Текст книги "Испорченный Найт-Крик (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Четырнадцать

Иден

Глупая, глупая, глупая Иден!

Черт. Блять. Иди. Помастурбируй. Дура.

Я мысленно ругаю себя всю дорогу обратно к Арчи в только что украденной футболке – вместе с парой боксеров, которые, как я думаю, принадлежат Ксавье, – не желая признавать, что землистый аромат Хантера дарит ощущение спокойствия, которое я отказываюсь расшифровывать.

Я хочу чертовски разозлиться на него за то, что он был так добр ко мне, даже после того, как он услышал нас с Ксавьером, что совершенно не изменило его поведения.

Вчерашний день стал для меня совершенно поворотным моментом, особенно с Хантером. Я была максимально разбита, буквально тонула в своей боли, и он физически вытащил меня из воды, а затем мягко вытащил из темной дыры в моем сознании. Он каким-то образом вспомнил забрать мою сумочку с пляжа, но мои сандалии были давно забыты.

И что я сделала? Я спорила с его другом, по сути, с его братом, и в итоге трахнула его у стены без защиты. Так держать, Иден. Я не жалею об этом, я просто… не знаю.

Мое сердце чуть не пропустило удар, когда он попросил проверить меня позже, оставив меня кивать, как идиотку, со спермой Ксавье, все еще находящейся внутри меня, но он нежно погладил мои волосы за ухом и поцеловал в висок.

Ступая по песку, пока вода мягко плещется у моих ног, я заставляю себя успокоиться, расслабляю плечи и делаю глубокий вдох. По общему признанию, секс был феноменальным. Просто жаль, что энергией его большого члена буквально управляет гигантский член.

Когда я прохожу мимо пожилой пары, прогуливающейся по пляжу рука об руку, я чувствую, как они оглядывают меня с ног до головы, осуждая, но я отказываюсь обращать на них внимание, отходя от кромки воды с сумочкой в руке и медленно поднимаясь по ступенькам, ведущим к бассейну Арчи.

Добравшись до вершины, я не могу не оглянуться в ту сторону, откуда только что пришла, и меня не удивляет, что Хантер и Ксавье стоят бок о бок на вершине своего утеса и наблюдают за мной.

Я даже в голове не могу уразуметь, что, черт возьми, там происходит, и сейчас не время разбираться. Прямо сейчас мне нужно укрепить свои яичники и найти Арчи. Я не могу избегать его вечно, и прошлой ночью, узнав кое-что о своих родителях, наших родителях, я поняла, что возведение этого барьера между нами ничуть не облегчило ситуацию.

Зона у бассейна пуста, что для полудня не так уж удивительно, и, войдя внутрь, я обнаруживаю, что на первом этаже тоже тихо. Я даже не знаю, дома ли он, но я не могу представить его все еще в постели, поэтому я решаю спуститься в игровую комнату, идя прямо туда, вместо того чтобы сначала зайти в свою комнату. Это только даст мне время отступить, а я не могу.

На цыпочках спускаясь в игровую комнату, я вижу свет, пробивающийся из-под двери, и тут же задаюсь вопросом, стоит ли мне подождать еще немного. Черт. Даже тот факт, что я стою здесь в одежде "Звезд", не может оторвать меня от этого разговора. Это должно произойти, никаких оправданий, и это должно произойти сейчас.

Стисни зубы, Иден.

Проглатывая комок в горле, я стучу костяшками пальцев в деревянную дверь, но толкаю ее, вместо того чтобы дождаться ответа. Медленно выглядывая из-за двери, я нахожу его погруженным в игру Apex, наушники на месте, он наклоняется вперед, упершись локтями в колени.

Я тихо закрываю за собой дверь и прислоняюсь к ней, наблюдая, как он играет, пока я пытаюсь собраться с мыслями и оглядываю знакомое пространство. Я не знаю, с кем он играет, но они – дерьмо. Он практически несет команду, поэтому я не удивлена, что он швыряет свой контроллер Xbox на пол, когда они финишируют вторыми, поток ругательств срывается с его губ, когда команда чемпионов заполняет экран.

Сняв наушники, он бросает их на стол и проводит пальцами по волосам, и я наконец заговариваю.

