Текст книги "Клэрити"

Автор книги: Ким Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Глава шестнадцатая

Слова Тиффани не были для меня откровением. Вообще-то я не имела ничего против того, чтобы у меня были подруги, но никогда на этом особо не зацикливалась. Ну нет и нет… Мне не нужны подруги. У меня есть я. У меня есть Перри. У меня есть Нейт. У меня есть музыка и книги, есть океан. И еще у меня есть будущее, немного неясное, но все же… В колледже у меня появятся друзья, которые не будут знать, что я «фрик-урод». Вот о чем я старалась думать, когда чувствовала себя одинокой.

Но слова Тиффани задели меня, потому что не кто-нибудь, а именно она указала мне на отсутствие подруг. Одно дело, что об этом думаю я. И совсем другое – что думают остальные. Те, что травят меня и смеются за моей спиной. Между прочим, Тиффани и ее компания были главной причиной, по которой со мной никто не хотел дружить. Ежу понятно, что всякий, кто свяжется со мной, станет таким же изгоем, как я. Вряд ли кто-нибудь из истпортских девчонок захочет этого.

Я вдруг остро почувствовала, насколько я одинока. И зла. Обычно я шла к Перри, но сейчас мне это не поможет.

Покинув банкетный зал, я направилась в «Ямми». Уж там-то я точно не встречусь с этой гламурной стервой, по крайней мере сегодня.

В «Ямми» я села у стойки и заказала мороженое под горячим шоколадным соусом. Буду сидеть здесь и есть мороженое до тех пор, пока не забуду этот проклятый день. Это ужасно – чувствовать рядом с собой мертвое тело… Еще мне хотелось забыть свою досаду на маму и на Перри, поведение которого казалось мне все более подозрительным. Досаду на Тиффани, слова которой так обожгли меня, потому что были правдой. А главное, я хотела забыть то, что почувствовала, увидев сегодня Джастина. Как было бы здорово, если бы можно было сказать какое-нибудь заклинание, чтобы все чувства к нему разом пропали. Может, лоботомию сделать?

– Можно присесть? – вернул меня в реальность знакомый голос.

Я обернулась и увидела Габриэля с высоким стаканом в руке.

– Ты смотришь на это мороженое, Клэр, как на единственное спасение на Земле. Но проблемы не только у тебя.

– ?

– Сегодня отец получил разнос от мэра… Следствие не продвигается. Это его первое дело на новом месте, а он не только не раскрыл преступление, но и трупов стало вдвое больше. – Габриэль поболтал в стакане трубочкой. – Теперь твоя очередь рассказывать.

– Я просто прячусь от всех.

– Неприятности на банкете?

– А откуда ты знаешь, что я там была?

Он измерил длину моих ног придирчивым взглядом:

– Девушки обычно так не одеваются, чтобы потусить в «Ямми».

Действительно, я и забыла о своем платье.

– А сам-то ты что здесь делаешь? – Я попыталась подтянуть подол ближе к коленкам.

– Отец круглые сутки работает, и дома есть нечего. Только я сделал заказ, гляжу, ты входишь. Не возражаешь, если я присяду? – Габриэль показал рукой на табурет сбоку от меня. – О деле мы можем не говорить.

Я кивнула и отправила в рот мороженое. Если мы не будем говорить о деле, а просто поболтаем, это поможет мне забыть… кое-что другое.

Габриэль сел и несколько секунд молча изучал мое лицо.

– Джастин Спеллмен здорово проехался по тебе?

Я предпочла не отвечать.

– Прости, – сказал он.

– Есть что-то новое о Билли? – спросила я и поняла, что поболтать на отвлеченные темы не получится.

– Нет пока. Эксперты сравнивают пули. Это все, что мне известно.

– А что с Джоэлом Мартелли и угнанной машиной?

– Оказалось, он позаимствовал ее у какой-то девушки в Бостоне – с ней он тоже изменял жертве. Девушка не стала выдвигать против него обвинения, и мы вынуждены были отпустить его. – Он покачал головой. – И зачем только девчонки цепляют таких?

– Почему ты все время называешь ее «жертва». У нее имя было – Виктория.

