Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.6"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 51 страниц)

Но Бо Нурия не смеялся.

Во дворе прозвучал рог – сигнал начала охоты.

– Иди, девочка, – приказал Бо Нурия, – оденься для охоты. Я тоже переоденусь. Из-за того, что завтра война, мы не желаем сегодня менять нашу жизнь.

* * *

Охотились на мунтачков – небольших оленей, изящных и быстрых. Небольшое стадо их подняли на самом берегу Кангема, в редком прозрачном лесу. Охотники гнались за оленями около часа, кони вконец уморились, на запасном коне король ускакал вперед – он был упрям и никогда не возвращался с охоты без добычи. Остальные охотники устроили перевал, слуги стали готовить привезенную из Лиджи пищу, Дороти спустилась к широкой быстрой реке, прозвище которой – Кангем – Отец Лигона. Когда-то фокусник Фан говорил ей, что на огонь и бегущую воду человек может смотреть всю жизнь.

Дороти чувствовала какую-то тревогу, неудобство, ей все время хотелось уединиться, не видеть людей, словно она ждала свидания, которое нельзя было открыть другим людям. Сначала она отнесла это состояние на счет рассказа шпиона из Авы. Ну зачем, зачем королю Бодопаи идти походом на Лигон? Ведь Лигон никому не мешает, он хочет лишь одного – чтобы его оставили в покое…

– Я должна найти корабль… Какой корабль? Летающий корабль. Летающих кораблей не бывает… Это был чужой летающий корабль…

Дороти вскочила. Она испугалась – она почувствовала, словно кто-то забрался в ее голову и разговаривает с ней. Колдовство? Ее околдовали!

– Это не колдовство. Это ты сама… это я сама. Какой корабль? Я должна спросить о нем у дяди и у Бо Пиньязотты. Местные люди знают, что случилось в горах пять лет назад. Я должна отыскать там три вещи – Зеркало Зла, Перстень Угрозы и Венец Власти. Они были на том корабле. Я не знаю никакого корабля. Разумеется, не знаю, но я должна его найти…

Два голоса в ее голове все время путались, невозможно разобраться, кто и когда говорит. То ли это сама Дороти, то ли некто чужой.

– Здесь кто-нибудь есть? – вслух произнесла Дороти.

Берег был пуст – далеко, на склоне, слуги готовили пищу, а охотники отдыхали, беседовали, ожидая возвращения короля.

Голос замолк. Но осталось желание.

Желание найти корабль, летающий корабль… Такого не бывает даже в книжках.

– Кто ты, кто говорит со мной? – спросила себя Дороти.

И ответа не последовало, потому что внутренний голос – это ты сама. И вопросы ты задавала сама себе.

Грузный седой Бо Пиньязотта спустился к воде. По обычаю племени его волосы были выбриты спереди до половины головы, а сзади заплетены в длинную седую косицу. Такими же косицами казались усы, свисавшие от углов рта и делавшие полководца похожим на старого сома.

В мешке у пояса он носил с собой все, что может пригодиться в дороге охотнику. Сейчас он достал оттуда деревянную миску и зачерпнул воды из Кангема. Он пил, запрокинув голову, вода лилась ему на кожаный панцирь. Напившись, он спросил:

– Ма Доро хочет пить?

– Нет, спасибо, дядя, – сказала Дороти. Обращаясь так к старому воину, она подчеркивала свое уважение.

– Ты почему сидишь одна? Ты чураешься нас, диких людей?

– Неправда, я так не думаю… Скажи, дядя Пиньязотта, правда ли, что несколько лет назад в наших краях спускался корабль с неба?

– Ты откуда знаешь?

– Мне говорили служанки.

– Об этом говорить нехорошо. Поунджи из монастыря тоже так думают. Это были дикие посланцы Ада. Зачем нам знаться с ними?

– А что случилось? Не отворачивайся, дядя, ведь я все равно узнаю.

– В этом нет тайны… Просто об этом не говорят. Пять лет назад в долине Люнге, вон за теми горами, спустился сосуд злобы. Так его назвали старики. Некоторые пошли туда посмотреть, что за круглая миска спустилась с неба. Но те, кто пошел, не вернулись живыми. Демоны, которые были в миске, убили наших людей.

