Текст книги "Испорченный Найт-Крик (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

Я сажусь в кресло-качалку у окна и молча наблюдаю, как Коди просыпается. Пока я смотрю на кипарисы, колышущиеся на ветру, я пытаюсь осознать тот факт, что приношу неприятности к двери Бетани.

Это никогда не входило в мои намерения.

– Эй, я слышал, как мой малыш плакал, – говорит Райан, входя в комнату. Маленькие голубые глазки Коди расширяются от радости, когда он видит своего папу, и он тут же спрыгивает с моих колен.

– Я оставила Бетани есть мороженое, чтобы украсть его объятия, – бормочу я с улыбкой, наблюдая, как они обнимаются. Райан смотрит поверх головы Коди, чтобы встретиться со мной взглядом, и улыбается, прежде чем прочистить горло. Они похожи как две капли воды, когда вот так вместе.

– Я вроде как знаю, что происходит между тобой и тупыми гребаными "Звездами", но я просто хочу повторить, что ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Я ненавижу этот город, и я знаю, каково это – не вырасти в нем. Мы видим это не так, как другие, все манипуляции и полное дерьмо показывают, что это за город.

Его слова вертятся у меня в голове. Я никогда не думала, что другие будут смотреть на вещи так, как я. Вся ложь, секреты и приказы естественны для людей, которые всю свою жизнь ходят в розовых очках.

– Спасибо, Райан. – Я благодарно улыбаюсь ему, прежде чем выскользнуть из комнаты.

Прямо сейчас я чувствую себя застрявшей между молотом и наковальней.

Я знаю, что должна уйти, и мне нужно составить план, но я хочу провести еще один день в пузыре, который является домом Бетани, притворяясь, что внешнего мира не существует. Когда я сбегу, я снова буду совсем одна.

Перепрыгивая через две ступеньки за раз, я захожу в свою комнату и закрываю за собой дверь, в то время как мой телефон вибрирует на тумбочке. Как бы мне ни хотелось ни с кем разговаривать, я не могу удержаться и смотрю, от кого это, и нахожу три новых текстовых сообщения от Чарли.

Чарли: Пожалуйста, вернись, Иден. Я скучаю по тебе.

Чарли: Никто не говорит мне, где ты. Пожалуйста, ты можешь просто сообщить мне, что ты в безопасности?

Чарли: Я порвала с Арчи. Я ждала, чтобы сказать тебе, но подумала, ты должна знать, что я не в согласна со всем этим.

Черт.

Теперь я и для нее все порчу. Как мне удается всегда все портить, даже когда я изо всех сил стараюсь этого не делать?

Три

КСАВЬЕ

Шум и суета в «У Пита» никак не улучшают мое психическое состояние. Смеющиеся люди, плачущие дети и звяканье кастрюль раздражают меня до чертиков. Я хочу заорать во всю глотку, чтобы каждый ублюдок убрался, чтобы я мог подумать. Подумать в тишине, без всего этого шума и отвлекающих факторов.

Сидя в нашей обычной кабинке, я пытаюсь подавить свое раздражение, вспоминая, когда мы были здесь в последний раз. Иден сидела напротив меня, отвечая на звонок своей мамы, которая предупреждала ее о Найтах. Про меня. Мою мать. Мою семью. Она почти не колебалась, игнорируя предупреждения своей матери, и в то время это что-то всколыхнуло во мне.

И что я сделал? Я обосрал все это. Я разнес все это по кусочкам, прежде чем смог понять, что я чувствую. Ей следовало послушать свою гребаную мать. В конце концов, я дитя своей матери.

– Три стакана воды и по двойной порции блинчиков для каждого из вас. Ты уверен, что ничего не хочешь, Ксавье? – Спрашивает Линда, ставя нашу еду на стол, отрывая меня от моих мыслей.

Я качаю головой. – Я в порядке. Спасибо, Линда, – бормочу я, протягивая руку за водой, и от меня не ускользает беспокойство, написанное на ее лице, когда ее голубые глаза пристально смотрят на меня, когда она хмурится.

