Текст книги "Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)"

Автор книги: Кейт Андерсенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Ро закусила губу. Как перекрутил все ловко, а?.. Дознаватель негодяйский.

– Если ты считаешь, что это я сорвала твою ловушку ночью, то нет смысла задавать такой вопрос. Ты ведешь себя, как влюбленный мальчишка, а не как партнер и... игрок.

– Игрок?..

Ро отвела взгляд и сложила руки на груди.

– В шахматах ведь тоже есть фигуры. Я фигурой быть не собираюсь. Я... я предпочитаю играть.

Фаррел Вайд коротко рассмеялся. И серьезно вдруг сказал:

– То не хочешь играть в игрушки, то хочешь стать игроком.

– Это... не одно и то же.

– Так будь им, Заря. Но для этого тебе нужно твердо встать на ноги. И вот это, – он ткнул в яблоки пальцем, – неверный способ. Пошли, – Вайд поднял костыль.

– К-куда? – попятилась Ро. – Ты же вообще... ну... не ходишь.

– Тут за углом есть ресторанчик. Когда-то... – лицо Фаррела на миг приобрело мечтательное и даже ностальгическое выражение, – там подавали отличную лапшу. Тебя мама в детстве не учила, что надо есть жидкое?

Глава 17. О лапше с водорослями, аналитических выводах и публичных скандалах

Лапшичная «Руззи» на улице Третьего луча, Стольный город, Вестланд.

Фаррел Вайд, по видимому, относился к тому типу людей, которым предписания врачей – не указ. Аврора смотрела на него примерно тем же взором, как вчера, когда он мчался на коне с телеги прямо во дворец, игнорируя «переломчик». То бишь, восхищенным.

А Фаррел, отставив костыль и хлебнув чего-то из карманной склянки, как тогда на «Искателе», бодро заказывал лапшу с водорослями у милой пожилой подавальщицы. А потом осматривал стены с тем ностальгическим выражением лица, что свойственно всем, кто возвращается в родные края после долгого отсутствия. Только ведь... дознаватель живет в Стольном городе. За исключением тех дней, когда, как третьего дня он полетел вслед за Странником.

Вероятно, он не хотел тревожить старую боль? Ведь Какадуку понятно – он приходил сюда с родителями. Какими они были? Любили ли маленького Фаррела? Наверное, да. Иначе бы он так не скучал по ним.

Впрочем, она ничего о нем не знает. Ни о чем не знает. И знать вряд ли хочет – у нее уже избыток информации.

Все равно... он слишком высокого полета, чтобы стать для нее кем-то большим, чем партнер по розыску Странника.

Лапша оказалась пахучим прозрачным бульоном с водорослями и плоской вермишелью вроде рисовой. И большим, просто поражающим количеством разноцветных, почти свежих овощей. И еще эффектно желтеющим глазом половинки вареного яйца. И есть ее полагалось палочками.

– Вкуснотень, – объявила Ро, чтобы нарушить молчание, которое начало ей казаться неловким. – Однажды, Фаррел, я заработаю в своей лавке миллион, и тогда непременно отплачу своему партнеру, то есть тебе, не менее роскошным добром.

– Не говори чепухи. Ты уже не раз внесла свой вклад в наше партнерство. Что это были за схемы на доске в кабинете?

Ро так и замерла с щепотью лапши на полпути. А в кабинет-то он когда успел попасть?.. И вдруг ее осенило:

– Из дворца есть тайный ход в кабинет?

Фаррел в свою очередь задержал миску у рта и посмотрел на нее испытующе. На долю секунды, но этого оказалось достаточно. И легко сведенные брови.

Ро хлопнула ладонью по столу.

– Ничего себе! Серьезно?! Круто! А можно посмотреть?

Фаррел оглянулся по сторонам, отщипнул кусок хлеба от поданной им горячей лепешки и сунул ей в рот.

– Нельзя. Что за схему ты начертила на доске?

Аврора смотрела на дознавателя с мрачным укором, жуя свой хлеб. Свежий и вкусный до умопомрачения, между прочим.

– Не скажу, – прошамкала она с полным ртом.

Фаррел пожал плечами и продолжил хлебать лапшу. В его жабо блеснула сапфировая булавка. На «Искателе» такой роскоши не было.

