Текст книги "Кровавые узы"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Глава 13

– Я права? – спросила Дайана своего проводника. – Одна из правд, которую я должна обнаружить здесь, заключается в том, что Сэмюель не был уничтожен в Резиденции, как сказано в отчете?

– Он был убит, – сухо проговорила Брук. – Ты знаешь, что это правда, потому что твои друзья были там. Там был Квентин.

– Да, но… он… Квентин сказал, что в тот день там было много действительно странных энергий, и каждый попал под их воздействие. Эти энергии плюс молнии, плюс несколько экстрасенсов, использующих свои способности так, как никогда не делали этого ранее. Именно там Холлис обнаружила, что может исцелять себя – после того, как Сэмюель попытался ее убить. И маленькая девочка – Руби. Она помогла детективам Убежища и агентам ООП обмануть Сэмюеля.

Брук молчала и просто спокойно смотрела на Дайану.

– Они сделали вскрытие, перед тем как кремировать его, – сказала Дайана. – Я читала. Смотрела жуткие, отвратительные фотографии. Врачи хотели знать, есть ли у него какие-то физические отклонения. И Бишопа интересовало тоже самое.

– И что они обнаружили? – спросила Брук.

– Его мозг был… Врачи сказали, что в нем есть некая аномалия. Что он нездоров. Никаких опухолей или чего-то подобного, никакого рака, просто его мозг выглядел ненормально. Что-то в цвете ткани и весе мозга. Они сказали, что никогда не видели ничего подобного. – Дайана помедлила. – Может из-за всей этой электрической энергии, которую он проводил, его мозг… изменился.

И вновь реакцией Брук было молчаливое ожидание.

Дайана едва заметила это – слишком много мыслей и предположений мелькало в ее голове.

– Но они считали, что уничтожили его экстрасенсорные способности перед тем, как он умер. Выжгли их, используя массивную ударную волну чистой энергии, которой он не мог противостоять. Они были почти уверены. Сэмюель больше не представляет угрозы, совершенно никакой угрозы. – Дайана посмотрела в серьезное, но кажущееся таким юным, лицо проводника. – Неужели они ошиблись?

Брук ответила вопросом на вопрос.

– Не думаешь ли ты, что они единственные, кто был способен на обман?

Дайана оглядела серый, блестящий коридор, по обе стороны которого тянулись бесконечные, по крайней мере, насколько она могла видеть, ряды ничем не примечательных дверей. За исключением одной с крестом – очертание, которого явственно проступило на двери и казалось, будто оно выжжено на металле.

– Он их одурачил?

– А ты как считаешь?

– Думаю, Бишопа нелегко одурачить. Да и Квентина тоже.

– Может, это и было нелегко. Может, это стоило Сэмюелю… многого.

– Например, чего?

– Может, ему пришлось выучить тот же урок, что и всем нам. Что даже самые хитроумные планы редко срабатывают именно так, как мы того ждем. Может, он был не настолько властен над своей судьбой, как ему казалось.

– Значит, он каким-то образом одурачил их… – нахмурилась Дайана. – Но в конце потерял контроль.

– Может.

Дайана обдумала сказанное, и ей в голову пришла одна мысль.

– А можно ли вообще убить чистое зло? Уничтожить его?

– А как ты думаешь?

Дайана сделала вдох и медленно выдохнула.

– Он пошел дальше, – прошептала она, понимание отозвалось ледяным комом в животе. – Каким-то образом он был готов к их действиям, готов…

Она вновь перевела взгляд на спокойное лицо Брук.

– У него были предчувствия. Он видел будущее. Мог ли он знать, что случится? Знать, как они собираются его уничтожить?

Брук поджала губы и небрежно проговорила:

– Знаешь, предчувствия – хитрые звери, их не всегда можно легко и правильно истолковать. Можно знать какой-то факт, но не иметь ни малейшего понятия, как все произойдет.

Дайана раздумывала над этим, и ее мысли продолжали бешено крутиться.

