Текст книги "Клэрити"

Автор книги: Ким Харрингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Глава девятая

Всю ночь меня мучили кошмары. Каждый раз, когда я поворачивалась, в моей бедной голове прокручивалась сцена смерти Виктории.

Вернулся?..

Вернулся?..

Вернулся?..

Что я знаю? Виктория убита выстрелом в голову. Незадолго до смерти у нее был секс с моим братом. После того как он ушел, в комнату проник еще кто-то. Виктория подумала, что это Перри. Но это был не он. Это не мог быть он!

Потому что Перри не убийца.

Я твердила это как мантру, принуждая себя уснуть.

Когда мне это удалось, я обнаружила себя потерявшейся в лесу. Я не знала, куда идти, безумно устала и в конце концов опустилась на землю. Меня кусали насекомые. Мне было неприятно, я хотела закричать, но не могла издать ни звука. Но даже во сне я знала, что эти твари, терзающие меня, – воплощение сомнений относительно невиновности Перри.

Я никогда не была связана с криминалом, но я смотрю новости, читаю газеты. В большинстве случаев тот, кого последним видели с жертвой, и есть убийца. Но Перри – мой брат, и у него не было причин делать это. Кроме того, он поклялся, что Виктория была жива, когда он уходил.

Перри никогда не лжет? – хор насекомых захохотал над моей наивностью. Достаточно вспомнить, как он клеит девчонок, шрам, полученный в схватке с преступником, и множество других историй. Ложь – да, но ложь безвредная, только для того, чтобы пустить пыль в глаза. Девушек, которые для него ничего не значат, он действительно обманывает, но он не врет мне. Никогда не врал.

Девушки, которые для него ничего не значат, – эта фраза имеет подтекст, разве не так? Бросал одну, переходил к другой… Они для него одноразовы. Их жизнь ничего не значит для него.

«Заткнитесь!» Мой голос отозвался в лесу таким громким эхом, что я проснулась и подскочила в кровати.

Оказалось, что я кричу. Дверь резко распахнулась, и в комнату вошла мама.

– Клэр, с тобой все в порядке? – Она удивленно осмотрелась: – Почему ты до сих пор в постели?

Я покосилась на часы. Было десять утра.

– Извини, пожалуйста… Уже встаю.

– Ты видела сегодня Перри?

– Нет, как я могла…

Мама сжала кулаки:

– Он знает, что ты занята, и обещал весь день работать. Впереди трудный день. Вечером на пляже фейерверк. Мимо нас будут идти люди, ожидается много клиентов. Один уже пришел, а Перри подводит меня.

Я потрясла головой, чтобы прогнать остатки кошмаров. Я просто не могла думать об этом сейчас.

Сбросив одеяло, я спустила ноги с кровати:

– Может, мне поработать с тобой?

Мамино лицо прояснилось.

– Правда? Ты не против? Я же знаю, ты занята…

– Ничего страшного. Габриэль пока не звонил. – Я встала и потянулась: – Дай мне пять минут.

Времени на душ не было, я лишь плеснула в лицо холодной водой, стянула волосы в хвост и побежала вниз.

Внизу на столике лежала утренняя газета. «Убийство молодой девушки: улик слишком мало», – бросился в глаза заголовок. Я схватила газету и стала изучать лицо Виктории Хеппел. Да, я видела ее убийство, но глазами самой Виктории, а как она выглядит, я до сих пор не знала.

Виктория не была похожа на обычную восемнадцатилетнюю девушку. У нее была модельная внешность. Длинные темные волосы, манящий взгляд карих глаз, роскошное тело – она казалась зрелой женщиной. В уголках рта теплилась улыбка. Мне стало грустно. Она больше никогда не улыбнется…

Из гостиной донесся мамин кашель. Я бросила газету и поспешила к ней. Все было готово – приглушенный свет, тихая музыка, мерцание свечей. Клиентка, девушка чуть старше меня, сидела неподвижно. Мне показалось, что ей нужно выспаться и принять душ. Похоже, эту ночь она провела еще хуже, чем я.

– Сына нет на месте, – сказала мама. – Но моя дочь готова принять участие.

Девушка кивнула. Глаза ее ничего не выражали.

– Как вас зовут? – спросила мама.

– Джонни, – почти шепотом ответила девушка.

Половину ее лица загораживали свисающие волосы.

Она уставилась на обкусанный ноготь, остальные были обгрызены до мяса.

