Текст книги "Заманчивый мир"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– А разве у него проблемы в личной жизни?

Эдоардо покачал головой.

– Милая Эмили, у него была жена, Карла Фредерика, одна из моих дальних родственниц. А потом она умерла, и я остался единственным, последним ди Мафаи…

Эмили почувствовала, что сейчас разрыдается. Манфредо никогда не говорил, что Карла Фредерика была из той же семьи, что и она.

– Я знаю, что он был женат и что жена его умерла при родах, но он не говорил, что она была вашей родственницей.

– Карла Фредерика была моей последней надеждой, – просипел Эдоардо. – Два старинных знатных рода могли бы наконец породниться… А как я обрадовался, когда Карла Фредерика сообщила, что ждет ребенка!

– Ужасно, что она умерла так рано, – выдавила Эмили. – Вам обоим, наверное, было очень тяжело…

– Обоим-то обоим, но Манфредо был просто раздавлен. Он всегда казался сильным, достойно переносил все потрясения, а тут… Когда погибли его родители, он вел себя как настоящий мужчина, а ведь в ту пору ему было всего семнадцать. Он взял на себя заботу о брате, стал управлять семейным бизнесом, но этот случай с Карлой Фредерикой… Манфредо был безутешен, мы даже потеряли его из виду на несколько дней после похорон. Я никогда не видел такого лица, словно… весь мир рухнул и ему теперь все равно…

Эмили сочувственно вздохнула. Вот подтверждение тому, что Карлу Фредерику Манфредо любил больше жизни. Значит ли это, что на новую любовь он уже не способен?

Эмили поднялась на ноги и оправила юбку. Теперь ей стало ясно, почему Манфредо проявил к ней столь живой интерес.

– Значит, герцог был единственным наследником вашего состояния? – уточнила она.

Ах, если б ты только знал, терзалась она, что задумал твой любимчик Манфредо! Однако, не желая огорчать больного старика, она промолчала.

– Да, но теперь все богатство нашего рода перейдет к тебе. Оцени его великодушие: ведь он мог запросто не сказать тебе об этом!

– Его великодушие весьма трогательно, – пробормотала Эмили.

Ее сердце было разбито. Красивая сказка про любовь оказалась обманом. Но как он мог?!!

– Наши с тобой предки сколотили первое состояние на торговле с Востоком, – продолжал Эдоардо. – Потом мы переключились на парфюмерное дело…

– У мамы всегда были такие чудные духи! – воскликнула Эмили.

– Правда? – оживился старик, и его глаза вновь наполнились слезами. – Ты прости меня… Прости за все, что я ей сделал…

– Уже простила. – Эмили обняла плачущего деда. – А кто старое помянет, тому глаз вон! Давай поговорим о маме в другой раз, ладно?

– Благослови тебя Господь, дитя! А теперь прошу прощения, я очень утомился. Позвони в колокольчик, если тебе что-нибудь понадобится. И еще… Скажи Манфредо, чтобы пригласил нотариуса – мне же надо переписать завещание на тебя. Спасибо, Эмили! Твой приезд вернул меня к жизни.

Она еще раз обняла деда на прощание. Тот позвонил, и на зов явилась служанка, которая покатила кресло старика к двери. В этот момент вернулся Манфредо. Эмили невольно тронуло то, как Манфредо отвесил ее деду почтительный поклон.

– Я тоже устала с дороги, – заявила она, оставшись наедине с герцогом.

Эмили надо было успокоиться и обдумать услышанное. Получалось, что Манфредо хотел жениться на ней по расчету. А что еще нужно богатому герцогу: два дворца, состояние ди Мафаи в придачу к собственному и пышущая здоровьем жена, способная произвести на свет кучу детишек.

– Пойду к себе и распакую чемоданы… А потом, может быть, поброжу по дому.

– Конечно-конечно. Дай знать, когда будешь готова, – быстро сказал Манфредо, – я помогу тебе освоиться.

– Спасибо, не стоит. Мне надо побыть одной.

– Боже мой! Тебе вовсе не обязательно избегать меня, когда мы наедине.

– Не подходи ко мне! – вспылила Эмили. – Ты обманул меня! Ты не сказал, что Карла Фредерика тоже была ди Мафаи! Что ты – наследник моего деда! Почему, Манфредо? За что ты так со мной?

