Текст книги "Молчание леди"
Автор книги: Кэтрин Куксон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
11
Вечером на третий день после описанных событий Белла собрала свою небольшую компанию в кухне и рассказала о своих планах. Она собиралась купить соседний дом и сломать общую с ним стену. Но прежде чем что-то с ним делать, нужно было его полностью вычистить от грязи и мусора. Ее стряпчий посоветовал ей пригласить архитектора, чтобы разработать наилучший вариант перестройки и дома, и подвала, и двора. Для такого объема работ потребовалось бы больше людей, чем она рассчитывала. Она сказала мистеру Трэвису, что они сами переполнены идеями и что она сначала поговорит со своими, выслушав их предложения.
Все, за исключением Карла, изумленно смотрели на нее.
– Вы неожиданно разбогатели, Белла? – спросил кто-то из них.
– Нет, – вежливо ответила она, – но я нашла нефтяной источник.
Это заявление заставило их рассмеяться, но довольно натянуто. Затем она рассказала им сказочку о том, что совершенно неожиданно ей достались в наследство несколько сотен фунтов от человека, которому она помогла много лет назад и уже не надеялась, что услышит когда-нибудь о нем, и это лишний раз доказывает, что в мире встречаются и хорошие люди. Это было придумано для того, чтобы все поняли: она не будет швыряться деньгами, но их у нее достаточно для того, чтобы переделать соседний дом в нечто похожее на ее дом. И тогда она сможет дать ночлег значительно большему количеству страждущих.
– Мне посоветовали пойти посмотреть на ночлежку у реки, которая принадлежит муниципалитету, – призналась она. – Матрасы там лежат на приподнятых настилах. Там также есть комнаты на одного человека, занимаемые в течение недели мужчинами, у которых есть работа, но которые не имеют ни дома, ни другого жилья.
– Да, – вступил в разговор Джо, – мы как-то пытались попасть туда, но там уже не было мест. Возможно, там постели и на платформах, но там не очень хороший очаг в комнате, а также там не дают ни супа, ни завтрака, но до сих пор запрашивают по шиллингу с человека. Правда, за эти деньги вы можете также постирать и принять душ.
– А там есть отдельные комнаты, которые сдаются только мужчинам?
– Об этом я ничего не знаю, – ответил Джон.
В этот момент они испуганно посмотрели на Рини, так как она издала горлом какой-то странный звук и, указав на себя, покивала.
– Ты знаешь о них, Рини, – спросил Карл, – об этих комнатах?
Она снова кивнула.
– Ты там ночевала?
Она опустила голову и подняла один палец.
– Одну ночь?
И снова она слегка кивнула.
– А какие они? Я имею в виду, насколько большие? Сколько их?
– Не торопите ее, – сказал Джо. Потом добавил: – Вам нужны карандаш и бумага, Рини?
Она подняла на него глаза и кивнула. Он подошел к каминной полке и взял с нее карандаш и блокнот, который Белла использовала для составления списка необходимых покупок. Она положила блокнот длинной стороной к себе, потом провела линию, которую разделила на десять частей, и Уилли мягко спросил:
– Это комнаты?
Она не посмотрела на него, но снова кивнула, а потом вопрос задал Джон:
– А какого они размера, мисс?
Она взглянула на него, немного подумала, затем указала на камин и на середину стола, а Карл встал и измерил расстояние, спросив:
– Около трех метров в длину? – Она кивнула. Затем он спросил: – А в ширину?
Она снова задумалась, потом указала на камин и край стола; и снова он измерил расстояние и спросил:
– Около двух с половиной метров?
В разговор опять вступил Джон:
– Три на два с половиной… действительно неплохо.
– А что было в комнате? – спросила Белла.
Рини перевернула страницу блокнота и быстро нарисовала нечто, похожее на кровать. Затем сбоку от нее она изобразила что-то, что могло быть небольшим комодом, а между ним и ближним углом она провела линию, перпендикулярную стене, с крючком на дальнем конце. На что Джон сразу же сказал:
– В углу место, куда можно повесить одежду?