– Как вы о нас узнали? – спросила я.

– Я видела флаеры в городе. Я недавно потеряла подругу… – Она на секунду закусила губу, видимо решая, что нам можно рассказать. – Я пришла, чтобы узнать, ненавидела ли она меня.

При словах «потеряла подругу» волоски на моих руках встали дыбом.

– Вы с ней поссорились, – сказала мама.

– Как вы узнали? – Джонни покраснела. – Ну да, вы же экстрасенс. Извините. Я просто… – Она замолчала.

– Вы только это хотите узнать? – спросила я.

Она пожала плечами:

– Нет… То есть да… Я не знаю…

Мне стало жалко ее.

– Чтобы мои способности проявились, я должна получить от вас какой-нибудь предмет, – сказала я.

Она решительно достала что-то из кармана и протянула мне. Я поднесла предмет к свече. Половинка сердечка с буквами, составлявшими, видимо, часть фразы «Лучшие друзья». Я взглянула на шею Джонни – и увидела вторую половинку, висевшую на цепочке.

Я зажала сердечко в ладони и открыла свой разум для исходивших от него вибраций. Самыми последними были злость и грусть.

– Ты предала свою подругу, – сказала я, открывая глаза. – И теперь она мертва.

По щеке девушки покатилась слеза.

– Это я виновата. Она умерла из-за меня.

Вики…

Мы с мамой переглянулись, потому что обе поняли, о ком идет речь. В висках у меня застучала кровь. Эта девушка могла дать ответы на все наши вопросы.

– Я не понимаю, в чем твоя вина, – обратилась я к ней.

Не глядя мне в глаза, Джонни начала торопливо рассказывать:

– Если бы не я, она бы не поехала сюда. Она хотела… убежать. Да, мне кажется, она поехала сюда, чтобы скрыться… От меня, от того, что я сделала… – Девушка с трудом переводила дыхание. – Если бы ничего не было… если бы я была настоящей подругой… она была бы жива…

– Начни сначала. – Я потерла сердечко большим пальцем, и ко мне пришло имя. – Начни с Джоэла.

Глаза Джонни испуганно сверкнули.

– Вы узнали по кулону?

Я кивнула.

Поерзав на стуле, девушка заговорила:

– Джоэл был парнем Вики. Мы вместе учились. В этом году мы закончили школу. Но он изменил ей… со мной.

Классика жанра. Действительно, для чего еще нужны лучшие друзья? Но теперь хотя бы понятно, с кем Вики говорила по телефону. Я вспомнила злость, с которой было сказано: «Он больше не хочет тебя. Он хочет остаться со мной».

– Я виновата, – продолжила Джонни. – Я говорила Джоэлу, что собираюсь все рассказать Вики.

Она замолчала, и мама произнесла то, что Джонни говорить не хотела:

– Он разозлился.

Девушка кивнула:

– Он прижал меня к стенке, вывернул руку и приказал ничего ей не говорить. На самом деле я и не собиралась рассказывать. Я не хотела делать ей больно, не хотела терять нашу дружбу…

– Тогда зачем ты заявила об этом Джоэлу? – спросила я.

– Чтобы напугать его. Я думала… Может, он сам расскажет ей, а может, просто бросит ее…

– Ты хотела, чтобы Вики узнала о том, что произошло, но боялась сказать сама, так?

Мама толкнула меня ногой, и я поняла, что перехожу границы дозволенного. Чувства клиентов, какими бы они ни были, затрагивать нельзя.

– Да, так, – кивнула Джонни. – У меня не было подруги лучше, чем она, и видите, что я наделала. Вики заслуживала не таких друзей, как мы с Джоэлом.

Она закрыла лицо руками, и плечи ее затряслись.

– Но ты все-таки собралась с духом, чтобы поговорить… – произнесла мама.

Девушка снова подняла голову:

– Я хотела одного: чтобы Джоэл убрался с ее пути. Если он мне руку вывернул, кто знает, как бы он с ней поступил, скажи она, что хочет расстаться с ним.

Мои мысли скакали. Возможно, Джоэл увидел той ночью Викторию с моим братом и убил ее в приступе ревности. Внезапно я почувствовала облегчение. И потому, что Перри не виноват. И потому, что Джоэл не прикончил его как соперника.

