Текст книги "Кровавые узы"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Верно.

– В любом случае, СМИ здесь задержатся на некоторое время. Пока где-то еще не случится что-то более интересное.

– Да. И думаю, было бы неправильно надеяться на неприятность в другом месте.

Джейлин посмотрела на него с поднятыми бровями.

– Шучу, – объяснил Тони.

– Уверен?

– Клянусь. Слушай, по крайней мере, большинство местных решили, что не желают светиться на телеэкранах и вернулись в свои дома. Вероятно, забаррикадировали двери и почистили оружие.

– Думаю, я бы так и сделала на их месте, – пробормотала Джейлин.

– Да, я и сам не рад находиться здесь под всеми этими лампами. Когда такие люди как Гелен и близнецы полагают, что наш снайпер все еще слишком близко, чтобы можно было расслабиться, я к ним прислушиваюсь.

– Я тоже.

– И еще я ненавижу бронежилеты, Джей.

– Я тоже, – повторила она. – Но нет никакого смысла облегчать жизнь этому ублюдку, верно?

Тони вздохнул.

– Верно. А кто-нибудь предупредил представителей СМИ, что стоять здесь на ярком свете без всякой защиты не самая лучшая идея?

– Я сама предупредила их дважды.

– Идиоты. Шериф Дункан сделал свое заявление и, по крайней мере, до завтра – то есть уже сегодня – им явно больше ничего не светит. Все, что они могут сейчас сделать – фильм с места событий для кабельных каналов или утренних шоу. И при этом насколько я могу видеть, у нас куда больше «говорящих голов» нежели настоящих журналистов. Поэтому вероятно те, кто остались, не будут сновать по округе и вынюхивать детали.

Она продолжала смотреть на него.

– Ты из тех парней, у кого стакан наполовину полон?

Неожиданно, казалось из ниоткуда, рядом с ними появился Гелен, который проговорил:

– Он точно из таких. За исключением погоды. По какой-то причине, погода достает его.

Тони подпрыгнул на первом же слове.

– Черт, ты прекратишь делать это? Уже третий раз. Ты подкрадываешься к людям, как кот.

– Я не подкрадывался. Я подошел. Ты просто меня не услышал.

Джейлин слабо улыбнулась, и обратилась к Гелену:

– Что слышно о Дайане?

– Она пережила операцию. Но следующие сорок восемь часов будут переломными. Похоже, доктора не особо надеются, но давайте назовем их теми, кто склоняется к версии, что стакан наполовину пуст, а сами будем надеяться на лучшее. Миранда возвращается вместе с Дунканом. – Он взглянул на часы. – Они должны приземлиться в ближайшие полчаса или около того.

– А другие?

– Как я понял, они остаются там. Я не спрашивал почему.

– Я знаю, почему остается Квентин, – спокойно проговорила Джейлин. – Но не могу даже предположить, почему остались остальные.

– То, что остался Демарко, меня озадачило, – признал Гелен. – Если только Миранда не попросила его это сделать или у него нет какого-то личного интереса. Я бы скорее ожидал, что он вернется сюда, где разворачиваются основные события. Мы точно нашли бы ему применение, особенно если снайпер еще не закончил.

– Если Дайана была запланированным ударом, Демарко может остаться с ней как телохранитель, – предположила Джейлин.

– Не такие роли он предпочитает. Наблюдать и охранять слишком скучно на его вкус.

– И с каких пор, быть телохранителем – это скучно? – Тони хотел знать. – Разве в прошлый раз это не привело к тому, что в тебя стреляли?

– Да, но такой итог необычен. По большей части, – это наблюдение и ожидание того, что, как ты надеешься, не произойдет.

– Может, после двух лет проведенных под прикрытием, Демарко готов к более спокойной работе, – предположила Джейлин.

Усмехнувшись, Гелен проговорил:

– Поверь мне, если он занимается подобной работой, то только потому, что этого требует роль. Это не в его натуре. Этот парень, как сжатая пружина – напряжен и готов ударить в любой момент.

– Звучит опасно, – все еще спокойно проговорила она.

– Так и есть. Но еще он обладает невероятным самоконтролем и внутренней дисциплиной. Но если вы передадите ему мои слова, я буду все отрицать. – Гелен пожал плечами. – В любом случае, думаю, мы все узнаем, когда Миранда вернется. Или нет.