Рини радостно кивнула ему. И наконец она указала на стену сбоку от комода и нарисовала прямоугольник. Джо воскликнул:
– Зеркало! А у нас в комнате его нет, ведь так? Нужно подумать об этом. – Это высказывание вызвало у Тони раздражение, и он прикрикнул:
– Не дури, парень. Не все хотят любоваться на свою физиономию.
Очень спокойно Карл сказал:
– Все нормально. Я вижу свою физиономию каждый день в витринах магазинов. Не волнуйся, Джо.
– Да я ничего такого не имел в виду, – пробормотал Джо.
– Я это знаю, большой болван, поэтому помолчи, – ответил Карл, который после этого повернулся к Рини и спросил: – А что вы скажете о женщинах, которые могут прийти туда, ну, как вы? Вы ночевали в другой части здания?
Она подняла три пальца, и они поняли, что там есть три комнаты для женщин.
– А что они делают, если комнаты для женщин остаются незанятыми? – спросил Уилли.
Губы Рини дернулись, когда она взглянула на Уилли, и она провела пальцем над губой, что означало усы.
А он рассмеялся и сказал:
– Комнаты отдавали мужчинам?
Она кивнула. Затем всегда практичный Энди спросил:
– А где они умываются, мисс? Не в мужском же туалете?
Она отрицательно покачала головой, а потом написала вдоль края листка: «Небольшая комнатка», а Энди уточнил:
– Раковина, установленная в небольшой комнате?
Она улыбнулась и, переводя взгляд с одного на другого, показала жестами, что умывает лицо, а потом перевернула страницу и нарисовала небольшой круг с чем-то похожим на цепочку, пропущенную через него, а рядом с ним написала «мыло».
– Они прикрепляют к мылу цепочку? – удивленно спросил Карл.
Она энергично закивала, затем быстро взяла нож и небольшой кусок хлеба и начала отрезать от его углов кусочки, пока от него почти ничего не осталось.
Комната наполнилась смехом, а Рини издала горлом звук, который был похож на смех.
– Ну, дают, – сказал Джон. – Они отрезают от мыла кусочки?
Она кивнула ему, но когда она так сделала, Белла подумала, что вряд ли она смеялась в ту ночь, когда была там, бедняжка. Она протянула руку и накрыла ею руку Рини.
Они посмотрели друг на друга, а Рини будто прочитала мысли Беллы, потому что с ее лица исчезла улыбка, и в комнате воцарилась тишина. Чтобы снять напряженность, Карл спросил:
– А как долго они оставляют свет включенным? И во всем ли здании? – В ответ она подняла один палец, и он сказал: – Один час? После закрытия?
Она кивнула.
– Они не очень-то расточительны.
В разговор вступила Белла:
– Что ж, девочка, ты снова явила нам образец, с которого нужно брать пример. А что вы скажете, парни?
В ответ раздался довольно громкий хор голосов:
– О, да-да!
– Мы могли бы сделать десять комнат в нижней части того двора.
– Но для них нужно будет делать дополнительное отхожее место и места для умывания и стирки.
– А как мы обеспечим сохранность мыла? – вставил Джо.
– Они не будут его красть, – ответила Белла, – мы будем класть там кусочки мыла по полпенни, и оно больше не будет в синюю крапинку. Обмылки мы потом будем использовать для мытья полов, причем во всем доме. – Она кивнула Джо. – И вот еще что. Если в новом помещении мы сможем разместить вдвое больше людей, чем мы обслуживаем сейчас, то вы вшестером со всем этим не справитесь. Я уже думала об этом, и тебе, Джо, придется оставить другую работу. Я буду платить тебе столько же, сколько остальным. Конечно, мы не сможем приобретать вещи по дешевке, но кто знает, как все сложится, поэтому тебе лучше поддерживать хорошие отношения с работниками склада. Кроме того, тебе в обязанность вменяется добывать овощи для обеих ночлежек. Ты можешь, как и раньше, приобретать их на рынке, но потом ты будешь их чистить и резать, потому что я полагаю, что сидящая здесь Рини изрядно устала от этого. – На это Рини затрясла головой, но Белла продолжила: – Я лучше знаю, девочка, и считаю, что тебе больше понравится помогать Уилли с выпечкой хлеба, пирогов и всего такого. Как тебе это?
