Текст книги "Соблазненная грехом"
Автор книги: Кимберли Логан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
– Правда?
Эйми кивнула.
– Он рассказал, что Балтазар был ранен в битве при Ватерлоо и едва не умер, но вы привезли его в Стоунклифф и выходили. Вы спасли ему жизнь, в то время как многие считали, что век его закончен – Не в силах унять любопытство, Эйми безотрывно смотрела на виконта, не скрывая интереса. – Не каждый пойдет на такое ради спасения лошади. Должно быть, Балтазар очень много значит для вас.
Ройс почувствовал, что в горле застрял ком, и, прежде чем смог ответить, несколько раз сглотнул. Это было истинной правдой. Балтазар был единственным живым существом, которого он не отстранил от себя. Он никогда не думал, что так произойдет. Но уход и забота о тяжело раненном животном помогли Ройсу справиться с собственной бедой, незаметно сблизив их так, что теперь он не в силах был разорвать этой связи. А теперь он с такой силой привязался к животному, что мысль о разлуке с ним была невыносимой.
Безусловно, лорд Стоунхерст и не думал посвящать во все это Эйми.
Деликатно попытавшись разузнать хоть что-то и не получив ответа, она откинулась на спинку стула, давая понять, что не намерена отступать.
– А как его ранили?
Ройс схватил со стола салфетку и смял ее. В голове мелькали картинки из прошлого: вот французский солдат неожиданно показался из тумана, застилающего поле битвы, и, прицелившись, поднял ружье. Ройс бросился вперед, раздалось пронзительное ржание Балтазара, и он упал вниз. Дымка, заволакивающая взгляд, и острие штыка, рассекающего щеку… И тут же Гарви, верный друг, несущийся спасти его от последнего смертельного удара, лицо его переполнено ужасом…
О нет, он не станет думать об этом! Однако было очевидно, что Эйми не собиралась уступать. И Ройс решил, что будет лучше, если он расскажет хоть что-нибудь. Возможно, если он хотя бы чуточку удовлетворит ее любопытство, они никогда не будут больше возвращаться к этой теме.
– Его ранило штыком французского солдата, – угрюмо произнес лорд. – Он пронзил им заднюю ногу Балтазара и повредил мышцы на левом боку.
– Этим же штыком ранили и вас?
Ройс почувствовал, как по лицу пробежала нервная судорога. Салфетка, которую он сжимал в руке, упала на пол. Стоунхерст поднялся со стула и, пытаясь удержать на лице маску равнодушия, сказал:
– К чему все это вспоминать? Это было давно, все забылось.
Однако Эйми не отрывала от него глаз.
– Но может, как раз лучше рассказать. Вы ведь никогда не говорили об этом, и вряд ли человеку идет на пользу подобное сдерживание чувств. О’Кифи говорил…
– Складывается впечатление, что О’Кифи рассказал слишком много. А вы суете нос в то, что вас не касается. Я дал вам понять, что не желаю обсуждать это и точка.
После резкого предупреждения, прозвучавшего из уст лорда Стоунхерста, в столовой воцарилась мертвая тишина. Эйми молча отступила, словно пораженная ударом. Лицо ее стало невыразительным и, словно задутая свеча, несло лишь следы холодка и отстраненности.
– Конечно, – согласилась она. – Извините за то, что совала нос куда не следует. Глупая, подумала, что могу помочь вам. – Отодвинув стул, Эйми поднялась и посмотрела на Ройса с надменной холодностью. Будь этому свидетелем тетушка Оливия, она бы порадовалась за племянницу. – Должно быть, я сошла с ума: вздумала тоже – проникнуться сочувствием. Как-никак нужно быть человеком, чтобы познать людские чувства, не так ли? Но это мой промах. Впредь подобного не повторится.
Закончив, Эйми повернулась и, шурша юбками, торжественно покинула столовую. Ройс мрачно смотрел ей вслед.
Глава 13
Ройс крутил в руках бокал с бренди и смотрел в окно библиотеки на утесы, окружающие его дом. Бушевавшая недавно гроза успокоилась, но в отдалении изредка все же еще слышались раскаты грома.