– Я бы сказала, хорошая игра, но ты силен настолько, насколько твое самое слабое звено, и, что ж…у тебя их было двое.

Его голова поворачивается так быстро, что я уверена, он потянул мышцу, но как только его взгляд останавливается на мне, он не двигается, даже не моргает, как будто я могу исчезнуть, если он меня напугает.

С тяжелым вздохом я подхожу ближе и сажусь в игровое кресло рядом с ним, поворачиваясь к нему лицом и крепко сжимая подлокотники. Он выглядит усталым, почти таким же опустошенным, как и я, и это заставляет меня задуматься, сколько своих эмоций ему пришлось подавить рядом со мной.

– Привет, – бормочу я, нервно прикусывая губу, и он немного расслабляется на своем сиденье.

– Привет.

Оглядывая комнату, я пытаюсь найти нужные слова, чтобы сказать, но элементарное общение, кажется, ускользает от меня. – Я зла на тебя, – наконец заявляю я, и он понимающе кивает.

– Я бы удивился, если бы это было не так, Иден. Особенно когда я тоже ненавижу себя.

– Я не говорила, что ненавижу тебя. Я сказала, что злюсь на тебя. Это огромная разница, – указываю я, но он ничего не говорит, опустив взгляд на свои колени. – Мне нужно услышать все, что ты знаешь, Арчи. Никаких секретов. Никакой лжи. Просто честность.

Наклонившись вперед, он упирается руками в бедра и опускает голову, упираясь подбородком в грудь, когда делает глубокий вдох.

– Клянусь, больше никаких секретов, Иден, – бормочет он, прежде чем встретиться со мной взглядом. – Примерно за двадцать минут до твоего появления мой отец вызвал меня к себе в офис, ведя себя очень срочно и неистово. Когда я спустился туда, он просто сказал, что к нам приедет погостить девушка – девушка, которая так уж случилось, моя сестра-близнец. – Мое сердце бешено колотится, когда он смотрит на меня с чувством вины, написанным на его лице, но он качает головой и продолжает. – Его сердце было разбито, Иден, почти так же сильно, как когда умерла моя мама, но я должен был пообещать, что не скажу ни слова, ни единого, иначе были бы последствия, даже если бы это разбило и мое сердце.

Черт. Конечно, в этом дурацком городе были бы какие-то последствия, и я уверена, что они ведут обратно к Илане – так всегда кажется. Хотя я очень на это надеялась. Я молилась, чтобы была причина, по которой он держал это при себе. Хотя больно осознавать, что над его головой что-то, что было для него явно важнее, чем честность со мной.

– Каковы были последствия? – Я спрашиваю, пытаясь оставаться нейтральной, но он видит меня насквозь.

– Печенька, я вижу, как твой мозг прямо сейчас работает на пределе, беспокоясь о том, что было важнее тебя, и это почти смешно, потому что даже тогда, еще до того, как я встретил тебя, последствиями была твоя безопасность. Твоя безопасность значила для меня тогда так же много, как и сейчас. Ты слышала, как я сказал Ксавье, и я повторю это для тебя – я выбираю тебя, Иден. Я всегда буду предпочитать тебя этому городу и этим людям. Мне просто жаль, что, защищая тебя, я также обманул твое доверие.

Я таращусь на него. Моя челюсть практически достает до пола, когда я вижу чистую честность в его взгляде. Он не просил меня защищать его.

Я крепче вцепляюсь в подлокотники, пытаясь держать свои эмоции под контролем. Сосредоточившись на его похожих глазах, я вспоминаю тот день, когда Чарли впервые увидела нас вместе за обедом, и она спросила, не родственники ли мы из-за наших глаз.

Ярко-голубой, как океан, достаточно широкий, чтобы казаться слишком широким для наших лиц, с нелепо длинными ресницами. Теперь я вижу сходство.

Наши светлые волосы тоже очень похожи. Его волосы немного светлее моих, но в остальном кажется, что мы просто парень и девушка. Затем мой разум возвращается к тому моменту, когда мы, кажется, ментально понимаем чувства и эмоции друг друга, имея при этом схожие интересы.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, Иден, – шепчет он, на его лице отражается боль, и я облизываю губы, наблюдая, как он нервно покачивает ногой.