Рини посмотрела на Уилли, а тот на нее, и он сказал:
– Я был бы очень рад, если бы вы, Рини, помогали мне.
Услышав это, она слегка опустила голову и дважды кивнула.
Белла сказала:
– Прекрасно. Эти вопросы решены. Теперь о тебе, Карл. Я знаю, что ты любишь бродить по улицам, и ты можешь продолжать заниматься этим по паре часов в день. Но от остального я прошу тебя отказаться ради меня. Хоть ты и не умеешь готовить похлебку, как это делает Уилли, ты сможешь варить бульон, причем будешь делать это в новой кухне. Кроме этого ты сможешь помогать с уборкой в комнатах и в дворовых строениях. А теперь о вас троих, Энди, Тони и Джон. Вы не сможете справиться со всей работой, а я нисколько не сомневаюсь, что работы изрядно прибавится; вы даже представить себе не можете, насколько. Поэтому я собираюсь взять на работу двоих парней, которые не будут чураться грязной работы в прачечных и по поддержанию чистоты во дворах. Вы же трое будете заниматься перестройкой соседних помещений. Из того, что я там видела, я сделала вывод, что эта работа займет много времени и будет довольно тяжелой. За ваш труд я для начала положу вам по фунту в неделю, а дальше все будет зависеть от того, как пойдут у нас дела. Чем лучше будут идти наши дела, тем больше будут ваши заработки. Конечно, один фунт в неделю – это намного меньше, чем то, что вы могли бы заработать в доках и в других подобных местах, но не забывайте, что вы будете обеспечены жильем и питанием. – Она особо выделила последние слова. – Конечно, ваше жилище всего лишь бывшая прачечная, но теперь там ничуть не хуже, чем в настоящем доме.
– Правда ваша, – сказал Энди, с чем согласились и все остальные.
– Что касается еще двоих, – Белла посмотрела на Карла и Джо, – то, я думаю, с них не мешало бы брать арендную плату, ведь они обитают каждый в отдельной комнате, да еще и со всеми удобствами. Ах-ах! Я такая мягкосердечная. Но уж такая я есть.
Все дружно рассмеялись, а Джо сделал один из своих грубоватых и редких комплиментов:
– Вы, Белла, сказали это ради смеха, но это очень верно.
12
Вот с этого и начала Белла расширять свое дело, которое в последующие годы стало процветающим и сделало их счастливыми. Этот период продолжался до тех пор, пока не появился человек, ставший известным всему Западу, да и за его пределами, – Адольф Гитлер, 3 сентября 1939 года была объявлена война Германии, и Лондон стал местом кипучей деятельности: поезда, автобусы, все виды автомобилей были заполнены детьми и целыми семьями, бежавшими подальше от опасной зоны, потому что все считали, что Лондон станет основной целью воздушных налетов. Но прошел целый год, прежде чем на Лондон упали первые бомбы.
Когда это произошло, Белла обнаружила, что не может справиться с каждодневным наплывом семей, пытающихся найти убежище от массированных бомбардировок. Они устраивались на ночлег в двух больших подвальных спальнях, которые считали безопасными из-за того, что они находились ниже уровня земли. Многие семьи в начале войны решили не отправлять своих детей в безопасные районы. В другие семьи дети вернулись из-за того, что им не понравилось новое место или люди, у которых им пришлось жить. Иногда на каждом из матрасов в подвале Беллы, которые теперь лежали на высоких настилах, спали по три ребенка, а их матери спали на полу рядом. Многие явно предпочитали спасаться в этом доме, а не спускаться в метро, где по распоряжению правительства были оборудованы бомбоубежища.
