Текст книги "Клэрити"

Автор книги: Ким Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Глава третья

Примерно в том возрасте, когда матери рассказывают своим детям, откуда берутся дети, наша Старла завела речь совсем о другом.

– Нет никакой гарантии, что у вас будет этот дар, – сказала она, в волнении потирая руки. – Но, принимая во внимание наследственность, думаю, лучше ввести вас в курс дела сейчас, а там посмотрим, чего можно ожидать.

Суммирую. Наши родители появились на свет в небольшом городке, затерянном в Беркширских горах. Западный Массачусетс. Все жители этого городка считают себя сообществом спиритологов. Каждый обладает какой-нибудь паранормальной способностью. Самые одаренные стремятся породниться, чтобы усилить наследуемый ген. Иногда браки устраивают специально, без всякой там любви.

Мои родители вышли из «хороших семей» – ну, из тех, где дар проявлялся у нескольких поколений. Предугадать, как поведет себя моя ДНК или ДНК моего брага, было невозможно. Однако опыт подсказывал, что способности, если они есть, должны были проявиться в пубертатном возрасте.

О том, что у матери дар, я знала всегда. Во-первых, мне было трудно что-либо скрыть от нее: в моем раннем детстве она безошибочно определяла, когда я вру. К счастью, Перри, который был на два года старше (и умнее), вовремя познакомил меня с кое-какими уловками.

Когда мама сообщила нам с братом, что дар может передаться, я восприняла это как должное, но, признаться, мне было немного не по себе. Мама, однако, убедила нас в том, что в этом нет ничего особенного. Вернее так – нет ничего пугающего. Дар – это тот же талант. Некоторые люди рождаются с прекрасным голосом, некоторые становятся хорошими спортсменами, но и тем и другим нужно много тренироваться, чтобы, имея хорошие задатки, добиться большего. Короче, талант надо развивать.

Когда наши способности начали проявляться, мать выступила в роли наставницы. Она научила нас управлять и пользоваться отпущенным даром. Мы поняли, в чем заключается талант Перри, едва ему исполнилось двенадцать. Примерно через неделю после дня своего рождения он сообщил матери, что бабушка передает нам всем привет. Бабушка к тому моменту уже умерла, и это был знак.

Со мной было немного сложнее. Когда мне исполнилось одиннадцать, моя учительница сказал маме, что в последнее время я стала рассеянной. Еще она сказала, что я учусь не в полную силу.

Большинство матерей встревожились бы. Моя же впала в экстаз. Вернувшись из школы домой, она начала расспрашивать меня, пытаясь добраться до причин. Ей удалось вытянуть из меня, я брожу среди видений, смысла которых не понимаю. Оказывается, так проявилась моя способность – тогда еще в зачаточном состоянии.

Первое видение пришло мне в шестом классе. Коди Роу, стоя у доски, не смог решить простейшую математическую задачку. Учитель отправил его на место и вызвал меня. Я стерла с доски каракули Коди, сняла колпачок с маркера… и вдруг поняла, что меня отвлекают взгляды моих одноклассников, устремленные мне в спину, и какой-то сильный запах. Я закрыла глаза, надеясь успокоиться, но вдруг забыла условия задачи. Я напряглась, вспоминая, и ответ пришел сам. Записав его с закрытыми глазами, я положила маркер на желобок доски и отступила назад.

Но что это… Сначала раздались отдельные смешки, и вскоре в классе стоял громкий хохот – на доске был такой же ответ, который минуту назад выдал Коди. Сказать, что я была смущена, – ничего не сказать, ведь математика давалась мне легко. Когда меня вызывали к доске, я знала правильный ответ, но почему на доске был написан совсем другой? Тогда я еще не понимала, что «ответ», проникший в мой мозг, не был моим собственным – это был ответ Коди, написан тем же маркером.

Мама разъяснила мне, как пользоваться моим даром, и вскоре я научилась отделять реальность от видений.

Однако сейчас, стоя в холле собственного дома, я очень хотела, чтобы мы стали нормальной семьей с нормальными семейными проблемами.

Мама была вне себя. Она была зла на меня за то, что я выболтала секрет Бингхема его жене и нарушила правило «никаких плохих новостей». Я же была так ошеломлена известием об убийстве, что молча выслушала нагоняй до конца.