– Не беспокойся об этом, Линда. Он корит себя за то, что был абсолютным мудаком. Он переживет это. Он всегда так делает. Не так ли, Найт? – Подначивает Тобиас, прежде чем с самодовольным видом запихнуть в рот пропитанный сиропом блинчик. Я не отвечаю, так как не могу найти достаточно веских аргументов, чтобы остаться в стороне.

Прочищая горло, Линда взъерошивает свои короткие светлые волосы, стрижка "пикси" делает ее по меньшей мере на десять лет моложе своих лет.

– Ну, ты же знаешь, я всегда здесь, если тебе нужно поговорить, но я очень надеюсь, что это не связано с той симпатичной блондинкой Иден. Она мне нравится. – Я уже видела боль в ее глазах. Нам не нужно ничего добавлять к этому, не так ли?

Она неторопливо уходит, не осознавая, какой удар нанесла мне своими словами, но я ничего не делаю, ничего не говорю.

Хантер продолжает смотреть в свою тарелку, ничего не предлагая к разговору, но, по крайней мере, он не бросается оскорблениями в мою сторону, хотя его молчание никогда не является хорошим знаком.

Входная дверь распахивается, стекло вибрирует, когда смех и крики наполняют всю закусочную, и гогот, который я слышу, точно говорит мне, кто это – КитКат и Рокси. Отлично.

– О, смотри, твоя новая девушка здесь, – усмехается Хантер, наконец нарушая молчание, и я отмахиваюсь от него, когда делаю глоток воды. Мне не нравится, как он говорит, твоя девушка, а не наша девушка, как он говорил про Иден, и это чувствуется, как еще один удар в живот.

– Что случилось, Ксан, не нравится правда? Разве ты не заявил на нее права на вечеринке в эти выходные? Помнишь, когда ты осуществил свой дерьмовый план, не обсудив его ни с кем из нас? – Добавляет Тобиас, тыча вилкой в мою сторону, чтобы донести свою мысль, и я вздыхаю.

– Мы это уже обсуждали, – возражаю я, но это только заставляет его усмехнуться. Прежде чем он успевает ответить, хихиканье становится громче, поскольку прибывает гребаная вечеринка во главе с двумя худшими золотоискательницами в городе.

– Ксавьер, детка, ты снова избегаешь меня в школе. Мне это не нравится, – поет Рокси, опускаясь ко мне на колени с едва прикрытыми сиськами и задравшейся до бедер юбкой. Я пристально смотрю на нее, прежде чем оттолкнуть от себя, и почти смеюсь над ее комичным выражением лица, когда она падает задницей вперед на пол, при этом с ее губ срывается вскрик.

Закусочная вокруг нас затихает, когда другие посетители бросают взгляды в нашу сторону, а точнее, в сторону Рокси. Она распластана на полу в мини-юбке, задранной до талии, из-под которой видны трусики, а укороченный топ почти обнажает ее сиськи. Она представляет собой настоящее зрелище.

– Ксавьер, – скулит она, в то же самое время, что и КитКат, но парни с ними только хихикают, что меня не удивляет. Билли и его друзья по футбольной команде не входят в наш ближний круг по веской причине.

– Отвали, – рычу я, не глядя, как КитКат помогает Рокси подняться на ноги, прежде чем она кладет свои ладони на стол.

Я собираюсь ответить, но Хантер опережает меня. – Ты что, блядь, не понимаешь намека? – он рычит с огнем в глазах, в нем нарастают раздражение и злость. Редко можно увидеть Хантера в таком состоянии, но все знают, что в их интересах отвалить к чертовой матери.

Я безжалостен в повседневной жизни, в то время как Хантер сдерживает весь свой гнев, пока не становится слишком поздно, а Тобиас… ну, Тобиас отыгрывается беспощадными шутками и оскорблениями, когда это необходимо, но я не думаю, что когда-либо видел, чтобы он набрасывался раньше.

Не говоря ни слова, они все хмуро отходят к столику на другой стороне закусочной, где их ждет Линда, твердо сохраняя хмурый вид, но я отворачиваюсь от них, не предлагая этой группе больше своего внимания.