Некоторое время в комнате стояла тишина, потом Джонни снова заговорила:

– Я, правда, хотела, чтобы они расстались. Вики уже поняла, что Джоэл ее обманывает, и вечером, перед тем как она уехала, они сильно поссорились. Она сказала ему, что между ними все кончено. Мне бы промолчать. Но я решила, что, если уж все зашло так далеко, надо выдать всю правду. И… и я сказала, что Джоэл изменял ей со мной.

– И как она это восприняла? – спросила я.

– Она взбесилась. – Джонни показала пальцем на сердечко. – Она кинула мне свою часть амулета. Сказала, что мы больше не подруги и никогда не помиримся. – Девушка опустила плечи. – Потом Вики уехала. Я подумала, что, может быть, после долгих праздников она немного успокоится и мы поговорим, когда она вернется. Снова станем подругами. Но теперь я не смогу поговорить с ней… Никогда…

– Она приехала сюда одна? – спросила я.

– Кажется, – пожала Джонни плечами. – Хотя это мало на нее похоже.

– Ты знаешь здесь кого-нибудь?

– Не то чтобы знаю, но…

Я подалась вперед:

– Что «но»?

– За несколько недель до ссоры я почувствовала, что Вики скрывает что-то от меня. У меня появилась навязчивая мысль, что она вычислила нас с Джоэлом. Но на самом деле она ничего не знала. Поэтому… Впрочем, не знаю, это был ее секрет.

– А Джоэл знал, что она поехала сюда? – спросила я.

– Нет, но это нетрудно было выяснить. Ее мама сказала мне, где она.

– Может быть, он приехал за ней и…

– Убил ее? – продолжила за меня Джонни. – Может быть. Я не знаю, кто еще мог это сделать. Она больше ни с кем не ссорилась. Вики неправильно выбрала друзей – посмотрите, кто ее лучшая подруга и кто ее парень. – Девушка уперлась взглядом в стол. – Вот дурочка…

– Тебе нужно пойти в полицию, – предложила я. – Рассказать все, что ты знаешь.

Она резко откинулась назад:

– Нет. Я не хочу, чтобы меня втягивали в это.

Я подумала, что надо ее уговорить, но мамин взгляд подсказал мне, что ничего из этого не выйдет. Мама читала мысли, а все мысли Джонни были лишь о том, как бы поскорее слинять из этого города.

Но я не могла допустить, чтобы девушка уехала просто так. Она должна рассказать копам о Джоэле – до того, как они узнают о Перри и направят свое внимание на него.

Я опустила руки под стол и отправила эсэмэску Габриэлю:

«ПУСТЬ КОПЫ ЕДУТ КО МНЕ, СРОЧНО!»

Мама предложила Джонни воды, которую та проглотила одним глотком.

Я помедлила, не выпуская из рук кулончик, и в конце концов смогла извлечь из него еще одно воспоминание.

– Я вижу тебя и Вики, одинаково одетых… в белых блузках и черных галстуках-бабочках. Вы шепчетесь и смеетесь.

– Мы работаем официантками, – отозвалась Джонни; забывшись, она употребила настоящее время. – Мы обслуживаем тематические вечеринки и банкеты в городе. Мы хорошо получаем, и это довольно весело.

Было видно, что девушке приятны эти воспоминания и она переживает по-настоящему.

Джонни поднялась, чтобы уйти.

– Если вы захотите, чтобы мы провели еще один сеанс, или вам просто нужно будет поговорить, добро пожаловать, – сказала мама, провожая ее к выходу.

В эту минуту дверь распахнулась, и в дом вошли оба Тоскано. Габриэль был встревожен. Наверное, он подумал, что я зову на помощь, поэтому и уговорил отца приехать лично, вместо того чтобы послать полицейский наряд.

Я заставила себя не думать об этом (и о том, как классно он выглядит), сосредоточившись на главном: Джонни.

– Детектив Тоскано, – обратилась я к отцу Габриэля. – Спасибо, что пришли.

Джонни сделала шаг назад.

– Это Джонни, – продолжила я. – Мы только что закончили с ней сеанс. Она – близкая подруга Виктории Хеппел. Она захотела, чтобы я вызвала вас сюда, чтобы рассказать все, что ей известно. Особенно о бывшем парне погибшей.

Джонни метнула в меня яростный взгляд, и я почувствовала себя виноватой. Слегка. Ведь она предала свою лучшую подругу, и самое малое, что теперь она может сделать для нее, это сообщить полиции важную информацию. Перри будет в безопасности. А Джонни… Джонни будет рада, что я заставила ее поступить правильно.