– А потом?

– Они недолго пробыли у нас.

– Они улетели?

– Некоторые улетели. Немногие. Другие остались…

– И что же?

– Потом они стали воевать между собой.

– Почему?

– Злые демоны не говорят людям, почему они воюют. Но на горы упала ночь, и те, кто был близок к их месту сражения, умерли.

– Люди умерли?

– Некоторые деревни до сих пор стоят пустыми. Ты увидишь там только дома. Люди умерли.

В Дороти существовало понимание того, о чем говорил Бо Пиньязотта. Она знала о воздушном корабле куда более всех обитателей Лигона, но она не могла понять, откуда происходит это знание. Ведь никто не объяснял ей, что далеко в небе есть другие земли, на них живут другие люди, что не злые демоны прилетали в долину Кангема, а жители дальней звезды, которые перед тем украли из своего дома некие волшебные предметы. А потом, судя по всему, оставили их здесь. Потому что победители в бою, разгоревшемся в джунглях, не думали о трофеях – они спешили унести ноги от заразы, исходившей от их оружия. И что самое удивительное, Дороти знала, что оружие тех пришельцев было заразным, несло в себе воздушный яд, который не только убил обитателей нескольких горных деревень, имевших несчастье жить поблизости от места боя, но следы этой заразы остались в лесу и сегодня, людям нельзя подолгу оставаться там. Недаром местные жители боятся тех мест и никогда не ходят туда на охоту. Да и в деревнях снова не селились. А тот, кто ночевал в пустом доме, обязательно заболевал и умирал… Но почему ей надо идти в такое плохое место? Какое дело ей до Зеркала Зла и Венца Власти?

Этот вопрос Дороти задала себе не потому, что боялась или не хотела увидеть поле битвы пришельцев с другой звезды. Но она не видела разумной причины, почему бы ей туда захотелось. А внутренний голос, который все время присутствовал в размышлениях и разговорах, почему-то не шел на подмогу, словно удовлетворялся ее согласием отправиться в джунгли и найти три волшебных предмета… «Могу ли я сказать правду моему дяде?» – «Нет, он не поймет, о чем ты говоришь, он решит, что ты – орудие злых демонов, которые порой овладевают душой человека и делают его безумным. Тогда тебе уже никогда не попасть в лес». – «Но, может, мне и не надо туда?» – «Нет, Дороти, ты должна это сделать. Ради самой себя». – «Почему?» – «Поверь мне!» – «Но почему?» – «Мы с тобой поможем другим людям…»

Дороти сжала ладонями виски, спор с самой собой пугал ее – может, и в самом деле она сходит с ума?

К реке сбежал простодушный глухонемой сын генерала Нга Дин. Он считался самым сильным витязем королевства, гордился этим, любил подраться, а Бо Пиньязотта, хоть и любил его, расстраивался, что сын у него никогда не станет полководцем.

Бо Пиньязотта приказал жестами сыну принести принцессе миску холодной воды.

– Выпей, госпожа, – сказал он. – Ты побледнела. Ты устала. Тебе трудно на охоте с мужчинами.

– Нет! – сразу ответила Дороти.

Старый воин засмеялся.

– Бирманские девушки никогда не ездят на охоту с мужчинами, но знатные девушки Лигона и горных племен умеют охотиться, как мужчины. Не расстраивайся, ты еще научишься. Ведь ты не училась этому в стране англичан?

– Я не училась. Но разве я плохо езжу на лошади?

– И этому ты научишься, – ушел от ответа генерал.

И тут Дороти догадалась – конечно же, она знает, что сказать дяде!

– А вы сами были там, на месте сражения? – спросила она Бо Пиньязотту.

– Зачем мне быть в таком плохом месте? Уж лучше погибнуть в бою, как написано в моем гороскопе, чем мучиться болезнями.

– А кто-нибудь был?

– Были те, кто попал туда случайно.

– И все умерли?

– Обо всех не скажу.

Нга Дин стоял близко, всматривался в движение губ, но понимал не все и из-за этого сердился.