Он изумленно смотрел на Эмили, онемев от ее гневного выпада.

– Что, ответить нечего?! Как же так?! Ты самый разговорчивый из всех знакомых мне мужчин! У тебя небось душа ушла в пятки, когда ты обнаружил, что у моей матери осталась дочь…

– Если ты точно вспомнишь, – терпеливо ответил Манфредо, – я был рад этому.

Она недовольно сдвинула брови. А ведь действительно он выглядел счастливым в их встречу у Томаса Робинсона.

– А не сказал я, потому что тогда тебе бы стало неловко лишать меня такого состояния. Я боялся спугнуть тебя. Боялся, что ты не захочешь увидеться с Эдоардо и сердце старика будет разбито…

– Но ты мог бы поставить меня в известность уже позже, когда я была готова с ним познакомиться.

– Мне казалось, мы были заняты другими делами. – Манфредо грустно улыбнулся. – Например, любовью…

– С меня хватит! Я иду к себе в комнату! Не надо, не провожай меня. Для этого есть прислуга, не так ли?

Манфредо молча загородил собой дверь. Его взгляд внезапно потемнел от гнева, и Эмили стало казаться, будто он сейчас просверлит ее насквозь.

– Ты ко мне несправедлива.

– Может, это ты несправедлив ко мне? – парировала она. – А я ведь предупреждала: нельзя жениться скоропалительно, ничего друг о друге толком не зная.

– К чему ты клонишь?!

– К тому, что я не такая уж безобидная овечка, какой ты меня узнал…

– Тем лучше. Моя жена должна обладать теми же качествами, что и я. Характером, например…

– Неужели? Такая, чтоб презирала тебя, противилась каждому твоему решению, спорила до хрипоты?.. Ты зря думаешь, что раз мой папочка был викарием, то я выросла этакой бессловесной тихоней. У меня тоже есть чувства. Собственное мнение…

– А мне и не хочется порабощать твою волю, – возразил Манфредо. – И как только эта дурацкая мысль взбрела тебе в голову! Ты же мудрая женщина, Эмили…

– Знаешь, я как-то устала быть мудрой. Иногда мне хочется пустить все на самотек. Может, я захочу растратить состояние? – зловеще предположила она. – Мало ли что взбредет мне в голову?

– Только не это, – уверенно ответил Манфредо. – Ты достаточно умна и расчетлива, к тому же тебе не позволит воспитание. Я люблю в тебе эти качества, именно за них я тебя и уважаю.

Он был прав, как обычно. Надеясь найти покорную жену, он сделал правильный выбор. Но стараниями какого-то злобного дьявола Эмили так и подмывало дразнить и пугать его страшными предположениями.

– Однако чересчур строгое воспитание может повлиять на меня совершенно непредсказуемо. Годы нищенского существования приучили меня отказывать себе во всем. Но теперь, когда у меня столько денег, я могу швырять их направо и налево! Мне начинают нравиться хорошая одежда, деликатесы, личные парикмахеры, дорогие автомобили. А ночные клубы?! А игорные дома?!! Да я спущу в них кучу денег! Какой толк от наследства, если нельзя жить в свое удовольствие?

Наступила долгая тишина. Эмили поняла, что явно перегнула палку, упомянув бесконтрольное разбазаривание денег в казино.

– А куда подевались твои благородные намерения жертвовать тысячи тысяч на инвалидов и сирот?

Эмили стало плохо. Час назад они были помолвлены и готовились к свадьбе. В считанные минуты она превратилась в праздную транжирку, а их счастливое будущее разлетелось миллионом жалких осколков.

– Я вправе тратить деньги по своему усмотрению, – отчеканила она. Ее взгляд был тверд и резал как нож.

– Все ясно, ты просто устала, – отмахнулся Манфредо. – Иди поспи, а то ты что-то бледненькая. Поговорим, когда отдохнешь. И заруби себе на носу: только я знаю все тонкости ваших, ди Мафаи, дел. Так что не переоценивай свои возможности, а доверься мне, и все будет хорошо.

Эмили рассмеялась ему в лицо.

– Довериться тебе?!! Да я не доверю тебе купить мне мороженое!

