Текст книги "Соблазненная грехом"
Автор книги: Кимберли Логан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
– Поймите, – начал он, – я осознаю, что вы злитесь на меня и больше всего на свете желаете оказаться дома и забыть о моем существовании. Но разве справедливо наказывать ваших близких за то, в чем они не виноваты? Все, чего они желают, так это вашего скорейшего выздоровления, а ваша агрессивность только расстраивает их.
Эйми долго молчала, а затем ответила:
– Вы правы, милорд. Я извинюсь перед ними при первой же возможности. – Ройс был поражен внезапным изменением поведения Эйми, а она между тем продолжала говорить: – Я не собиралась вымещать на них раздражение. Кому, как не мне, знать, что они беспокоятся! А моему поведению нет оправдания. Совсем не в моем духе быть такой сварливой, но я… – Запнувшись, Эйми закусила губу, будучи не в силах продолжать.
Но дальнейших объяснений и не требовалось. Отлично зная, что она собиралась сказать, лорд Стоунхерст продолжил за нее:
– Все навалилось на вас разом.
В знак согласия Эйми кивнула:
– Кошмары. Вчерашнее происшествие. Вы… Оказавшись не способной справиться со всем этим сразу, я превратилась в мегеру. Сама себя не узнаю и злюсь на себя за подобное поведение.
– Именно поэтому и стоит поделиться тем, что тяготит вас. Эйми. С сестрами. С отцом. Чем быстрее вы это сделаете, тем быстрее удастся избавиться от проблем.
– Нет. Я не могу сделать этого, и вы прекрасно знаете почему. Я со всем справлюсь сама. Я должна.
Вновь разъяренный ее категоричным высказыванием, Ройс едва слышно выругался. По-видимому; поколебать ее решимость уладить все своими силами невозможно Зная ее упрямство, Ройс испытывал еще большую радость от того, что Эйми осталась в доме сестры. Здесь ей по крайней мере не позволят пренебрежительно относиться к собственному здоровью. Согласна Эйми или нет, но она нуждается в заботе. И видимо, пока не удастся убедить ее довериться кому-нибудь, он – единственный человек, который способен уберечь ее от всех невзгод.
Так или иначе, было понятно, что дальнейшее обсуждение этого вопроса было бессмысленно, и Ройс решил сменить тему:
– Как ваше самочувствие сегодня?
– Неважно, и слегка болит голова. – Эйми осторожно коснулась повязки. – А в остальном все в порядке.
– Имейте в виду, это по вашему, весьма спорному, мнению! – Заметив вновь возрастающую в ней ожесточенность, виконт предупреждающе поднял руку: – Постойте. Хотите – верьте, хотите – нет, но я больше не намерен воевать. Знаю, ситуация не из лучших. Но как вы считаете, ради спокойствия вашей семьи могли бы мы заключить перемирие? Хотя бы пока вы не выздоровеете? В конце концов, мы оба взрослые люди, и если будем держаться друг от друга подальше, то, безусловно, сможем протянуть несколько дней под одной крышей.
После на удивление недолгого раздумья Эйми смягчилась:
– Думаю, мы могли бы попробовать. Как вы верно заметили, это всего лишь на несколько дней. И кажется, мы не…
– Тетя Ми!
Услышав веселый детский голосок, оба, Эйми и Ройс, оглянулись на дверь, из-за которой уже показались головы близнецов Монро, вихрем несущихся в комнату.
Их мать, с разгоревшимися от бега щеками, неслась следом.
– Я старалась поспеть за шалунишками, чтобы они не ворвались без предупреждения, – обратилась она к Эйми, бросив при этом на Ройса недоуменный взгляд. – Но, узнав об испытании, выпавшем на долю их тетушки, малыши хотели поскорее увидеться с тобой. Я пообещала им ненадолго навестить тебя с самого утра, дабы убедиться, что ты в порядке.
Ройс наблюдал, как один из близнецов вскарабкался к Эйми на кровать и обнял за шею. Виконт не мог точно сказать, был это Тейн или Родерик, ему еще предстояло научиться отличать одного от другого.
– Ты упала? – поинтересовался мальчишка. По голосу было понятно, каким страшным ему это казалось.
