Текст книги "Клэрити"

Автор книги: Ким Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Глава четырнадцатая

– «Я видел тебя», – прочитала я громко. – Что это? Угроза?

– Похоже на то.

Больше всего мне хотелось узнать, кого видел Билли. Моего брата в постели с Викторией или убийцу? Получи Перри эту записку, неужели он не показал бы ее мне?

– Записка, наверное, предназначалась убийце, – сказала я.

– Не понимаю – зачем эти игры? Почему бы сразу не пойти в полицию? – потер подбородок Габриэль. – Мне кажется, это наживка. Маленький шантаж, чтобы выманить у кого-то деньги.

– Ну и где он сейчас? Может, он получил деньги и свалил из города? Или струсил и сбежал?

– Все, закончили, пойдем, – прервал поток моего сознания Габриэль.

Мы вежливо распрощались с Бетти и направились по дорожке к красному джипу Габриэля.

– И что теперь? – спросила я.

– Попробую отыскать его, – сказал Габриэль, опершись на капот машины. – По пингам.

Я прикрыла глаза от солнца, отражавшегося в переднем стекле:

– А что это?

– Его мать говорила про мобильный. Ты знаешь, как работают сотовые телефоны? Они испускают сигналы – пинги – каждые несколько минут, которые принимает ближайшая станция, а станция передает информацию в сеть.

– И что, станции сохраняют данные?

– Здесь по-разному. Есть такие, которые запоминают только последний пинг, а другие хранят суточную запись. Важно одно: чтобы телефон был включен.

– Тогда звони в компанию. Посмотрим, что у них есть, – заторопила я.

– Быстро не получится. На это нужно специальное разрешение. – Он отпер машину. – Может, через отца получим. Посмотрим.

Когда я вернулась домой, было уже пять. Мне нравилось, что теперь я могу уходить и возвращаться в любое время. Обычно я чувствовала себя как на привязи. Мама требовала, чтобы мы с Перри всегда были дома – на тот случай, если к нам вдруг зайдут клиенты. Выдерживать такой режим летом было особенно тяжело. Работа на полицию дала мне почувствовать вкус свободы, и мне этот вкус определенно нравился.

Габриэль высадил меня и быстро уехал. Я немного постояла и вдруг увидела, как из нашей двери вышел человек. Присмотревшись, я поняла, что это не клиент, а Фил Тисделл. Сутулясь, он плелся по дорожке с недовольным видом.

– Господин секретарь городского совета! – улыбнулась я ему. – Как поживаете?

Он неопределенно махнул рукой:

– Привет, Клэр. Буду рад видеть тебя завтра вечером.

Я никогда не видела Фила таким расстроенным – обычно в своем оптимизме он мог дать фору Санта-Клаусу. Увидев на нем тщательно отглаженные голубую рубашку и брюки, я еще больше удивилась – это при его то небрежности? Мне даже показалось, что от него пахнет одеколоном.

– А что будет завтра вечером? – спросила я.

– Банкет.

– Банкет? Понятия о нем не имею.

Казалось, мой ответ расстроил окончательно.

– Истпортская торговая палата проводит ежегодный банкет. Завтра вечером. Старла сказала, что она пойдет с тобой, – вздохнул он.

Наконец до меня дошло. Он попросил маму пойти с ним, а она отказалась, прикрывшись мной. Ладно, я еще поговорю с ней.

– Ах, это! Я и не думала, что это целый банкет. Нужно надеть вечернее платье? Мама не говорила, что я должна быть при параде.

Ложь давалась мне на удивление легко, не знаю, поверил Фил или нет, но он пробормотал, что будет рад видеть меня, и откланялся.

Я ворвалась в дом как ураган:

– Мама!

– Не надо кричать, дорогая! – Мама вышла из кухни в платье, которое, казалось, шили на сломанной швейной машинке. – Что случилось?

– Ты что, сама это шила? – оторопело спросила я.

Мама покружилась:

– Да! Называется гобеленовый сарафан. Я думаю, может, сварганить несколько и продать через Интернет? А что ты так кричала?

– Я только что встретила Фила Тисделла на улице.

– А-а… – Она поспешно развернулась и скрылась на кухне.

Я последовала за ней. Ей не удастся так просто отделаться от меня.