– Догадываюсь, что при последнем осмотре города ты ничего не нашел, – проговорил Тони.

Гелен был одним из нескольких агентов, которые весь вечер бродили по периметру города, и Тони не мог не задаться вопросом, как много раз в ночи они проходили мимо друг друга на расстоянии волоска. Но с другой стороны, может те, кто когда-то были военными, обладали специальными сигналами, которыми и обменивались в подобных ситуациях.

Тони представил себе, как Гелен издает в ночи какие-то птичьи крики, и торопливо выбросил эту картину из своей головы. Ему удалось сделать это, не рассмеявшись вслух, что он рассматривал как некую победу над собой.

Не зная о веселье своего коллеги, Гелен проговорил:

– Я обнаружил троих местных, которые шатались по округе с оружием. После того, как проводил их домой, я его конфисковал. Я здесь точно не выиграю конкурс популярности.

– Сомневаюсь, что кто-то из нас победит в нем, – добавил Тони. – Два дня назад это был мирный городок. И посмотри на него теперь.

– Мы преследовали убийцу, – произнесла Джейлин. – Это не наша вина, что след привел сюда.

Нахмурившись, Гелен протянул руку к упакованной гильзе, которую она держала. Некоторое время изучал ее, после чего посмотрел на своих собеседников.

– Может, это наша вина. То есть, никто из наших людей, очевидно, не был целью до того, как последовали те выстрелы в Холлис и Демарко во вторник. И рабочая гипотеза заключается в следующем – все дело в нас. В ООП. Верно?

– Да, так сказал Бишоп, когда отдавал мне и Джейлин приказ, – согласился Тони.

– Хорошо. Тогда если этот ублюдок только сейчас начал стрелять по нам, значит, мы оказались там, где он хотел.

– А это, – медленно заговорил Тони, – приводит нас к следующему вопросу – почему здесь? Если все это время нас заманивали и водили за нос, почему именно здесь он решил раскрыть карты?

Глава 11

В сером времени Дайана смотрела на серого Квентина, и знала – он не настоящий. Не ее Квентин.

– Она врет тебе, – повторил он, все еще улыбаясь.

Брук не спорила и не защищалась, а просто перевела взгляд с него на Дайану. Ее глаза были бесстрастны.

– Скажи что-нибудь, – попросила Дайана.

– Я не могу в это вмешиваться, – покачала головой девочка. – Дайана, ты должна решить для себя, что является правдой. Что реально.

– Я знаю, он – ненастоящий, – проговорила Дайана, неотрывно глядя на улыбающегося лже-Квентина.

– Конечно, я настоящий, – сказал он.

– Ты не Квентин.

– А здесь, вероятно, я мог бы с тобой поспорить.

Дайана моргнула, а затем нахмурилась.

– Пожалуйста, только не говори, что пытаешься быть забавным. Я сейчас не в том настроении, чтобы оценить твои старания.

– Послушай, я просто пытаюсь сказать, что эту… форму… выбрали, чтобы было удобнее с тобой общаться.

– Выбрали? Из чего?

Он выглядел удивленным, когда произнес:

– Не этот вопрос я ожидал услышать.

– Рада, что смогла тебя удивить. Ответь на вопрос.

– Хорошо, выбрали из тех людей в твоей жизни, которым ты доверяешь. На самом деле, их очень мало. Твое доверие Квентину наиболее… явно.

– Кто ты? – потребовала ответа Дайана.

– А вот теперь я слышу вопрос, который ожидал.

– Так ответь на него.

Он посмотрел на Брук, подняв брови.

– Она требовательна, верно?

– У нее есть на то причины.

– Думаю, еще один спорный вопрос.

– Ты теряешь время даром, – сказала Брук.

– Времени у меня в изобилии.

Брук склонила голову на бок, будто прислушиваясь к чему-то, и сказала:

– Не уверена.

Лицо лже-Квентина стало непроницаемым, хотя он и продолжал улыбаться.

– Ты пытаешься встать на моем пути, маленькая девочка?

Брук не стала разубеждать его относительно своего возраста, вместо этого задумчиво проговорила:

– Видишь ли, у серого времени есть одна характерная особенность, о которой прекрасно знает Дайана – ничто живое не может существовать здесь долго. На самом деле, этого не могут даже бесплотные сущности. И на то есть причина.