Белла не опасалась, что одного из ее парней могут призвать в армию, потому что самому младшему из них было больше тридцати пяти. Но они все записались на гражданскую службу – либо в пожарную команду, либо в качестве дежурных пожарных, а учитывая еще и работу, выполняемую ими для Беллы, они были заняты не менее двенадцати часов в день. Что касается питания, то сначала с этим не было никаких проблем, потому что овощи все еще были в изобилии. Но к 1940 году была введена продажа по карточкам. Каждый получил книжечку, которая давала ему или ей право на приобретение каждую неделю определенного количества мяса, чая, сахара, масла, хлеба, бекона, яиц и сладостей. Пусть это было небольшое количество продуктов, но распределялись они на всех поровну. Овощи стали редким товаром и подорожали. Если один из ночных постояльцев Беллы хотел намазать хлеб каким-нибудь жиром, то он должен был позаботиться об этом сам. Тем не менее, несмотря на то что похлебка стала более жидкой и варилась только на костном бульоне, те, кто оккупировал на ночь матрасы, были более чем рады ей. Что касается утреннего чая, то в этом случае все обстояло по-другому. Кипятка было в достатке, но к заварке и сахару свободного доступа не было.
За это время Рини очень изменилась. Хотя она все еще не переносила общения с незнакомыми мужчинами, она часто помогала матерям управляться с капризными детьми. Белла заметила, что она, обнимая и тиская детей, издавала горлом какой-то гудящий звук – точно так же, как когда-то в случае с плюшевым мишкой. Она настолько изменилась, что Белла не удивилась бы, если бы Рини вдруг вновь обрела память, хотя и страшилась этого.
Кроме того, к своему удивлению Белла обнаружила, что Рини, похоже, любила слушать пение, особенно когда четверо бывших музыкантов собирались вместе и наигрывали не только старые мелодии, но и современные, к примеру забавные песенки типа «Поцелуй меня на ночь, старшина, заботливо укрой меня в моей деревянной кроватке». Белла была уверена, что если бы Рини могла смеяться, то рассмеялась бы. А потом подумала, что Рини могла смеяться внутренним смехом.
Достаточно было только одного незначительного происшествия, чтобы все это изменилось. Однажды поздним вечером Рини стояла возле двери в комнате, где она занималась женщиной и двумя ее детьми, которые теперь сидели на матрасе. Музыканты уже собирались уходить, и Уилли спросил:
– Вам понравилось?
Рини закивала и улыбнулась ему. И в этот момент один из мужчин, который пришел с улицы навестить свою семью, повернул ее к себе лицом и, ухватившись за лацканы ее пальто, прокричал:
– Какого черта ты все время носишь этот грязный черный халат? Он портит впечатление от этого дома!
То, что он был довольно пьян, не могло послужить ему оправданием, и прежде чем он понял, что сейчас произойдет, Энди нанес ему удар своим большим кулаком в подбородок, и мужчина оказался на полу. Остальные выволокли его из комнаты, дотащили до ворот и вытолкали со двора.
К этому времени Белла уже увела Рини подальше от шума. Помогая ей подняться по лестнице в ее комнату, она приговаривала:
– Успокойся… успокойся, девочка. Он был пьян. Он не хотел сделать тебе ничего плохого, правда-правда. Он был пьян. Не дрожи так, девочка. С тобой все в порядке.
В спальне Рини бросилась на кровать и, закинув руки за голову, ухватилась за железные прутья спинки кровати, ее тело застыло, а середина его начала дергаться вверх и вниз, как это бывало раньше.
– О Боже! – вскрикнула Белла. – У тебя уже много лет не было этих приступов! Если бы он был здесь, я бы убила его собственными руками. И не только его, но и того, кто впервые вызвал у тебя припадок.
Она просунула руку под спину Рини, а другую положила на ее живот и попыталась остановить эту тряску. Но точно так же, как и раньше, это только вызвало усиление движений. Так продолжалось долго, но вдруг Рини, совершенно неожиданно отпустив прутья, обмякла бесформенной массой внутри своего старого пальто.