Он заметно смутился и отвернулся. Ну и что тут такого? Я просто поймала его на том, что он старается говорить, как говорят заматерелые полицейские. А может, он разозлился?

Затем разговор возобновился.

– Ну а ты что? – спросил Габриэль. – Твое участие в этом деле…

– Ты издеваешься? – перебила я, уловив в его голосе уничижительные нотки.

– Нет. Почему ты все время колючки выпускаешь? Есть причины?

– Причин нет. А тебе не кажется, что я единственная, кто хоть что-то добыл по этому делу? Это я обнаружила дыру в потолке на месте преступления. Это я нашла записку Билли. А полиция…

Теперь пришла его очередь перебивать меня:

– Ну и какое это имеет отношение к тому, чем ты занимаешься? К так называемой парапсихологии? Ты умная девушка и руководствуешься здравым смыслом. И всё на этом.

Моя ложка со звоном упала на стойку. Опять он ведет себя как идиот. После всего, что он видел, считать, что я притворяюсь… Мне захотелось плакать. Или дать ему пощечину.

Вместо этого я встала и покинула ресторан.

Для вечера на парковке было сравнительно мало машин. Дождь снова пошел, только теперь он слегка моросил. Летом у нас жарко, и постоять под дождем было приятно, но ждать такси на улице означало промокнуть насквозь. В ресторан, однако, я возвращаться не собиралась.

– Клэр!

Я обернулась:

– Оставь меня, Габриэль!

– Прости.

– Иди ужинай.

– Пожалуйста, выслушай меня! – Он взял меня за плечи, и я вынуждена была посмотреть ему в лицо. По щекам парня стекали капли дождя, в глазах светилась мука. – Я идиот, – сказал он.

Я кивнула:

– Ну и…

– Сам не знаю, почему я это сказал. То есть… я знаю. Мне не по душе то, чем занимается ваша семья. Но зачем из-за этого мучить тебя? Ты – хороший человек, и ты мне нравишься… – Он помолчал и добавил: – Больше, чем следовало бы…

Я удивленно перевела дыхание.

– Прости за то, что я тебе наговорил. Это… мое прошлое…

Я думала, он объяснит, что имеет в виду, но вместо этого он поцеловал меня. По-настоящему поцеловал. Никто не целовал меня, кроме Джастина… Хорошо, что Габриэль держал меня за плечи, потому что ноги мои сразу ослабли. Не ожидая этого от себя, я ответила на поцелуй. Он еще крепче прижал меня к себе.

Вдруг кто-то засигналил нам из машины. Вздрогнув, я отпрянула от Габриэля. Рядом с нами мама парковала свой «приус». Она отлично рассчитала момент, чтобы отомстить мне за то, что я сказала на банкете.

Мама опустила стекло и крикнула:

– Тебя подвезти или как?

Я тяжело вздохнула. Уехать сейчас с ней было бы самым разумным. Если я останусь, мы продолжим целоваться, а я не знала точно, хочу ли этого. Габриэль был красив, да что там красив – неотразим, но я не переставала думать о том, что он с пренебрежением относится к моим занятиям.

– Ладно, увидимся, – сказала я ему, усаживаясь в машину.

Мама подняла бровь и тихонько присвистнула.

Я ткнула ее локтем в бок.

Несмотря на головную боль, с которой я проснулась утром, настроение у меня было замечательное. Меня удивил поцелуй Габриэля, но еще больше – моя реакция на него. Эмоции зашкаливали. Я попыталась привести мысли в порядок. Нас с Габриэлем свело участие в расследовании. Независимо от того, какие чувства он испытывал ко мне, должна признать, мне нравилось быть рядом с ним. Вчерашний поцелуй дал мне понять, что и он… испытывает нечто подобное.

Я пошла в ванную, вытряхнула из флакончика две таблетки от головной боли и запила их стаканом воды. После душа я почувствовала себя гораздо лучше.

Полчаса спустя я натянула пляжные шорты, зеленую футболку, подкрасила губы бледно-розовой помадой и попыталась уложить непослушные волосы с помощью геля. Результат был так себе, но в принципе я была довольна.