– Что случилось, Ксавье? Неприятности в раю? – Тобиас насмехается, отодвигая пустую тарелку с невинным выражением лица.

Я качаю головой. – Ты ведешь себя как придурок. Если ты так сильно хочешь Иден, я тебя не останавливаю, – выдавливаю я, заставляя его прищуриться.

– Ты что, блядь, совсем тупой? Мы держимся вместе, брат. До конца. Это скорее твой девиз, чем наш, – выплевывает он, прежде чем усмехнуться. – Просто меня немного бесит, что ты застелил эту кровать, Ксавье, и теперь нам всем, блядь, приходится в ней лежать. – Он свирепо смотрит на меня, его челюсть сжата.

– Разве это не правда, – бормочет Хантер, и мои руки сжимаются в кулаки на коленях, когда я замечаю неприкрытые эмоции, написанные на их лицах.

– Я не знаю, что еще ты хочешь от меня услышать.

– В этом-то и проблема, Ксавье. На самом деле я не хочу, чтобы ты нес какую-то чушь. Каждый раз, когда ты это делаешь, все становится только хуже. – Он ударяет кулаком по столу, гремя посудой и расплескивая воду из стаканов. – Все всегда решалось группой, командным планом, но твоя мать сказала прыгать, и ты спросил, как высоко, – продолжает Хантер.

Упираясь локтями в стол, я опускаю голову на руки и потираю виски.

– Ты хочешь уехать из этого города? Ты хочешь оставить все это позади, не оглядываясь назад? Потому что это то, что она предлагала. Она знает о штате Огайо. Либо я соглашусь с ней, либо навсегда застряну здесь, в Найт-Крик.

– Это чушь собачья, и ты это знаешь, – возражает Хантер. Один и тот же аргумент, снова и снова, начинает действовать мне на нервы. – Ты выбрал легкий выход. Почему? – бросает он вызов, и меня раздражает, что я позволяю своим эмоциям проявляться.

Откидываясь на спинку стула, я убираю руки от лица и смотрю в окно, ведя себя, как всегда, бесстрастно, и Тобиас хихикает.

– Ты снова заставил его замолчать, Хантер. Теперь он ни в чем не признается.

– Что ты хочешь этим сказать? – Я рычу.

– Это значит, что ты даже не замечаешь, как играешь в Бога с нашими жизнями, как это делает твоя мать, – отвечает Тобиас с улыбкой, наклоняясь вперед над столом, его слова режут, как нож по груди, именно так, как он и хотел.

Любой мой ответ прерывается звонком моего телефона на столе рядом со мной, на экране высвечивается имя моей матери.

– Вспомни о дьяволе, и она появится, – бормочет Хантер, пока я обдумываю ответ, но я бы предпочел иметь дело с ее гневом, чем с их обиженными чувствами прямо сейчас.

Я нажимаю зеленую кнопку, чтобы принять вызов, и подношу телефон к уху.

– Мама, – приветствую я, ожидая, когда ее голос проскрежещет в трубке.

– Ксавьер, ты не хочешь объяснить, почему Иден Грейди все еще не там, где я хочу, чтобы она была? Игрушка – это не игрушка, если ты с ней не играешь.

Грозные выражения на лицах Хантера и Тобиаса говорят мне, что они слышат каждое ее слово, даже несмотря на весь шум закусочной, окружающий нас. По крайней мере, мне не придется повторяться.

– Мы точно знаем, где она, – вежливо отвечаю я, хотя сердце бешено колотится в груди.

– Хм, я тоже. Как дела у Бетани и малыша Коди?

Моя кровь стынет в жилах от скрытого тона в ее голосе, а лицо Хантера начинает краснеть от гнева. Никто им не угрожает. Никто. Даже моя собственная мать.

Может быть, мне тоже следовало вести себя так с Иден, когда дело касалось этой сучки, но, как сказал Тобиас, я уже в спешке заправил свою постель. Теперь я должен придерживаться этого.

– Чего ты хочешь, мама? – Выпаливаю я, потирая затылок, пока Тобиас остается мертвенно неподвижным.