– Все хорошо, милая. Все хорошо. – Белла обняла ее и стала гладить по лицу, мокрому от слез.
«Это что-то новенькое», – подумала Белла. Она никогда не видела, чтобы Рини так плакала: в ее глазах часто стояли слезы, но чтобы они текли по ее щекам – такого не бывало. Белла пробормотала:
– Ох, эта свинья! Всегда находится кто-то, кто все портит. Не волнуйся, девочка. Ты его никогда больше не увидишь, обещаю тебе.
Но в эту ночь, как ни старалась, она не смогла заставить Рини снять пальто. Поэтому она сняла с нее туфли, укрыла одеялом и сказала:
– Я пойду вниз, дорогая, чтобы приготовить горячее питье. Не волнуйся, все будет хорошо.
Белла совсем не удивилась, когда увидела, что шестеро мужчин собрались на кухне и ждут ее. Карл спросил:
– У нее опять был один из ее приступов?
– Да, – ответила Белла, – впервые за Бог знает сколько времени. Я уж думала, что их больше не будет.
– Ей очень плохо?
– Да, плохо. Она плакала, как никогда раньше. А теперь идите и работайте, и спасибо за то, что пришли. Не волнуйтесь, я приведу ее в норму. Я знаю только одно. Если бы не несколько семейных пар, ночующих здесь, я бы сделала так, чтобы мужчины жили в подвале соседнего дома, а женщины в подвале этого дома.
– Ну, это можно устроить, – сказал Джон. – Большинство мужчин сейчас служат либо в армии, либо в военно-воздушных или в военно-морских войсках. Другие мужчины работают в ночную смену, а днем отсыпаются. Можно попробовать что-то сделать.
– Прекрасно. Не хотелось бы излишне беспокоить их, – заговорила Белла. – Им и так приходится со многим мириться, особенно тем, у кого есть дети. Оставьте пока все как есть. Возможно, к утру она придет в себя…
Но к утру Рини не стало лучше. Не стало ей лучше и на следующий день, и через день. Она, поднявшись с постели, закутывалась в пальто и сидела у окна своей комнаты. Только на третий день она спустилась в кухню, где Уилли приветствовал ее, делая вид, что ничего не случилось. Он сказал ей, когда она заняла свое место у стола:
– Ох, Рини, просто не знаю, что мы будем делать, если муку начнут выдавать по карточкам. Мне ужасно не хочется отказываться от выпекания хлеба, ведь правда?
Он смотрел на нее, а она взглянула на него. В ее глазах появилось выражение, которого он не видел в течение долгого, долгого времени. Он не мог дать ему точного названия, но она выглядела потерянной.
Никакие разговоры, никакие весточки от подопечных Рини, которые Белла приносила ей снизу в надежде растопить холод в ее сердце и улучшить ее состояние, никак не действовали на Рини. Она только поднимала глаза на Беллу, а потом продолжала заниматься своими делами. Обитатели так называемой Берлоги Беллы считали бедняжку несколько простоватой, не совсем нормальной, но, тем не менее, доброй, особенно к младшим членам их семей.
Воздушные налеты на Лондон возобновились, так как, по мнению немцев, люфтваффе удалось покончить с аэродромами на окраинах города. Теперь все четверо музыкантов были добровольцами пожарной охраны и помогали уполномоченным по гражданской обороне. Энди и Тони обычно дежурили вдвоем, а их сменяли Джон и Уилли. Каждая пара дежурила на определенном участке. Что касается Джо и Карла, то вечером и ночью, свободные от другой работы, они занимались обитателями домов Беллы. Они наблюдали за воротами до их закрытия, а это обычно происходило в восемь часов вечера. Затем с помощью кого-нибудь из постояльцев они раздавали миски с супом и свежеиспеченный хлеб, на который постояльцы намазывали собственный маргарин или джем. Потом тот или другой отправлялся на улицу, чтобы охранять территорию и предупредить возникновение пожара.
