Текст книги "Заманчивый мир"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

12

Злость и обида не покидали Эмили в течение всего приема, а улыбаться – и вежливо ворковать с гостями было для нее сущей пыткой. Она старательно вела себя так, чтобы Манфредо ничего не заподозрил, и ожидала подходящего момента для разговора наедине. Кроме того, Эмили не собиралась портить праздник деду, который был счастлив, как ребенок.

Притворяясь, что интересуется пустыми разговорами гостей, Эмили намеренно избегала обеспокоенного взгляда Марти. Она много смеялась, танцевала и играла с детьми, но только это мнимое веселье порой граничило с истерикой.

У Эмили совсем не было аппетита, и, тем не менее, она заставила себя съесть несколько веточек спаржи, рулет из ветчины с сыром и грибами и пару ложечек черной икры.

Стремясь забыть предательство Манфредо, она выпила чересчур много шампанского, и голова вскоре стала невыносимо тяжела.

Когда за столом стали вручать подарки – изысканные украшения, дорогие ручки с золотым пером, даже игрушки, на случай возможного в скором времени потомства, – зазвучали свадебные тосты. Эмили терпеливо слушала цветистые дифирамбы в адрес неверного мужа, но гнев ее нарастал.

А ведь Манфредо жестоко обманывал этих искренних людей, думала она. Мелкое дворянство со всей Европы, напыщенных итальянских графов и чопорных английских лордов, подруг невесты и лодочников. Все они, включая прозорливых и практичных бизнесменов, стали жертвами его изысканного обаяния, так как же могла устоять перед ним простушка Эмили О'Тул?

Натянуто улыбаясь, она стала тщательно планировать изощренную месть, проклиная себя за слабость, а Манфредо – за коварство.

После банкета молодожены отправились в свадебное путешествие. Манфредо предложил Эмили провести медовый месяц в любом уголке мира, но она остановила свой выбор на летней вилле д'Ареззо в Виареджо, на побережье Лигурийского моря.

Пожить какое-то время на тосканийском курорте казалось Эмили очень романтичным. Она знала, что каждое лето семейство д'Ареззо дружно паковало вещи и, опасаясь эпидемии малярии, распространявшейся из венецианских каналов, бежало на острова. Хотя теперь, как утверждал Манфредо, такой опасности не существует, им все же будет приятно провести время на вилле в окружении немногочисленных слуг.

Подъезжая к главным воротам, Эмили со страхом думала о том, как ей придется день за днем терпеть общество предателя Манфредо. Без любви и доверия, которые, как ей казалось, согревали их существование, дни и ночи будут тянуться невыносимо тяжело.

– Потерпи, уже почти приехали, – ласково сказал Манфредо, поймав ее сердитый взгляд.

Эмили натянуто улыбнулась и кивнула, изображая неподдельный интерес к растущим вдоль пляжей рощам пиний. Что я буду делать всю неделю? – гадала она. Спать до обеда, гулять целыми днями по острову, купаться в море и снова ложиться спать?

Манфредо с энтузиазмом показывал ей достопримечательности. Проезжая мимо древнего дуба с огромной расщелиной, со смехом вспомнил, что в детстве, когда отец брался за ремень, он убегал и отсиживался в этой норе.

– Тебя били? – рассеянно спросила Эмили.

Ребенок, которого бьют, нередко вырастает жестоким…

– Я старался угодить отцу, – горько признался Манфредо. – Старался доказать свою самостоятельность…

– А как к этому относилась твоя мать?

– Понятия не имею. Наверное, во всем поддерживала отца, – ответил он так равнодушно, словно разговор шел о пустяках.

– Разве она тебя не любила? – спросила Эмили, прикидывая, какова будет реакция Манфредо, когда она скажет, что не намерена иметь от него детей. Окинув взглядом его сильные руки, она невольно поежилась от страха.

– Понятия не имею, – повторил он с той же интонацией. – Мы редко виделись…

О матери он говорил с Эмили впервые, до сего дня намеренно избегая этой темы.

– Она играла с тобой? Обнимала, целовала?

– Да что ты! Никогда. Мною занималась няня-англичанка, а потом гувернеры – тоже выписанные из Англии. Знаешь, у нас многие аристократы нанимают своим детям английских воспитателей, поэтому-то мы все так хорошо говорим по-английски. Но ты не волнуйся, – успокоил Манфредо, обняв ее за талию, – наших детей мы будем воспитывать сами.

