Текст книги "Испорченный Найт-Крик (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Я устала позволять людям в этом городе обескровливать меня, мне больше нечего дать. Ни грамма.

Иден Грейди

ПРОЛОГ

Пустота.

Один

Иден

Стоя на краю обрыва с неровными камнями внизу, я позволяю ветру растрепать пряди выбившихся волос вокруг моего лица, пока соленый морской воздух наполняет мои легкие.

Я плотнее натягиваю свою серую толстовку с капюшоном, наблюдая, как волны разбиваются и пузырятся внизу, звук немного успокаивает мою душу, когда я слышу хихиканье вдалеке. Нахождение здесь создает ощущение спокойствия, которого я, кажется, больше нигде не получу. Океан – мое убежище, но это не мешает мрачным мыслям затуманивать мой разум.

Интересно, каково это – погрузиться в глубины океана, позволить приливу толкать и утягивать меня за собой, не оставляя выбора, в каком направлении мне двигаться и всплыву ли я вообще.

Я могла жить с этим.

Я слишком эмоционально опустошена, в моей голове полный бардак из-за всего этого дерьма, навалившегося на меня. Я бы хотела снова стать семнадцатилетней, любящей веселье девушкой, которой нужно было беспокоиться только о том, чтобы практиковать безопасный секс и следить за тем, чтобы ее телефон был заряжен.

Теперь я потерялась в метафорическом море лжи, секретов и придурковатых "Звезд". В Найтс-Крик, кажется, есть все, просто на самом деле я не хочу ничего из того, что он может предложить.

– У меня есть брат, – шепчу я себе под нос.

После того, как я всю жизнь была единственным ребенком в семье, эти слова кажутся мне чужими на моем языке. Но это не кто-нибудь другой, это Арчи.

Арчи Фримонт – мой брат. Брат-близнец.

Если я думала, что моя жизнь пошла прахом в Уайт-Ривер, когда умер мой отец, то Найтс-Крик подтолкнул меня к грани здравомыслия. У меня такое чувство, что моя жизнь мне больше не принадлежит.

И они знали, они все знали, включая Арчи.

Вот так просто мое доверие к нему исчезло. По крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе, но моя душа уже скучает по нему. Вина в его глазах, когда Рокси подстрекала меня, а Ксавье подбадривал ее, навсегда запечатлелась в моей памяти.

Тобиас отвез меня домой после того, как кто-то попытался похитить меня во время футбольного матча "Звезд". Я проснулась в постели Ксавьера, обнаружив свои фотографии, развешанные по стене, когда я лежала, завернутая в его темно-синие и серые простыни, но когда я вышла, чтобы увидеть его у костра на пляже субботним вечером, он был уже не тем парнем, что был всего несколько часов назад.

Нет. Он был кем-то совершенно другим. Официально он был Ксавье Найтом, о котором меня предупреждали. Парень, у которого стена была увешана моими фотографиями, ушел, а на его месте остался сам гребаный дьявол.

Однако замешательство на лицах Тобиаса и Хантера сказало достаточно. Они тоже понятия не имели, что послужило причиной подмены, но я отказалась оставаться рядом, чтобы это выяснить.

Прочитав чью-то дерьмовую попытку написать мой некролог, я заставила себя подняться с пола в ванной и набрала единственный номер человека, с которым я чувствовала себя в достаточной безопасности.

– Де-де, давай!

Убрав волосы с лица, я оглядываюсь через плечо и вижу Коди, протягивающего ко мне руки, его светлые кудри развеваются на ветру, когда он улыбается мне. Бетани крепко прижимает его к груди, с беспокойством в голубых глазах наблюдая за мной.

Если сейчас и есть кто-то почти такая же сумасшедшая, как и я, то это Бетани-Райан, по умолчанию. Она единственная из Эшвилла, кого я на данный момент не считаю мудаком, но технически она все равно Картер, поскольку замужем за Райаном, и это определенно повышает мое доверие к ней. Я также рада, что она не настаивает на каких-либо разговорах, связанных с ее братом.

Я не могу сдержать мягкой улыбки, которая инстинктивно преображает мое лицо, разгоняя морщинки беспокойства и печаль в глазах, когда я изображаю храбрость перед Коди. Как будто он чувствует, когда что-то не так, и последнее, чего я хочу, это чтобы этот маленький мальчик почувствовал мою боль.