Кухня у нас довольно новая для такого дома. Несколько лет назад мы сделали ремонт и установили сантехнику из нержавейки. Мама настояла, чтобы шкафчики были покрашены в ярко-желтый цвет, поскольку кухня – это «уголок счастья» в доме.

– Собираюсь сделать кускус, – сказала она, поднимаясь на носках и доставая из шкафчика большую миску. – Хочешь?

– Нет, – ответила я, поскольку понятия не имела, что это такое. – Мама, ты ему соврала.

Она продолжала искать что-то на полках:

– Ты хотела, чтобы я его обидела?

– Тебя обязательно надо втянуть меня в свое вранье? И что, теперь я должна идти на этот банкет, чтобы он не обиделся еще больше?

Чтобы не смотреть мне в глаза, мама упорно продолжала рыться в шкафчиках.

– Что, это так плохо – провести вечер с матерью? – сказала она.

– Не в этом дело, мама… – Я сделала паузу, прежде чем высказать то, что давно собиралась сказать. – Ты не можешь всю жизнь прятаться от мужчин.

Она обернулась и пристально взглянула на меня:

– Что ты имеешь в виду?

– Что не так с Филом?

– С Филом все так.

– Вот именно. Он хороший друг. Он добрый. Он с ума сходит по тебе. Он вполне клевый для пожилого. А лысые сейчас в моде.

– Клэрити! Фил, конечно, всем хорош, и если бы я хотела встречаться с кем-то, это был бы только Фил. Он чудесный человек. Но ты знаешь, как обстоят дела.

– Нет, не знаю. Расскажи мне поподробней, как они обстоят.

– Все, я не хочу больше об этом говорить. – Она раскрыла поваренную книгу и притворилась, что читает рецепт.

– Ты все еще думаешь, что отец вернется?

– Будь добра, передай мне пакет с мукой с верхней полки… во-он в том шкафу.

Внутри меня все трепетало. Я знала, что подошла к черте, которую никогда не преступала раньше.

– Пятнадцать лет, мама, – произнесла я мягко. – Он не вернется. Отец не вернется к нам. Мы даже не знаем, жив ли он.

Мне показалось, что ей стало холодно, что она перестала дышать. Из ее глаз выкатилась одна-единственная слеза, и она стремглав выбежала из кухни.

Вот что я наделала…

Проснувшись на следующее утро, я первым делом подошла к окну. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы предугадать грозу. Воздух был наполнен влагой, на небе собирались тучи.

Я проверила мобильник. Единственное сообщение было от Габриэля, который подтверждал, что разрешение получено.

Приняв душ, я спустилась вниз и обнаружила, что мама полирует большой стол в гостиной. Со вчерашнего вечера мы с ней больше не говорили, и я знала, что особых последствий не будет. Когда случался трудный разговор, мама предпочитала забыть о нем или делала вид, что его вовсе не было.

– Готовишься к сеансам? – спросила я, заглядывая в дверь.

Она покачала головой:

– Ты принимаешь желаемое за действительное. Первые клиенты – в одиннадцать. Может, кто-нибудь раньше заглянет, если не захочет стоять в очереди к мадам Масловой.

– Бизнес снова пойдет, – сказала я. – Вспомни, что ты сама говорила! Слухи – лучшая реклама. Как только пойдет слух, что ни одно из предсказаний мадам Масловой не сбывается, люди вернутся к нам.

Мама улыбнулась, но я видела, что она делает это через силу. Напрасно я вчера наговорила ей… Неприятности с бизнесом да еще это…

– Будь добра, разбуди своего брата. Он и так ленится всю неделю.

Бедная мама, если бы она знала…

Я отправилась наверх. Мы с Перри занимали две комнаты напротив.

Я обдумывала самые коварные способы побудки, но тут услышала звук льющегося душа. Черт, уже встал… Решив, что можно посидеть у него, пока он моется, я вошла в комнату. Здесь был ужасный беспорядок. На полу валялись одежда и пустая пластиковая бутылка. На тумбочке стояли пустые тарелки с крошками. Я вовсе не собиралась совать нос в его дела – просто решила прибраться. Когда я подняла с пола стопку книг, чтобы поставить их на полку, из одной вылетел лист бумаги и спланировал под кровать. Я встала на коленки, чтобы достать его, и задохнулась.

