Текст книги "Клуб 27 (ЛП)"

Автор книги: Ким Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

– Да, я уверена. Иначе бы меня здесь не было.

Его лицо кажется, бледнеет.

– Может быть, ты неправильно поняла его?

– Нет! – Я трясу головой.

– Мне жаль. Я понятия не имел, что он сказал тебе это. Я просто думал, что ты перепутала местоположения.

– Нет, я не перепутала. Господи, я бы не заснула в твоей постели. Зак сказал мне, что купил дом на воде.

– Он действительно жил в доме на воде. Но он не владел им, и это не тот дом.

Я чувствую, как кровь приливает к моему лицу. Сглатываю с трудом.

– Нет! Это не может быть правдой. Я не уверена, в какую игру ты играешь, но не пытайся использовать моего брата сейчас, когда он мертв. Скажи мне правду, ты живешь здесь, с тех пор как он умер. Не так ли? Я собираюсь выяснить это, так или иначе.

Приближаясь, он хватает меня за руки.

– Зои, я говорю тебе правду. Я бы не стал лгать о чем-то подобном. Я бы так не поступил со своим другом.

Я отталкиваю его.

– То есть, ты хочешь сказать, что мой брат лгал мне. Он бы не сделал этого. Мы говорили друг другу правду. Всегда.

– Он переехал тогда же, когда и я. У меня имелось свободное место, а он нуждался в дешевом жилье.

Я качаю головой; мне всё ещё сложно поверить ему.

– Почему это важно, в каком гребаном доме он жил? Адрес тот же. – Его голос повышается, теперь он теряет контроль, пока его гнев всплывает на поверхность.

Пол, кажется, накреняется, мой мир вращается вокруг своей оси.

– Это имеет значение. Это означает, что он лгал. Он бы никогда не сделал этого.

Слезы текут по моим щекам, когда я понимаю, что Зак врал.

Взгляд Нейта так мне и говорит.

Это его дом, не Зака.

И внезапно осознаю, что, кажется, я схожу с ума. Когда мой мир рушится вокруг меня, даже сильнее, чем уже есть, я выбегаю под дождь, по мокрой траве, в сторону темного лодочного сарая.

– Зои возвращайся в дом! – кричит Нейт. – Мы посреди чертова шторма.

Гром настолько шумный, что в моих ушах звенит. Молния такая яркая, что я могу видеть лодочную хижину с её массивной деревянной дверью прямо передо мной.

Игнорируя его просьбу, я поворачиваю ручку и дергаю её.

Дверь заперта, но я продолжаю крутить её снова и снова.

Когда не могу её открыть, я начинаю колотить в дверь. Я колочу до тех пор, пока, клянусь, мои костяшки пальцев не начинают кровоточить. Я даже не осознаю, что делаю.

Внезапно ветер усиливается, и я могу чувствовать силу, которая раскачивает сарай для лодок.

Я поднимаю голову в сторону дождя.

– Почему ты должен был умереть? – кричу я.

– Почему судьба забрала тебя? – ору я.

– Почему ты лгал? – шепчу я.

Большие сильные руки обхватывают меня и разворачивают.

– Шшш... всё хорошо, Зои. Мы разберемся с этим.

Я смотрю на него.

– Нет, нет, мы не сможем.

– Мы сможем. Давай просто вернемся назад в дом.

– Зачем ему было лгать? – я кричу.

– Я не знаю! – кричит Нейт в ответ. – Я не знаю, – повторяет тише.

– Я должна лично убедиться, – кричу, перекрывая шум шторма.

– Не сейчас. Мы должны вернуться в дом. Ты сможешь убедиться завтра.

Ветви дерева падают на землю. Я не могу видеть воду, но могу слышать, как волны врезаются в берег.

– Почему он должен был умереть? – плачу.

Те же самые слова я вопила в течение нескольких недель.

– Я не знаю,– шепчет Нейт мне на ухо, и это в первый раз, когда кто-то отозвался на мои вопли.

– Он был моим миром, а я его потеряла, – бормочу я.

Небо загорается, сверкает снова и снова, но я не двигаюсь. Затем длинный взрыв, другая вспышка и вдруг полная темнота. Гаснет освещение дома, что позволяло мне видеть лицо Нейта. Всё исчезло.

– Бл*дь! Электричество отключили.