Наконец лимузин подкатил к вилле. Во дворе уже стояла шеренга слуг, однако чопорную традицию встречи хозяина после долгого отсутствия экспрессивные итальянцы переиначили на свой манер: они кинулись обнимать и целовать Манфредо, едва он вышел из машины.

– Бон джорно, – пролепетала Эмили на ломаном итальянском, и ее тоже заключили в теплые объятия.

– Какая красавица! – воскликнул какой-то мужчина. – Ах, герцог! Да у нее же лицо, как у Мадонны!

– Ты прав, – ответил довольный Манфредо и, обняв Эмили за плечи, прижался щекой к ее щеке. – И как мне удалось заполучить в жены такую красавицу?!

– Я всегда знала, что если кому и удастся покорить сердце Манфредо, то это будет женщина особенная, – изрекла седовласая дама в пенсне, похожая на учительницу. – Я Флоримел Скотт, бывшая няня вашего мужа. Добро пожаловать, герцогиня, примите мои поздравления. Мне кажется, вы будете счастливы с моим мальчиком.

Эмили попала в распростертые объятия Флоримел и была не по-английски горячо расцелована в обе щеки.

– Спасибо за прием. Очень рада знакомству. Манфредо так много о вас рассказывал…

Взгляд, которым старая Флоримел ласкала своего воспитанника, говорил сам за себя. Эта женщина обожала Манфредо, он был для нее больше чем просто ученик.

– Наконец-то он нашел свое счастье… Единственное, что я могу вам точно сказать, это что вы никогда не встретите более нежного и любящего мужчину…

– Ну, Флоримел! Перестань же! – взмолился смущенный Манфредо. – Свои впечатления оставь на потом.

Он заговорил с прислугой на родном языке. Флоримел заметила, что Эмили ничего не понимает, и стала переводить:

– Манфредо благодарит всех, что подготовили к приезду виллу… Он понимает, сколько это отняло сил и времени. И обещает, что вы наденете специально для нас ваше подвенечное платье… и мы устроим небольшую пирушку в честь вашей свадьбы… Он такой заботливый, – не удержавшись, добавила она от себя. – Всегда таким был, с детства. Ну и повезло же вам, милая девочка!

У Эмили на глазах выступили слезы. К счастью, Флоримел списала это на сентиментальность и, улыбнувшись, понимающе погладила Эмили по щеке.

– Ну что ж, неси в дом свою женушку! – весело приказала она Манфредо.

Он легко поднял Эмили на руки и понес под одобрительные крики и аплодисменты прислуги. Все его любят, думала Эмили. Неужели никто так и не смог раскусить его подлую сущность? Почему Манфредо обманул только меня?

Ее волнение нарастало с каждой ступенькой, которую преодолевал Манфредо, неся свою молодую жену вверх по лестнице.

– Надо было пригласить Флоримел на свадьбу, – заметила Эмили, ухватившись за первую попавшуюся мысль, чтобы хоть ненадолго забыться.

– У нее болит голова от большого скопления народа, – откликнулся Манфредо. – Когда я стал совсем взрослым, я хотел, чтобы Флоримел жила со мной в Венеции, но она изъявила желание остаться здесь. Говорит, что Лигурийское море нравится ей больше Адриатического. С тобой все в порядке, милая? Ты, кажется, дрожишь?

С обеспокоенным видом он торопливо вошел в спальню, заботливо опустил Эмили на кровать и выпрямился. Нервная дрожь пробежала по всему ее телу.

– Я что-то замерзла, – едва слышно прошептала она.

Глаза Манфредо засветились счастьем.

– Я согрею тебя…

– Не надо!!! – вскричала она, расширив в ужасе глаза, и резко отпрянула.

Манфредо оторопел.

– Эмили, любовь моя! – И сделал попытку приблизиться.

– Не подходи ко мне!

Он поднял обе руки и остановился.

– Хорошо-хорошо. Я вижу, ты устала, – спокойно сказал Манфредо. – Может, примешь ванну? Я, кстати, могу присоединиться…

– Ну уж нет! Ванну так ванну, – отрезала Эмили.