– Значит, Сэмюель мог знать, что проиграет. Не важно, что собирались сделать его враги, не важно, как усердно он будет с ними бороться, в конце его все равно ждет проигрыш. Они заберут его способности. Он мог даже знать, что кто-то близкий заберет его жизнь. И зная это, он стал бы планировать. Нашел бы способ… выжить.

– Энергия никогда не разрушается, – указала Брук. – Только преобразуется.

– Бишоп знает это.

– Может, он и другие считали, что энергия была преобразована. Когда они боролись с Сэмюелем, вокруг вращалось так много энергии. Даже в них самих, ее было предостаточно. Эта энергия изменила их. А после осталось так много тел, которые необходимо было привести в порядок и похоронить. А Сэмюель умер.

– Может, – закончила Дайана, – им нужно было верить в это.

– Может и так, – кивнула Брук.

Дайана чувствовала холод, пробирающий до самых костей. Ей было невероятно холодно уже так долго, что теперь она невольно спрашивала себе – сможет ли когда-нибудь согреться.

Она еще раз оглядела коридор, место, в котором искореженная душа уже творила ужасные вещи.

– Именно поэтому я продолжаю возвращаться сюда. В это… жуткое место. Потому что здесь он стал таким сильным, поглощая темную энергию, которую создавал его ручной монстр. Именно здесь он пытался уничтожить их в первый раз. Бишопа, остальных.

– Пытался, но ему не удалось, – напомнила ей Брук.

– Да. Но он продолжал жить, чтобы попытаться снова. Чтобы стать еще сильнее. И в этот раз он находился в месте, где чувствовал себя еще более могущественным. В месте, которое более всего подходило под определение «дом». Тогда почему я не там, не в Резиденции? Почему это место более важно?

Брук продолжала молчать.

Это место. Коридоры. Блестящие и стерильные. Бесконечные коридоры… Место, чтобы перемещаться…

И тогда она поняла.

– Он ведь здесь? Он в сером времени. Его дух не… этот черный, извращенный дух каким-то образом нашел способ остаться в сером времени. И все эти месяцы скрывался здесь.

– Думаешь, скрываться – это в его характере? – нейтральным тоном спросила Брук.

– Нет, – медленно ответила Дайана. – Нет, я читала его профиль. Ему было необходимо внимание, поклонение. Почитание. Но… но, возможно, в его характере – затаиться и ждать. Если у него был план. Если он считал, что у него есть способ вернуться.

– Как он сумеет сделать это? Вернуться? Сейчас его тело превратилось в прах, развеянный по ветру.

– Ему нужно другое, – автоматически проговорила Дайана. – Если он собирается вернуться окончательно и вновь жить во плоти. Если он найдет способ сделать это, силу для этого. Это… возможно. Я уже видела нечто подобное [27]27
  См. Леденящий ужас.


[Закрыть]. Правда это было временное явление. Битва двух разумов за доминирование, энергия двух душ в одном теле это…

Она оборвала себя и на одно головокружительное мгновение все серое время, казалось, закрутилось вокруг нее.

– Он не… не… он ведь не хочет мое тело? Правда?

– Если таков был его план, – сдержанно проговорила Брук, – я бы сказала, что две вещи пошли неправильно. Твои раны оказались куда более серьезными, нежели он ожидал. И Квентин отказался отпустить тебя.

Дайана ошеломленно посмотрела на нее, а Брук кивнула.

– Каким бы ни был его план, реальность такова, что он очень долгое время заключен в этом холодном, пустынном месте и хочет жить вновь.

– Но…

– Он хочет жить вновь, Дайана.

Серинед.

Миранда пожалела об импульсе, заставившем ее остановиться и ответить на настойчивые вопросы молодой – «Хочу Быть Журналисткой На Телевидении» – девушки, еще до того, как посмотрела в сторону. Она увидела Тони, наблюдавшего за ней со слегка поднятыми бровями и Джейлин, многозначительно поглядывающую на часы. Не нужно быть телепатом, чтобы прочесть выражение их лиц. Они измучены, но если поторопятся, то смогут поспать часа три прежде, чем им придется вновь приняться за дело.

Так какого черта она застряла?

Видит Бог, Миранда и сама настолько вымоталась, что отвечала чисто автоматически, постаравшись общими фразами отделаться от энергичной блондинки с острым взглядом хищной птицы, питающейся собственными птенцами.