– Значит, кто-то остался живой? – спросила Дороти.

– Наверняка, – ответил генерал.

– И в Лиджи?

– Нет, в Лиджи такого человека я не знаю.

«Но, может быть, радиация уже нивелировалась там, опустилась до пределов, выносимых человеком?» – «О чем я думаю? Я не могу думать словами, которых я не знаю. Радиация – это слово, которым обозначают… заразу. Да, воздушный яд, которым отравлены те люди. Со временем зараза уменьшается и постепенно пропадает совсем. Но я хорошо подумала об оружии для моего дяди? Нет, это опасно, нельзя ему получить оружие, к которому он не готов. Значит, мы знаем другой способ попасть туда? Может быть, убежишь, Дороти?» – «Зачем?» – «Чтобы проникнуть в джунгли и найти то, что нам надо найти». – «Я не хочу умереть в джунглях от когтей тигра или стрел диких племен. Я – принцесса Лигона!» – «Ах, какая ты, к черту, принцесса! Ты лондонская девчонка…» – «Не смей так говорить. Мне не хочется идти в зараженное место ради тебя, которая меня не ставит и в пенни…» – «Прости меня, Дороти, я же – сама ты!» – «Неправда, ты – другой человек, который забрался ко мне в мозги. Уйди! Уйди, я тебе приказываю!»

И наступила тишина. Нет, не наружная – снаружи все так же шумели сосны, наклонившись, старый генерал спрашивал: «С тобой все в порядке, принцесса?» Тишина царила внутри – то, второе существо, исчезло…

* * *

Король Лигона возвратился к остальным охотникам через час. Спереди через круп коня был перекинут маленький олень. Бо Нурия был доволен собой и принялся издеваться над родственниками и друзьями, которые не умеют охотиться и которым лучше сидеть дома. Те отшучивались, они уже напились рисовой водки и наелись. Никакой король им не был страшен. Да и король понимал, что сейчас он им не владыка – они сами себе господа.

Бо Нурия не стал пить водку, он уже возвратился к заботам и дурным мыслям, но ему не с кем было говорить, кроме племянницы, потому что остальные были пьяны либо, как Бо Пиньязотта, немолоды и заснули на привезенных из города шкурах.

Дороти тоже хотела поговорить с королем.

– Дядя, – сказала она, – на твоих землях, как мне сказали, была война между чужими людьми, которые прилетели со звезд.

– О чем ты говоришь? – Король отщипывал куски лепешки и запивал горным пивом.

– Мне рассказывали многие. Даже уважаемый Бо Пиньязотта.

– Старик выживает из ума.

– Я позову его, и он все повторит.

– Я знаю, о чем они все сплетничали. Пять лет назад здесь были злые духи. Потом они убрались восвояси.

– Ты веришь в злых демонов?

– Как можно в них не верить, если они живут везде? Если злые наты живут на каждом большом дереве, в каждом покинутом доме?

– Я не верю в злых натов, но я верю в злых людей.

– Откуда же они заявились?

– Со своей звезды.

– Тогда это тем более наты. Под видом людей. Это бывает. Такие демоны особенно опасны.

– Но они воевали между собой.

– Нет предела наглости и злобе натов.

– Мне говорили, что там осталось их оружие.

– Может быть.

– Оно может пригодиться нам?

– Не может пригодиться человеку оружие демонов.

– Мы не видели демонов, мы не видели их боя, мы не видели оружия! – возмутилась Дороти. – Даже в момент, когда нам нужна помощь с любой стороны, когда нам нужны пушки, в это время ты не хочешь посмотреть. Только посмотреть!

– Это слишком опасно.

– Опаснее, чем армия Бодопаи?

– Я не знаю, Ма Доро… я не знаю. И ты для меня чужая. Ты не боишься богов. Может, у тебя есть свои, английские боги?

– Я поеду туда. Я думаю, что после их войны остались нужные для нас вещи.

– Не смей! Там таится смерть! Там даже птицы не пролетают.