Затем мама переключилась на Перри:

– Ты пришел вчера за полночь, я слышала. – Ее палец уперся ему в грудь.

– Он взрослый человек, – вступилась я за брата. – Ему восемнадцать, он закончил школу. Летом он может приходить после двенадцати.

– Не может, если он так устает, что не в состоянии сосредоточиться на работе. Это твоя работа, и это семейный бизнес, – продолжала выговаривать мама.

Она, конечно, могла почувствовать, что ее сын погружен в свои собственные мысли и не слушает ее, но почему-то продолжала орать. Мне Перри вовсе не казался уставшим, но прерывать Старлу – нет уж, себе дороже.

– Так не работают, как вы оба, это не профессионально!

Мать в ярости удалилась на кухню, опрокинув по дороге пакет с едой, который я бросила на полу. Перри последовал за ней, но через минуту вернулся, набивая эсэмэску на своем телефоне. Закончив, он взял меня за локоть и повел к входной двери.

– Мы дошли до критической точки. Маме нужно успокоиться, – сказал он, открывая дверь.

– Но мы не можем так уйти! Как же сеансы? – возразила я.

– Ты это о клиентах, которых только что спугнула? Благодаря твоим стараниям у нас есть час.

Испустив стон, я закрыла лицо руками. Потом выбежала на улицу и села с Перри в машину.

– Куда мы едем? – спросила я, когда Перри вырулил на дорогу.

– Встретимся с Нейтом в «Ямми». Я умираю с голоду. Мама за это время остынет. Поедим, поболтаем, а когда придут следующие клиенты, мама будет в норме.

Я кивнула, потому что он, как всегда, был прав.

Мы молча ехали мимо коттеджей в цветущих розах, сувенирных магазинчиков, площадок для мини-гольфа, оформленных в пиратском стиле, и вскоре добрались до места.

«Ямми» открылся лет тридцать назад как обычная забегаловка, где можно было получить «только завтрак». Постепенно хозяева пристроили большой обеденный зал и открытую веранду, в заведении заработал бар, и теперь это было самое популярное в Истпорте место, где можно было хорошо поесть и выпить. Туристы обожают здешний суп-чаудер, дети обожают мороженое с горячим соусом, а подростки приходят в «Ямми» потусоваться. Это был наш «Пич Пит», за тем исключением, что находится он не в Беверли Хиллс, 90 210, а здесь, в Истпорте, одеты мы не в дизайнерскую одежду и ездим не на «феррари», а на тачках попроще.

Украшен «Ямми» с избытком. С потолка свисают сети с бутафорскими омарами. По углам расставлены якоря, по стенам развешены муляжи гигантских рыб. На фотографиях рыбаки демонстрируют небывалый улов. На официантах голубые футболки с логотипом ресторана. Туристы отлично клюют на все это.

Как только мы с Перри вошли, Нейт приподнялся с места и махнул рукой. Мы пробрались к нему, Перри потеснил Нейта, а я села по другую сторону стола.

– Как дела, Клэр? – спросил Нейт. Его глаза необычного зеленого цвета светились, когда он улыбался.

– Идут потихоньку. – Я кивнула в сторону меню: – Что сегодня вкусненького?

Он подмигнул:

– Официантки.

Перри засмеялся:

– Идиот.

Сколько себя помню, Нейт был лучшим другом Перри. Он жил на нашей улице, и у них все было общее увлечение «Звездными войнами», скейтбордом, ну и прочим, включая девчонок. Однако Нейт был… немножко другим. Он писал для школьной газеты и делал это так хорошо, что даже был принят на летнюю стажировку в местную газету. Осенью он начнет учиться в колледже, специализируясь на журналистике.

Я также считала Нейта своим другом. С тех пор как я поссорилась со своим парнем (давно), я еще больше проводила времени с ними обоими (понятно, что не с Джастином). Своих друзей у меня не было, но ни разу ни Нейт, ни Перри не дали мне понять, что я для них как пятая спица в колеснице.