– Я хочу, чтобы она вернулась в школу Эшвилла, и я хочу посмотреть, как она сломается под твоими прикосновениями. Кстати, как она восприняла новость о своем дорогом брате?

– Я возьму это под контроль, – выдавливаю я, и она напевает в трубку.

– Не подведи меня, Ксавье. Ты знаешь, что поставлено на карту.

Линия обрывается, но мне требуется мгновение, чтобы отвести телефон от уха, поскольку я пытаюсь взять свои эмоции под контроль.

Я ненавижу быть у нее под каблуком, но мы здесь.

– Богом клянусь, Ксавье. Если она приблизится хоть на шаг…

– Она не сделает этого, – рычу я, прерывая тираду Хантера, когда поднимаю руку. – Я, черт возьми, позабочусь об этом, хорошо? Я не позволю, чтобы с ними что-нибудь случилось.

– Как будто ты не позволишь, чтобы с Иден что-нибудь случилось? – Вмешивается Тобиас, раздраженно хихикая, и мне хочется выбить из него все дерьмо. Он ни хрена не помогает ситуации прямо сейчас.

– Будем надеяться, что она поймет намеки, которые мы уже послали через мистера Бернарда и Бетани, и появится завтра.

– А если она этого не сделает? – Спрашивает Хантер, и я качаю головой.

– Тогда мы, блядь, поедем к Бетани и вытащим ее оттуда, брыкающуюся и кричащую, нравится ей это или нет, – отвечаю я, и они оба понимающе кивают – вероятно, потому, что они просто хотят, блядь, увидеть ее. У них вообще нет самоконтроля.

Я все равно для нее мертв. Выражение ее глаз, когда она пробормотала мне эти слова, прежде чем повернуться и уйти от всей этой драмы, которая нас окружала, навсегда запечатлелось в моем мозгу.

Я встаю, собираясь уйти, но следующий посетитель, входящий в двери закусочной, заставляет меня остановиться, и я откидываюсь еще дальше на спинку стула, когда он направляется прямо к нам, опускаясь рядом с Тобиасом, когда тот без приглашения подходит к столу.

Этот ублюдок знал. Он знал все это время. Что, на самом деле, многое объясняет.

– Мы все в такой жопе из-за тебя, Найт, – рычит Арчи, его руки упираются в стол, когда он смотрит на меня сверху вниз, в его голубых глазах плещется боль, которая очень напоминает мне глаза Иден. Еще один кусочек головоломки, которого нам всем не хватало.

– Мне не о чем переживать, Арч…

Он хлопает ладонью по столу, заставляя тарелки и чашки дребезжать, он еще больше наклоняется вперед, пытаясь приблизиться ко мне, его лицо при этом краснеет.

– Заткнись нахуй, Ксавьер. Ты хоть понимаешь, что ты натворил? Я сказал тебе в тот день, когда ты появился в моем доме, что я выбираю ее. Каждый. Чертов. Раз. Ни ты, ни команда, ни моя собственная гребаная жизнь. Она. Знал ли я об этом за пять минут до того, как она появилась в моем доме? Да, да, знал. Видел ли я гребаное отчаяние в ее глазах? Да, именно поэтому она важнее всего остального. Моя сестра на собственном горьком опыте узнает, насколько извращенные и долбанутые люди во всем этом городе, и ты должен был позволить этой информации исходить от кого-то другого. Твоя мать сказала тебе это сделать? – В конце его голос немного срывается, эмоции берут верх, когда я смотрю на него сверху вниз.

Я наблюдаю, как на его лбу вздувается вена, как гнев и отчаяние разыгрываются на его лице. Хантер и Тобиас просто переводят взгляд между нами, не вмешиваясь и не останавливая его за то, что он так разговаривает с одним из нас, и я знаю, в глубине души это потому, что я, черт возьми, заслуживаю этого. Но ему не нужно этого знать. Мне нужно напомнить ему о его месте, как и всем остальным. Очевидно, что Иден сделала нас всех чертовски слабыми, и я не позволю этому продолжаться.