Черты лица Бо Нурии исказились гневом и страхом – он на самом деле испугался за свою наследницу. Ведь для него бирманская армия – это зло понятное: это слоны и кавалерия, это пушки и пехотинцы, это, в конце концов, сборщики налогов и оккупационные власти. Но иметь дело с натами, злыми демонами с неба, может, и погибшими, но опасными, он не собирался.

– Если ты не дашь мне людей, я поеду сама, одна, – ответила Дороти.

– Кто подучил тебя?

«Вот именно – подучил. Кто подучил меня?» Но внутренний голос молчал, вместо того чтобы подсказать, как убедить дядю.

– Если мы найдем там пушки или ружья, то мы сможем воевать с бирманцами.

– А ты знаешь, сколько нужно для этого пушкарей?

Дороти понимала, что дядю не переспоришь. Он упрям… как она сама.

Более того, Дороти уже поняла, что, даже если она никогда не услышит внутреннего голоса, если никто не попросит ее отправиться к месту битвы пришельцев со звезд, она все равно туда попадет. Несмотря на препятствия, на заразный воздух, на всех демонов мира – теперь уже решало упрямство Дороти Форест из рода Хмаунгов.

Так она и сказала дяде, садясь на коня и направляясь обратно во дворец. Пиры с мужчинами ее не интересовали.

Во дворце, пока не приехали охотники, Дороти разговаривала со служанками и слугами – она хотела узнать все, что можно, о сражении в джунглях и о том, где же оно происходило. К вечеру она уже знала, в каком направлении надо ехать от Лиджи, чтобы отыскать ту долину.

* * *

Дороти больше не беседовала о битве с дядей, но знала, что поедет в джунгли. Следовало лишь выбрать время, а это было нетрудно, потому что король Лигона спешил завершить важные поездки по соседним горным княжествам, прежде чем зарядят дожди и горные дороги станут непроезжими. Следовало лишь подождать очередной отлучки дяди.

Дороти подождала три дня. На четвертый Бо Нурия выехал к князю озера Инь, мелкого, прогретого солнцем водоема длиной в тридцать миль, на котором стояло на сваях несколько деревень, а жители передвигались между деревнями на лодках. Он предлагал Дороти поехать с ним, но она сослалась на недомогание.

Дороти знала, что дядя проездит три дня. Поэтому она тут же приказала оседлать для нее к следующему утру белую лошадь и дать еще одну, вьючную. На конюшне быстро исполнили приказ принцессы. Дороти нарисовала для себя на пальмовом листе маршрут. По ее расчетам, если она переночует по дороге в небольшой деревне, то на второй день сможет перевалить через невысокую гряду в соседнюю безлюдную долину, где и произошло сражение.

На рассвете лошадей подвели к крыльцу принцессы. Она уже оделась удобно и просто – в широкие короткие штаны и куртку, какие носят горцы, поверх куртки Дороти натянула кольчугу, как будто собиралась охотиться на медведя или кабана. Еще она взяла два больших кинжала с волнистыми, как кудри, лезвиями и пистолет, который спрятала в седельную сумку. В другую ей положили на три дня припасов.

Во дворце Дороти сказала, что поедет по долине Кангема, чтобы помолиться в монастыре Трех пагод. Никто не задавал вопросов и не ставил под сомнение слов повелительницы. Старший слуга спросил только, почему принцесса не берет с собой охраны, но Дороти сказала, что едет по местам мирным, кто посмеет напасть на нее.

Сначала Дороти ехала вниз по берегу реки, но через час, когда она убедилась, что за ней никто не следит, за одной из деревень она взяла от реки вверх, перевалила в долину и по узкой дорожке, соединявшей деревни в соседних долинах, пробралась к неизвестной речке. И к вечеру оказалась в деревне горцев ва, последнем населенном месте по дороге к проклятой долине.

В деревне были только женщины, дети и старики – мужчины и подростки ушли на большую охоту. В этой деревне жили ловцы слонов, они устраивали облавы и подбирали детенышей слонят, которых потом воспитывали в больших бревенчатых загонах за деревней – большей частью для лесных работ, а некоторых, самых сильных и умных, для боя. Сейчас загоны пустовали, потому что подросших слонят охотники ва продали в Лиджи, а некоторых своим соседям – каренам.