Я слишком устала. И не удивительно, что совершила ошибку. Время уходить.

– …мисс Уэлборн, я понимаю, что вы пытаетесь делать свою работу, но мне больше нечего сказать. А теперь, если вы не возражаете…

– Агент…

И в этот момент мир взорвался.

Миранда еще смотрела на молодую женщину и, хотя умом понимала, что все произошло за какие-то доли секунды, время, казалось, почти остановилось и, будто в замедленной съемке, она видела каждую ужасающую деталь.

Лицо Наоми Уэлбурн просто… раскололось и распалось на две половинки. Кровь и ткань забрызгали Миранду, практически ослепив ее. Журналистка дернулась в сторону и начала оседать на землю, все еще держа микрофон.

И только тогда Миранда услышали грохот от выстрела мощной винтовки.

Дальше события начали развиваться очень быстро.

Инстинкты и подготовка Миранды мгновенно сработали, и она бросилась к ближайшему зданию, схватив потрясенного оператора и увлекая его за собой. Быстро оглядевшись, она увидела, что ее люди также ныряют под прикрытие, как и остальные полицейские и агенты ФБР. Даже немногие оставшиеся журналисты по другую сторону полицейской ленты упали на землю.

Также она увидела, что Джейлин ранена в предплечье и Тони затащил ее за один из декоративных мусорных контейнеров на тротуаре.

Интересно, собирался ли ублюдок вновь достать двоих… Где, черт побери, он… Должно быть использует ночной прицел…

И наступила странная тишина.

Миранда обнаружила, что держит в руке оружие, хотя и не могла вспомнить, когда успела его достать. Благодаря ее броску они с оператором оказались в тени трехэтажного здания – быстрые, грубые вычисления подсказали, что скорей всего они вне видимости снайпера.

Скорей всего.

– Джейлин? – позвала Миранда.

– Я в порядке. Всего лишь поверхностная рана. Тони уже остановил кровотечение. – Ее голос звучал ровно.

– Ей нужен врач, Миранда, – послышался голос Тони.

Он был чересчур спокоен.

– Выстрел совершен с юга, это точно, – где-то рядом с мобильным командным центром послышался голос Дина. – Судя по траектории, снайпер либо в ближайшем здании, либо на нем, но не дальше или выше. Наши люди рассыпались во все стороны.

– Пусть они держатся ближе к зданиям, – ответила Миранда, в этой зловещей тишине ей даже не пришлось повышать голос. – Пусть проверят каждое строение, Дин, и когда закончат, я хочу, чтобы кто-нибудь стоял на каждом входе и выходе.

– У нас не хватит людей.

– Используй всех, кого можно, пока не прибудет подкрепление. Где это возможно, пусть один человек следит за несколькими дверьми. Если мы не сможем найти этого ублюдка, то, по крайней мере, попытаемся согнать его с места и заставить уйти дальше. Эта улица не станет его чертовым стрельбищем.

– Понял.

– К нам идет подкрепление? – почти нормальным тоном спросил Тони.

– Теперь да, – ответила Миранда.

– Отлично. А как журналистка? Есть надежда?

– Нет. Она умерла. – Хныкающий звук привлек ее внимание, и Миранда посмотрела на оператора, лежащего как бревно рядом с ней на тротуаре. – Вы в порядке? – спросила она автоматически, хотя и понимала абсурдность вопроса.

Одна сторона его лица была в каплях крови, а маленький кусочек чего-то, что было похоже на мозговую ткань, прилип к линзам его камеры.

Он уставился на нее широко раскрытыми невидящими глазами и продолжал хныкать как испуганный ребенок.

И Миранда не могла его осуждать. Часть ее тоже хотела забиться в какой-нибудь угол и заплакать. Но она не собиралась уступать этому желанию. Миранда помедлила всего мгновение, а затем потянулась, чтобы активировать маленькое устройство, скрытое в ухе.

– Роксана?

– На связи. Прости, Миранда, я не знаю, как он проскользнул мимо нас.

