Текст книги "Поющая все песни (СИ)"

Автор книги: Кейт Констебль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Дэрроу вел их по темнеющим улицам, не позволяя хромоте замедлять его, и Калвин спешила, чтобы не отставать. Они повернули на узкую улицу, стены сверху нависали, как утесы, и она спросила:

– Куда мы идем?

– К гавани.

Калвин ускорилась. Гавань означала море, может, она даже сможет опустить руки в сияющее пространство, что заметила с холма.

Улицы сужались, извивались сильнее, запах соли говорил, что они близко. Они повернули за угол и увидели ряды лодок, покачивающихся на темной воде, услышали плеск волн.

Дэрроу повел ее мимо темных складов, амбаров, что пахли рыбой, мимо клубов моряков и рыбаков, откуда доносились разговоры и стук кружек. Маленькие лодки покачивались на волнах, словно чайки. Меньшая из лун поднималась, и созвездие Дерево уже было видно на ясном небе. Калвин было странно видеть знакомые звезды каждую ночь, хоть она была все дальше от дома, но не так странно, как этой ночью, когда звезды сияли над темным океаном. Звезды тут казались тусклее, чем в Антарисе, и она не знала, почему.

Дэрроу быстро хромал, нетерпеливо взмахивая костылем, разглядывая причалы, пока не нашел то, что искал. Калвин догнала его, он стоял и смотрел на маленькую рыбацкую лодку с веселой, но облетевшей краской. Каюта была во тьме.

– Их тут нет, – Дэрроу посмотрел на огни и слабый шум города. – Может, в гостинице на берегу.

– Мы можем подождать их в лодке? – Калвин ощущала надежду, лодка выглядела мило, тихо покачивалась на темной воде. Но Дэрроу покачал головой.

– Я не буду портить дружбу, проходя на борт без приглашения, – сказал он. – И каюта будет заперта, – он увидел удивленный взгляд Калвин. – В Калисонсе люди запирают дома и вещи. Тут недоверия больше, чем в Антарисе. Нет, я их поищу. А ты лучше жди тут. В гостиницы женщин не пускают.

– Но… – Калвин открыла рот, но закрыла его. Может, лучше хоть порой его слушаться, когда можно приберечь возражения на другое время. Она послушно села на доски и укуталась в плащ, стараясь выглядеть терпеливо. – Хорошо.

– Я постараюсь быстро, – Дэрроу ушел, хромая, по причалу. Калвин смотрела ему вслед, а потом повернулась к темному холодному морю. Она думала о большом зале Антариса, о пении и смехе сестер, о танцах девочек у костра, о тепле места. Но она и там сидела в стороне, ощущала себя одиноко, как тут.

Луна поднялась выше. Она провела немного времени за упражнениями, что помогали ей дышать и петь потоком, не прерываясь на вдохи. Один круг ночных упражнений, другой. Она пропела одну из песен весеннего фестиваля, историю о смелой Силет и ее обреченной любви к мрачному герою Верету.

Она замолкла и прислушалась. Дэрроу ушел давно. А если он не вернется? Она в панике вскочила на ноги и поспешила к огням.

Она не знала, куда пошел Дэрроу. Пение доносилось из ближайшей гостиницы, но она не могла разобрать слова. Дверь была открыта. Калвин накинула плащ на голову и хотела пройти, но путь преградили.

– Куда собралась, дамочка? – юноша с жирным лицом и тонкими волосами скалился ей.

Калвин выпрямилась, как гордая Тамен или Марна.

– Я ищу друга.

– Не там. Это частный клуб, ясно? Ты же не отсюда?

– Поговори тут с нами, яркоглазая, – сказал другой голос, Калвин увидела еще троих юношей снаружи. Один из них плюнул у ее ног. Она отпрянула.

– Нет, спасибо.

– Откуда ты? Это не голос нашего города.

Калвин быстро думала.

– Я из фермы далеко в долинах, почти в горах.

Она рассмеялись. Первый юноша потрогал ткань ее плаща. Калвин отпрянула, боясь, что он увидит ее желтую тунику под ним.

– Просто дружелюбие, – сказал он, сжав плащ кулаком.

– Из гор, значит? – сказал голос из теней. – Видела ведьм?

– Они не ведьмы, – возмутилась Калвин. – Это жрицы Богини.

– Слышите? Думаю, это ведьма! – первый взглянул на друзей и потянул Калвин за плащ, придвигая к себе. Он склонился к ней, его дыхание воняло. – Спой чары, ведьма!