– Я предлагаю тебе убраться к чертовой матери из-за моего стола и с глаз долой, прежде чем я напомню тебе, с кем ты разговариваешь, – спокойно заявляю я, принимая его позу и наклоняясь вперед, опираясь на руки. – Мне наплевать на тебя или твою так называемую сестру, Арчи. Ты сказал то, что хотел, и это гораздо больше, чем получили бы другие, но теперь тебе нужно уйти. Ты тоже знал. Помни это, Арчи. Ты сам это сказал. Ты можешь винить меня, мне наплевать, но ты тоже виноват.

Он свирепо смотрит на меня, как и Хантер и Тобиас, и когда он видит, что я имею в виду каждое слово, слетевшее с моих губ, он ударяет кулаками по столу, прежде чем встать.

– Я намерен стать барьером между тобой и ней. Я предупредил ее о тебе, когда она приехала. Теперь я защищу ее от тебя. Даю тебе мое гребаное слово, Найт.

Я смотрю, как он выбегает из закусочной, расправляясь плечом со всеми на своем пути, и все, о чем я могу думать, это о том, как я надеюсь, что он говорит серьезно, потому что с пути, который я выбрал сейчас, уже не свернуть. Ей кто-нибудь понадобится.

Четыре

Иден

– Еще, еще, Де-де! – Коди кричит, расплескивая воду, пока его рука удерживает его на плаву в бассейне, и я ухмыляюсь. Мне нравится здесь, с пальмами и бассейном свободной формы, которые подчеркивают средиземноморскую атмосферу на заднем дворе.

В ту секунду, когда этот маленький светловолосый голубоглазый негодяй проснулся, он полностью сорвал мой сеанс принятия солнечных ванн, но, кажется, я даже не могу жаловаться. У него есть этот заразительный способ вызвать улыбку на моем лице, поднять мне настроение, и прямо сейчас я чувствую себя очень хорошо.

Сегодня я не пошла в школу, как того явно хотели "Звезды", и поддержка Бетани придала мне сил. Мы провели день абсолютно ничего не делая, только сплетничали, читали, и попросили кое-кого прийти и сделать нам одинаковый бледно-розовый маникюр-педикюр и нежились в лучах солнца.

Я хотела провести с ней как можно больше времени, особенно с тех пор, как решила, что больше не могу здесь оставаться. Она важна для меня. Я не хочу подвергать их риску, и я не подчинюсь этому проклятому городу, поэтому сегодня вечером я уезжаю. Не оглядываясь назад и не беспокоясь о последствиях.

– Скажи, пожалуйста, Коди. – Бетани смеется, когда я беру его на руки, и он встряхивает своими светлыми кудрями, разбрызгивая воду повсюду.

– Пожалуйста! Пожалуйста! – визжит он, и я с радостью подчиняюсь, поднимая его из воды, держа под мышками, прежде чем опустить в бассейн. Нарукавники не дают ему полностью погрузиться в воду, из-за чего небольшая волна воды со свистом накрывает его голову, и он вскрикивает от восторга, лихорадочно протирая глаза, чтобы снова найти меня.

– Пришло время сделать перерыв, малыш. Мы можем поесть мороженого, – кричит Бетани с того места, где она примостилась на краю бассейна, и он изо всех сил пинает своими маленькими ножками, чтобы добраться до нее. На его губах нет ни слова жалобы, потому что он должен выйти, так как мороженое уже на столе.

Убирая волосы с лица, я пользуюсь моментом, чтобы насладиться солнцем. В бассейне идеальная температура, не слишком жарко и не слишком холодно, но я определенно готова обсохнуть на шезлонге с ледяным десертом, а мороженое кажется идеальным вариантом, поскольку мы здесь уже некоторое время.

– Я возьму мороженое, если ты оставишь мне место на шезлонге, Коди, – предлагаю я, и он хлопает в ладоши, когда Бетани подсаживает его к себе на выложенный плиткой бортик.

– Я бы сказала, что это сделка, – говорит Бетани со смешком, и я не могу не согласиться.

