Текст книги "Дивнариум (СИ)"

Автор книги: Кира Измайлова

Соавторы: Эрл Грей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

24
Путешествие на Запад

Пришла весна, зацвели подснежники и прочие цветы жизни. Так, у Конана родился наследник. Узнав об этом, король весь день ходил, не отнимая руки от лица. Правда, руки менял, читер.

Особенно Конан отмечал тот факт, что это был наследник, а не наследница. Типа будет в люльке спать в седле, играть с мечом, класть под голову лук. Вырастет великий воин. Жена ему не возражала. Видимо, тоже хотела быть матерью великого воина.

Мы с Афаделью сходили посмотреть на этот гибрид. Ну… габаритами ребенок удался в папашу, а внешностью – в мамашу, даже ухи орочьи. А если он, когда вырастет, обрастет шерстью навроде Конана, от него урук-хаи бегать будут, а Беорн за своего примет.

Главное, чтоб был идеологически правильным. Но это уж забота короля. Узнав о гибридном наследнике, наши мамы посмотрели на нас очень выразительно. Особенно моя. И особенно Афаделина.

– Мама, – презрительно сказала Афадель, – уж кто-кто, а люди меня не привлекают, я же не принц! Орки еще туда-сюда… люблю с них шкуру сдирать, они верещат забавно!

Я же сказал матушке:

– Я расист.

– А к гномам зачем ходишь? – подозрительно спросила она.

– По делу. Купить-продать, мы с ними хорошо договариваемся, вот король и посылает!

– А к умбарцам?

– Бухать, – честно ответил я. – Кутить и веселиться.

– А в Рохан?

– Так опять же король посылает!

– А когда он тебя жениться пошлет! – рявкнула она на все Лихолесье. – На эльфийке! Вон отец внучат хочет понянчить!

На лице отца, мирно сидевшего за столом и кушавшего мамин супчик, отразилось глубокое удивление.

– Я еще слишком молод, чтобы стать дедушкой, – заявил он, а я выдохнул с облегчением. – А вот отцом – не откажусь повторить! Думаю, надо поработать над этим, Главриэль, какие наши годы? Идем-ка…

Я поспешил ретироваться и выдохнул с облегчением, слушая гневные вопли матушки: она не желала размножаться, но папа ее не спрашивал. Прямо как Афадель. Может, это он ее отец, а нас перепутали?

Я сказал об этом Афадели, но она замотала головой.

– Нетушки! Меняться не буду.

– Что, пойдешь по стопам Конана? – спросил я ехидно.

– За орками-то? Да ну, скучища, – поморщилась она. – А если что, я только по мужикам! С Владычицей просто неловко вышло…

– Ну ты погоди, сейчас еще король опомнится и снова захочет кого-нибудь осчастливить, – сказал я. – Нас, например. Или принца.

– Пусть принца, – быстро сказала она. – Он наследник, ему отдуваться.

– Ага, а нас опять пошлют искать то, не знаю что, – уныло сказал я. Мама была занята, и на пирожки рассчитывать не приходилось.

За пирожками мы пошли к Афадели, благо ее папа увел маму в лес любоваться подснежниками. Чую, не только любоваться и не только подснежниками…

– Слушай, – прочавкала она сквозь пирожок (мы набрали провизии и уединились на большом дубе), – а что, если они нам братьев-сестер нарожают? Правда, какие их годы? А эльфов мало, король порадуется!

– От нас отстанут, – радостно сказал я. – Хотя бы временно!

– Ага! А если заставят с мелкими возиться?

– Орчанка пусть возится, она умеет! А нам детей доверять нельзя, – ответил я. – Загубим же! С дерева уроним! Утопим…

– Это так, – согласилась она. – Но надо еще объяснить это родителям.

– Предлагаешь кого-нибудь показательно уронить с дуба прямо сейчас? Не, им самим в радость, – сказал я, сильно сомневаясь в своих словах. – Да и вообще… Мы в дозор уйдем – и все!

– Давай лучше в Рохан, – не согласилась она. – А может, к вастакам сходим? Мы там еще не бывали! Или в Харад?

– Тоже дело, – согласился я. – Но ты погоди. Это ж не за один день происходит. Как станет ясно, что вот-вот, тогда и свалим.

– Ага, но сани надо готовить летом, – поучительно сказала Афадель. – Так что озаботимся-ка мы припасами!

