Текст книги "Поющая все песни (СИ)"

Автор книги: Кейт Констебль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Не меритурианцы, – тихо сказал Дэрроу рядом с Калвин. – Дорианцы. Корабль меритуарианский, а экипаж из Дорьюса.

– Они опускают лодку! – Траут прыгал от радости.

Шестеро моряков быстро погребли к ним. Один в лодке не греб. Его волосы висели длинной косой за зеленым плащом, на горле и запястьях блестело золото.

– Это капитан, – сказал Тонно.

Гребцы опустили весла, и капитан встал и обратился к ним.

– Куда направляетесь?

– Север, – сказал Тонно. – Нас сбило потоком.

– Потеряли мачту?

– В буре во Рту несколько ночей назад.

Капитан окинул их взглядом, они стояли в ряд у борта.

«Как кегли, – Калвин стало не по себе. – Ждем, чтобы сбили».

– Какой груз?

Тонно прищурился.

– Вам-то что?

Траут тревожно постанывал.

Капитан поднял руку.

– Я не хотел оскорбить. Просто интересно, что рыбацкая лодка Сарди делает в Великом море.

Дэрроу шагнул вперед, Калвин увидела, как он коснулся рукава Тонно.

– У нас нет важного груза. Друг вез меня на север к моему дяде, умирающему в Геллане. Я спешу. Будьте добры, доставьте нас до ближайшего порта, где мы починим мачту, и мы больше вас не побеспокоим.

Капитан молчал, гладил бороду. Калвин видела нити золота в тонких волосках. Он медленно и широко улыбнулся и резко сказал:

– Да, мы возьмем вас с собой. Бросайте канат, и я дам вам одного или двух моряков, чтобы корабль закрепили надежно.

– Не стоит, – вежливо сказал Тонно, сжимая крепко борт. – Мой экипаж маленький, но мы справимся.

– Ах, – тоже вежливо сказал капитан. – Боюсь, я не согласен, друг, – он развернулся с ревом. – Взять их!

– Пираты! – закричал Тонно. – Берегите жизни! – он выхватил нож, что висел на поясе, и яростно взмахнул им. Экипаж другого корабля уже был близок к «Перокрылу» и пытался забраться на борт. Дэрроу схватил шип и бил им по рукам тех, кто хватался за борт. Калвин отчаянно бросилась, схватила весло и била им по рукам и головам, как Дэрроу. Траут побежал вниз, выбрался на палубу, размахивая кастрюлями в руках. Один из пиратов смог избежать их, его руки и нога уже были на палубе. Калвин толкнула веслом и отправила его в волны. Но, когда она повернулась к другому, ее сбили, весло выхватили из ее рук.

Экипаж «Перокрыла» был в меньшинстве, и пираты были сильными. Один за другим они подавили их, схватили за руки и связали за спинами. Дэрроу отбросили в стену каюты, он пошатнулся и упал без сознания. Калвин поздно открыла рот, чтобы призвать силы, но, словно пираты знали, что она задумала, берет сунули ей в рот, завязали кляп.

– Не надо трюков, – прошипел моряк ей на ухо. Она давилась, глаза жгло, она перевернулась на палубе и увидела, как Траута запутывают веревками, как паутиной. Тонно продержался дольше всех, размахивал ножом перед собой, но четверо дорианцев наступали медленно, и он пятился, дошел до борта, и оставалось только прыгать. Но он не мог бросить корабль. Они прыгнули на него вчетвером и повалили. Но Калвин была рада, увидев, когда они закончили связывать его, что у каждого был хоть один порез от Тонно.

Капитан стоял на палубе и смотрел на все с довольным видом.

– Легко, как собрать славу с куста. А вы говорите, что я заставляю вас трудиться!

– Корабль никчемен, – пожаловался пират, чей берет был во рту Калвин. – Без мачты, потрепанное судно рыбаков. Не стоит усилий, чтобы тащить его в Дорьюс. Забираем их груз, а экипаж – в рабы, и потопите корабль.

Связанный Тонно стал вырываться и приглушенно реветь. Капитан даже не посмотрел на него.

– Это хорошее судно для мелководья. С новой мачтой послужит рыбацким судном для острова. Я смогу продать его, – он кивнул моряку без берета. – Бросай людей вниз. Ты и еще двое останутся на борту. Я заберу колдуна ветра на наш корабль.