Мне не терпелось увидеться с Габриэлем, и я надеялась, что он найдет для меня работу. Этот вчерашний поцелуй… Скорее всего, мы будем делать вид, что ничего не произошло. Впрочем, как знать.

Я проверила телефон, но никаких сообщений не было.

Внезапно поддавшись искушению, я решила сходить за пончиками в «7–11». Схватив сумочку, я стала оглядываться в поисках ключей, но никак не могла их найти. Когда я прихожу, всегда кладу ключи на кухонный стол. Я смутно помнила, что вчера поступила, как обычно. Но именно смутно – после неожиданного поцелуя я была как в тумане и могла бросить ключи где угодно.

В дверь позвонили, и мне пришлось прервать поиски. В надежде, что это Габриэль, я бросилась открывать.

Меньше всего я ожидала увидеть на пороге эту женщину…

– Меня зовут Ольга Маслова, – произнесла она с сильным русским акцентом.

– Я знаю, кто вы. – Я вздернула подбородок. – Чем могу быть полезна?

Она склонила голову и прикрыла глаза:

– Ваши ключи на полу, поищите получше.

От удивления я дар речи потеряла:

– Как вы…

– Я здесь не поэтому, – сказала она. – Я пришла, чтобы предупредить вас.

Гостья устремила взгляд через мое плечо, видимо желая убедиться, что я одна.

– Предупредить? О чем?

– Вы в опасности.

– А если конкретнее?

– Как вы сказали… конкретнее?.. Нет, не видно. Но вы в смертельной опасности.

– А… Вы хотите, чтобы для безопасности я уехала из города? – догадалась я.

Она улыбнулась:

– Это было бы разумно.

– А может, моей матери и брату тоже уехать? Оставить вас в пик сезона единственной ясновидящей в городе?

Мадам Маслова нахмурилась и покачала головой:

– Бизнес меня не волнует. И я вовсе не хочу убрать конкурентов. Я пришла предупредить вас для вашего же блага.

– Ага, конечно! – Я попыталась закрыть дверь, но Маслова оказалась сильнее.

– Вы должны мне поверить, – прошептала она. Затем, разочарованно покачав головой, отпустила дверь, развернулась и ушла.

Некоторое время я смотрела ей вслед. Сумасшедшая… Надеялась напугать нас и переманить клиентов, вот и всё. Кроме того, она мошенница.

Я опять подошла к столу и подумала, что, должно быть, швырнула ключи так, что они пролетели мимо. Пришлось встать на коленки, и под холодильником обнаружило то, что искала.

На полу.

Глава семнадцатая

Стараясь выбросить из головы зловещее предсказание Масловой и то, как точно она угадала, где лежат ключи, я отправилась в магазин. Пара купленных пончиков была съедена на обратном пути за полминуты – у бедняг не оставалось шанса. Когда я вошла в дом, мама помещала ломтик хлеба в тостер.

– Хочешь? – спросила она. – У меня еще есть.

– Только что пончики съела. Спасибо.

Мама, как и вчера, подняла бровь. Я уже знала, что за этим последует.

– Значит… – усмехнувшись, сказала она.

– Мама, не надо.

Она покачала бедрами и шутливо пропела:

– Габриэль и Клэр на дереве сидят… целу-у-ются…

– Если ты не перестанешь, я взорвусь, – прервала я ее.

– Ну, ладно, ладно.

Хлеб поджарился, и мама щедро намазала его арахисовым маслом.

– Где Перри? – спросила я.

– Я слышала, душ шумел. Наверное, он скоро спустится.

В последний раз я видела брата, когда обнаружила у него в комнате листовку с портретом Виктории. Его душевное состояние меня здорово тревожило. Волновалась я, волновался Нейт. Вдруг я спохватилась… Если мама прочитает сейчас мои мысли, она тоже не останется спокойной.

Я встала и бросила на ходу:

– Посижу на крыльце!

Мама, однако, вышла вслед за мной. Ах так? Ну ладно… Усевшись на старый плетеный стул, я стала думать о проезжающих машинах, о девушке, выгуливающей пса… Короче, обо всем, что позволяло не думать о Перри.