После неудачного стечения обстоятельств, предопределивших дальнейший ход событий этого вечера, Ройсом овладели тягостные мысли. Ему снова было не до сна. Вместо того, чтобы пойти в комнату, он отправился в библиотеку. Это место во все времена служило ему убежищем. Стоунхерст надеялся, что живительный глоток бренди прогонит тревогу и поможет найти способ примириться с Эйми. Хотелось им того или нет, но обоим предстояло смириться с ее неопределенно длительным пребыванием в Стоунклиффе, по крайней мере до тех пор, пока преступник не будет пойман. И без последнего конфликта отношения были достаточно натянутыми.
Ройс мысленно ругал себя, вспоминая, как лицо Эйми исказилось от боли в ответ на его резкий выговор, прежде чем она покинула столовую. Он прекрасно знал, что вел себя непозволительно. Единственное оправдывающее его обстоятельство заключалось в том, что Эйми разбередила своими расспросами незажившие душевные раны. Ройса и так не отпускало прошлое. Здесь, в Стоунклиффе, ему многое напоминало о трагических моментах его жизни…
Отвернувшись от окна, Ройс обвел комнату задумчивым взглядом. Сколько раз, будучи ребенком, он играл здесь с братом! Их веселый смех эхом отдавался в каждом уголке комнаты.
При воспоминании об Алексе Ройс неизменно ощущал мучительные угрызения совести. Долгие годы старший брат пытался достучаться до него, вернуть близкие отношения, связывавшие их в детстве, но так ничего и не вышло. Ройс завидовал Алексу. Он был любимчиком отца, наследником состояния. В то время как сам Ройс вечно являлся предметом насмешек отца и его упреков. Старший Стоунхерст настроил сыновей друг против друга, посеял между ними вражду. Это и разорвало тончайшую нить, когда-то связывавшую Алекса и Ройса.
Противоборство длилось, пока Алекс не унаследовал титул и в их жизни не появилась Корделия, взявшая на себя роль примирителя. Эти два события знаменовали собой новый этап в отношениях братьев – они оба попытались сделать первые шаги навстречу друг другу. Но безрассудное поведение Ройса в день смерти Корделии проложило пропасть между братьями теперь уже навсегда.
В эту секунду за дверью библиотеки послышался едва различимый звук. Ройс поднял глаза и устремил взгляд к входу. Даже напрягая зрение, он не смог различить в темноте фигуру ночного гостя – света лампы на столе было недостаточно.
– Кто там? – выкрикнул лорд Стоунхерст, выдавая голосом некоторое раздражение. Нерешительные покачивания силуэта в темноте выдавали сомнения пришедшего. Казалось, человек раздумывал, ответить или уйти. Шаг вперед – и в неярком свете Ройс различил лицо Эйми.
Она была одета в батистовый, украшенный кружевом белый халат. Распущенные русые волосы свободно спадали на плечи. В эту минуту в ней едва можно было узнать простую, чтящую все правила этикета девушку, какой она всегда стремилась казаться. На самом деле она была похожа на сказочную фею, сошедшую со страниц детских книжек. Ее глаза казались крупнее, чем обычно. Это были ясные озера, в которых с легкостью можно было утонуть.
– Прошу прошения, – прошептала Эйми. – Не могла заснуть из-за разбушевавшегося шторма и подумала: может, удастся отыскать какую-нибудь книгу и скоротать за чтением несколько часов. Я не думала, что застану здесь кого-нибудь.
Крутя в руке бокат. Ройс задержался с ответом. Ему не хотелось выдать свое смущение – появление Эйми немного встревожило его.
– А если бы знали, что я здесь, ни за что не пришли бы сюда?
Эйми вздернула подбородок, в глазах блеснул огонек раздражения.
– Если бы знала, уверяю вас, я бы не пришла.
Ройс недовольно нахмурился, услышав столь резкий ответ. Ну и болван же он! Однако в силу необъяснимых причин Стоунхерст ничего не мог с собой поделать, когда дело касалось Эйми. Словно зная, какую угрозу она представляла его хваленому самообладанию, он всякий раз терял контроль над собой, как только Эйми оказывалась рядом.