Обычно первый гудок сирены заранее сообщал о воздушном налете, чтобы у всех было время укрыться. Но в ту ночь прошло слишком мало времени между воем сирены и грохотом бомб, потрясшим дом до самого подвала. Белла сидела в кухне вместе с Рини, которую никак не могли уговорить спуститься вниз в подвал.
Было совершенно ясно, что бомбы упали совсем близко, и Белла обняла Рини и прижала ее к себе. Она с удивлением обнаружила, что Рини вовсе не дрожит от страха, в отличие от нее самой. И именно Рини положила руку на голову Беллы и погладила ее, потом убрала волосы со лба и стала издавать горловые звуки, выражающие сочувствие.
На следующее утро, после того как дневной свет воцарился над Лондоном, стали видны первые из ужасных последствий бомбежки, которых еще будет много. Некоторые дома продолжали гореть, многие улицы превратились в руины, подобные рассыпавшейся колоде карт.
Мужчин беспокоило, что во время налетов Белла была вынуждена сидеть наверху вместе с Рини; они, несомненно, были бы в большей безопасности в одном из подвалов. Это продолжалось до тех пор, пока Уилли не пришла в голову мысль достать бомбоубежище Андерсона и установить его вблизи ворот, ведущих во двор. Благодаря этому тревога Беллы уменьшилась, потому что Рини без всяких возражений выходила из парадной двери на улицу, проходила через ворота и заходила в убежище, которое было достаточно удобным, насколько вообще может быть удобным подобное сооружение.
Там установили две широкие скамьи и небольшую газовую плиту, на которой можно было вскипятить чайник с водой, чтобы выпить чашечку чая. Там также хранились жестянки с бобами и печеньем, хотя совершенно очевидно, что к ним никто даже не притрагивался. Теперь в подвале никто не пел – с тех пор как Британские экспедиционные войска были разбиты на побережье Франции 3 июня 1940 года. Муж одной из молодых женщин умер от ран на спасательном судне, возвращавшемся в Англию, а муж другой женщины был спасен из Дюнкерка, но утонул во время бомбардировки, когда его на небольшой лодке переправляли к фрегату.
Время от времени Беллу навещал мистер Трэвис, но в последние дни он был печален, потому что оба его племянника, служившие во флоте, погибли. Их корабли, которые в составе конвоя сопровождали торговые суда, шедшие из Америки, были торпедированы в Атлантике.
Белле нечем было утешить его. Она только взяла его руку в свою и похлопала по ней. Помолчав, он сказал:
– Мне не нужно было рассказывать вам об этом, дорогая. Вам, которая пережила тяжелые времена и выдержала столько трудностей…
– О, мистер Трэвис, у меня такое ощущение, что, начиная с четырнадцати лет, мне сопутствовала удача. Хоть мне и не нравилось работать на мистера Макинтайра, в результате мне все же повезло, что я устроилась к нему, а потом мне повезло, когда я встретила вас. И, оглядываясь назад, я думаю: что за жизнь была бы у меня без моей милой Рини? И снова вы помогли мне, ведь ни один другой человек вашей профессии не смог бы дать мне столь нужные советы. Если бы не вы, теперь-то я это точно знаю, я бы не рискнула предъявить права на те деньги. Я бы побоялась. Но ваши советы и помощь вашей семьи сделали меня состоятельной женщиной на всю оставшуюся жизнь, и благодаря этому я смогла облегчить жизнь многим людям. И знаете что, мистер Трэвис, должна сказать, что я считаю вас своим другом.
– О! – воскликнул он. – Я польщен, мисс Морган, тем, что вы такого мнения обо мне. Но то, что мы сделали для вас, ничто по сравнению с тем, что вы сделали для других, в частности, для одного из моих братьев, а в конечном счете, и для всей страны.
И когда позднее они пожали друг другу руки, прощаясь у парадной двери, они расставались как близкие друзья, и он пообещал вскорости снова заглянуть к ней, а она ответила, что ему здесь будут очень рады.