Калвин пылала от ярости. Они хотели услышать чары, будут им чары. Она быстро вдохнула, прищурилась, приоткрыла рот и запела.

Юноша, дразнивший ее, тут же отпрянул, зажал руками рот, глаза расширились от потрясения. Он издал приглушенный звук, словно был с кляпом, безумно водил пальцами по рту, но не мог разжать губы.

Дрожащим от гнева голосом Калвин сказала:

– Те, кто плохо говорят о Богине и Ее слугах, не должны говорить вообще.

Юноша потрясенно смотрел на нее, но и с ужасом. Он покачал головой, все еще царапая рот. Его друзья отпрянули в шоке и страхе.

Резкий голос за Калвин сказал:

– Что тут такое?

Дэрроу шагал по камням, хромая, взмахивая костылем, лицо было злым. За ним были двое мужчин в высоких сапогах и толстых куртках.

– Они угрожали дочери Тарис и получили наказание, – кулаки Калвин были сжаты, она стояла прямо, свысока смотрела на юношу, что смеялся над ней. Он повернулся к Дэрроу, зажимая руками рот, лицо исказилось от беспомощного гнева.

Дэрроу подошел к ней.

– Убери то, что сделала, – его голос был тихим и злым. Калвин пропела ноты, и юноша отпрянул, освобожденный. Его рот раскрылся, он робко ощупал челюсть руками, плюнул пару раз на улицу, словно избавлялся от яда. Он грозно крикнул и ушел с друзьями в ночь.

– Что ты с ним сделала? – спросил один из друзей Дэрроу, восхищенный и изумленный.

– Заморозила слюну у него во рту, и все, – сказала Калвин. – Это не навредило.

– Идемте, – Дэрроу повернулся, взмахнув плащом. Калвин поспешила догнать его. Его профиль в свете луны был похож на сокола, он строго посмотрел на нее. – Это было очень глупо, Калвин.

– Я не ранила его. И он заслужил это.

– Не сомневаюсь, но не в том дело. Я говорил тебе, что в Калисонс чары боятся, что тут колдунов не любят. Тут не место трюкам. А если они побегут рассказывать городу, как ведьма Антариса остановила одному язык магией?

– Не надо нотаций, будто я ребенок! Стоит хвалить меня за остроумие, – лицо Калвин пылало от гнева. – Они не расскажут, ведь будут выглядеть глупо.

– Надеюсь, ты права, – мрачно сказал он. – Но в следующий раз постарайся молчать.

Калвин шла рядом в ярости. Она сбежала от выговоров жриц, чтобы получить лекции от Дэрроу? Было непростительно, что он говорил так с ней при друзьях. Она мрачно проворчала:

– Мужчины в Антарисе хоть не заставляют женщин исполнять их прихоти.

– Да, – сказал вдруг один из друзей Дэрроу сзади. Он был низким и кудрявым, на пару лет младше Дэрроу, с яркими темными глазами, лицо было в морщинах веселья. Он словно подпрыгивал, готовый к шалостям и веселью. Он улыбнулся Калвин. – Уверен, ты помогла этой ночью всем девушкам Калисонса. Они подумают теперь дважды, прежде чем лезть к кому-то, – он протянул руку Калвин. – Я – Занни. Этот боров – мой старший брат Тонно.

Второй был крупнее и выше, шагал за ними и поднял руку в приветствии. Он был кудрявым, как брат, но взгляд его был хмурым, его словно отвлекли от еды, и он сдвинул кустистые брови.

– Меня зовут Калвин.

– И ты из Антариса. Я это вижу, даже если бы Дэрроу не рассказал мне, – Занни кивнул на желтый рукав Калвин. – Нам нужна новая одежда, нельзя бегать так по городу. Это опасно.

Калвин вдруг ощутила странную привязанность к одежде. Да, она выделяла ее как жрицу, ведьму для тех, кто слушал истории, но ей казалось, что снимать желтое одеяние было как предательство. Никто не поймет, что она – сестра Антариса, дочь Богини. Это как лишиться части себя.

Они пришли к лодке братьев. Занни прыгнул на палубу, без шума протянул руку Дэрроу. Калвин замешкалась на причале, она еще не была на лодке. Что будет между ней и темной водой? Тонкие деревяшки, соединенные вместе.

Тонно прорычал:

– Прыгай, девочка, мы не можем ждать всю ночь.