Я полистала меню, хотя помнила его почти наизусть. «Ямми» специализируется на морепродуктах, которые я не люблю. Да-да, живу на полуострове и не ем морепродукты. Понимаю, это почти преступление. Слава богу, здесь до вечера подают завтрак, поэтому, когда подошла официантка, я заказала небольшую порцию оладий с черничным соусом, искренне надеясь, что парни не закажут ничего вонючего. Мое молчаливое заклинание («Не ракушки, не ракушки, не ракушки»), видимо, подействовало, потому что оба попросили принести по бургеру.

– Так что случилось? – спросил Нейт, обращаясь к Перри. – Когда я звал тебя пообедать, ты сказал, что вы заняты.

Перри усмехнулся:

– Клэр опять ляпнула лишнего, и теперь у нас целый час свободы.

– Мне повезло, – отозвался Нейт.

– Так-так, – засмеялась я. – Ты доволен, что благодаря моей несдержанности у вас появилась возможность немного потрепаться.

– Слышали об убийстве? – спросил Нейт.

Я кивнула:

– Милли ворвалась к нам во время сеанса и рассказала. Кстати, ты не собираешься заняться… ну, чем там занимаются журналисты?

– Собирать информацию для репортажа?

– Да.

– Уже собираю.

Открылась дверь, и в зал вошел мужчина, которого я никогда не встречала раньше. Высокий и широкоплечий, с загорелым лицом и черными волосами… для человека в годах он был довольно симпатичным. Следом шел его молодой клон. Походка «клона» излучала уверенность, тело, казалось, дышало жаром. На нем были джинсы с заниженной талией и облегающая мускулистое тело черная футболка. Проходя мимо нас, он устремил на меня свои темные глаза и слегка улыбнулся. Я чуть не растаяла от этого взгляда и смогла только прошептать:

– Что за мачо?

– Вот почему я здесь, – туманно отозвался Нейт.

Я удивленно подняла брови:

– Не знала, что ты бисексуален, но у тебя неплохой вкус, парень.

Нейт вытаращил глаза:

– Идиотка, это наш новый детектив и его сын.

Я наблюдала, как темноволосые красавцы усаживаются за столик в углу.

– Говорят, он делал карьеру в Нью-Йорке, но перевелся сюда в штатные сотрудники, – рассказывал Нейт. – А сын будет доучиваться у нас в старшем классе.

Так, он будет учиться со мной в школе. Приятно.

– Как его зовут? – спросила я.

– Детектив – Энтони Тоскано. Сын – Габриэль.

Габриэль Тоскано… Вот черт, даже имя звучит сексуально.

– И зачем этот нью-йоркский выскочка переехал в наш городишко? – спросил Перри.

Нейт пожал плечами:

– Попробую выяснить, когда поговорю с ним.

– Теперь понятно, – кивнул Перри.

– Наш новый детектив уже завел свои привычки, – продолжил Нейт. – Сыр на гриле и картошка на обед каждый день, в одном и том же ресторане, в одно и то же время…

– Так чего ты ждешь? – спросила я.

– Пусть сначала поест. Никто не будет давать интервью на голодный желудок.

Официантка принесла напитки. Я хотела выпить свою колу, но вовремя заметила, что сверху плавает совсем не кубик льда.

– Кто-то плюнул мне в колу.

– Что? Не может быть! – возмутился Перри.

Нейт подвинул к себе мой стакан:

– Фу, мерзость, действительно. Кто бы это мог быть?

Наша официантка казалась вполне себе милой девушкой. Среди местных поваров у меня знакомых нет… Потом меня осенило. Я огляделась и заметила другую официантку, стоявшую у барной стойки. Она демонстративно зевнула и подняла руку с ярко-розовыми ногтями, чтобы прикрыть зевок… Гингема из Волшебной страны. Злая фея Спящей красавицы. Я не преувеличиваю!

Ее зовут Тиффани Деспозито, и она королева наглой троицы: Тиффани, Брук и Кендра. Все три блондинки, но только Брук – настоящая. Типичные нахалки, и я была объектом их издевок. Это они дали мне прозвища Фрик и Урод(ка) и подвергали дурацким розыгрышам. В этом году Тиффани была просто неутомима и по какой-то причине вкладывала в травлю всю душу. И вот теперь – плевок в моем стакане.

– Вот стерва, – сказал Перри. – Хочешь, я разберусь?