Детектив Тоскано мягко взял девушку за руку:

– Мы немного поговорим в участке, и вы сможете отправиться по своим делам.

– Да, конечно, – пробормотала Джонни.

На пороге Габриэль обернулся:

– Ты не сможешь пообедать со мной в «Ямми» через часок? Хочу поговорить с тобой кое о чем.

– Не вопрос, – кивнула я, надеясь, что это никак не связано с Перри.

Закрыв дверь, мама со вздохом опустилась на диван.

– Я поступила правильно, как ты считаешь? – спросила я. – Кажется, Джонни не собиралась делиться с полицией тем, что знает. Она собиралась исчезнуть. Она думает только о себе.

– Да, она собиралась улизнуть, – согласилась мама. – Она действительно не хотела разговаривать с полицией. И не хотела говорить им о Джоэле. Но не потому, что эгоистична.

– А почему?

– Потому что она боится.

Глава десятая

Первое, что я сделала, войдя в «Ямми», – осмотрелась в поисках злодейки Тиффани и ее подружек, но, к счастью, Мисс Гламурная Шлюха сегодня не работала.

Габриэль сидел на том же месте, где они обедали с отцом. Когда он увидел меня, глаза его просияли (во всяком случае, мне так показалось), но выражение лица было каменным.

– Так что ты хотел обсудить со мной? – сказала я и уселась напротив.

– А где «привет»? Где «как твои дела?»

Я пожала плечами и взяла меню.

Несколько минут мы молчали, потом Габриэль спросил:

– Сын мэра, Джастин. Вы встречаетесь?

– Нет. – Я не собиралась вдаваться в подробности.

– Но у вас что-то было?

Вот это да… Сначала я ему нравлюсь. Потом он выясняет, что у меня паранормальные способности, и меняет свое отношение ко мне со знака «плюс» на знак «минус». А теперь ревнует к Джастину! Очень последовательно!

Я взглянула на него поверх меню:

– У меня тоже есть вопросы. Почему твой отец не хочет работать со мной? Почему перекинул все на тебя? И чем тебе не нравится парапсихология?

– Это личное, – ответил он сквозь зубы.

– Про меня с Джастином тоже. – Я снова уткнулась в меню.

Мы сидели молча до тех пор, пока официантка не приняла заказ. Я вынула мобильник и набила эсэмэску Перри. Где он торчит, в самом деле? Сеанс с Джонни дал нам серьезную зацепку. И потом… это так не похоже на Перри – удрать от мамы, не сказав ни слова. Особенно если принять во внимание сложившиеся обстоятельства.

Официантка принесла напитки, я сделала большой глоток и спросила:

– Как там Джонни? Она ведь рассказала твоему отцу о Джоэле?

– Да, и он теперь главный подозреваемый. Как только его найдут, допросят.

Я решила направить его мысли в нужное русло:

– Вы должны благодарить нас с мамой. Джонни собиралась бежать. Она не хотела принимать в этом участия.

Он потер подбородок:

– Знаешь, я думал о ней. Казалось бы, лучшая подруга, чувствует свою вину… Ее долг – помочь следствию.

Я размешивала колу соломинкой, кубики льда постукивали о стенки стакана.

– Мама сказала, она боится Джоэла.

– Джонни сама сказала ей это?

Вообще-то, мама ничего не говорила про Джоэла. Она просто сказала, что Джонни боится. И я не стала уточнять, что мама прочитала мысли девушки.

Меня спас поднос с едой, которую нам принесли. Габриэль откусил свой сэндвич, а я вылила соус из пластикового стаканчика в салат и спросила:

– Что еще нового по делу?

– Оказывается, в «Ямми» ведется видеосъемка. Камера установлена на углу здания.

Я чуть не подавилась салатом. А вдруг на пленке есть запись, как Перри уходит из ресторана вместе с Викторией?

– Ее установили много лет назад, когда кто-то посторонний стал пользоваться мусорными контейнерами ресторана. Камера допотопная, с видеокассетами еще. – Габриэль удивленно покачал головой, видимо подозревая, что цифровые технологии до нашего городка так и не дошли. – Управляющий меняет пленку каждый день и хранит запись в течение недели. Самое интересное, что запись с той ночи пропала. Офис все время открыт, сигнализации нет, и они даже не знают, украли эту пленку или просто положили куда-то не туда.