Калвин смотрела, как ее товарищей уводят. Ее подняли на плечо пирата и бесцеремонно бросили на дно их лодки. Падение было долгим, она ушибла колени и локти. Она смогла извернуться, чтобы посмотреть за борт, лодка вздымалась и опадала от движения весел, и она заметила, как «Перокрыл» удаляется от них. Она печально отвернулась и увидела корабль пиратов, что был все ближе.

Их хотя бы не пронзили мечом. Пока что. Но, может, лучше это, чем стать рабами. Колдун ветра. Она отогнала мысль и подумала, как остальные. Тонно все еще шевелился, но Дэрроу ранили. Она не знала, что стало с Траутом. Утром она хотела быть на суше. Но теперь хотела вернуться в каюту «Перокрыла» с ними, даже если связанными. Их ссоры казались глупыми. Она вынесла бы все, пока они были вместе, но теперь она была одна. Она могла их больше не увидеть.

Лодка покачнулась, корабль пиратов перекрыл солнце. Один из моряков обвил ее веревкой, и ее подняли на борт, как мешок яблок, она задевала бок корабля с каждым рывком веревки. Она едва дышала, когда ее бросили на палубу. Кто-то сказал:

– Еще колдун ветра. Проблем будет как с другой, – рядом с ее головой плюнули. Кто-то другой поднял ее и понес под палубу, мимо скопления вонючих кают, пока ее не толкнули в каюту меньше остальных. Она пошатнулась и упала, проехала по полу, пока не врезалась в стену.

– Эй! – над ее головой прозвучал возмущенный девичий голос.

– Подруга тебе. Твоего вида, – оскалился моряк, притащивший туда Калвин.

– Тут один еле влезает, куда двух! Скажи капитану…

– Сама ему скажи! – дверь уже захлопнули и быстро заперли.

– Сын пса! – прокричала девушка ему вслед, но ответа не было.

Калвин с болью села, это было сложно с руками, связанными за спиной. Она была в каюте не больше кладовой, даже меньше ее логова на «Перокрыле». Тут хватало места двум кроватям друг на друге. Верхняя была полна старых парусов, веревок и запчастей. А на нижней сидела девушка на год или два младше Калвин, у нее была смуглая кожа и светлые волосы дорианки, и она враждебно смотрела золотыми глазами. Ее худые конечности торчали из выгоревшей накидки и штанов, что казались ей маленькими.

– Видимо, тебя лучше развязать, – сказала она под нос, через миг Калвин выплюнула грязный берет и прокашлялась, пока девушка развязывала узлы на ее руках.

– Спасибо, – выдавила Калвин, как только смогла говорить.

– Не спеши. Я скажу им связать тебя, если захочу, – девушка щелкнула пальцами под носом Калвин и ушла на свое место на нижней кровати, подняла ноги под себя и смотрела, не мигая. Калвин могла сидеть лишь на полу, и она осталась на месте.

– Меня зовут Калвин. Меня только что поймали, – она попыталась встать и выглянула в окошко, но «Перокрыла» не было видно с этой стороны.

Девушка пожала плечами.

– Я слышала шум. Думала, они нашли что-то интересное. Но тут ничего не видно.

– Ты тоже пленница? Давно тебя поймали? Что случилось с твоим кораблем.

– Меня не забирали. Я – их колдун ветра.

Теперь Калвин смотрела на нее.

– Твой капитан думает, что и я – колдун ветра.

– А ты нет? Зачем еще на борту девушки?

– Почему я просто не могу быть в экипаже?

Девушка фыркнула.

– Твой корабль, видимо, не из Дорьюса. Не к добру девушка на корабле, если она – не маг ветра.

Калвин молчала. Если пираты узнают, что она не управляет ветром, ее выкинут за борт? Она вдруг спросила:

– Ты точно маг ветра?

Девушка пожала плечами.

– Я ее тут. Видимо, да.

– Как тебя зовут?

Девушка замешкалась и сказала:

– Мика.

Они подняли головы от крика и топота сверху.

– Снова в путь, – отметила Мика. – Скоро меня заберут. Они отправятся в Дорьюс, но ветер не в той четверти.

В дверь каюты застучали, засов стали двигать. Один из моряков заглянул и прорычал:

– Иди, ведьма. Ты нужна на палубе. Не ты, – он погрозил Калвин. – Будь тут. Одной пока хватит.