– Но тебе придется! – рявкнул Манфредо, хватая ее за руки. – Если ты этого не сделаешь…

– Будешь угрожать, я вышвырну тебя из моего дома в два счета, – ледяным тоном заявила она.

На этот раз побледнел Манфредо.

– Да ты не так поняла!

– Неужели? – Эмили была готова разрыдаться. Она любила его, хотела выйти замуж. Но что теперь? Они не могут поделить какие-то жалкие бумажки! – Дай пройти или я закричу! – прошипела она, пытаясь высвободить посиневшие запястья.

– Эмили!!!

Раздражение соскользнуло с его красивого лица, уступив место неподдельной тоске. Манфредо поймал руками ее пылающее лицо и впился губами в полураскрытый рот.

Эмили пыталась сопротивляться и даже оттолкнула его на мгновение, но только для того, чтобы дать Манфредо возможность прижаться еще ближе. Через минуту его сильные руки уже обвивали ее стан, а она, словно растаяв от любви, безвольно покоилась в крепких объятиях Манфредо.

9

Не выпуская ее из объятий, Манфредо поспешил запереться, просунув ножку стула в бронзовую ручку дубовой двери. Эмили еле слышно молила его остановиться, но это было выше его сил. Он хотел ласкать мягкие изгибы ее тела, целовать трепещущие губы, бесконечно долго любить ее…

Спустя минуту она уже не была так строптива. Ее податливое тело напряглось в ожидании более смелых ласк, и Манфредо в мгновение ока буквально сорвал с нее платье.

Эмили запрокинула голову и протяжно застонала. Его восхищенному взору открылась тонкая изящная шея и манящие полукружия груди. Он склонился и жадно приник ртом к этой разгоряченной плоти, лаская и дразня изгибы шеи, мочки ушей, спускаясь все ниже и ниже, пока его губы не нащупали маленькие твердые бугорки возбужденных сосков.

Ей почудилось, что полутемная гостиная и вся окружающая обстановка вдруг обрушились куда-то в небытие, оставив их с Манфредо одних на целом свете. Сгорая от нетерпения, она помогла ему снять рубашку, провела ладонью по напряженной мускулатуре плеч, и Манфредо задрожал от желания. Он схватил Эмили за плечи и, встав на колени, стал водить языком вокруг розовых напрягшихся сосков, то посасывая, то покусывая их набухшую мякоть.

Изнемогая от страсти, Эмили, слегка дразня, пощекотала его губы, прошлась кончиком языка от уголка до уголка и, внезапно отпрянув, принялась целовать его широкую грудь. Манфредо глубоко вздохнул и зажмурился.

– Эмили, – прошептал он, наклоняясь к ее маленькому ушку. Искушение поцеловать эту розовую мочку было сильнее его, и он согрел ее своими жаркими губами, почувствовав ответную дрожь во всем ее теле. – Я люблю тебя!.. О, как же я люблю тебя!

Он сказал это? Эмили вздрогнула, как от удара током.

– Манфредо? – выдохнула она, не в силах справиться с охватившим ее волнением.

– Да, да! Я люблю тебя больше жизни! – повторил он, укладывая Эмили на тахту. – Моя милая Эмили…

Спустя какое-то время она начала приходить в себя. Словно побывав в другом измерении, Эмили плакала от счастья и не могла остановиться.

Манфредо меня любит… Неужели он наконец-то сказал мне об этом?!

Даже теперь, довольный и усталый, он не переставал нежно поглаживать соблазнительные формы ее великолепного тела.

Эмили робко дотронулась до него и густо покраснела.

– Ты что, стесняешься? Ведь мы только что занимались любовью! – нежно засмеялся Манфредо.

– Я люблю тебя! – быстро шепнула она, спрятав лицо на его груди.

В следующее мгновение его губы нашли ее рот, и Эмили почувствовала их мягкое, но требовательное прикосновение. На этот раз ее экстаз продолжался еще дольше и был окрашен целой гаммой новых изысканных эмоций.

10

В течение следующей недели Эмили все больше привыкала к своим чувствам. По утрам, в просторном кабинете, уставленном книжными стеллажами, Манфредо вводил ее в курс дел. Они усаживались за античные столики друг против друга и становились похожими на королеву Викторию и принца Альберта, обсуждающих государственные дела.