– А что добывают на рудниках?

– Уже ничего. Твой Странник всех двадцать три заключенных умыкнул.

– Он не мой. Я на нем крестик поставила, между прочим. Значит – в целом не одобряю. Только двадцать три?

– А ты хотела бы больше?

– Нет, просто думала, что масштабность ужасности королевы Исмеи как-то... побольше. Послушай... А ты знаешь, что ему, Страннику надо?

Фаррел Вайд не ожидал такого вопроса. Отложил палочки на подставку, скрестил руки на груди, откинулся на спинку стула и спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, почему он решил «сеять смуту», как ты говоришь? Если знать причину, то и проще поймать или прийти к соглашению.

– Странник – фигляр. Ему доставляют удовольствие такого рода игры. В день побега с рудников – там добывали кристаллы ларипетры. Они идут на освещение и для других целей, – расщедрился дознаватель на подробности.

– Например, чтобы выявлять правду? – сощурилась Ро.

Фаррел хмыкнул.

– Например. Так вот, в день побега я получил сообщение с Арчи. От Странника.

– И что он писал?

– Ничего особенного. Карточка с розой ветров – его стандартная визитка – и «запасайтесь свечами, ваша светлость».

Ро тихо прыснула. В духе авантюрных романов. Фаррелу ее веселье не понравилось. Еще бы: смеяться над святым – над империей!

– Остряк. Постой... но как он мог отправить такое сообщение с Арчи, ведь это твой сокол?

И ответила сама, вспомнив пояснения Тильды:

– Птица летает к людям, которых знает. Значит, Странник был рядом с кем-то, кого знает твой Арчи.

Фаррел довольно щелкнул пальцами.

– Именно!

– Это был советник Йорген? – подняла Аврора бровь.

Дознаватель кивнул и повозил палочками в лапше.

Так вот оно что. Он предал не только империю, но и Фаррела Вайда. Хотя, кажется, для него тут разницы не существует? Он, вообще, живет чем-то кроме империи?

Ро взяла миску в обе руки и выпила бульон прямо так. Фаррел поморщился. Аврора отерла уголки губ пальцами, тщетно поискав салфетку. Вайд протянул ей платок, не переставая кривиться.

– Что – я как буканбуржец? – насмешливо уточнила Аврора.

Ей отчего-то захотелось показать Фаррелу, что прекрасного в жизни гораздо больше, чем просто сидеть и играть в стратегию. Империя или Стронгхолд – это все еще игра, это все еще не ТВОЯ жизнь.

И от того ее обуяло хулиганское настроение, кровь побежала по жилам, захотелось улыбаться без причины, шалить и делать всякие глупости. А может, всему виной смертельная усталость, которая уже потеряла надежду исчезнуть и махнула рукой на все, чтобы танцевать на коньке крыши.

Она. Ему. Покажет. Она. Его. Зажжет. И он будет гореть, и улыбаться, и смотреть своим змеям в глаза без страха. И поплывет через весь Белый Шепот, и не бросится в море.

– Мне остается лишь радоваться, что тебе не пришлось есть при дворе, – отозвался Вайд. – Хотя в дедуктивном деле ты меня приятно удивила.

Аврора отставила миску и азартно сцепила пальцы, наклоняясь вперед.

– Фарр, давай разгадаем его загадку? Есть у тебя бумага и карандаш? Я с пером не в ладах.

Теперь настала очередь Фаррела Вайда фыркнуть и коротко рассмеяться.

– Я заметил, – и он глумливо продекламировал: – «Ваша светлость, я благодарна вам за доброту».

Аврора покраснела.

– Я найду твой тайный ход и буду приходить мучать тебя кошмарами по ночам! – погрозила она кулаком дознавателю. – Ну, да ладно, перейдем к делу, партнер... Итак, Странника поддерживают в каждом королевстве. Но если они шли по Тополю хоть немного, и даже не только по Тополю... Деревья могут что-то подсказать, если спросить друидов. Жаль, что в море деревья не растут и никто нам не скажет, как он совершил этот переход. Грустно – мы не успели изучить бумаги Странника, теперь уж ничего не попишешь.