– Даже с одной вам не справиться, – парировала Мика, но встала и позволила увести ее, дверь захлопнулась перед Калвин. Она слышала стоны корабля, что двигался под парусом, ощущала знакомое движение волн. Мика не вернулась, Калвин прислонилась к стене и уснула.

Она проснулась, когда Мика вернулась с миской рагу и куском хлеба.

– Тебе нужно хорошо есть, видимо, – она шмыгнула. – Придвинься.

Они молчали какое-то время, вытирали рагу с тарелки хлебом. Калвин была голодна, но больше ей не дали бы. Мика бросила пустую деревянную миску в угол и забралась с ногами на кровать, посмотрела на Калвин снова своими золотыми глазами.

Калвин пыталась спокойно смотреть в ответ, как Марна.

– Им уже не нужна твоя сила на палубе?

– Они поймали ветер, плывут на север. Меня запирают тут, пока я не нужна.

– Скучная у тебя жизнь.

Мика пожала плечами.

– Лучше тут, но живая, чем сгореть, как моя деревня, когда пришли поработители… а откуда ты? – вдруг спросила она.

– Антарис.

– Где это?

– В горах за реками и долинами Калисонса.

– Западные земли?

– Антарис западнее всего в Тремарисе. Дальше лишь горы и лес, сколько видно глазу.

– Скучно тебе там, – поддразнила Мика. Но Калвин не повелась. Мика напоминала ей девочек, которых брали из деревень учиться на жриц. Некоторые плакали от тоски по дому в первые дни, но некоторые были злыми и грубыми, скрывая свою боль, раня остальных.

Она спросила:

– Где ты научилась быть колдуном ветра?

Мика издала смешок.

– Этому не научиться. Это в крови есть или нет. Я унаследовала дар бабушки. Она была известной в Эмеране. Это на островах Фиртана, если ты не знаешь.

– Я думала, ты из Дорьюса, как и остальные тут.

– Не я! – рявкнула Мика. – Я не дорианка. Я – дочь островов, я… я видела твой корабль, – вдруг добавила она. – Его тянут сзади. Зачем вы плыли на маленьком корабле далеко от запада?

– Нас поймала буря.

Мика вытянула руки над головой, сцепила пальцы и опустила их на колени.

– У капитана планы на тебя. Он хочет продать тебя за хорошие деньги как колдуна ветра. Кто-то пытался купить меня, но капитан не продал бы. Колдуны ветра не так распространены, чтобы он меня выкинул. В дни бабушки было иначе, – добавила она. – Она мне рассказывала, когда была маленькой, все женщины на острове могли вызвать песней ветер. Не теперь.

– Где твоя бабушка?

– Умерла, – кратко сказала Мика.

– О, – Калвин медленно сунула ноги под себя, они с Микой сидели, скрестив ноги, лицом к лицу. Думая, что это станет их связью, она сказала. – Моя мама тоже умерла.

– Ее убили поработители, а дом сожгли у тебя на глазах?

– Нет. Она умерла от лихорадки зимой, когда я была очень маленькой.

Мика шмыгнула. Короткая пауза, и Мика сказала:

– Твои друзья еще живы. Они на твоем корабле.

Сердце Калвин дрогнуло, она хотела узнать, что стало с Дэрроу, сильно ли его ранили.

– Ты их видела?

Мика покачала головой.

– Ты знаешь, что с ними будет?

Мика пожала плечами.

– Капитан продаст их как рабов в Дорьюсе.

– А меня?

– Он поищет того, кто предлагал хорошую цену за меня. Это было давно, и тот мужчина мог уже уплыть. Но капитан думает, стоит поискать.

– Но я не колдун ветра, – сказала Калвин.

– Знаю, – сказала Мика. – Но ему это лучше не говорить.

Сердце Калвин быстро билось, но она старалась говорить ровно:

– А что будет, если ты скажешь? Он продаст меня как раба с остальными?

– Не думаю, что вы останетесь вместе, – резко сказала Мика. – Не думай так. Он может решить, что тебя вообще не стоит оставлять из-за плохой удачи. Он может просто бросить тебя за борт.

Калвин сказала:

– Хватит одного твоего слова.

– Знаю, – просто сказала Мика. – Я думаю об этом, – надолго повисла тишина.

Они убрали вещи с верхней кровати, как могли, освободив место для Калвин, но ей пришлось подогнуть ноги и игнорировать впивающийся в спину парус. Калвин думала, что не уснет, разум кипел от произошедшего и грядущего. Она лежала долго в лунном свете, слушала ровное дыхание Мики, а потом тревожно погрузилась в сон.