Мама стояла рядом со своим тостом и глядела на меня.

– Клэр, неужели ты думаешь, что я до сих пор в неведении? – спросила она.

Черт…

– Мои мысли?

– Ну, нет. Ты хорошо их скрываешь. Просто этот молодой человек, который отсиживается наверху… Когда он появляется, его мысли только об одном.

– Так почему ты ничего не говоришь?

– Во-первых, я не знала, что ты знаешь; во-вторых, я не слишком понимаю, что со всем этим делать.

– Ну, а все-таки? – спросила я.

– Мне кажется, ему надо пойти в полицию.

– Зачем? Он станет главным подозреваемым!

– Но если он скроет все от полиции, а потом это всплывет, его вина будет выглядеть более вероятной, чем если он сам признается… в юношеских шалостях.

– Но, может быть, полиция не узнает… – предположила я.

– А ты, моя дорогая, разве не должна сообщить полиции? Ты ведь работаешь на них.

– Неофициально. И потом, я могу помогать, не принося при этом в жертву родного брата.

– Если они узнают, тебе самой будет предъявлено обвинение.

– Мама, мне все равно.

Она поставила тарелку с недоеденным тостом на перила и взяла меня за плечи:

– Клэр, я не хочу, чтобы мои дети оказались в тюрьме из-за этого дела. Лучше быть честным.

– Никто и не окажется в тюрьме, – сказала я, хотя на самом деле не была уверена в этом.

Скрежет тормозов заставил нас обеих обернуться. Я увидела джип Габриэля. Мое сердце учащенно забилось. Может, это не по работе? – подумала я. Может, он просто захотел меня увидеть, продолжить тот прерванный поцелуй?

За джипом показалась патрульная машина.

– Что это? – растерянно обернулась ко мне мама.

Я не знала. У Габриэля был хмурый вид. Понятно, что приехал он не за поцелуем. И не за мной, пусть и по работе… За мной он не приезжает в сопровождении патрульной машины.

Габриэль поднялся по ступеням и сразу подошел ко мне:

– Прости меня.

Я в недоумении потрясла головой:

– За что?

Из-за москитной сетки на двери высунулась голова Перри.

– Что здесь происходит?

Габриэль отошел в сторону, и на крыльцо поднялся его отец. Он произнес:

– Перивинкл Ферн, следуйте за нами.

Глава восемнадцатая

Я загородила брата и уперлась ладонью в грудь детектива Тоскано, будто отталкивая его:

– Вы арестовываете Перри? – В моем голосе слышалась паника.

Не глядя на меня, детектив обратился к Перри:

– Сейчас мы поедем в участок и поговорим о ваших отношениях с Викторией Хеппел.

Кто-то видел их той ночью. Кто-то рассказал…

Габриэль тихо произнес за моей спиной:

– Пришли результаты экспертизы. Виктория и Билли убиты одним оружием.

– Но при чем здесь Перри? – выпалила я.

Старший Тоскано показал какую-то бумагу:

– У нас есть разрешение на обыск.

– Заходите, – я истерично показала рукой на дверь, – ищите что хотите. Думаете орудие убийства найти?

Зрачки Перри расширились, он слегка мотнул головой. Я застыла. Братишка предупреждает меня о чем-то? Просит не пускать их в дом?

Заметив мою растерянность, все повернулись к Перри, но он уже стоял опустив глаза.

– Не волнуйтесь, при обыске мы уважительно отнесемся к вашему имуществу, – сказал Тоскано маме, а я никак не могла понять, почему мой брат так паникует.

К нам подтянулись еще три копа. Один из них держал в правой руке наручники.

– Не нужно, – сказал Перри. – Я сам пойду.

Брата повели к машине. Единственный разумный человек в нашей сумасшедшей семейке… Всегда такой спокойный, такой собранный… Только ему удавалось успокоить нашу маму, когда она нервничала. С ним я чувствовала себя в безопасности, даже когда меня травили в школе.

Когда моя жизнь рассыпалась на куски после расставания с Джастином, он единственный мог заставить меня смеяться…

Он был больше, чем брат. Он был мой друг.