Калвин прыгнула и пошатнулась. Лодка не двигалась, но она ощущала, как море неуверенно движется под ее пятками. Дэрроу с тревогой взглянул на нее.

– Ты скоро привыкнешь. Мы сделаем из тебя моряка, не бойся.

– Так ты не отправишь меня в горы? – сказала она.

– Не сегодня, – буркнул он и повел по палубе.

Занни занялся лампами, заполнил каюту теплым светом. Внутри было уютно, как в домике, с длинным столом, лавками с подушками по краям, шкафы и сундуки стояли в стороне, дверь вела в комнату ниже с мешками. Калвин, озираясь, втиснулась в угол за столом.

Смотреть времени не было, Занни и Тонно вытащили из ящиков еду. Там были сухари, остатки холодного рагу из рыбы и бобов, немного сушеных фруктов, но Калвин была благодарна, словно мечтала о таком пире весь день.

– Если бы мы знали, что вы придете, запаслись бы, – Занни широко улыбался, глядя, как Дэрроу терзает хлеб. – Но Тонно сделает свой горячий отвар.

Тонно уже был у плиты в углу, вскоре каюту заполнил вкусный аромат имбиря и специй. Напиток разлили в четыре чашки, Тонно толкнул одну по столу к Калвин.

– Там мед из Антариса.

Она вдохнула запах, закрыв глаза, и покачала головой.

– Не из Антариса.

Занни и Тонно переглянулись, Занни рассмеялся.

– Он был куплен на ярмарке осенью, они клялись, что это лучший мед Антариса.

– Мы хорошо заплатили, – проворчал Тонно. – С чего ты взяла, что это не горный мед?

– Я-то знаю запах моих ульев.

– Калвин была пчеловодом там, – сказал Дэрроу.

– Но мед все равно хороший, – добавила Калвин, Тонно фыркнул.

– Вы плохо поели и хорошо выпили, – бодро сказал Занни, садясь напротив Дэрроу за стол, – пора рассказать, мой друг, откуда хромота?

– Откуда она? – прорычал Тонно со ступеней, он набил сухими листьями трубку. Калвин смотрела, а он зажег ее и выпустил дым в окошко, в ночной воздух. Голубой дым пах вишней и чем-то еще. Она отклонилась к теплым доскам каюты, сжала руками чашку. Приятная усталость окутала ее, и она сонно думала, как просто тут уснуть, сидя на твердой скамейке.

Она закрыла глаза, кивала головой, смутно слыша голос Дэрроу, он описывал свой путь по горам, как поранился, пересекая Стену, как Калвин нашла его и увела, как Самис нашел его в поселении. Даже история о той жуткой ночи была нереальной, словно случилась с другими. Он сказал, как они убежали по реке, с потоком, и их унесло вдаль.

Она проснулась от смеха Занни.

– Тащи подушку, Тонно, будет обидно будить ее сейчас.

– Я не сплю, – Калвин сонно выпрямилась и моргнула в свете ламп.

– Итак, – Тонно игнорировал ее. – Ты в этот раз сбежал от него.

– В этот раз. Может, нам удастся изменить ситуацию и поймать охотника, – Дэрроу склонился вперед. – Я думал над словами Калвин в Антарисе, что остановить его можно, собрав банду колдунов и напав вместе. Я видел в Антарисе, когда жрицы пели вместе, его силы ослабевали.

– Но он все равно победил нас в ту ночь, – резко сказала Калвин. – И чуть не убил одну из сестер.

– Да, но обычно он побеждал проще. Ты была права тогда, Калвин, хоть я и не признал, – он взглянул ей в глаза и улыбнулся от ее потрясения, а потом отвел взгляд.

Занни засмеялся.

– Легко! У нас уже есть железный маг и жрица льда. К концу лета «Перокрыл» будет полон колдунов, и мы не сможем двигаться по воде!

– Это название лодки, – сказал Дэрроу Калвин, похлопав по теплым доскам. – Надеюсь, она донесет нас до Митатес для следующего этапа задания. С ее командой. Если они не против, – он вскинул бровь, глядя на братьев. Тонно хмыкнул, глядя на трубку, но Занни тепло похлопал Дэрроу по спине.

– Ясное дело! Мы не забыли обещание, данное тебе в Геллане. Мы отвезем тебя, куда пожелаешь, и с радостью, даже если это Митатес, Меритурос или где-то между.