В ответ Эйми так же крепко обняла его. Лицо ее озарилось любовью.
– Да, Тейн. Но я буду совершенно здорова раньше, чем ты можешь себе представить. У меня всего лишь небольшая шишка, вот и все.
Это значило, что мальчуганом, стоявшим возле Ройса и сосредоточенно изучающим его, был Родерик. Или Родди, как его звали в семье.
– Ты же должен был поймать ее, – серьезным тоном заявил он. – Как раньше.
– Я знаю, – ответил ему Стоунхерст с виноватым видом. – Боюсь, на этот раз я немного опоздал. Но обещаю, впредь такого не повторится.
Он устремил полный решимости взор на Эйми, и в ту же секунду обоих снова накрыла волна общих воспоминаний!
Однако спустя мгновение, откашлявшись, Джиллиан разрушила действие колдовских чар. Присев на уголок кровати, она обратилась к Эйми:
– Вижу, тебе пришлось примерить вещички из гардероба Моры.
Выпустив из объятий племянника, Эйми кисло улыбнулась, взглянув на светло-голубой халат, однозначно не подходящий ей по размеру.
– Да уж, но папа обещал сегодня привезти кое-что из моих вещей: несколько платьев, книг и личных принадлежностей. Буду очень этому рада, не могу чувствовать себя комфортно в чужих вещах.
– Что ж… – обернувшись, Джиллиан поманила пальцем Родди, – мальчики принесли тебе кое-что, и, может, это отчасти решит твою проблему.
Расплывшись в улыбке, Родди подошел поближе к кровати. Ройс, до этой поры молча наблюдавший за происходящим, только теперь заметил, что мальчик прятал в складках одежды какой-то ерзающий клубочек.
– Тетя, мы принесли тебе подарок, – объявил он, прежде чем выложить ей на колени что-то мохнатое черно-белого цвета.
– Ваш котенок! – вскрикнула Эйми. Она взяла котенка и прижала его к себе. – Вижу, после вчерашнего приключения он чувствует себя как ни в чем не бывало.
– Его зовут мистер Писалка, – сообщил Родди, забираясь на кровать и усаживаясь возле брата.
– Почему мистер Писалка?
Наклонившись к ней поближе, Родди ответил ей громким шепотом, так чтобы все могли слышать:
– Потому что сегодня утром он забрался в лучшие папины туфли и написал в них.
Вырвавшийся у Эйми смех заворожил Ройса звучавшими в ее мелодичном голосе нотками неподдельной радости.
– И вы решили, что котенку будет лучше, если папы не будет поблизости, так? – обратилась Эйми к мальчикам, потрепав их по головам. – Прекрасный поступок, милые, но я не уверена, что тетушка Мора будет рада котенку в своем доме.
– Мы спросили у нее разрешения, – заверила Джиллиан Эйми. – Мальчикам очень хотелось, чтобы у тебя была веселая компания, пока ты поправляешься.
– Ты спасла ему жизнь, тетя Ми, – в один голос серьезным тоном заявили близнецы.
– Думаю, вы слишком переоцениваете мою роль. На самом деле он сам себя спас. Я лишь сглупила, забравшись на дерево…
– Так вы за ним туда полезли? – вмешался Ройс – Если бы вы не сделали этого, то, возможно, бедняжка мистер Писалка никогда бы не отважился спуститься с дерева. Может, он и сейчас продолжал бы там сидеть.
Поднявшись из кресла, Ройс подошел к кровати Эйми и погладил котенка. Мордочкой тот все еше прижимался к подбородку Эйми, и, поглаживая его, ласковым движением виконт невольно коснулся шеки Эйми. Один раз, второй…
– Знаете, – сказал он низким и бархатным голосом, – в некоторых странах считается, что если ты спас чью-то жизнь, то она принадлежит тебе.
Ошеломленная, Эйми хранила молчание. Она просто смотрела на него, очевидно, плененная чарами его голоса, подобно тому, как сам лорд Стоунхерст был заворожен нежностью ее кожи.