С фотографии мне улыбалась Виктория Хеппел. В руке она держала бокал, будто приподняв его для тоста. Темные глаза смотрели чуть влево. Лицо было ясным. Казалось, она вот-вот расхохочется. Мое сердце исполнилось жалости. Преданная бойфрендом и лучшей подругой, девушка уехала на уик-энд в чужой город – и была убита.

Над фотографией крупными буквами было написано: «Вы видели эту девушку в субботу вечером?» Текст помельче призывал всех, располагающих информацией, обратиться в местное отделение полиции. Но это была не полицейская листовка. Это была фотокопия написанного от руки текста с наклеенной под ним фотографией.

– Что ты здесь делаешь?

От испуга я уселась на пол. Листок вылетел у меня из рук и опустился на голую ступню брата. Вокруг бедер Перри было обмотано полотенце.

– Я хотела прибраться и нашла вот это.

– Ты обыскивала мою комнату!

– Нет! Я подняла книги, и листок выпал.

– Это уже неважно. Давай. Мне нужно одеться. – Он вежливо указал мне на дверь.

Я попыталась проигнорировать его просьбу:

– Это ты сделал листовку?

– Нет, я снял ее с телефонной будки возле «Ямми».

Я склонила голову набок:

– Зачем?

– Кто-нибудь мог рассказать полиции, что видел, как я уходил с Вики.

– Или сообщить хоть что-то о настоящем убийце, – возразила я.

Перри уставился в пол:

– Я не подумал об этом.

– А как получилось, что эти листовки ни разу не попались мне на глаза? Ты снял только эту?

Он виновато вскинул на меня глаза.

– Постой… – Я на секунду задумалась. – В тот вечер, когда был фейерверк, тебя весь день не было. Ты ходил по городу и срывал листовки?!

Он сел на кровать:

– Да, срывал.

– А если бы тебя кто-нибудь увидел? Ты понимаешь, как это подозрительно?

– Я был осторожен.

– Перри, – простонала я, – я стараюсь тебе помочь, но ты все больше и больше все портишь!

Я не сказала главного: каждый раз, когда я думала, что могу отбросить сомнения в виновности Перри, случалось что-нибудь, что заставляло меня сомневаться вновь.

Он положил локти на колени и закрыл лицо руками:

– Прости, я делаю все не так.

Зазвонил мой мобильный. Я взглянула на экран:

– Это Габриэль. Увидимся потом. Пока меня не будет, постарайся больше не делать ничего подозрительного.

Сказав «Да, я слушаю», я надеялась на то, что полиция с помощью этих самых пингов сумела отыскать Билли.

Сначала в трубке раздавался треск, потом я разобрала слова «…в лесу… Ты нужна здесь. Заеду за тобой».

– Что? – Я плотнее прижала трубку к уху. – Я не расслышала.

– Его нашли, – выкрикнул Габриэль.

– Кого, Билли? Что он говорит?

– Ничего. Он мертв.

Глава пятнадцатая

Разумеется, гроза разразилась именно в тот момент, когда я вышла из дому. К машине Габриэля пришлось броситься бегом. По ветровому стеклу барабанили капли. Когда с шумом включились дворники, я почему-то вздрогнула.

По дороге Габриэль рассказал мне, что компания сотовой связи без труда отследила сигналы с телефона Билли. Они вели в национальный парк. Парк был огромный, и, чтобы прочесать его, понадобилось бы несколько дней. Но парня нашли сразу – в собственной машине на грунтовой дороге, пересекающей территорию.

Дождь припустил сильнее, небо озаряли вспышки молний, раскаты грома разрывали уши. Светопреставление какое-то… Вскоре уже ничего нельзя было разглядеть в окно.

При въезде в парк Габриэль свернул на служебную дорогу. Мимо нас проехал приземистый «крузер».

– Это твой отец? – догадалась я.

– Да. Он согласился на эксперимент. Когда ты закончишь, он вызовет бригаду.

– Ты хочешь сказать, что… Билли еще в машине?

– Да, – сморщившись, ответил он.