– Плохо… – отозвалась я не совсем искренне.

Он откусил еще кусок и кивнул:

– Но мы выяснили, кто жил в комнате наверху. Ты слышала что-нибудь о парне по имени Уильям Роулинсон?

– Билли? – Почему-то я совсем не удивилась. О Билли я не вспоминала с момента нашей стычки в «7–11», но одно только имя этого придурка лишило меня аппетита.

Габриэль кивнул:

– Я так и понял, что ты его знаешь. Управляющий в мотеле сказал, что он местный возмутитель спокойствия.

– Билли и его приятель – два идиота. Странно, что они школу смогли закончить в прошлом году. А что еще сказал управляющий?

– Билли снял номер на все лето и недавно стал работать в мотеле подсобным рабочим.

– Хорошо, что хотя бы не тянет из родителей. Я думала, он до сорока лет будет жить с ними.

– Да, не любишь ты его.

Я повертела в руках соломинку:

– Не люблю – это мягко сказано. Ничего удивительного, что он просверлил дырку в полу, чтобы подсматривать, что происходит внизу на кровати.

– Ты думаешь, дырка только для этого?

– Да он извращенец. Для чего же еще? – Я замолчала. – Постой, ты думаешь… его можно подозревать?

– А ты считаешь, он не способен убить?

Этого парня я знаю с детского сада. На дух его не переношу, но…

– Не знаю. Он травил меня, это правда. Но убить кого-то… Конечно, все бывает.

До меня вдруг дошло, что полиция могла взяться за Билли, а Билли мог видеть той ночью Перри, и…

– А что он вам рассказал? Он был той ночью в номере? Кого он видел с жертвой? – с беспокойством спросила я.

В меня уперлись темные глаза Габриэля.

– Ты что-то мне не рассказала?

– Нет, всё! – Я отодвинула тарелку и сложила руки на коленях.

Габриэль еще секунду смотрел на меня.

– Полиция хотела бы задать ему несколько вопросов, но, к сожалению, его не могут найти. Управляющий в мотеле не видел его с утра субботы, когда тот винил кондиционер.

– А убийство произошло в субботу ночью. И с тех пор его никто не видел?

– Полиция расспрашивала о нем в мотеле, искала его дома у родителей. Никто его не видел.

– Найдите Фрэнки Кридона, и вы найдете Билли. У них один мозг на двоих. Один не может жить без другого.

Габриэль полез в карман и достал оттуда свернутый листок:

– А что ты скажешь насчет этого?

Он передал мне листок, и, развернув его, я прочла:

Тридцатый ежегодный праздник фейерверков

на Истпортском пляже!

Ночь, музыка, конкурсы, угощение, фейерверк и веселье!

– Ты пойдешь? – спросил Габриэль.

– Там бывает почти весь город.

– Тогда есть шанс, что и эта парочка там появится.

Я пожала плечами:

– Конечно.

– Тогда давай пойдем.

– Вместе?

– Да, а что?

Неужели он заигрывает? Или я просто нужна ему, чтобы отыскать Фрэнки?

Конечно, последнее, Клэр. Ты слишком высокого мнения о себе.

Я улыбнулась:

– Нет проблем. Встретимся у меня дома.

Габриэль принялся за еду, а я снова проверила телефон. От Перри ответа не было. Где же он? Братец никогда не отлынивал от работы, которая была источником существования нашей семьи.

Объяснение этому назойливо лезло в голову. Я постаралась прогнать от себя кошмарную мысль. Нет. Он не мог убежать. Убегает тот, кто виновен.

До прихода Габриэля оставалось пять минут, а я все еще стояла в бюстгальтере и трусах посреди комнаты и не могла выбрать, в чем пойти. Вариант с черной футболкой GAP и шортами цвета хаки слишком обычный. Легкий сарафан? Немодно. Узкое короткое платье? Безнадежно. Какого черта я примеряю все это? Хочу произвести впечатление на парня, который считает меня ненормальной?

Вздохнув, я выбрала сарафан. Бледно-розовый отлично подходит к моим рыжим волосам. К тому же сарафан был удобным. В конце концов, я собираюсь в нем работать, а не клеить парней. И особенно одного из них.

К счастью, Габриэль опоздал. Когда он постучал в дверь, я уже закончила – подкрасила губы и сунула ноги в сандалии.