– Тише, – буркнул Тонно. – Он наобещает тебе доставить на луну, если не остановить.

– Митатес – земля со стражами Силы огня, да? – робко сказала Калвин, пытаясь вспомнить, что ей показывал Дэрроу на деревянном шаре.

– Когда-то так было, – исправил Дэрроу. – Но теперь чары запрещены, и колледжи Митатеса делают оружие и продают всем.

Занни посерьезнел.

– Да, они гордятся, что у них нет врагов. Они продают копья Ренгану и мечи Балтимару, зовут их друзьями, а две эти земли режут друг другу глотки.

– С такой дружбой… – Тонно не закончил и плюнул в окошко.

– Но если в Митатесе нет колдунов, зачем нам туда? – спросила Калвин.

– Я сказал, что чары запрещены, а не что их там нет. Колдуны есть всюду в Тремарисе, если знаешь, как искать.

– Думаешь, мы найдем того, кто поможет сразиться с Самисом?

– Уверен. Сила огня третья по мощи. Если мы найдем мастера огня, может, станем почти достаточно сильными.

– Когда отправляемся? – Занни провел рукой по волосам, словно хотел начать сейчас.

– Как только будем готовы.

Занни кивнул.

– Нужен день на покупку припасов. И найти одежду девочке. Можно уплыть к ночи.

Тонно со ступеней сказал:

– Может, ей подойдет одежда Энны.

– И я так думал, – Занни повернулся. – Энна была нашей сестрой. Она была высокой, как ты, и не в юбке.

Калвин не видела на улицах женщину в тунике и штанах, как у нее. В Калисонсе была традиция, что девушки замужнего возраста ходили в длинных пышных юбках и фартуках. Калвин не представляла, как в этом идти, бежать или лазать, таскать юбки на себе. Она робко спросила:

– Что произошло с вашей сестрой?

Тонно хмыкнул, постучал трубкой и резко вышел на палубу. Занни сказал:

– Энна умерла от лихорадки, когда мы были маленькими. Ей и шестнадцати не было.

– О… мне жаль…

Занни печально улыбнулся.

– Да, это было давно. Завтра я схожу к тете, где остались наши вещи, и мы сделаем тебя не жрицей, а дочерью рыбака.

– Спасибо, – Калвин не смогла подавить зевок.

– Она засыпает на месте, – сказал Дэрроу. – Покажи ей лучше, где можно поспать.

Занни рассмеялся.

– Не бойся, друг! Твоей маленькой жрице места хватит.

Калвин уже заметила каюту внизу с четырьмя койками, разделенными шторками. Но Занни открыл люк, что она не заметила, и открыл маленькую каюту. Там было полно сетей и веревок, и Занни вытащил это и освободил еще две узкие кровати.

– У нас давно не было помощника, – сказал он. – Утром при свете уберемся, – он отошел, пропуская Калвин. – Прости, там сильно пахнет рыбой, – сказал он, но после ночей на досках или соломе с плащом для укрытия, Калвин не переживала. Она укуталась в одеяло, под головой была роскошная подушка с перьями, и она засыпала, успев смутно услышать голос Дэрроу:

– …вот и не моя, – Занни рассмеялся. Ее укачивала вода, и она уснула, не вдохнув и десяти раз.

Проснулась Калвин днем, Дэрроу и Тонно уже пропали в городе.

– Ушли поискать того, кто направит нас в Митатес, – сказал Занни. – Мы с Тонно знаем эту сторону бухты, мы бывали на севере в Геллане, но не на западе в Митатесе.

Они позавтракали на палубе, сидя на перевернутых корзинах для рыбы. Сидя на солнце, моргая от отраженного от воды света, было сложно не радоваться мысли, что она поплывет к широкому горизонту. Калвин бодро ела печенье. Занни улыбнулся ей.

– Занни, как вы с Дэрроу подружились?

– Он не рассказал? Мы встретили его в Геллане прошлой зимой, когда он поссорился с Самисом. Мы доставили его в Калисонс.

– Поссорился? Будто они были друзьями.

– Были друзьями, – Занни увидел ее лицо. – Он и это не рассказал?

Калвин медленно прожевала и проглотила, но печенье будто стало песком во рту.

– Нет, – сказала она, – я думала, они все время были врагами.

– О, они были как братья, когда учились в Меритуросе, хоть Самис был сыном императора и старше. Но Самис рассказал, что хочет овладеть всеми чарами и всем миром, а Дэрроу этого не хотел. Самис остался в Геллане учить магию.

