Текст книги "Судьба вечности (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

32

КРИЛЛ

Я

вижу это в тот момент, когда ее свет тускнеет, а тело становится тяжелым. Прижимая ее еще крепче к своему крылу, я не осмеливаюсь вернуться в человеческий облик, пока Броуди не доставит нас на безопасную территорию. Не то чтобы я думал, что что-то вроде безопасного места уже существует, но нам нужно быть как можно дальше от Совета.

Сегодня… пиздец. Настоящий пиздец.

Я не знаю, как мы сюда попали, но с тех пор, как мы переступили порог академии, здесь не было ничего, кроме резни. Нас это привлекло. Нас тянуло к ней. Прямо сейчас, в этот самый момент, когда мы убегаем от очередной безжалостной опасности, все это имеет смысл.

Моя душа полна, даже больше, чем когда мой дракон провозгласил ее своей. Это эйфория, покалывание вдоль позвоночника, через каждое нервное окончание, когда магия соединяется и захватывает меня целиком. У меня перехватывает дыхание, но я разочарован, потому что суровая реальность такова: их магия сработала. Они связали нас судьбоносными узами, факт, который я до сих пор не могу осознать. Упоминание об их магии отравляет ту, что течет через мое тело, отмечая меня, словно клеймо. Я хочу, чтобы это покрывало все мое тело. Я хочу, чтобы это было выгравировано чернилами, которые уже растекаются по моей коже.

Она моя, а я принадлежу ей.

Ничто и никто никогда не изменит этого. Я буду сражаться за нее, принимая любой приказ, необходимый для того, чтобы удержать ее на пьедестале, которого она заслуживает. Адрианна Рейган слишком долго пряталась из-за действий других. Теперь, по мере того как наша связь становится сильнее с каждым вдохом, я понимаю, что моя обязанность – помочь ей занять место, которое ей принадлежит.

На троне.

Наше окружение приходит в фокус, вырывая меня из моих мыслей, когда я смотрю вниз на спящую Адди. Только когда я вижу, что остальные делают глубокий вдох и немного расслабляются, я смещаюсь, умудряясь удержать мою принцессу в своих объятиях, когда мои крылья исчезают, а чешуя возвращается к плоти.

– Какого черта ты притащил нас сюда? – Кассиан рычит, стоя лицом к лицу с Броуди, который, не отступает под пристальным взглядом.

– Куда еще мы должны пойти прямо сейчас? В комплекс? Нет. Дом Рейдена, или мой, если уж на то пошло? Определенно нет. Ты видел наших родителей там, – скалится он, указывая большим пальцем через плечо. – Конечно, облака со всеми этими драконами и прочим дерьмом защитили бы, но я не хотел рисковать Адди из-за чертовой луны, которая причинила ей боль в прошлый раз. – Его грудь вздымается с каждым вздохом, плечи напрягаются. – Итак, скажи мне, Касс, куда еще мне, черт возьми, было нас доставить?

Эхо каждого учащенного дыхания – это все, что можно услышать, пока его слова тяжело повисают в воздухе. Оглядываясь по сторонам, я быстро понимаю беспокойство Кассиана.

Мы у ворот академии.

Где все это началось.

Но Броуди прав. Куда еще мы должны пойти? Я не хочу снова рисковать Адди в Королевстве Драконов. Не после прошлого раза. Еще слишком рано.

– Адди здесь небезопасно, – наконец ворчит Кассиан, отступая назад с намеком на поражение в своем движении, поскольку Флора немедленно появляется рядом с ним, кладя руку ему на плечо.

– Я говорю это как можно вежливее, но эта женщина нигде не в безопасности. Думаю, это то, что приходит с тем, чтобы быть наследницей королевства. Опасность подстерегает ее, что бы она ни делала и куда бы ни шла. По крайней мере, здесь мы на знакомой территории, и у нее есть все мы, чтобы помочь. – Ее успокаивающие слова утихомиривают грозящую в моих мышцах бурю, ослабляя напряжение, ползущее по позвоночнику, но на Кассиана это не оказывает такого эффекта.