Их разбудил стук в дверь, жемчужный свет в окошке показывал, что рассвет вот-вот наступит.

– Вставай, девчонка! Ветер пропал. Ты нужна капитану на палубе!

– Дай хоть глаза открыть! – прокричала Мика, садясь, ее волосы были спутаны, она обувалась. Толстый моряк открыл дверь.

– Скорее!

Мика встала.

– Она тоже может пойти, – сказала она, кивнув на Калвин. – Я устала тащить ваш корабль. Если он хочет ветер, пусть она мне помогает.

– Как хочешь, – буркнул моряк.

Калвин застыла от сомнений, но Мика поманила ее вниз нетерпеливым жестом.

– Делай как я, – прошептала она Калвин на ухо, чтобы моряк не слышал. – Мы их обманем.

С тревогой, но и благодарностью, Калвин вышла из душной каюты за Микой, и моряк повел их по лабиринту коридоров и лестниц на палубу. Небо было серым от холодного света раннего утра, две луны висели как сияющие пузыри над горизонтом. Сердце Калвин дрогнуло от вида. Две луны вблизи, Беременные луны, были хорошим знаком для сотрудничества и походов. Богиня улыбалась ей и Мике, каким бы ни был план Мики. Она быстро обернулась и заметила бедного «Перокрыла» вдали за кораблем пиратов, его привязывали два больших каната. Движения на борту не было видно. Мика потянула ее вперед, по лестнице на палубу выше, где стоял у штурвала капитан и несколько его человек. Они мрачно смотрели на большие паруса, что безжизненно висели без ветра.

– Что это? – сказал капитан, увидев Калвин.

– Два колдуна лучше одного, – сказала Мика. – Мы можем работать вместе.

– Мне и одной ведьмы много, а две еще хуже, – буркнул один из мужчин.

– Тогда мы уйдем вниз, а вы тут успокаивайтесь, – вспылила Мика.

Капитан был недоволен.

– Тихо! Замолчите и спешите. Мы уже долго ждем ветер.

Мика привела Калвин на верхнюю палубу, и они повернулись к хлопающим парусам, капитан и штурман были за ними.

– Повторяй за мной, – прошептала Мика. Она подняла руки, и Калвин подняла свои. И хотя она не собиралась колдовать, она ощущала покалывание ладонями и за глазами, сила Богини раскрывалась. Корабль поднялся на волне, и она увидела бледные луны, ощутила холодный свежий воздух на лице, словно дыхание Богини. А потом зазвенел в чарах ясный голос Мики, и хотя Калвин не знала слова песни, сила в них была понятной. Она погрузилась в сонное состояние, как при творении магии, почти в транс, ее ощущения были ясными, но отстраненными от нее. Она слышала и повторяла слова Мики почти сразу, как та их исполняла. Они стояли бок о бок, пока солнце восходило, и пение Калвин следовало за Микой, поднималось и опадало в ритме волн, и она медленно ощутила дуновение ветра. Два паруса натянулись перед ними, наполнялись все сильнее от их песни, пока весь холст не стал натянут, как барабан, и корабль не понесся так быстро, что «Перокрыл» прыгал на волнах следом.

– Тише! Тише! – кричал штурман. – Я едва держу!

– Я просил ветер, а не ураган! – кричал капитан, и Калвин притихла, чтобы Мика пела одна. Ветер ослаб, и корабль вернулся к нормальной скорости. Солнце согревало щеку Калвин, она выдохнула. Она не думала, что сможет. Богиня улыбнулась им.

Но было ясно, что капитан не рад им обеим на палубе, вскоре ее увели вниз в каюту.

Мика пришла днем на обед. Капитан не давал ей есть с экипажем, боялся, что она заведет друзей, хотя многие все равно ее избегали, думая, что она приносит неудачу.

– Они захотят меня снова, – сказала она, голодно съедая рыбу и хлеб, что им принесли, – или одну из нас. Почему ты сказала, что ты не колдун ветра? Я думала обмануть их и помочь тебе. Но когда пришел ветер, я поняла, что это не мой.

– Я не училась магии ветра, – сказала Калвин. – Но у меня есть другие силы. Я была удивлена, как и ты. Может, все это сила Богини, – она вспомнила слова Марны, что все чары – аспекты одной тайны, как грани кристалла.