Ветка с дерева падает прямо возле лодочного сарая.

Нейт смотрит на меня.

– Мы должны вернуться внутрь... сейчас же.

Момент огромного страха поражает меня, пока я ищу звезды, луну, что-нибудь, что бросает свет в темноту. Но мои поиски безрезультатны. Я чувствую себя полностью потерянной, и мои рыдания становятся громче.

Шок.

Страх.

Печаль.

Все накатывает на меня, и я не могу двигаться.

Я беспомощна.

Опустошена.

Потеряна.

Сильные руки подхватывают и несут меня по траве. В этих руках я позволяю себе ощущать комфорт, который никогда не ожидала почувствовать в руках лучшего друга моего брата, и комфорт, в котором я очень нуждалась, не осознавая этого.

3 глава

Воин

Ветер пытается ему помешать, но Нейт двигается, будто воин во время сражения – стремительными, точными движениями. Его ботинки не погружаются даже в мокрую, пропитанную траву, на которой мои босые ноги, должно быть, оставили следы.

Его тело накрывает мое. Когда я пытаюсь оторвать свою голову от его шеи, Нейт наклоняет свою, заставляя мою голову вернуться на место. Если бы я его не знала, я бы сказала, что он пытается защитить меня от сурового дождя. Но после всех обвинений, которые я просто бросила ему в лицо, не могу представить, что в этом всё дело.

Мой разум наполнен рассеянными мыслями, разорванными от взрыва бомбы, которую он сбросил, и всё же звук тяжелого дыхания, исходящий из его рта, как ни странно, облегчает разрушение, которое я чувствую.

Ветер и дождь останавливают свои нападения, как только Нейт переступает порог дома. Мы оба промокли до нитки, и он ставит меня на пол. Его руки поддерживают меня за бедра, пока я нахожу свою опору, но они задерживаются на месте даже после того, как я обретаю равновесие.

Вновь я нахожу утешение в его прикосновении.

Я наклоняю голову, пытаясь увидеть его, но не могу. Слишком темно.

Ощущение его прикосновения и звук дыхания – единственные доказательства того, что он стоит передо мной.

Когда прикосновения его рук внезапно исчезают, мое чувство ориентировки, кажется, следует за ними.

– Нейт? – Я в ужасе вытягиваю руку и хватаюсь за него, за его бицепс, и думаю: «Не оставляй меня одну».

– Оставайся прямо здесь. Дай мне минуту, чтобы закрыть окна.

В доме слишком темно.

Я ничего не вижу.

Мои зубы стучат, и у меня кружится голова.

Внезапно, всё, что я могу видеть, – это образы моего брата. Образы окрашены его ложью. Я хочу знать, почему он вынужден был рассказать мне что-то, что не было правдой. Я бы никогда не беспокоилась о том, где он жил, так почему он чувствовал, что должен был мне лгать?

Я просто не понимаю.

Звук шагов Нейта по полу затихает, он движется дальше. Я тянусь, чтобы ухватиться за что-нибудь, поскольку паническое чувство начинает меня настигать, но ничего не нахожу кроме воздуха.

Это все?

Сегодняшний шторм закончится моей смертью?

Раньше я никогда так не думала, пока не умер Зак.

Теперь замешательство омрачает меня каждый день.

С того дня, как мне исполнилось двадцать семь, страх смерти высосал из меня все желание жить.

Я одинока.

Брошена на произвол судьбы.

Потеряна.

Каждый раз, когда я резко торможу, думаю: «Может быть, так и будет». Каждую ночь, когда я засыпаю, я думаю: «Может быть, я не проснусь». И каждый день, когда что-то делаю, думаю: «Будет ли сегодняшний день моим последним?»

Я не знаю, как двигаться дальше, или даже, стоит ли мне попытаться?

Телефон Нейта излучает небольшой ореол света, вытаскивая меня из моих размышлений. Я наблюдаю за ним, чувствуя облегчение, что могу видеть, и, радуясь тому, что мой разум сосредотачивается на чем-то другом. Он отодвигает одну сторону стеклянных дверей и выходит. Проникающие звуки никак не приглушают предчувствие тишины внутри этих стен.

Желая избежать этого, я на своих босых ногах осторожно двигаюсь к нему, стараясь не поскользнуться. Шторм, кажется более суровым в непроглядной ночной тьме, и незначительный приступ страха вновь поражает меня.