Манфредо терпеливо объяснял Эмили все нюансы их общего бизнеса, рассказывая, каким образом ему удалось сохранить и приумножить богатство семьи ди Мафаи. Постепенно до нее стало доходить, как напряженно он должен был работать, чтобы достичь таких результатов. Эмили приятно удивило и то, что значительные суммы Манфредо перечислял в различные благотворительные заведения, помогая немощным и больным, старикам и сиротам.

В этот день, облачившись в элегантный брючный костюм кремового цвета и наскоро перекусив в компании дедушки, Эмили спешила в библиотеку. Лишь накануне вечером Манфредо улетел вместе с братом на Сицилию по делам, а Эмили уже успела по нему заскучать.

Нетерпеливо поглядывая на дверь, она расхаживала из угла в угол, изредка сверяясь со своими новенькими наручными часами.

Не так давно Манфредо позвонил из аэропорта, сказав, что уже садится в лодку, и попросил Эмили подождать его в библиотеке, пообещав зацеловать ее до потери сознания.

Сердце Эмили замерло, когда за дверью наконец послышались приближающиеся шаги. Она круто повернулась и увидела его…

Ее восхищенные глаза жадно схватывали каждую деталь, нежное, чуть грустное выражение лица, безупречный черный костюм, воротничок белоснежной рубашки, узкую полоску галстука… Он был само совершенство.

Пару секунд они лишь оторопело разглядывали друг друга, но потом Манфредо бросился ей навстречу, и Эмили раскрыла ему свои жаркие объятия.

– Я безумно соскучился! – зашептал Манфредо с явным намерением наверстать упущенное.

– Но Манфредо! – ласково прикрикнула Эмили, пытаясь образумить нетерпеливого жениха. – Подожди до вечера! Нам так много нужно успеть! Составить план венчания, осмотреть местные достопримечательности… О, мне просто не терпится погулять по Венеции!

– А мне – исцеловать тебя всю, – честно признался Манфредо.

Она не удержалась от улыбки и ответила:

– И мне тоже…

– А как здоровье дедушки? – спросил вдруг Манфредо, глубоко вздохнув.

– Спасибо, не жалуется, – ответила она, слегка удивившись его манере быстро менять тему. – По-моему, ему с каждым днем все лучше и лучше.

– Так давай же наконец скажем ему, Эмили! – предложил Манфредо, взяв ее за руку. – Только ему – больше никто знать не должен. Представляю, как он обрадуется, ведь ты у него самая любимая…

– И ты тоже! – Эмили засмеялась. – Если честно, мне кажется, дедушка уже сам обо всем догадался. Сегодня, когда мы завтракали без тебя, он пытался разузнать о наших с тобой отношениях, о том, как мы познакомились и все такое. Мне постоянно приходилось переводить разговор на другие темы, но он прямо-таки не унимался! Тогда я стала расспрашивать о маме, и он вроде успокоился.

– Надеюсь, после этого разговора ты на него не в обиде?

– Да он и сам понять не может, почему она не объявилась после замужества и не воспользовалась деньгами, лежащими на ее счете в банке!

– Наверное, хотела казаться самостоятельной.

– Нет, просто рядом с моим отцом она была куда счастливее, чем здесь. Тут она никогда не была уверена, кто ей друг, а кто с ней только из-за денег.

– Это головная боль всех состоятельных людей, – согласился герцог.

– Мне очень жаль маму. Люди завидовали и ненавидели ее. Дедушка рассказал, что у мамы было два ярких романа и оба избранника встречались с ней только из-за денег. Вот почему он так стремился выдать ее замуж за человека достойного. Он считал, что с ним она будет защищена от всякого рода невзгод, но рядом с твоим отцом мама всегда чувствовала какую-то скованность. Он недооценивал ее как личность, понимаешь? Потому-то и сбежала она с моим папой, который и понятия не имел, кто она есть, пока мама не призналась ему в этом уже после свадьбы.

– Иди сюда, радость моя, – ласково позвал Манфредо, усаживая Эмили к себе на колени. – Ты права, богатство привлекает жадных людей. Но иногда даже богачи становятся жадными на… развлечения. Им не надо бороться в этой жизни, не надо работать, поэтому он глупеют и развращаются, изыскивая все новые и новые развлечения, чтобы заполнить свои пустые дни… Вот почему я так боюсь за тебя. Будь осторожна! Ты слишком дорога мне!