Никогда раньше я не видела мертвого тела. Несмотря на фатальный характер нашего бизнеса, мысль о предстоящем зрелище заставила меня запаниковать. Тем не менее я взяла себя в руки и сосредоточилась, готовясь к работе.

Через несколько метров серый пикап Билли перегородил нам дорогу. Почти тропический ливень, безусловно, не мог пойти на пользу следствию, и мои способности могли оказаться вдвойне нужными. Сделав глубокий вдох, я взяла зонт и вышла из машины.

Габриэль предупредительно взял меня под локоть и повел через лужи и грязь.

– Дождь размыл все следы, – сказал он. – Мы даже не знаем, была ли здесь другая машина. Орудия убийства нет. Следов борьбы нет. После вскрытия эксперты сравнят пулю с пулей в теле первой жертвы. Это все…

– Ладно, пойду гляну, – кивнула я и с опаской приблизилась к пикапу.

Билли сидел на водительском месте. Причину смерти можно было назвать сразу – выстрел в лоб.

Меня поразило, что мертвый Билли был похож на жертву из детективного сериала. Как будто это актер, исполняющий не самую приятную роль. Но я знала, что это не кино, а реальность. Билли не был актером – он был парнем, с которым я пересекалась едва ли не каждый день. Парнем, которого я ненавидела. Что тут скрывать, были моменты, когда я желала, чтобы мой мучитель умер. Но сейчас, глядя на мертвого Билли, я не чувствовала облегчения. Прежде всего, мне было грустно. И жалко его родителей. Даже Фрэнки было жалко.

Я обернулась и передала зонтик Габриэлю, который стоял позади меня. Затем обошла пикап и залезла внутрь. Сосредоточиться было трудно: приходилось отгонять от себя мысль, что рядом сидит мертвец. Закрыв глаза, я поводила руками по тем местам, за которые мог браться пассажир: ремень безопасности, потрескавшаяся кожаная обивка сиденья, торпеда… Ничего.

– Мне кажется, с ним никого не было, – сказала я, вышла, снова обошла пикап и открыла дверь со стороны Билли, стараясь не замечать его.

Ничего не приходило до тех пор, пока я не взялась руками за руль. Если представить руль в виде циферблата, руки мои легли на цифрах десять и два. И тут… свист.

– Вижу… Билли ведет машину, – зашептала я через плечо.

– По этой дороге? – спросил Габриэль.

– Вот этого сказать не могу. Не видно. Но его мысли читаются ясно.

– Какие мысли?

Я плотнее закрыла глаза, стараясь удержать видение:

– Предвкушение и страх. Он думает, что получит что-то стоящее, но опасается, что его планы провалятся… – Я замолчала, пытаясь сосредоточиться.

– А что еще? – не выдержал Габриэль. – О чем он еще думал?

– О родителях. Что он подвел их и что он ни на что не способен.

Видение исчезло. Я отступила назад. Сердце колотилось уже не с такой силой.

– Как ты думаешь, что все это значит?

Габриэль потер подбородок:

– Скорее всего, он собирался шантажировать убийцу. А тот взял инициативу в свои руки и прикончил его.

Дождь почти прекратился, но на деревья опустился туман, и лес стал выглядеть жутковато. В жемчужина-сером пространстве мог скрываться кто угодно. Едва я подумала об этом, позади нас хрустнула ветка. Габриэль резко развернулся, но, никого не увидев, пожал плечами.

– Наше время кончилось, – сказал он. – Пора ехать.

Еще раз хрустнула ветка, на этот раз не так громко, и за этим последовал какой-то шум. Я похолодела от страха.

– Там кто-то есть, – произнес Габриэль и ринулся в чащу.

Я побежала за ним, вытянув вперед руки, чтобы не врезаться в дерево. Из-за проклятого тумана вскоре я совсем потеряла Габриэля из виду. Углубляться в лес без него я побоялась и решила вернуться обратно на грунтовку. Дождь застучал с новой силой. Чтобы не споткнуться, я старалась глядеть под ноги. Грунтовка была близко. Вдруг у ствола огромного бука я увидела отпечаток ботинка, пока еще не размытый дождем. Кто-то был здесь всего несколько минут назад… Прятался за деревом… Высматривал…

Я приложила ладонь к стволу. Намокшая кора скользила под пальцами. Через мгновение пришло видение. Оно было нечетким, будто я смотрю через слой воды. Я напряглась и… вздрогнула, увидев себя.