– Почему ты помогаешь? Я думал, фейри убегают от опасности.

Флора отступает назад, удивление отражается на ее лице, когда она скрещивает руки на груди. Неудивительно, что Арло появляется рядом с ней мгновение спустя, его челюсть напряжена от раздражения, пока он сверлит взглядом Кассиана.

– Следи за своим языком. Ты не имеешь права говорить о том, что значит быть фейри, когда не имеешь ни малейшего понятия об этом, – огрызается он, вслепую ища руку Флоры у себя за спиной. – Единственный человек, перед которым Флора должна оправдываться, – это она сама. Ну, возможно, еще Адди, потому что она важна для нее, но ты можешь следить за тоном и вымещать свое напряжение на ком-то другом. На ком угодно, но не на ней. – Он приподнимает бровь, глядя на рычащего волка, который просто отмахивается от него ворчанием.

При любых других обстоятельствах я бы похлопал ублюдка по плечу за то, что он заступился за ее лучшую подругу, но прямо сейчас моим приоритетом является помощь потерявшей сознание женщине у меня на руках.

– Все это здорово и все такое, но должны ли мы на самом деле сосредоточиться на создании более защищенного места?

Кассиан смотрит на меня прищуренными глазами, как будто я задал вопрос на другом языке. – Ты хочешь вернуться туда?

Я пожимаю плечами, но Рейден отвечает прежде, чем у меня появляется шанс. – Броуди прав. Флора тоже. Но не привыкайте к этому, – добавляет он, грозя пальцем им обоим, когда подходит ко мне. Он со вздохом проводит пальцем по щеке Адди. – Нигде не безопасно, но если бы мне нужно было угадать, то здесь у нас есть наибольшие шансы на преимущество.

– Ты имеешь в виду, когда солдаты просто появились по ту сторону этих ворот и забрали ее? Блядь, забрали ее, и никто ничего не мог поделать, – огрызается Кассиан в ответ, его ноздри раздуваются, а руки сжимаются в кулаки по бокам.

– Это только потому, что она сама сдалась, – бормочу я, озвучивая слова, крутящиеся у меня в голове.

– Плевать. Если все это полетит к чертям собачьим, я не собираюсь брать вину на себя, – ворчит Кассиан, устремляясь к кованым воротам, не оглядываясь.

– В последнее время ты слишком ворчлив. – Броуди размышляет, следуя за ним, и я качаю головой.

Мы не можем ослабить себя изнутри. Это оставит нас уязвимыми для тех, кто хочет нам навредить, а это последнее, что нам нужно. Мы должны стоять вместе, как никогда раньше.

Рейден показывает мне, чтобы я позволил ему взять Адди, пока мы следуем за топающим волком, и я усмехаюсь, качая головой, продолжая. – Ты должен делиться, Крилл, – ворчит он, надув губы, но я не утруждаю себя разговором с ним и его драматизмом.

Когда мы подходим к воротам, Флора прочищает горло, искоса поглядывая на меня. Я наклоняю к ней голову, и она натянуто улыбается. – Я знаю, что многое происходит, и, вероятно, именно поэтому все крайне раздражены, но ты думаешь, это может быть как-то связано с новой магией?

– Новой магией?

Она кивает, бросая взгляд на лицо Адди, прежде чем снова переключить свое внимание на меня. – Судьбоносные узы. Я чувствую их среди вас пятерых. Черт, они такие сильные, что я уверена, если бы я прищурилась, то тоже увидела бы их.

Мои глаза расширяются от удивления. Мне требуется мгновение, чтобы сопоставить точки. Она фейри разума. Вот как она заставила Совет рухнуть там ранее. Я не рассматривал роль судьбоносных партнеров, но у меня не было ни минуты на раздумья.