– Не знаю о богине, – спокойно сказала Мика, вытирая нос рукавом. – Я знаю, как поднимать ветер пальцами и словами, которым бабушка научила меня в Эмеране. Одних слов мало.

– Мало, – согласилась Калвин. – Но они нужны. Научи меня, и я займу твое место днем.

Мика впервые рассмеялась при ней, и звук был хриплым, словно она давно так не делала.

– Я не могу научить тебя всем словам за обедом! Я не смогу и за несколько месяцев научить тебя всему, – она сделала глоток воды и задумалась. – Но я могу научить тебя словам, что мы использовали утром. Они хотят долго двигаться на север, – она с сомнением посмотрела на Калвин. – Слова сложные. Уверена, что выучишь их правильно?

Но Калвин привыкла запоминать сложные слова и длинные абзацы истории, длинные песни чар. Все ритуалы сестры знали наизусть, и она вскоре смогла напевать ноты и повторять слова силы Мике без запинки.

– Ты быстрее меня, – сказала Мика. – Бабушка давала мне имбирное печенье, чтобы удержать. Я тогда, конечно, была маленькой, – добавила она, хотя Калвин казалось, что она была маленькой и сейчас.

Моряк пришел за колдуном ветра, и Калвин пошла с ним и вела корабль на север остаток дня. Они с Микой менялись на следующий день и еще один, а пока ели вместе в каюте, Мика учила ее другим приемам магии ветра. Калвин пыталась научить Мику взамен своим чарам, но, хоть Мика смогла повторить слова без ошибок, она не смогла вызвать лед.

– Это не в моей крови, – Мика покачала головой. – У тебя мог быть кто-то с островов в роду, раз ты так поешь ветрам.

Калвин притихла, задумавшись, кто ее отец. Может, Мика была права, и это был мужчина с Фиртаны или Дорьюса. Было странно думать, что они могли плыть к его дому, к месту, где она могла родиться. Но Мика отвлекла ее от мыслей.

– Покажи мне лед еще раз, Калвин.

Калвин не забывала потрясение и радость на лице Мики, когда она впервые превратила воду в их чашке в кусок льда, что выпал на ее ладонь. Мика жила всю жизнь на жарких островах, среди теплого моря, и она не видела лед. Она все время просила Калвин повторить чары.

– Они такого не видели! – радостно сказала она.

Она говорила о пиратах «они», а не «мы». Она не знала, как долго была на корабле, может, три времени года, может, шесть. Полгода или год.

– Я подросла после того, как меня продали, это все, что я знаю, – сказала она, глядя на свою руку, торчащую из рукава.

Калвин сказала:

– Когда мы вернемся на «Перокрыла», я дам тебе одежду, – она говорила увереннее, чем ощущала себя.

Мика покачала головой, закрылась.

– Бабушка шила это для меня, – она обняла себя руками, прижимая выгоревшую накидку к себе.

Калвин пыталась придумать способ спасти остальных, застрявших на «Перокрыле». Пару раз она думала, что замечала кого-то у окошек, но не была уверена. На борту того корабля тоже были пираты. Калвин отдала бы всю новую силу, лишь бы побывать там и увидеть, что Дэрроу и остальные в порядке. Но за ними пристально следили.

А потом Мика пришла утром с мрачным видом.

– Они увидели сушу.

Калвин попыталась увидеть что-то в их окошко.

– Сушу? Какую? – вдали на горизонте было темное неясное пятно, может, туча или тень.

– Дорьюс, – сказала Мика. – Мы будем в гавани до ночи.

Семь

Кровавая луна

Огромный пик в центре острова Дорьюс поднимался хмурым темным силуэтом на фоне желтого неба, вокруг него кружили мелкие острова, на этот пик все смотрели.

Весь день моряки нюхали воздух, запах серы с острова разносился над волнами и проникал под палубу. Калвин вдыхала и представляла желтое пятно в ноздрях и горле, воздух был густым, металлическим. Она не могла поверить, что люди жили, ходили и ели среди такого запаха.

Два корабля бросили якоря у одного из мелких каменистых островов, что были рассыпаны вокруг Дорьюса. Тут была база пиратов, они считали тут монеты, бились, рыбачили и чинили корабли, тут они растили славу и оставляли своих женщин. Как все дорианские острова, это место было жарким и лишенным законов. Там было несколько высоких деревьев, хижины грудились у мелкой гавани, были из камней и водорослей. Кусты славы выглядели ржавыми, росли из трещин меж камней, едкий запах славы смешивался с запахом серы. Зеленые пятна сока славы усеивали землю.