Джиллиан пришлось откашляться, чтобы напомнить о своем присутствии. Ройс поспешил отойти от кровати, вновь задаваясь вопросом, что на него нашло. Каждый раз, оказываясь рядом с Эйми, он с трудом помнил о данном себе обещании держаться от нее подальше. На то были свои причины, и он не мог себе позволить касаться ее, обнимать, целовать…
Он должен уйти, и медлить нельзя.
– Что ж, думаю, мне пора идти, – угрюмо произнес он, направляясь к двери. – Меня ждет адвокат. Если позволите, леди? – С этими словами он поклонился и скрылся за дверью, довольный тем, что удалось исчезнуть.
Стоунхерст так быстро распрощался, что можно было подумать, будто сам Цербер преследовал его.
Глава 9
– Это все, миледи?
Лишь услышав робкий вопрос, Эйми оторвалась от созерцания собственного облика в зеркале туалетного столика и заметила горничную, стоявшую рядом.
– Да, Ханна, благодарю, – тихо произнесла она, мило улыбнувшись в ответ. – Можете идти.
Горничная сделала реверанс и поспешила выйти из комнаты, даже не пожелав спокойной ночи.
«Судя по всему, бедняжка Ханна еще не пришла в себя после первой встречи со мной», – с грустью подумала Эйми, продолжая заплетать косы, глядя в зеркало. Хотя Эйми и пыталась загладить вину за свое неприветливое обращение, горничная по-прежнему старалась вести себя крайне осторожно. Было очевидно, что винить ее за это нельзя – оправдания такому поведению не было. Прежде ни при каких обстоятельствах Эйми не позволяла себе вымещать собственную злость и недовольство на окружающих. Теперь же она ругала себя за то, что допустила подобное.
Чувство вины с новой силой охватило ее. Эйми резко рванула длинную прядь волос и сморщилась от боли. И хотя шишка на голове все еше была болезненной, повязка действительно способствовала заживлению. Буквально вчера доктор Мерриман сообщил, что Эйми идет на поправку.
Почти неделя минула с того дня, как она упала с лестницы. За это время щеки ее вновь обрели здоровый румянец, а сама она набрала вес, который стремительно теряла в последнее время. Под бдительным контролем Моры, Эйми неплохо спала в последнее время. Бессонница была теперь редким гостем.
Также редко Эйми видела и Стоунхерста.
«И уж конечно, я не жду его визита все дни напролет», – запальчиво старалась заверить она себя. Однако не могла не заметить его отсутствия. К тому времени как Эйми просыпалась, виконт уже исчезал, словно спешил по своим делам. За исключением пары мимолетных встреч в холле, когда лорд с утра уезжал на встречи, и холодных приветствий за ужином Ройс выполнял данное себе обещание держаться от Эйми в стороне. И хотя она знала, что должна радоваться исполнению их договоренности, неожиданно для себя чувствовала, что гордость ее задета.
Мысленно Эйми перенеслась в то утро, когда, узнав о ее отказе от еды, лорд Стоунхерст, прибегнув к многочисленным зловещим угрозам, вел себя подобно властному тирану. Как он тогда разозлил ее! Но в следующее мгновение его приятное прикосновение заставило Эйми забыть обо всех возможных причинах негодования. Казалось, независимо от степени раздражения, она не в силах была противостоять безграничному обаянию Ройса.
Подавив вздох, Эйми закончила вечерний туалет и, поднявшись со стула у туалетного столика, подошла к кровати. Завтрашний день был таким долгожданным – отец пообещал забрать ее домой. Хотя теперь кошмары мучили ее реже, сказать, что они ушли совсем, было нельзя. До сих пор Эйми так и не смогла понять, что нового они в себе несли. Снова и снова ей продолжали являться одни и те же искаженные образы.
Услышав жалобный писк котенка, устроившегося между взбитых подушек, Эйми приглушенно рассмеялась. Вытащив его из гнездышка, она прижалась носом к его мордочке.
– Прости, мистер Писалка, – ласково сказала она, – но боюсь, это место мое. Не злись, ведь в комнате полно места для обоих.