– Возможно, – выдыхаю я, и Рейден усмехается.

– Я чувствую, что моя кровь буквально пульсирует с каждым моим вдохом. Это определенно что-то дает, – заявляет он, пожимая плечами. – Но мы не так уж хороши в разговорах о всякой ерунде без того, чтобы наша девушка не заземлила нас и не заставила увидеть смысл, – добавляет он, вызывая веселый гул Флоры.

Подходя к воротам вместе с Кассианом, я замечаю, что стражи нет, как обычно. Только один человек стоит с руками, скрещенными на груди, и сверлит меня взглядом.

– Где тебя черти носили? – он рычит, заставляя мою спину напрячься, когда я крепче прижимаю Адди.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, Бо, – огрызаюсь я, разъяренный тем, что он стоит здесь так уверенно, в то время как мы отчаянно искали его раньше.

Он хмурится, давая понять, что не имеет понятия, в чем моя проблема, но, к счастью, пропускает нас через ворота. Заперев их за нами, он, наконец, замечает мою девушку в моих руках и ее друзей, которые сопровождают нас в этом небольшом приключении.

– Введи меня в курс дела, – приказывает он, жестом приглашая нас следовать за ним. Несмотря на мое раздражение, на него, я делаю это. Я рассказываю ему все. От драки с Вэлли в столовой, хотя я уверен, что он все об этом слышал, до лидера человеческого происхождения, выманивающего нас за пределы кампуса. Черты его лица не меняются, когда я объясняю, что сделал Совет или какие дополнительные шаги они планировали предпринять с этим дерьмом с кукольной магией. К его чести, он просто впитывает все это.

– Я думаю, что это примерно подводит итог, – заявляю я со вздохом, пока он продолжает вести нас по периметру территории. Однако, несмотря на мои разглагольствования, я все еще осознаю, что он ведет нас не к главному зданию академии и не к зданиям истока.

– Ты забыл часть о свечении, – заявляет Броуди, поднимая брови, и я закатываю глаза.

– Я зол на него. И упустил этот момент, – ворчу я, за что получаю еще один многозначительный взгляд, только на этот раз от Флоры.

– Сейчас не время для семейных ссор, – заявляет она, чем на долю секунды вызывает веселую ухмылку Бо, которая быстро исчезает снова.

Он не произносит ни слова, как я ожидал. Вместо этого он машет нам, чтобы мы свернули на грунтовую дорожку. – Следуйте за мной.

– Куда ты нас ведешь? – Спрашивает Кассиан, также осознавая, что мы находимся на противоположной стороне кампуса по сравнению с нашими комнатами.

Он оглядывается через плечо, сначала встречаясь со мной взглядом, прежде чем ответить. – Ко мне домой.

– Домой? Почему? – спрашиваю я, прекрасно осознавая, что он никогда не позволял мне побывать у него на кампусе. Какая-то чушь о пространстве и о том, что он здесь профессор.

– Потому что здесь полный пиздец, и вам явно нужно время, поскольку вы в центре всего этого, – предлагает он, что имеет смысл, но меня поражает, что он тоже это видит.

Когда мы сворачиваем направо, следуя по грунтовой дорожке, в поле зрения появляется дом, и мои глаза расширяются.

– Это отличный дом, – заявляет Рейден, когда я просто глазею на него, а Бо посмеивается.

– Я принц-дракон. А чего еще ты ожидал? – он парирует, заставляя меня закатить глаза.

Дом – это мягко сказано, но, более того, я задаюсь вопросом, как я раньше не замечал его на территории. Это двухэтажное чудовище с заостренными крышами, разделенными на крылья с длинными витражными окнами. Рамы черные, а стены такие же темные, с видом на ручей справа. Несмотря на высоту, дом кажется укрытым деревьями, которые выстроились вдоль дорожки.