– Бедненькая моя! Такой тяжелый день, подумать только! Но ты была самой красивой невестой, Эмили! Знаешь, когда я впервые увидел тебя, ты мне сразу понравилась и я почувствовал, как у меня сердце…

– Пойду наполню ванну, – перебила она, вставая.

– Иди… – Протянув руки, Манфредо привлек ее к себе и нежно погладил по волосам. – Тебе станет лучше, – прошептал он, поцеловав ее ухо. – Скоро увидимся. Ванная комната вон там, все необходимое приготовлено.

Она проскользнула в ванную и плотно закрыла дверь. Ноги ее подкосились, и Эмили грузно осела на пол. Этот ласковый любящий голос резал сердце как нож. И легкая полуулыбка на красивых губах, и лживое выражение беспокойства в глазах…

Она с трудом поднялась и потянулась к двери, чтобы закрыть ее, но никакого замка не обнаружила. И неудивительно, подумала она, ведь это же апартаменты для новобрачных, а жены обычно не запираются от мужей в ванной.

Чуть не плача от собственного бессилия, Эмили сорвала с себя дорожное платье и швырнула в бак для белья. Глотая слезы, она взяла с полки шелковые трусики и полупрозрачный бюстгальтер, которые купила для первой брачной ночи, и зло скомкала их в кулаке.

Отправив их вслед за грязным платьем, Эмили повернула краны. Пока в просторную мраморную ванну набиралась вода, она подошла к зеркалу и утерла слезы. Совсем не так представляла Эмили свою брачную ночь. Тщательно выбирая в фешенебельном венецианском бутике это дорогое белье, она думала о руках Манфредо, которые будут скользить по прохладному шелку материи. Мысленно Эмили уже видела мужа на коленях, отстегивающего чулки от кружевного пояса и целующего каждый дюйм ее ждущей ласк плоти.

Однако отныне ласки Манфредо превратятся для нее в домогательства, поэтому сексуальное белье можно оставить до лучших времен.

Интересно, настанут ли они? – гадала Эмили. Сколько у нас еще будет пустых безрадостных дней? Удастся ли все это время поддерживать у окружающих впечатление гармоничного брака?

Она сильно прикусила губу, но боль внутри нее так и не затихла. Пора спуститься с небес на землю и больше не мечтать. Ни о счастливой жизни, которую обещал Манфредо, ни о его любви…

Заметив на изящном туалетном столике стеклянную баночку со своим любимым маслом для ванны, Эмили добавила несколько капель в воду. Погрузившись в ванну, она огляделась по сторонам. Оборудованная по последней моде комната была, тем не менее, стилизована «под старину». Даже в ванной у них не спрячешься от прошлого, пронеслось в голове у Эмили. Вот и я стала лишь еще одной страничкой в истории непоколебимых традиций семьи д'Ареззо. А точнее детородной машиной…

– Перебьетесь! – прошептала она, словно отвечая новым родственникам.

Она лежала в благоухающей ванне, жалкая и подавленная, чувствуя свою полную беспомощность и незащищенность. Несмотря на то что вода была довольно теплой, Эмили не могла избавиться от озноба, и ей то и дело приходилось открывать кран с горячей водой. Всю оставшуюся жизнь она могла бы купаться в роскоши, но богатство было ей совершенно ни к чему, ведь потеряно самое главное – любовь Манфредо.

Любовь, которую я ждала всю жизнь, пообещала себе Эмили, обязательно придет позже. Может, мне будет достаточно привязанности маленьких детишек из приютов, когда я начну им помогать. Давно мечтая посвятить жизнь заботе о сиротах, я обрела такую возможность сейчас – ведь у меня теперь столько денег, что можно без оглядки жертвовать крупные суммы на благотворительность.

– Эмили, как ты? – послышалось из-за двери.

– Еще немного – и я готова! – торопливо крикнула она.

– А я уже готов, – последовал ответ.

Дверь стала медленно открываться. Эмили быстро юркнула под воду, оставив над пенной поверхностью одно лицо. Когда Манфредо вошел в ванную комнату, Эмили удивленно вытаращила глаза: он лишь небрежно набросил на плечо махровое полотенце, больше на нем не было ничего.