В то время как я выхожу, Нейт поднимает взгляд.

– Черт побери, Зои. Разве ты не слышала, что я говорил? – его строгий голос выводит меня из паники, которая одолела меня.

Звуки шторма такие же жесткие, как и его тон, и я отступаю назад.

– Я слышала тебя. Я просто хотела увидеть, что ты делал, – пытаюсь говорить спокойно, но абсолютно уверена, что мой голос больше похож на визг.

Свет исчезает, когда он засовывает телефон в передний карман своих джинсов.

– Могу я подержать твой телефон за тебя?

Он снова раздвигает двери.

– Оставайся там, – говорит он, затем достает что-то, похожее на металлическую штору.

Мне интересно, я наклоняюсь вперед, но остаюсь стоять внутри на влажном полу.

– Тебе нужна помощь?

Нейт упирает руки в бедра и опускает голову. Через некоторое время он смотрит в мою сторону и сквозь вой ветра кричит:

– Нет! Я сказал тебе оставаться внутри.

Я вздыхаю, не удивленная, что его терпение по отношению ко мне на исходе. На самом деле я шокирована тем, что он даже позволил мне вернуться в его дом, но я предполагаю, что бросать меня во время шторма, был не вариант для него.

Нейт тащит в мою сторону большую железку со складками, и они начинают выравниваться, когда прикрывают стеклянные двери. Он двигается с умением, и я не могу отвернуться.

Когда металлические жалюзи полностью растянуты с одной стороны, он делает то же самое с другой. Жалюзи достаточно высоки, чтобы также защитить окна над нами. Как только обе стороны встречаются на середине, он возвращается назад в дом и защелкивает их вместе, затем закрывает и запирает на замок стеклянные двери.

– Мы собираемся остаться в этой комнате сегодня ночью. Это самое безопасное место. Я никогда не задействовал раньше штормовые жалюзи до того, как отключалось электричество, так что эти здесь единственные.

Мне интересно, насколько сильно этот шторм может разыграться, и спрашиваю:

– Оставаясь здесь, мы будем в порядке?

Нейт проводит рукой по мокрым волосам.

– Мы будем в порядке. Не бойся. Шторм не настолько сильный.

Мои зубы стучат.

– Мне не страшно.

Но я боюсь.

В последнее время, я всегда кажусь напуганной.

Его глаза встречаются с моими, и вода стекает вниз по телу.

– Я собираюсь прихватить несколько полотенец и поискать фонарик. Скоро вернусь.

– Ты уверен, что я ничем не могу помочь?

– Да. Просто сиди.

Я киваю и, помогая себе свечением его телефона, двигаюсь к дивану. Скрип его ботинок затихает, и я остаюсь в комнате одна. Я никогда не боялась ураганов, но этот ошеломляет меня. Ветер свищет так громко, и дождь стучит как отбойный молоток. Громкий сокрушительный шум заставляет меня подпрыгнуть, но ругательства Нейта говорят о том, что он, возможно, наткнулся на что-то.

– Нейт, с тобой всё в порядке? – зову я.

– Да, но это был единственный фонарик во всем гребаном доме.

– У тебя есть свечи?

Спустя мгновение, свечение возвращается, и Нейт добирается до меня, неся под мышкой стопку полотенец и одеял.

– Если бы они у меня были, я бы не злился, что уронил фонарик, – он щелкает, явно разочарованный.

Я встаю.

– Видимо, нет. Прости.

Он ставит стопку на журнальный столик и приближается ко мне.

– Ты не должна извиняться. Мой вспыльчивый характер никак не связан с тобой. Меня бесит, что я так плохо приспособлен к такой погоде, когда всю мою жизнь в меня вбивали подготовку к урагану.

– Что ты делаешь, чтобы приготовиться к урагану, кроме как вешаешь жалюзи на окна?

Он сухо смеется.

– Много чего. Вода и запасы еды станут хорошим началом.

– Я никогда прежде не присутствовала при урагане.

– Ну, ты всё ещё не присутствуешь. Поверь мне, это не то.

– Добирался когда-либо близко хоть один ураган к тому месту, где ты жил?

– Да, – вздыхает он.

Моя рука взлетает ко рту.

– Должно быть, это ужасно.