– Я не часто теряю дар речи, но сейчас как раз такой момент, – признаю я, и это немного снимает напряжение с его лица. – Я прощаю тебя, но не могу забыть, по крайней мере, пока. Мы не там, где были, даже если это было сделано для моей защиты. Ты знал, в каком стрессе я находилась больше, чем кто-либо другой, и я не могу просто так это оставить.

– Я понимаю это, Иден. Правда понимаю. Я просто хочу, чтобы ты действительно была моей сестрой, а я – твоим братом. Я не знаю, кто мы на самом деле, кроме этого. Мой отец отказался давать мне что-либо еще, так что я в таком же неведении, как и ты, – говорит он, убирая волосы с лица, и я тяну время, потому что мне нужно рассказать ему, что я узнала прошлой ночью.

– Вчера вечером бабушка Чарли Джей рассказала мне, кто мои, наши родители, – бормочу я, и его глаза расширяются, когда он медленно откидывается на спинку стула. – Ты хочешь знать, или…

– Да, пожалуйста, да. – Эмоции отражаются в его глазах, и это единственный признак того, что мне нужно понять, что он не знает.

Прочищая горло, я заставляю себя поддерживать зрительный контакт с ним. – Мой папа, Карл, и твоя мама, Анабель, были нашими родителями. – Я изо всех сил пытаюсь выплюнуть это, мой голос, кажется, усиливает слово "были", и не требуется много времени, чтобы реальность дошла и до него.

Наблюдая за тем, как боль и печаль разыгрываются на его лице, мои собственные эмоции немного выходят из-под контроля, и мои глаза снова наполняются слезами, но на этот раз я чувствую себя намного сильнее – намного сильнее, чем прошлой ночью, – и я знаю, что это шаг в правильном направлении. Мне грустно, очень грустно где-то внизу живота, но я знаю, что теперь я не одна.

– О, Иден, – шепчет он, прежде чем внезапно подняться на ноги и подхватить меня на руки.

Я позволяю ему обнять меня, мои пальцы едва касаются пола, когда он прижимает меня к своей груди. Я не знаю, как долго мы так стоим, эмоции витают в воздухе, когда я тихо всхлипываю ему в шею и тоже чувствую его слезы.

Мы два сломленных подростка, у которых нет живых биологических родителей, но мы есть друг у друга, и у нас есть еще двое родителей, которые, похоже, тоже попали под перекрестный огонь. Нам нужно разобраться в этом, во всем этом. Теперь убит не только мой отец, но и отец Арчи. Он уже потерял свою маму, и я чувствую, что это может разбередить старые раны.

– Прости, – бормочу я. – Я знаю, это тяжело, мне просто нужно, чтобы ты знал.

– Нет, конечно, Иден. Я рад, что ты мне рассказала. – Сжав меня в последний раз, он наконец отпускает меня, и мы останавливаемся на мгновение, чтобы перевести дыхание. – Куда мы пойдем отсюда?

– Что ты имеешь в виду? – Спрашиваю я, наблюдая, как на его лице вспыхивает решимость.

– Ну, ты хотела справедливости для своего отца. Я тоже хочу справедливости для него. Что бы тебе ни понадобилось от меня, я это сделаю.

Сжимая его руку, я заставляю себя мягко улыбнуться. – Я попросила Ксавьера организовать встречу с его мамой, но он очень упорствует, – заявляю я, пропуская ту часть, где мы полностью отвлеклись и я понятия не имею, действительно ли он поможет или нет.

– Все, что тебе нужно, хорошо? – он повторяет, и я киваю. – И, э-э, если ты когда-нибудь захочешь поговорить о моей маме, пожалуйста, просто скажи об этом. Мне нужно немного времени, но я хотел бы узнать больше о твоем отце, о том, каким человеком он был, и о том, как он сделал тебя такой сильной женщиной, какая ты есть.

– Сейчас ты ведешь себя слишком сентиментально, – ворчу я, не в силах принять его похвалу, и он ухмыляется.