Перри сел в машину, обернулся и стал смотреть на нас через заднее стекло. Я подняла руку и держала ее, пока машина не отъехала. Больше всего мне хотелось разрыдаться, но я не могла этого позволить. Ради мамы и… ради Перри я должна держаться.

Мама разрешил копам войти в дом. Я осталась на крыльце, обдумывая случившееся.

Если кто-то видел Перри в ту ночь с Викторией, почему сразу не сообщил полиции? Значит, этот «кто-то» узнал об этом недавно…

Внезапно мне в голову пришла мысль, заставившая меня вздрогнуть. Этого не может быть!..

Я бросилась бежать.

Редакции истпортских газет по традиции располагались в центре города, между мэрией и почтовым отделением. На одной из вывесок было начертано «Истпорт таймс». Буква «п» почти стерлась. Маленький офис местной газетенки…

Перед дверью я помедлила, чтобы перевести дыхание. Затем вошла внутрь и прямиком направилась к столу Нейта. Его голова была частично скрыта большим монитором. Ссутулившись, он яростно строчил что-то.

Когда я подошла, он поднял голову:

– Привет, Клэр, что случилось?

Я постаралась взглянуть на экран:

– Над чем работаешь?

– А… Пытаюсь раскрутить историю о новом заслуженном детективе и его не слишком заслуженном прошлом.

– Роешь в одном направлении?

Редакция была наполнена шумом клацающей клавиатуры и громкими телефонными разговорами.

– Послушай, ты знаешь, что за татуировка у Габриэля? – спросил Нейт.

– Нет, откуда?

– Было бы интересно…

– Могу узнать.

Нейт кивнул, но потом передумал:

– Нет, не надо. Не хочу, чтобы ты подверглась опасности.

– А как же Перри?

– А что – Перри?

– Ты подверг его опасности.

Нейт молчал, очевидно дожидаясь продолжения фразы, но не дождался и сказал:

– Клэр, я не понимаю тебя.

– Его только что забрали в полицию… – Я с трудом сдерживала гнев. – Кто-то донес, что он был в ту ночь с Викторией Хеппел. И это очень интересно, поскольку ни я, ни Перри никому ничего не говорили. Но видишь ли, какое совпадение: вчера вечером я сообщила об этом тебе, а сегодня утром Перри увезли.

Нейт ошеломленно открыл рот, потом в глазах его появилось отчаяние.

Я ошиблась… Нейт – верный друг.

– Клэр, это не я, – хрипло произнес он. – Ты должна знать, что я не мог так поступить.

Я подкатила стул из соседнего отсека и уселась на него:

– Прости меня, Нейт. Я не должна была так думать. Но почему только сейчас…

– Это могли быть люди из ресторана, – отозвался Нейт, – или из мотеля.

– Но почему они молчали целую неделю?

– Может, не слышали об убийстве. Хотя это вряд ли… Может, не могли связать события… Или думали, что Перри Ферн не мог совершить ничего подобного… Ну да… И что полиция найдет настоящего убийцу. Но этого не произошло, и случайные свидетели посчитали, что нужно честно рассказать обо всем… – Нейт пожал плечами. – Мне трудно судить, Клэр.

Я наклонилась вперед и уткнула лицо в ладони:

– Понимаешь, до сих пор у копов не было никаких зацепок. Билли Роулинсон, очевидно, был свидетелем, но он предпочел не сообщать полиции, намереваясь срубить деньги, и теперь тоже мертв. Все, что у них есть, это Перри – последний, кто был в ту ночь с Викторией.

– Мне кажется, этого недостаточно, – сказал Нейт. – Им нужно что-то еще.

– Кстати, сейчас они рыщут в нашем доме. Мне лучше вернуться туда, чтобы поддержать маму.

Нейт пристально посмотрел на меня:

– Да ты вся мокрая. Ты что, бежала сюда?

Я пожала плечами:

– Мне нужно было с тобой поговорить. Я должна была знать.

Он кивнул:

– Давай-ка я тебя отвезу. У меня все равно сейчас перерыв.

Нейт высадил меня на улице, потому что копы перекрыли подъезд к дому.