– Я не люблю вспоминать об этом.

– Я могу это понять.

– Нет, не думаю, что можешь, – бормочет он.

Что-то такое в том, что он говорит, заставляет меня дрожать.

– Зак рассказывал мне о нескольких ураганах, которые ударяли близко, но никогда о чём-либо слишком плохом.

– Нет, уже много лет у нас не было сильного шторма.

Теперь способная говорить гораздо более спокойно, я спрашиваю его:

– Как ты думаешь, почему мой брат сказал мне, что купил этот дом?

Он делает шаг ближе.

– Хотел бы я ответить тебе на этот вопрос.

Вспышка молнии и жуткий грохот грома пугает меня.

Нейт сжимает мои плечи, его прикосновения нежные, но крепкие.

– Здесь нечего бояться.

Хотя слова успокаивающие, от его неожиданного прикосновения моё тело покрывается мурашками. Моя реакция застаёт меня врасплох, и я скольжу немного, и для поддержки хватаюсь за него. Его хватка усиливается на мне, но я продолжаю скользить. Он действует быстро. Его руки перемещаются на моих бедрах и придерживают, подтягивая меня ближе к нему.

Мы дышим друг на друга. Плоть к плоти, мои пальцы по-прежнему обернуты вокруг его предплечий, и его руки остаются на моей талии. Мы продолжаем прикасаться друг к другу даже после того, как я возвращаю равновесие. Контакт между нами кажется чем-то большим, чем результат того, что он поймал меня.

Я понимаю только, что мой пульс ускоряется.

Свечение на телефоне Нейта гаснет, но он не включает его обратно.

Мы в темноте.

Мои ощущения усиливаются. Звук его дыхания продолжает смешиваться с моим. Стекающая вода с его и моей одежды спадает на пол. Никто из нас не говорит, но мы, кажется, приближаемся ещё ближе естественным образом, сами того не контролируя.

Проходят минуты, пока мы так стоим, и с каждым проходящим мгновением я могу чувствовать, как увеличивается тепло между нами. Я также могу чувствовать, как близко находятся его губы, я бы сказала, его рот слишком близко к моему. Притяжение между нами, кажется, возрастает.

Где-то глубоко внутри меня вспыхивает проблеск желания.

Это удивляет меня.

Позволяет мне чувствовать себя живой.

Даже после всего того, что случилось сегодня, кажется, моё тело самостоятельно реагирует на этого мужчину.

Тишина опьяняет.

Я становлюсь сверхвнимательной к каждому его вдоху, каждому лёгкому движению тела, даже трепету его ресниц. Перемещаясь ближе, наши тела слегка касаются друг друга. Тотчас же, я чувствую, как меня бьет током.

Внезапно, мои зубы начинают стучать.

Нейт отходит назад. Он со свистом втягивает глубокий вдох, затем протягивает мне полотенце.

– Вот, возьми это. Я прихвачу для нас что-нибудь сухое из одежды.

– Хорошо, – шепчу охрипшим голосом.

Моё сердце колотится с удвоенной скоростью.

Мой пульс учащён.

Что это было?

Он светит телефоном, чтобы подняться по лестнице.

Мои мысли где-то блуждают, но удивительно то, что я не думаю о неопределенности в своей жизни, я думаю о Нейте. Прежде, я действительно не уделяла ему много внимания. Я даже никогда не старалась проявить личный интерес, узнать хорошо человека, который был лучшим другом моего брата, но если бы проявила, то не уверена, что все бы вышло как надо. Нейт серьезный, но добрый, скромный, но требовательный, уверенный, но не высокомерный. Он – это всё, от чего я бы могла потерять голову из-за мужчины, прежде чем сбилась с пути. Прежде, чем моя жизнь стала неопределенной.

Полотенце, вытащенное из моих рук, сигнализирует мне о том, что он вернулся.

– Предполагалось, что ты обернёшь его вокруг себя, а не будешь за него держаться. – Затем Нейт смеется.

Его смешок как долгожданное облегчение среди всего этого стресса.

– Прости. – Это всё, что я могу сказать. Похоже, что это единственное слово, которое я употребляю всю ночь.

Моё эмоциональное состояние так запутано сейчас.

Его телефон в одной руке и сухая одежда в другой, но взгляд всё ещё впивается в меня.