На протяжении всей этой речи Фаррел Вайд не отводил от нее странного взгляда, потом неожиданно рассмеялся и принялся за свою остывшую лапшу.

– Что? – обиженно уточнила Ро.

Собеседник ее не ответил, пока не закончил трапезу и не отер вторым (!) платком губы и пальцы. Отложил платок и посмотрел пристально.

– Отвечу по пунктам, заря. Они шли подземными лабиринтами, один за другим. Барти подтвердил, что есть тракт до самого рудника как раз от мыса Несломленной Веры. Йорген отправил Арчи с карточкой Странника именно оттуда. А бумаги я, конечно же, изучил – я ведь все-таки какой-никакой дознаватель империи.

Глаза Ро округлились. Она даже не заметила, как подавальщица забрала пустые миски и заменила их чайником, мелкими чашечками и вазочкой с домашним хрустким печеньем.

– Когда же ты успел?!

– В первую нашу ночь.

Глаза Вайда смеялись.

– Но ты ведь еле дополз до каюты!

– Именно тогда ты меня так трогательно укрывала одеялом и уснула рядом – да, в эту ночь. Цитрусовое зелье так действует – сначала бодрость, потом утрата сил. Я дождался, когда ты уснешь, выпил зелья и провел плодотворное исследование. А под утро приковал тебя наручниками, чтобы не опасаться эксцессов, когда усну крепко.

Ро краснела и бледнела.

– Ты... ты... Но почему ты мне не рассказал? Знаешь, как я переживала! Так что там было? Это же сенсация!

– А зачем я должен был тебе рассказывать? – поинтересовался Вайд.

– Потому что мы партнеры. Разве не за этим ты приковылял на костыле через потайной ход ко мне?

– Чтобы тебе рассказать государственные тайны? Нет. Я просто хотел проследить, что ты поела.

Аврора фыркнула и налила себе чаю. Отпила и сразу больно обожгла язык.

– Конечно, имперскому дознавателю было больше заняться нечем.

Но как же мило!

– Я с удовольствием послушаю твои выводы. Вдруг они помогут в расследовании?

– Но тогда ты должен мне рассказать, что было в бумагах! На карте! Он использовал компас, далекозор и, наверное, еще что-то, да? Зачем он плыл в море Белого Шепота? Это ведь имело значение для переноса? Ведь надо, наверное, не просто в далекозор посмотреть и компас настроить... Или сначала компас настроить, а потом смотреть и увидеть дорогу? Кого бы спросить про все это?..

Аврора хлопнула ладонью по столу в который раз и сделала еще глоток. Теперь чай был более приемлемой температуры и не нанес ущерба нёбу. Она потерла лоб и посмотрела на молчаливого Фаррела, который слушал и наблюдал.

– И что надо было делать, когда туда приплываешь? Тоже зелье выпить?

– «Зелье морской соли», – отозвался Вайд. – В рассчетах он упоминал его.

Ро хлопнула в ладоши с торжеством.

– Вот видишь! Угадала! Выходит, приплываешь на точку, указанную приборами, выпиваешь зелье и... и что?.. А что насчет Йоргена? Он ведь похож на Нелло. И мой корабль назывался так же – «Аузония» – это не могло быть совпадением. Но как Странник мог узнать о таком?..

– Твой корабль?..

– Ну, тот, в моем мире, – брякнула Ро в качестве пояснения и... осеклась.

Выдала себя с головой. Глупая, глупая Ро. Продалась с потрохами.

– В твоем мире, – повторил Фаррел медленно, продолжая сверлить съежившуюся девушку взглядом.

Если сейчас сбежать, он не догонит. У него нога сломана.

– Сидеть, – приказал дознаватель, прочитав ее трусливые мысли, и угрожающе взялся за костыль.

– Так я и... сижу...

Пикси закружились у уха. Все. Песенка твоя спета, Аврорик. Ты и была-то нулем, а теперь и вовсе... Чужая. Ро растянула улыбку, пытаясь спрятать нарастающий ужас хотя бы от врагов снаружи.

– Я часто ляпаю глупости, – сообщила она жизнерадостно. – Не принимай близко к сердцу. Не знаю, – Ро нервно рассмеялась, – что за мир я тут вплела. Нормальный мир. Ну, почти. И...