– Геллан. Там он научился бы Силе видимости.

– Да, точно. И Дэрроу поплыл на юг со мной и Тонно. Но Самис следовал за ним, нашел его тут и сказал, что вырвет его сердце, если он не поможет ему. Дэрроу убежал в горы, но ты это уже знаешь, – Занни вытирал кашу хлебом. – Он не хотел терять такую дружбу, заводить такого врага. Сердце почти разбилось, да. Я не слышал, чтобы он говорил о ком-то родном, кроме Самиса.

– Но у него есть ты и Тонно.

– Да, и ты, – Занни посмотрел на нее. – Но ты знаешь, что он не из сентиментальных. Особенно в таком деле.

– Видимо, нет, – Калвин не была уверена.

Занни вскочил на ноги.

– Идем. Если будешь помогать, я научу тебя, как тут трудиться.

– Я трудилась в Антарисе, – возмутилась Калвин, но Занни лишь улыбался.

На борту было много дел, и Калвин хотела показать Занни, что она – не избалованная жрица, а может работать не хуже него. Она терла палубу, сворачивала веревки и неводы, пока Занни называл ей паруса и канаты.

Она посмотрела на медь у иллюминаторов, что была в пятнах от соли.

– У тебя есть воск для полирования?

Занни нашел ей тряпку и старый комок мягкого воска в ткани, вскоре первое окошко засияло, когда она натерла его. Занни присвистнул.

– Я почти забыл, что оно может так сиять.

– Чем чаще так делать, тем проще, – сказала Калвин с нажимом, замерев и вытерев лоб.

Занни рассмеялся.

– Я пойду на рынок. И возьму у тети одежду для тебя. Пойдешь со мной?

Остаток дня был занят делами. Хоть Калисонс был не таким жутким в свете дня, Калвин все еще не нравилось толкаться на людных улицах, даже с Занни, и она была рада, вернувшись в просторную и яркую гавань с мешками и ящиками. Она была в новой одежде: простые бирюзовые штаны и блузка красного цвета с желтой вышивкой на воротнике и манжетах. Было странно снимать желтое одеяние, но другая одежда была мягкой и красивой, и она не так и спорила. Она убрала запасные вещи в свою маленькую каюту и села на кровать. Тонно жарил ужин, вкусный запах забрался в каюту. Она закрыла глаза на миг, наслаждаясь. Лишь на миг.

Четыре

Черные земли

Калвин резко проснулась. Что-то изменилось, хоть она проспала немного, снаружи было темно, судно тихо скрипело на волнах. Она выбралась на воздух, что подхватил ее длинные косы и ударил ими по лицу, она увидела широкое море, озаренное тремя лунами и звездами. Они отправились в путь.

Все было спокойно. Занни стоял у румпеля, Тонно зажег трубку и прислонялся к каюте. Дэрроу сжимал канат, смотрел на паруса, его губы двигались от ритмичной песни чар. А еще было слышно шум волн, судно летело по воде.

– Почему меня не разбудили? – завопила она.

– Мы думали, что тебе нужен сон, – мягко сказал Занни.

Но Тонно сказал:

– Проще оставить тебя, чем дать тебе переживать и мешаться под ногами, – Дэрроу рассмеялся. Это злило Калвин.

– Как я буду полезной, если меня не учат? – возмутилась она.

Занни рассмеялся.

– Если хочешь быть полезной, завари для нас медовую настойку.

– Я это сделаю, – Тонно ушел в каюту. Он считал, что напитки никто не сделает лучше него, но Калвин злило, что ей не доверяли даже такой пустяк.

Она повернулась и увидела огни Калисонса вдоль гавани, они сияли на горизонте, уменьшались. Она держалась за перила, пыталась привыкнуть к движению палубы под ногами. Это отличалось от покачивания у берега. Теперь «Перокрыл» ожил, вода пела под ней, ветер нес судно вперед.

Дэрроу перестал петь.

– Только не морская болезнь.

– Нет, – Калвин тоже надеялась. – Ты ускоряешь корабль, или это только ветер?

– Я немного помогаю. Ветер не такой, как мы хотели.

– Я не думала, что ты чарами толкаешь «Перокрыл» по морю. Так мы быстро доберемся до Митатеса!

Дэрроу сказал:

– Было бы так просто. Большое двигать сложнее, еще и по воде, а не по воздуху.