Голос Роксаны в ее ухе звучал тихо, но скорей всего из-за слабого сигнала.

Они вообще не были уверены, что новые устройства будут здесь работать, но при помощи усиливающих антенн мобильного командного центра им удалось добиться действующего сигнала в радиусе полумили.

– Сейчас это неважно. Ты можешь ощущать его?

– В том-то и дело. Мы пытались, но не можем. Это похоже на какое-то вмешательство – у нас обоих головные боли. А у нас их не бывает. Даже теперь мы не можем сказать наверняка, где он, двигается ли или куда направляется. Ничего.

– Поняла. – Больше Миранде нечего было сказать.

– Мы наблюдаем за Главной улицей. – Теперь голос Роксаны стал мрачным. – Видели, что случилось. Судя по траектории, Гейб предполагает, что этот ублюдок стрелял с крыши двухэтажного здания библиотеки в южном конце Главной улицы. Но это лишь предположение. Сейчас мы туда направляемся.

– Осторожней.

– Поняла.

Оператор захныкал громче.

Игнорируя его, Миранда повысила голос:

– Тони, ты можешь привести Джейлин в командный центр?

– Да, думаю смогу. А ты можешь двигаться?

– Ну, так как я не намерена лежать здесь весь день, я готова попробовать. – Она удивилась, что с того момента, как снайпер убил журналистку, прошло не больше пяти минут.

Небо посветлело, приближался рассвет – пройдет совсем немного времени и люди, работающие в центре города – в ресторанах и кафе, придут, чтобы начать готовить завтрак. А вскоре за ними потянутся и горожане, которые привыкли начинать свой рабочий день с завтрака в любимом местечке.

Обычный день.

Интересно, будет ли этот город когда-нибудь нормальным вновь.

– Пошли, – сказала она оператору.

– Я-Я не…

– Я тоже, – мрачно сказала Миранда, – но думаю, в движущуюся мишень будет сложней попасть. Согласен?

Он сдавленно вздохнул, затем перевернулся на живот и как краб пополз к зданию.

И совершенно забыл про свою камеру. Миранда подобрала ее и последовала за ним. Она не ползла, но передвигалась низко пригнувшись. Когда они достигли здания, Миранда повернула на север к командному центру.

Почему меня не волнует, что он мог подложить туда какую-нибудь взрывчатку. Это выше моего понимания.

Ведь создается впечатление, будто кто-то начал войну в этом некогда мирном, маленьком городке.

Вопрос только, кто это сделал?

* * *

Холлис начала просыпаться, постепенно выныривая из кошмара, наполненного кровью, огнем и криками, ее сердце бешено стучало.

– Спи. – Руки Демарко сильней сжались вокруг нее.

Холлис смущенно осознала, что они находятся в одной кровати. Хорошо, пусть не в кровати, а на ней. Они лежали поверх покрывала, и единственное, что их разделяло – это одежда. Холлис лежала на боку, а Риз, обняв ее обеими руками, расположился сзади. Он был так близко, что она ощущала каждый сантиметр его тела.

Холлис остро ощущала, как у ее спины ровно стучит сердце Риза, а его дыхание шевелит ее волосы.

Хорошо, и как это случилось?

– Ты пыталась исцелить Дайану, и эта попытка тебя вырубила, – сказал он.

– Ты перестанешь? – Несмотря на все усилия, голос Холлис слегка дрожал.

– Этот вопрос вполне логичным.

– Да, ты всегда говоришь нечто подобное. Но почему-то я тебе не верю.

Холлис поняла, что они находятся в пустой крошечной комнате, освещенной только тусклой лампой, стоящей на низкой тумбочке в углу. Кровать была… небольшой. Они все еще в больнице? Если и так, то не в обычной палате. Возможно, это комната, в которой интерны и врачи, находящиеся на дежурстве, могут вздремнуть?

– Как я… как мы сюда попали?

– Я принес тебя.

Принес меня?

– О. – Холлис больше ничего не смогла придумать.

– Засыпай, – повторил Демарко. – Еще даже нет половины восьмого, так что проспала ты совсем недолго. А тебе действительно необходимо отдохнуть.