– Надеюсь, не заставил тебя ждать… – Он не договорил, рассматривая меня.

– Что такое?

– Маленькое розовое платье… Стильно выглядишь.

То, что я посчитала вышедшим из моды, ему показалось стильным… Интересно, что бы он сказал, надень я то, узкое.

Я незаметно оглядела его самого. На нем были джинсы и футболка с логотипом «Янкиз». Скромно, но смотрится очень даже неплохо. Черные волосы были влажными, как после душа.

Почувствовав, как мое лицо заливается краской, я сказала первое, что пришло в голову:

– Заходи.

Он зашел и осмотрелся:

– Я был здесь всего минуту, когда мы приходили за Джонни. Даже оглядеться не успел… Я думал, здесь все по-другому.

– А что ты ждал увидеть? Кукол вуду, свисающих с потолка?

Он хмыкнул:

– И одна из них изображает меня!

– Ну, эту я убрала под свою кровать.

Он рассмеялся и подошел к окну, выходящему на дорогу.

– Хорошо жить на главной улице и близко к пляжу.

– Может быть. Но иногда бывает шумно, как сегодня. Не очень-то приятно, когда перед домом ходят толпы.

– Ты не любительница шумных сборищ?

– Нет, почему? Во всяком случае, на это я пойду с удовольствием. Ведь у меня особая миссия, как я понимаю. – Я шутливо потерла руки. – Ну, пойдем?

– Да. Только не забудь взять телефон. Я подумал, нам придется разойтись, чтобы поискать этого парня и его друга. Кто первый их увидит, позвонит или кинет эсэмэску.

Я заранее скачала из социальных сетей фотографии Билли и Фрэнки и дала их Габриэлю, чтобы он знал, кого искать.

Жизнь на набережной бурлила. Здесь прогуливались семьи, шныряли группы подростков, на песке расположились парочки… Многих я знала – это были местные, но все же туристы преобладали. Мы с Габриэлем шли мимо прилавков с бургерами, хот-догами, итальянскими колбасками на гриле, сладкой ватой, мороженым и прочими вкусностями.

Габриэль сказал:

– Всю ночь бы ел и ел…

– Придется подождать. Для начала я найду Билли Роулинсона, а потом посмотрим насчет порции жареных хвостов.

– Голос разума, – усмехнулся он. – Хорошо, давай разойдемся и начнем искать.

Я кивнула и пошла налево, мимо большой сцены, на которой играла школьная рок-группа. Чуть поодаль стояла группка жующих жвачку девиц из моей школы.

– Он не говорил этого! – донеслось до меня.

– Говорил. Но ты не поверишь, что она сказала!

О боже, имея таких подруг, самой можно отупеть….

– Ты так думаешь?

Я повернулась и увидела перед глазами ком сладкой ваты. За фиолетовым облаком просматривалось лицо моей матери. На ней была белая блузка с короткими рукавами в крестьянском стиле и лоскутная юбка.

– Вовсе не смешно. Мама, пожалуйста, перестань без разрешения читать мои мысли.

Она сунула мне в рот кусок ваты, чтобы я замолчала:

– Клэр, у меня случайно получилось. Просто я по привычке прислушиваюсь к толпе.

– Есть что-нибудь интересное?

– Так, кое-что. Сынок детектива все рассматривает твои ноги. И ему очень нравится этот розовый сарафанчик. Он прямо-таки с ума сходит от него… – Она покачала головой.

Я покраснела:

– Ну, а что-нибудь действительно важное?

– Чтобы кто-нибудь ходил тут и думал: «Это я убил Викторию Хеппел»?

– Вроде того.

– Нет, пока не повезло. Дорогая моя, страшные тайны не раскрывают так просто. Может быть, убийца стоит рядом, а я слышу, как он размышляет, не купить ли ему курицу гриль.

– А ты не видела Билли Роулинсона или Фрэнки Кридона? – спросила я.

Она поморщилась:

– Зачем тебе эти негодяи?

– Билли может быть свидетелем по делу. Или подозреваемым.

– Ладно, буду смотреть и слушать.

– Спасибо, – ответила я. – Ну давай, продолжай вторгаться в чужие мысли.

Мама поцеловала меня в щеку и побрела дальше.

Народ начал занимать места на пляже, чтобы наблюдать за фейерверком. Я без конца наступала на чьи-то ноги и извинялась.