Он ведет нас внутрь, где цвета не становятся светлее, и это странным образом соответствует моему брату. Иногда с ним весело, но в остальном он загадка. У него есть слои тьмы и сдерживаемых эмоций, и ему не с кем ими поделиться.

В прихожей есть лестница, ведущая наверх справа, с дверями, обрамляющими остальную часть комнаты. Он направляется в заднюю часть, жестом предлагая нам следовать за ним, пока не появится кухня. В ней черные мраморные полы, черные глянцевые шкафы и черный обеденный стол.

– Твое восприятие цвета – это… нечто, – размышляет Флора, принимая все это во внимание, и говорит именно то, что я думаю.

Мой брат ничего не отвечает, не то чтобы она, кажется, возражала. Вместо этого он дважды проверяет, заперта ли задняя дверь, прежде чем вести нас налево. – Здесь две комнаты. Поступайте с ними, как вам заблагорассудится. Только не поднимайтесь наверх. Ванная там, и вы знаете, где еда. Гостиная находится через другую дверь от кухни. Еще раз, только не вздумай трогать мое барахло наверху, – ворчливо повторяет он, прежде чем направиться обратно к входной двери.

– Куда ты направляешься? – Спрашиваю я, когда становится ясно, что он не собирается открыто давать объяснения, и он пожимает плечами, натянутая улыбка появляется на его губах, когда он берется за ручку двери.

– Чтобы прикрыть вас.

– Прикрыть нас?

– О, ты же не знаешь. Вы отправились в свое приключение, которое теперь определенно имеет смысл, но, э-э,… Вэлли не умерла. Она никогда и не была.

33

АДРИАННА

О

бразы порхают в моей голове. Шепот о судьбоносных парах, причудливой магии и белом драконе, танцующих в моих снах. С каждым моим вздохом видения становятся слабее, по мере того как мое тело вырывает меня из глубин бессознательного состояния. Мои мышцы болят, когда я вытягиваюсь под мягкими простынями, стон слетает с моих губ, когда я вздыхаю, намек на удовлетворение поселяется глубоко в моем животе, прежде чем я открываю глаза.

Черные занавески развеваются на ветру, заставляя мои глаза прищуриться от замешательства. Мое удовлетворение исчезает, когда меня охватывает неуверенность. Упираясь ладонями в матрас, я отодвигаюсь назад, пока не оказываюсь прислоненной к изголовью кровати, что дает мне лучший обзор незнакомой комнаты, в которой я нахожусь.

Простыни, расстеленные подо мной и поверх меня, такие же черные, как занавески, которые гармонируют с ковром, изголовьем кровати и каждым предметом мебели в комнате.

Где я, черт возьми, нахожусь?

От этой мысли у меня по спине пробегает магическая дрожь, и долю секунды спустя дверь спальни распахивается. Я бросаюсь вперед, похлопывая себя по грудной клетке, чтобы не обнаружить ни одного из своих кинжалов в пределах досягаемости, но мой приступ паники утихает при виде Крилла в проеме открытой двери.

Его каштановые волосы зачесаны назад, следы от пальцев видны по всей длине, а его широко распахнутые глаза ищут мои.

– Ты это почувствовал?… что бы это ни было? – прохрипела я, облизывая пересохшие губы, когда он кивнул. Он входит в комнату, со щелчком закрывая за собой дверь, и подходит к кровати.

– Это как будто сказало мне войти сюда прямо сейчас, давая понять, что ты проснулась, – объясняет он, и я делаю глубокий вдох. Напоминание о том, что сны, преследовавшие мое зрение, были не выдумкой, а воспроизведением последнего, что я помню перед тем, как мир погрузился во тьму.

Этому действительно нужно прекратиться. Предполагается, что я должна быть бдительной и готовой действовать в любой момент, но мой разум, тело и душа как будто знают, что в их объятиях я в безопасности.

– Все в порядке? – Спрашиваю я, надеясь отвлечься от магии, которая струится по моим венам.