Несмотря на осознание чудовищности собственного поведения, Ройс поставил бокал на блестящую крышку стола и насмешливым жестом пригласил Эйми войти.
– Раз вы здесь, то можете войти. Я не кусаюсь, хотя мои слуги, как вы верно заметили, боятся меня.
Ответив недовольным взглядом, Эйми плотнее запахнула отороченные кружевом полы халата.
– Я в неподходящем наряде. Боюсь, что не смогу присоединиться к вам, – заметила она едва слышно и, смущенно обхватив себя руками, быстро кинула взгляд в сторону холла за спиной. Она небрежно пожала плечами. – Герцогиня за ужином верно заметила – я никогда особо не соблюдала условности. Но сейчас вряд ли кто-то еще не спит в этом доме, поэтому вряд ли кто наткнется на нас.
Подняв брови и сложив руки на груди, Ройс устремил на Эйми полный скепсиса взгляд.
– О, так, может, вы это специально задумали? У вас какие-то планы на мой счет?
Эйми в замешательстве нахмурила брови:
– Прошу прощения?
– Мне показалось, ваша наставница всеми силами старалась оставить нас наедине сегодня после ужина. – Спрятав руки в карманах, лорд Стоунхерст демонстративно прошелся к дверям комнаты и выглянул в коридор. – Не стоит ли она за дверью, готовая ворваться в комнату и застать нас в компрометирующей ситуации, так чтобы вы смогли затащить меня под венец?
Звучало нелепо. Ройс и сам это понимал. Разве может разумная девушка рассматривать его в качестве достойного кандидата, если ей придет в голову заманить кого-нибудь в сети замужества? В конце концов, он полусумасшедший виконт Стоунхерст, ведущий отшельнический образ жизни, и совершенно не годится на роль завидного жениха. Но теперь уже поздно отказываться от своего утверждения, и оставалось лишь ждать бурного возмущения со стороны Эйми. В том, что она задаст ему нагоняй, лорд нисколько не сомневался.
Эйми же, напротив, лишь взглянула на него так, словно видела впервые.
– Не понимаю, что с вами случилось, – сказала она. На ее лице запечатлелась смесь грусти и недоумения. – Раньше вы не были таким бессердечным и враждебно настроенным. Возможно, иногда были неприветливы, но даже в моменты злости подобной намеренной жестокости я в вас не замечала. Все это заставляет задуматься – тот человек, каким я вас считала, существовал ли он вообще?
Повернувшись, Эйми собралась уже было покинуть библиотеку, но Стоунхерст, ринувшись вперед, схватил ее за запястье.
– Подождите! – воскликнул он. – Пожалуйста, не уходите.
Эйми остановилась и, обернувшись, холодно взглянула на него:
– В чем дело?
Ройс поборол волнение.
– Вы правы, – выдохнул он. – Я превращаюсь в поразительного хама.
– Да, так и есть.
Столь отрывистый и сдержанный ответ Эйми чуть не заставил Ройса разразиться смехом, но он тут же обуздал себя и продолжил, намереваясь убедить ее в собственной серьезности:
– Сам не знаю, что со мной. Пожалуйста, примите мои извинения. Как вы, видимо, уже догадались, я не привык принимать гостей. Их пребывание в доме заставляет меня нервничать, и в итоге я становлюсь невыносимым.
Эйми посмотрела на него с недоверием, словно пытаясь установить степень его искренности. Затем, к облегчению Ройса, понимающе кивнула и сочувственно улыбнулась.
– Думаю, что смогу простить вас, если вы простите меня за мое недавнее любопытство, – смягчилась она. – Я не имела никакого права давить на вас и выведывать вещи, которыми вы не готовы делиться.
– Да не за что просить прощения. Вы ведь не хотели задеть меня, а с моей стороны непозволительно было так резко отвечать вам. И, несмотря на мои нелепые обвинения, я понимаю, что далеко не в первых рядах в списке ваших женихов. Глупо было предполагать, что вы прибегнете к модному способу, чтобы добиться предложения руки и сердца от такого мужчины, как я.