– Как Дайана? Я хоть помогла ей?

– Думаю, да. Медсестра, которая проводила нас сюда, сказала, что жизненные показатели Дайаны стали более стабильными, нежели были ночью.

– Нас выпроводили?

– Можно и так сказать.

Она подождала минуту, а затем торопливо спросила:

– Почему нас выгнали?

Не только эта деталь стерлась из ее памяти. Она помнила свою попытку помочь Дайане, помнила горячий импульс энергии, которая, казалось, поднялась в ее собственном теле, а затем… ничего. Будто она упала в глубокую черную дыру.

– Посещение пациента из отделения интенсивной терапии без разрешения в пять утра обычно вызывает гнев у сестринского персонала, – проговорил Демарко.

– О. – Снова повторила Холлис, явно не зная, что еще сказать.

Большая часть Холлис хотела просто расслабиться и наслаждаться теплом и странным ощущением безопасности, которое она испытывала лежа рядом с ним. Но другая была настолько напряжена, что ей приходилось бороться с собой, чтобы не одеревенеть. Она не понимала, откуда взялись такие противоречивые эмоции, однако, в данный момент устала настолько, что просто не могла размышлять.

– Тебе необходимо отдохнуть, – повторил Демарко.

– Я и отдыхала.

– Ты была без сознания. Это большая разница.

– Но я хорошо себя чувствую, – солгала Холлис.

– Холлис, тебе нужно поспать.

Она помедлила, а затем заговорила, ей было куда проще сказать это, не видя его.

– Думаю, я боюсь уснуть. Боюсь, что меня затянет в серое время, и во сне мне не хватит сил, чтобы вернуться.

– Я не позволю этому случиться.

– Нет?

– Нет.

– Думаю, я и раньше одной ногой была там. Или… что-то вроде этого.

– А я думаю, что ты в больнице, где сосредоточено огромное количество боли, где умерло много людей. И поэтому как медиуму тебе очень тяжело здесь находиться, а серое время кажется более реальным. Все твои экстрасенсорные чувства всколыхнулись, тогда как все остальные из-за усталости практически отключились.

Холлис задумалась над его словами и решила, что это объяснение нравится ей куда больше собственного. Поскольку объяснение Риза позволяло ей уступить усталости и снова расслабиться. И как только она начала расслабляться…

– Или же это из-за моих глаз, – сказала она, сонно моргая и пытаясь удержать в фокусе маленькую лампу.

– Твои глаза?

– Ну… эти глаза. Ты ведь знаешь, что они не мои.

– Конечно же, они твои.

– Я хочу сказать, что не была рождена с ними.

– Я знаю, о чем ты говоришь.

– Правда? Ты читал мой файл или мои мысли?

– Спи, Холлис.

Она, наконец, закрыла глаза, но пробормотала:

– Знаешь, я вижу по-другому с ними. Через них.

– Да?

– Угу. Сложно объяснить. Цвета другие. Иногда пространственное зрение меня… подводит. И… контуры. Я хочу сказать линии. Дополнительные линии вокруг вещей. Некоторых вещей. Иногда. Плюс… ауры… вокруг… живых существ. Это… странно. Думаю… я странная…

Демарко подождал еще мгновение, но ее ровное дыхание подсказало ему, что Холлис, наконец, заснула. Сам он не собирался расслабляться, а наоборот сконцентрировался – как концентрировался в течение последних часов – на том, чтобы расширить свой щит и укрыть им Холлис.

Это было чем-то вроде эксперимента, так как раньше он никогда не пытался использовать свой щит подобным образом, но знал, что это возможно. Ведь Миранда могла это делать, и некоторые из защитников ООП тоже, например, Бейли. А так как он умел проецировать часть своей энергии наружу, чтобы приглушить силу других экстрасенсов, он полагал, что поскольку Холлис будет продолжать пытаться исцелить Дайану, то ему стоит попробовать научиться делать нечто подобное со своим щитом.

Он должен был что-нибудь предпринять, ведь чертовски хорошо знал, что, в данный момент, Холлис не обладает достаточной энергией и силой, чтобы бродить по серому времени. И если именно туда отправился дух Дайаны, если она открыла эту дверь, то Холлис, когда она уснет, скорей всего тоже туда затянет. И те немногие защитные барьеры, которые у нее есть – рухнут.