Нам надо объясниться прямо сейчас, подумала она. Иначе потом будет поздно…

– Я хотел убедиться, что с тобой все нормально, – тихо промолвил он, пожирая ее глазами.

– Голова просто раскалывается, – пожаловалась Эмили, прикрыв глаза. Может, он поймет, что мне не до секса, и оставит в покое? – И спать хочется…

– Неудивительно. Что ж, тогда надо сделать тебе массаж. Вылезай, я отнесу тебя в постель, – прошептал он, дрожа от желания. – Там я сделаю тебе такой массаж, что твою головную боль как рукой снимет…

– Не надо, Манфредо, я только…

Она резко вздохнула, почувствовав, как он дотрагивается до ее груди, и сладострастный стон сорвался с губ Эмили раньше, чем она поняла, что должна остановить Манфредо. Воспользовавшись ее замешательством, он прижался губами к полураскрытым губам Эмили и запечатлел на них глубокий долгий поцелуй. Сгорая от желания, она отвечала протяжными стонами на его нежные прикосновения, когда Манфредо запустил руки в воду и стал ласково массировать ее шелковистые от масла груди.

– Хочешь меня помучить? Ах ты, проказница! – засмеялся он, отрываясь от ее губ. – Ну что ж, скоро ты будешь молить меня о пощаде…

Его пальцы скользили по всему ее телу, поглаживая и щекоча, вызывая в Эмили ответную страсть. Наконец ее, безвольную и страждущую, вытащили из пенной воды, укутали в полотенце и отнесли в спальню.

Каждый раз, когда она пыталась заговорить, Манфредо пресекал эти попытки долгими страстными поцелуями. Эмили задрожала и покрылась мурашками, едва ее чувствительная кожа соприкоснулась с прохладным шелком простыней. Она видела, как возбудился Манфредо, сама изнемогала от желания, но знала и то, что это желание возникло против ее воли.

Собрав последние силы, Эмили резко дернулась и попыталась выбраться из-под Манфредо. Засмеявшись, он лишь сильнее прижался к Эмили, и тогда, застонав от сладкой боли, она схватила руками его лицо и жадно впилась в смеющиеся губы, ненавидя и желая его, с пылкостью, которая потрясла Манфредо до глубины души.

Движения его опытных рук по ее влажному, скользкому от масла телу сводили Эмили с ума. На мгновение их взгляды встретились, и Эмили ужаснулась лживости Манфредо: даже в такой момент ему удавалось притворяться любящим мужем. Раздраженная его двуличностью, она решила во что бы то ни стало вырваться из его страстных объятий, но Манфредо так крепко прижал ее к постели, что из глаз Эмили невольно покатились слезы.

– Эмили, милая, что с тобой? – взволнованно спросил он.

Громко всхлипывая, Эмили отпихнула его обеими руками и разрыдалась, подавленная тем, что, несмотря на все прегрешения мужа, она все еще продолжает любить его.

– Будь ты проклят! – истерично взвизгнула она, отталкивая заботливо протянутые к ней руки.

Манфредо замер на мгновение, пожирая взглядом ее обнаженное тело, и Эмили пришлось спрятаться под простыню, чтобы не искушать распаленного страстью мужчину. Оказалось, месть не так уж сладка, как представлялось Эмили. Скорее это похоже на агонию.

– Не трогай меня, пожалуйста! – взмолилась она, сознавая, что сопротивление ей больше не под силу. – Просто уйди, и все!

Но когда он не ответил, ей пришлось собрать всю свою волю в кулак и твердо заявить:

– Тогда уйду я. Считай, что с этой минуты между нами все кончено.

Он попытался ответить, но получилось лишь какое-то невнятное мычание. Удивительно, но Эмили даже немного жалела Манфредо, более того, в ней внезапно проснулось желание успокоить, приласкать и утешить обманщика.

Да я с ума схожу! – пронеслось в ее голове. А думал ли обо мне мой муж, занимаясь любовью с Эугенией, да тем более в день нашей свадьбы?!! Вспоминал ли о своей жене, стягивая с любовницы чулки – точь-в-точь такие же, какие купил и мне, – потому что эти самые чулки его возбуждают?!!