Крилл садится рядом со мной на кровать, его мускулистые руки обвиваются вокруг меня в теплых объятиях, прежде чем он убирает выбившуюся прядь волос с моего лица. – Все в порядке. А как насчет тебя?

Я пожимаю плечами, за что получаю острый взгляд, прежде чем заговорить. – Где мы? – Моя попытка отвлечься от темы, кажется, срабатывает, когда он ерзает, устраиваясь поудобнее на кровати.

– У Бо, – предлагает он, заставляя меня нахмуриться.

– В кампусе?

– Мы не знали, куда еще пойти, и ты была в отключке, – бормочет он, в его глазах мелькает неуверенность, и я качаю головой.

– Нет, вы поступили правильно. Тут просто все кажется таким…

– Черным? – заканчивает он, в его словах слышится намек на веселье, и я киваю в знак согласия.

Напряжение немного спадает с моих конечностей, когда я встречаюсь с ним взглядом. – Странное ощущение, – признаюсь я, заслужив понимающую улыбку от моего дракона.

– Я согласен. Мы как будто взвинчены всем этим напряжением и эмоциями. – Я киваю, чувствуя то же самое и в своих венах. – Броуди сказал, это потому, что магия сработала. Они сделали нас судьбоносными парами.

Я киваю, мое дыхание со свистом вырывается из моих губ, когда я задаю вопрос, в котором я все еще немного не уверена в своем усталом состоянии. – Марионетка…

– Они этого не достигли, – вставляет он, и оставшееся напряжение, которое не отпускало меня, ослабевает.

– Хоть какое-то облегчение, – предлагаю я, шевеля пальцами, когда напряжение не спадает от магии, пульсирующей в моем теле.

Он берет мою руку, заключает ее в свою и проводит большим пальцем по моей коже. – Сделай глубокий вдох. Броуди помог нам понять, как не допустить этого. По крайней мере, пока, – объясняет он, прижимаясь губами к костяшкам моих пальцев, прежде чем продолжить. – Я уверен, что тебе будет в тысячу раз легче с твоим разумом фейри, но все дело в том, чтобы сосредоточиться на своих чувствах среди окружающего безумия, – заявляет он, постукивая себя по виску свободной рукой. – Покалывающее и ошеломляющее ощущение возникает потому, что мы чувствуем все. Мы все привязаны к тебе, но и друг к другу тоже. Связь между нами сейчас просто укреплена магией.

Мои глаза расширяются, удивление окутывает мои мысли. – Это… много.

– Да. Я думаю, из-за того, что все это ново, мы не знаем, что на самом деле чувствуем. Вероятно, именно поэтому это так маниакально, но если ты сможешь сделать глубокий вдох, соединиться со своим центром и сосредоточиться на своих собственных мыслях и чувствах, это должно позволить тебе отделить других. По крайней мере, достаточно, чтобы посадить их за закрытую дверь, чтобы это не было таким подавляющим, – добавляет он, и его улыбка становится ободряющей.

– Тогда как ты это почувствовал и догадался прийти сюда? – Спрашиваю я, заинтригованная, и он пожимает плечами.

– Я продолжал открывать воображаемую дверь, которую Броуди велел мне представить, чтобы я мог быть начеку из-за тебя, – предлагает он, избегая моего взгляда с намеком на смущение, и это разрушает мое сердце наилучшим из возможных способов.

– Спасибо. Ты не должен был этого делать, – бормочу я, наклоняясь к нему, когда он запечатлевает еще один поцелуй на моей коже. На этот раз это в уголке моего рта.

Мы сидим бок о бок, и он дает мне время прийти в себя и попытаться осмыслить все, что произошло. Я понятия не имею, который час, как долго мы здесь находимся или что-то еще, кроме того, что мы сидим здесь вдвоем, но этого достаточно. Впервые я доверяю окружающим меня основам, вместо того чтобы сносить все бульдозерами, чтобы восстановить контроль.