Дороти не стала говорить женщинам и старикам, что она принцесса Лигона. Она переночевала в большом доме, в котором жили семейные горцы. Высокий узкий дом был разделен на отсеки невысокими перегородками, в каждой комнате помещалась малая семья.

Всю ночь принцессу кусали блохи, рядом плакал больной ребенок, летучие мыши носились всю ночь над головой, словно у них шли соревнования по умению летать. Дороти уже жалела, что не открылась, тогда бы ей выделили дом отсутствующего вождя. Когда рассвет еще только занимался, она вылезла из-под своего одеяла и вышла наружу. Небо начало светлеть, наполовину оно было закрыто облаками, но и той части, которая оставалась чистой, было достаточно, чтобы осознать величие неба – такого просторного небосвода Дороти не видела даже в Лиджи, потому что все же столица располагалась в долине между пологими, заросшими лесом хребтами. Здесь же, на плоскогорье, между небосводом и человеком не оставалось никаких преград.

Дороти пошла к обрыву, что вел к реке. Ее шум глухо доносился снизу. Закричала ночная птица… Луна и звезды отражались в реке, и она казалась серебряной лентой, состоявшей из звезд. Недалеко от реки алой точкой тлел костер. И Дороти даже показалось, что она видит коней, стоящих на берегу. «Наверное, пастухи стерегут там табун», – подумала она.

Дороти возвратилась в деревню, но залезать в сдавленную духоту большого дома не хотелось. Да и сон убежал… Если бы только не было так холодно! Свежий воздух был ледяным, как бывает в декабрьском Лондоне. Дороти ступила в лужу, оставшуюся от дневного ливня, под ногой хрустнул тонкий лед. Недаром бирманцы так не любят забираться в горы и стараются, чтобы горцы враждовали между собой, были слабыми и покорными.

Старая женщина выбралась из большого дома и стала разводить огонь в большом, выстланном камнями очаге. Вскоре к ней присоединилась еще одна – она притащила котел с водой от близкого ручья. Деревня просыпалась с рассветом. Никто не обращал внимания на Дороти, которая была рада возможности выехать пораньше.

Когда она завтракала в большом доме вместе с женщинами, она спросила соседку:

– Это лошади вашего селения там, внизу, у реки?

– Нет, – сказала женщина, – это чужие люди.

– Из Лиджи, – добавила старуха, сидевшая дальше от Дороти.

– Они едут за тобой, – сказала третья женщина.

Дороти насторожилась – кому потребовалось выслеживать ее?

Она подняла к глазам колечко – в большом доме было сумрачно.

Камешек в колечке не потемнел. Но это еще ничего не значило. Ведь те люди были далеко от нее – колечко могло и не уловить опасности.

– Что им нужно? – Дороти хотела сказать это про себя, а вышло – вслух.

– Они давно едут за тобой, – сказала всеведущая старуха, – от самого Лиджи, но не приближаются. Они не хотят, чтобы ты их видела. Будь осторожна, принцесса.

Господи, им тут и это известно!

– В горах даже птицы разносят вести, – засмеялась молодая женщина, которая кормила грудью ребенка. Почувствовав смущение Дороти, все остальные присоединились к ее смеху. Они не хотели обидеть гостью, просто им было непонятно, как можно не заметить таких простых вещей.

Дороти поднялась.

– Я еду к тому месту, где был бой демонов пять или шесть лет назад, – сказала она. – Кто мне покажет туда тропу?

– Той тропой давно никто не ездит. Это плохая долина, мертвая долина, – сказала старуха. Она вытерла жирные от кунжутного масла пальцы о плоскую обнаженную грудь. Здесь люди совсем не боялись холода.

– Вы только покажите мне тропу.

Старуха велела женщине, кормившей младенца, выйти с Дороти. За ними выбежали мальчишки. У коновязи мальчишки отвязали лошадей принцессы, а женщина подержала Дороти стремя, когда та влезала в седло. Ребеночек плакал, он был недокормлен.