– О, тебе лучше привыкнуть к этому, Печенька. Я также думаю, что пришло время обсудить тот факт, что я знаю, что у тебя в той комнате есть отвратительные секс-игрушки. Нам обязательно разговаривать о птицах и пчелах? Тем более, что я знаю, что это не твоя футболка. Могу я угадать, кому из «Звезд» она принадлежит?

Мое лицо морщится от отвращения, когда он упирает руки в бедра, глядя на меня сверху вниз, но не может сдержать смех. Давление у меня в груди ослабевает, и я очень ценю его способность расслаблять напряженный разговор.

– Не смущайся, Арчи. Тебе это не идет, – говорю я, закатывая глаза, мои щеки пылают, когда он хихикает. Мне нравится, каково это – быть с ним в такой нормальной обстановке.

– Не хочешь выпить и перекусить, чтобы мы могли сыграть в несколько игр? Ты видела команду, с которой я имел дело, мне бы не помешала твоя помощь.

Я мгновение смотрю на него, обдумывая его предложение, и, как бы я не хотела забыть, я могу расслабиться с ним до конца дня. По крайней мере, до тех пор, пока не прийдет Хантер.

– Конечно, но ты принесешь напитки, и сначала мы сосредоточимся на моих еженедельных задачах. Согласен?

Кивая, как возбужденный щенок, он устремляется к двери, прежде чем снова повернуться ко мне лицом.

– Что ты хочешь выпить? Что-нибудь покрепче, вроде бурбона или рома? – спрашивает он, и я замираю, делая глубокий вдох, прежде чем покачать головой.

– Нет, э-э, только немного воды, пожалуйста. Вчера у меня была плохая ночь, и я думаю, что для меня было бы хорошей идеей избегать употребление алкоголя в качестве средства преодоления трудностей, по крайней мере, на некоторое время.

Мое сердце стучит у меня в ушах, пока я жду его решения, но он просто широко улыбается, а в его глазах вспыхивает понимание.

– Отлично, дай мне две минуты.

Я разворачиваю свой стул к другому пульту, гордясь собой, когда он снова зовет.

– И не думай, что я не знаю, что на тебе сейчас футболка Хантера. Не заставляй меня становиться абсолютным большим братом-защитником.

Я закатываю глаза, хотя он меня не видит. Мудак.

– Мы не знаем, кто родился первым, это могла быть я.

– Пожалуйста, мы оба знаем, что это невозможно, давай будем честными.

Застонав, я закрываю лицо. Я уже не могу иметь с ним дело. Как будто мой отец прямо здесь со своими язвительными защитными манерами, и моя грудь горит от сравнения. Все это немного тяжеловато. Мне нужна увлекательная игра, чтобы отвлечься, и, очевидно, брат, с которым я могла бы поиграть, не сильно поспособствует успеху, я буду постоянно находить сходство между ним и нашим отцом.

– О, и нам нужно побольше совместных фотографий, чтобы наверстать упущенное время. Лица прижаты друг к другу, любовь льется с экрана, весь этот джаз, – бормочет он, возвращаясь в комнату с двумя стаканами воды в руке, и я закатываю глаза.

– Забудь об этом. Мы не собираемся быть одной из тех пар братьев и сестер, которые в конечном итоге попадают в одну из этих игр "Брат и сестра или свидание", потому что мы выглядели бы отвратительно и все это дерьмо, придурок, – ворчу я, забирая у него из рук воду и пакет с горячими доритос. Он притворяется обиженным, выпячивая нижнюю губу. Я правда не могу с ним справиться. – Ты, блядь, перегибаешь палку.

– Тебе это нравится, – мгновенно парирует он, и я не отвечаю.

Он прав. То, как мы подружились с первой секунды нашей встречи, и его защитная сторона, когда он не желает оставлять меня разбираться со всем, что на меня сваливается, показывает мне, каким братом он был все это время.

Пятнадцать

Иден

Чарли: Боже мой, Иден. Мне очень, очень жаль, что я напилась прошлой ночью. Я обещаю загладить свою вину. Пожалуйста, скажи мне, что тебе хотя бы удалось поговорить с моей бабушкой Джей!

Иден: Честно, не переживай из-за этого. И я поговорила, она почти ничего не сказала, но завтра я расскажу тебе больше.