– Ты готова отправиться обратно? – Спрашивает Бетани, указывая на свой внедорожник на парковке, и я киваю, когда она опускает Коди на землю, и он мчится прямо ко мне.

Быстро подхватив его, пока он не подошел слишком близко к краю, я удерживаю его на бедре, следуя за Бетани. Коди прижимается ко мне, и я с удовольствием впитываю его невинность и радость, купаясь в его комфорте.

Прошло три дня с тех пор, как все пошло прахом, и этот маленький человечек отвлекал меня как сумасшедший. Бетани отказывается позволять мне кипятиться наедине, не позволяя моему гневу взять надо мной верх, вот почему мы вообще здесь с самого начала. Она сказала, что это как-то связано с тем, что мой организм нуждается в витамине D и свежем воздухе, но я знаю, что это потому, что она понимает, как сильно я люблю океан по тому, как много я о нем говорила.

Хотя, это не тот тип "витаминов", который мне нужен прямо сейчас, но я этого не говорю, хотя уверена, что она видит язвительность в моих глазах.

Бетани придерживает заднюю дверь открытой, позволяя мне усадить Коди в его автокресло, прежде чем я забираюсь с другой стороны и устраиваюсь рядом с ним. Мне ничего больше не нужно, когда рядом сидит этот красивый маленький мужчина. По-видимому, теперь мы попутчики на всю жизнь, и я просто не могу заставить себя спорить с этим.

– Де-де, бо-бо, – бормочет он, когда я пристегиваю его, и я знаю, что он хочет свое голубое мягкое одеяло и вздремнуть.

Это безумие, как я могу понять двухлетнего ребенка, у которого нет полного словарного запаса, больше, чем девяносто пять процентов населения этого токсичного города..

Я откидываюсь на спинку сиденья, когда Бетани трогается обратно к своему дому, и я уже чувствую, что ей нужно снова расспросить меня, поскольку Коди уже наполовину спит.

Мне каждый раз удавалось вставить что-то или кого-то между нами, останавливая любое серьезное обсуждение, но я знаю, что она близка к тому, чтобы вызвать меня на дуэль. Самое безумное, что я знаю, что она не пытается выпытывать, она просто заботится обо мне, когда рядом нет никого, кто мог бы это сделать, включая мою мать, но я пока не могу вдаваться в подробности.

Мой телефон вибрирует в кармане, прерывая зрительный контакт с Бетани в зеркале заднего вида. Я неохотно вытаскиваю его. Это один из двух человек, тех самых двух людей, которые неоднократно звонили мне с тех пор, как я ушла, – Чарли и Арчи.

Я не могу поговорить ни с кем из них, даже с Чарли, поскольку знаю, что она очень близка с Арчи. В ее сообщениях обещалось поговорить только девочками, что я для нее в приоритете, но я уже достаточно обожглась в этом чертовом городе. Все это чертово место запятнано скандалом, и я оказываюсь в его центре.

Лу-Лу мелькает на экране, заставая меня врасплох. Мой взгляд возвращается к Бетани, хмурое выражение омрачает мое лицо, когда я подношу телефон к уху, удивленная тем, что она звонит.

– Алло? – спросила я.

– Давно не разговаривали, девочка. Что происходит? – В трубке раздается ее жизнерадостный голос, и меня охватывает знакомое чувство.

– Сразу к делу, да? – Отвечаю я, уже скучая по ее ощущению сумасшествия. Моя нынешняя неспособность улыбаться так, словно мир соткан из радуг, очевидно, заметна, поскольку она молчит, когда не слышит моей обычной язвительности, побуждая меня заговорить снова. – Так много, Лу-Лу. – Я вздыхаю. – Нет слов, чтобы описать, насколько все сейчас перевернуто с ног на голову.

– Что может быть такого дерьмового в том, чтобы жить так близко к океану, Иден? Неужели нет никаких горячих парней, которыми ты могла бы насладиться? Я знаю, ты не делаешь повторов, но, по крайней мере, это отвлекает.