Дайана не была уверена, что последует дальше, но почувствовала необходимость произнести:

– Потому что это место является коридором, местом для путешествия. Не для жизни.

– И? – побуждала Брук.

На мгновение Дайана растерялась еще сильней, но затем поняла, что Брук хочет от нее услышать.

– И… с каждой стороны коридора существует определенное притяжение. Со стороны живущих и со стороны того, что лежит за смертью. И эта тяга присутствует постоянно. Именно поэтому здесь все серое, плоское и холодное. Именно поэтому мне так утомительно находиться здесь. Это место вытягивает силы, энергию.

– Энергия, – пробормотала Брук, не отрывая взгляда от лица лже-Квентина. – Сила.

Одно долгое мгновение он пристально смотрел на нее, затем повернулся и вышел в открытую дверь, захлопнув ее за собой.

Оставшись наедине с Брук в кажущемся бесконечным коридоре, полном закрытых дверей, Дайна проговорила:

– Что, черт побери, сейчас произошло?

– Вероятно, я купила тебе немного времени.

– Прежде чем, что? И мне кажется, ты сказала, что не можешь вмешиваться?

Брук нахмурилась, но когда заговорила, ее голос прозвучал отсутствующе:

– Мне любопытно, Дайана, ты хоть представляешься, как много людей хотят, чтобы ты жила?

– Послушай, это ведь не имеет ничего общего с картиной «Эта прекрасная жизнь»? [25]25
  «Эта прекрасная жизнь» – фильм 1946 года, экранизация произведения Филипа Ван Дорена Стерна «Величайший подарок». Джордж Бэйли, житель небольшого городка, настолько расстроен бесчисленными проблемами и долгом перед местным банкиром, что подумывает о самоубийстве в канун Рождества. И вот Джордж готовится прыгнуть с моста, но вместо этого спасает своего ангела-хранителя, который явился получить свои крылья. Клэренс показывает ему, как плохо бы стало в Бедфорд Фоллз без него и его добрых поступков. Наполненный радостью, Джордж идет домой к своей любящей семье и друзьям, с которыми забывает обо всех заботах, а жители городка помогают ему деньгами – несут у кого сколько есть.


[Закрыть]Потому что если дело в этом…

– Нет, конечно, нет. Это – чистый Голливуд.

С губ Дайаны сорвался судорожный смешок.

– В отличие от серого времени и общения с духами и… о, я даже не знаю, чего еще: видений прошлого и будущего, чтения аур, умения заставлять людей видеть то, что ты хочешь – подобных вещей? Голливуд изображает все это куда проще, чем то, с чем я сталкивалась в своей жизни.

– Ты права.

Дайане совсем расхотелось веселиться, она вздохнула и сказала:

– Брук, просвети меня, ладно? Ты говоришь, что я нахожусь здесь, потому что должна быть здесь. Я здесь, чтобы что-то сделать. Это… существо… которое выглядит как Квентин, говорит, что ты лжешь. И я знаю одно, чувствую это. Кто-то из вас пытается меня обмануть.

– У тебя очень хорошая интуиция.

– Брук, ради Бога!

– Дайана, я могу сказать только это. Только так помочь. Большую часть ты должна понять сама.

– Почему?

– Таково правило.

– Почему-то я была уверена, что ты ответишь именно так? – Неожиданно осознав, что начинает чувствовать себя все более утомленной, Дайана стряхнула сковывающий ее холод, который шел из куда более неприветливого места, нежели серое время, и произнесла: – Значит, ты не можешь сказать мне, кто или что притворяется Квентином.

– Нет.

– А ты можешь сказать, что я должна здесь сделать?

– Я уже сказала тебе, Дайана. – Брук развернулась и вновь пошла вдоль бесконечного коридора. – Ты здесь, чтобы найти правду.

– Да, ты говорила. – Дайна последовала за девочкой. – Правда погребена под всем. Под чем, Брук? Как много слоев мне необходимо снять, чтобы найти эту правду?

– Несколько, – признала Брук. А затем, удивив Дайану, добавила: – Правда в самой основе расследования, которое вы ведете. Правда в том, почему в тебя стреляли. Правда твоих отношений с Квентином. И кто пытается обмануть тебя и зачем.

– И правда под всем этим?

– И это тоже. Узнай все это и обнаружится главная правда.