Кладу телефон на прикроватную тумбочку, быстро завязываю волосы в хвост и переодеваюсь в шорты и мою любимую футболку Miami Dolphins.

Я не виню Чарли за то, что она распустила волосы и зашла слишком далеко. Черт возьми, я сделала то же самое. Вероятно, нам следует найти механизмы преодоления трудностей получше, если мы хотим выжить в этом месте без собраний анонимных алкоголиков в дальнейшем. Я также не хочу совать нос не в свое дело. Я знаю, что она переписывалась с Арчи, но она может рассказать мне, что было у нее на уме прошлой ночью, если и когда она будет готова. Сейчас почти семь вечера, так что я предполагаю, что ей потребовалось некоторое время, чтобы протрезветь сегодня и быть готовой к завтрашней школе. Ей не нужно, чтобы я еще и поджаривала ее на гриле.

Я уже переложила все свои проблемы на Хантера, и прямо сейчас я не могу сказать, что сожалею об этом. И снова, у него каким-то образом получалось заставить меня чувствовать себя в безопасности, даже если мы были в одном доме с Ксавье – но я тоже не могу пойти туда с этим. Я введу ее в курс дела, когда увижу, просто сегодня я не чувствую необходимости в разговоре по душам.

С тяжелым вздохом я хватаю телефон и пытаюсь снова дозвониться маме, но не удивляюсь, когда он переключается на голосовую почту. Однако на этот раз я оставляю сообщение.

– Привет, мам, это я. Мне-мне просто нужно поговорить с тобой кое о чем, как только у тебя будет свободная минутка. Пожалуйста.

Завершив разговор, я бросаю телефон на матрас, как будто он вот-вот загорится. Насколько я знаю, мне нужно поговорить с ней, это не значит, что я на самом деле хочу обсудить с ней всю эту ситуацию. Например, хочет ли она вообще быть моей мамой? Не то чтобы сейчас казалось, что она делает это блестяще, но все же семнадцать лет – чертовски долгий срок, чтобы быть чьим-то родителем.

Расправляя свои мягкие серые простыни, я нервно оглядываю комнату, чтобы убедиться, что все относительно чисто. Я немного волнуюсь из-за того, что Хантер придет. Не похоже, что что-то случится, но он все еще каким-то образом обладает способностью заставлять меня нервничать, особенно после вчерашнего. Мысль о том, чтобы быть в его присутствии после прошлой ночи, выводит меня из себя, и я не могу сказать, хорошо это или плохо.

Стук в дверь моей спальни заставляет меня застыть на месте. Я заламываю руки, пытаясь каким-то чудом разглядеть сквозь дверь, кто это. Однако моим нервам не хватает времени, чтобы прийти в себя, поскольку дверь распахивается, показывая Хантера, который прислонился к дверному косяку, разглядывая меня. Его глаза мгновенно находят мои, и я думаю, что меня, наверное, тошнит от того, как мой желудок скручивается от сомнений в себе после того, как он увидел меня совершенно с другой стороны.

– Ты собираешься впустить меня, любимая? – спрашивает он с ухмылкой, расплывающейся по его лицу, и мои глаза превращаются в щелочки, когда я пристально смотрю на него, наблюдая, как он оглядывает меня с головы до ног. Видя, как он стоит передо мной в темно-синих шортах и свободной белой майке, прислонившись к дверному косяку, я хочу превратиться в огненный шар.

Кто, черт возьми, этот парень? Сплошные милые морщинки с дерзким блеском в зеленых глазах? Где, черт возьми, тот молчаливый, но смертоносный Хантер Эшвилл, которого я привыкла видеть? Мне почти хочется спросить, когда же проявится его дерзкая сторона, но я воздерживаюсь.

– Что в сумке? – Наконец спрашиваю я, глядя на спортивную сумку в его руках и пытаясь избежать его взгляда, мое тело вздрагивает, когда я слышу, как за ним закрывается дверь моей спальни. Звук щелкающего замка удивляет меня, и я, блядь, забываю, как себя вести.

– Еда, – просто отвечает он, и я снова поднимаю на него взгляд, стоя в изножье кровати.

– Еда? – Я повторяю, нуждаясь в пояснении, но он просто бросает на меня многозначительный взгляд.