Мальчишки проводили Дороти до выезда из деревни, до ворот в изгороди, защищавшей посевы от кабанов и оленей. Дороти надеялась, что преследователи не заметили, что она уже отправилась в путь.

Тропинка, сначала утоптанная, видно, по ней ходили люди селения по разным делам в окрестностях, постепенно становилась все у́же, вот уже и молодые стебли бамбука выросли посреди нее, дальше ее завалило небольшим оползнем.

Лошади шли осторожно, неуверенно.

Раза два Дороти останавливалась, проехав открытое пространство, чтобы убедиться, что за ней нет погони. Но ничего не услышала и не заметила.

Наконец тропа перевалила через хребет по пологой лощине между двумя покатыми вершинами, и перед ней в просвете между могучих, но согнутых ветрами деревьев открылась долина, где когда-то сражались демоны.

Долина была тихой и мирной – ни одного дымка не поднималось над ней, ни единой террасы не было засажено рисом или ячменем, ни одна тропа или дорога не нарушила девственность леса: природа в муссонных лесах за несколько лет залечивает все раны, нанесенные ей человеком.

В Дороти вдруг возникло ощущение чужого присутствия, будто проснулся внутренний голос, проснулся тревожно, он ничего не говорил, но безмолвно торопил ее, чтобы она скорее спустилась, скорее нашла необходимое и скорее возвратилась обратно, под защиту хребта, замыкающего долину.

Однако лошади не могли спешить, спускаясь по крутому склону по едва различимой тропе. Так что Дороти, хоть и встревоженная внутренним предупреждением, спускалась медленно, чувствуя опасность, которая происходила не от чужого присутствия, а, наоборот, от тишины, царившей в долине. Казалось, отсюда даже улетели все птицы, так молчалив был лес, зато растения, чем ниже опускалась Дороти, тем более удивляли ее своими необычными размерами и формой листьев. Казалось, злые духи состязались здесь в издевательстве над привычными формами растений. Неприятно было, когда ветки касались тебя, когда ты вдыхала тяжелый запах, исходящий от земли, покрытой разноцветными лишайниками.

Но тем не менее Дороти продолжала свой путь, хоть и испуганная увиденным, но не настолько, чтобы страх преодолел желание увидеть поле битвы звездных людей и найти Зеркало Зла, Перстень Угрозы и Венец Власти. Эти сокровища, о которых ей рассказал внутренний голос, должны быть прекрасны и сверкать так, что лес не сможет их скрыть, если они и на самом деле оставлены здесь теми, кто был побежден.

Спуск в долину занял около часа. Дороти устала, устали лошади, и ей пришлось остановиться на широкой прогалине, чтобы отдохнуть.

Постояв на месте несколько минут, Дороти, спешившись, повела своих лошадей дальше – в неподвижном влажном воздухе долины не хотелось оставаться.

Неожиданно впереди деревья расступились, и Дороти оказалась в мертвой деревне, о которой совсем забыла.

Посреди обширной и еще не заросшей бамбуком и кустами поляны стоял Большой дом, его крыша в середине провалилась. Покосились, а то и рухнули дома вождя, жреца и дом для молодых охотников. Дальше начинались поросшие гигантскими лопухами и высокой травой поля.

Дороти прошла по площади, утоптанной за много поколений настолько, что трава не смогла еще пробиться сквозь слой глины. Скорее, торопил Дороти внутренний голос или, может, не голос, а необъяснимый страх перед опасностью, у которой нет имени.

Копыта лошадей гулко застучали по площади.

– Давайте, давайте скорее! – торопила лошадей Дороти.

Она старалась не глядеть на дома. Она боялась увидеть там скелеты жителей деревни. Хотя, вернее всего, их похоронили охотники, набредшие на мертвую деревню… если сами не умерли.

За деревней Дороти отыскала забытую дорогу, которая привела ее к горной речке, скорее ручью – долина была расположена довольно высоко в горах, и потому потоки еще не успели выкопать себе глубоких ущелий.

Дальше Дороти шла вдоль реки.

«Уже скоро, – поняла Дороти. – Уже совсем скоро. Я знаю. Или это чужие мысли?»