Вот я наклоняюсь над сиденьем и протягиваю руки к рулю.

Невольно я открыла глаза, и видение исчезло.

Кто-то наблюдал за мной. И кто бы это ни был, это означало одно – теперь я в опасности.

Услышав позади себя частое дыхание, я в ужасе развернулась. Но это был Габриэль.

– Обежал все вокруг – никого нет. Может, отец решил вернуться и понаблюдать за нами?

– Твой отец не стал бы от нас бегать.

Я хотела рассказать ему о своем новом видении, но потом подумала, что лучше воздержаться. Если Габриэль не поверит мне да еще и съязвит по этому поводу, мы опять поссоримся. А если поверит, то может отстранить меня от помощи следствию. Но я не хотела этого, ведь от меня зависела жизнь моего брата.

– Знаешь, что, – сказал он, – наверное, это какой-то зверь. Олень, например.

Или охотник, подумала я.

Ежегодный банкет, устраиваемый Торговой палатой, был отличным поводом для местных бизнесменов от души похлопать друг друга по спине, а для их дражайших половин – продемонстрировать наряды и посплетничать. Наш с мамой приезд был совсем не шикарным – мы опоздали. На мне было простое черное коктейльное платьице. Мама надела расшитое белое платье, которое выглядело не так уж плохо. Она сразу смешалась с толпой, вероятно надеясь, вылить немного грязи на имя конкурентки – мадам Масловой. Я же предпочла спрятаться за большим стаканом воды с ломтиком лимона.

– Рядом присесть можно?

От неожиданности я вздрогнула, но это был Нейт. В полосатой рубашке и брюках, он казался совсем взрослым.

– Садись, конечно.

Он поставил на стол свой бокал (в нем была газировка) и положил рядом маленькую записную книжку.

– А, тебе выпала честь освещать это восхитительное мероприятие?

Нейт усмехнулся:

– Настоящие журналисты получают большие задания, а стажеров отправляют на банкет местной Торговой палаты. Ты почему от Старлы отстаешь?

Выглянув из-за его плеча, я обнаружила, что мама отплясывает под живую музыку с Милли.

– А Перри чем занят? – не отставал Нейт.

– Не знаю, я не видела его сегодня вечером.

– Кажется, он куда-то поехал.

– Напитки не желаете? – произнес до боли знакомый голос.

К нам подплыла Тиффани и разложила на столе коктейльные салфетки; ее грудь с трудом удерживалась в низком вырезе, не заставляя воображение слишком напрягаться. Нейт, однако, даже не взглянул на ее прелести, и Тиффани нахмурилась.

– Ты что здесь делаешь? – спросила я.

– Мы дружим с хозяином фирмы, которая обслуживает мероприятие. Я ему помогаю.

– Ты? Что, приработок к основной работе? Надеюсь, ты понимаешь, о чем я.

Окинув меня презрительным взглядом, она отошла.

– Эта сучка напитки предлагала. Может, тебя жажда мучит? – обратилась я к Нейту.

– Вполне дойду до бара своими ногами, – пожал он плечами. – Ну, так что Перри?

Я покачала головой:

– Погружается в депрессуху. Может, ему нужно что-то в этом роде, – пошутила я, кивнув в сторону Тиффани.

– О, это он уже получил.

Моя рука, державшая стакан, дрогнула.

– У Перри что-то было с ней?

– На вечеринке, пару месяцев назад.

Ничего себе… Я почувствовала приступ тошноты. Спроси меня, кто был мне сейчас более отвратителен – Тиффани или Перри, – я бы затруднилась ответить. Братишка никогда не называл имен и уж тем более не делился со мной подробностями своих похождений. Но про Тиффани мог бы и рассказать, хотя бы в общих чертах. Не исключено, правда, что он сам стыдился этого эпизода, а может быть, знал, что услышать о Тиффани мне будет вдвойне неприятно. Есть и третий вариант – ему нравилось иметь от меня секреты.

Нейт снова взял свой бокал и сделал большой глоток.

– Перри кувыркался с разными девчонками, но эта – худшая из всех. Он бы руку отдал на отсечение, чтобы у него с ней ничего не было.