– Так вот что ты имела в виду, сказав «он ушел туда, где тебе его не достать»?

Ро снова хихикнула. Слишком громко, слишком напряженно.

– Надо же... помнишь.

– Я много чего помню, – строго произнес Фаррел. – Ты понимаешь, как это звучит?

– Ну... вряд ли хуже, чем «на самом деле я – Странник» или «я – беглянка с рудника». Или «я – сирена», даже если наполовину. Да и буканбуржцем быть в твоих глазах, пожалуй, хуже. Давай я тебе тоже чаю налью?

Фаррел пожевал губы, пока Ро наполняла его миниатюрную чашечку.

– И какой он?

– Кто?

– Твой мир.

– Ой, – махнула Ро рукой с наигранной беспечностью, – вряд ли беглецы ваши там выживут. Не знаю, кому сложнее пришлось – им или мне. Тебя это утешит?

– Что?

– Что они не выживут. Все равно им ведь смерть светила.

Аврора уныло покрутила свою чашку пальцами.

– Им не светила смерть.

– А как же отрубить голову и все такое?

– Исмея против убийств. Да, она приказала казнить тех, кто оказал империи вооруженное сопротивление. Их было девятеро, но Звездочета Барристера Странник выкрал из тюрьмы, выдав себя за интенданта. Звездочет вышел в одежде стражника, которого они заперли в камере... Это был первый «подвиг» Странника.

– Звездочета?..

– Дядя Тильды. Не говори с ней об этом.

Надо же. Дядю Тильды приказали казнить друзья детства. Никому такого не пожелаешь.

– Но родственники казненных решили прибегнуть к традиции Мерчевиля – вендетте. Знаешь, что это такое?

– Кровная месть.

– Поэтому случилась небольшая революция, закончившаяся резней. Незадолго до провозглашения империи. Восьмого изъяра... – уголки губ Фаррела опустились ниже обычного; казалось, он погрузился в недавние воспоминания.

– Это... восемь месяцев назад?

– Победила тогда королева. Из мятежников выжило пятнадцать человек. И тогда Ис решила отправить их на...

– На каторгу.

Фаррел слова не понял и проигнорировал.

– На рудники. Вместе с семьями погибших, во избежание повторения кровавой ночи. Троих Странник отбил по дороге.

– И это была ваша вторая с ним встреча?

– Если это можно назвать встречей. Очередная карточка с розой ветров. За нее он и получил прозвище «Странника». Народ почитает Странника за национального героя... Я никогда не верил в такие вещи, – неожиданно заключил Фаррел.

– Какие?..

– Похожие на выдумки. Вроде другого мира.

– Но в сирен ты веришь. И в свечки чистых душ. А в моем мире тебя бы подняли на смех с такой верой.

– Ты и подняла.

– Теперь понимаешь, почему.

В лапшичной было довольно шумно, но звуки для этих двоих перестали существовать.

– Может, среди казненных были родственники Странника? И то, что он делает – элементарная месть?

Фаррел поднял брови.

– Повторюсь, – постучала пальцем по чашечке Аврора и запихнула в рот печенье, – это вовсе не значит, что он прав. Как и того, что вы правы. В политике, вообще, нет правых и виноватых.

Ее собеседник усмехнулся и подлил ей чаю.

– Скажите пожалуйста. Когда ты переквалифицировалась из совершенного нуля в профессионала? В одну ночь?

Подначивает? И правильно, и пусть. Надо расшевелить этого политика несчастного, пусть вдохнет воздуха жизни.

– Aurora musis amica – не знал?

– Что это значит?

– Аврора – друг муз. В смысле, что утро вечера мудренее.

– Аврора, иногда ты будто говоришь на другом языке.

Ро вздохнула. Он безнадежен.

– Осла поэзии учить – себя не уважать...

– Осла?!

– Так тебя Тильда назвала, и она не далека от истины.

Фаррел собирался подняться со стула – вероятно, чтобы ей накостылять и без костыля – но забыл про гипс и «переломчик» и тут же свалился обратно. Аврора успела подскочить – ибо тоже забыла – и толкнула чей-то стул сзади.