Она абсолютно беззащитна, когда спит. Ризу пришлось сконцентрироваться, чтобы не читать Холлис и, тем не менее, он все еще слышал отдаленный шепот ее мыслей, ее мечтаний.

Холлис это не понравится. Совсем не понравится.

Риз не был уверен, что ему самому это нравится. Во всяком случае, при данных обстоятельствах. Так же как Холлис чувствовала, что одной ногой стоит в сером времени, он чувствовал, что их связь была очень слабой и ненадежной. Это не так уж и удивительно, учитывая, что они встретились всего несколько месяцев назад, и все это время оба были слишком заняты расследованием, чтобы иметь хоть какую-то личную жизнь. И все равно он знал, чего хочет.

Демарко был терпеливым мужчиной, но он слишком долго жил на грани, чтобы тешить себя иллюзиями о безопасности чьей-то жизни. Как обнаружил Квентин, в один ужасный момент время может истечь, оставив самые важные слова несказанными – вероятно навсегда.

Но еще он понимал, что заставляло Квентина молчать в течение многих месяцев – будучи телепатом Демарко улавливал информацию, знать которую не имел права. Непрошенное и нежеланное проникновение в мысли подсказало ему, что у Дайаны куда больше эмоциональных травм, чем способна вынести любая женщина.

Довольно похоже на Холлис.

Одна женщина с детства находилась под воздействием докторов и властного отца. И была вынуждена дрейфовать по собственной жизни и не задумываться о будущем. Другая пережила зверское нападение, которое оставило ужасные шрамы в ее душе и на теле. И у них обеих имеются экстрасенсорные способности, которыми надо было научиться управлять. Неудивительно, что мужчины в их жизнях – и мужчины, которые хотели оказаться там – сталкивались с необходимостью преодолевать множество трудностей.

Демарко позволил этой мысли ненадолго задержаться в голове, а затем отбросил. Никогда в своей жизни он не бежал от трудностей, не собирался делать этого и теперь.

Он сконцентрировался на укреплении своего щита, и его руки сжались вокруг Холлис. Теперь он крепко держал ее, а в это время поток его сознания оставался сосредоточен на комнате, где Дайана цеплялась за жизнь.

Демарко был абсолютно убежден, что обе женщины были в смертельной опасности, и не только из-за пуль снайпера.

Серинед.

В конце концов, на сон времени не осталось, но, по крайней мере, Миранда и еще несколько агентов – они намеренно разделились на смены – сумели принять горячий душ и переодеться. А затем позавтракать в гостинице. Джул и Лизи выглядели очень подавленными. Они накрыли на стол и быстро оставили их одних.

– Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь? – спросила Миранда Джейлин.

– Все хорошо. Врачи наложили несколько швов и сделали укол, чтобы предотвратить инфекцию. Мне даже не нужно носить повязку. Я в порядке, Миранда, честно. – Она замолчала. – Как ты? Знаешь, мы много с чем сталкивались на этой работе, но вид взорвавшейся прямо перед тобой человеческой головы, может сильно травмировать.

– Думаю, это ударит по мне позже, – ответила Миранда, зная, что ее голос звучит также устало, как она себя чувствует.

Миранда вспомнила, как посмотрела в зеркало ванной, прежде чем принять душ и тот шок, который испытала, увидев кровь на своем лице, но быстро отогнала эти мысли в сторону. Позже. Сейчас у нее нет времени разбираться со своими эмоциями.

У нее слишком много дел.

Дина все еще не было – он руководил агентами и помощниками шерифа, которые методично прочесывали город. Но, несмотря на все их старания, пока не было обнаружено никаких других следов снайпера, кроме еще одной гильзы, оставленной специально для них. Гелен все еще отсутствовал, и этот факт Тони не мог не прокомментировать.

– Где он? Мы могли бы его использовать.

– Мы и так его используем. – Миранда покачала головой в ответ на его любопытный взгляд. – Поверь, Тони, он там, где должен быть.