Ройс пришел в замешательство, когда заметил, как на лицо Эйми набежала тень, улыбка ее погасла.
– Не так уж и глупо на самом деле. Не то чтобы претенденты на мою руку выстраивались в очередь к моему отцу. Я склонна думать, что некоторые из молодых девушек на моем месте сочли бы оправданными подобные меры. – Эйми сделала шаг в сторону от Ройса, высвободив руку. – Все в порядке. Я вполне могу понять, почему перспектива связать со мной жизнь так ненавистна вам.
Ройс стоял словно громом пораженный, он был ошарашен тем, с какой деловитостью Эйми сообщила это. Он пребывал в таком изумлении, что практически не заметил, как она вновь повернулась, собираясь уходить. Ройс снова схватил ее за руку.
– Подождите секундочку, – взволнованно проговорил он. – Что вы имеете в виду? Почему вы сказали, что мысль связать с вами жизнь ненавистна мне?
– Мне прекрасно известно, что я не принадлежу к типу женщин, которые нравятся мужчинам или имеют шансы стать их избранницами. Поэтому…
Ройс в изумлении смотрел на Эйми. Неужели она и вправду считает себя недостойной мужского внимания? Пусть она не красавица, которая любого сведет с ума, но в ней есть нечто иное, что привлекает мужчин. Она обладает необыкновенной силой духа, она умна, добра, наконец.
Притянув Эйми к себе, Ройс сжал ее руки в своих.
– Зачем вы так говорите? – мягко спросил он, чувствуя, как Эйми напряглась.
Она решительно и безотрывно смотрела ему в лицо, но ей не удалось скрыть подавленность.
– Но это правда. Мне это было известно всегда. Я некрасива, неостроумна. В общем, серая мышка, заурядность. Я надолго не задерживаюсь в памяти мужчин…
Ройс с трудом сдержал смех. Господи! Глупая девочка. Да как она может утверждать такое? Не задерживается в памяти. Он пытался забыть ее целый год, но его старания не увенчались успехом.
Эйми продолжала говорить, совершенно не замечая, что Ройс поглощен собственными мыслями.
– …Но ничего страшного в этом нет, – казалось, произнося эти слова, девушка старалась убедить не только Ройса, но и себя, – я более или менее смирилась с тем, что не предназначена для любви или замужества. Поэтому свыклась с выпавшей мне участью и довольствуюсь тем, что есть.
Совершенно потеряв дар речи, Ройс мучительно подыскивал слова, которые бы помогли ему заставить Эйми по-иному взглянуть на себя. Однако он не собирался утешать ее. Он знал, что она заблуждается на свой счет.
– Эйми, вы так молоды, – осторожно начал он, – слишком молоды, чтобы делать такие скоропалительные выводы о себе и своем будущем. Возможно, вы встретите человека, который изменит вашу жизнь. Человека, который будет заботиться о вас так, как вы этого заслуживаете. – Говоря это, Ройс старался подавить неприятное низменное чувство ревности. Он не желал, не хотел представлять рядом с Эйми какого-то постороннего мужчину.
Эйми же надменно фыркнула:
– Вы говорите как мои сестры! На самом деле, Стоунхерст, не думаю, что это как-то связано с моим возрастом. Тетя Оливия утверждает, что некоторые женщины просто обречены на одиночество.
– Бог мой, да она заблуждается. Особенно если подразумевает, что вам уготована такая же судьба, как и ей.
– Вы уж извините меня, если я попрошу позволения усомниться. Сложно ждать удачного разрешения вопроса замужества, когда видишь, как большинство мужчин смотрят мимо тебя невидящим взглядом.
Не в силах более сдерживать гнев, вызванный упрямством Эйми, Ройс легонько встряхнул ее за плечи.
– С какой стати, черт побери, вы слушаете весь этот бред? То, что ваша тетушка-гарпия сама обрекла себя на одинокую и несчастную жизнь, еще не значит, что и вас ждет то же самое. Вы другой человек. Приветливая и милая девушка, любой мужчина гордился бы вами, будь вы его женой.