Это гораздо более сложный вопрос, чем она думает. Я не разговаривала с ней с тех пор, как высадилась возле дома Арчи, и хотя это было не так уж давно, многое, блядь, произошло.

Сжимая переносицу, я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. – Нам нужно наверстать упущенное, Лу-Лу. Я даже не знаю, с чего начать.

– Иден? Все в порядке? – Спрашивает Лу-Лу, когда я откидываю голову на подголовник и смотрю в окно-Найтс-Крик проплывает мимо нас. Я чувствую, как Бетани переводит взгляд на меня, пока Коди тихонько похрапывает рядом, пока я пытаюсь найти правильный способ ответить на вопрос Лу-Лу.

– Все будет хорошо, Лу-Лу. Я проходила и через худшее. Слушай, я должна идти, но нам нужно поскорее организовать выходные для девочек, хорошо?

– Конечно. Ты знаешь, что я собираюсь быть там на выходных в твой день рождения. Пришли мне свой адрес, хорошо?

Прежде чем я успеваю ответить, линия обрывается, и я остаюсь пялиться на черный экран, пока Бетани хихикает с переднего сиденья.

Когда я бросаю взгляд в ее сторону, роняя телефон на колени, она скрывает свое веселье.

– Подруга? – спрашивает она с улыбкой на губах, и я киваю.

– Откуда, где я жила раньше, – отвечаю я, бросая взгляд на свой телефон, когда приходит текстовое сообщение от Лу-Лу с требованием моего адреса, но я отключаю его, не зная, какой из них на самом деле дать ей.

– Ты имеешь в виду хорошего человека, а не какую-то с-у-к-у из этого дурацкого города? – замечает она с усмешкой, и я хихикаю над тем фактом, что она все еще произносила это ругательство по буквам, когда Коди спал.

– Ну она близка к этому, – отвечаю я, когда она въезжает на изогнутую подъездную дорожку, которая ведет к потрясающему трехэтажному особняку с огромным фонтаном из гальки перед входом. Кремовый фасад и терракотовая крыша создают ощущение, что мы находимся в Европе, в то время как цветы лаванды, кипарисы и ступени, выложенные керамической плиткой, только усиливают атмосферу Средиземноморья.

Выпрыгивая из внедорожника, я замечаю припаркованную слева ярко-красную спортивную машину, которой там не было, когда мы уезжали. Я наблюдаю, как Бетани осторожно отстегивает Коди от его автокресла, стараясь не разбудить его, когда из динамиков системы безопасности, спрятанных у главного входа, доносится голос.

– Кто идет? – Голос глубокий, рычащий и оглушающий, но никто из нас не пугается.

– Этот чертов ублюдок действует мне на нервы, – ворчит Бетани, когда Коди моргает, просыпаясь.

– Вот дерьмо, – быстро раздается из динамиков, когда Райан понимает, что разбудил Коди.

Смех вырывается из моей груди при виде их выходок и того, что Райан втайне большой придурок под всей своей жесткой внешностью защитника. То, как он вздрагивает от раздраженного тона Бетани, великолепно. Они так любят друг друга, это красиво и нелепо одновременно.

– Меня от вас, ребята, тошнит. Я собираюсь убежать и спрятаться, пока не подхватила ваших милых микробов. – Я улыбаюсь, когда Райан открывает входную дверь и сбегает по ступенькам, заключая Бетани и Коди в объятия и осыпая их поцелуями. Они само совершенство. Все, что их связывает, и та связь, которую они разделяют, просто идеальна.

– О, кое-кто ждет тебя у бассейна, – кричит Райан, как только я подхожу к двери, и я замираю.

Это не могут быть они. Этого не может быть. Я вообще ничего не слышала ни от Ксавьера, ни от Тобиаса, ни даже от Хантера. Хотя Бетани сказала мне, что они знают, что я здесь, они хранили радиомолчание, и я не готова к тому, что они внезапно появятся сейчас. Не тогда, когда я довольна тем пространством, которое у меня есть.

Мне нравилось прятаться здесь и не ходить в школу. Учителя присылают мои задания по электронной почте, хотя интуиция подсказывает мне, что это разрешено только потому, что "Звезды" разрешили это. Я до сих пор ничего не слышала от своей мамы, которая не сообщила никаких подробностей, даже когда я написала ей сообщение. Я попросила ее подтвердить правду об Арчи, и теперь мне вдруг кажется, что мой маленький пузырь спокойствия, в котором я жила, официально лопнул.