Война продолжалась, а значит, и бомбардировки. Многие обитатели подвалов Беллы лишились своих домов; некоторые из них потеряли родственников. Но Беллу и ее небольшое семейство такое горе не постигло, вплоть до одной из ночей 1943 года. Вой сирен прекратился, убежища были заполнены, бомбы падали на город, возникали пожары, и казалось, что налет никогда не кончится. Наконец прозвучал сигнал отбоя, и кто-то улегся спать, а кто-то собрался выйти, чтобы посмотреть, цел ли его дом.
В бомбоубежище Андерсона Белла присела на край нижней скамьи. Она ощущала странное беспокойство. Все парни были на улице: Энди, Тони, Джон и Уилли следили, чтобы не начался пожар; Джо теперь состоял в команде «скорой помощи», а Карл дежурил в службе связи пожарной команды.
Белла дождалась осеннего рассвета, покинула убежище и направилась к прачечной. Свет там не горел, и она вернулась в убежище и сообщила Рини, что идет в дом. Рини тоже встала. Она спала в пальто, поэтому просто повязала на голову шарф и вышла из убежища вместе с Беллой, и они вместе направились в дом.
Белла думала, что, возможно, найдет Джо или Карла в доме, но там никого не было.
В семь часов, когда ни один из ее парней не вернулся, она обратилась к Рини, которая заваривала чай:
– У меня предчувствие, что случилось что-то ужасное. Они всегда возвращаются домой, пусть и не вместе, а сегодня до сих пор ни один из них не пришел.
Когда они уже пили чай, Джо и Карл медленно поднялись по лестнице и вошли в кухню. Они оба были покрыты пылью и выглядели изрядно уставшими.
Белла сразу же вскочила на ноги.
– Тяжелая выдалась ночка?
Ни один из мужчин не заговорил, и она нетерпеливо спросила:
– В чем дело? Что случилось?
– Плохие новости, Белла, – пробормотал Карл.
– Плохие новости! Кто?
Джо коротко сказал:
– Энди.
– О нет! Только не Энди!
Они оба молчали, а Белла с побелевшим лицом повернулась к Рини, которая опустилась на стул и положила голову на сложенные на столе руки. Белла хотела подойти к ней и сказать: «Только не доводи себя до припадка, ради Бога, не сейчас», но не смогла вымолвить ни слова. Через мгновение она снова повернулась к Карлу:
– Он умер?
– Да. Вот что Тони рассказал мне: в один из домов попала бомба, а соседний дом горел, и в нем кричала женщина. Энди забежал внутрь. Как выяснилось, он все-таки добрался до нее, потому что когда дом обрушился, их обнаружили лежащими рядом. Джо пытался оказать помощь раненым, – он указал на Джо, – но ничего нельзя было сделать. Там был и Тони. У него обожжены руки. Джона и Уилли направили туда, и они там начали помогать перевозить тела… – Он сглотнул и с трудом договорил: – В морг. Тони отправился на перевязочный пункт, потому что не хотел ехать в госпиталь. Они втроем уже вернулись домой, – он мотнул головой в сторону прачечной, – но я бы некоторое время не стал их трогать, Белла, потому что они… они крайне подавлены.
Видите ли, у них не такие отношения, как у нас с Джо, одиноких парней. Они больше похожи на семью, ну вроде как братья. Они многое пережили вместе.
У Беллы возникло странное ощущение. Она не могла плакать, однако ей хотелось закричать и бросить что-нибудь или сломать. В этот момент она осознала, что Рини ей как дочь, эти шестеро парней как сыновья, которых у нее никогда не было. И что тот, который клал кирпичи, возводил стены, и хоть и не был самым умным из четверых музыкантов, но был главным среди них, больше никогда не вернется домой.
* * *
Эндрю Андерсон был похоронен четыре дня спустя. Провожала его только приемная семья, за исключением Рини, которую никто и не подумал позвать, об этом не могло быть и речи.