Она приподняла кружевной край белой батистовой сорочки и забралась на высокую постель. Ночь была теплой, и Эйми оставила балконную дверь приоткрытой, чтобы доносившийся с улицы ветерок нес с собой прохладу. Лунный свет, сочившийся сквозь прозрачные шторы, нисколько не мешал Эйми. Напротив, ей казалось, что луна помогает ей заснуть. Умиротворенная, со свернувшимся рядом котенком, Эйми вскоре задремала.
И ей приснился сон.
Снова она стояла в знакомом темном коридоре. Сердце с бешеной скоростью колотилось в груди, в то время как она изо всех сил всматривалась в щель приоткрытой в библиотеку двери. Вселяющая ужас сцена разыгрывалась у нее на глазах. Мертвенно-бледная, с заплаканным лицом мама стояла, повернувшись к застекленным дверям. В попытке удержать сопротивлявшегося мужчину она не могла скрыть тревоги.
– Пожалуйста, – прозвучал взволнованный голос леди Олбрайт, несмотря на ее старание говорить спокойным тоном. – Мне очень жаль, если я обидела тебя до такой степени, но я не знала…
– Ты знала! – с яростью в голосе перебил ее мужчина и приблизился к ней. – Я говорил тебе о своих чувствах, а ты рассмеялась, как будто все это было шуткой.
– Ты был так молод. Я думала, это слепое увлечение и ты вскоре забудешь обо всем. – Маркиза бессильно покачала головой. – Очевидно, я была не права. Но ты должен понимать, что это ничего не изменит.
– Изменит. – Еле уловимые нотки страдания скользнули в его словах. Рука, державшая оружие, дрогнула, но по-прежнему была направлена в цель. – Ты что, не можешь понять, что у меня нет выбора. Теперь все зашло слишком далеко, и для меня нет пути назад. Видеть тебя в компании отца было неприятно, но увидеть тебя с Хоксли было убийственно. Я должен выбросить тебя из головы. Я должен остановить это. – На мгновение он умолк, но когда заговорил вновь, решимость чувствовалась в каждом слове. – Ты должна умереть.
Донесшаяся до Эйми угроза в тот же миг вывела ее из оцепенения, подтолкнув к действию. Отбросив все сомнения, она ворвалась в комнату, сжав от злости кулаки.
– Не тронь мою маму!
На секунду воцарилась оглушающая тишина.
– Эйми! – наконец ахнула маркиза. Она была охвачена паническим страхом и хотела подойти к дочери, но мужчина остановил ее резким движением руки.
– Что это у нас здесь?! – спросил он и рассмеялся громким неприятным смехом, таящим в себе нотки безумия. – Миледи, похоже, в вашем доме завелась мышь. Может, следует избавиться от нее?
С этого момента Эйми не видела ничего, кроме дула пистолета.
– Пожалуйста, не надо, – раздалась в тишине мольба обезумевшей от страха матери. – Не убивай ее. Она еще совсем малышка.
– Малышка, которая увидела и услышала слишком много, – прозвучал зловещий голос мужчины. – В такой ситуации непозволительно оставлять свидетелей, разве я неправ?
От отчаяния маркиза заламывала руки. Увидев в ее глазах неподдельный страх, Эйми почувствовала внутри растущий ком ужаса. Никогда прежде ей не приходилось видеть маму такой напуганной, и это десятикратно усиливало ее чувство страха.
Однако спустя пару секунд леди Олбрайт удалось справиться с собой и ободряюще взглянуть на дочь. Затем, жалко улыбаясь, маркиза обратилась к мужчине. Низкий и страстный голос, которым она заговорила, абсолютно не соответствовал выражению ее тревожных глаз. Заметив это, Эйми пришла в еще больший ужас.
– Если бы я была на твоем месте, я бы не принимала столь скоропалительных решений, милорд. Ведь теперь открылись более заманчивые перспективы. Ты сказал, что любишь меня, что все, к чему ты стремился, – это быть со мной. Если так, то у меня есть предложение.
– И что же за предложение?
– Мы можем уйти отсюда вместе. Только ты и я. Начать новую жизнь подальше от этих мест.
Высоко вздернув голову, теперь он внимательно смотрел на нее. Единственное, что Эйми отчетливо видела в сгустившейся темноте библиотеки, были глаза мужчины, светившиеся хищническим огнем.