С припасами было плоховато. В смысле мы их ели. Да и то сказать: лучше приготовить утку в клюкве и съесть, чем дать ей испортиться.

– Сухарей насушим, – оптимистично сказал я, – а по пути охотиться можно. Только соль не забудь.

– Главное – вина запасти, – озабоченно сказала Афадель, и мы хором вздохнули. Отложить вина на потом никак не получалось.

– Мы с собой столько не унесем, – мрачно ответил я. – А оленя угнать не выйдет.

Да, Алексиэль сам кого хочешь угонит… Но мы решили пока что поставить ягодную бражку в корчаге под берегом. Ну на первое время. Главное, чтоб ее никто не нашел, особенно король.

Забродила она быстро, а выпили мы ее еще быстрее и загрустили. Такими темпами мы точно никуда из Лихолесья не уйдем! Правда, как раз разлился Андуин, рыба пошла на нерест, и мы отпросились на рыбалку. Икра – дело такое… Вкусное и сытное. Так что мы икры наловили бочку, а рыбы – еще больше. И все было хорошо, пока на берег не приперся Конан с наследником.

Плавать его учить, ага. Пацан еще не ходит толком, а ему плавать. Самое оно в бурном Андуине, по которому еще ледяная шуга несется.

Но Конана это не смутило, причем настолько, что он прямо в реке поймал рыбину, половину съел сам, половину сунул отпрыску. Тот съел. И не просто съел, а сперва высосал икру, а потом обсосал косточки и потребовал: "Дай!". Конан умилился и дал.

Мы переглянулись и поняли, что бежать таки придется…

– Они что, всегда так жрут? – с ужасом спросила Афадель.

– Хорошо кушать – хорошо! – радостно прогудел Конан, снабжая отпрыска рыбкой. – Расти большой, могучий!

– Угу! – поддержал я, отступая. – А если наши братья-сестры такие же вырастут? Рыбу жрать на лету будут?

– Скорее, на плаву, как дельфины… – Афадель ткнула меня в ребра, напомнив о бочке с икрой. Я вздохнул, закатил ее и бочку с рыбой на волокушу и впрягся.

Бочки мы уперли в укромное место, но проблем это не решало. Было ясно, что Лихолесью грозит демографический взрыв. А чем он грозил нам, я даже думать не хотел.

Тем более что мама третью неделю жаловалась на головную боль. Папа не верил, поэтому король как-то поманил меня к себе и спросил, что за обезьяньи вопли доносятся из нашего жилища.

– Папа любит маму, – просто объяснил я. – Сильно.

– А мама? – поинтересовался Трандуил.

– А мама – папу, – ответил я менее уверенно.

– А ты? – не отставал он.

– А я еще молод, – ответил я.

Король явно вспомнил оргию и промолчал.

– Хоть в лес бы уходили, что ли? – нервно сказал он. – Спать не дают. На мысли непристойные наводят…

Я на всякий случай попятился.

– Алексиэль! – гаркнул король, и олень явился. – Едем!

– Далеко, ваше величество? – спросил я.

– Рога почесать, – многозначительно ответил он и величаво удалился.

Я посмотрел ему вслед. Хорошо быть королем: свистнул оленя – и свалил. Рога чесать. Но и мы не лыком шиты. Я собрал вещмешок и уже возле бочки повстречал Леголаса. Тоже с вещмешком, кстати.

– Рога чесать? – деловито осведомился я.

– Рога? Какие рога? – насторожился он. – Я в Рохан, пока папы нет.

– А что там, в Рохане? – спросил я. Может, нам тоже надо?

– Следопыт, – шепотом ответил принц.

– Он же небритый… – произнес я пианиссимо, и Леголас покраснел. С чего бы? Все знают его маленький грязный, то есть волосатый секрет!

– Побреется! – весело сказал Афадель, появляясь как из-под земли. И тоже с мешком. В нем гремели сухари.

– Вы со мной? – безнадежно спросил Леголас.

– До полпути, – успокоила Афадель. – Мы к пиратам.

– А, – Леголас повеселел. До того, что мы навьючили на него полбочки. Остальное навьючили на меня.

Вскоре я понял, что такими темпами нам до полпути точно не хватит даже целой бочки. Я вообще уже забыл, куда и зачем мы идем.