Я увидела, как они грузят в машину компьютер Перри. Когда я подошла ближе, один из офицеров кивнул мне:

– Мы закончили.

Маму я нашла на кушетке в гостиной. Она лежала, уткнувшись лицом в спинку, когда она всхлипывала, длинные вьющиеся пряди вздрагивали. Я тихо уселась рядом и погладила ее по спине, пытаясь успокоить, как это делал Перри.

– Все будет хорошо, – прошептала я.

Она подняла голову, и я увидела, что ее щеки черные от потекшей туши.

– А если нет? Если они арестуют его?

– Не думаю, что у них достаточно доказательств, – возразила я. – Конечно, он был с этой девушкой, но у них нет доказательств, что он убил ее.

– Они забрали что-то…

– Да, но они не нашли то, что искали в первую очередь. Орудие убийства.

Я протянула ей платок. Она выпрямилась и вытерла лицо:

– Спасибо, родная.

Зазвонил телефон.

Я схватила трубку.

– Клэр?

Голос показался знакомым, но я не могла понять, кто это.

– Да?

– Это Стивен Клэйворт.

– А, привет! Не самое удачное время.

– Я знаю. Поэтому и звоню. Я слышал, Перри забрали в полицию. Его арестовали?

– Насколько я поняла, нет. Его просто допрашивают.

– У вас есть адвокат? – спросил Стивен.

Среди всей этой суеты я просто забыла об этом.

– Нет, пока нет.

– Приезжай к нам домой, и я устрою тебе встречу с нашим семейным адвокатом.

Ничего себе…

Адвокат Клэйвортов был самым высокооплачиваемым в штате.

– Знаешь, вряд ли мы можем позволить себе…

– Об этом не беспокойся, – прервал меня Стивен. – Просто приезжай, и мы договоримся.

Неужели я так ошибалась в нем весь прошлый год? Я почувствовала себя виноватой перед ним.

– Спасибо тебе большое. Скоро буду.

– Это был Стивен Клэйворт? – спросила мама, когда я поставила трубку на базу.

– Да. Если мы сейчас подъедем к ним, он устроит нам встречу с их семейным адвокатом.

Она наморщила лоб:

– А вы разве не…

– Уже нет. Мы помирились. Оказывается, он неплохой парень.

Мама взяла сумочку и ключи от машины, и мы вышли. За несколько метров до машины я остановилась. Левая передняя шина была спущена.

– Надо же, – удивилась мама, – колесо спустилось.

Я опустилась на колено, чтобы осмотреть его:

– Оно не просто спустилось. Это прокол.

Глава девятнадцатая

– Еще утром оно было в порядке, – сказала мама.

– И никто не стал бы прокалывать шину, пока здесь была полиция, – добавила я.

Мы посмотрели друг на друга. Похоже, это произошло в течение десяти ближайших минут.

Я вышла на дорогу и огляделась. В направлении нашего дома на велосипеде ехал мальчик лет двенадцати. Я махнула ему рукой:

– Ты тут никого не видел?

– Ну да, уйму народу, – насмешливо ответил он.

– Ой, прости, я не так спросила. Моей маме шину прокололи… Может, кто-нибудь отбегал от нашего дома?

Он пожал плечами:

– Вроде я видел какую-то штучку с пляжной сумкой и в ужасной шляпище. Она, кажется, спешила.

– Лукас! – окликнула его белокурая девчонка.

– Простите. Мне надо ехать.

Провожая подростков глазами, я уже знала, кто проколол колесо. Тиффани. Однако сейчас у меня не было времени разбираться с ней. Мне нужно помочь Перри и любым способом попасть к Клэйвортам.

Неожиданно к обочине подкатила сверкающая черная машина – я узнала автомобиль мэра. Из окна высунул голову Джастин:

– Садитесь!

Не совсем рыцарь и не на белом коне, но я согласилась.

Мама устроилась вперед, я сзади, и Джастин быстро тронулся с места.

– Я узнал, что Перри задержали, – объяснил он свое появление. – Отец позвонил своему другу, адвокату, и он будет ждать нас в полицейском участке.

– У тебя же нет прав, – вспомнила я.