Здесь кто-то есть, и я уже знаю, какой будет тема разговора – тот факт, что я не Иден Грейди, а Иден Фримонт. Что бы это, блядь, ни значило.

Когда я прохожу по коридору, уютная атмосфера манит меня включить фильм и расслабиться, но я продолжаю путь на открытую кухню, прежде чем выйти за двери из тонированного стекла. Мой взгляд мгновенно падает на блондина, который сидит у бассейна, обхватив голову руками, и нервно ерзает, запустив пальцы в волосы.

Арчи.

Должно быть, это его машина снаружи. Что-то явно сработало в его пользу, если у него снова есть машина. Качая головой, я останавливаю ход своих мыслей. Меня это не касается.

Здесь намного теплее, чем было на утесе у океана, поэтому я снимаю куртку, оставаясь в леггинсах и белой футболке, связанной крючком, которую позаимствовала у Бетани.

Мои сандалии стучат по мощеным ступеням, привлекая внимание Арчи, и мое сердце болит в ту секунду, когда наши взгляды встречаются. Предательство, одиночество и пульсирующее напоминание о том, что он, по-видимому, моя семья, мой близнец, отдаются у меня в голове.

Быстро поднявшись на ноги, он делает шаг ко мне, но застывает на месте, передумав приближаться, и ему следовало бы. Часть моего мозга хочет препарировать его, разобрать на части и сравнить наши так называемые сходства, но другая часть меня не может вынести, чтобы это стало реальностью.

Я складываю руки на груди и смотрю на него сверху вниз, пока он таращится на меня, пытаясь найти, что сказать.

– Что ты здесь делаешь, Арчи? – Спрашиваю я, решив избавить его от страданий, и он вздыхает.

– Ты не отвечала на мои звонки или сообщения, и я не знал, что еще делать, – бормочет он, его руки беспомощно свисают по бокам, и я усмехаюсь.

– Для этого есть причина, Арчи.

– Я знаю. Я знаю, Иден. Я просто… я сходил с ума, беспокоясь о тебе, и не знал, что еще можно сделать.

– Ты, блядь, ждешь моего ответа, даже если я решу никогда больше с тобой не разговаривать. Ты не можешь меня заставить. Тебе не кажется, что со меня уже достаточно это дерьма? – Кричу я, съеживаясь от своих слов, когда знаю, что Коди в доме.

– Я знаю. Мне жаль, Иден. – Я наблюдаю, как он делает глубокий вдох и сцепляет руки на затылке, глядя в небо и крепко зажмурившись.

Четыре дня назад я бы сделала все, что в моих силах, чтобы стереть эту боль из его глаз, что угодно, но я ничего не вижу за собственной красной пеленой гнева из-за его лжи и предательства.

Он мой брат. Мой брат-близнец. Он знал. Я не знала. Все очень просто.

Кто наша настоящая мать? Или наш отец? Мой отец умер или он прячется в доме Фримонтов и ничего не делает, чтобы связаться со мной?

Опускаюсь в ближайшее плетеное кресло и провожу рукой по лицу.

– Мне понадобится немного времени, Арчи. Не думаю, что я когда-либо доверяла кому-либо так, как доверяла тебе, и хотя теперь понятно почему, ты все равно лгал мне, скрывая секрет, достаточно большой, чтобы разбить мою душу. – Мои слова заставляют его лицо сморщиться от дискомфорта, но он не спорит, зная, что я не ошибаюсь, поскольку мои глаза наполняются слезами, и я борюсь с желанием расплакаться. – Легкость, безопасность и комфорт, которые я чувствовала рядом с тобой, исчезли. Если я когда-нибудь буду готова выслушать то, что ты хочешь сказать, я дам тебе знать.

– Пожалуйста, Печенька, я…

– Не надо, Арчи. Просто… не надо, ладно? Я не могу справиться с этим прямо сейчас, – перебиваю я, закрывая глаза и запрокидывая голову, чтобы подставить лицо солнцу, пытаясь очистить свой разум.