– Ты сделаешь это? Сбежишь со мной и никогда не вернешься?
Маркиза прибегла к театральным уловкам и, демонстрируя нарочитую беспечность, пожав плечами, ответила:
– А почему нет? В конце концов, нельзя сказать, что моя теперешняя жизнь сплошное безоблачное счастье. Мой муж – зануда-моралист, постоянно препятствующий моим попыткам получить от жизни удовольствие. К тому же я никогда не понимала женщин, по собственной воле отягощающих себя утомительным бременем материнства. Некоторые дамы могут быть удовлетворены подобным нудным существованием, но я – никогда!
Словно острое лезвие ножа, высокомерный тон матери ранил Эйми. Не веря своим ушам она с изумлением смотрела на мать. Почему она говорит такие ужасные вещи? Она не оставит их. Не оставит!
Тем временем разговор, в котором каждая реплика маркизы звучала как вердикт, продолжался.
– Уедем сейчас же. Сегодня. И тогда единственное, что сможет рассказать ребенок, будет побег ее матери с незнакомым мужчиной. О большем нечего и беспокоиться. Это всего лишь мышка, как ты сам заметил. Никто не придаст значения ее словам.
– А как же Хоксли?
– Я уже пыталась доказать тебе, что Хоксли ничего для меня не значит. Может, хоть теперь ты убедишься, что это так.
И снова пистолет заходил ходуном в руках мужчины.
– Побег не входил в мои планы, – сказал он. Эйми показалось, что он сам не уверен в том, что говорит.
– Планы могут меняться. – Леди Олбрайт подкралась к нему ближе, жеманно глядя на него из-под полуопущенных ресниц. – Пойдем же. Не верю, что ты хочешь видеть меня мертвой. Разве ты не предпочтешь наконец-то заполучить меня в полное распоряжение?
Казалось, он раздумывал целую вечность, прежде чем начал опускать пистолет.
Паника охватила Эйми. Она не хотела верить в происходящее, хотя сама была свидетельницей разговора. Было ужасно сознавать, что мама готова предать их. Но она действительно собиралась сделать это. Она на самом деле хотела уйти с этим мужчиной и оставить за спиной тех, кто любит ее.
Слезы боли и злости затуманили взор Эйми, и, не думая ни секунды, она с кулаками бросилась на монстра, готового украсть ее маму.
– Я не позволю тебе забрать мою мамочку!
С этого момента все виделось Эйми словно сквозь густой туман. Сверкнула вспышка молнии. Мужчина отшвырнул Эйми и снова навел на нее дуло пистолета. Из уст маркизы вырвался сдавленный крик, и она бросилась вперед, заслоняя собой дочь.
Звук раздавшегося выстрела долго еще отдавался в ушах девочки.
Эйми застыла, отчаянно крича при виде вздрогнувшего и тут же обмякшего тела матери. В то же мгновение мама упала, словно марионетка, у которой обрезали ниточки. Увиденное вызвало у Эйми приступ тошноты. Ей казалось, что земля уходит из-под ног. Несмотря на то, что сознание отказывалось воспринимать случившееся и обращало все вокруг в темноту, Эйми успела увидеть за стеклянной дверью гостиной нечто повергшее ее в еще больший ужас. Неожиданно в ушах стал нарастать шипящий звук, и Эйми поняла, что не может дышать…
Она подскочила, очнувшись от сна, и тут же поняла, что это неистово шипел мистер Писалка.
Но она действительно не могла дышать. Что-то, словно тиски, сдавило горло, перекрывая доступ воздуха в легкие.
– Ты должна забыть, – угрожающе шептал над ней чей-то вкрадчивый голос. – Ты слышишь меня? Что бы ни осталось в твоей памяти, ты должна забыть. В противном случае обещаю тебе – ночные кошмары будут наименьшим злом, ожидающим тебя. И ты не доживешь до тех дней, когда сможешь раскрыть тайну.
В следующее мгновение на ее лицо положили подушку, и Эйми, задыхаясь, начала отчаянно сопротивляться.