Солнце село, а воздух в каюте остался жарким и удушающим. Звуки веселья пиратов доносились с берега, фонари висели вдоль края воды, желтый болезненный свет мерцал на потолке и стенах. Калвин тихо запела, и чары принесли прохладу в воздух, Мика присоединилась к голосу Калвин, и ветер разнес прохладу над их кроватями.

Мика сказала:

– Завтра он поведет твоих друзей на рынок рабов в Дорьюс, – он был капитаном пиратов.

Песня Калвин дрогнула, но она не ответила. Мика приподнялась на локте.

– Калвин, ты меня слышала? Пока он там, он будет спрашивать о торговце с пустым кораблем, чтобы продать тебя.

Калвин прервала чары.

– Что ты сказала? Какой пустой корабль?

– Пустой, как голова того, кто ест славы. Я сама видела. Корабль зовут чумным. Все его рабы, похоже, умерли. Он пытался купить меня, колдуна ветра. Во время Кита и Двух братьев, половину оборота лун назад, – объяснила она, вспомнив, что Калвин иначе толковала луны. Она отклонилась и убрала руки за голову. – Он думает, что дешевле купить одного колдуна ветра, чем корабль рабов, но этого не будет, не за ту цену, что он просит… Что с тобой?

Калвин судорожно выдохнула.

– Я его знаю, – сказала она. – Он не торговец. Это принц Меритуроса и колдун. Он двигает весла корабля чарами, а не рабами. Он… убил нашего друга. На западе.

– Вот как, – сухо сказала Мика. – Это повод не продаваться ему.

Калвин молчала. Мика резко сказала:

– Ты меня не слушаешь? Это наш единственный шанс, эта ночь! Можно выбраться отсюда, пока он пьет на берегу, а остальные жуют славы. Можно забраться на корабль твоих друзей.

– Это не так просто, Мика! – сказала Калвин. Мысли о Самисе вернули ощущения последних дней на «Перокрыле», отчаяние, ссоры, их безнадежность. Она мрачно сказала. – Даже если мы сбежим отсюда, все равно скоро будем в рабстве. У него. Кто знает, где оставаться лучше.

– О чем ты? – осведомилась Мика. – Ты больна? Говоришь во сне? Ты не хочешь быть свободной?

Калвин молчала. А потом медленно, с паузами, рассказала Мике о Самисе, его стремлении быть императором Тремариса, о его плане овладеть Девятью силами, и как он уже получил хотя бы пять из них.

– Мы хотели остановить его с друзьями. Но все это в прошлом.

– Ведь вы в плену.

– Нет. Нет. Все кончилось еще до этого.

– Не понимаю, – сказала Мика твердым и холодным тоном. – Этот колдун жестокий и плохой?

– Да. О, да, – Калвин подумала о белой фигуре падающей жрицы во дворе, о длинных ресницах Занни на бледных щеках, пока он пытался дышать в ту жуткую ночь, о триумфе во взгляде Самиса, когда он тянулся к Горну.

– И если он победит, люди пострадают? Погибнут?

– Наверное, – сухо сказала Калвин.

Мика села.

– Как по мне, те, кто видят зло, но никак не мешают ему раскрыться, не лучше того, кто творит зло. Если бы я могла побороть поработителей, когда они пришли в Эмеран, я бы это сделала. Я подавила его и экипаж, когда смогла, и заплатила за это. Но я была одна против многих. Ты, – она вскочила с кровати и указала на море, на «Перокрыла». – Ты с друзьями. Какое у вас оправдание? – ее голос был все выше от ярости, она почти кричала к концу.

Калвин села и смотрела на нее. Золотые глаза Мики блестели от гнева, а еще от разочарования. Калвин сказала:

– Он очень сильный. Он сильнее любого из нас, – но ее слова были вялыми, и она это знала.

– Лучше храбро попробовать и проиграть, чем забиться в угол и умереть от стыда и страха как… улитка!

Слова Мики жалили, как пчелы. Разве не это она говорила Дэрроу в Антарисе? Она презирала его за то, что он сдался отчаянию. Но потом она увидела, как Занни убили, все изменилось от этого. Но после этой мысли вспыхнул ответ, тяжелый, как удар в гонг: «Занни хотел бы, чтобы мы сражались. Или его смерть была напрасной».