– Нет, я сама справлюсь.

Я подошла к стойке и поставила на нее стакан.

Тиффани делано улыбнулась:

– Приходят экстрасенс и медиум в ресторан. Экстрасенс говорит…

– Да пошла ты…

Тиффани скривилась:

– Анекдот кончается по-другому, Клэр.

– Засунь свои шутки подальше. Поменяй напиток и постарайся, чтобы на этот раз туда не попала твоя зараза.

Тиффани вылила колу и начала наливать новую.

– Поменяй стакан.

Она прищурилась, хмыкнула и потянулась за новым стаканом.

– А как поживает Джастин? – спросила она.

Я чуть было не перепрыгнула через стойку, чтобы выцарапать ей глаза. Но все же остановилась, набрала побольше воздуха и попыталась уговорить себя.

Оставайся спокойной…

Не опускайся до ее уровня…

Ты классная девчонка…

Она психопатка и гламурная шлюха…

Ты лучше. Не реагируй на ее выходки…

Это помогло.

– Я не знаю, как поживает Джастин, и мне нет до этого дела.

– Правда? – протянула она. – А мне казалось, тебе есть дело до него.

Может быть, у нее склонность к суициду? И она хочет, чтобы я помогла ей уйти из жизни?

Чтобы не дать рукам вцепиться ей в горло, я начала крутить перед собой картонную подставку.

Вспышка… Видение… Тиффани принимает заказ и спорит с девушкой – не со мной. Еще одна вспышка – детектив Тоскано несколько минут назад входит в «Ямми».

Тиффани нервно крутит пальцами подставку. Ту самую, которую теперь кручу я.

Тиффани была напугана!

Почему она испугалась копа?

– Эй! Куда улетела? Будешь колу или нет?

Я постаралась не обращать на нее внимания и не спугнуть видение, но оно исчезло.

Я взяла стакан:

– Я слышала, ты вчера вечером с кем-то поругалась?

Тиффани побледнела. Ого, мне казалось, что при таком загаре это невозможно.

Она нервно намотала свой крашеный локон на палец:

– Где ты это слышала?

– Тебе-то какая разница? – Я решила пойти ва-банк. – Но слух интересный, если принять во внимание, с кем ты поругалась.

Бледное лицо Тиффани позеленело, и я невольно отступила, почти ожидая, что из ее разинутого рта сейчас хлынет рвота. Однако она лишь сузила глаза и, наклонившись ко мне, прошипела:

– Убирайся!

И вдруг все стало ясно. Мое видение… Ее страх перед детективом… Она ссорилась с убитой девушкой. И она не хотела, чтобы детектив Тоскано узнал об этом.

Я отошла от бара, взволнованная своим открытием. Тиффани Деспозито повержена. Теперь я могу стать ее мучительницей. И могу растянуть это удовольствие. Чтобы угроза висела над ней много дней, может, даже недель…

– Плохо, что ты больше не с Джастином, – услышала я за спиной. – Он такой секси. А как целуется!

Это было выше моих сил.

Я обернулась и вылила колу ей на голову. Она завизжала и замахала руками; кола, стекая по ее лицу, полилась в вырез на огромной груди.

Отлепив челку от лица, Тиффани зарычала:

– Я достану тебя!

Я улыбнулась и спокойно направилась к двум Тоскано, которые с удовольствием наблюдали всю эту сцену.

– Вы новый детектив? – обратилась я к старшему.

Он молча кивнул – или не успел прожевать свою картошку, или просто боялся со мной заговорить.

– Видите эту мокрую и липкую официантку – Тиффани Деспозито? Она ссорилась с той убитой девушкой. Вчера вечером в ресторане. Вы должны допросить ее прямо сейчас. Чтобы она не успела добраться до дома и принять душ. Мне кажется, она захочет сбежать.

Я пошла к своему столу, уселась и принялась за оладьи, счастливая, как ребенок в Рождество. Нейт и Перри молча наблюдали за мной.

Потом Перри сказал:

– Может, все-таки стоило пойти мне?

Нейт потряс головой:

– Не-ет. Она отлично справилась.