– Вот как?

– Тиффани слегка сдвинулась на почве того, что Перри больше не польстился на нее. Такое вот легкое помешательство.

И тогда она накинулась на Джастина, подумала я. Все это время я не могла избавиться от мысли, что история с Джастином входила в ее стратегический план по моему уничтожению. Но, кажется, все обстояло иначе. Возможно, она сделала это из-за того, чтобы по-настоящему задеть Перри.

Нейт продолжил:

– С тех пор Перри имел дело только с приезжими девчонками.

– От них спрятаться легче, – с горечью сказала я.

Нейт усмехнулся:

– По крайней мере, они знают, что это временные отношения. Девчонки приезжают на каникулы с семьей или чтобы оторваться с подругами по колледжу. Неделя-две. А потом прости-прощай, может быть, следующим летом увидимся.

– А почему ты не развлекаешься вместе с ним?

– Я не так представляю себе развлечения. Что касается девчонок, мне нужны реальные отношения.

Я сделала вид, что разглядываю скатерть.

– Думаю, Перри нуждается в этом же. В стабильных отношениях, которые не дадут ему попасть в беду.

– Он что, попал в беду? – сразу откликнулся Нейт.

Я посмотрела в его встревоженные глаза. Если и можно доверить кому-то информацию, так это лучшему другу моего брата.

– Убитая девушка, – сказала я.

– Виктория Хеппел?

– Да. Перри переспал с ней в ночь убийства.

Нейт откинулся на стуле:

– Не может быть…

Я понизила голос:

– Надеюсь, ты никому ничего не скажешь. Даже Перри не говори, что знаешь. Никто не должен знать, потому что, если это вылезет на поверхность, он станет главным подозреваемым.

– А он что-нибудь знает об убийстве?

– Нет… Когда он уходил из номера, она была жива. Но это угнетает его. Перри чувствует вину перед ней – если бы он остался, может, сумел бы спасти ее.

– Но может быть и другое: он тоже был бы мертв, – сказал Нейт, и я кивнула в ответ.

Нервно накручивая локон на палец, я сидела и думала о том, что кое-что скрыла от Нейта. Что Перри бегал по городу, чтобы снять объявления. Что Вики – ее призрак – сказала, что это мой брат убил ее. И что странное поведение Перри заставляет удивляться даже меня.

Рядом со мной плюхнулась Милли:

– Видела, как мы тут отплясывали? Да, старушка Милли не растеряла мастерства! – Она кокетливо приподняла на несколько сантиметров краешек платья, обнажив ноги над коленями.

Нейт заставил себя засмеяться:

– Схожу-ка я в бар еще за стаканчиком. Что-нибудь для вас, дамы?

Милли попросила принести ей воды со льдом и стала с воодушевлением трещать о старых добрых временах, когда она бегала на танцы. Я быстро сообразила, что, если я не найду способа улизнуть, мне придется всю ночь слушать ее.

– Привет, Клэр, – окликнул меня Стивен Клэйворт. На нем был темно-синий блейзер с эмблемой в виде креста на кармане.

Я вскочила и бросилась к нему:

– Стивен, мне надо поговорить с тобой.

Он удивленно посмотрел на меня:

– О чем?

Я взяла его под локоть и отвела подальше от стола, где осталась сидеть Милли:

– Мне нужен был предлог.

– Ага, ты использовала меня!

Я виновато улыбнулась:

– Прости.

– Ладно, я не возражаю. – Он бросил взгляд на стол, за которым устроились его родители. Даллас Клэйворт тряс руку какому-то мужчине, Сесил улыбалась улыбкой стэпфордской жены. – Мне тоже нужен предлог, чтобы отдохнуть от бесконечных разговоров о политике и не заискивать перед потенциальными избирателями.

За всеми этими событиями я совсем забыла об избирательной кампании, которая была в самом разгаре. По большому счету, она меня не касалась. Но Стивен… Это была его жизнь, раз его отец выставил свою кандидатуру на пост мэра. И я искренне удивилась, что он недоволен тем, что происходит.

– А что тебе не нравится? Мне казалось, политика у тебя в крови.

– О, я знаю, что обязательно буду заниматься политикой, но только не сейчас. Через два месяца я уеду в колледж. Надеюсь, мне будет полезно пожить вдали от родителей.