Какое-то время в каюте было слышно только дрожащие песни моряков, уже уходящих в туман славы.

Мика сказала:

– Ты думаешь, как выбраться, – это было утверждением, а не вопросом.

– Ты еще и мысли читаешь?

– Ты не уйдешь без меня! – яростно сказала Мика. – Ты не сойдешь с корабля без меня. И пяти вдохов не протянешь на этом острове.

– Спокойно, – сказала Калвин. – Я не собираюсь тебя оставлять.

* * *

«Перокрыл» уже не был связан, но люк на палубу был закрыт, на страже всегда было три или четыре пирата. Каюту было не узнать, капитан приказал своим обыскать ее, но они не нашли ничего ценного. Даже подушки на скамейках вспороли, оттуда высыпались лишь перья, шкафчики опустошили, содержимое забрали на корабль пиратов. Трое сидели мрачно среди бардака, как они делали много дней.

– Будет просто напасть внезапно и бросить их за борт, – сказал Тонно в сотый раз.

Траут тоже в сотый раз поразился:

– И что потом? Мы не можем сбежать без Калвин. Мы не можем уплыть без новой мачты.

– Но мы возле суши, и проблема не так велика, – Дэрроу посмотрел в окошко на хижины на берегу. – Тут бандиты чинят свои корабли. На острове должны быть новые мачты. Тонно, там стоят неплохие, они повесили на них фонари.

– Неплохо. Да, одна из тех подошла бы.

– Но мы запеты тут, а шесты на берегу! – воскликнул Траут.

– Нужно использовать шанс, – Тонно говорил спешно с Дэрроу, не слушая Траута. – Они могут в любой момент повезти нас на рынок рабов. Если потеряем «Перокрыл», нам конец. Нужно вернуть корабль. Что дальше – не важно, нужно выбраться из рук бандитов.

– А Калвин? – сказал Тонно.

Дэрроу сказал:

– Тонно прав. Если «Перокрыл» будет наш, мы сможем попробовать спасти Калвин. Но если мы попробуем спасти Калвин без «Перокрыла», мы все будем в опасности.

– Повезло, что она не здесь, не слышит, что корабль для тебя важнее нее, – буркнул Траут так тихо, что Дэрроу не должен был услышать его.

Но Дэрроу слышал лучше, чем он ожидал.

– Никто не думает о безопасности Калвин больше меня, – резко сказал он. – Но Калвин сама согласилась бы. «Перокрыл» – первый. Когда мы будем вместе, сам у нее спросишь.

* * *

Казалось, прошла половина ночи, пока девушки услышали, как кто-то вяло двигается возле их каюты. Мика стала стучать в дверь.

– Эй! Эй, там! Принесите воды, ладно? Мы тут засыхаем!

Им ответило бурчание, но Мика застучала сильнее.

– Эй? Оглохли? Воды!

Дверь открылась, моряк с мутными глазами появился с кружкой в руке.

– Заткнись! Хочешь разбудить корабль?

– А почему нет? Вы нам спать жалким пением не даете, хоть солнце уже село, – парировала Мика. Калвин запела, словно насмехаясь над их нескладными песнями. Моряк лишь хмыкнул, сунул кружку в руки Микки, расплескав половину воды, и ушел за порог. Калвин и Мика переглянулись. Они слышали, как он пытается задвинуть засов. Он смог подвинуть его наполовину, сдался и ушел.

Мика хлопнула от радости в ладоши. Песня Калвин была не насмешкой, а чарами, что наколдовали кусочек льда, перекрывший путь засову. Она присела у двери и тихо запела, чтобы лед разросся понемногу, двигая засов.

– Быстрее! – торопила Мика шепотом.

– Я не хочу шуметь.

– Никто не услышит. Быстрее!

С треском, похожим на удар грома для Калвин, засов отъехал. Мика толкнула дверь, и она открылась.

Мика сразу побежала по лабиринту коридоров, Калвин увидела, как мелькали ее босые ноги на бегу, как бледная рыба в мутной воде. Коридоры извивались, поворачивали, стены возникали перед ее лицом. Она не знала путь так хорошо, как Мика, которая могла бежать и в повязке на глазах. Калвин вытягивала руки, спотыкаясь, пыталась не отставать.