– У меня есть разрешение на вождение в присутствии взрослого в машине, – улыбнулся он. – Доброе утро, миссис Ферн.

Мама похлопала его по плечу. Ей всегда нравился Джастин, и она все твердила, что ему нужно дать шанс. Я вздохнула. Теперь, когда он выступил в роли спасителя нашей семьи, она будет капать мне на мозги с удвоенной силой.

Когда мы прибыли в отделение, нас встретил Габриэль.

– Прости. Мне действительно очень жаль, – сказал он.

– Твой отец просто делает свою работу… – Я нахмурилась. – Если Перри был той ночью с Викторией, его просто обязаны допросить. Я тебя не виню. Но вы скоро убедитесь, что он не убийца. Твой отец отпустит его, и мы сможем снова… работать вместе.

Он опустил глаза, как будто не был уверен в этом. Но и я не была уверена.

Мы сели на пластиковые стулья и стали ждать. Думая о том, что мой брат где-то рядом, я чувствовала себя ужасно. Оставалось надеяться, что он не упадет духом и у него хватит ума не отвечать на вопросы, пока не придет адвокат.

В комнату вошел Энтони Тоскано, поманил Габриэля и прошептал ему что-то на ухо. Я встала и подошла к ним:

– Извините, детектив Тоскано…

Он обернулся и посмотрел на меня сверху вниз. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой.

– Да, мисс Ферн?

– Можно мне поговорить несколько минут с братом? Сейчас подъедет адвокат. Я просто хотела убедиться, что с Перри все в порядке.

На лице детектива появилось странное выражение. Что это – жалость?

– Конечно, пойдемте со мной.

Чтобы поспеть за ним, мне пришлось почти бежать. Тем не менее я успевала поглядывать по сторонам: мерцающие флуоресцентные лампы под потолком, след от сигареты на линолеуме, серые стены давно просили покраски.

Внезапно Тоскано остановился, и я чуть не врезалась в его спину.

– У вас есть две минуты, – предупредил он, открывая дверь.

Перри вздрогнул, но, увидев меня, слегка успокоился. Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. Можно ли мне обнять его? Ощущения были нереальными, как будто мы все стали жертвами розыгрыша. Если бы это было так!

Я села напротив брата и положила руки на стол:

– Ты как, нормально?

Он пожал плечами.

– С тобой хорошо обращаются?

– Вполне. Но пока ничего и не было. Принесли мне газировки.

– Тебя не допрашивали?

– Я думаю, они ждут адвоката.

– Наверное, Спеллмен распорядился, – сказала я. – Тебя будет представлять адвокат мэра. Он уже едет. Тебя начнут допрашивать, когда он будет здесь.

Перри кивнул, разглядывая свои руки. Его лицо было болезненно-зеленоватого оттенка.

Мне показалось, что сейчас его стошнит прямо на стол.

– Все будет хорошо, Перри.

– Откуда ты знаешь? – прошептал он.

– Ты же не делал этого, правда? – сказала я, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Нет. – Он посмотрел на меня неживыми глазами. – Я не делал этого.

Отринув все сомнения, я взяла его руки в свои:

– А если ты не делал этого, тебя не смогут обвинить.

– Смогут. Так всегда бывает.

– Только в кино, – ответила я, понимая, что это не совсем правда.

Перри смотрел в стол, он совершенно пал духом. Я думала, что бы еще сказать, но на ум ничего не приходило, и я лишь крепче сжала его руки. Мы молча сидели, пока не вернулся Тоскано и не сказал, что время истекло.

Он отвел меня обратно в комнату ожидания. Габриэля там уже не было. С моей матерью разговаривал представительный седоволосый человек в дорогом костюме; мама, похоже, пребывала в ужасе.

– Что происходит? – спросила я, направляясь к ним.

Мужчина в недоумении поднял на меня глаза.

– Это Клэрити, моя дочь, – сказала мама. – А это мистер Нельсон, адвокат Перри.

– Здравствуйте, – вежливо произнесла я. Мне не терпелось узнать, о чем они все-таки говорили.

