. Эх, какой трип ему испортим!

– Я не поплыву за Андуин, – сказал я. – Нас и здесь неплохо кормят.

– Ну ладно тебе, – заныла Афодель, – там прикольно, роханцы мужественные такие…

– Для любителей мужественных у нас есть гномы, – огрызнулся я. – Ну или Леголас.

– И я, – добавила подруга сурово.

– И ты, – согласился я.

– И кони у них красивые, – развивала мысль Афодель, и я начал бояться.

Мы пошли вдоль берега, время от времени вглядываясь в воду. Там волновались водоросли, шныряли рыбешки. Оленя не было.

– Давай размышлять логически, – сказал я. – Если бы он переплыл реку, мы бы его заметили издали, там же равнина… но мы его не видим.

– И?

– Может, он на огонек сам придет? – намекнул я.

– Думаешь, утонул? – намекнула Афадель.

– Или взлетел, – в тон ей сказал я. – Но мы бы заметили. А труп надо искать ниже по течению. Разворачивайся.

– Думаешь, за труп оленя с нас шкуру не сдерут?

Она послушно развернулась. Кажется, ее больше интересовали гипотетически мужественные роханцы и их мужественные кони, чем теоретическая возможность обменять наши две шкуры на одну оленью.

– Я думаю, эта сволочь безрогая ушла по воде, – изрекла она.

– Скрывалась, что ли? – не понял я.

– Возможно, – туманно ответила Афадель.

Мне это не понравилось. Отвечать за поведение королевского оленя предстояло нам. И если эта безрогая сволочь, как точно подметила подруга, ушла за Андуин с какими-то секретными данными, то крайними будем мы.

– Тогда в погоню! – скомандовал я и задумался, в какую именно сторону идти. Разделяться не хотелось, а то с Афадели станется по-быстрому сплавать за Андуин, дел-то…

И мы пошли в погоню. Особенно мы не торопились, потому что настало время обеда, а я в этот час не слишком активен. Но мы прошли минимум километра три – пока не кончился песочек.

На удобных нагретых солнцем валунах мы расположились со всем возможным комфортом, отобедали, запили из Андуина и прилегли отдохнуть. Далеко олень все равно не уйдет, он же ручной!

– Знаешь, мне кажется, вон то облако похоже на оленя, – сказал я мечтательно, глядя в небо.

– На роханского коня, – поправила Афадель. – Со всадником.

Отчего-то мне вспомнился следопыт. Как он там, вспоминает ли сердечко и русалокота?

Афадель словно прочитала мои мысли.

– С русалокотом было легче. И к пиратам ближе.

– Знаешь, что… – начал было я, а потом вспомнил неплохое умбарское вино, закуски и анекдоты. А как там развлекалась подруга, дело десятое. – Да, с ним было неплохо. Думаешь, стоило взять его с собой?

– Ну только если бы ты его понес.

– Лучше пусть дома лежит, – быстро сказал я.

– Следопыт? – переспросила Афадель.

– Ты о чем? – нахмурился я, невольно почесав те места, которые трогал следопыт.

– Я о следопыте. Он мужественный, – пояснила Афадель.

– Может, он еще придет, – утешил я ее. – Помнишь, как он взволновался, когда читал письмо? Наверняка он захочет скорее повидаться с автором.

Я многозначительно подмигнул ей.

– Ну если бы мы отнесли ему обратный смайлик или сердечки, тогда да, а так… Может, он думает, что ему тут не рады!

– А откуда ты знаешь, что было в письме? Мы же его не читали, а он не говорил. Вдруг это просто пригласительная открытка была!

Афадель задумалась, а я тем временем развил тему о том, что в честь следопыта наверняка закатят пир, и нам следует там присутствовать, невзирая на оленя.

– А откуда ты знаешь, когда будет пир?

Она прищурилась на небо.

– Через два дня, так что поворачиваем. Пока дойдем, пока переоденемся…

– А олень?! – возопил я.

– Оленя подавать не будут, – отрезала она. – Но на шашлык можешь рассчитывать!

Я облизнулся. Вастакская кухня мне всегда нравилась.

Собственно, в эту минуту мне нравилась любая кухня, за исключением, может быть, орочьей. Да и то не факт. Поэтому мы дружно повернули обратно.

С другой стороны, орочью кухню я никогда не пробовал, вдруг бы мне понравилось? Ну там… печеный король Трандуил под соусом из спаржи или что-то в этом роде.

Я не был уверен, выращивают ли орки спаржу. Вряд ли: для этого нужен интеллект. В мечтах о спарже я обогнал Афадель и первым ступил под полог леса.

На глаза мне попалась стайка поганок и я подумал, что орки в своих подземельях могут разводить вешенки. Или еще что-нибудь вкусное.

– Не беги так, – недовольно сказала Афадель, – а то напорешься на короля или его свиту. Или на Леголаса.

– Откуда бы им тут взяться? – спросил я, но шаг поумерил. – Еще не пришло время возвращать оленя!

– Мало ли. Почему бы им не гулять в окрестностях? Они ж все время тут крутятся поблизости. Вот как выскочат из-за дуба!

– Тут нет дубов, – нервно оглянулся я.

– Леголас с некоторых пор предпочитает сосну, – утешила Афадель.

Я задумался о Леголасе и едва не прозевал момент, когда мы подошли к дворцу. Там отчего-то толпились эльфы, ржали кони (и не только), такое чувство, словно что-то затевалось.

– Вот они! – крикнул кто-то.

Я спрятался за Афаделью. Она, если что, за словом в карман не полезет, тем более, карманов на тунике не предусмотрено.

Афадель выпятила грудь. Я удивился, но тут же заметил Леголаса, с абсолютно счастливым лицом стоящего в центре небольшой толпы.

Но было поздно – нас уже заметили.

– А вот и вы! – радостно сказал король наш Трандуил и плотоядно потер руки, позванивая подвесками на короне.