– На самом деле это не считается просмотром фильма, если нет перекуса, не так ли?

Он беззаботно падает на мою кровать, и я вспоминаю ту ночь, когда он остался со мной, когда я была капризной и у меня были месячные. Он чувствует себя как дома, точно так же, как и тогда, и я использую это время, чтобы по-настоящему принять его.

Он, кажется, совершенно ничего не замечает, когда кладет свои поляризованные очки на мою тумбочку, взъерошивая при этом свои светлые волосы.

Боже, этот мужчина такой соблазнительный. Но я тут же вспоминаю тот факт, что сегодня утром я трахалась с Ксавьером. Возможно, это было наполнено ненавистью, мой раскаленный оргазм – результат пожара между нами, но это все еще заставляет меня чувствовать себя немного виноватой рядом с Хантером.

Я мысленно повторяю первые слова Хантера, пытаясь успокоить нарастающее внутри меня напряжение. Видишь ли, у нас все общее: у Ксавьера, Тоби и меня. Так что, если у тебя был один из нас… Должно быть, он сказал это не просто так, и я могу сказать, что в этом есть доля правды.

– Ты собираешься стоять здесь весь день, Иден, и продолжать вести себя странно, и превращать это в неловкое первое свидание, на котором ты не можешь смотреть мне в глаза?

Ах ты засранец. Вызов принят.

Когда я задергиваю тяжелую штору на балконе, чтобы закат не слепил нас, я все время чувствую на себе его взгляд. Я приглушаю прикроватную лампу, и мое бедро почти касается его, но я стараюсь держаться на расстоянии, забираясь в свою кровать с другой стороны.

– Я не странная, и это не первое свидание, серфингист, – ворчу я, хватая пульт, который лежит между нами, и пролистываю фильмы, доступные по запросу.

– Конечно, нет, была еще ночь сварливой промежности. Так же прошлой ночью я спас тебе жизнь, так что это определенно засчитывается для второго свидания, и вот это станет третьим.

Его глаза находят мои, и в них мелькает самодовольный огонек. У меня буквально нет ответа. Ни единого замечания или колкости, и это только злит меня еще больше.

– Заткнись нахуй, Эшвилл, – бормочу я, поворачиваясь обратно к телевизору, когда слышу, как он хихикает.

– Ты же понимаешь, что я знаю, когда ты обращаешься к нам по фамилиям, это когда ты чувствуешь, что мы становимся слишком близки, верно? – замечает он, и мои глаза расширяются, когда я прикусываю губу, отказываясь смотреть в его сторону, но я знаю, что он что-то замышляет.

К счастью, он больше ничего не говорит, расстегивая спортивную сумку и доставая оттуда разнообразные шоколадные конфеты и чипсы. Я больше ничего не беру, наблюдая, как он достает четыре пакета моих любимых шведских рыбных хвостов, и у меня сразу же текут слюнки при виде ананасовых и арбузных. Самодовольная усмешка на его губах говорит мне, что ему помогла его сестра, потому что Бетани – единственный человек, который действительно знает о моей одержимости.

Когда он достает банку "Dr. Pepper" из сумки, я почти растекаюсь лужицей счастья, быстро выхватывая его у него из рук, наслаждаясь шипением, когда открываю, и залпом выпиваю половину шипучего напитка. Наклоняясь, я ставлю его на тумбочку со своей стороны кровати.

– Я бы предпочла "Аватар" или "Властелин Колец". Я знаю, что они совсем не похожи, поэтому, пожалуйста, не сомневайтесь в этом. Просто скажи мне, что тебе нравится хотя бы один из них, – заявляю я, продвигаясь дальше по кровати, чтобы положить голову на подушки, и на этот раз наступает его очередь пялиться на меня, его челюсть отвисает, когда он ищет мои глаза. – Что? – Выпаливаю я, свирепо глядя на него, и он моргает.

– Ты будешь Фродо для моего Сэмуайза Гэмджи?

– Детка, мои светлые волосы делают меня Леголасом, и ты это знаешь. Я не повезу кольцо ни в какой Мордор, понял? Я собираюсь быть чертовски элегантным эльфом с плавными движениями. Если кто и Фродо, так это Ксавьер, хотя из него получился бы Голум получше, – говорю я, надув губы, и он широко улыбается.