– Предатель!!! Убери от меня руки! – рыдала она, шарахаясь от его робких объятий. – Катись ко всем чертям, а не то я закачу такой скандал, что сбегутся все слуги, и тогда твоя хваленая репутация разлетится в клочья!

Манфредо послушно отошел от кровати. Все его действия напоминали движения робота. Вот он нагнулся, поднял со стула рубашку, надел ее. Поднял брюки, надел, застегнул, щелкнул пряжкой ремня. Выпрямился, молча посмотрел на Эмили, терпеливо ожидая объяснений, как будто все происходящее для него – какое-то непрекращающееся кошмарное сновидение.

– Я ничего не понимаю, – сухо сказал он.

– Ах, ты не понял?!! – взвизгнула Эмили, пытаясь закутаться в простыню.

На шелковых простынях были вышиты золотые лилии. Мы могли бы более приятно провести время, занимаясь любовью на этих простынях, подумала она, утолить обоюдное желание истомившихся тел, скрепить данную перед Богом клятву… Потом мы бы отдохнули несколько часов в этой прохладной спальне, а утром могли бы снова насладиться объятиями друг друга или обсудить предстоящие планы на новый день…

Приказав себе не думать о том, чему не суждено сбыться, она решила, что отныне все ее дни будут наполнены тоскливым одиночеством.

– Эмили, – сбитый с толку Манфредо провел ладонью по волосам, вынул белоснежный платок и отер со лба испарину, – объясни же, в конце концов! Что с тобой происходит? Тебя как подменили! Что ты пытаешься мне доказать?

– Все проще, чем ты думаешь, – жестоко сказала она. – Ну, пораскинь мозгами, герцог! Чего ты боишься больше всего на свете?

– Что ты когда-нибудь перестанешь меня любить… – ответил он, не раздумывая.

Она чуть не задохнулась от негодования. Какой же он двуличный, какой находчивый! У таких людей на все готов ответ, они не лезут за словом в карман! И не увидь я в день свадьбы собственными глазами, ни за что бы не поверила, если бы кто-то сказал, что Манфредо мне изменяет.

– Ответ неверный, – отчеканила она, сверля его полным презрения взглядом. – У тебя могут появиться более серьезные проблемы. Например, отсутствие наследников…

На этот раз лицо Манфредо застыло в каком-то ледяном недоумении, черты обозначились еще пронзительнее и четче.

– Ты сама знаешь, как мне хочется, чтобы у нас были дети, – бесстрастно сказал он.

Эмили удовлетворенно усмехнулась. Вот теперь вся сущность Манфредо наконец-то была ей ясна.

– И ты хочешь этого так сильно, что готов продать душу дьяволу, лишь бы добиться своего! – прошипела она, сверкая глазами.

– Не понимаю, о чем ты!

– Прекрасно понимаешь!

От напряжения у нее и вправду разболелась голова. Эмили села на кровати и принялась выдергивать шпильки, поддерживающие замысловатую высокую прическу. Освобожденные волосы тяжело рассыпались по обнаженным плечам, и, бросив на мужа испепеляющий взгляд, Эмили продолжила:

– Прекрасно понимаешь, и будешь жить, как я захочу, Манфредо. Я никогда не рожу от тебя ребенка. Никогда, если ты, конечно, не опустишься до изнасилования.

Внезапно к Манфредо вернулись ощущения минувших лет, когда он был буквально раздавлен поступком Карлы Фредерики. Не в силах сдвинуться с места, он задавал себе один и тот же вопрос: неужели история повторяется? Нет, такого просто не может быть…

Мысли лихорадочно носились в его голове. В памяти герцога вновь и вновь всплывало одно и то же – ночной кошмар, преследовавший его все эти годы, вдруг стал обретать вполне явные формы. Чтобы разорвать цепь невыносимых воспоминаний, просто необходимо что-то сделать, сдвинуться с места, сказать что-то…

– Манфредо!!!

Истошный крик Эмили моментально вернул его к реальности. Как в замедленной съемке, он равнодушно посмотрел на свою руку, с которой капала кровь на ковер, и, разжав кулак, стряхнул с ладони осколки хрустального бокала. Проклиная себя за неосторожность, Манфредо пошел в ванную и подставил кровоточащую ранку под струю холодной воды.