Я смотрю в ответ и чувствую, как тону в его глазах.

Мои ресницы подрагивают, и я вытаскиваю себя из плена его глубины, чтобы рассмотреть его всего. Нейт высокий и худощавый, но крепкий. Он переоделся в обычные серые спортивные штаны, такие, как ношу я, и в белую футболку, опять же, как та, что одета на мне.

– Можно подумать, что мы похожи на близнецов.

Он опускает свой взгляд.

– Да, полагаю, мы похожи.

Я тянусь за одеждой в его руках, и наши пальцы соприкасаются.

Он кладет свой телефон на стол.

– Ты вся дрожишь.

– Я в порядке, правда.

Он разворачивает полотенце и оборачивает его вокруг моих плеч.

Моё тело покалывает странным образом.

Его прикосновение электризует меня.

Самыми нежными касаниями он поднимает уголок полотенца. Вода стекает вниз по моему носу, щеке, подбородку, и Нейт нежно их поглаживает, затем перемещается к моим волосам и делает то же самое.

Его доброта проникает в мою душу.

Забота заставляет моё сердце трепетать.

Сияние его телефона исчезает, и мы вновь оказываемся в темноте.

Но я всё ещё чувствую на себе его глаза.

Он оставляет нас в темноте, но всё в порядке.

– Хочешь, чтобы я отвёл тебя в ванную переодеться? Одна из них находится в конце коридора.

– Нет, мне и здесь неплохо. – Он уже видел меня практически голой, а здесь темно, и вряд ли ему что-то удастся разглядеть.

Вспышка молнии освещает комнату из окон в зале, и на долю секунды я вижу выражение на его лице – он, похоже, погружен в мысли. Пока я наблюдаю, вода капает с его влажных волос, задаюсь вопросом, беспокоит ли его явное ухудшение погоды. Или он застрял в настоящем, на обмане моего брата, или на странном притяжении между нами?

Даже несмотря на то, что мы только что встретились, я знаю, что мой брат доверял Нейту. И я чувствую, что тоже могу.

Кажется, он ещё раз придвигается ближе, так что связь всё ещё сильна между нами.

Моё дыхание учащается.

Мои руки движутся сами по себе, пока я снимаю футболку со своего тела и затем стягиваю спортивные штаны, прежде чем переодеваюсь.

Нейт не может меня видеть, но тени, безусловно, рисуют изображение. Мне не нужно видеть его глаза, чтобы знать, он наблюдает, и я могу слышать его тяжелое дыхание.

И я знаю, он чувствует то же, что и я.

Когда заканчиваю, я беру в руки полотенце и, встав на цыпочки, приглаживаю его влажные волосы, приближаясь достаточно, что могу почти попробовать соленый дождь на его коже.

Моё сердце бьётся быстрее, поскольку странное волнение одолевает меня.

Из-за неуклюжих пальцев роняю полотенце, но вместо того, чтобы его поднять, с помощью только своих рук приглаживаю волосы Нейта.

– Мне жаль. Я не должна была выбегать в дождь на улицу.

Тишина.

Наше общее дыхание становится еще тяжелее.

Наши тела находятся так близко, практически соприкасаются.

Сквозь темноту смотрю в сторону лофта, я знаю, что там, и задаюсь вопросом, если бы я поцеловала его, отнес бы он меня в свою постель, или он бы взял меня незамедлительно, что не дало бы времени сменить местоположение.

Я стряхиваю сумасшедшую идею и повторяюсь.

– Я сказала, что сожалею.

– Я слышал тебя. – Его дыхание усиливается, почти до одышки, точно также, когда мы были снаружи.

Он хватает мои запястья и останавливает мою ленивую ласку его волос.

– Послушай, Зои, я ни хрена сейчас не соображаю. Не уверен, что должен сказать. Не могу понять, что делать, как заставить почувствовать тебя несколько лучше из-за твоего брата. И если быть честным, я даже не уверен, что могу чем-нибудь помочь.

Я задаюсь вопросом, что заставило его отдалиться и остро отреагировать.

Темнота, внезапное чувство одиночества, в сочетании с правдой о моём брате, кажется, поглощают меня. Я приехала сюда, чтобы помочь себе двигаться вперёд, но боюсь, всё, что я делаю, – это отхожу на шаг назад.