– Продолжай в том же духе, и ты сможешь быть Гимли, – дразнит он, и я не могу сдержать смех, срывающийся с моих губ.

– Прекрати, – говорю я со смехом, нажимая "Play" на «Властелине колец», и он ложится на кровать рядом со мной, расслабляясь в уютной тишине, которая нас окружает.

Он скрещивает руки за головой, и я стараюсь не следить за каждым его движением, за тем, как мягко поднимается и опускается его грудь при каждом вдохе.

– Кем бы мог быть Тобиас? – Я размышляю вслух, и Хантер хихикает.

– Этот ублюдок возомнил бы себя Арагоном только для того, чтобы сыграть сцену открытия двойных дверей. – Я не могу удержаться от смеха, насколько это правда. – Просто чтобы ты знал, Тоби не знает, что я сейчас здесь. Так что, если он позвонит, я не возьму трубку.

– Почему? – Спрашиваю я, отрывая взгляд от вступительной сцены, чтобы увидеть, что он уже смотрит на меня. Если я сейчас протяну руку, то смогу легко провести пальцами по его лицу.

– Потому что он был бы здесь, если бы знал, – отвечает он, как будто это говорит само за себя.

– Это проблема? – бормочу я, когда мое сердцебиение учащается. Я волнуюсь, что только что уговорила себя смириться только для того, чтобы он не смирился с тем, что это за хуйня такая.

– Нет, это не проблема. Я просто хотел, чтобы ты побыла со мной еще немного. Особенно после прошлой ночи, – признается он, его голос едва громче шепота, и меня обдает волной, как будто меня только что обсыпали волшебной пылью или что-то в этом роде. Бабочки сходят с ума у меня в животе, а руки покрываются мурашками.

Сжав губы, я храню молчание, снова переводя взгляд на телевизор. Прошлая ночь явно чертовски многое изменила между нами двумя. Мы разрушили наши стены и предложили друг другу наши более уязвимые стороны. То, что я чуть не утонула, сделало это со мной, и даже несмотря на то, что в эту минуту вокруг нас так много всего происходит, я не могу ничего поделать, но меня тянет к нему все больше и больше.

Хантер защитил меня, когда украли мою одежду. Он взбежал по ступенькам в середине футбольного матча, чтобы посмотреть, что происходит, когда я получила свое первое текстовое сообщение с угрозами. Он даже заботился обо мне в самые трудные моменты, снабжая закусками, напитками и лекарствами. Даже когда я узнала о своих отношениях с Арчи, Хантер не был в курсе. Он был так же удивлен, как и я, но, в конечном счете, он был рядом со своим другом, со своим братом, и, если я до конца честна сама с собой, я уважаю такой уровень преданности.

Лежа на боку, подложив руки под лицо, я наблюдаю за ним краешком глаза, в то время как мое сердце бешено колотится в груди. Зачем ему все это делать? Зачем ему вытаскивать меня из воды прошлой ночью, а потом, услышав, как я трахаюсь с его другом, настаивать на том, чтобы прийти сюда? Чего он ожидает добиться? Хочу ли я, чтобы он что-нибудь получил?

– Я практически слышу, как вращаются шестеренки в твоей голове, любимая. Ты собираешься наслаждаться фильмом или будешь все время лежать в напряжении?

Прежде чем я успеваю сообразить, как ответить, мои губы уже шевелятся. – Я пытаюсь понять, почему ты здесь и чего ты от меня хочешь.

Когда он не отвечает, я медленно наклоняю голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и даже я не настолько глупа, чтобы не заметить его жар.

– Просто в тебе есть что-то такое, Иден, что заставляет меня хотеть убаюкать тебя в своих объятиях и лелеять твою нежность, я все это время наблюдаю, как ты сражаешься против всего в этом мире яростно, безрассудно, но от всего сердца. Это просто притягивает меня. Ты притягиваешь меня. С твоими красивыми светлыми волосами и мерцающими голубыми глазами, в которых смешана боль и нужда. Я нахожу в себе желание быть тем, кто тебе нужен.

Твою мать.