– Ох, простите, – охнула она, обнаруживая, что опасность миновала, и пожилой мужчина пробормотала что-то вроде «понаехали».

Фаррел высунулся со своего стула и пригрозил:

– Вы разговариваете с имперским послом мира! Побольше уважения!

Лицо его исказила очередная гримаса боли. Аврора поспешно возразила ему и возмущенному подобным обращением мужчине:

– Да ладно, я виновата, я извинилась.

– Ох, это же его светлость дознаватель, – узнал мужчина и толкнул свою жену напротив. – Ваша светлость, просим прощения!

Фаррел кивнул величаво в ответ и ладонью указал Ро, чтобы садилась обратно.

– У его светлости есть невеста? – громким шепотом спросила жена.

Ответ ей прошептали так же громко из-за соседнего столика:

– Говорят – фаворитка!

Ро сдвинула нижнюю челюсть вправо и просверлила Фаррела взглядом.

– Доволен?

– Что не так?

– Да все!

Ро резко встала и обернулась к посетителям лапшичной.

– Дорогие соседи! – замахала она рукой жизнерадостно. – Меня зовут Аврора Бореалис, можно просто Ро. Я открываю лавку диковин по бывшему адресу вот этого человека в черном, – она ткнула в не особо привлекательно онемевшего от ее выходки Вайда, – на улице Третьего луча, шестьдесят четыре. Там можно будет посмотреть на чудеса Мерчевиля, Черного Тополя, Буканбурга... Если повезет – и с края света тоже. Прошу вас, позаботьтесь обо мне.

И она поклонилась. Пахнет корейской дорамой, но... да будет так. Ро подняла лицо из поклона и осмотрела публику. А что – Мерчевиль, Буканбург, Тополь с ней считаются, но жить-то ей в Вестланде!

– С Вайдом мы – в первую очередь партнеры. По торговым и следственным делам. И еще он, конечно же, ужасный зануда – ну, вы согласны, да?

Судя по глазам – всенепременно, только в этих самых глазах разных цветов наравне с согласием колебался ужас от того, что случится, если они в том признаются. Аврора вздохнула.

– И я непременно хочу расшевелить его. Да и вас. Жизнь – она прекрасна ведь сама по себе, не только из-за разного вида удобств, она – настоящее волшебство и...

– Мы уходим, – взял ее под локоть Фаррел своей рукой-наручником.

Успел когда-то встать на костыль и ноги – поди ж ты.

– Одно мое движение – и ты будешь валяться на полу, – шикнула Аврора ему в ухо. – А ты ведь ой как дорожишь трепетом этих людей, не так ли?

– Ты собираешься продолжать свою речь?..

Ро почти выкрикнула ему в лицо.

– Я собираюсь тебе показать, что ты неправ!

– Тебя отправить на рудник? – процедил Фаррел ей прямо в лицо, забыв о зрителях.

Или просто он не мог ждать, чтобы ей пригрозить, и сломанная нога не позволяла ему увлечь ее подальше от лишних ушей. Очень удобно для Авроры.

Она повела плечом.

– Нерентабельно. Там никого нет, а один рабочий погоды не сделает. Тем более, такой лентяй, как я.

– Ты совсем распоясалась, Заря! – в ярости Фарр сжал ее предплечье.

– Ну, давай – еще поцелуй меня прилюдно! Дознавателю можно такое делать?

Вообще-то, она не так собиралась хулиганить. Но возможности, да и мысли остановиться не было.

– Нельзя – верно? А другого способа заткнуть меня у тебя нет. Да, я ведь – просто твоя фигура в твоих больших шахматах. Только твоя. И ты даже неизвестно откуда заграбастал себе право меня убить. И сыворотками правды поишь тайно, защитками проверяешь. Серьезно, Фарр? Откуда у тебя такие права? На меня, на кого бы то ни было еще? Ты будешь играть людьми всю жизнь? Жить, как оболочка, играть роль и бояться, что что-нибудь изнутри вылезет на свет? Разве это жизнь?

Вероятно, в нашем мире на них сейчас была бы направлена сотня смартфонных камер. И потом все это прекрасное безобразие можно было бы посмотреть в сети.