Глава четвертая

Самое лучшее в лете – это каникулы, и главным образом потому, что я на время освобождаюсь от ежедневной порции издевательств и террора Тиффани. А худшее – это то, что я вынуждена участвовать в семейном бизнесе.

Но вообще-то я должна быть счастлива, что мы так плотно заняты летом. Сеансы означают, что у нас будут деньги, а деньги нам нужны. На жизнь и прочее.

На это лето, как всегда, у меня не было никаких особых планов. Иногда я пыталась представить, что это такое – быть свободной от рутинных обязанностей. Быть свободной, чтобы целые дни проводить на городском пляже. Неплохо также закрыться от всех в своей комнате, слушать музыку и валять дурака. Самые простые вещи, которые доступны нормальным девушкам.

После нашего с Перри возвращения из «Ямми» сеансы шли в обычном режиме. Мама и правда немного успокоилась. Она даже дала мне поспать на следующее утро, что само по себе было событием. Так или иначе, я проспала до одиннадцати. Приняв душ, я натянула джинсовые шорты и простую белую футболку. Одевалась я консервативно, особенно по сравнению с матерью. Мне и так хватало внимания (негативного) к собственной паранормальной персоне.

Когда я наконец спустилась вниз, мама нервно расхаживала по холлу.

– Мама, паркет не выдержит. – Перри вышел из кухни с чашкой чаю в руках.

– А что происходит? – спросила я, потягиваясь.

Мама взяла у Перри чашку, села на диван и сделала большой глоток:

– Отменили сеансы два следующих клиента.

– Почему? – поинтересовалась я, устраиваясь в своем любимом мягком кресле.

– Туристы разъезжаются, – дрожащим голосом сообщила мать. – Пошел слух об убийстве, и все уезжают. Июль – самый сезон. Если в июле лишиться клиентов, зимой нам нечем будет платить по счетам.

Перри перебрался к ней поближе и погладил по плечу:

– Мам, послушай меня, не стоит волноваться. Я скажу тебе, что будет. – Голос его звучал убаюкивающе. – Некоторые, конечно, поддадутся панике. Но большинство останутся. Ты же знаешь, как это бывает. Вероятность девяносто девять процентов, что это был ее сумасшедший родственник, а не преднамеренное убийство. Как только это выяснится, все поймут, что их жизнь в безопасности. Оставшаяся часть лета пройдет, как обычно. В худшем случае клиентов не будет дня два. Вот и все.

– Он прав, мам, – подхватила я, благодарно глядя на брата.

Конечно, паранормальные способности и все такое – полезная вещь, но иногда я думаю, что лучший дар Перри – это умение успокоить вовремя нашу маман.

Она глубоко вздохнула:

– Ладно, наверное, так и будет.

Признаться, я была рада тому, что сеансов не будет. Мне редко удавалось попасть на пляж и полежать там с книжкой. Я уже было начала фантазировать насчет того, как проведу остаток дня, как черт меня дернул открыть газеты. От изумления челюсть моя чуть не отвалилась. Разворот целиком занимали изображения, которые обыватели связывают с парапсихологией: карты Таро, знаки зодиака, хрустальный шар, свеча. Рекламное объявление гласило:

Мадам Маслова,

международный эксперт в области парапсихологии,

наконец-то прибывает в Истпорт!

Хотите знать, что вас ждет в будущем?

Завтра мадам Маслова расскажет об этом всем желающим.

118, Ригсдейл-роуд, Истпорт, Массачусетс

Позвоните прямо сейчас и назначьте встречу!

У меня внутри все похолодело. Это было не просто плохо – это было очень плохо.

– О боже… – вырвалось у меня.

Мама, почувствовав новую опасность, тут же подошла ко мне. В ожидании ее бурной реакции я вся сжалась.

Она прочитала объявление и воздела руки к небу (потолку) в молчаливом вопросе: за что? Постояв так, она схватила веер и начала нервно обмахиваться им.

– Ну что там еще? – спросил Перри.

– В город приезжает парапсихолог, какая-то мадам Маслова, – сказала я.

Мать ткнула пальцем в газету, как будто это было что-то непристойное:

– Реклама на целый разворот! Нет, вы подумайте: целый разворот!

Перри взял газету и сам прочитал объявление.