Вдруг кто-то позвал меня по имени. Я повернула голову и увидела пробиравшегося ко мне Нейта. Он был очень сердит, и это было совсем на него не похоже.

– Где твой братец?

– Ты тоже не видел его сегодня? – спросила я, уже зная ответ.

– Нет, мы договорились встретиться, чтобы вместе пойти, но он меня продинамил. Вот досада! Разве такой скромный парень, как я, может познакомиться с девушкой без заводного приятеля?

Нейт широко улыбался, но мне стало страшно. Перри не только подвел маму и меня – он подвел своего друга. Это не похоже на него. На того Перри, которого я знаю.

Мне не хотелось показывать, что дело гораздо серьезнее, чем мог подумать Нейт, и я предложила ему:

– Хочешь, я немного побуду твоим амуром. Пойдем погуляем.

Нейт засмеялся и взял меня под руку.

В отсутствие фейерверка казалось, что главным развлечением на празднике является созерцание Луны плюс автоматы, на которых дети просаживали родительскую двадцатку, чтобы выиграть игрушку ценой в доллар.

– Ты не видел сегодня Билли Роулинсона или Фрэнки Кридона? – спросила я.

Нейт почесал голову:

– Кажется, видел Фрэнки. Но не уверен.

Я замерла:

– Ты помнишь где?

– Нет, прости. А что? Что-то случилось?

Я не знала, можно ли ему рассказать, и отмахнулась:

– Да нет, ничего особенного.

Он усмехнулся:

– Так и должно быть.

– Что? – невинно поинтересовалась я.

– Мисс Я-Занята-Помогаю-Полиции-И-У-Меня-Нет-Времени-На-Жалкого-Репортеришку-Вроде-Тебя.

Я подыграла ему:

– Ты правильно понял, парень.

– Ну, и как работается с этим красавчиком? – продолжал иронизировать он.

– Что именно тебя интересует?

Нейт вдруг перешел со своего шутливого тона на серьезный:

– Будь с ним осторожна, Клэр!

Я вырвала руку:

– Что ты имеешь в виду?

– Кое-что, связанное с ним и его отцом.

– Клэр, – раздался голос позади меня. Очень знакомый голос.

– Я пойду, – сказал Нейт, отступая. – Если увидишь этого негодяя, скажи, что я зол на него как собака.

– Негодяя? – повторил подошедший Джастин.

– Да, ты здесь не один такой. Ты не знал?

Он улыбнулся. Он улыбался всякий раз, когда мне хотелось его разозлить. Но я буду и дальше стараться.

– Ты такая красивая сегодня, – произнес Джастин, оглядев меня с головы до ног. – Это платье было на тебе на том пикнике, весной. Помнишь, это был первый теплый день…

Он замолчал.

– Я люблю ностальгические воспоминания, Джастин, но мне надо работать.

Я собралась улизнуть, но он схватил меня за руку. Мы загородили дорогу парочке, и той пришлось разнять руки, чтобы обойти нас.

– Прости, Клэр. Я не знаю, сколько раз мне сказать, чтобы ты меня простила.

– Извинения не изменят того, что было.

– Я знаю, но я надеялся…

– На что? Что мы снова будем вместе? Что все будет, как раньше? Что я смогу смотреть на тебя и не думать о вас с Тиффани?

Громко зазвонил колокол – какой-то парень удачно стукнул молотом по наковальне силомера. Его подружка радостно захлопала в ладоши. Он отдал ей приз – плюшевого медвежонка – и был вознагражден поцелуем.

Джастин опустил глаза:

– Я понимаю, что это сейчас невозможно. Но я надеюсь, что когда-нибудь ты перестанешь ненавидеть меня.

Я смягчилась и прошептала:

– Ненавижу? Ты преувеличиваешь…

Подул ветер, и мне на лицо упали волосы. Джастин протянул руку и убрал их за ухо. Какой-то частью своей души я хотела простить его, хотела, чтобы все стало как раньше. С ним я была счастлива.

Я взглянула в его синие глаза и…

– Вот ты где!

Громкий возглас Габриэля заставил нас отшатнуться друг от друга, как будто мы были маленькими детьми, застигнутыми за постыдным занятием.

– Что такое? – спросила я, стараясь не думать о том, что было минуту назад.

– Я послал тебе эсэмэску, а ты не ответила. Я волновался.

Он волновался? Обо мне?

Я вытащила телефон из сумки:

– Извини, не услышала.