Выбираясь из бассейна, я выжимаю как можно больше лишней воды из волос и надеваю шлепанцы. В противном случае я бы поскользнулась и приземлилась на задницу, как только ступила бы мокрыми ногами на кухонный пол.

В доме тихо, когда я захожу внутрь. Я знаю, что Райан на работе, проводит какое-то важное совещание по безопасности, а их личный шеф-повар уже ушел на весь день, так что нас только трое. Интересно, могли бы мы выгнать Райана, и я оставила бы их двоих при себе?

Улыбка, появляющаяся на моем лице, мгновенно исчезает, когда я вспоминаю все остальное, происходящее за пределами этого пузыря, и почему это на самом деле было бы небезопасно для них. Безопасно для меня? ДА. Райан великолепен в том, что он делает, но я не хочу подвергать их риску.

Открываю тяжелую дверцу морозилки и с благоговением смотрю на разнообразие вкусов фруктового мороженого. Наверное, мне следовало спросить их, что они хотят, до того, как я вошла, но я не ожидала, что на выбор будет более десяти вариантов. Шоколад, клубника, малина. Как ни крути, у них это есть.

Заметив синий холодильник рядом с морозилкой, я решаю взять по несколько штук каждого, чтобы Коди и Бетани могли выбрать сами. Это тоже даст мне минуту на принятие решения.

Я закрываю крышку холодильника и перекидываю ее через руку, одновременно толкая ногой дверцу морозилки, затем тем же путем возвращаюсь к бассейну.

Когда я подхожу к открытым стеклянным дверям, ведущим на улицу, мою кожу покалывает, а по рукам бегут мурашки, когда я слышу смех Коди неподалеку. Не похоже, что он в опасности, так с чего бы мне чувствовать…Я замираю на месте, причина реакции моего тела смотрит на меня в ответ.

Хантер. Тобиас. Ксавьер.

Черт. Я должна была догадаться, что "Звезды" не позволили бы мне пойти против их правил и не появиться на публике. Я была наивной, чувствуя себя здесь в безопасности и под защитой.

Я тяжело сглатываю, обводя взглядом каждого из них, останавливаясь на трех горячих парнях, которые медленно начали проникать мне под кожу, прежде чем продолжить поворачивать мою жизнь вокруг своей оси. Снова.

Я отказываюсь чувствовать себя уязвимой в своем черном купальнике-двойке, когда чувствую на себе их взгляды.

Тобиас сидит на шезлонге, к которому я направлялась, без футболки, которая заправлена за пояс джинсовых шорт. Его черная шапочка плотно сидит на месте, когда он потягивается, его голубые глаза прожигают каждый дюйм моего тела, когда он смотрит на меня, но я не могу точно определить, что он чувствует.

Ксавье стоит, скрестив руки на груди, его светоотражающие очки-авиаторы на месте. Его бицепсы бугрятся под рукавами темно-синей футболки, и я наблюдаю, как он скрежещет зубами. Он явно недоволен мной, но что тут нового?

Светлые волосы Хантера откинуты назад с лица, как будто он провел по ним пальцами. Его белая рубашка прилипает к телу, а джинсы опасно низко сидят на бедрах. Я наблюдаю, как он переводит взгляд с Бетани на меня, держа Коди на руках, пытаясь решить, куда направить свой гнев, но я не могу не растаять, когда он улыбается Коди, не позволяя нынешнему противостоянию повлиять на маленького парня.

Выпрямив спину и слегка задрав нос кверху, я неторопливо выхожу на улицу, держа в руке маленький холодильник, когда иду справа от бассейна. Я чувствую на себе их взгляды с каждым шагом, который я делаю, поскольку намеренно выбираю долгий путь в обход, чтобы добраться до Бетани.

– Я просила тебя не приходить, Хантер, – бормочет Бетани, пытаясь сохранить улыбку на лице, чтобы не расстраивать Коди, но он просто усмехается. Она смотрит в мою сторону с чувством вины в глазах, но это не ее вина.

– И я совершенно уверен, что говорил тебе, что ее заднице лучше быть сегодня в школе, но вот мы здесь. – Говоря это, он не сводит глаз с Коди, позволяя тому пощекотать его руку, не замечая окружающего его напряжения.