– Эй, я не хотел, чтобы это прозвучало так резко.

Ещё одна вспышка следует за другим рокотом, и мой крик непреднамеренный, когда возвращаюсь в реальность из собственных мыслей. Делая шаг назад, я спотыкаюсь о диван и теперь, сидя, обнимаю свои колени. Моё тело охвачено напряжением и всё сжимается внутри.

Почему мой брат лгал?

Моё рыдание не умышленное.

Нейт садится рядом со мной и притягивает к себе.

– Шшш… не плачь. Прости, я веду себя как последний мудак, – шепчет он мне на ухо.

Его руки обнимают моё тело, и покой, которым он меня обеспечивает, нельзя отрицать. Я делаю вдох, пытаясь остановить своё рыдание.

– Нет, ты не мудак.

Его смех меняет настроение между нами.

Слёзы останавливаются сами по себе, и моё дыхание стабилизируется, когда эмоции сменяются с печали на что-то другое.

Когда Нейт откидывается на спинку дивана, он утягивает меня с собой. Он вытаскивает из стопки одеяло, которое положил на стол вместе с полотенцами, и накрывает нас, оборачивая меня в кокон безопасности, что по какой-то причине отгоняет все мои страхи прочь.

Я так морально и физически истощена, что с трудом могу держать свои глаза открытыми.

Мое лицо покоится над его сердцебиением, а его пальцы ласкают мою голову, и прежде чем истощение берет надо мной верх, единственное, о чём я могу думать: «Ты, Нейт Хэнсон, кто угодно, но не мудак».

4 Глава

Записки без подписи

Я с ужасом открываю глаза.

Но вместо темноты появляются туманное синее небо и гигантские небоскребы.

Всё моё тело в холодном поту.

Дыхание затруднено.

Но я жива.

Я не утонула под проливным дождём, и меня не засосал скоростью ветра свирепый ураган – это был просто сон.

Моя смерть в последнее время так легко поселяется в моих снах, что я начинаю сомневаться, будет ли это только вопросом времени, прежде чем произойдет.

Надеюсь, что нет.

Я сильнее тяну на себя одеяло, поглощая комфорт, который оно обеспечивает. Как только мои нервы успокаиваются, я сажусь. Электроэнергия снова есть в доме, кондиционер работает полным ходом. Отбросив одеяло, встаю и подхожу к одной части раздвижной стеклянной двери. Жалюзи отодвинуты, и даже через изморось вид на Майами захватывает дух.

Обхватив себя руками, выхожу, чтобы лучше рассмотреть и убедиться в том, что это реальность. Как только дохожу до конца веранды, вижу его.

Лодочный сарай – дом, где жил мой брат.

То, зачем я приехала сюда.

У меня неделя на то, чтобы разобраться с его вещами и попытаться узнать, какова была его жизнь, прежде чем я соберу все и вернусь домой. Одна неделя, чтобы увидеть, что Зак любил свою жизнь, и, возможно, тогда я смогу поверить, что стоит жить каждую минуту, независимо от того, сколько минут осталось.

Ведь, правда, знает ли кто-нибудь из нас, сколько времени у него осталось?

Пытаюсь заставить себя сконцентрироваться на том, что вижу перед собой, а не на смерти, но мои мысли погружены в жизнь Зака и в то, как слишком быстро он ушел. Внезапное переосмысление заставляет меня думать о прошлой ночи, о том, что он не сказал мне правду об этой жизни.

Что еще за вранье?

Но я не могу так думать.

Нет.

Он был моим братом, и я любила его.

Трагедия его смерти преобладает над всем.

Ложь, предательство… насколько они действительно имеют значение?

Единственное, что имеет значение – это его смерть.

Он умер в двадцать семь лет.

Он умер перед тем, как у него появился шанс жить.

Он никогда не найдет девушку своей мечты и не заведет семью. Для человека, который восставал почти против всего в своей жизни: школы, правил, послушания – единственным, против чего он не восставал, была любовь.

Он был романтиком.

Я виню Мими и все те старые фильмы, которые она заставляла нас смотреть, когда мы были маленькими. Он хотел добиваться женщины. Это была его мечта – быть для девушки рыцарем в сияющих доспехах. Я хотела для него этого больше всего на свете.

Но этого никогда не произойдет.