Вызвало удивление то, что не приехал никто из его родственников из Уэльса. Все ожидали, что его жена хотя бы постарается соблюсти приличия, но этого не произошло. Карл написал ей, что Энди умер, но ответа не получил, хотя на оборотной стороне конверта он приписал: «Если адресат отсутствует, вернуть отправителю».
Когда они вернулись домой после церемонии, то обнаружили, что Рини накрыла стол для чая в маленькой гостиной. Она достала новый фарфоровый сервиз, который Белла приобрела еще до войны. На столе были хлеб и масло, бутерброды с консервированной говядиной и тарелка с булочками, испеченными Уилли; для их приготовления он использовал парафиновое масло, оказавшееся хорошим заменителем жира.
– Ой, умница, девочка, – сказала Белла, а мужчины закивали в знак одобрения.
За столом все семеро если и говорили, то только о том, что они не понимают, как жена и дочери могли проигнорировать тот факт, что их муж и отец погиб, спасая кого-то из горящего дома.
– Теперь она может выйти замуж, – произнес Тони. – В любом случае она станет жить с тем парнем.
– Он никогда ничего не говорил о ней с того дня, как вернулся оттуда, ведь так? – тихо сказал Уилли. – И я не думаю, что он еще хоть раз посылал ей письмо.
– Это не может быть для нее оправданием, – отозвался Джон, – если не жена, то хотя бы те девицы могли прислать ему весточку.
Белла тихо сказала:
– Нам будет его недоставать по многим причинам. Вы не собираетесь взять кого-нибудь себе в помощники?
Они ответили хором:
– Нет, Белла, мы справимся.
– Как мне кажется, – добавил Джон, – мы просто не сможем перенести присутствие другого человека, кто бы он ни был. Мы справимся, по крайней мере в течение некоторого времени. Не волнуйтесь, Белла, мы перераспределим обязанности.
– Как трогательно было со стороны мистера Трэвиса прислать венок из ветвей остролиста, – заметил Карл, на что Белла ответила:
– Он хороший человек, этот мистер Трэвис, и настоящий джентльмен.
К всеобщему удивлению, а особенно к удивлению Беллы, в этот вечер впервые за много месяцев Рини спустилась в подвал, чтобы помочь матерям управляться с детьми. Жизнь продолжалась. Продолжалась и война.
Постояльцы часто обращались к мужчинам с просьбой сыграть что-нибудь, но после смерти Энди они этого больше не делали.
Бомбардировки Лондона практически не прекращались; вряд ли можно было найти хоть один район, в котором бы не возвышались остовы разрушенных зданий, или хоть одну улицу, где не было бы руин. Ковентри, да и многие другие города лежали в руинах, а в Ливерпуле и Плимуте разрушения были значительными. Количество потопленных кораблей увеличивалось; еды становилось все меньше. Казалось, война никогда не закончится. Однако были и такие города, которые ни разу не подверглись бомбадировке. Были и такие, типа Херефорда, которые бомбил всего один самолет, имея конкретную цель, например фабрику, изготовлявшую военную амуницию. Однако дух нации, лидером которой был премьер-министр Уинстон Черчилль, оказался несгибаем.
Когда в Англию прибыли американские войска, Белла видела, как многие девушки и женщины весьма достойного поведения словно сошли с ума; и все это под предлогом того, что эти мужчины должны чувствовать себя здесь как дома…
Однажды, а было это 6 июня 1944 года, весь флот перебросил объединенные войска союзников через Ла-Манш, и через несколько месяцев немцы были изгнаны с оккупированных ими территорий Франции, Голландии, Бельгии и скандинавских стран. Союзники начали побеждать, но ценою страшных потерь.
И только 8 мая 1945 года закончилась кровопролитная война в Европе. День, когда наступил мир, стал праздником и был назван Днем Победы. Русские, англичане, американцы и французы одержали победу, и повсеместно начались масштабные восстановительные работы. Но еще оставались японцы, которых тоже нужно было победить. Однажды американский летчик сбросил бомбу, и эта единственная ужасная вспышка уничтожила и опустошила один из японских городов. На этом война была окончательно завершена, но наступила эра ядерного оружия.