В моем мозгу практически происходит короткое замыкание снова и снова, пока я пытаюсь переварить его слова, мои глаза прикованы к нему. Это совсем не то, что я ожидала от него услышать. Вовсе нет. Но правда в его тоне, когда он потрясает мой гребаный мир, буквально лишает меня дара речи, а мои соски становятся твердыми.

Как мне вообще на это реагировать?

– Это…это были довольно милые слова, но я все еще не понимаю, чего ты от меня хочешь, – наконец бормочу я, и его зеленые глаза пристально смотрят на меня.

Поворачиваясь на бок, повторяя мою позу, он наклоняется ближе, так что наше дыхание смешивается. – Я не знаю. Я просто знаю, что хочу быть рядом с тобой, я хочу, чтобы ты доверяла мне, я хочу защитить тебя, но больше всего я хочу прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус, почувствовать тебя.

Каждое слово пропитывает мою кожу потребностью, желанием, и когда он заканчивает говорить, он поднимает руку, чтобы провести пальцем по моей щеке, заставляя меня сразу почувствовать себя желанной.

– Я не возвращаюсь ни на секунду, – бормочу я слабым голосом. Он знает, что я трахалась с Ксавьером не один раз, но я передала ему то же самое сообщение.

– Это было еще до "Звезд", любимая. Мы оба это знаем, – отвечает он, когда мое тело на дюйм приближается к его.

– Я трахнула обоих твоих друзей. Ксавье и Тобиаса. Мне нужно…

– Кого ты пытаешься отговорить от этого, Иден? Меня или себя? Я уже знаю все эти вещи. Я уже знаю, что Тобиас увлечен тобой так же, как и я, Ксавье тоже, просто у нас у всех совершенно разные способы показать это.

Он проводит пальцем от моей щеки к ключице, и моя кожа горит от его прикосновения, пока он не сводит с меня взгляда.

– Прошлой ночью ты увидел часть моей души, которой больше ни у кого нет, Хантер. Это кажется другим, это…

Мои слова прерывает прикосновение его губ к моим, и я мгновенно издаю стон в его рот, когда его рука обводит мой затылок, притягивая меня ближе, когда моя грудь прижимается к его.

Его губы мягкие, нежные и требовательные одновременно, когда он неторопливо исследует мой рот. Я обхватываю ладонями его лицо, отчаянно желая большего, почти не оставляя места между нами.

Я не могу думать. Он поглощает меня, оставляя задыхаться в ожидании следующего вдоха.

Упираясь ему в грудь, я скатываюсь с кровати, когда он ослабляет хватку на моей шее, приземляясь на ноги, когда я провожу рукой по лицу.

Я не впускаю людей, не в таком виде. Мы трахаемся, а потом расходимся. Это совершенно новая территория, и она путается у меня в голове.

– Черт, – бормочу я, мгновенно сожалея о потере его прикосновений, но это было так много всего сразу, что мне просто нужна была секунда.

– Я сожалею…

– О Боже мой, не извиняйся, правда, просто не надо, – перебиваю я, расхаживая по краю кровати и пытаясь успокоиться. – Мне просто нужна минута или около того, может быть пять. Или, может быть, для меня было бы хорошей идеей пойти помастурбировать в ванную на пять минут, а потом вернуться, и я не буду чувствовать себя гребаным подростком, принявшим виагру или что-то в этом роде, – бормочу я, и он садится на край кровати, пытаясь незаметно привести себя в порядок и ухмыляясь мне.

– Приятно знать, что ты так же взволнована, как и я.

Подожди, что? Меня беспокоит, что я ловлю его на слове, поскольку "Звезды" и их слова до сих пор не сослужили мне хорошей службы. Могу ли я верить, что все изменилось?

Я разворачиваюсь к нему лицом, но моя рука хватается за банку "Dr. Pepper" на тумбочке, и в замедленной съемке она приземляется Хантеру на колени. Мы в шоке смотрим, как шипучая жидкость продолжает заливать его шорты и серую простыню рядом с ним.

– Черт, черт, черт. Мне так жаль, – выпаливаю я, наконец хватая банку, но это чертовски бессмысленно, когда она практически пуста. Не помогает, когда он просто продолжает, блядь, сидеть там, уставившись на беспорядок, который я устроила.