Вздохнув, Тони проговорил:

– Думаю, я должен был догадаться, что некоторых вещей вы нам не скажете. Это становится обычным делом для ООП.

По крайней мере, в его голосе не слышно горечи.

Миранда заставила себя съесть еще несколько кусочков, которые, как она была уверена, при других обстоятельствах показались бы ей восхитительно вкусными. Подавила приступ тошноты, а затем посмотрела на Тони и Джейлин. Старые агенты ООП. Проверенные агенты. Друзья.

Медленно она проговорила:

– Ни один из вас не был привлечен к расследованию дела Сэмюеля и его церкви, поэтому вас там не было, когда произошло столкновение. Как не было там и меня. Но мы с Ноем связаны, и вы знаете это. Поэтому в известной степени то, что влияет на него, одновременно влияет и на меня.

– И как это повлияло на него? – спросила Джейлин.

– Мы все еще работаем над этим. Но могу сказать одно – это не слишком приятный опыт для нас обоих. Вы, вероятно, заметили, что его здесь нет. Хотя обычно такими серьезными делами он занимается сам.

– Бишоп внимательно следит за расследованием, это очевидно, – проговорил Тони. – И как обычно, он, кажется, прекрасно знает, где находится каждый из нас в тот или иной момент. Я называю это шаманством.

Миранда знала, что он шутит, но все же сказала:

– Умение в любой момент сформировать связь – всегда было одним из даров Ноя.

– Шаманство, – настаивал Тони. Он слегка скривился, когда Миранда посмотрела на него: – Каким-то образом это определение кажется мне более приемлемым.

– Ты странный, – сказала ему Джейлин.

– Без сомнений. – Он стал серьезным. – Все происходит слишком быстро, плюс паршивая телефонная связь и полное отсутствие времени на отчеты. Полагаю, он следит за развитием событий через вашу связь?

Миранда пожала плечами.

– В некотором роде. Независимо от того, насколько сильно мы ее перекроем, все равно некоторые вещи просачиваются. Мысли. Эмоции. Я знаю, что он обеспокоен, он знает, что я устала. Нечто в этом роде. Но теперь… я чувствую в нем что-то еще. Что-то более темное.

– Нам стоит беспокоиться? – медленно спросил Тони.

– Честно говоря, я не знаю. Что бы ни происходило, он, похоже, справляется с этим. По крайней мере, пока.

Они некоторое время обдумывали сказанное. И, наконец, Джейлин произнесла:

– Я думала, он работает над тем, чтобы узнать, кто передает информацию об отделе и о наших действиях Директору.

– Он этим и занимается.

– И?

– Если Бишоп и узнал что-то, то не поделился этим, – нарочито спокойным тоном ответила Миранда.

Тони слегка нахмурился.

– Вот почему вы оба были глухи, как пара барабанов последние несколько недель?

– Было сложно. – Миранда кивнула. – И ему самому и, честно говоря, нашим отношениям. Он изменился. То, что произошло в церкви в тот день, изменило всех, кто там был. Буквально изменило. В самом воздухе вокруг них витало огромное количество энергии, и большая ее часть была темной, негативной. Некоторые изменения оказались… непредсказуемыми.

– В смысле? – спросил Тони.

– Они не укладываются ни в одну известную нам модель, и это несмотря на долгие годы исследований и полевой работы. Холлис в экстрасенсорном плане совершила гигантский скачок, вы это знаете. Она изменилась больше всех и все еще меняется, вероятно, потому что получила прямой удар от Сэмюеля и чуть не умерла из-за него. Но Гелен тоже попал под прямой удар и, несмотря на то, что он не является экстрасенсом в традиционном смысле, он тоже претерпел некоторые изменения, которые мы не можем объяснить.

– То есть? – терпеливо поинтересовалась Джейлин.

– Он практически читается как телепат, – ответила Миранда. – Но не совсем. Мы провели все тесты и проверки, которые только смогли, прежде чем он потерял терпение. И мы знаем одно – с момента того столкновения в Резиденции, он порой слышит тихие голоса.

– Это нормально, если он телепат, – проговорил Тони. – Но не нормально, если это не так.