– Ничего не должно измениться, Иден, я…

Гнев закипает у меня внутри, и я мгновенно вскакиваю на ноги, крепко сжимая кулаки, когда ногти впиваются в ладони.

– Все изменилось, Арчи. Все! Ты был моей опорой в этом отравленном городе, но теперь все испорчено. Ты ничем не отличаешься от них со своей ложью и секретами, – кричу я, отказываясь дать волю слезам, когда эмоции берут надо мной верх.

– Нет, нет, нет, нет, – повторяет он, делая шаг ко мне, но я протестующе поднимаю руки, и он останавливается всего в футе от меня. – Пожалуйста, Иден, позволь мне объяснить, – шепчет он, его лицо и шея покрываются пятнами, когда он пытается контролировать свои эмоции.

Я качаю головой. – Что бы ты сейчас ни сказал, это ничего не изменит. Мое заявление является окончательным, решительным и не оставляет места для обсуждения.

Опустив голову и уперев руки в бедра, он выдерживает паузу, прежде чем снова встретиться со мной взглядом, в его глазах ясно читается поражение.

– Мне очень жаль, Иден. Я буду здесь, когда ты будешь готова поговорить. – Пока он медленно движется к дому, мой мозг кричит мне попросить его остановиться, но слова отказываются слетать с моих губ. Берясь за ручку двери во внутренний дворик, он оглядывается через плечо. – Я увижу тебя завтра в школе?

– Это маловероятно, – быстро отвечаю я, и он кивает.

– Я с ними не разговаривал, но не могу представить, что они позволят тебе скрываться долго.

– Я, блядь, не прячусь, – рычу я, и он нервно поджимает губы, глядя в землю. – Так что, если ты увидишь этих ублюдков, дай им понять, что мне насрать на то, что дети повторяют беды своих родителей. Я уверена, что одного Найта-диктатора достаточно для этого города. Я не буду пешкой в играх Иланы, и уж точно не буду пешкой в играх Ксавьера.

С этими словами я поворачиваюсь к нему спиной, так как мои пальцы дрожат.

Черт. Весь мой охлаждающий дзен от прогулки с Коди и Бетани по пляжу теперь испарился.

Парни этого города меня чертовски раздражают.

Два

Иден

Я нажимаю «Отправить» на своем электронном письме, отправляя свое эссе по английскому на тему "Убить пересмешника" миссис Лич, а затем плюхаюсь обратно на кровать, вздох срывается с моих губ.

Пришло электронное письмо от мистера Бернарда как раз перед тем, как я нажала кнопку отправить. Директор школы Эшвилла сообщает мне самым высокомерным образом, что завтра в школе ожидается мое присутствие.

– Ты не закончишь школу.…Вопрос об исключении на повестке дня.…Не относись к этому предупреждению легкомысленно. Черт. Пошли вы, – со вздохом ворчу я себе под нос, перечитывая его дерьмовые слова.

Пошел он и пошли к черту "Звезды" за то, что они дергают его за ниточки как чертову марионетку. Это неловко.

Моргая, смотрю на белый потолок своей комнаты у Бетани и понимаю, что мне нужно разобраться во всем этом дерьме, но с чего мне вообще начать? Арчи – мой брат. Кто мои родители? Почему Илана затеяла против меня вендетту? И кто, черт возьми, убил моего отца?

Кажется, что всякий раз, когда я становлюсь на шаг ближе к пониманию того, почему меня привезли в Найтс-Крик, пр итогу делаю два шага назад.

Я ненавижу, что вчера еще больше оттолкнула Арчи, но я просто не могу смириться с болью, которую он мне причинил. Я знаю, что у него есть ответы на некоторые вопросы, и выражение его лица сказало мне, что он готов поделиться, но насколько я на самом деле могу ему поверить? Я боюсь думать о том, о чем еще он мог мне солгать, даже если часть меня все еще хочет доверять ему без вопросов.

Мне также нужно выяснить, что я на самом деле собираюсь делать со своей жизнью в ближайшем будущем. Я не могу продолжать оставаться здесь. Какими бы милыми ни были Бетани и Райан, я стою у них на пути, а у них полно дел с Коди. Им не нужно беспокоиться о заботе о подростке или о драме, с которой я пришла.