Ссутулившись в кресле, остановившимся взглядом Ройс смотрел в окно. Немногочисленные звезды мерцали на фоне густо-черного небосвода. Было уже далеко за полночь, дом погрузился в тишину. Но несколько бессонных ночей, проведенных в тщетных попытках заснуть, убедили Ройса, что отдыха ему не видать.
Несмотря на неимоверные усилия, лорд Стоунхерст был не в силах выкинуть Эйми из головы. Казалось, в мире нет ничего, что помогло бы избавиться от наваждения, посеянного в его душе очаровательной девушкой, находившейся в соседней комнате.
Вопреки той тщательности, с которой он избегал встреч с Эйми на протяжении всей недели, мысли его были заняты только ею. В течение всего дня, что он проводил вне стен дома Хоксли и должен был бы сосредоточиться на делах, Ройс прокручивал в памяти мгновения их страстного поцелуя в саду. А в те редкие ночные часы, когда удавалось забыться сном, его преследовали кошмары. Во сне он беспомощно наблюдал, как Эйми падает с лестницы и головой ударяется об пол. Когда же он подбегал и подхватывал Эйми на руки, оказывалось, что это не Эйми, а Корделия. Корделия со стеклянными, широко распахнутыми глазами, чья голова неестественно свисает, также устрашающе, как это было много лет назад, когда он вытащил ее из-под фаэтона.
Стоило ли говорить, что, измученный бессонными ночами, Ройс был на грани срыва. Но уже завтра, думал он, придет конец его страданиям. Закончив все дела, требовавшие присутствия в Лондоне, Ройс собирался с самого утра отбыть в Стоунклифф. Как бы ни был он рад повидаться с Хоксли, возвращение домой будет для него настоящей отдушиной. Его уединенное, раскинувшееся на огромной территории вдоль скалистых берегов Корнуолла поместье было единственным местом, где Ройс по-настоящему чувствовал себя комфортно и в безопасности.
И может быть, как только их с Эйми вновь будет разделять сотня-другая миль, он наконец-то сможет забыть о ней.
Завтрашний день обещал быть долгим, и Ройс хотел начать его как можно раньше. Ему ничего не стоило, даже уставшим, пуститься в изнурительный путь. Может быть, если он приляжет и заставит себя выкинуть из головы все мысли, ему все-таки удастся заснуть на пару часов?
Но как только лорд Стоунхерст собрался встать с кресла, его лишенное сна сознание уловило едва слышный звук, доносившийся из комнаты Эйми. С недавних пор во всем, что касалось Эйми, он вел себя словно наседка с цыплятами. Любой шум, раздававшийся за стеной, заставлял его настораживаться.
Однако сейчас это был не привычный безобидный шум шагов или скрип кровати. Ройс почувствовал нечто большее, чем легкое волнение воздуха. Мурашки пробежали у него по спине, будоража все тело и мгновенно приводя к решимости действовать, не медля ни секунды. И когда звук раздался снова, Ройс понял, что это было. Приглушенный женский крик.
С неимоверной скоростью, превышающей все способности человека, Ройс пулей вылетел в коридор. Не тратя времени на предварительный стук, он распахнул дверь. Комната оказалась настолько ярко освещена льющимся сквозь открытый балкон лунным светом, что мужская фигура, склонившаяся над кроватью, не могла остаться незамеченной.
Пытаясь задушить Эйми, кто-то с силой прижимал ее к кровати.
Издав звук, схожий с ревом разгневанного животного, Ройс почувствовал, как мощная волна остервенелости пробежала по всему телу. Сильная и горячая, она пульсировала, заливая глаза алой завесой злости, затмевающей все на пути к единственной цели – уничтожить противника.
Он бросился к кровати. Но еще раньше, чем Ройс успел пересечь комнату, враг, выпустив жертву, перескочил через постель и исчез за балконной дверью.
Твердо намереваясь догнать преступника, Ройс поспешил за ним. Но увидел лишь, как тот, взобравшись на калитку заднего двора, скрылся в темноте конюшен.
Проклятие! Свешиваясь через перила, Ройс бессильно помахал кулаком. Окажись он лишь секундой раньше – поймал бы ублюдка! Бурлившая ярость разрывала Ройса изнутри! Темная, жестокая сторона его натуры бушевала в нем, словно запертый в клетку ягуар, побуждая спрыгнуть с балкона и, нагнав подонка, разорвать его голыми руками.