Одинокая слеза скатывается, и я вытираю её.

Глубоко вдыхая, я перевожу взгляд на то, что меня окружает: Полукруглый бассейн, с разбросанными по нему пальмами, который выглядит привлекательным при свете дня, и невероятно бирюзовая вода океана. Такой успокаивающий вид. Когда замечаю покрытие парусины в форме треугольника и то, что я вижу под ним, заставляет меня улыбаться.

Насыщенного красного цвета лодка, которая расположена на подъемнике.

Красная.

Блестящая, ярко-красная.

Любимый цвет моего брата.

Солнце выглядывает сквозь серые облака, и я резко бросаю взгляд на название, написанное на всей лодке – «ПОЛНАЯ И АКТИВНАЯ ЖИЗНЬ».

Ухмылка появляется на моих губах.

Мальчишки и их игрушки. Ничего не меняется с детства.

Качая головой, я разворачиваюсь и решаю попытаться найти Нейта. Думаю, что должна извиниться перед ним за свою реакцию прошлой ночью и за вторжение в его дом. Чувство проникает сквозь меня – это не предчувствие тревоги, которое омрачало меня неделями, – а возбуждение, трепет, выброс адреналина при одной мысли увидеть его.

Пока я иду через большую гостиную, становится более очевидным то, что окружающая меня обстановка не могла быть в духе Зака вообще. Сейчас я решаю не думать о вчерашних откровениях, желая найти Нейта и кофе в первую очередь.

Когда дохожу до кухни, замечаю записку на столе:

«Я на работе в процессе заключения важной сделки. Здесь ключ от лодочного сарая. Бери всё, что тебе понадобится».

Отсутствие какого-либо личного контакта напоминает мне о том, что мы чужие друг другу, и любая близость, которую я могла ощутить по отношению к нему, была результатом травмы, которую я пережила. Мне не следовало ожидать: «Доброе утро, Зои», или «Увидимся позже. Нейт».

Но мне бы хотелось этого.

Я включаю кофемашину и варю латте, затем направляюсь к двери, где бросила свой багаж вчера вечером.

Когда подхожу туда, моих чемоданов уже нет, но есть приклеенная записка на стеклянной двери.

«Я отнес твои вещи наверх, поставив за дверью ванной комнаты. Предполагаю, что ты останешься здесь на время своей поездки. Проверь свою электронную почту. Номер моего рабочего и сотового телефонов на тот случай, если у тебя их нет, находится в ответе на твоё сообщение. Если ты не можешь со мной связаться, оставь сообщение на автоответчик».

Эта дурацкая записка, наряду с его добротой ко мне, заставляет моё сердце биться сильнее, и я бегу вверх по лестнице, чтобы прихватить свой телефон.

Отправленный ответ по электронной почте такой же простой, как и в его записках.

«Вот мои номера...»

Я практически прыгаю в душ, останавливаясь только для того, чтобы вытащить косметичку, заполненную принадлежностями для путешествий.

Часть меня не удивлена моими действиями.

Это частичка старой меня.

Другая же часть шокирована моим легкомыслием, но это не мешает мне получать удовольствие. Пока я наслаждаюсь душем, позволяя воде литься по мне каскадом. Именно тогда я понимаю, что очень давно не чувствовала себя так хорошо. Прошло слишком много времени с тех пор, как я уделяла внимание любым мелочам в своей жизни: тому, как вода касается моей кожи, будто по ней ударяют маленькие градинки, или какой восхитительный запах лаванды у моего лосьона.

Струи воды массируют тёплой водой моё тело почти из каждого угла, и это такое успокаивающее, расслабляющее ощущение, что я растягиваю удовольствие. Когда намыливаю голову, воспоминание возвращает меня обратно к тому, как длинные пальцы Нейта поглаживали мои волосы, пока я засыпала прошлой ночью. Брызги душа соприкасаются с моей кожей, пробуждая интимную чувственность, что поражает меня.

Я пытаюсь избавиться от этого ощущения.

Вымытая шампунем, кондиционером, побритая и чистая, я появляюсь из душа, чувствуя себя более чем готовой жить дальше, а это долгожданная перемена с прошлых недель.