– И как я смогу узнать хоть что-нибудь, находясь здесь, Брук?

– Это лучший способ, который у тебя есть. И… надеюсь, ты получишь помощь.

* * *

Холлис надеялась, что Демарко был прав, когда говорил, что природная скрытность препятствовала ей вещать о своих мыслях и намерениях на всю округу. Но она не особо на это рассчитывала. Поэтому сейчас изо всех сил пыталась приглушить свои мысли, притворившись спящей.

Никогда в своей жизни она не была настолько осторожной, несмотря на усталость, от которой, казалось, болело все тело.

Они перешли в меньшую, более уединенную комнату ожидания, находящуюся через холл от отделения интенсивной терапии. Это место, очевидно, было предназначено для семей пациентов, чтобы они могли проводить здесь долгие часы ожидания в относительном комфорте. Несколько стульев в действительности были раскладными креслами [26]26
  
  Раскладное кресло


[Закрыть], на которых было довольно удобно.

С другой стороны, будь они даже набиты камнями, вероятно, этого никто бы и не заметил, подумала Холлис.

Она чуть приоткрыла глаза и посмотрела на Демарко, намеренно стараясь не задерживать на нем взгляд, чтобы не пробудить его неусыпное примитивное чувство. Пусть Холлис и не представляла для него опасности, тем не менее, она подозревала, что это чувство может предупредить Демарко о чем угодно по его желанию.

Например, подскажет, что Холлис покидает комнату и собирается сделать нечто, что вполне можно назвать глупостью.

Казалось, Демарко спит – глаза закрыты, руки мирно сведены на худой талии, кресло откинуто назад практически до предела. Его лицо – это поразительное, практически сводящее с ума красивое лицо – было расслаблено. Холлис никогда не видела его таким, пока Демарко бодрствовал.

Она не верила в эту кажущуюся безмятежность, особенно когда не могла видеть его ауру. Но, судя по большим часам на стене, было почти пять часов утра, и Холлис больше не могла ждать. Ее собственные воспоминания о больнице – хотя интенсивная терапия, конечно же, имеет собственный ритм и распорядок – подсказывали, что рабочий день здесь начинается рано.

И шанс быть пойманной и выдворенной из палаты Дайаны резко возрастал с приближением времени врачебного обхода, приема пищи или часов посещения.

Задержав дыхание, Холлис соскользнула с кресла, радуясь, что не произвела никакого скрипа или треска, который мог бы ее выдать. И направилась к двери. Кинув взгляд назад, Холлис убедилась, что Демарко все еще спит. Правда, она не до конца верила в реальность его сна, но решила – либо сейчас, либо никогда.

Холлис приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы иметь возможность выйти, и через несколько секунд уже стояла в холле, а ее сердце бешено стучало.

О, черт.

В своем стремлении сохранять свой разум в спокойном состоянии и обмануть Демарко, Холлис забыла кое о чем, что вполне могло вывести ее из равновесия.

Духи.

Только в этом коридоре она видела пятерых – трое мужчин и две женщины. Они бесцельно бродили вокруг, их лица выражали неуверенность, замешательство и ужас. Они были одеты в обычную одежду, а не в больничные халаты. И Холлис мимолетно задумалась – где она читала или слышала, что духи носят одежду, в которой умерли, по крайней мере, пока полностью не покинут этот мир?

– Ты можешь меня видеть?

Холлис поняла, что растирает ладонями руки, пытаясь унять дрожь. Ей было очень холодно и все, за исключением женщины, стоящей прямо перед ней, казалось, померкло… и отступило… и стало менее реальным.

Будто она одной ногой уже стояла в мире мертвых.

Господи, вот как это началось для Дайаны? Неужели я всегда могла войти в серое время, но не осознавала этого?

Сделав быстрый вздох, Холлис прошептала:

– Я могу видеть тебя. Но прямо сейчас я должна идти в одно место.

– Нет, пожалуйста… просто скажи мне. Я мертва?

Прежде чем Холлис успела ответить, она заметила, что к ней приближается медсестра, чей ситцевый халат имел странно приглушенный цвет. Затем медсестра остановилась, и озабоченное выражение ее лица, сменилось на любопытное.

– Я могу помочь вам, агент?

– Нет. – Холлис прочистила горло. – Нет, спасибо. Мне просто нужно немного размять ноги.