– Так двигай по воздуху, – Занни подмигнул Калвин. – Полетим в Митатес, как на крыльях.

Дэрроу насмешливо скривился. Он был веселее в обществе Занни, чем с кем-то еще, и Калвин ощутила укол от этого.

– Для этого нужно больше сил, чем у меня есть. Я могу немного ускорить нас. Но лишь немного, – он снова запел, и Калвин ощутила, как корабль понесся под ее ногами от чар.

Тонно принес горячие чашки, по две в каждой руке. На палубе в ночи сладкий настой с пряностями был еще вкуснее.

Дэрроу сказал Занни:

– Я возьму румпель. Вам с Тонно нужно отдохнуть. И тебе, – сказал он Калвин.

– Я не устала, – сказала Калвин. Так и было. Кровь словно пела в ее венах, как корабль пел на воде.

Братья ушли, Калвин встала рядом с Дэрроу, прислонилась к каюте. Он сказал:

– Прости, что не успели тебя обучить, иначе я бы дал тебе порулить. Но не сегодня.

Калвин не думала, что это сложно. И было бы приятно ощущать, как корабль движется от твоей руки. Она научится этому, станет умелым моряком, как они.

– Жаль, сестры не научили меня железной магии или ветру вместо льда. Так я помогала бы двигать корабль.

– Придет время, когда пригодится лед, я уверен. Но терпение, и ты узнаешь тот момент.

– Ты звучишь как Марна, – Калвин связала косы, чтобы они не били ее по лицу.

– Бедная Калвин. Так далеко убежала, а лекции все равно всюду!

Калвин молчала. На борту они еще не говорили наедине. После всех дней пути она привыкла делиться с ним мыслями. И она верила, что он делился с ней мыслями. Она сказала:

– Занни рассказал, что вы с Самисом учились вместе. Он, наверное, плохо учился. Судя по твоим словам, он никого не слушал.

– Наоборот. Он был очень одарен, – Дэрроу говорил спокойно. После паузы он сказал. – Я бы тебе рассказал. Но не все просто объяснить.

– Не важно.

– Он не всегда был таким, как сейчас. По крайней мере… – Дэрроу задумался, – он всегда был жадным. Жадным до знаний, а теперь – до власти. Ему кажется, что его недооценили. Он хочет отомстить.

– Вы долго дружили?

Дэрроу взглянул на нее.

– Да. Долго, – он смотрел на воду, ветер бросал его волосы вперед. Через миг он сказал другим тоном. – Калвин, подержи румпель. Ветер стал сильнее, нужно поправить парус.

– Но если ветер сильнее, мы не ускоримся? Я думала, мы спешим.

– Нельзя плыть быстрее, чем выдержит корабль, или нас перевернет. Равновесие важно во всем. Этого Самис так и не понял.

Калвин схватила румпель, Дэрроу показал ей, на какую звезду плыть. Он ослабил канаты и поправил парус, и она ощутила живую силу корабля под руками. Она тихо пела, как пела бы пчелам, чтобы те успокоились, и корабль слушался, и она еще никогда не была так рада.

Дэрроу пришел забрать румпель, и он был не в настроении для разговора. Калвин ушла спать со странной болью в сердце, жалея, что упомянула Самиса.

Десять дней и ночей они плыли, не видя суши, направляясь на северо-запад по широкому проливу Сарди. Редкие корабли, что ходили между Калисонс и Митатес, выбирали путь дольше, двигались вдоль берега, всегда видя землю. Они не видели в открытой воде другие корабли.

– Редкие моряки осмелятся так плыть, – гордо сказал Занни. – Но «Перокрыл» выстоит любую погоду.

– Это так опасно? – Калвин посмотрела на спокойный океан, чайки летали над ними все время, солнце плясало на нежных волнах.

– Сейчас кажется мирным, но Сарди обманчив, как гелланцы, – Занни понюхал ветер. – Позже может быть туман, и ты увидишь.

Дэрроу поднял голову.

– Ты учуял туман?

Занни пожал плечами.

– Мы можем обогнать его.

Дэрроу с горечью улыбнулся.

– Тогда мне нужно трудиться сильнее, – он устал, толкал корабль по волнам. Калвин пожелала знать чары железа, а не льда, чтобы помочь ему. Он объяснял, что чары железа работают от силы земли, а не воды. – Это как длинный шест, и я отталкиваюсь им от дна моря. Вода мешает, сопротивляется чарам.