Черт. У меня сильное желание спрятать голову в песок и притвориться, что моя жизнь не становилась все хуже и хуже, но мой отец перевернулся бы в могиле, если бы я позволила Илане или "Звездам" сломать меня.

Они явно пытались сломить его, моя мама, Боже, даже родители Арчи – или мои родители? Я не знаю, но я не позволю себе стать еще одной из их жертв. Меня нелегко сломить, и это не изменится для этих психованных ублюдков.

Мой телефон вибрирует на прикроватном столике, и я поворачиваю голову набок, уставившись на вызывающее устройство, пока нахожу в себе силы встать. Схватив телефон, я чувствую, как мое сердце замирает в груди, когда на экране появляется – Мама.

Пытаясь ответить на ее звонок, я спускаю ноги с кровати и сажусь. Как бы сильно я ни хотела услышать ее голос, часть меня в ярости, что ей потребовалось так много времени, чтобы связаться со мной.

Я молчу, нажимая на зеленую кнопку, ожидая, пока она заговорит первой. Она у меня в долгу. Тишина заполняет линию, пока я осматриваю комнату вокруг меня. Бледно-желтые стены придают помещению ощущение домашнего уюта, а белая мебель и двуспальная кровать в центре комнаты делают ее идеальной комнатой для гостей.

Боже, здесь больше похоже на дом, чем в доме Фримонтов, даже если это не пляж.

– Иден? Ты здесь? – Голос моей матери доносится из трубки, в ее тоне слышится смесь раздражения и беспокойства.

– Это правда? – Спрашиваю я, скрещивая ноги, поскольку сразу перехожу к делу, не обращая внимания ни на какие любезности. Я уверена, что она видела множество моих сообщений и слышала, как в моих голосовых сообщениях повторялось одно и то же, причем моя интонация варьировалась от тихого гнева до яростных воплей.

– Иден, что происходит? – спрашивает она после долгой паузы, изображая застенчивость, и это чертовски меня бесит.

– Мама, мне нужно, чтобы ты сказала мне, правда ли это, – медленно повторяю я в изнеможении, слова давят мне на язык, а пульс отдается в ушах. Меня встречает тишина, которая длится, кажется, целую вечность, пока она не произносит одно-единственное слово.

– Да.

Это едва громче шепота, но последствия сотрясают землю. Я с трудом сглатываю, задыхаясь от любого ответа, который мог у меня получиться. Наконец-то услышать от нее часть правды ошеломляет меня больше, чем я ожидала.

Переводя дыхание, я сильно прикусываю губу, когда мои глаза сосредотачиваются на своей дрожащей руке.

– Итак, просто для пояснения, ты вынудила меня переехать в твой ядовитый родной город и оставаться в доме какого-то незнакомца, пока я не узнаю, что живу со своим гребаным братом-близнецом, и все это ты держала при себе? – Прежде чем она успевает ответить, я обнаруживаю весь гнев, который копился во мне. Продолжаю, прежде чем она успевает вымолвить хоть слово. Я встаю с кровати и прохаживаюсь рядом с ней. – Ты знаешь, что кто-то написал гребаный фальшивый некролог в мою честь, а я даже не знаю, верны ли детали? Кто на самом деле мои мать и отец, мам?

– Мне так жаль, Иден, – бормочет она, повторяя те же извинения, что и Арчи, и это меня задевает.

– Если бы тебе было жаль, ты бы объяснила это мне, Дженнифер, – выпаливаю я, и она тяжело вздыхает в трубку.

– Все не так просто, Иден. Я мало что могу сказать.

Я в гневе хлопаю рукой по комоду, опускаясь в изножье кровати, поскольку она не рассказывает мне больше никаких подробностей о моей реальной жизни.

– Ты лжешь! К черту последствия, мам. Скажи мне что-нибудь, что угодно… Пожалуйста, – отчаянно умоляю я.

– От последствий зависит твоя жизнь, Иден. Я могу мириться с твоей ненавистью ко мне до тех пор, пока это позволяет тебе дышать.