– Вот именно.

– Мне он кажется таким же, как раньше, – сказала Джейлин. – Похоже, его ничего не беспокоит.

– Гелен не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ. Но думаю, мы с большой долей уверенности можем предположить, что сейчас ему очень трудно.

– Тогда почему он здесь? – прямо спросил Тони.

Миранда скривилась.

– Потому что один из голосов сказал, что ему необходимо находиться здесь.

Наступило недолгое молчание, после чего Тони сказал:

– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь.

– Прости. – Она развела руками.

– Но… Миранда, если он не экстрасенс…

– Я знаю, поверь. Если он не экстрасенс, он может быть шизофреником, психически больным человеком. Скажи мне, ты видел какие-нибудь признаки этого?

– Нет. Но я не врач и не психиатр.

– Вот и я тоже. Но я знаю Гелена несколько лет и не верю, что в его личности мог случиться такой фундаментальный сдвиг без каких-либо внешних признаков произошедшего. Да и никто не заметил бы?

– Значит, ты веришь, что психически он здоров?

– Так же, как и любой из нас, – пробормотала Миранда.

– А голос случайно не сказал, почему ему необходимо быть здесь? – поинтересовалась Джейлин.

– Нет.

– Прости, что говорю как параноик, но ты точно это знаешь или только с его слов?

– Только со слов Гелена. Сейчас я мало что могу уловить от кого угодно. Глуха, как барабан, помнишь? Тот факт, что Холлис пробилась ко мне, перед тем как взорвалась бомба – на удивление громко и ясно – больше говорит об усилении ее способностей, нежели о моих умениях.

– Теперь она еще и телепат? – спросила Джейлин.

– Не в том смысле, как мы это понимаем. Насколько мы можем судить, она совсем не может принимать мысли. А передает только из-за отсутствия щита. Но Холлис способна вещать, как сказал бы Квентин, на полной мощности.

– Это может стать маленьким, полезным инструментом, – задумчиво проговорила Джейлин.

– Да, мы надеемся на это. – Если только все это не перегрузит ее мозги…

– А твои способности меняются? – спросил Тони. – Бишоп был в церкви, а через него, через вашу связь, повлияло ли случившееся на тебя?

– Да. Мои способности… меняются. И до того, как ты спросишь, скажу – я не совсем уверена, как они меняются, только знаю, что это происходит. – Прежде чем они успели углубиться в детали, Миранда добавила: – Как я и говорила, другие в тот день тоже изменились. Квентин не знает этого, но у него развивается второстепенная способность, Пейдж уловила это во время опроса.

Пейдж Гилберт была «счетчиком Гейгера» отдела [28]28
  Счетчик Гейгера – прибор для обнаружения и измерения силы радиации путем подсчета количества обнаруженных ионизированных частиц.


[Закрыть] – прозвище дал ей Квентин. Ее способности заключались в установлении латентных и активных способностей других. А так же она могла определить наличие особых способностей, о существовании которых экстрасенсы могли даже и не догадываться. Она всегда присутствовала на собраниях после расследований, проводила опросы. И была своего рода еще одним инструментом, который Бишоп использовал для регулярного наблюдения за состоянием своих людей.

– Какого рода второстепенная способность? – спросил Тони.

– Она не была уверена.

– Пейдж не была уверена?

Ее точность составляла больше восьмидесяти процентов, и Пейдж была одним из сильнейших экстрасенсов в команде.

– Нет. Она сказала, что улавливает своего рода помехи, когда пытается прочитать кого-то, кто был в Резиденции в тот день. Какое-то потрескивание, похожее на статистическое электричество. И эти помехи с тех пор так и не исчезли.

– Мне все это не нравится.

– Как и Ною. И мне.

Наступило долгое молчание, а затем Джейлин проговорила:

– Почему у меня такое чувство, будто ты подняла эту тему не только для того, чтобы объяснить некие изменения, которые мы можем заметить в команде?

– Может потому что никто из нас не верит в совпадения. В этом деле с самого начала было что-то не так, и пока единственное, что продолжает всплывать – так или иначе – это Сэмюель.