– Но все же вы отвернулись от меня, когда я чуть ли не бросилась в ваши объятия! – Высвободившись из его рук, Эйми подошла к окну, у которого не так давно в задумчивости стоял Ройс. – И поверьте, я вас не осуждаю за это. Должно быть, это была самая неловкая ситуация, в которой вам приходилось оказываться. Вы – такой взрослый, такой солидный мужчина, а я кто? Глупая маленькая девочка, которая как хвостик бегала за вами. Преследовала вас повсюду…
– Нет… – перебил Эйми Ройс. Его возбужденный голос свидетельствовал о том, что он с трудом сдерживал эмоции. – Что бы вы о себе ни думали, клянусь, что никогда не считал вас глупой маленькой девочкой. Мой отказ никоим образом не связан с вами.
«По крайней мере не в том ключе, в каком это виделось вам», – уточнил про себя Ройс.
Эйми лучше не знать, что совершенный им побег корнями уходит в его собственное абсолютное и совершенно неуместное преклонение перед ней.
– Причина не в вас, – продолжал Ройс с абсолютной убежденностью. – Это я могу сказать вам точно.
Эйми опустила голову так, что свет от настольной лампы заиграл на ее плечах и груди, оттеняя тонкие изгибы тела, очерчивая изысканные линии обворожительного лица. Ройс почувствовал, как в нем поднялась волна страстного желания. Если бы Эйми видела себя сейчас, она бы никогда не стала сомневаться в собственной привлекательности.
– Пожалуйста, не лгите мне только чтобы пощадить мои чувства, – равнодушно произнесла она. – Я уже сказала, что не питаю иллюзий по поводу собственных достоинств. С какой стати я буду ждать от вас иной реакции, чем от любого другого мужчины?
Ее нежелание взглянуть на себя иными глазами и разглядеть то, что было так очевидно Ройсу, приводило его в ярость. Он стремительно приблизился к Эйми и, схватив ее, притянул к себе. Его глаза горели неистовым огнем.
– Черт возьми! Да когда же вы наконец перестанете недооценивать себя? – простонал он. – Вы прекрасны! Вы чудо как хороши! Настолько, что, находясь рядом, я не в силах удержаться, чтобы не обнять вас!
Эйми удивленно распахнула глаза.
– Ч-что? – заикаясь, выдавила она после минутной паузы.
«Ну… Пожалуй, слишком долго мне удавалось скрывать свою симпатию», – угрюмо подумал про себя Ройс. Теперь уже нет смысла избегать дальнейших объяснений.
– Вы правильно расслышали меня. Если вы настолько непривлекательны, как думаете, тогда почему мне не удается выбросить вас из головы? Как вы думаете, почему я поцеловал вас в тот вечер?
– Не знаю… – Щеки Эйми горели. – Я думала, вы разозлились. Вы были раздражены и хотели отстоять свою точку зрения, вот и все. Вы не… вы не могли испытывать желание.
– Мог и испытываю. Уже год я не могу побороть его.
– Нет! – воскликнула Эйми.
Ройс прижал Эйми к себе, давая ей возможность самой ощутить, насколько он возбужден.
– Неужели ты не чувствуешь, Эйми? – стиснув зубы, простонал он, отчаянно сдерживая порыв продолжить свой сладостный натиск. – Отрицай это, если сможешь. Это случается со мной каждый раз, когда ты рядом, и все, о чем я мечтаю, – это со страстью слиться с тобой. Мечтаю погружаться в тебя, пока весь мир вокруг нас не перестанет существовать и пока мы без остатка не будем принадлежать друг другу.
Однако, если Ройс рассчитывал, что вульгарная приземленность его желаний вызовет у Эйми шок и заставит ее поверить в себя, то он жестоко ошибался. Он был вынужден признать поражение – эффект оказался абсолютно противоположным. Эйми стояла, неестественно прямо держа спину, упершись вытянутыми руками в широкую стену его груди, и смотрела на него взглядом, полным скрытого негодования.
– Полагаю, в определенной степени это всего лишь типичная реакция мужского организма на близость женщины, – авторитетно заявила она. – Тем более что я практически раздета. В такой ситуации вы реагировали бы на любую другую женщину. Точно так же.