И, пожалуйста, подвиньтесь чуть вправо, потому что вы наполовину стоите в этой бедняжке…

– Пожалуйста, не заходите далеко. – Медсестра улыбнулась и энергично направилась дальше, абсолютно не осознавая, что проходит через дух другой женщины.

– Я ведь мертва? – прошептала она.

Холлис быстро осмотрелась, надеясь, что рядом нет больше никого, кто мог бы увидеть, как она разговаривает сама с собой. Затем тихо произнесла:

– Мне жаль. Действительно жаль. Но я не могу помочь. Моя подруга все еще жива, и я должна добраться до нее прямо сейчас.

Женщина, кивнув, сделал шаг назад.

– О… хорошо. Я понимаю. Просто… не знаю, что теперь делать. – Она посмотрела вдоль коридора, а затем несчастным голосом добавила: – А разве не должно быть света?

О, черт.

– Мне жаль. Я не знаю. Но думаю, ты можешь… двигаться дальше… если хочешь.

– Думаю, я должна хотеть, верно? – Женщина кивнула и ушла, выглядя еще более потерянной и одинокой, чем раньше.

Холлис почувствовала себя абсолютно бесполезной, и сделала мысленную пометку – если она переживет все это, то посвятит гораздо больше времени изучению медиумов в общем и собственных способностей в частности. Тогда она, по крайней мере, будет знать, что сказать этим бедным душам. Но сейчас Холлис направилась к отделению интенсивной терапии. При этом она старалась не поднимать глаз, чтобы не встретиться взглядом с каким-нибудь духом.

По отделению интенсивной терапии бродило еще четверо.

А, кроме того, еще две медсестры.

Понимая, что посещение Дайаны в пять утра, вряд ли покажется им удачной идеей, Холлис скользнула в комнату с надписью «Только для персонала», которая оказалась гардеробной. Оставив небольшую щелку, она стала наблюдать за столом медсестер.

Ждать и так было достаточно тяжело, но Холлис также беспокоило, что все окружающее приобрело сероватый блеск и покрылось своего рода туманом. Будто она смотрела на нечто, расположенное дальше, нежели ей казалось ранее. И не важно сколько раз Холлис терла глаза или пыталась стряхнуть это ощущение, оно все равно оставалось.

Реальными, близкими и цветными выглядели только духи – их ауры сияли энергией.

И это чертовски пугало.

Прошло еще долгих пятнадцать минут прежде, чем одну из медсестер вызвали, и она отошла от стола, а другая, заболтавшись по телефону, повернулась к Холлис спиной.

Холлис проскользнула мимо стола медсестер и вошла в отделение интенсивной терапии.

Там находилось только три пациента – двое мужчин и Дайана. Все они были присоединены к дыхательным аппаратам, поэтому первой вещью, которую Холлис осознала, был навязчивый звук этих машин. Потом она заметила другие аппараты, которые гудели и щелкали, контролируя состояние пациентов. Из капельниц жидкость капала в трубки, затем в иглы и потом в тела. В пакеты, висящие снизу, вытекала жидкость, оказавшаяся в телах лишней.

Пытаясь игнорировать все это, Холлис почувствовала облегчение, увидев, что с обеих сторон кроватей висят занавески. У постели Дайаны они были задвинуты достаточно, чтобы обеспечить некое подобие уединения. Холлис вошла.

– Привет, Холлис.

Его голос был низким и грубым, все еще хриплым от вчерашнего крика и, вероятно, оттого что он все это время продолжал разговаривать с Дайаной. Его волосы выглядели так, будто в них много раз запускали пальцы, хотя обеими руками он сжимал ладонь Дайаны. Лицо выглядело изможденным и на нем читалось отчаяние и огромная нужда.

Холлис не могла на это смотреть и отвела взгляд, увидев Дайану, неподвижно лежащую на постели. Она была подключена к аппарату искусственного дыхания, который с монотонным шипящим звуком подавал воздух в ее легкие. Другие аппараты контролировали ее сердцебиение, кровяное давление и еще что-то непонятное. Холлис увидела бинты, дренажи и…

На сама Дайану смотреть было куда сложней. Не из-за аппаратов, трубок или бинтов, а потому что у нее был такой же сероватый блеск, как у всего остального. И это пугало Холлис до чертиков.

– Привет, Квентин. – Она старалась, чтобы ее голос звучал ровно.