– У нее есть имя, и я уже высказала тебе все, что думаю о твоем тоне. Это не дает тебе права появляться здесь. Это мой дом, Хантер, мой. Ты не имеешь права приходить сюда и проявлять ко мне неуважение.

Бетани во время разговора тычет пальцем куда-то вокруг, стоя на своем, и как бы мне ни нравилось, что она защищает меня, я не хочу вызывать между ними напряжение. Может быть, однажды я смогу быть эгоисткой и позволю людям разрушать свои отношения с другими, чтобы защитить меня, но я просто не могу этого сделать. Я такая, какая есть. Может быть, это потому, что моей опорой всегда был мой отец. Мы даже не спорили, а теперь его нет.

У меня уже так много сожалений, что я даже не знаю, с чего начать.

Бросив холодильник к своим ногам, я протягиваю руку и сжимаю плечо Бетани, но она не двигается с места.

– Все в порядке, Бетани, честно. Они могут сказать все, зачем пришли сюда, а потом могут уйти. Их эго не позволит им оставить нас в покое, пока мы не услышим их мысли и мнения, так что мы можем продолжать в том же духе.

– Ты уверена? – Спрашивает Бетани, складывая руки на груди и продолжая смотреть Хантеру в лицо. Она смотрит на меня краем глаза, и я киваю, заставляя ее обеспокоенно вздохнуть, прежде чем она переводит взгляд на Хантера. – Хорошо. Я отведу Коди внутрь, но сама буду стоять у двери. Одно неверное движение с твоей стороны, мистер, и я вышвырну вон твою б-л-я-т-ь гребаную задницу. Понял?

Она пристально смотрит на него, пока он, в конце концов, не кивает и не шепчет Коди что-то на ухо, прежде чем передать его Бетани, которая щиплет Хантера за руку, передавая Коди. Он хмурится, когда она мило улыбается, и мне приходится сдержать смешок. Вполне возможно, что она лучшая старшая сестра, которую я когда-либо видела за все время существования.

Никто не произносит ни слова, пока мы смотрим, как она уходит в дом с холодильником в руке, и, верная своему слову, она подтаскивает высокий стульчик Коди к двери и садится рядом с ним.

– О какой ерунде ты хотел бы поговорить сегодня? – Подсказываю я, небрежно пожимая плечами и пытаясь сохранять спокойствие, хотя мое сердце бешено колотится в груди, а нервы пытаются взять надо мной верх.

– Я имею дело только с фактами, Иден. Если они тебе не нравятся, это не моя проблема, не так ли? – Ксавье ухмыляется, и мои руки тут же сжимаются в кулаки по бокам. Предательски впивающиеся в ладони ногти успокаивают меня, поэтому я не начинаю замахиваться на него.

Ублюдок.

Его позиция нисколько не изменилась с тех пор, как я впервые ушла. Я практически чувствую ледяную стену, которую он возвел вокруг себя, поскольку его слова продолжают ранить глубже, чем я хочу признать.

Прочищая горло, игнорирую его вопрос точно так же, как он мой. – Ты собираешься просветить меня относительно того, почему ты здесь, или мне придется догадываться? Я никогда по-настоящему не уверена в тебе, тем более что ты сообщаешь информацию только тогда, когда она тебе подходит, и никогда по доброте душевной.

– Что ж, я вижу, вы двое все еще любите вцепляться друг другу в глотки. Превосходно, – комментирует Тобиас, хлопая в ладоши и улыбаясь нам. – Но мы здесь для того, чтобы вернуть тебя в школу Эшвилла, начиная с завтрашнего дня, Иден. Если тебе неудобно возвращаться к Арчи, ты могла бы остаться у нас.