Её высокомерное утверждение вывело Ройса из себя, заставив потерять всяческое терпение.
– Ты и правда так думаешь? – прохрипел он. – Я полагал, что показал тебе, как ты заблуждаешься на свой счет.
Зная, что совершает ошибку, за которую потом будет презирать себя, Ройс обхватил ее лицо руками и с жестокой властностью припал к ее губам.
Их словно захватил огонь страсти. В ту секунду, когда губы Ройса коснулись губ Эйми, пламя, что до этого момента медленно разгоралось в груди Ройса, забушевало неистовым пожаром. Благоразумие и рассудительность в момент были забыты. Исчезло и прошлое, и будущее. Только сладость губ Эйми, только тепло ее шелковистой кожи, только аромат ее чудных волос, которыми Ройс с жадностью упивался, имели для него истинную ценность. Наконец-то он дал выход томлению, с таким трудом скрываемому на протяжении долгих месяцев…
Судя по всему, не только Стоунхерста накрыла мощная волна страсти. Ему доставляло удовольствие, что Эйми не пыталась оттолкнуть его или вырваться. Более того, после недолгого колебания она неуверенно обвила его шею руками и так же пылко ответила на поцелуй.
Снова и снова их уста встречались, сливаясь в жарком поцелуе, в неистовой борьбе. Один за другим поцелуи, даря наслаждение, наполняли обоих опьяняющей истомой, обнажающей неотступное желание обладать друг другом.
Желание всецело завладевало Ройсом, нашептывая на ухо: «Возьми же наконец то, о чем ты мечтал так долго».
Неимоверными усилиями он пытался сдерживать вожделение, подгоняющее его действовать все более настойчиво и стремительно.
– Сейчас ты веришь мне? – шептал он между поцелуями. – Ты веришь, когда я говорю, что хочу тебя?
Закрыв глаза, Эйми трепетала в его объятиях. Казалось, она хочет скрыться от его вопросительного взгляда, но Ройс и не думал позволить ей уйти от ответа.
Запустив пальцы в шелк ее волос, нежным движением он играл прядью отливающих золотом локонов.
– Скажи мне, – настойчиво вопрошал он, покусывая мочку ее уха. – Веришь?
Сдавленный стон, вырвавшийся из уст Эйми, был единственным ее ответом. Но этого было достаточно. Ройс чувствовал, с каким порывом она прижималась к нему, словно боясь, что он покинет её. Слова были излишни – язык тела говорил достаточно красноречиво, чтобы почувствовать силу ее желания.
Не в силах сдержать восторга, Ройс подхватил Эйми на руки и опустил на обитый бархатом диван, стоявший в дальнем углу библиотеки. Он аккуратно уложил ее на подушки и, ни на секунду не прекращая ласк, продолжил свой неистовый натиск. Когда он поднял на мгновение голову, чтобы взглянуть на Эйми, он встретился с ее взглядом, подернутым поволокой блаженства и в то же время источавшим огонь желания. Ройсу показалось, что она тихо приглашала его.
«Ну уж нет, какая же она мышка, – с восторгом думал он, – это золотая девочка». Его золотая девочка. Женщина редчайшей внутренней красоты, которая всегда согревала ему душу, которая готова была без оглядки отдаться всепоглощающей страсти.
Испытывая острую потребность видеть ее всю целиком, дрожащей рукой Ройс потянул пояс халата и скользящим движением пальцев добрался до кружевного лифа ночной сорочки. Эйми не сопротивлялась, но, не в силах скрыть смущение, закусила припухшую от поцелуев нижнюю губу. Казалось, каждая клеточка ее тела напряглась.
– Все хорошо, – успокаивал ее Ройс. – Все будет хорошо, милая. Я только хочу полюбоваться тобой. Я так долго ждал этого.
Оголяя плечо Эйми, он потянул вниз сорочку. Господи, как же она прекрасна! Какая нежная кожа, роскошные полушария девичьей груди… Ройс не мог сдержать восхищенного стона, любуясь ее прелестями.
Эйми вздрагивала от его прикосновений, смущенно краснела…
Ройс поспешил ее успокоить. Приглушенный тон его голоса казался ей обольстительным.