– Спасибо, буду осторожна. – Она нежно обвила руками его шею. – Я и сама рада, что встретила тебя, а не какого-нибудь нищего пройдоху или, наоборот, плейбоя, которые терпели бы меня только из-за денег.

Манфредо вздохнул.

– К сожалению, так тоже бывает. Ну что, будем сегодня заниматься?

– Сперва расскажи, как там твой брат?

– О, брат, как всегда, в чудесном настроении. – После недолгого колебания Манфредо продолжил: – Мы возвращались одним самолетом. Он хочет устроить в честь тебя прием.

Эмили просияла.

– Вот здорово! Когда?

– Сегодня вечером… Но мы можем не ходить…

– Мы должны! – перебила Эмили. – Как же так? Он будет готовиться, ждать. Кроме того, мне совершенно нечего делать сегодня вечером. Решено, – твердо сказала она, – мы идем, и точка.

– А я бы хотел уснуть в твоих объятиях…

– Я тоже, но зато представь, как мы друг по другу соскучимся!

– Ну ладно, – нехотя согласился Манфредо. – Только ночью я съем тебя живьем!

Собираясь на вечеринку к Сальваторе, Эмили прокручивала в уме события прошедшего дня. Узнав о готовящейся свадьбе Манфредо и Эмили, старый Эдоардо был на седьмом небе от счастья, намекнув влюбленным, что эта новость способна вернуть его к жизни.

Встав перед зеркалом, Эмили надела жемчужное ожерелье. Затем очень медленно, чтобы не порвать, натянула телесного цвета чулки, которые так нравились Манфредо, и пристегнула их к кружевному поясу. Дабы блеснуть на приеме, Эмили выбрала шелковый светло-вишневый топ и молочного цвета юбку, прямую и вызывающе короткую, которую она ни за что не решилась бы надеть, если бы продавец из модного бутика не заверил ее, что так теперь ходит вся Европа.

Манфредо еще не видел ее в этом костюме. Эмили мысленно усмехнулась, представив выражение его лица в момент скорой встречи. Возбужденная предстоящей вечеринкой, Эмили сунула ноги в туфли на шпильках и набросила на плечи длинный светло-вишневый плащ, который должен был чудесно развиваться и шуршать при ходьбе.

Последним штрихом стали жемчужные сережки.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Эмили довольно улыбнулась. Безупречный легкий макияж, тщательно завитые волосы – услуги, предложенные парикмахером и стилистом, которые наперебой старались угодить новой графине, – создавали образ самоуверенной светской дамы.

Дворец д'Ареззо был возведен в пятнадцатом веке и поэтому казался намного меньше роскошного палаццо ди Мафаи.

– В следующий раз мы приплывем сюда в день нашей свадьбы, – тихо сказал Манфредо, помогая Эмили покинуть лодку.

– Почему не раньше? – удивилась Эмили. – Мы должны почаще встречаться с твоим братом.

– У нас… не будет времени на визиты, – выкрутился Манфредо. – Нам еще столько надо успеть…

Они вошли в холл и сразу же застряли в гуще развеселой толпы. Отовсюду лилась оживленная болтовня, поблескивали драгоценности на руках и на шеях дам, от мужчин, упакованных в черные смокинги и белые манишки, безобразно разило вином.

Они начали протискиваться сквозь черно-белые тела. Люди здоровались с Манфредо и бесцеремонно разглядывали Эмили. Наконец они добрались до балкона, где вертелся Сальваторе.

– Манфредо! Милый братец! – Мужчины быстро обнялись, и Сальваторе, как эксперт, оглядев Эмили, перешел на английский: – Значит, это и есть та самая Эмили?

С этими словами он расцеловал ее в обе щеки, обнял за плечи и смерил таким же внимательным, как у Манфредо, взглядом. Несмотря на очевидное сходство со старшим братом, лицо Сальваторе было менее мужественным, а рот и нижняя челюсть почти по-женски мягкими.

– Но я возмущен! – вскричал он, крутя Эмили и так, и этак. – Она вовсе не похожа на кобылу!