Зато помнила Афадель. У нее явно были далеко идущие планы, если вы понимаете, о чем я. По дороге она развлекалась придумыванием имен для потенциальных братьев и сестер, чем очень нервировала меня и Леголаса.

Особенно Леголаса, потому что имена она выдавала сплошь роханские, а меня дразнила гномьими, но это ерунда.

Ни в жисть не поверю, что мама назовет кого-то из своих детей гномским именем. Она квенийскими-то брезгует. Что довольно странно на фоне нашей семейной тяги к ксеноморфам.

Может быть, с квенья у нее какие-то нехорошие воспоминания связаны? Скажем, какое-нибудь любовное послание из прошлой эпохи. Со смайликом. Надо порыться дома.

Но тут же я вспомнил, почему оказался здесь, навьюченный полубочкой икры и в такой странной компании. Не скоро вернусь я к родному очагу!

– Давайте споем, что ли! – предложил я, чтобы отвлечься.

– Давайте, – обрадовался Леголас, скинул свою ношу и вынул флейту.

Ей-Эру, не знаю, кто ему сказал, что он умеет на ней играть. Наверно, король, с него бы сталось так пошутить… над подданными.

Но иволгу он переорал, факт. Пока я думал, что можно спеть под такой аккомпанемент, Афадель сориентировалась первой.

Велев мне поставить обе полубочки рядом, она исполнила зажигательное соло на барабанах. Ногами. В умбарском кабаке научилась на столе плясать.

– Ты смотри икру не растряси, – озабоченно сказал я, прислушиваясь. Мне показалось, что в кустах кто-то был… Но эти двое подняли такой шум, что мы бы не услышали и мумака.

Зато мумак услышал нас. Вернее, гигантский вепрь – он вышел на нас почему-то задом. Не хочу знать, от кого он пятился…

Но тут Леголас выронил флейту и кинулся к вепрю с распростертыми объятьями. Я в ужасе подумал, что скажет король наш Трандуил, если узнает… Но это оказался всего лишь Следопыт. Почему-то грязный и на четвереньках. И как Леголас его узнал-то?

– Снимите его с меня… – прохрипел Следопыт и рухнул под тяжестью кабаньей туши. И как только допёр! Или это не то, о чем я подумал? Ужас какой…

Мы охотно освободили его от ноши. Нам этого кабана хватит на месяц…

– Это подарок… – просипел Следопыт, видя наши довольные улыбки и острые кинжалы.

– Мы уже тут, – сказала Афадель. – И принц тут. Не королю же ты эту хрюшку волок, у него и так хватает!

– Это выкуп, – хмыкнул я. – Как у вастаков. За невесту.

Следопыт замялся: по всему было видно, что королю. Но почему? Именно этот вопрос и задала Аафдель.

– Правда, что ли, невесту у нас присмотрел? – удивилась она, свежуя тушу. Обожаю печено вепрево колено! – А как же Леголас?

Следопыт покраснел так, словно его только что вынули из печи вместе с печеным вепревым коленом.

– Это не за, – попытался он пояснить. – Это от! В смысле не выкуп, а откуп!

– От кого? – не понял я.

– От невесты! В смысле, чтобы Трандуил послал меня куда-нибудь подальше от невесты!

– Откуда она у тебя взялась?

– Так Эовин же… – развел он руками. – Чуть насильно не женили, еле успел удрать…

Леголас молча негодовал. Мы присоединились к нему.

– И тебя! – вскричал я. – Да что происходит-то, Эру милосердный!

– У нас тут клуб беглых женихов и невест, – пояснила Афадель, нарезая окорок. Я разводил костер. – Присоединяйся. Икорку будешь?

Следопыт хотел сразу все, включая Леголаса. Поэтому он присоединился и даже сам разостлал свой плащ на траве. Плащ должен был изображать скатерть-самобранку. Мы сели в кружок и принялись делиться горестями.

Хуже всего было Следопыту. Нам-то пока еще пару не подобрали, я надеялся, это дело небыстрое, да и вкусы у родителей не совпадают. А вот у Следопыта родителей не было, зато имелся потенциальный тесть и очень настойчивая невеста. А у нее брат… А у брата еще брат. А у еще брата дружина, между прочим, и все конники. Вот поэтому мы встретились как два пешехода, вышедшие с одинаковой скоростью из пунктов Л и Р. Точнее, выбежавшие с икрой на босу ногу.