Габриэль взглянул на Джастина:

– Привет!

Джастин кивнул в ответ:

– Привет!

– Нашел Билли или Фрэнки?

– Нет. – Он огляделся по сторонам. – Что-то сомневаюсь, что они тусуются здесь с пятилетками.

Какой неловкий и волнующий момент – встреча с бывшим парнем. Так, ничего особенного.

– Джастин меня остановил. Я собиралась пойти вон туда. – Я махнула рукой в сторону парней, гонявших футбольный мяч. – Там я еще не искала.

– Отлично, – отозвался Габриэль. – А я пойду проверю зону общественных туалетов.

Но вместо того, чтобы сразу уйти, он продолжал стоять, разглядывая нас с Джастином.

– Ладно, пора работать, – наконец сказал Джастин, и мы разошлись.

Впереди на пляже горел костерок. Я разглядывала лица в отблесках огня. Парни, игравшие в футбол, отправились купить пива в автомате. Песок здесь был не таким утрамбованным, и ноги увязали. Я сняла сандалии и понесла их в руках. Ни Билли, ни Фрэнка не было видно.

На покрывале устроилась парочка, которую явно не смущало присутствие посторонних. Я отвела глаза и увидела, что мне машет Стивен Клэйворт. Рядом с ним в шезлонгах сидели его родители. Стивен знаками подзывал меня, но я прикинулась слепой и прошла мимо. У меня не было ни времени, ни желания выслушивать его бред.

– Клэр!

Достанет ведь…

– Погоди, – сказал Стивен, приближаясь. Одет он был слишком шикарно для пляжа – в дизайнерские брюки и рубашку.

– Извини, но я не могу стоять тут с тобой. Я ищу кое-кого.

– Давай вместе искать, а заодно поговорим. Кто тебе нужен?

– Ты знаешь Билли Роулинсона и Фрэнки Кридона?

– Конечно, но зачем тебе…

Я оборвала его:

– Вот их я и ищу, а если ты хочешь поговорить со мной, так и быть, иди рядом.

– Договорились, – проговорил он и перепрыгнул через чью-то подстилку, чтобы догнать меня. – Послушай, я хочу извиниться за свое поведение. Я был не в себе. Я немного выпил…

Кажется, я уже слышала нечто подобное.

– Ладно, извинения приняты.

– Сама понимаешь, год был тяжелый.

– Что ты имеешь в виду? – рассеянно спросила я, приглядываясь к гуляющим на променаде.

– У тебя тоже был тяжелый год. Просто ужасно, что у вас все так вышло с Джастином. – Стивен потряс головой. – Готовить тебе подарок и так попасть. – Он ухмыльнулся. – Впрочем, сам виноват.

– Это ты о чем? – насторожилась я.

– О том, что он изменил тебе.

– Нет, ты что-то говорил про подарок. Ну и?

Еще до того, как я узнала об измене Джастина, он действительно намекал, что у него сюрприз для меня. Но потом я дотронулась до его пиджака и…

Стивен стоял и смотрел себе под ноги – похоже, ему нравилось испытывать мое терпение.

– Стивен! – произнесла я строгим голосом, копируя его мать.

– Понимаешь, – нехотя начал он, – мой отец устроил что-то вроде игры «подлови на чем-нибудь». Ну… мы вели слежку за Гарри Спеллменом, надеясь, что он проколется и мы сумеем снять это на видео.

– Ты серьезно? Какая мерзость! – Я задохнулась от возмущения:

– Это не мерзость, Клэр. Это политика. В борьбе за власть все средства хороши. И потом, это была отцовская идея, не моя. – Стивен потер шею. – Ладно, все равно… Однажды наш человек зашел за Гарри в ювелирный магазин. Гарри был не один – с Джастином. И Джастин… Он покупал кольцо. Кольцо делали на заказ, по его рисунку.

– Что?..

Мне показалось, что весь воздух из моих легких выкачали. Захотелось сесть на песок, но колени не могли согнуться. Как это похоже на Джастина – самому все придумать. Когда он пришел ко мне, кольцо лежало у него в кармане… И если бы я не дотронулась до его пиджака, я бы ничего не знала о Тиффани… От радости я бы прыгала до потолка, это был бы лучший момент моей жизни. И это кольцо было бы сейчас у меня на пальце.

– Может, мне не следовало говорить… – Стивен поглядывал на меня с беспокойством.