А потом путь стал знакомым – прутья лестницы вели на палубу. Она сжала дерево и потянулась вверх, чтобы выглянуть из удушающей тьмы, увидеть свет луны. Но на палубе было все еще темно. Только один полумесяц парил у горизонта, жутко сияя красным. Фонари на берегу догорели, но приглушенные огни сияли из некоторых домов. Большой пик Дорьюса возвышался над ними, черный на черном. Калвин поежилась.

Мика потянула ее за руку, чтобы они спешили, потянула ее в глубины тьмы по палубе. Моряки тут и там лежали и храпели, решив остаться в прохладе, а не в душных каютах, они не шевелились из-за проходящих Калвин и Мики, онемев от плодов славы.

Как мышка, Мика быстро шагала по лестнице на высокую палубу на корме корабля. Калвин следовала, вспоминая чары, что ей понадобятся. Она построит мост изо льда меж двух кораблей, чтобы они с Микой перешли, а потом обрушит его в море, чтобы их не успели догнать. Ему нужны будут бортики, чтобы девушки не упали; и лед должен быть крепким, чтобы не растаял от теплого воздуха. Она знала, что на «Перокрыле» еще есть пираты, но была уверена, что они с Микой справятся с ними… она врезалась в спину Мики в темноте.

– Что такое?

– Смотри! – Мика подбежала к борту. – Они ушли! Хорошие у тебя друзья. Уплыли без нас!

Калвин отодвинула ее. Так и было. Два длинных каната, что соединяли корабли, лежали на воде. «Перокрыл» пропал.

* * *

Траут знал, что не уснет. Было слишком жарко, и он нервничал. Хорошо было им так бодро говорить о том, что пиратов бросят за борт, этому громиле Тонно и бездомному Дэрроу, успевшему нахвататься уловок. Но он, Траут, не был бойцом, и он видел достаточно боев в этой компании, что хватило бы ему на остаток жизни. Странно, что он провел жизнь в Митатесе, учил, как работает оружие, старался улучшить его, изучал остроту стали и траектории катапульт, но не видел до этого настоящего сражения, синяки, переломы и кровь. До Занни он не видел смерть. Он не думал об этом раньше, что оружие и техника были для этого, он думал лишь о сдаче экзаменов. Сможет ли он вернуться в логово мастерской, не думая об этом всякий раз, когда в руки попадет стрела или модель военной машины? Он ворочался и бил по подушке.

– Ждем до рассвета, – говорил Дэрроу, – когда дозорные будут засыпать. Лучше пока отдохнуть самим, – но Траут лежал, смотрел, как фонари на берегу мерцают на потолке каюты, пока остальные спали.

Тонно лежал на спине, храпел в ровном ритме, Дэрроу спал сидя, чуть хмурясь, словно и во сне бился с нерешенной проблемой. Траут перевернулся на другой бок, но удобнее не стало. Как дорианцы жили в такой жаре? Конечно, они жевали славу, чтобы им стало легче. Ему почти хотелось попробовать самому эту гадость.

Он услышал голоса на палубе, моряки на страже бормотали. Кто-то пришел на борт.

– Эй, парни?

– Пришел подменить нас?

– Лучше! Так вы будете радоваться и следовать приказам капитана. Я принес славу.

Они тихо засмеялись, хлопали по спине, а потом наступила тишина, пираты наслаждались подарком друга. Траут слушал в темноте и размышлял. Он мало знал о листьях славы, это было запрещено в Митатесе под угрозой изгнания, но некоторые студенты приносили порой это с реки от торговцев в порте, и он видел людей под ее влиянием, их глаза тускнели, они отключались. А в Митатесе слава была слабой, притупленной какими-то водорослями и прочим бредом. Но в Дорьюсе она росла на кустах, листья были чистыми и сильными.

Он выбрался из кровати и разбудил остальных, прижимая палец к губам и показывая наверх.

– Они жуют славу, – прошипел он.

Дэрроу сразу проснулся, будто и не спал. Тонно поднять было сложнее, но когда он понял, что случилось, они едва сдержали его от порыва выбежать на палубу сразу. Они ждали в темноте, слушали, мгновения тянулись в ожидании, пока слава подействует. Моряки прислонялись к стене каюты по одному. Бодрое бормотание стало сонным, а потом наступила тишина, прерываемая порой вздохами и сплевыванием листьев, которые заменяли свежими.