– Ты не можешь толкать воду, словно веслами? – Калвин хотела проявить новые знания о воде.

Но Дэрроу покачал головой.

– Железная магия так не работает, – он час за часом сидел у паруса, закрыв глаза, сжимая руки так, что костяшки побелели, утомленно напевая чары.

– А если будет туман? – спросила Калвин у Занни.

Занни покачал кудрявой головой.

– Нет ветра, – просто сказал он и забрал румпель у Тонно.

Занни был прав. Позже днем воздух стал холоднее, а ветер ослаб, паруса, что были натянуты, хлопали о мачту. Туман сгущался, и мир стал тихим. Тонно позвал Занни, и его голос звучал странно приглушенно, словно «Перокрыл» попал в стеклянный пузырь, и песню Дэрроу глушил воздух, как только она вылетала из его горла.

Калвин не видела небо, всюду был туман. Даже вершина мачты с ярким флагом пропала в белизне. Калвин дрожала. Ледяные пальцы тумана проникали в ее рукава и за воротник. Корабль двигался, но намного медленнее, чем раньше, неуверенно покачивался на воде. Солнце пропало, оставив яркость на полотне тумана вокруг них.

Калвин сказала:

– Как нам узнать, куда плыть.

– В этом опасность тумана, – сказал мрачно Занни. – Мы теперь слепы, пока он не уйдет.

Они двигались все медленнее в зловещей белизне, холод и влага покрыли их кожу и всю поверхность корабля. Дэрроу перестал ускорять корабль песней, они не знали, куда плыли. Калвин пыталась придумать, как помочь. Она вспомнила, что Марна говорила о Силе льда, что повелевала всем холодным и темным. Туман был холодным. Она села на краю судна и пробовала свои чары. Одной песней она собрала капли влаги, и они упали на палубу, как дождь, другой она превратила их в снежинки, и они тихо упали на воду. Но она не смогла ослабить густоту тумана и пробить в нем путь.

Остаток дня они плыли в тумане. Они по очереди уходили спать, чтобы, когда туман уйдет, плыть изо всех сил. Они не знали, село ли солнце, но белизна вокруг постепенно темнела, пока светом не осталось только сияние их ламп, со всех сторон была тьма. Ни звезды, ни свет луны не пробивали густой туман. Он был как черная ночь, но тяжело давил, ведь дружелюбных звезд не было на небе. Калвин казалось, что кто-то бросил ей на голову толстое одеяло и держал, она склонилась и глубоко дышала холодным воздухом, пытаясь прогнать панику. Если она закрывала глаза, было не так плохо. Чтобы взбодрить себя, она пыталась петь песни очага из дома, но вместо теплого хора сестер слышала только свой одинокий и дрожащий голос, тонкую нить звука, пропавшую в тумане. Она храбро пела до конца, но, закончив, ощущала себя меньше и беспомощнее, чем раньше.

Туман стал рассеиваться ночью. Поднялся ветерок, туман стал тоньше, двигался, и появилась одна, а потом другая луна, сияли сквозь дымку тумана. Это время они звали в Антарисе Тремя улыбками Богини, все три луны были полумесяцами, и Калвин нравилось это название. Тонно позвал Дэрроу на палубу, и три моряка смотрели на звезды, пытаясь понять, куда плывут, и далеко ли ушли с курса.

Ветер оставался легким, и Дэрроу весь день пробыл у паруса, подгонял корабль, не спускался, даже когда Тонно грозился бросить его в каюту. Он улыбнулся, но не дрогнул.

– Мы ведь не спешим? – спросила Калвин. – Какая разница, прибудем мы в Митатес через восемь дней или девять?

Дэрроу не переставал петь, чтобы ответить, он лишь нахмурился.

Калвин медленно сказала:

– Думаешь, Самис отправится в Митатес? Он пробудет там какое-то время, если решит выучить чары огня. Но, Дэрроу, уверена, он еще в Антарисе, заставляет Тамен научить его всем нашим чарам, – эта мысль тревожила, но лучше это, чем представлять, как Самис догоняет их.

Дэрроу сказал:

– Да. Уверен, ты права, – он кивнул ей, но не оставил место у паруса.