– У нас проблема, – картонным голосом сообщила мама. – При обыске кое-что обнаружили.

– Орудие убийства? Его подбросили! Не может быть…

– Нет, не это, – прервал меня Нельсон, он говорил мягко, но уверенно. – В вашем доме обнаружена кассета с записью со стоянки ресторана. На ней видно, как ваш брат уезжает с жертвой именно в ту ночь, когда ее убили.

Украденная кассета… Перри идиот!

– Он взял ее, чтобы никто не знал, что он был с Викторией, чтобы никто не подумал, что это он. Но он не убивал ее!

– Подобные действия расцениваются как косвенные улики. Он украл пленку и спрятал ее – это целенаправленная попытка что-то скрыть. – Нельсон вздохнул. – Напрасно он это сделал. Это существенно затруднит дело.

– Мне нужно увидеть эту пленку. На ней может оказаться настоящий убийца.

– Клэрити, – обратился ко мне мужчина, – полиция считает, что настоящий убийца уже задержан.

Затем он стал твердить, что мы ничего не можем сделать и что нам лучше уехать; когда полиция примет решение – арестовывать Перри или отпустить его домой, – он позвонит. Скорее всего, это произойдет в течение нескольких часов, добавил он.

Мама послушала его и отправилась домой. Я же, представив мамину неминуемую истерику, решила пойти к океану.

По положению солнца я определила, что было уже далеко за полдень. Я не обедала, но не чувствовала себя голодной. Сняв босоножки, я шла босиком по теплому песку. Меньше всего мне хотелось встретить кого-нибудь из школы. Слухи об аресте Перри могли распространиться со скоростью гриппа.

Внезапно я остановилась, увидев парня, из-за которого еще несколько дней назад ощущала порхание бабочек в своем животе. Всего в паре метров от меня на песке сидел Габриэль. Он был только в шортах, рубашка лежала рядом. Габриэль глядел на океан, и я на мгновение пожалела, что не умею читать мысли.

Он тоже заметил меня и вскочил, стряхивая с шортов песок. Его широкие загорелые плечи обещали защиту, но я не нашла в себе силы улыбнуться.

Во мне боролись смешанные чувства. Физически меня влекло к нему, но разум предупреждал: остановись! Он не верил ни мне, ни моей семье. Он с презрением относился к моим способностям, хотя и не говорил почему. В самом деле, почему? Разве это как-то влияет на мою личность?

По его лицу я видела, что ему тоже нелегко. Я ему нравилась, но он ненавидел парапсихологию. Возможно, он даже считал, что мой брат – убийца…

Габриэль обнял меня – крепко, нежно. И я тут же забыла, что хотела оттолкнуть его. Я нуждалась в поддержке. Мне нужен был кто-то. Сейчас.

– Я так боюсь за него, – сказала я.

– Понимаю, – прошептал он, перебирая рукой мои волосы.

– Я люблю Перри больше всех на свете.

– Знаю, – отозвался Габриэль. – Я знаю, что это такое.

Он взял мое лицо в свои руки и долго смотрел мне в глаза. У меня в горле застрял комок – я почувствовала разочарование. В его глазах я читала борьбу. Что он выберет – поддастся своим предрассудкам относительно моих занятий или уступит чувствам? Сердце билось громче, чем прибой у наших ног.

Наконец он заговорил:

– Клэр… я устал ненавидеть тебя.

Он наклонился ко мне и поцеловал.

Я тоже устала бороться со своим влечением и, потеряв голову от вкуса его губ, ответила на поцелуй. Накатившая теплая волна в одно мгновение смыла все мои сомнения.

В конце концов мне не хватило дыхания. Я немного отодвинулась и отвернула голову, а он продолжал покрывать поцелуями мою шею.

Что-то притянуло мой взгляд. Татуировка… Я видела ее маленькую часть. Выведенное курсивом слово… Наверное, имя. Мне не хотелось читать его – может, это имя девушки, оставленной им в Нью-Йорке. Внезапно я почувствовала укол ревности, но любопытство все же взяло верх. Я пригляделась, моля про себя: пусть это будет слово «мама».

Нет, это было женское имя, украшенное цветами.

Виктория.