Я смотрю на него так, словно у него выросла вторая голова, слегка удивленная, увидев проблеск надежды в его глазах. Взрыв смеха срывается с моих губ, прежде чем я успеваю его остановить. – Это гребаная шутка? Я не знаю, какое из двух зол худшее. Я уже ответила тебе относительно возвращения в школу. Нужно ли мне повторяться? Потому что, если да, я запишу свои слова и нажму кнопку воспроизведения в будущем. У меня нет ни времени, ни сил ходить с вами по кругу в очередной вашей игре, ребята, и мне определенно не нужно тратить лишнее время в вашем присутствии. – Оглянувшись через плечо, я вижу, что Бетани все еще наблюдает за нами, уперев руки в бедра, когда она кивает мне, давая понять, что она здесь.

– Нахально. Как оригинально. Я не думаю, что тебе так уж понравятся последствия, если ты этого не сделаешь, Иден, – заявляет Ксавье скучающим тоном, и это заводит меня сильнее, чем рычание. Его беспечное отношение раздражает меня. Я знаю, что это гребаная ложь.

– Я думаю, что с меня хватит последствий в "Найт Крике", не так ли? Я не могу быть со своей мамой, кто-то здесь несет ответственность за смерть моего отца, и, к моему удивлению, у меня также есть брат-близнец и кто-то угрожает мне. Три удара, и я выхожу из игры, верно? По крайней мере, это то, к чему я стремлюсь, так что, если ты закончил, можешь уходить.

Хантер вздыхает и тянется, чтобы положить руку мне на плечо, точно так же, как я это сделала с Бетани, но я быстро отстраняюсь, наблюдая, как его рука опускается, мгновенно теряя его тепло.

– Иден, тебе не кажется, что это хорошая идея – делать то, что тебе говорят, поскольку ты буквально только что сказала, что кто-то здесь несет ответственность за убийство твоего отца? Мне кажется, что с твоей стороны неразумно играть с огнем, особенно в твоем положении.

Уставившись на него, я прикусываю губу, пытаясь обуздать свой гнев, но к черту все.

– Почему? Ты собираешься сделать со мной то же, что сделали с моим отцом? Тебе нужно воспроизвести то, что мне сказали, или ты был там? Хм? – Подначиваю я, подходя к нему ближе, мой пульс стучит в ушах, когда я смотрю, как он качает головой.

– Иден, не будь…

– Может быть и так. Ты готова рискнуть, Иден Фримонт? – Вставляет Ксавье, обрывая Хантера своим резким тоном, лишая меня дара речи.

Был ли он… неужели он… Мне кажется, меня сейчас стошнит. Я хочу подтолкнуть его рассказать больше, но я знаю, что он будет давить в ответ только сильнее, и темная часть меня хочет этого, утонуть в боли.

Мои руки дрожат, когда я делаю шаг вперед, ставя нас лицом к лицу, и его рука мгновенно тянется к моему горлу, сжимая ровно настолько, чтобы попытаться утвердить надо мной господство.

– Ты больной ублюдок, – рычу я, моя грудь быстро вздымается, когда я чувствую, что начинаю учащенно дышать, в голове крутятся бесконечные возможности. – Тогда сделай это. Покажи мне, что сделали с моим отцом. Это кажется гораздо лучшим вариантом, чем быть у тебя под каблуком, – выпаливаю я, в моих глазах собираются слезы, но я отказываюсь доставлять им удовольствие видеть, как мои эмоции берут надо мной верх.

Я практически дрожу с головы до ног, когда Ксавье удивленно смотрит на меня, но прежде чем он успевает ответить, Тобиас обхватывает Ксавье рукой за грудь сзади, останавливая его движение, и Ксавье отпускает меня.

– Хватит, Ксан, – предупреждает он, прежде чем переводит взгляд на меня. – Завтра в школу, Иден, или я приду сюда и заберу тебя сам, с угрозой или без угрозы. Не дави на меня. Это твое последнее предупреждение, прежде чем мы возьмем дело в свои руки. Ты поняла меня? – Его тон не оставляет места для непонимания, но я ничего не говорю, наблюдая, как они неторопливо направляются к Бетани. Ни один из них не оглядывается назад, настолько уверенные, что я у них именно там, где они хотят.

Ну и пошли они нахуй. Никто не пытается вселить в меня страх, чтобы заставить меня делать то, что они хотят. С меня хватит. С меня хватит.

Сегодня вечером я бегу.