Вот это да… Стивен оказался не таким пустоголовым, каким я его представляла. И кажется, он перестал таить на меня злобу после того скандала со списыванием.

– Ладно, приятно было побеседовать с тобой, – сказал он, собираясь отойти.

Я положила ему руку на плечо:

– Стивен!

– Что? – обернулся он.

Я сглотнула комок, мешавший говорить:

– Ты меня ненавидишь?

– За что?

– За то, что я рассказала про тебя… на экзамене?

Он пожал плечами:

– Знаешь, сначала я дико злился, но потом прошло. И я понимаю, почему ты сделала это. Я подставил твоего брата, а ты подставила меня. Ты защищала семью. Тебя есть за что уважать.

Песня закончилась, и музыканты объявили перерыв.

– Ладно, теперь моя очередь подумать о семье. Отец сейчас будет произносить речь. Мне надо идти, – сказал Стивен.

Пока скучные мужчины произносили свои скучные речи, я подпирала стенку в одиночестве и умудрилась не заметить, как ко мне подкралась мама с бокалом шампанского в руке.

– Разве это не отвратительно? – прошептала она мне на ухо.

– Что?

Она сделал жест в сторону столика позади нее. Взглянув через ее плечо, я увидела Фила Тисделла, а рядом с ним женщину в лиловом платье-кимоно; черные волосы сколоты заколкой, черты лица угловатые и совсем не симпатичные. Я догадалась, что это мадам Маслова. В рекламном объявлении была ее фотография, но вживую я видела ее впервые. Фил что-то шептал ей, и она, запрокидывая голову, заливалась смехом.

– Гогочет, как ведьма, – прошептала мама.

– Ты ревнуешь!

Мама выпрямила спину:

– Я? Нет! Просто у Фила нет вкуса, и я разочарована.

– Они вместе приехали?

– Да. – В ее голосе слышалось разочарование.

– А что ты хочешь? Он не будет ждать тебя вечно. Ты можешь отказывать ему сколько угодно, но все кончится тем, что он сам откажется от тебя.

Мама фыркнула и удалилась.

Представили мэра. К трибуне подошли мистер и миссис Спеллмен, за ними следовал Джастин. Длинные светлые волосы Джастина были зачесаны назад. Я вспомнила, с каким удовольствием зарывалась рукой в эту мягкую гривку, как его волосы пахли морем, когда мы вместе валялись на пляже.

Усадив жену и сына за столик, мистер Спеллмен начал говорить. Тем временем Джастин искал глазами кого-то в толпе. Наконец он увидел меня и, я уверена, перестал слушать речь отца.

Я не придумала ничего лучшего, как выскользнуть из зала в туалет.

Там я оперлась на раковину и попыталась сосредоточиться. Вдох, выдох…. Не думать о нем. Вдох, выдох…

Дверь за спиной открылась. Надеюсь, это не моя мать.

Это была не она, а кое-кто похуже. Тиффани…

– Какая встреча! – пропела она. – Что же ты не слушаешь нашего мэра?

– Тиффани, я не намерена…

Она стояла и разглядывала меня в зеркале.

Я тоже посмотрела на себя:

– Что такое?

– Почему у тебя нет подруг, Клэр?

– У меня есть… есть друзья, – пробормотала я.

– Твой брат и Нейт Гэррик не в счет. Подруги. Девушки. Так почему у тебя нет подруг?

Не успела я собраться с мыслями, как она подступила ко мне совсем близко.

– Хочешь, скажу тебе – почему? – Она наставила на меня палец. – Потому что ты самодовольная дрянь, которая считает себя лучше других.

– Неправда. Истпорт – маленький городок, и люди не особенно дружелюбны к нам.

– Перестань. Ты даже не пробовала подружиться с кем-то. Ты зациклилась на своем братце – друзья твоего брата, работа твоего брата, жизнь твоего брата. У тебя нет ничего своего. Ты ненавидишь меня, но мне даже жаль тебя.

Она развернулась и направилась в ближайшую кабинку.

Перед тем как закрыть дверь, она со вздохом добавила:

– Клэр Ферн, ты самый одинокий человек, какого я когда-либо встречала.