– Айда с нами в Харад, – предложил я.

– Сперва в Умбар, они нас подбросят, – помотала головой Афадель, жаря вепрятину.

– Да ну, со своей икрой в Умбар идти? Да нас засмеют! А так мы ее до Харада допрем и там сбудем.

– Она может не дожить, – Леголас старательно намазывал бутерброд Следопыту икрой. В смысле накладывал горкой. – А мы ведь так толком и не решили, куда пойдем.

– А давайте икру гномам продадим! – загорелась Афадель.

– Они рыбу не любят.

– А мы скажем… скажем… что это рыбьи яйца! Яйца-то они уважают.

– Они со своими сравнивают, – отозвался Следопыт. – Так что сама понимаешь…

– Ну так они довольны останутся, – сказала Афадель. – Мы же им не страусиные несем.

И мы пошли осчастливливать гномов… Мы с Афаделью несли остатки вепря и вино, а полубочки нагрузили на принца со Следопытом. Нечего прохлаждаться!

Гномы, кстати, встретили нашу пеструю компанию именно что с прохладцей. У них выпал снег. И это в мае! Впрочем, горы есть горы. На Следопыта они посмотрели с опаской, на Афадель с вожделением, на Леголаса хмуро, меня не заметили.

Снег – это хорошо, хоть и холодно. Икра ничуть не испортилась!

Процесс торговли за рыбьи яйца я лучше опущу, это было долго, грубо и некрасиво. В итоге мы сторговали две полубочки икры за полбочки самоцветов по весу и полбочки золота по объему (это я вовремя догадался!). И Афадель впридачу, ну да я не сомневался, что она не упустит возможности поразвлечься.

Ну а потом мы делили добычу…

Ну как делили. На большую часть всего наложила лапу Афадель. Она ради этого даже отвлеклась от гномов. Остальное она великодушно оставила нам. Мы долго думали, как на троих поделить пять мелких самоцветных камней, потом решили, что продадим и купим чего-нибудь поесть. А то так пить охота, что переночевать негде.

Потому что в процессе дележки вепря мы доели и вино допили.

Я насчет добычи особо не волновался: для Афадели главное было отсечь от нее Следопыта с принцем (Икру мы добывали? Мы, и нечего примазываться!), а уж со мной-то подруга потом поделится. Ну хоть немножко!

Но добыча добычей, однако нам предстояло решить, куда мы двинемся дальше. Не могли же мы гостить у гномов вечно! То есть мы могли, а гномы нет.

– Давайте пойдем через горы, – с энтузиазмом предложила Афадель, когда мы припрятали клад в только нам с нею известном надежном месте. (Каком? Не скажу, иначе какое же оно тогда надежное!) – Мы там еще не бывали! А лучше гор могут быть только горы…

– На которых ты шею сломал… – пробормотал Следопыт и покрутил этой самой шеей. Что-то хрустнуло. – Там гоблины водятся, оно нам надо?

– На безрыбье и гоблин эльф, – не согласилась Афадель.

Хотя здесь я был солидарен со Следопытом: гоблины там мелкие, но их много. Это создает дискомфорт и мешает спать по ночам. Они топают и бьют в барабаны, а у меня чуткий сон! Правда, я припомнил таланты Афадели и решил, что она тоже может побарабанить. Вон по шлему Следопыта, например. Но лучше не надо. В конце концов мы не на фестиваль "Музыка против тьмы с Востока" собрались. мы собрались где-то пожить, спокойно, сытно и весело – если получится, конечно. И тут меня осенило!

– А давайте пойдем на Запад! – сказал я радостно. – Эльфы мы или где? Эльфы столетиями топали на запад!

– Идем, – решительно сказал Леголас. – По пути заглянем в Ривенделл.

– Точно, – расцвела Афадель, явно припомнив оргию с четырьмя "Э", – а потом?

– Еще дальше есть отличное местечко, Шир, – подумав, сказал Следопыт. – Кормят там… м-м-м… И очень трепетно относятся к эльфам. Правда, не все. И трубочное зелье в придачу имеется!

Я припомнил, что Гэндальф частенько курит трубку. Видимо, зелье это и впрямь забористое, надо попробовать. Только маме бы не проболтаться!

– А что за люди там живут? – выпытывала Афадель.