Если Крилл сидит спокойно и собранно, то я должна воспринять это как знак того, что непосредственной опасности, о которой стоит беспокоиться, нет.

Время идет, и меня даже не волнует его темп. Быстро. Медленно. Это не имеет значения. Я трачу время на то, чтобы сосредоточиться на своем дыхании и своих мыслях, медленно отделяя их от кровавой бойни в моей голове, прежде чем вызвать воображаемую дверь в своем сознании. Этого достаточно, чтобы успокоить бурление в моих венах, и я делаю вдох, о котором даже не подозревала, что задерживала дыхание.

– Так лучше? – Спрашивает Крилл, обнимая меня за плечи, и я мычу в знак согласия.

– Намного.

– Я знаю, это не будет длиться вечно, но я уверен, что нам всем вместе будет интересно разобраться в этом упражнении, – заявляет он, и я недоверчиво смотрю на него.

– Звучит невесело.

– Не так ли? Мне нравится идея, что у нас пятерых будет что-то особенное, подобное этому. Даже если это не наших рук дело, мы должны сосредоточиться на позитиве. В противном случае нас поглотит тьма, а этого вокруг и так достаточно, – объясняет он, ободряюще сжимая мои руки.

– О, с этим я согласна. Я не люблю перемены, и это ощущается как нечто грандиозное, сколько бы я ни пыталась приуменьшить это в своей голове, но меня больше беспокоит необходимость справляться с Кассианом и Райденом. Между ними борьба за контроль будет еще той.

Он посмеивается над моим заявлением. – Это очень верно. Я чувствую, что нам следует заключить пари на то, кто взорвется первым.

– Это было бы подло, не так ли? – Говорю я, уголки моих губ приподнимаются, когда он пожимает плечами.

– Боишься проиграть?

– Я? Никогда. – В груди поселяется легкость, и практически кажется, что я парю на облаке.

– Могу я задать тебе вопрос?

Нервы угрожают лишить меня легкости. Если он спросит о свете, я не знаю, что смогу сказать, потому что это займет некоторое время. – Конечно, – прохрипела я, несмотря на панику, которая, как я чувствую, пробирается прямо под кожу.

– Ты когда-нибудь грустишь из-за своих ушей? – Я моргаю. Затем делаю это снова. И еще раз. Пораженная его вопросом. До такой степени, что он быстро начинает извиняться, когда все, что я делаю, это смотрю на него. – Мне так жаль. Мне не следовало спрашивать об этом. Я просто…

– Все в порядке. Я просто не ожидала, что ты спросишь именно это. Дай мне пятьсот попыток угадать, и я бы все равно не выбрала этот вопрос, – признаюсь я, нервно сглатывая, когда он шепчет очередное извинение себе под нос.

– Ты не обязана отвечать, – добавляет он, когда я все еще смотрю на него, в моей голове роятся мысли, но я качаю головой.

– Нет, я могу ответить, и хочу, я просто пытаюсь подобрать правильные слова, – предлагаю я, и он кивает, поглаживая большим пальцем мою руку, пока я думаю. Он не торопит меня. Он дает мне еще больше времени, чтобы обдумать свои мысли, прежде чем я, наконец, прочищаю горло.

– Уши фейри уникальны, не только по сравнению с другими истоками, но и друг с другом. Они символизируют то, кто ты есть и откуда ты родом, и мне это нравится. Мне это очень нравится. Чтобы обнаружить оборотня, волка, вампира, мага или человека, нужно наблюдать за их манерами. С фейри все очевидно. Это видно всем. Мы носим их с гордостью. Когда я была маленькой, я помню, как спросила своего отца, почему у нас заостренные уши, и он ответил: «Фейри благословлены заостренными ушами, которые символизируют нашу любовь к магии и открывающиеся перед нами возможности. Но они также дают нам привилегию заметить кого-то из нашего вида в толпе и искать спасения».