И тут она вышла к обширной пустоши, спускавшейся к реке. Посреди нее темнел, опаленный адским пламенем, запекшийся круг размером с городскую площадь, будто небесная сковородка богов упала здесь.

И не надо было подсказки – Дороти уже догадалась, что видит то место, на котором пять лет назад опустился корабль с чужой звезды, и был он так тяжел и горяч, что испепелил растительность и превратил землю в камень. Ничто земное не могло бы совершить такого насилия над почвой.

«Не наступай, объезжай пятно, – проговорил внутренний голос. – Не приближайся…»

Но Дороти не могла послушаться собственных страхов, потому что ей надо было решить, куда держать путь дальше.

Здесь, на запеченном, звонком глиняном круге не было никаких следов войны. Да и не могли звездные люди воевать под собственным кораблем. Значит, надо ехать дальше… Вниз по реке или наверх? Справа к реке близко подступали скалы и каменистый скат уходил наверх, не оставляя свободного места на берегу, налево же, вверх по течению, берег реки был плоским, заросшим кустарником и кущами бамбука – все это могло появиться здесь за считаные годы, а раньше по берегу тянулись поля.

Дороти повернула лошадей вверх по реке, и скоро тропинка прервалась, и пришлось пробиваться сквозь кусты, держась как можно ближе к берегу. Кусты и бамбук здесь были удивительными, даже более странными, чем перед перевалом, – листья бамбука потеряли форму, раздваивались, а то принимали форму кленовых листьев, а стволы изогнулись и ветвились, словно это был не бамбук, а ивы. Но зато вымахали эти заросли ярдов на двадцать, и пробиться сквозь них было очень трудно.

Дороти готова была повернуть назад и поискать другую дорогу, выше по берегу, тем более что лошади волновались, ржали, старались повернуть обратно, но тут ее глазам предстала странная картина – она увидела нечто блестящее над головой. Приглядевшись, поняла, что видит металлическое кольцо в пядь диаметром, которое, видно, валялось на земле, и сквозь него пророс побег бамбука. За пять лет побег превратился в ствол, подобный пальмовому, и кольцо поднялось на два человеческих роста, так как такой толщины достиг ствол бамбука.

Более того, кольцо вросло в ствол, и еще год-другой – и его никто не отыщет, оно зарастет тканью бамбукового ствола, и лишь когда ствол обрушится, сгниет, кольцо снова покажется на поверхности, а может быть, и останется навечно погребенным под трухой и перегноем джунглей.

Дороти решила взять кольцо с собой – может, она ничего больше не найдет, но кольцо будет доказательством ее правоты: битва между звездными пришельцами все-таки была, и следы ее остались в лесу. Если бы это была битва между демонами, то ни одной настоящей вещи остаться после них не могло, ибо демоны бьются условными, несуществующими для людей копьями и мечами.

Дороти вытащила нож и постаралась срезать ствол бамбука, но он был настолько толст и крепок у основания, что, помучившись несколько минут, девушка была вынуждена отказаться от своего намерения.

Тогда она решила, что займется бамбуком на обратном пути, если не найдет ничего более интересного, а сейчас она пройдет немного дальше пешком, хотя бы потому, что из седла можно проглядеть вещи, которые таятся в траве.

Дороти привязала лошадей к стволу бамбука, охваченного кольцом, чтобы не потерять его в кустарнике, и пошла дальше пешком, раздвигая стволы кустов и бамбука… И через двадцать шагов натолкнулась на скелет звездного человека.

Почему она решила, что это звездный человек?

Все объяснялось просто и обыденно – перед ней, почти скрытый в траве и кустах, лежал скелет, объеденный до белизны лесными тварями, но на скелете сохранились остатки странной, облегающей одежды, а главное, его череп был заключен в странный круглый шар, железный сзади и с боков, а спереди снабженный стеклянным прозрачным забралом. Шлем был похож на рыцарский, хотя ничего больше рыцарского на звездном воине не было надето. Зато рядом с ним у пальцев скелета лежало оружие из тонкого металла. Дороти была убеждена, что эта палочка с перекладинами и рукоятью – не что иное, как оружие. И ей было не страшно. И зря предупреждал ее, пугал, гнал прочь внутренний голос – Дороти подняла оружие и принялась нажимать на выступающие из него места. Ничего не случилось.