– Ригсдейл, сто восемнадцать? Это рядом, ну, там, где книжный магазин Андреа.

– Там, где он раньше был, – уточнила я.

Речь шла о великолепном доме на променаде. Пару месяцев назад арендная плата поднялась, и бедняжке Андреа пришлось съехать. Мама ей очень сочувствовала.

– Стоило Андреа потерять место, как его сразу захватила эта аферистка, – с сарказмом произнесла мама.

– Не надо таких скоропалительных выводов, – возразил Перри. – Почему аферистка?

– Но она заявляет, что способна увидеть будущее, – возмутилась я.

На нашем семейном бизнесе это не могло не отразиться. Понятно, что всем хочется заглянуть в будущее – это куда интереснее, чем слушать о себе известные факты. Но будущее увидеть нельзя, и эта Маслова действительно аферистка. А когда обман раскроется, разочарование клиентов нам еще как аукнется: нас тоже будут считать обманщиками.

Мошенники, подобные Масловой, роняют престиж профессии.

– Только давайте не паниковать, – решительно произнесла я, желая хоть немного успокоить маму. Глазами я призывала Перри включить все его способности.

Он мгновенно понял меня и положил руку маме на плечо:

– Вот что мы сделаем. Сейчас я пойду в «Степлс» и закажу цветные флаеры. Потом я сам разнесу их по городу и попрошу кое-кого выложить их в своих магазинчиках. Мы не можем позволить себе большие траты на рекламу, но предложить клиентам скидку – долларов пять – это нам вполне по силам.

– Пять долларов? – Мама заколебалась.

– Это вынужденная мера, и она не навсегда. Скидка будет действовать две недели, – продолжил Перри, – и благодаря ей наш бизнес удержится на плаву. Наши потенциальные клиенты еще не ушли к этой мадам, и мы пресечем такую возможность в корне.

Мама кивнула, обдумывая идею.

Зазвонил телефон, и Перри взял трубку.

– Сеансы в семье Ферн, – произнес он и замолк, слушая, что ему говорят. – Нет, мы эти не занимаемся. – Брови его сдвинулись. – Вы уверены? Хорошо, до свидания, спасибо, – после паузы произнес он и медленно обернулся к нам: – Сеанс в три часа отменяется.

– Почему? – задала я глупый вопрос.

– Потому что мы не видим будущего, а мадам Маслова видит. Они хотят пойти к ней.

Мама опять воздела руки к небу:

– О боже, что происходит! Я должна увидеться с Филом.

– А что он может сделать? – спросил Перри.

– Да не знаю я! – прокричала мама, схватила ключи от машины и выбежала за дверь.

Перри посмотрел на меня:

– Я пойду заказывать флаеры, а тебе лучше поехать с ней. Меньше всего нам надо, чтобы она совсем обезумела и закатила сцену в мэрии.

Возразить ему было трудно, поэтому я вскочила в машину к маме за секунду до того, как она задним ходом стала выезжать на дорогу.

Фил Тисделл был давнишним приятелем нашей матери. За свою жизнь он сменил немало мест работы и теперь заделался секретарем городского совета. Фил был слегка влюблен в нашу мать, и то, как она красила губы, глядя в зеркало заднего вида, заставило меня подозревать, что Старла настроена решительно.

– Не понимаю, зачем тебе идти со мной, Клэр? Мне не нужна нянька.

Я хотела возразить, но потом сообразила, что мама может прочитать мои мысли, и исключила из них слово «нянька».

– Я просто хочу помочь, мам.

В итоге мы вместе поднялись по бетонным ступеням, ведущим к массивной деревянной двери муниципалитета. Этому зданию больше ста лет. Снаружи оно здорово напоминает перестроенную церковь. Внутри находятся все муниципальные заведения. Лет десять назад с восточной стороны была сделана большая пристройка, в которой разместилось отделение полиции.

Мы поднялись еще на пролет и вошли в офис Фила Тисделла. Он сидел за столом, на котором в беспорядке лежали бумаги, закрыв лысую голову руками. Похоже, он был в растерянности.

– У меня тут проблемы с регистрацией собак… – услышала я.

– Хорошо, я приду позже, – отозвалась мать.

