Текст книги "Легенды Дерини"

Автор книги: Кэтрин Ирен Куртц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Из развлечений сегодняшнего вечера он видел лишь какие-то обрывки, ибо ему все заслоняли спины взрослых. Время от времени над головами мелькал подброшенный жонглером мяч, обруч или горящий факел, или акробат забирался другому на плечи… вот, собственно, и все. Похоже, при королевском дворе коротышки и незначительные персонажи пропускали большую часть увеселений.

Дугал вновь зевнул и с силой принялся тереть глаза костяшками пальцев, чтобы не заснуть стоя. Он обошел столб кругом, чтобы не дышать дымом от чадящего факела… и от изумления широко раскрыл рот. Принц Келсон сидел на боковых ступенях королевского возвышения всего в каких-то десяти шагах от него.

Еще пристальнее Дугал стал наблюдать за принцем, когда осознал, что тот разговаривает о чем-то с Морганом.

На высокого светловолосого герцога Дугалу чуть раньше вечером указал отец с особым повелением никогда не досаждать этому человеку, ибо Морган был Дерини.

Но Дугалу было слишком интересно все, что происходит вокруг, и он никак не мог заставить себя отвернуться, хотя и знал, что подслушивать и подглядывать – это непростительный грех. Никогда прежде за всю свою жизнь он не видел ни одного Дерини. А против Моргана отец предупреждал его почти с такой же опаской, как против диких волков или медведей.

Однако на вид Морган выглядел совершенно безобидным, и это отчасти даже разочаровывало. Он сидел на ступенях рядом с принцем, положив у ног герцогскую корону.

Келсона он слушал с ласковым вниманием, как если бы они были одного возраста. Голос Келсона не доносился до Дугала, однако когда принц завершил свою историю, Морган во весь голос расхохотался, запрокидывая голову. Принц взирал на него с довольным и гордым видом и, похоже, не испытывал перед Дерини никакого страха.

Затем Келсон и Морган вскочили на ноги при приближении королевы. Тонкими руками она обняла Келсона за плечи и сердито уставилась на Моргана, не ответив на его поклон. Как ни старался, Дугал не мог расслышать, о чем они говорили. Королева казалась рассерженной, а затем и у Моргана на лице появилось недовольное выражение.

Морган поклонился вновь, на сей раз одному лишь Келсону, нагнулся, чтобы взять свою корону и стремительным шагом направился прочь; полы черно-зеленого плаща взметнулись за ним, подобно крыльям огромной птицы.

Когда он удалился, королева развернула Келсона лицом к себе и одной рукой подняла его подбородок. Он внимал матери с недовольным, мятежным видом. Та, схватив сына за руку, повела его вверх по ступеням помоста, всю дорогу продолжая за что-то отчитывать.

Дугал вновь зевнул так широко, что уже не видел ничего вокруг, хотя ему очень нравилось наблюдать за происходящим.

– Ох, если я тотчас не отправлю этого сорванца в постель, то он всю ночь проведет здесь, с гарнизоном замка! – воскликнул Каулай прямо над ухом у Дугала, и мальчик подпрыгнул от неожиданности. – Давайте поговорим об этом завтра, милорд Эрскин…

Продолжая зевать и спотыкаясь на каждом шагу, Дугал вслед за отцом отправился в отведенные им покои, однако, оказавшись в постели, он почувствовал, что сон с него как рукой сняло. Ухватив отца за рукав, он удержал его рядом с собой.

– Папа, как ты думаешь, принц Келсон станет играть со мной?

Каулай уселся на край кровати Дугала и взял сына за руку. Лицо его было добрым и серьезным, и у мальчика упало сердце. С таким выражением отец всегда объяснял ему самые неприятные вещи.

– Не ожидай от принца слишком многого, Дугал, – медленно начал Каулай. – У сына приграничного графа и наследного принца Гвиннеда мало общего между собой. Его высочество не занимается в обычных классных комнатах вместе с остальными пажами, и я уверен, что его величество тщательно следит за тем, чтобы сын дружил лишь с самыми достойными отроками.

– Это я знаю, – согласился Дугал. – Но ведь наверняка его высочеству хоть иногда позволяют играть с другими мальчиками.

– Ну, конечно, – кивнул Каулай. – Он ведь все-таки не пленник в замке. Но дни его высочества расписаны по часам, и за ним всегда строго наблюдают. При дворе у всех свои взгляды на то, как надлежит себя вести будущему королю. И не думаю, что хоть кто-то из этих надзирателей придет в восторг, если наследный принц вздумает играть во дворе с сыновьями приграничных правителей.

Дугал вздохнул. Скорее всего, ему никогда и заговорить-то не позволят с принцем Келсоном, не говоря уже о том, чтобы поиграть вместе.

Нагнувшись, Каулай поцеловал Дугала в лоб, и тот ощутил, что от отца сильно пахнет вином.

– А теперь давай, спи, Дугал. Может, тебе и не доведется поиграть с его высочеством, но у тебя будут и другие друзья. А мне пора сходить за твоим братом и увести его из зала, пока он не напился и не свалился под стол.

Поднявшись, он ушел, забрав с собой свечу.

Повернувшись набок, Дугал уставился на квадрат лунного света на полу. Он ничуть не сомневался, что принц Келсон улыбался именно ему и хотел с ним подружиться. Но их обоих окружали взрослые… в особенности Келсона. И если король не желает, чтобы его сын играл с отпрыском приграничного графа, то так тому и быть. Ни Дугал, ни даже сам. Каулай не в силах заставить его передумать.