Она лежала без сна на кровати, склонялась к ветру, ощущала, как нос «Перокрыла» опускался и поднимался в ритме, что уже стал знакомым, как ее дыхание. Калвин пыталась придумать, как ей быть полезной. Она ощущала себя просто пассажиром, она не могла помочь толком с парусами, лишь слушалась громких приказов подержать канат или ослабить узел. Она не могла ускорить корабль чарами. Она старалась готовить и убирать, но даже в Антарисе не была хороша в этом. Она невольно замечала, что Занни и Тонно считали, что сделают это куда лучше сами. Дэрроу явно жалел, что взял ее из Антариса, он едва говорил с ней. Хоть она говорила себе, что он устал, ей все равно было обидно.

На десятый день Занни крикнул:

– Земля!

Калвин побежала к борту и прикрыла глаза рукой, ослепленная садящимся солнцем. Она смогла все же различить темную полоску на северо-западе.

– Локоть, – сказал Тонно.

– Локоть – первый знак, что мы близко к порту Митатес, – сказал Дэрроу. – Он возле бухты. Нужно плыть вдоль него к гавани.

– Можем добраться до утра, – сказал Занни. – Если повезет и будет ветер.

Темная полоска медленно росла, перед закатом они уже смогли рассмотреть трепещущие огни дозорных вышек на скалах. Калвин, желая помочь, поспешила зажечь их лампы в сумерках.

– Никакого света! – прорычал Тонно.

– На башнях лучники, – сказал Занни. – Они любят стрелять горящими стрелами в странные корабли.

– Вы же говорили, что Митатес продает оружие всем, кто хочет? Пылающие стрелы – странное приветствие!

– Башни не связаны с ними, – сказал Дэрроу. – Они принадлежат бандитам, которые пытаются стрясти деньги с кораблей. Если будем осторожны, они нас не заметят.

Они были все ближе, тихо плыли во тьме, и казалось, что утес близится к кораблю, а не наоборот, он придвигался и закрывал собой звездное небо. Огни башен пропали, черные скалы возвышались над кораблем. Вода тут была глубокой и неподвижной, они плыли медленно. Тонно осторожно вел корабль. Было важно добраться до безопасности порта Митатес до рассвета, и Дэрроу утомленно напевал чары, хоть его было едва слышно. Даже когда Калвин пошла в каюту, она шла на носочках, словно лучники на вышках услышали бы шаги или шепот «спокойной ночи».

Калвин проснулась рано от солнца в окошках и незнакомого ощущения. Она замерла на миг, пытаясь понять, что такое, а потом поняла: «Перокрыл» перестал двигаться. Они опустили якорь. Она впервые за дни не ощущала покачивание корабля. Она спешно оделась и выбежала на палубу, моргая от света солнца.

«Перокрыл» стоял у черных скал, рядом с которыми они плыли всю ночь. Городок у порта Митатес сгрудился у реки Амит, где она впадала в море; дома и таверны были из того же темного камня, что и скалы, словно их вырезали в камне. Дым поднимался над темными крышами и доносился до причала, где в тени скал собрались корабли.

Тонно склонился и набивал трубку, Дэрроу и Занни опускали лодку. Занни поднял голову.

– Мы собирались разбудить тебя, – виновато сказал он, – перед тем, как уйдем.

– Вы собрались уйти без меня! – завопила Калвин.

– Кто-то должен остаться с кораблем, – прорычал Тонно, добавляя табака из мешочка. – Это место полно воров.

– Ты тут будешь в безопасности, – сказал Дэрроу. – Митатес – опасное место.

Калвин не знала, кричать от возмущения или разъяренно топать ногой.

– Я могу помочь, и ты знаешь! Ты не можешь оставить меня как… кусок старого каната!

– Кусок старого каната был бы полезен, – пробормотал Тонно.

– Кусок старого каната не запоет в ненужный момент, – сказал Дэрроу, но глаза окружили морщинки улыбки.

– Я обещаю не петь чары.

– Не выйдет, – твердо сказал Дэрроу. – Ты не можешь пойти с нами, это нас выдаст. В колледжах нет женщин-студенток, – глаза Калвин расширились от возмущения. – Это как то, что мужчин не учат звать лед в Антарисе. Твой народ не лучше них.

Она молчала. Она стояла одиноко на палубе, смотрела, как они уплывают на лодке. Занни помахал ей, но она не ответила. Так было нечестно. Она прошла весь путь, выдержала испытания, чтобы ее бросили во время важной части их задания? Это она придумала собрать колдунов, а теперь ее оставили. Она смотрела на берег, но лодка затерялась среди других.