– Они сказали, что она вероятно не выживет. – Его взгляд был сосредоточен на лице Дайаны. – Знаешь, они ошибаются. Она сделает это. Она должна.

– Я знаю.

– Правда? Я не знал точно. Не так, как знаю теперь. Только, когда я увидел, как она падает, увидел всю эту кровь и… тогда я узнал. Все случилось так быстро, так чертовски быстро, что не было даже времени сказать ей. Все эти месяцы я мог рассказать ей. И не сделал этого. И в чем тогда, черт побери, смысл?

Холлис молчала.

Квентин, наконец, повернул голову и посмотрел на нее. Его глаза – Холлис знала, что на самом деле они голубого цвета – сейчас стали серыми, воспаленными и куда более темными, нежели Холлис когда-либо видела. Неожиданно он стал разговорчивым:

– Я не могу видеть будущее. Не теперь, когда мне это так необходимо. Я пытался, но не могу. Но одну вещь я вижу. Не важно, что они говорят о сканировании мозга и сердцебиении, Дайаны здесь нет. Я держу так крепко, как только могу, как только умею, но… Но я держу только ее тело, не душу.

– Думаю, ты держишь и ее душу. Ее дух.

– Ее здесь нет, – повторил он.

– Я хочу сказать, что ты якорь и удерживаешь здесь частичку ее. И она сможет найти путь назад.

– А сделает это?

– Да. Потому что должна.

– Да, – кивнул Кветин. – Потому что я не отпущу ее. Не важно, сколько потребуется времени, но я не отпущу. Даже если…

– Даже если?

– Знаешь, это было ее ночным кошмаром. Будучи маленьким ребенком, Дайана видела свою мать в таком же состоянии. Вероятно, в таком же. Тело с бьющимся сердцем, дышащее при помощи машины. Тело без души.

– Она вернется, Квентин.

– Потому что должна, – кивнул он.

– Да. Потому что должна.

Холлис думала, что сможет уговорить его оставить Дайану хотя бы на несколько минут, но теперь даже не стала пытаться. Вместо этого проговорила:

– Почему бы тебе ни опустить голову и не постараться отдохнуть.

– Я могу причинить ей боль, – сказал Квентин.

– Ты не сделаешь этого.

Холлис обнаружила в своих руках подушку и даже не стала задаваться вопросом, откуда она взялась. Она перегнулась через кровать и положила подушку так, чтобы Квентину всего лишь пришлось слегка повернуться и опустить голову. Это будет не самой удобной позой, но, по крайней мере, он сможет немного расслабиться.

– Отдохни, – сказала ему Холлис. – Если ты не сделаешь этого, то ничем не сможешь помочь Дайане или вообще никому.

– Я не хочу отводить от нее взгляда, – пробормотал Квентин.

– Все хорошо. Просто закрой глаза на некоторое время.

Как только его голова коснулась подушки, Квентин уснул. Но его хватка на руке Дайаны ничуть не ослабла.

– И что теперь? – спросил Демарко.

Холлис повернула голову и посмотрела на него.

– Тебя хорошо позабавился, глядя, как я пытаюсь выскользнуть из комнаты?

– Да. – Но Демарко не улыбнулся.

Чертовы телепаты.

– И что теперь? – повторил он.

Они оба старались говорить тихо.

И Холлис не стала ничего скрывать.

– Я хочу попробовать кое-что. Вероятно, это не сработает, но я должна попытаться.

– Надеюсь, ты говоришь не о визите в серое время.

– Нет, кое-что еще. Но… – Она помедлила.

– Но что?

– Ничего. Я… – Холлис замолкла, когда Демарко сжал ее руку и повернул к себе.

– Но что? – снова спросил он. – Я слышал, что сказал Квентин. Все происходит слишком быстро, и нам может не хватать времени. Поэтому скажи сейчас, что тебя беспокоит. Не заставляй меня задаваться этим вопросом позже.

– Я думала, что ты уже прочел мои мысли.

– Нет. Скажи мне, Холлис.

Она сделала вдох и медленно выдохнула, пытаясь не думать об уходящем времени.

– Все дело в…духах. Это место заполнено ими.

– Я понял это из твоего разговора с Мирандой до ее отъезда. Что изменилось?

Холлис вновь помедлила и проговорила:

– С тех пор, как я вышла из комнаты ожидания, как только я переступила ее порог, только духи и выглядят реальными.