Узнав ее голос, он поднял голову:

– О, Старла Ферн! Простите, я не видел, что это… Я не видел, как вы вошли… а… чем могу помочь? – наконец закончил он и широко улыбнулся.

Мама порывисто шагнула к столу, ее длинная юбка волной полетела за ней, приоткрывая щиколотки, розовая блузка отлично облегала фигуру. Для сорока лет наша мать выглядит фантастически. Всегда держит себя в форме. В огненной гриве всего пара седых волос.

Мать наклонилась над столом, и волосы упали ей на плечи.

– Фил, я надеюсь, вы разрешите кое-какие вопросы о получении разрешения, – проворковала она.

Сообразив, что без меня Тисделл куда охотнее пойдет на нарушение правил, если это потребуется, я тихонько выскользнула из офиса. И сразу же налетела кого-то.

– Ох, простите! – обернувшись, я обнаружила перед собой Габриэля Тоскано.

Знойный красавец, сын нового детектива… До меня не сразу дошло, что мои руки упираются ему в грудь. И мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы опустить их.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

Темные глаза обрамляли длинные ресницы, волосы растрепаны. Одет он был, как вчера: в джинсы и футболку.

Но в таком виде он еще больше напоминал модель из глянцевого журнала.

– Ничего, я просто неуклюжая, – выдавила я. – А что ты здесь делаешь?

– Я? Я здесь работаю.

– С отцом? – Мне стало интересно.

– Да, я практикант. Программа подготовки полицейских. Чаще всего бегаю по разным поручениям, приношу кофе, хожу с отцом, но для колледжа это выглядит вполне себе. Хочу стать офицером криминальной полиции. Следующим летом, когда мне исполнится восемнадцать, я уже буду работать как стажер.

– Круто… – Форма ему точно пойдет. – А что ты делаешь в муниципалитете, если полицейское управление в другой части здания? – Я изо всех сил старалась выглядеть серьезной.

Он пренебрежительно махнул рукой:

– Мэр хотел поговорить с отцом и со мной насчет одной идиотской идеи, которая появилась у его сына.

Я едва сдержала торжествующую улыбку. Сын мэра – мой бывший бойфренд, Джастин Спеллмен, поэтому, сделав пренебрежительный жест, Габриэль автоматически попадал в мои друзья.

– Знаешь, я рад, что мы столкнулись, – продолжил он, улыбнувшись. – Причем в прямом и переносном смысле.

– Правда? Почему? – Я нервно сомкнула руки за спиной.

– Хотел поблагодарить тебя за ту наводку, которую ты дала нам вчера в ресторане.

Я оживилась:

– Тиффани Деспозито? Твой отец допрашивал ее? Она связана с этим делом?

– К сожалению, от нее оказалось мало толку. Она спорила с жертвой о какой-то ерунде, но у нее твердое алиби: она всю ночь работала. – Габриэль поднял бровь, улыбнулся и добавил: – И тем не менее это зрелище, как ты выливаешь ей на голову колу, самое яркое событие недели. Я говорил с этой девицей недолго, но мне хватило, чтобы понять: она того заслуживает.

Он потрясающий, и ему не понравилась Тиффани… Спасибо тебе, Вселенная, что послала в наш город этого парня!

Габриэль сделал движение, как будто собирался уходить, поэтому я выпалила первое, что пришло мне в голову:

– Скажи, а почему вы переехали из Нью-Йорка в Истпорт? – Вопрос звучал оскорбительно, и мне сразу же захотелось засунуть себе в рот кляп, но мой бессовестный язык молол дальше: – О, ты не подумай… Я не имею в виду, что твой отец опустился на ступень вниз или что-то вроде этого. Просто я люблю Истпорт. Я здесь выросла. Здесь так красиво!

Заткнись уже, Клэр!

Он улыбнулся:

– Да, слухи в таком городке разлетаются быстро.

Ну вот, теперь он наверняка думает, что я набиваюсь…

– Мы не так давно в Истпорте, но… – Он придвинулся ближе, и я вдохнула его запах – смесь шампуня, мыла и чего-то… мальчишеского. – Мне уже здесь нравится. Правда.

Каково это – целоваться с ним?

Я поняла, что краснею, и по его лицу догадалась, что ему нравится мое смущение.