– Ш-ш… Уверяю тебя, все в порядке. Милая, ты прекрасна. Ты так прекрасна!
Эйми сглотнула, смущенно пряча глаза.
– Да нет же, я слишком маленькая… худая.
– Глупышка. – Нежно поглаживая бархатную кожу груди большим пальцем, Ройс медленно приближался к розовому ореолу соска. Чуть сжав набухший сосок, он почувствовал, как Эйми дрожит. Какая же она нежная и чувственная. В ней было все, о чем он мечтал. – Ты создана для меня.
Так оно и было. На самом деле в ней не было той зрелости и чрезмерно выдающихся форм, которыми обладали женщины, чьих имен и лиц Ройс не помнил, несмотря на проведенные с ними ночи. И все же стройное тело Эйми нравилось ему куда больше. По сравнению с силой искушения, которую внушала ему она, чары любой другой женщины растворялись в вечности.
Намереваясь подтвердить сказанное, Ройс наклонился и обхватил сосок губами, увлекая его в обжигающую лагуну своего рта. Испытав колоссальное наслаждение от сдавленного стона Эйми, Ройс принялся ласкать языком чувствительный сосок. Прогнувшись, Эйми запустила руки в волосы Ройса и еще сильнее прижалась к нему. Ресницы ее дрожали от волнения, в то время как Ройс со всей страстью ласкал ее грудь.
О Боже, какой восхитительной она была на вкус. Даже если бы он наслаждался ее близостью целый месяц, ему было бы мало.
– Пожалуйста, Ройс, – задыхаясь, бормотала Эйми. Вряд ли она осознавала, что в состоянии блаженства назвала его просто по имени. – Пожалуйста, я хочу быть твоей.
Слова мольбы эхом отдавались у него в голове, возвещая о забытом на время, но зловещем предупреждении. Еще буквально несколько минут, проведенных в пленительном дурмане ее объятий, и благоразумие стало постепенно возвращаться к Ройсу.
– Ройс, я хочу быть твоей.
Что, черт побери, он творит?
Ройс резко отпрянул от Эйми, неимоверным усилием заставив себя подняться на ноги. Стремительными шагами он пересек библиотеку и оказался в дальнем углу. Он желал вырваться из-под действия колдовских чар, невольно источаемых Эйми. Тяжело дыша, Ройс попытался овладеть собой. Эмоции буквально раздирали его изнутри, насколько трудно было вернуть самообладание.
– Извините меня, миледи, – наконец произнес он напыщенным, чересчур формальным тоном. – Я забылся. Этого нельзя было допускать.
Легкий шелест долетел до него в тот момент, когда он обернулся и увидел, как Эйми, сидя на диване, поправляла ночную сорочку, прикрыв грудь. Даже на значительном расстоянии Ройс видел влажное пятно, просочившееся сквозь ткань сорочки в области груди. Следы его ласк.
– Не понимаю… – неуверенным тоном отважилась сказать Эйми. – Я думала, вы хотели близости со мной.
– Так оно и есть.
– Тогда почему же остановились? Ведь нет ничего постыдного в том, что мы хотим друг друга.
Ройс лишь покачал головой в ответ на ее наивность. Если бы все было так просто.
– Ты многого не знаешь. Есть вещи, о которых я не рассказывал тебе.
– Тогда расскажи сейчас. – С обеспокоенным видом Эйми подалась вперед, ее тревожный взгляд умолял Ройса открыться. – Пожалуйста.
Отвернувшись к окну, Ройс стоял с обессиленно поникшими плечами и смотрел на черное как смоль ночное небо. Как он позволил себе так забыться?! Он позволил собственной слабости управлять его действиями, чуть было не нарушил границы дозволенного. И лишь страстная просьба Эйми вернула его к реальности, заставив опомниться, прежде чем он зашел слишком далеко.
Теперь же ему предстояло найти подходящие слова, чтобы объяснить Эйми, что случившееся между ними было ошибкой и этого не должно повториться впредь.