Зеркало покрыто паром, и я использую полотенце, чтобы стереть его. Пара взмахов расческой по кудрям и готово. Я не собираюсь слишком усердствовать, потому что уверена, что влажность тепла Флориды не сделает ничего, кроме как увеличит объём. Мои вьющиеся волосы живут сами по себе, и что бы я ни делала, нет ни единой страховки, что как только выйду на улицу, я не буду выглядеть, словно вернувшаяся из восьмидесятых.

Я вытаскиваю одно из многих платьев, которые Зак присылал мне прошлым летом. Он говорил, что в Майами Lilly Pulitzer в моде, и он считал, что мне они понравятся, и это так.

То платье, которое я выбираю, имеет небольшой V-образный вырез спереди и сзади принт с темно-синими и белыми зонтиками. Влажность воздуха в ванной комнате удушающая, несмотря на то, что работает кондиционер.

Я открываю дверь и решаю закончить собираться в спальне. Комната похожа на остальную часть дома – стены окрашены в белый цвет, хорошая современная, но редкая мебель, и аксессуары черного цвета. Даже абажуры черные.

Отодвинув волосы в сторону, я защелкиваю свои маленькие серебряные сережки-колечки и застегиваю серебряный медальон в виде сердца вокруг своей шеи.

Далее использую зеркало над комодом, чтобы нанести немного макияжа.

Я не ухожу далеко.

Мои глаза останавливаются на хрустальной чаше на комоде Нейта. Я беру и рассматриваю её содержимое: в ней всё, что носил Зак, чтобы отличаться и выделяться среди всех остальных. Всё же, ирония состояла в том, что он был всегда уникальным, и не нуждался в дополнительных аксессуарах, чтобы его заметили.

Я всегда знала, кем он был, и любила его за это.

Так почему ложь? Я не могу перестать думать об этом.

– Они принадлежат тебе. – Низкий сексуальный голос, который я узнаю, удивляет меня.

Слегка подпрыгнув, я ставлю чашу на место.

– Полиция отдала ее мне, когда я ходил на опознание его тела. – Его голос нерешительный.

Я смотрю на серебро в чаше и сдерживаю свою эмоцию.

Нейт прочищает своё горло.

– Остальная часть его вещей находится в верхнем ящике моего комода. Как я уже сказал, они принадлежат тебе. Я собирался отправить все по почте, но затем ты сказала, что приедешь, поэтому решил подождать. Сумка порвалась, и Роузи положила мелкие вещи в эту чашу.

Я оборачиваюсь со словами «Кто такая Роузи», которые вертятся на моем языке, но затем мельком замечаю Нейта, стоящего в дверях, и моё сердце, тело и разум, кажется, моментально оживают. На нём надета белая футболка, другая пара джинсов с низкой талией и очки Ray-Ban. Мне требуется немного времени сосредоточиться и даже больше, чтобы заметить два стаканчика из Starbucks и пакет с выпечкой в его руках.

– Спасибо тебе. За всё. Не думаю, что когда-либо говорила тебе «спасибо».

– Ты не должна благодарить меня. – Его голос хриплый и пронизан печалью, с которой я прекрасно знакома.

– Могу я тебя кое о чём спросить?

Он кивает.

– Знаю, что спрашивала это раньше, но ты уверен, что полиция не давала дополнительной информации о том, что случилось? Я имею в виду, кроме того, что это авария на мотоцикле.

Нейт, вздрагивая, опускает глаза.

– Нет, как я говорил, он ехал слишком быстро и потерял управление, когда поворачивал, из-за чего врезался в какие-то обломки на дороге.

Проходит минута тишины.

Я вытираю глаза.

Я должна перестать плакать.

– Одна из них для меня? – Я указываю на стаканы в его руке.

Он кивает.

– Я могу войти?

– Это твоя комната, конечно, ты можешь.

Он шагает ко мне, и моё сердце колотиться с неистовой силой.

– Латте и булочка. Я уверяю, этот латте намного лучше, чем тот, что я готовил вчера.

Я улыбаюсь ему.

Его ухмылка в ответ захватывает дух.

Пока я беру чашку и пакет с выпечкой, наши пальцы соприкасаются, и искра пробегает между нами.

– Я приготовила один этим утром, и кофемашине удалось сделать свою работу просто прекрасно. Но я никогда не откажусь от второй чашки.

Нейт приподнимает бровь.

– Любительница кофе, ха?

Я киваю и делаю глоток.