Эмили уже была рядом. Обнаженная, кое-как прикрытая простыней, такая теплая, такая желанная… Манфредо изо всех сил стиснул зубы, заставив себя перебороть инстинкты, которые советовали ему подойти к Эмили, заключить ее в объятия и любить ночь напролет.

– В ранке не осталось стекла? – беспокоилась Эмили.

– Не знаю. Да и какая мне разница!

– Дай посмотреть…

– Не надо! – Манфредо заметил, как она вздрогнула от его резкого окрика.

– Если хочешь, я принесу щипчики для бровей. Ими удобнее вынуть осколки…

– Ничего мне не нужно! – С этими словами Манфредо намылил рану и тщательно промыл ее под струей ледяной воды, получая какое-то мазохистское удовольствие от нестерпимого пощипывания.

Эмили вскрикнула, как будто его боль передалась и ей. Закрыв ладонью рот, она молча наблюдала за его отточенными действиями. Манфредо обмотал ладонь льняной салфеткой и обернулся к Эмили.

– Вот и все. Ну, какие еще небылицы рассказал тебе мой брат?

Она попятилась.

– Никаких.

– Что ж ты тогда…

– А я сама вас видела! – выпалила Эмили. – Я видела собственными глазами, как ты раздевал Эугению прямо в день нашей свадьбы!

Манфредо оторопел.

– Что ты говоришь?

– Нет, я хочу послушать, что скажешь ты! – завизжала она. – Как ты мог заниматься с ней сексом спустя пару часов после нашего венчания?!! Да знаешь, кто ты? Скрытный, двуличный бабник!!! Кто еще смог бы так мастерски притворяться, будто души не чает в новой жене?

– Между мной и Эугенией ничего не было! – выпалил Манфредо, потрясенный обвинением Эмили. – Я лишь просил ее одеться, потому что…

– Врешь!!!

– Да нет же, черт побери!

– А мне так не кажется! Можешь отпираться до посинения, только я все равно не поверю! О, как я ошиблась! Мне не следовало выходить за тебя замуж, тем более так быстро. Но ты плел свои лживые сети, как паук, и очаровал меня, точно так же, как и всех остальных, между прочим… Ну что ж, ты получил что хотел! Тебе не надо бояться, что новой жене нужен твой титул или деньги! К счастью, денег у меня своих хоть отбавляй. Но, увы, ты не учел одну простую вещь: теперь, когда я знаю о тебе все, мне больше не хочется быть твоей женой. Я не люблю тебя, Манфредо. Ни капельки!

– Но я же вижу, что ты меня хочешь! – возразил он.

– Если думаешь, что я буду жить с тобой только из-за секса, то ты плохо меня знаешь, – ядовито заметила Эмили.

– А почему бы нет? Мы же оба хотим детей…

– Да, но рожать от такого подлеца я не намерена! – с ненавистью выкрикнула Эмили.

Манфредо был зол на себя за то, что изначально взял неверный тон. В глубине души он надеялся, что, как только ему удастся уложить Эмили в постель, их разногласия исчезнут.

– Не отрицай, у нас одни и те же желания, – примирительно сказал он.

– Да. Я действительно люблю детей! – вскричала готовая разрыдаться Эмили. – Но своим мерзким поведением ты лишил меня возможности иметь своих. Так что отныне я буду заниматься благотворительностью, заботиться о сиротах, а возможно, и усыновлю одного! Это будет мне утешением, Манфредо, но совсем не о такой жизни мечтала я с тех пор, как познакомилась с тобой!

– Тогда ложись со мной в постель.

В его глазах горел огонь желания. Эмили передернула плечами, недоуменно взглянув на мужа, и облизнула пересохшие губы. Подавляя желание обнять ее, Манфредо сделал несколько глубоких вздохов и постарался успокоиться.

– Эмили. Мы оба устали. Чтобы не давать поводов для сплетен, мы должны спать в одной комнате. Так что иди-ка ко мне, и давай забудем обо всем, что мы друг другу наговорили…

– Ну уж нет! – Эмили плотнее запахнулась в простыню. – Я, кажется, доходчиво объяснила, какое будущее нас ждет. А если ты не понял, Манфредо…

– Ты хорошо подумала?

– Лучше не бывает. На людях мы будем прикидываться счастливыми молодоженами, но только ради спокойствия моего дедушки, а вовсе не для того чтобы сохранить твою чертову репутацию праведника!