Я замолкаю от грубости в ее словах. Я могу понять ее рассуждения, но лучше от этого мне все равно не становится. Падая обратно на кровать, я чувствую себя еще более одинокой, чем когда-либо прежде. Я подумала…Я думала, что это положит конец секретам с моей мамой, но она ничего мне не рассказывает.

– Расскажи мне что-нибудь реальное о том, кто я и почему мы порознь, – шепчу я, отчаянно нуждаясь в чем-нибудь, за что можно было бы ухватиться.

– Ты знаешь, кто ты, Иден. Несмотря ни на что, мы с твоим отцом навсегда останемся твоими родителями. Ричард и Анабель потрясающие. Я так по ним скучаю. Я знаю, что с ними ты в безопасности. С ними ты всегда будешь в безопасности.

Подожди? Разве она не знает?

– Мама, Анабель умерла… от рака. В доме Фримонтов только Арчи и Ричард. – Я слышу, как у нее перехватывает дыхание, когда до нее доходят мои слова.

– О Боже, нет, – всхлипывает она, ее голос хриплый от эмоций, и я даже отсюда чувствую ее боль. – Бедный Ричард, и Арчи тоже. Боже милостивый. Я люблю тебя, Иден, очень, очень сильно. Прости, что я была ужасным человеком. Мне жаль, что я не доказала тебе этого раньше. – Ее крики становятся громче по мере того, как мои собственные глаза затуманиваются.

Я не знаю, что сказать или как утешить ее, и у меня в голове не укладывается, почему смысл этого звонка полностью перевернулся с ног на голову. Я знаю, что бесполезно настаивать на большем, когда она в таком состоянии, полная отвращения к себе и жалости.

– Я отпущу тебя, мама. Я знаю, что это так сложно осознать, но могу я задать тебе еще один вопрос, прежде чем мы закончим?

– Конечно, я просто не могу обещать, что смогу ответить. – Я напрягаю слух, надеясь услышать что-нибудь вокруг нее, но в трубке нет ничего, кроме тишины.

– Я знаю, что в этом городе всегда происходит что-то большее. Тебя заставили разлучить нас с Арчи?

Меня встречает тишина. Мне даже приходится проверять свой телефон, чтобы убедиться, что она все еще там, когда она предлагает мне еще один односложный ответ, который имеет большой вес.

– Да.

Когда я, наконец, тащу свою унылую задницу вниз, я слышу Бетани в огромной открытой кухне. Это ее любимое место в доме, поэтому я всегда знаю, где ее найти, но на этот раз мне просто хотелось прокрасться внутрь, поесть и вернутся обратно в свою комнату.

Эта кухня – кухня моей мечты, со всеми белыми шкафчиками и мраморными столешницами, первоклассной бытовой техникой из нержавеющей стали и центральным островом, который является идеальным центром внимания, где все инстинктивно собираются вместе. На дальней стене расположены окна, открывающие прекрасный вид на улицу и одновременно освещающие комнату.

– Привет, Иден. Я тайком ем "Ben and Jarry", пока Коди дремлет. Хочешь? – спрашивает она, и мое желание улизнуть мгновенно сменяется необходимостью съесть мороженое вместе с ней.

– О каком вкусе идет речь? – Спрашиваю я, когда нахожу ее согнутой, с головой, засунутой в морозилку. Она появляется с нераспечатанной коробкой Phish– Food. – Я думаю мы договоримся. – Я ухмыляюсь, мое тело уже расслабляется, когда я беру две ложки из ящика сбоку от себя. Я не хочу, чтобы Бетани видела мой гнев или печаль, я и так уже поставила ее в достаточно тяжелую ситуацию, и я не хочу вызывать раскол между ней и Хантером, поэтому я упорно работаю над тем, чтобы держать свои эмоции под замком. Иногда, однако, это просто легче сказать, чем сделать.

– Иди сюда, сядь, – шепчет Бетани, взмахивая рукой, и я забираюсь на табурет напротив нее, вздох слетает с моих губ, когда я пытаюсь расслабиться. – Итак, я имела удовольствие получить восхитительный телефонный звонок от моего брата ранее, – заявляет она, отправляя ложку мороженого в рот, в то время как я замираю на месте.