Эмили сдержанно засмеялась.

– Спасибо за комплимент!

– Ты совсем не так мне ее описал, – продолжал Сальваторе. – Она – прелесть! Разве можно сказать, будто она неуклюжая как корова? Что она толстуха?

– Уймись, Сальваторе, – пробормотал Манфредо. – Довольно шутить…

– Шутить? Да ты сам такое говорил! Я позвонил ему в Лондон, – объяснил Сальваторе, обращаясь к Эмили, – как только увидал в газете вашу фотографию. Он почему-то начал отпираться, сказал, что между вами ничего такого нет, потому что ты похожа на…

– На корову, – докончила Эмили. Интересно, подумала она, у Манфредо действительно такое мнение обо мне? – Прошу прощения, мне хочется познакомиться с гостями.

– Эмили! – попытался остановить ее смущенный Манфредо.

Не удостоив его даже взглядом, она быстро нырнула в гущу толпы, где на нее тут же налетела нарядная молодая женщина.

– Вы, наверное, Эмили ди Мафаи? Очень приятно вас видеть! – Говорившая – крашеная тощая блондинка, явно англичанка, увешанная бриллиантами, – ритуально поцеловалась с Эмили три раза и в пьяном удивлении уставилась на ее ожерелье. – А вы намного лучше, чем я думала. Манфредо говорил Сальваторе, будто вы…

– Похожа на корову, – устало повторила Эмили, чувствуя себя втоптанной в грязь. – Я знаю, не стесняйтесь. Манфредо не очень-то польстил мне, правда? И что, уже вся Венеция в курсе его разговора с Сальваторе?

Женщина деланно рассмеялась, дыхнув в лицо Эмили винными парами.

– Нет! Только семья! Я – Клементина, жена Сальваторе. Как же Манфредо тебя недооценивал! Мы, честно говоря, ждали худшего. Хотя ты, конечно, далеко не худышка, но вовсе не похожа на корову, как утверждает Манфредо. А с чего он взял, будто у тебя все вещи, как из помойки? Сальваторе рассказывал, что ты покупаешь одежду в магазинах поношенного платья, а кое-что, – тут Клементина сделала большие глаза, – даже шьешь сама!

– Да ну? Какой ужас! – огрызнулась Эмили, которой Клементина не понравилась: за панибратской манерой общения сквозило злобное желание довести новую знакомую до слез. – Могу привезти из дому сшитое собственноручно платье и туфли, купленные на распродаже, если вы так настаиваете, – невинно предложила она.

– Ты что, действительно носишь эту мерзость? – чуть не задохнулась Клементина. – Да ведь это ужасно! Выкинь их немедленно! Бедненькая моя, давай я возьму тебя с собой, когда соберусь по магазинам!

– Мне некогда, – резко оборвала ее Эмили. – Я пытаюсь вникнуть в дела семьи…

– Боже мой! Боже! – заверещала Клементина, шарахаясь от Эмили как черт от ладана. – Мало того, что ты одеваешься как нищенка, так еще и забиваешь себе голову всякой чушью?! Оставь это Манфредо! Не лишай мальчика удовольствия. Он с детства любит играть во взрослые игры, так что пусть все идет своим чередом. Мужчины деньги добывают, а женщины – тратят. Теперь поняла? Ладно, так уж и быть, помогу тебе на первых порах.

– Спасибо, мне ваша помощь пока не нужна.

– Правда? – Клементина прищурилась, смерив Эмили пристальным взглядом. – Послушайся хотя бы совета: если хочешь кого-нибудь подцепить здесь, постарайся сбросить фунтов пятнадцать. Без каблуков и подходящей одежды ты будешь смотреться как квашня. О, смотри-ка: идеал у Манфредо остался прежним, – залепетала она, глядя поверх головы Эмили. – Бедняжка, он все пытается найти копию Карлы Фредерики! Пожалуй, Эугения ему очень даже подойдет…

Эмили взглянула на галерею, туда, куда смотрела Клементина. Высокая худощавая женщина с крашенными в рыжий цвет волосами буквально повисла на руке Манфредо. Как будто, ехидно отметила про себя Эмили, ее ноги не держат!