– Что ты имеешь в виду?

– Все остальное… какое-то серое.

Демарко осмотрелся и сказал:

– Знаешь, это место и само по себе серое.

– Нет, не так. Квентин и Дайана… ты. Вы все какого-то серого оттенка. Цвета какие-то приглушенные. Как картинка по телевизору с выключенным цветом. И четко я вижу только ауры духов.

Демарко на мгновение задумался, и слегка нахмурился, сведя брови.

– Значит, ты думаешь, что, вероятно, открыла дверь в серое время.

– Если и так, то это моя собственная, странная версия. Потому что оно совершенно не похоже на серое время Дайаны. Совсем не похоже. В ее сером времени нет людей и духов, за исключением проводников, и оно пустынно, как я и говорила. Холодное и пустое. Но это… Я вижу живых и мертвых, а в мертвых больше цвета, больше… черт, больше жизни. Риз, я не знаю, что сделала. Или как могу все исправить.

И вообще могу ли исправить.

Демарко кивнул в сторону Дайаны.

– Что ты планировала сделать?

– Я могу исцелять себя. Сестра Миранды – медиум, и она может лечить других. Я подумала, что стоит попробовать.

– На это требуется энергия, правильно? Сила?

– Да. Если исцеление других похоже на исцеления себя, тогда… да. Необходимо много энергии, особенно на такие серьезные раны.

– Сомневаюсь, что у тебя есть чем поделиться, – холодно заметил он.

– Надеюсь, мне хватит. Хотя бы на то, чтобы помочь. Пусть и самую малость. Вероятно, требуется совсем чуть-чуть, чтобы произошли перемены.

– Ты собираешься сделать это, независимо от того, что я скажу.

Холлис кивнула.

– Хорошо. Тогда подумаем о твоем практически сером времени потом. Пробуй.

Нечто в его голосе заставило Холлис посмотреть на Демарко вопросительно, она и сама не знала, о чем хочет его спросить. Но Демарко знал.

– Я кое-что заметил в Серинед, – сказал он. – Во всей этой шумихе, ты, вероятно, не обратила внимания. Дело в том, что когда сердце Дайаны остановилось, к жизни его вернула не реанимация. Ты положила на нее руку и назвала по имени. И тогда ее сердце вновь начало биться.

* * *

– В чем смысл? – спросила Дайана. – Мы бродим вдоль этого бесконечного коридора, в надежде найти что-то?

– Ты мне скажи.

– Господи, Брук, я думала, мы покончили с привычкой проводников говорить загадками.

– Кое-кто сходит с ума.

– Нет, кое-кто начинает злиться. Я большую часть своей жизни следовала за вами – проводниками – делала все возможное и невозможное, чтобы помочь вам, даже когда у меня самой были трудные времена. И сейчас, когда мне необходима небольшая ответная услуга, я получаю всю ту же старую чушь.

– Веришь или нет, но я помогаю тебе, Дайана.

– Помогаешь мне сжечь энергию, чтобы я быстрей умерла? – Дайана знала, что это прозвучало резко, но ничего не могла с собой поделать.

– Нет. Помогаю тебе в поисках правды. Смотри на эти двери, когда мы проходим мимо. Думай о том, что может находиться за ними.

– Вероятно, еще один фальшивый Квентин.

Брук на минуту остановилась, чтобы посмотреть на Холлис, а затем продолжила идти.

– Хорошо. Тогда подумай об этом месте. О его реальном воплощении.

– Реальность в том, что его не существует. Больше не существует.

– Почему?

– Потому что это было ужасное место, и его уничтожили.

– Почему оно было ужасное?

– Потому что там прятался монстр. Потому что там происходили ужасные вещи. Жуткие вещи.

– Тогда почему, как ты думаешь, сейчас мы в этом ужасном месте?

– Мы не там. Его уже нет.

– Ну, тогда в… его копии. В достаточно сносной копии.

– Вероятно, потому что ты хочешь меня запутать.

– Дайана.

Дайана вздохнула и попыталась найти ответ, но только потому, что не хотела, чтобы Брук разозлилась и исчезла, оставив ее одну. Правда, она никогда раньше не видела, чтобы духи злились, но все же. Всегда есть такая вероятность.