– А наедине?

– Ты не будешь ко мне прикасаться. Никакого секса! Никаких ласк! Ни-че-го! И с этого дня не смей совать свой нос в дела семьи ди Мафаи! У тебя свои проблемы, у меня – свои. Я планирую много времени уделять благотворительности, особенно помощи сиротским приютам. Вот что ждет меня в будущем, Манфредо. Что же касается тебя, ты волен поступать как заблагорассудится, лишь бы твои похождения не слишком огорчали дедушку. А теперь тебе скорее всего придется взять подушку и лечь на софу, раз ты во что бы то ни стало намерен ночевать со мной в одной комнате.

Манфредо смотрел на нее, как на сумасшедшую. Эмили все решила за него. Ее серые глаза сверкали ненавистью, он чувствовал, как эта ненависть холодным острием впивается ему в самое сердце. Одна последняя попытка, и, может быть, все встанет на свои места…

– Мы – муж и жена! – веско сказал он. – И я женился только по одной причине…

– Конечно! – перебила Эмили. – По причине острой необходимости получить наследника рода д'Ареззо. Деньги к деньгам – очень удобно. А главное, безопасно! Но я не намерена поддерживать ваши дурацкие семейные традиции, я хочу жить без оглядки на прошлое!

– Но я-то не могу так! Я – член этой семьи, и я живу историей, хочется мне этого или нет!

– Понятно. И ты так дорожишь своим аристократическим прошлым, что настоящее тебя уже не волнует…

– Ты не права, Эмили. – Манфредо шагнул к ней и пристально посмотрел в глаза. – Я чту прошлое, но живу сегодняшним днем. Иначе мне никогда бы не удалось стать преуспевающим адвокатом. Надеюсь, ты не станешь отрицать этот факт. И все же мне жаль, что в остальном ты мне не доверяешь…

– И правильно делаю. Потому что для тебя твоя династия важнее всего на свете, – дрожащим голосом заявила Эмили.

– Нет, это не так! – упорно отрицал Манфредо. – Что бы тебе ни наговорили…

– Ой, хватит, перестань! – отмахнулась раздраженная Эмили, закрывая руками уши. – Я больше не желаю слушать эти жалкие оправдания.

И Манфредо понял, что чаша терпения Эмили переполнилась. Завтра она успокоится. Его глаза задорно блеснули. Завтра все будет по-другому. Утром мы проснемся, и я спокойно выясню, какая муха укусила мою любимую Эмили.

Не сказав больше ни слова, Манфредо подхватил одну из подушек и швырнул на софу. Затем молча снял одежду и устроился на ночь. Точнее, на ту часть ночи, пока Эмили будет бодрствовать, ворочаясь с боку на бок и отгоняя неприятные мысли.

В планы Манфредо не входило провести первую брачную ночь на узкой софе. Нет-нет, он все сделает так, как задумал: прокрадется на кровать и займется любовью с Эмили…

Свернувшись калачиком на огромной кровати, Эмили пыталась уснуть, но, несмотря на усталость, никак не могла расслабиться, прокручивая в памяти злополучные события прошедшего дня.

Спустя несколько часов Эмили услышала какой-то шорох. Затаив дыхание, она сжалась в комок. Крадущиеся шаги приближались. Мягкая перина позади нее прогнулась.

– Не трогай меня! – зашипела Эмили, перекатываясь на другой бок.

– Это мой дом, и кровать тоже моя! – прорычал Манфредо, раздосадованный тем, что его обнаружили раньше времени. – Если хочешь, спи на софе сама!

Эмили торопливо отодвинулась на самый край кровати и, уцепившись за матрас, решила во что бы то ни стало дать отпор возможным домогательствам мужа.

Уснуть ей удалось лишь на рассвете. Манфредо прислушался к ее ровному дыханию и, убедившись, что она крепко спит, осторожно перекатился на другой бок.

В неверном утреннем свете смутно обозначились изгибы тела Эмили. Округлые полушария груди, крутые бедра… Его сердце бешено забилось, и Манфредо испугался, как бы его стук ненароком не разбудил мирно спящую Эмили. Должно быть, почувствовав близость его тела, она вдруг вскинула во сне руку, уронила ее на Манфредо и прижалась головой к его плечу.