– А зачем ему так срочно жениться? – с деланным равнодушием поинтересовалась она, чувствуя легкий укол ревности.

– Манфредо нужен наследник, милочка моя. Это единственная причина, по которой всем этим отпрыскам знатных родов рано или поздно приходится вступать в брак. – Клементина горько вздохнула, опрокинув в рот очередной бокал горячительного. – Они могут спать с кем захочется и пить, и гулять, но потом вдруг спохватываются, что пора заводить семью и делать детей!

– Неужели Манфредо тоже пьет и гуляет, как твой, например, муж? – осторожно спросила Эмили.

– Кто знает? Он такой скрытный! Но Эугения подходит ему просто идеально. Она, правда, испанка, но зато богата и породиста. Ее родословное древо уходит корнями куда-то аж в средние века.

– Как и у всякого, – заметила Эмили.

– Она моя лучшая подруга, – продолжала Клементина, пропустив насмешку мимо ушей. – Арендовала на несколько лет громадный палаццо, потому что, видите ли, жить не может вдали от Венеции. Надо бы ее предупредить…

– О чем? – насторожилась Эмили.

– О том, что значит быть женой венецианского аристократа. Они ненавидят, когда ограничиваешь их свободу! Жены для них – всего лишь детородные машины, Эмили, – горестно прибавила она, утешаясь вином. – Послушай моего совета, выходи за бедняка. Пусть он будет любить тебя за деньги, зато никуда не денется и не станет бегать за юбками!

Эмили показалось, что Клементина говорит о своем несчастливом браке. Ей стало жаль бедняжку, хотя будущая родственница была ей неприятна.

– Кажется, Манфредо вовсе не такой, как ты говоришь, – нерешительно возразила Эмили.

– О нет! Такой же, ты просто ничего не знаешь! – фыркнула Клементина. – Если он и женится, то непременно на богачке, и чтобы приданое пошикарнее! Одно могу сказать точно: Манфредо уже никогда никого не полюбит. Карла Фредерика была и останется его самой сильной любовью. Малыш Сальваторе был просто в шоке, когда ее не стало!

– Сальваторе? Да он-то здесь при чем?

– Признаться, мы боялись, как бы Манфредо не наложил на себя руки с горя. Подумать только, какой бы разгорелся скандал!

– Интересно получается: вам было бы стыдно перед обществом, а смерть брата, значит, не такое уж сильное горе? Да уж, ну и семейка! – усмехнулась Эмили, наградив Клементину презрительным взглядом.

Та, впрочем, не обратила на это никакого внимания.

– В этом весь Манфредо, – продолжала она. – Эгоист, как все мужчины. Нет-нет, на этот раз он выберет кого-нибудь попроще, обзаведется кучей ребятни и будет изменять жене направо и налево. Знаешь, они быстро привыкают к разнообразию и ненавидят, когда пытаешься их приструнить. А почему бы нет, если миллионы женщин готовы все это терпеть?

Действительно, почему бы и нет? – подумала Эмили. Яркие огни гостиной вдруг заплясали у нее перед глазами, голоса, смех, ноющие звуки скрипок слились в один непрерывный гул. Клементина что-то говорила, улыбалась и кивала кому-то, но Эмили, словно улитка в раковину, ушла в себя.

В залу вошел Манфредо. Непринужденно болтая, Эугения по-хозяйски держала его под руку, не забывая рыскать по сторонам голодным взглядом. Остальные гости, похоже, чувствовали себя как дома, и это изрядно раздосадовало Эмили. Манфредо держался гораздо строже – чувствовалось воспитание и происхождение.

Исподтишка Эмили продолжала следить за ним, и сердце ее колотилось все чаще и чаще. Клементина утверждает, что ей наперед известны все недостатки и намерения Манфредо, ведь они знакомы уже много лет. Выходит, что дела семьи у него опять на первом месте. Манфредо говорил, что действительно хочет детей, и чем скорее, тем лучше. А мне, стало быть, отведена роль детородного агрегата, а впоследствии и обманутой жены?

Эмили стало трудно дышать. Вежливо извинившись, она поспешила в дамскую комнату, где в окружении золоченых ваз с ароматными цветами стояли несколько кушеток.