– Не люди, хоббиты, – опрометчиво сказал Следопыт, и глаза подруги вспыхнули. – Говорят, у кого-то в предках были эльфы…

Глаза Афадели пылали мордорским огнем. Теперь ее уже было не своротить с намеченного пути на запад – хоббитов она еще не пробовала!

Так мы и ускользнули потихоньку, оставив записку "Ушли на Запад" для родителей. На квенья. Леголас такие слова уже выучил. – Так пошли! – сказала Афадель. – Чего ждем!

25
Как хоббиты любят гостей

В таверне «Гарцующий пони» мне понравилось. Кормили там отменно! Единственный минус – тесновато.

Однако нам места хватило – наверное, потому, что все пялились на единственную девушки в таверне (не считая служанки). Под шумок и мы с Леголасом уместились на лавке и заказали сразу пива и поесть.

Пиво было отменным, поесть, повторюсь, не подкачало, а денег у нас с собой было достаточно. Ну, деньгами ведала Афадель, а ее и на гарцующем пони не объедешь.

Словом, все пялились на нее. Тут было с пяток гномов (Афадель тоже положила на них глаз), какие-то купцы с югов. Леголас завертел головой в поисках Следопыта. И даже спросил у кабатчика, не видал ли такого.

Кабатчик закатил глаза и ответил в том смысле, что тоже был бы рад повидать Следопыта, желательно в комплекте с кошельком, чтобы предъявить ему счет.

Афадель больно ткнула Леголаса под ребра, чтобы замолчал.

– Вот жалость, он и нам задолжал, – быстро сказала она. – Где его можно найти? Только искать мы пойдем завтра, а сейчас нам хотелось комнатку… или две… На ночь.

– Две, – быстро сказал я. Я предпочитал ночевать с Леголасом, что бы ни подумали о нас окружающие. А Афадель храпит!

Афадель выразительно посмотерла на меня и мурлыкнула:

– Я тоже предпочитаю отдельный номер… По личным причинам, если вы понимаете, о чем я.

Мы отлично понимали, поэтому на всякий случай забаррикадировались, придвинув к двери комод. Хороший комод, таким мумака остановить можно!

– Как думаешь, – спросил Леголас, – надолго мы тут?

– Нет, мы же в Шир собрались. Это дальше, тут я хоббитов что-то не видел. Или не узнал…

– Это хорошо… А то что-то не нравится мне отношение нашего кабатчика к Следопыту.

Я заверил, что такое отношение лучше всего: раз Следопыт ему должен, он его от всех врагов убережет.

Леголас чуток повеселел.

Я правда, не добавил, что Следопыт может посидеть в долговой яме, в смысле, подвале. Хотя бы потому, что в подвале припасы и эль, и урон Следопыт нанесет на большую сумму, чем уже задолжал.

Ночь прошла спокойно, не считая того, что Леголас все время крутился. Откуда-то доносились вопли. Может, это развлекались пьяные гости, а может, Афадель. Я не побежал ни к кому на помощь.

А то так еще сам и виноватым окажешься.

Утро выдалось мрачным. Я не выспался из-за воплей и Леголаса, которому явно снилось, что он веретено. Одеяло он не себя, во всяком случае, наматывал профессионально. Может, Следопыт поэтому с ним вместе не живет? Тут я задумался о гостевом браке, но тут же понял, что мама не оценит.

Леголас тоже не выспался – из-за клопов. Наверно, они ему снились, меня вот не кусали. Наверно, принц вкуснее.

Когда еще попьешь выдержанной королевской кровушки!

Когда мы спустились вниз, Афадель уже сидела за столом, уминая свиную ножку. Она приветственно замахала руками:

– Слушайте, я тут с таким мужиком познакомилась… Ну как мужик он не очень, конечно, зато я у него все расспросила про Шир.

– И? – спросил я сквозь ножку с чечевицей.

– Там кормят еще лучше, чем здесь, – многозначительно сказала она.

– А клопы есть? – подозрительно спросил Леголас, почесываясь.

– А тебе зачем? – удивилась она. – Их разве едят? Вот пиявок едят, очень вкусно, кстати!

И она подвинула принцу сковородку с жаренными в масле жирными черными пиявками.

Леголас побрезговал, я отведал. Очень вкусно, кстати. И пиво есть. И бочки катать не надо.

– Может, останемся тут? – предложил я. – Да и Следопыт когда-нибудь заглянет… лет через пятьдесят.