– Ладно, увидимся. – Он зашагал по коридору, но вдруг остановился: – Кстати, как тебя зовут?

– Клэр.

– Клэр, – повторил он. – Клево.

Во рту у меня пересохло, сердце стучало. И это было удивительно. После расставания с моим первым и пока единственным бойфрендом я дала себе слово ни с кем не встречаться, пока не уеду из города навсегда. Но этот парень… Похоже, я покидаю нейтральные воды.

Спускаясь по ступеням, Габриэль махнул мне рукой, и я заметила, как из-под короткого рукава мелькнула часть татуировки. Что это могло быть? Колючая проволока, обвивающая бицепс? А может, готическая роза?

Кто-то громко кашлянул, спугнув мои фантазии. Я обернулась и увидела маму, которая улыбалась, как ребенок, у которого есть большой-большой секрет.

– Получила что-нибудь, что можно использовать против этой мадам Масловой?

– Нет, к сожалению. У нее есть все необходимые разрешения. Дом расположен в коммерческой зоне. Фил ничего не может сделать.

– Но ты улыбаешься? – И тут до меня дошло: – Послушай, ты давно здесь стоишь?

Остается надеяться, что она не слышала моих мыслей насчет Габриэля.

Мама прикрыла рот, чтобы сдержать смешок.

– Ты не должна подслушивать. Это невежливо! – выпалила я.

Она похлопала меня по плечу:

– Конечно, родная, не буду. Но только если ты скажешь мне потом, что у него за татуировка.

Наша вылазка в город обернулась заездами в магазины и аптеки: мама хотела найти шампунь, о котором вычитала в каком-то хиппи-блоге. Все только натуральное, не тестировано на животных – экстракт каких-то там листьев с каких-то там гор. Поджидая ее в машине, я развлекалась тем, что разрабатывала план, как незаметно заменю шампунь супер-пупер на обычный, из супермаркета, и понаблюдаю, заметит ли она разницу. Видимо, я увлеклась, потому что, когда мама вернулась с пакетом в руке, она велела мне оставить мои детские мысли. Ну и что прикажете делать, если у вас мать – телепат?

Время уже близилось к обеду, когда мы вернулись домой. Перри, стоя на крыльце, флиртовал с какой-то девушкой в коротком топе, обрезанных шортах и на роликах. Рассказывая что-то, он оживленно размахивал руками, и девушка сгибалась пополам от смеха. Когда мы подошли ближе, он, видимо, успел сменить жанр. Девушка провела пальчиком по шраму на его брови и нежно произнесла: «Бедняжка». Интересно, что за историю он ей выдал? Как он пытался спасти йоркширского терьера от койота? А может, как старушку защитил от грабителей? На самом деле шрам был результатом суровой схватки с лестницей, в которой мой брат проиграл.

– Где это вы были? – спросил Перри, завидев нас.

– Объехали весь мир в поисках нового шампуня, – ответила я. – А как зовут твою подругу?

– Меня зовут Джинни! – бодро отозвалась девушка. Ей было лет шестнадцать, и она отнюдь не из «ботан». – Мы приехали сюда в отпуск всей семьей. Я ехала мимо вашего дома и упала здесь, на боковой дорожке. Перри помог мне. Видите? – Она показала царапину на колене, не больше, чем порез от бумаги.

– Это мой брат, – сообщила я. – Спасает мир. По одной девушке зараз.

Не потрудившись дать достойный ответ, Перри усмехнулся:

– Клиент ждет.

– Почему ты сразу не сказал? – удивилась мать.

– Он записался только к Клэр. – Братишка окинул меня насмешливым взглядом.

– Отлично, – невозмутимо кивнула мама. – Тогда пойду приму душ и опробую новый шампунь.

Мы вошли в дом, мама отправилась наверх, а я на минуту остановилась перед закрытой дверью гостиной. В том, что клиент дожидался только меня, не было ничего необычного. Бывает, что на вопрос клиента может ответить только один из нас. Но почему тогда Перри так смотрел на меня?

На всякий случай я постучала и, широко улыбаясь, открыла дверь. Однако улыбка тут же превратилась в гримасу.

– Это ты, подонок! – воскликнула я.