Присев на одну из них, она выпила холодной воды и сделала несколько глубоких вдохов, стараясь привести нервную систему в норму. Манфредо, должно быть, пошутил, сравнив меня с коровой и с кобылой. Это у них с Сальваторе такой своеобразный стиль общения, утешала себя Эмили. Ведь он говорил же мне, что любит!

Но зачем же так зло шутить? И была ли это шутка?

Она сердито сдвинула брови. Нет, я ему не безразлична, это видно по глазам. Да и не может же он вечно притворяться, изображая африканскую страсть, когда занимается со мной любовью!

А может, он так со всеми?.. Может, он просто здоровый мужчина со своими потребностями, для которого секс и любовь вовсе не одно и то же?

Бледная, с трясущимися руками, Эмили ухватилась за край раковины и еле удержалась на ногах. Он меня любит, твердила она себе, он любит меня!

Что ж, пусть я полновата и размеры мои далеки от совершенства! Пусть мы едва знакомы. И ничего особенного в том, что Манфредо без ума от дворца ди Мафаи и, верно, не захочет больше никогда возвращаться в отчий дом…

Кого ты пытаешься обмануть? – пронеслось у нее в голове.

В изящном зеркале она видела свое бледное лицо с мрачным взглядом потемневших глаз и ярко-розовым пятном густо накрашенных губ.

Меня должны любить такую, какая я есть, подумала Эмили. Не за деньги, не за титулы, не за дворцы!

Она пригладила волосы, улыбнулась своему отражению и решила провести остаток вечера за разговорами с наименее неприятными из собравшихся у Сальваторе гостей. Настоящих аристократов среди них было мало. В большинстве своем гостями были местные знаменитости, артисты и спортсмены – все те, кто регулярно появлялся на первых страницах скандальных газетенок.

Шампанское текло рекой, ноющие скрипки терроризировали слух, по углам шуршал таинственный полушепот сплетников. От этой атмосферы интриганства и неприкрытого флирта у Эмили разболелась голова. Если так отдыхает и Манфредо, мы вряд ли сможем ужиться, подумала она.

Иногда в многоликой толпе ей удавалось увидеть его лицо. Манфредо намеренно избегал ее, Эмили послушно следовала его примеру. Почти все время рядом с ним вертелась Эугения, и, видя ее горящий вожделением взгляд, Эмили цинично гадала, нравится ли Манфредо этот чересчур откровенный флирт.

– Потанцуем, Эмили?

Обернувшись, она едва не натолкнулась на Сальваторе. Было в его поведении что-то отталкивающее, но хорошие манеры не позволяли Эмили просто взять и отказаться.

– С удовольствием, – процедила она сквозь зубы.

– Извини, брат, нам пора, – раздался совсем рядом низкий голос Манфредо. – Эмили еще не привыкла веселиться допоздна и пить много шампанского. Ее тошнит от алкоголя…

Услышав столь наглую ложь, Эмили подозрительно прищурилась. Манфредо явно стремится оградить меня от общения с братом. Но почему, хотелось бы знать?

– Не волнуйся, со мной ее не вытошнит, – прошептал Сальваторе, пожирая глазами ее фигуру.

– Эмили завтра рано вставать – у нее урок итальянского, – стоял на своем Манфредо.

Вот это новость! – удивилась Эмили.

– Какой еще урок? – спросила она, думая лишь о том, как во время танца расспросить Сальваторе о его брате.

– Ну, мы ведь еще не все с тобой прошли. Ты осваиваешь историю Венеции, как части тела: голову, нос, руки…

Она вспыхнула, прочитав в его лукавом взгляде недвусмысленные намерения преподать ей урок «рук».

Разгоряченный Сальваторе не сводил глаз с ее обтянутого шелком пышного бюста. Обняв Эмили за талию, он властно прижал ее к себе.

– Я научу ее более интересным вещам.

Внезапно Эмили поняла, какого рода интерес проявляет к ней Сальваторе, и ее действительно затошнило.

– К сожалению, Манфредо прав. Мне лучше уйти, – сказала она, быстро прижав к губам ладонь. – О Господи! Меня, кажется, тошнит!

Сальваторе отпрыгнул как ошпаренный, и Эмили, радуясь возможности освободиться из липких объятий, скользнула вслед за Манфредо в гущу гостей.