– Почему мы здесь? Квентин сказал… – Она с трудом выровняла голос. – Квентин сказал, что должна быть какая-то связь. Между этим местом и расследованием. Иначе, почему оно продолжает всплывать? Почему попадая в серое время, я оказываюсь здесь?

– Все связано, Дайана.

Она нахмурилась.

– Значит это место связано с расследованием в Серинед? Как?

– Это правда, которую ты должна узнать.

– Черт побери.

Одна из дверей резко распахнулась, когда Дайана и Брук с ней поравнялись, и там стоял и улыбался фальшивый Квентин.

– Ты действительно должна перестать слушать этого ребенка. Она не знает, о чем говорит.

Дайана инстинктивно остановилась и увидела, что Брук сделала то же самое. Но девочка продолжала молчать, и отвечать пришлось Дайане.

– Чего ты хочешь?

– Я хочу помочь тебе, Дайана. Ты знаешь это. Я желаю тебе добра. Я знаю, что для тебя будет лучше всего.

– Ты говорил это и раньше. Но ты фальшивый. Ты – подделка, носящая лицо Квентина, и я хочу знать, почему.

– Ты знаешь, почему.

Да? Или этот… это существо… лжет?

Она прислушалась к своим инстинктам, и сказала:

– Нет, я не знаю, почему. Я лишь знаю, что ты лжешь мне.

– Я?

– Да.

Его тон неожиданно стал вкрадчивым:

– Не лучше ли тебе побеспокоиться о своем теле в больнице? О том, будешь ли ты жить или умрешь?

Дайана знала, что он пытается манипулировать ею, пытается напугать и вселить в нее неуверенность. Но она не знала почему. Чтобы ослабить? Сделать более уязвимой? Или просто ради забавы?

Хотя он был хорош. Хорош, потому что это сработало – по крайней мере, ненадолго ее мысли, метнулись к ужасно израненному телу, и к ощущению пугающей неуверенности, что ей удастся вернуться к нему.

На мгновение Дайана ощутила прикосновение рук Квентина, державших ее ладонь, и она с любопытством посмотрела вниз.

– Его не будет там, Дайана. Когда он действительно потребуется тебе. Когда ты, наконец, наберешься храбрости дотянуться до него. Его там не будет.

Она посмотрела на фальшивого Квентина и впервые почувствовала лишь гнев.

– Ты ошибаешься.

– Нет. Его там не будет. Он разочарует тебя.

– Ты не знаешь его, – покачала головой Дайана. – Чем бы ты ни был, ты не знаешь его. А я знаю. Возможно, существует не так уж много людей, на которых я могу положиться, но в Квентине я уверена.

– А вот теперь ты ошибаешься.

Переведя взгляд на молчаливого проводника, Дайана проговорила:

– Ты ведь поможешь мне?

– Я помогу всем, чем смогу. – Брук сосредоточилась на лице лже-Квентина, а ее взгляд был странно насторожен, и это больше всего нервировало Дайану. – Но ты должна найти правду самостоятельно, Дайана.

– Потому что таково правило?

– Разочаровывает, знаю.

– Ты можешь дать мне хотя бы намек?

Брук, наконец, посмотрела на нее и сухо ответила:

– Он здесь, потому что ты позволяешь ему здесь находиться. Узнай, что под маской и у него больше не будет над тобой власти.

– Я не… – Дайана повернула голову только чтобы увидеть, что дверь захлопнулась, а фальшивый Квентин исчез. Она медленно произнесла: – Я не знаю, как заглянуть под маску.

Брук двинулась дальше.

– Хорошо, вероятно, ты поймешь это, пока находишься здесь. Вероятно, для тебя же будет лучше это сделать.

– Угроза или предупреждение?

Проигнорировав вопрос, Брук продолжила:

– Мы находимся здесь не просто так, Дайана. Именно в этом месте. Подумай над этим хорошенько. Почему в сером времени ты оказываешься в месте, которого больше не существует?

– Потому что… – Легкомысленный ответ вылетел у нее из головы, когда на ум пришел более серьезный – и куда более устрашающий. – Потому что зло до сих пор существует.

Брук повернула голову и улыбнулась.

– Это ведь было не так уж и сложно?

– Хочешь сказать, я права?

– А разве это не кажется правильным?

К собственному удивлению, Дайана осознала, что это правда. И ее пронзил такой ужас, что даже в сером времени он казался ледяным.