Отбросив оружие, Дороти пошла дальше, и почти на каждом шагу она натыкалась на скелеты людей, некоторые были в шлемах, другие несли на груди и спине панцири. Между скелетами валялись и другие вещи, значения и смысла которых нельзя было угадать, но Дороти поднимала их и пыталась сообразить, что к чему. Ведь она собиралась доказать дяде, что у звездных людей есть оружие, которое может пригодиться лигонцам в войне с Авским королевством.

А еще через двадцать шагов, выйдя неожиданно к излучине реки, Дороти увидела, как из-под какой-то тряпки, в которую был замотан очередной скелет, сверкнула искра.

Отодвинув ногой тряпку, Дороти увидела то, за чем она сюда пришла. Она нашла зеркало. Зеркало, оправленное в серебро, на серебряной овальной ручке.

Вот так… Все очень просто. Пришла, увидела, победила.

Дороти подняла зеркало. Зеркало было тяжелым ровно настолько, чтобы чувствовать его в руке, но не настолько, чтобы тяжесть была неприятной. За пять лет зеркало покрылось грязью и пылью, Дороти пришлось соскребать грязь ножом, а потом она спустилась к реке и принялась отмывать зеркало. Вода была очень холодной, и потому присохшая грязь смывалась с трудом. Прошло немало времени, даже руки закоченели, но Дороти упрямо терла стекло и рамку, потому что ей не терпелось посмотреться в зеркало.

Внутри Дороти щелкало предупреждение: уходи, здесь оставаться опасно! Уходи отсюда, здесь царит тот самый невидимый газ, отрава звездных пришельцев. Но Дороти не прислушивалась к угрозам – она была счастлива находке. Серебро рукояти и рамки было вылеплено фигурно – среди орнамента и виноградных лоз угадывались маленькие обнаженные танцовщицы.

Ну, вот и готово! Зеркало засверкало. Дороти повернула его к себе и заглянула в него.

Это было… трудно объяснить. Это было как в страшном сне!

Зеркало было глубоким – ты смотрел в него, как в колодец, но колодец не был темным, он отражал свет дня, который окружал Дороти, и в глубине его клубился дым, почти белый и ненастоящий, подобно тому дыму, который умели вызывать мальчишки, кидая в лужу на улице кусочек негашеной извести.

Но самой Дороти в зеркале не было!

Она даже перевернула зеркало и осмотрела его сзади, но тыльная сторона его была серебряной, на ней были вдавлены узоры…

Дороти снова посмотрела в блестящую поверхность… Нет, нельзя было сказать, что зеркало ничего не отражает, ведь и глубина была в нем, и ощущение колодца, и клубящийся белый дым… Скорее зеркало было живой движущейся картинкой.

– Зеркало Зла, – произнесла Дороти. Откуда-то она знает его название. Зеркало Зла… Но… зло в том дыме или зло скрывается за белым дымом?

Держа зеркало в руке, Дороти поднялась с корточек и хотела было пойти дальше, как увидела, что в белом дыме что-то темнеет. Темное пятно увеличивалось. Дороти, которая не могла оторвать взгляда от зеркала, показалось, что она может различить сквозь дым маленькие черные злобные глаза на лице, покрытом шерстью… Желтые клыки были видны из-под вздернутого носа… Что за чудовище угрожает ей?

Дороти почувствовала топот, треск ломающихся ветвей.

Она обернулась.

И увидела, как из чащи на нее несется, утробно рыча, громадный кабан с торчащими вверх ушами, впрочем, Дороти и не успела догадаться, что это кабан, потому что ей никогда не приходилось видеть диких кабанов, да еще таких длинноногих и мохнатых, какие выводятся в лесу, отравленном невидимым ядом звездных пришельцев.

Не поняв, что это кабан, Дороти все же сообразила, что ей угрожает смертельная опасность, и, прижав к груди зеркало, которое предупредило ее об опасности, она с разбегу кинулась в воду реки, которая здесь была холодна, быстра, но неглубока.