Он, не дыша, стал подтягивать к себе простыню, на которой лежала Эмили, ожидая в любую минуту ее сердитого «Убери от меня руки!». Томясь от страсти, Манфредо пожирал глазами ее щедро одаренное природой тело, наслаждался ее красотой, а Эмили по-прежнему не предпринимала никаких попыток его остановить. В его душе затеплился слабый огонек надежды. Должно быть, она все-таки любит меня, решил Манфредо, замирая от счастья. А раз так, значит, все будет хорошо…

Каждый мускул его возбужденного тела изнемогал от вынужденной сдержанности. Манфредо хотел наброситься на Эмили, расцеловать ее страстно, сделать ее своей женой в подлинном смысле этого слова. Вместо этого он лишь нежно провел пальцами по шелковистой коже ее голых плеч и, уловив слабый ответный стон, прижался губами к ее шее и вдохнул трепетный аромат ее духов.

Эмили реагировала на его робкие поцелуи, тихо постанывая от удовольствия, чем доставляла Манфредо ни с чем несравнимое наслаждение. Тогда его осмелевшая рука легла на высоко вздымающуюся грудь Эмили. Ее соски моментально затвердели под его ласковым прикосновением. Умирая от желания, Манфредо не мог больше сдерживаться и, приподнявшись, страстно обнял Эмили, жадно впившись губами в ее рот.

Эмили ответила ему сразу, приоткрывая губы и принимая в себя его настойчивый язык. Они, как противники, сцепившиеся в смертельном захвате, катались по кровати, страстно обнимая и целуя друг друга до изнеможения. Эмили извивалась и стонала, прижимаясь к Манфредо все крепче в своем стремлении утолить жажду плоти.

Неожиданно и уже слишком поздно до нее стало доходить, что она не должна слепо следовать природным потребностям своего тела. Что же я делаю?! – пронеслось у нее в голове. О чем думаю?! Кому собираюсь подарить минуты блаженства? Этому ничтожеству?!! Да он мизинца моего не стоит!

– Все! Перестань! – закричала она, окончательно проснувшись и пытаясь высвободиться из его объятий.

Манфредо смотрел на нее голодным взглядом хищника, и Эмили пришлось приложить все усилия, чтобы не поддаться его почти животному обаянию.

– Оставь меня, в конце концов! – зло прошипела она.

– Но… Зачем ты так со мной?!! Зачем сначала даешь мне волю, а потом… Я просто не понимаю! Никогда бы не подумал, что ты способна так изощренно издеваться!

Потрясенная его словами, Эмили стала кутаться в простыню, думая, что еще минута – и разгоряченный супруг возьмет ее силой.

– Тебе нельзя спать со мной в одной постели, – сказала она, пряча взгляд. С одной стороны, ей нестерпимо хотелось этого, а с другой – Эмили поражало, что ее любовь к Манфредо оказалась намного сильнее, чем казалось ей прежде. – Я не хочу, чтобы ты крался, как вор, и насиловал меня посреди ночи…

– Баста! Если ты обо мне такого мнения…

Его лицо скривила горькая ухмылка. Манфредо быстро спустил ноги на пол и накинул махровый халат. Эмили была ни жива, ни мертва от страха. Она молча наблюдала за его нервным метанием из угла в угол и почти физически ощущала, как клокочет в Манфредо ярость.

– Итак, – заговорил он, с трудом сдерживая бешенство, – я снова вляпался в ту же историю…

Скользнув под одеяло, Эмили непонимающе посмотрела на него.

– В какую?

Он на мгновение замер, потом, тяжело дыша, приблизился к кровати.

– Ты не знаешь. Да и никто толком ничего не знает… У меня нет привычки плакаться кому-то в жилетку, особенно когда задета моя честь…

– Ее задеть не так уж трудно, – язвительно вставила Эмили, однако Манфредо не обратил на ее издевку внимания.

– Когда я был женат на Карле Фредерике, меня так же унизили… Но, женившись на тебе, я никак не ожидал, что меня опять погонят с супружеского ложа. – Манфредо горько усмехнулся. – Карла Фредерика хотя бы не отказывала мне в первую брачную ночь, так же как и в первое время после свадьбы…