– На полтос лет тут еды не хватит, – сказала прожорливая Афадель. – А у нас – денег. Придется где-то подрабатывать, а ты же знаешь, как это утомительно! Но… – тут она понизила голос, поманила нас поближе и, навалившись бронелифчиком на столешницу, зашептала: – Тот мужик сказал мне, что хоббиты обожают меняться. У нас есть что-нибудь на обмен?

– Плетеная обувь, – сказал я.

– Они обувь не носят.

– Ну тогда… – я задумался. – Сплету жилетку! Из той же бересты.

– Я могу компотик, – добавила Аафдель. – Ну наш.

– Вариант. Интересно, тут волчье лыко растет?

– Плети бронежилетки, – хихикнула Афадель. – Слушай, а ты трубки умеешь вырезать? Говорят, они тут трубочное зелье уважают, вот и…

– Не думаю, что это сложнее, чем флейта-пикколо, – фыркнул я, – но мне нужен образец.

– А еще хоббиты любят слушать истории, – развивала мысль Афадель. – Леголас, думаю, за свою жизнь столько насмотрелся, что уж найдет пару сотен историй, а?

Словом, у нас созрел бизнес-план. Поэтому мы подробно расспросили кабатчика, где что растет и как туда пройти. И решили задержаться еще на денек. В том числе и Леголас, который согласился потренироваться рассказывать истории, интересные не только Следопыту.

Тренировался он на посетителях трактира, и вскоре заработал на отдельную комнату без клопов: послушать его приходили с окрестных ферм. Ну! Небось, король наш Трандуил не скупился на учителей риторики для сына (и на розги тоже), так что речь Леголаса лилась плавно, но не усыпляюще… когда как, правда, но если он замечал, что слушатели начинают клевать носом, быстро придумывал кульминационную сцену. От его вопля заснувшие просыпались, а принц, порой вскочив на стол, продолжал вещать. Кажется, он вошел во вкус… И то, где бы ему еще стали платить за тысячелетней давности истории о его похождениях в каких-то болотах, которых уже и нет давно?

Однако он неплохо зарабатывал. И по глазам я видел, что он не прочь тут пока остаться.

Я тем временем надрал лыка и кое-каких цветочков-василечков, насобирал ягод, выпросил у трактирщика пару горшков, сварил краску и, пока лыко вымачивалось, присмотрелся к здешней моде. Потом на пробу сплел жилетку трактирщику – яркую, красно-синюю. Ему понравилось!

Мне тоже. Медитируешь, плетешь – и ни одна Афадель в это время не пристает.

Даже лыко подносит, потому что видит, сколько я получаю. А за лыко я ей плачу. Хотел натурой отдавать, но тут уж она заартачилась, денежки подруга любит.

Однако такая мирная и спокойная жизнь – не по ней. Через два дня она заскучала и принялась шпынять нас, требуя продолжить путешествие. И даже деньги ее уже не так прельщали. Леголас неожиданно встал на ее сторону, видимо, вспомнив о Следопыте. И охрипнув.

Все шло хорошо, но Леголас охрип основательно, я стер пальцы, а всю растительность вокруг кабака мы выпололи в радиусе полета леголасовой стрелы. Одна Афадель была весела и варила компотик в товарных количествах.

– Каждый день новые лица! – говорила она. – Это так познавательно.

– И не только лица, – шепотом добавлял Леголас. Молоко с медом ему не помогало. Карьера лектора явно не задалась. А я говорил, что надо вести рассказ пианиссимо! Да и Лавр Наркисс стал поглядывать косо.

Платили мы, конечно, хорошо, да и публику привлекали… Особенно Афадель. Но через неделю он Эру всемогущим стал заклинать нас идти своей дорогой. И дал на эту дорогу продуктов. Даже с нашей прожорливостью их должно было хватить обратно до Лихолесья.

– Куда пойдем? Домой или в Шир?

– В Шир! – хором ответили мы. Домой не хотелось, хотя мамины пирожки…

У Наркисса были не хуже, но и он что-то нас разлюбил. Очень быстро.

Так что мы пошли. Тем более что мы уже были экономически подготовлены к встрече с ширцами. Два кувшина компотика волок Леголас как самый безгласный в нашей команде. Лавр сделал вид, что не заметил исчезновения кувшинов.