– Именно поэтому я и ушел тогда. – Неожиданное признание вырвалось у Ройса помимо его воли. – Вот почему я решил отдалиться на столь длительный срок. Эта чертова потребность быть с тобой рядом преследует меня. Но абсолютно не важно, каким сильным может быть мое желание. Между нами ничего не может быть. Не сейчас. И вообще никогда.
Повисло тягостное молчание, Ройс почти физически ощущал тяжелый взгляд Эйми. Ему казалось, что он затылком чувствует его. Когда Эйми вновь заговорила, голос ее дрожал и в полной мере передавал неподдельное недоумение.
– Но почему?
– Твой отец мой близкий друг, он доверил мне тебя. Просил оберегать. Я не могу подорвать оказанное мне доверие, совратив тебя. Тем более что я не имею намерения сделать тебе предложение.
– Понятно.
То, с какой уязвимостью и покорностью произнесла Эйми это единственное слово, заставило Ройса обернуться и снова взглянуть на нее. От досады он с неистовой силой сжал кулаки.
– Нет, ты не понимаешь. И я, к сожалению, не имею ни малейшего представления, как тебе это объяснить. Эйми, лично к тебе это не имеет ни малейшего отношения, и я по-прежнему считаю, что когда-нибудь ты станешь кому-то самой замечательной женой. Это во мне, во мне причина, а не в тебе. Это касается меня, и моих недостатков.
Эйми молча моргала и оценивающе смотрела на него. Затем, поднявшись с царственным достоинством, запахнула халат, завязала пояс и, пройдя через всю комнату, вплотную приблизилась к Ройсу.
– О каких конкретно недостатках ты говоришь? – спросила она. Ее категоричный тон не оставлял ни единой возможности дать уклончивый ответ.
О Боже! Но как же объяснить ей?! Ройс пребывал в нерешительности. За ним значилось столько грехов, что даже начать перечислять их казалось безумием. И если у Эйми закрадется малейшая догадка о том разрушающем действии, которое он оказывал на людей, о которых он заботился, она в ужасе сбежит от него.
– Будет достаточно сказать, что я не подхожу тебе. Я не заслуживаю такой жены, как ты. И никакой жены вообще. Я не заслуживаю семьи. Не заслуживаю счастья. – Проведя рукой по волосам, он начал расхаживать взад и вперед, нервно дергая узел галстука. – Сегодня за ужином ты обвинила меня в бесчеловечности и была права больше, чем сама могла предположить. Моя личность окутана мраком, о котором ты даже не догадываешься. Я не хочу подвергать тебя его воздействию. Очень многим людям я принес несчастья. И не хочу, чтобы ты пострадала.
– Ты не можешь причинить мне вред, – заявила Эйми с непоколебимой уверенностью, которая в иных обстоятельствах, несомненно, польстила бы Ройсу.
– Да нет же, могу, – мрачно заверил он. – Раньше или позже, но так случается с каждым близким мне человеком.
– Я не верю в это.
– Сейчас не имеет значения, веришь ты или нет. Это так. Так должно быть. – Оставив ее стоять у окна, Ройс подошел к столу, открыл недопитый им графин с бренди и наполнил пустой бокал. – А теперь извини, но, думаю, тебе лучше вернуться в комнату, а я останусь тут и проверю, как быстро смогу напиться в стельку.
– Но…
– Иди, Эйми. – На полуслове попытка протеста была пресечена грубым и повелительным указанием. – И если ты знаешь, что для тебя лучше, то советую держаться на расстоянии, на приличном расстоянии от меня. – Ройс отвернулся. Он не хотел видеть боль в ее глазах, причиненную столь резким отказом.
Зажав в пальцах хрупкий бокал, он, затаив дыхание, молча ждал, пока за Эйми не закроется дверь.
Едва это произошло, он со всей силой, на какую был способен, швырнул бокал в стену. Разбившийся вдребезги хрусталь рассыпался на мелкие кусочки, выплеснув на стены содержимое бокала, которое теперь медленно стекало на пол.
Черт бы все это побрал! Выставить ее поскорее вон было единственно верным решением! Он знал это. Но почему сейчас ему так одиноко, как никогда в жизни.