В нашем мире Ро и не помышляла о том, что станет устраивать публичные скандалы, останавливать абордажи, мчаться по подземным трактам и прятать невидимые подзорные трубы под рубашкой.

И, вообще, это был уже перебор. Ро испугалась, по-настоящему испугалась. Без пикси. А самой себя – Фаррела трясло от гнева, и он был совершенно прав.

– Граждане, – обратилась Аврора к гробовому молчанию публики.

Они молчали больше не в ужасе. А завороженные зрелищем и пытающиеся угадать, каким будет финал местного театра.

– Вообще-то, я перегнула палку. Прошу вас, ваша светлость, простите меня. Вы делаете много полезной работы для империи, это несомненно. Мы все вам признательны за ваши труды, они ведь искренние. Просто... где-то там, иногда... не забывайте жить, хорошо? – и подняла на него умоляющий взгляд. – Без этого ничто не имеет смысла.

Хватка Фаррела ослабла очень кстати – на предплечье будет синяк, точно – и Ро этим воспользовалась. Зачем-то привстала на цыпочки, чмокнула его, оторопевшего вконец, в щеку и попросила завороженный и не менее оторопевший народ:

– Если у кого есть телега... можете подвезти его светлость домой? Чтобы он не шел сам – ему тяжело будет...

И выбежала из лапшичной на улицу Третьего луча. Если после мерчевильского происшествия ей можно было на что-то надеяться, то теперь надежд не осталось.

Хотя реклама лавке обеспечена. Гм, и в тени больше отсидеться не получится... У соседа с мольбертом в окне горел свет. Кристаллы, свечи, медвежий жир?..

Ро цокнула языком, поворачивая ключ во входной двери. Вот и сходила на свидание. Как всегда, сплошной каламбур и ни одной толково обговоренной темы. Но насчет помощников Странника... Их явно много.

В холле было темно. Кажется, в доме шестьдесят четыре никаких кристаллов не наблюдалось. Наощупь Ро добралась до кухни и раздула во второй раз теплящиеся угли в печи. Из открытой по-прежнему двери в сад высунулся Какадук и спросил что-то по-попугайски.

– Да, Какадук. Знаю, что я ужасна. Ты не открыл мне Америку – увы.

Ро засмеялась, вспоминая лицо Фаррела, когда она выдала ему этот фразеологизм в их первый вечер на «Искателе». Закрыла лицо руками.

– Он имеет право меня ненавидеть.

Отняла руки и взяла с тарелки остывшее печеное яблоко.

– Зато вряд ли станет докучать в ближайшее время – тоже неплохо, верно? – надкусила. Сладко, нежно. – Да и не дело это, когда такого... неплохого человека народ должен вот так откровенно бояться. Его должны любить, и есть ведь за что. Просто он это все хорошее упрямо в себе прячет! А наружу выгоняет ужасы вроде терроров и казней! Ну, что за противоречивый тип!

Ро ударила второй ладонью по столу, смертельно напугав беднягу Какадука.

– Хотя он вполне может не оставить меня в покое, а прийти в кабинет ночью, прокрасться в спальню и задушить... Ради элементарной вендетты...

Ее пробрал мороз.

– Закрою кабинет на ключ. И, вообще... буду-ка спать на кухне. А на лестнице наставлю ваз всяких... Он костылем зацепит, если решит прийти через свой тайный ход – я точно проснусь... У меня будут свои ловушки, ха! Решено. Зато... я и узнала столько всего! Теперь известно, когда появился Странник – в ту волну террора восемого «изъяра», что бы это ни был за месяц. Странник спас Звездочета, а кому, как не Звездочету, знать всякие тайны пространств?.. Вместе они придумали этот переход... Выкрали далекозор и компас... Террор – мерзость какая! Вот потому Вестланд и кажется таким... неестественным, несмотря на свой потенциал. Люди просто боятся жить! Как Фаррел, как, возможно, королева Ис. Нет настоящих женщин, как говорит Тильда. Да что там женщин – людей. Я... вообще-то, тоже кошмар как боюсь жить, но... живу ведь! И они справятся.

– И, вообще, когда люди научатся просто жить? А не мстить, править, решать чужие судьбы?.. Они бы с собой для начала справились...