Я пытаюсь сделать вид, что упоминание Хантера меня не трогает, но ничего не могу с собой поделать. Боль и тепло наполняют мои вены при одном упоминании его имени. Облизывая губы, я пытаюсь незаметно глубоко вздохнуть, но, видимо, у меня ничего не получается, потому что Бетани качает головой, закатывая глаза.

– Звучит мило, – наконец говорю я, сразу же запихивая в рот слишком много мороженого, от избытка шоколадного вкуса у меня мгновенно замораживается мозг.

Она усмехается в ответ. – Это было что угодно, только не мило. Я когда-нибудь упоминала, что он придурок? – Я чуть не давлюсь мороженым, когда она практически рычит, и я боюсь спросить, что случилось, но в этом нет необходимости, потому что она продолжает. – Ты можешь поверить, что он позвонил мне, чтобы сказать, что я должна отправить тебя обратно в дом Фримонтов? И что я должна удостовериться, что ты знаешь, что тебя ждут завтра в школе?

Ее слова меня нисколько не удивляют, особенно после того, как я ранее получила электронное письмо от директора.

– Все в порядке, – бормочу я, раздраженно морщась и пытаясь не реагировать.

– Нет, черт возьми, это не так, – выпаливает она, в гневе откусывая огромную порцию мороженого, а я просто смотрю на нее, разинув рот. – Тебе лучше поверить, в то что я сказала этому маленькому засранцу, что он может считать себя хозяином этого города только потому, что он Эшвилл, и эти его двое друзей-идиотов, но он никогда, я имею в виду, никогда, не будет контролировать меня или тебя.

С тяжелым вздохом я кладу ложку на столешницу. – Я не хочу вставать между вами двумя, Бетани. Я знаю, вы много значите друг для друга. Я соберу свои вещи и…

– Ты что, не слышишь меня? Я сказала этому гребаному самородку отвалить. Я здесь старший брат или сестренка, и это важнее всего. – Разговаривая, она размахивает ложкой, разбрасывая повсюду мороженое, но я держу рот на замке, пребывая в полном благоговении перед ней.

– Я слышу тебя, Бетани, но он твой брат. Выслушай это от той, кто еще три дня назад не знала, что он у нее есть, – доверяйте друг другу и будьте рядом, несмотря ни на что. У вас с Хантером есть связь, и я не хочу ее разрушать. Я чувствую, себя преданной, – признаюсь я, наблюдая, как она мягко улыбается мне.

– Честное слово, то, что я стою на своем, не является чем-то новым в наших отношениях. Хантер всегда пытается меня переубедить, но у нас обоих было одинаковое детство. Во всяком случае, он ушел раньше, и я веду себя не так, как он. – В этом заявлении есть нечто большее, чем я могу понять прямо сейчас, и я не желаю больше ничего знать о Хантере или его тупых братьях «Звездах». – Должна же быть какая-то причина, по которой он позвонил прямо сейчас. Это же Найт-Крик, понимаешь? Среди всего этого будут какие-то запутанные секреты и ложь, которые, как обычно, заставят всех действовать, – я ворчу, закатывая глаза, но я знаю, что это правда.

– Это чертовски верно, Иден.

Крик пугает меня, когда радионяня на тумбочке эхом разносит его по комнате. Бетани выглядит разочарованной и измученной одновременно, когда с тоской смотрит на мороженое, явно надеясь, что у нее было больше времени разобраться в моих проблемах.

Прежде чем она успевает что-либо предпринять, я встаю со своего места и направляюсь в детскую Коди, а она поет у меня за спиной слова благодарности с снова набитым мороженым ртом.

Входя в сине-зеленую детскую Коди, наполненную всевозможными игрушками и картинками, я сразу же смотрю на красивого маленького блондина, который сонно улыбается и протягивает ко мне руки.

– Привет, Коди, – бормочу я, поднимая его на руки, и он прижимается ко мне, как обезьянка – его фирменный прием, когда он еще не проснулся, – и я наслаждаюсь этим.

Ничто не заставляет меня чувствовать себя лучше, чем объятия этого маленького парня. Кажется, что я почему-то забываю все свои тревоги, когда он в моих объятиях. Мне нужно придумать, как его успокоить. Я никогда раньше по-настоящему не общалась с маленькими детьми, но его чистая невинность взывает к моей омраченной душе.