– Стоунхерст.
Хриплый голос Эйми вернул его к реальности. По крупицам лорд собирал силу воли, на какую только был способен, чтобы глубоко спрятать и закупорить закипающую в нем злость. В присутствии Эйми он не мог позволить себе потерять самообладание. И оставить ее он тоже не мог. Не сейчас.
Вновь войдя в комнату, он подошел к кровати и неспешно опустился на край. Эйми лежала, свернувшись клубочком, мягкие каштановые волосы покоились на груди, выбившись из заплетенных на ночь кос. Лицо красноречиво говорило о пережитом потрясении и внутренней уязвимости. Не сдержавшись, Ройс обнял Эйми. Сейчас ничто не могло помешать ему сделать это, даже собственные клятвы держаться от нее подальше. Он хотел успокоить ее, вселить в нее чувство защищенности.
– Ш-ш, – успокаивающе прошептал он, одной рукой убирая пряди волос, падающие Эйми на лицо, второй поглаживая ее по спине. Ощущая ее внутреннюю дрожь, лорд Стоунхерст едва сдерживал гнев. Какой негодяй посмел посягнуть на ее жизнь! Следует немедленно отыскать ублюдка. И все же он постарался овладеть эмоциями, чтобы успокоить Эйми: – Все в порядке. Я рядом. Я рядом, и никто не посмеет причинить вам боль. Я обещаю.
– Стоунхерст!
– Ш-ш…
– Нет же, Стоунхерст, вы должны выслушать меня, – потребовала Эйми. Отстранившись, она подняла голову так, чтобы видеть его глаза. – Сегодняшний сон отличался от предыдущих.
Раздраженный настойчивостью Эйми и не видя связи между кошмаром и произошедшим покушением, Ройс неодобрительно посмотрел на нее:
– Эйми, думаю, сейчас есть куда более важные вещи, чем обсуждение ночных кошмаров. Может быть, вы заметили, кто-то пытался вас убить? Вы знаете этого человека? Мы должны известить о возможной опасности всю семью, послать за охраной, а также за врачом…
– Да нет же, вы не понимаете. – Эйми перебила Ройса, вцепившись ему в рубашку, словно в отчаянной попытке достучаться до него и доказать, что в ее словах заключено нечто важное. – В этот раз я видела больше, чем обычно. Я видела то, чего не было раньше.
– Что?
– Лицо. Я видела лицо. В тот момент, когда раздался выстрел, кто-то мелькнул за спиной лорда Страттона. Во сне лицо было слегка расплывчатым и трудно сказать точно, кто это был. – На мгновение Эйми утихла, но вскоре, облизнув пересохшие губы, продолжила говорить: – И этот мужчина сегодня… Он сказал… он сказал мне, что я должна все забыть. Что должна забыть все, что накопилось в памяти, или не доживу до того дня, когда смогу все рассказать. Думаю… Я думаю, это как-то связано с моими снами.
Ройс еще крепче сжал ее руки. Теперь смысл сказанного начал доходить до него. О Боже, он знал, что эти чертовы кошмары были плохим предзнаменованием. Надо было слушать внутренний голос и с самого начала все рассказать ее отцу.
– Проклятие!
Эйми содрогнулась от ругательства, но его злость ничуть не испугала ее.
– Это еще не все, – скрепя сердце мягко добавила она. – Не думаю, что в тот вечер я просто потеряла равновесие и упала с лестницы. Теперь я практически уверена, что кто-то толкнул меня. Что в тот раз меня тоже пытались убить.
Гул нарастал в ушах Ройса, в то время как он всеми силами старался сохранять спокойствие. Кто-то пытался ее убить. Не раз, а дважды. И если бы злоумышленнику это удалось, винить в этом следовало Ройса. Ее просьбы убедили его пойти против здравого смысла. Но теперь с этим покончено.
Выпустив руки Эйми, Ройс поднялся и, ни на секунду не отводя от нее глаз, процедил сквозь зубы:
– Все, пора обо всем рассказать вашей семье. Сейчас же!