В Шир мы пришли к вечеру. И первым делом начали искать гостиницу. Ее не оказалось, зато нашелся трактир, но нам не по размеру.

– Я что, на четвереньках должна заходить? – вознегодовала Афадель и потребовала вынести еду под навес на улицу.

Что ж, легенды не обманули. Хоббиты были Афадели по пояс. Но еда у них оказалась отличная, тут уж мы отвели душу. Даже учитывая разницу в размерах, мы все ранво объелись. Даже Леголас, который вообще ест мало. Местная кухня его покорила. Наевшись, мы подумали было, что вопрос с ночлегом решим так же легко. Но не тут-то было.

– Вы же, эльфы, любите на травке ночевать, – простодушно сказал трактирщик. – Чтоб звезды и все такое. На наших перинах вы и спать не сможете.

На слове перины Афадель застонала.

– Идите вон к Бэггинсу, – предложил трактирщик и быстро захлопнул дверь. – Он и Гэндальфа знает.

Мы тоже знали Гэндальфа, поэтому сильно сомневались, что его местные знакомые будут нам рады. Но делать было нечего, ночевать на травке не хотелось, тем более накрапывал дождь.

Мы, конечно, не сахарные, но мокрый Леголас, например, похож на водяную крысу. А я на бобра. А Афадель… нет, я этого не говорил.

Дом присоветованного нам Бэггинса выглядел перспективно. Он был достаточно большим.

Поэтому мы постучали, причем Леголас – кувшином. Из-за двери опасливо спросили, не гномы ли мы. И мы хором заверили, что нет.

Тогда круглая зеленая дверь приоткрылась, и мы увидели один глаз.

– Эльфы! – воскликнул обладатель глаза. – Целых три!

И попытался захлопнуть дверь, но я успел вставить в щель ногу.

– Не найдется ли у тебя местечка для нас троих, добрый хоббит? – спросила Афадель, наклонившись пониже. – Наш друг Гэндальф…

Тут я взвыл, потому что хоббит чуть не сломал мне ногу дверью.

– Погоди, не такой уж он нам друг, – вмешался я. – Мы бы сами не прочь от него избавиться.

– Мы от него скрываемся, – с чувством момента заметил Леголас.

Под нашими утроенными усилиями дверь медленно подавалась, пока мы не ввалились внутрь. И быстро закрыли за собой дверь и подперли спинами чтобы гостеприимный хозяин не вздумал ее открыть в ближайшие двенадцать часов.

В качестве благодарности за радушный прием мы угостили хозяина остатками из кувшина, а я подарил ему жилет. Жилет был великоват, потому что делался на Наркисса, но я быстро подогнал его по фигуре.

Как бы то ни было, а ночлег мы отработали. Леголас даже помыл посуду, хотя хоббит очень просил этого не делать. Спать нас уложили на полу, зато у хоббита были очень уютные перины и одеяла, жаль только, короткие. Зато много. И мы уснули под барабанящий в окна дождь.

Я заметил, что даже Афадель не рассматривает нашего гостеприимного хозяина как добычу. А это о многом говорило. Но может, она найдет себе хоббита завтра? С этой мыслью я и уснул.

Проснувшись и плотно позавтракав, мы выразили желание поближе познакомиться с местными. Потому что, объяснил я, о Шире очень мало известно у нас в Лихолесье, и мы хотели этот пробел восполнить.

На бедного хоббита было жалко смотреть. Но вежливость не позволила ему вытолкать нас и прямо сказать, куда идти. Он лишь указал дорогу к ярмарочной площади и вежливо добавил, что чай ровно в пять. Я прихватил с собой жилетки, Леголас взвалил на плечо оставшийся кувшин, и мы пошли.

Афадель осматривалась по сторонам и шепнула мне, что молодые хоббиты очень ничего, но больно уж мелкие.

– Мал золотник, да дорог, – сказал я.

– Мал клоп, да вонюч, – добавил Леголас, вспомнив гостиницу.

На ярмарке были представлены товары местных производителей: мед, сало, сено, яблоки, отруби, леденцы на палочке.

– Ну и что из этого ты собиралась обменивать? – ехидно спросил я.

Аафдель явно расстроилась.

– Думаю, мы сможем обменять жилетку на шматок сала.

– Почему именно сала? – удивился Леголаса.

– Тетиву смазывать, – ответил я. – А что останется – съедим.