– Это прекрасно, – говорит он, и я улыбаюсь, несмотря на печаль, вызывающую боль в моем сердце.

– Я помню, как проводила по ним пальцами каждый раз, когда нервничала. Это была первая боль, которую я почувствовала, когда у меня их отняли. Проведение рукой по шрамам определенно ощущается иначе, – объясняю я, делясь большей частью своей истории, чем когда-либо говорила вслух раньше. – Мой отец увидел, какой эффект это произвело на меня, и научил меня видеть положительное в шрамах, что теперь мои уши символизируют человека, выжившего, что они демонстрируют мою стойкость. Они олицетворяют боль, которую я испытала и выстояла, чтобы подняться над ней. Он подтвердил, что травма травмировала меня, никогда не умаляя этого факта, но он сделал все для того, чтобы я не позволила этому сломить меня, объясняя, что это сделало меня цельной в совершенно другом смысле, чем раньше.

– Черт возьми, Адди, – хрипит он, его водянистые глаза расширяются, когда он смотрит в мои. – Напомни мне похлопать этого человека по спине, когда я увижу его в следующий раз, – добавляет он с неуверенной улыбкой на губах, пытаясь поднять настроение, и это срабатывает. Я чувствую себя свободной, когда говорю об этом с кем-то, опускаю свои стены и позволяю кому-то увидеть мою уязвимость.

Возможно, Броуди был прав, когда все это время говорил о моих чувствах.

– Почему ты спрашиваешь? – Я поджимаю губы, пытаясь поймать его взгляд, пока мои слова повисают в воздухе.

– Если бы у тебя сейчас был выбор, ты бы показала миру, что ты фейри, или выжившая?

От его реплики у меня перехватывает дыхание, а глаза расширяются. Это еще один важный вопрос, на обдумывание которого у меня уходит целая минута, прежде чем я смогу хотя бы дать приблизительный ответ.

– Если бы у меня был выбор, я бы с гордостью носила свои уши. Мне не нужно, чтобы кто-то, кроме меня, знал, что я выжившая. Тот факт, что моя душа была разбита, и я собрала ее по кусочкам – это то, что нужно только мне, никому другому. – Слова причиняют боль, когда я их произношу, правда ощущается на языке, как кислота, как будто она выдает все ободряющие слова моего отца, которые последовали за нападением той ночью. Но это – правда, и она не отменяет того, через что я прошла. Этого никогда не будет. Это то, кто я есть, но не то, кем я выбираю быть.

Травма – опасная вещь. Это может вызвать у вас желание исправить все ошибки в мире, создав героя на своем пути, или это может погрузить вас в глубины отчаяния и создать злодея, поскольку вы пытаетесь погубить все и вся вместе с собой.

Я отказываюсь быть последним. Всегда.

Крилл проводит руками по моим щекам, поворачиваясь ко мне лицом и заглядывая в глаза. Они неистовствуют и танцуют с неуверенностью, которой я никогда раньше не видела, когда он подносит левую руку к губам, прикусывая кончик пальца одним быстрым движением.

Прежде чем я успеваю спросить, что он делает или почему причиняет себе вред, он проводит пальцем по моим шрамам, капли крови остывают на моей плоти, а пульс звенит в ушах.

Понимание захлестывает мою душу, дыхание сбивается в груди. Мои ноздри раздуваются, когда я сдерживаю слезы, в то время как его глаза ищут мои, в его взгляде намек на панику, когда я подавляю рыдание и подношу руки к ушам, пытаясь уловить след, который он только что оставил.

Мое сердце рикошетом ударяется о грудь, когда я закрываю глаза. Я ищу шрамы, которые выжжены в моем сознании так же, как и на моей плоти, но это не то, что находят мои пальцы.

Я задыхаюсь, когда слезы беззастенчиво текут по моим щекам, окрашивая кожу на всю вечность, когда я чувствую кончики ушей, которые, как я думала, смогу вспомнить только во сне.