За полчаса мы обменяли две жилетки, одну – на трех петушков на палочке, вторую – на кожаные туфельки для Афадели. Афадель упорно знакомилась с местным населением, невзирая на сопротивление. Троих увели жены, двоих мамы. Мы им посочувствовали: у нас самих такие же.

– Ты бы хоть на корточки приседала, – посоветовал я, – а то они твоего декольте не видят.

Афадель вместо этого присела на скамеечку, согнав оттуда зазевавшегося хоббита. Так ее прелести были гораздо виднее. Но в целом было заметно, что мы не произвели фурора, будто они тут эльфов каждый день видят.

Леголас усиленно вертел головой, словно что-то почуяв.

– А не видали ли вы тут Следопыта? – спросил он первого попавшегося торговца отрубями.

– Бродягу, что ли? – спросил тот. – Вон у речки отдыхает.

И мы поперлись на речку. Освежиться, как выразился Леголас. Чутье его не обмануло: на зеленом бережку, подальше от коровьих лепешек, стоял шалашик, из которого поднимался синий дымок.

– Следопыт! – радостно закричал Леголас, и только чувство ответственности не дало ему отшвырнуть кувшин. Да, это оказался Следопыт, выглядевший в меру удивленным и обрадованным. Афадель мрачно посмотрела на сияющее лицо Леголаса и предложила мне пойти искупаться.

Я понял, что кувшин нам не достанется, и последовал за Афаделью, раздеваясь на ходу и отшвыривая остатки жилеток. На солнце они немного скукожилсиь.

Вода в речке была прекрасна, вокруг расстилался пасторальный пейзаж, романтично крякали утки, на плесе играла рыба, наверное, к дождю. Афадель мрачно плавала взад и вперед, ей явно не хватало умбарских пиратов. Я представил, как сюда вползает галера, отталкиваясь веслами от берегов, и мне стало весело. Я нырнул и вынырнул в камышах.

В камышах что-то шевелилось и играло мохнатыми пятками. "А вдруг бобер?" – подумал я, подобрался ближе и пощекотал пятку травинкой. Ожидаемого удара бобровым хвостом в лоб не последовало. Камыши зашевелились активнее, и у меня перед носом появилась хорошенькое личико в кудряшках, прикрытых кокетливым чепчиком в кружавчиках.

– Ты кто? – спросил я, чтобы завязать разговор.

– А ты не видишь? – сказала она и пошевелила мохнатыми пальчиками. – Я Пеларгония Брэндибак. Но друзья зовут меня просто Геранькой.

– А я Хвандир, – представился я. – В переводе на всеобщий – Грибной.

– Я люблю грибы, – и она посмотрела на меня с явным интересом.

– А что ты тут делаешь? – спросил я, начиная понимать Афадель.

– Купаюсь, – кокетливо ответила она.

Я подумал, что мог бы понять это и сам: на ней были только купальный чепчик и шерсть – мягкая, шелковистая, как у норки. Мне стало интересно, какова она на ощупь, и я вовремя вспомнил мудреное умбарское слово "футфетиш". И решил проверить, совпадает ли визуальное ощущение с тактильным, как говаривал король наш Трандуил. Геранька хихикала под моими чуткими эльфийскими пальцами, но не возражала. Судя по всему, грибы она действительно любила. Лишь бы мухоморы не попробовала.

– Это судьба, – сказала она. – Говорят, прадедушка Тук взял себе жену из эльфов.

Я мысленно присвистнул, представив Афадель в хоббичьей норе, и решил, что старый Тук любил фраппировать публику. А если можно хоббиту, почему нельзя мне? И увлекся.

Душу грело то, что таким успехом Афадель не пользовалась. Во всем виновата разница в росте, решил я: попробуй разгляди ее декольте, если ты ростом эльфу по пояс, как хоббиты!

После заката похолодало, и Геранька внезапно вспомнила, что у нее не доена корова. А я внезапно услышал какие-то звуки. Кажется, Афадель меня звала, но плеск реки, гогот гусей и отдаленное мычание недоеной коровы заглушали ее призывы.

– Кажется, мне пора. – сказал я. – Не люблю сцен расставаний.

– Мне тоже, – сказала она. – Заходи еще.

– Возьми на память, – спохватился я и вынул из уха серьгу. С рубинчиком.

Геранька визгнула, чмокнула меня в нос и живо ушуршала по камышам к своей корове.