* * *

– В первый год, что вы проведете при дворе, каждый из новых пажей будет жить в одной комнате с кем-то из мальчиков постарше, – объявил им принц Нигель двумя неделями позже.

Дугал этим ранним январским утром дрожал от холода и не мог избавиться от тоски по дому. Новогодние празднества уже закончились, и час назад мальчик проводил отца и брата, возвращавшихся домой. Теперь с остальными пажами он оказался в трапезной, неподалеку от пажеских спален. Напротив Дугала и прочие новичков в ряд выстроились мальчики лет десяти-двенадцати.

– Ваши соседи по комнате помогут вам привыкнуть к здешнему распорядку, – продолжил принц Нигель. – Им надлежит проследить, чтобы вы как следует запомнили все правила, чтобы вы просыпались, одевались и приводили себя в порядок перед осмотром, что мы проводим до завтрака каждое утро. После этого ваш сосед убедится, что вы знаете, куда вам идти и чем заниматься весь остаток дня. Короче говоря, сосед должен будет помогать каждому из вас стать настоящим королевским пажом и достойно исполнять свои обязанности. И первейшая среди этих обязанностей – содержать свою комнату в чистоте и вовремя приходить на все уроки и занятия. Теперь мы назначим вам соседей, и они проводят вас по комнатам.

Взяв в руки список, принц начал зачитывать имена.

– Дугал Мак-Ардри, твоим соседом будет Николас Мердок.

Николас Мердок сделал шаг вперед, и сердце Дугала упало. Его соседом оказался рослый крепыш с темными, остриженными под горшок волосами, в точности, как у остальных пажей. Единственному среди всех принц Нигель разрешил ему, Дугалу, в виде исключения сохранить свою косичку, – традиционную для горцев Приграничья.

У Николаса далеко вперед выдавалась нижняя челюсть, карие глаза слегка косили и были посажены слишком близко к широкому вздернутому носу, с лица не сходило воинственное выражение. На Дугала он взирал сверху вниз с очевидным презрением.

– Ну, не стой же тут столбом. Бери свои пожитки и пойдем. – Николас вздохнул. – Так я и знал, что мне достанется какой-нибудь недоумок вроде тебя.

Дугал последовал за ним по узкой винтовой лестнице, сгибаясь под тяжестью седельных сумок, забитых вещами. На душе у него было тяжело от скверных предчувствий. Лестница привела их в длинный пустынный коридор с рядом совершенно одинаковых дверей по правую руку. С левой стороны такой же длинный ряд крохотных окошек выходил на пустой заснеженный двор замка.

– Сюда, – рявкнул Николас.

Он открыл одну из дверей посреди коридора и отступил, чтобы дать Дугалу войти первым. Комната оказалась маленькой и узкой, с единственным окошком в противоположной стене. Две одинаковых железных койки с деревянными сундуками в изножье занимали большую часть помещения с голым каменным полом, а между кроватями под окном оказался шаткий деревянный столик. Дугал с тоской воззрился на эту скудную обстановку, с завистью вспоминая роскошные отцовские покои.

– Динь-дон! – налетел на него сзади Николас, с силой дергая Дугала за косу, так что у мальчика глаза наполнились слезами, и он уронил на пол все свои пожитки.

– Какая у тебя чудная косичка, девчонка!

– Я не девчонка! – завопил уязвленный Дугал. – Все мужчины клана Мак-Ардри заплетают волосы в косу!

– Значит, все мужчины клана Мак-Ардри – это сопливые девчонки, – захохотал Николас. – Такие же, как ты!

Он с силой толкнул Дугала в спину, а затем ногами отшвырнул его вещи прочь с дороги, к левой стене.

– Вот там будет твоя кровать, и твой сундук. И чтоб я не видел тебя на своей половине. И не смей своими грязными лапами трогать мои вещи!..

В гробовом молчании Дугал откинул крышку сундука и принялся выкладывать туда одежду. Первым делом он уложил свой килт. Никто не позволит ему ходить в привычной одежде, пока он на дежурстве, и все же один лишь вид родовых цветов Мак-Ардри слегка приободрил мальчика.

– Длинные волосы, а теперь еще и юбки! – взвизгнул от хохота Николас, глядя на килт. – И ты еще будешь утверждать, что ваши мужчины чем-то отличаются от девиц?

– Как раз только мужчины и носят килты, – возразил Дугал. – И все они куда крепче, чем ты!

– Какое мне дело до того, что там носят какие-то выскочки-крестьяне? – взвился Николас. – Да, да, вы там, в Приграничье, все равно что сервы и крестьяне… и не пытайся это отрицать! А уж твой отец и вовсе ни в какое сравнение не идет с моим дедом, графом Картанским.

С этими словами Николас наставил на Дугала толстый указательный палец и несколько раз ударил его в грудь, покуда не прижал к стене, грозно нависая над мальчиком. Голос его сочился неприкрытым презрением и насмешкой.

– Вот он-то настоящий граф, с настоящими владениями, а не этим крохотным захолустным закутком, где твой папаша предводительствует над вонючими невежественными дикарями в юбках.

– Мы не невежды и не дикари! – от возмущения Дугал побагровел. Еще никто и никогда не осмеливался при нем так оскорблять отца и весь клан.

– Но вы ведь носите юбки, и от вас воняет! Фу! И как меня угораздило стать нянькой при таком червяке?!

В дальнейшем их отношения только ухудшились. Мало того, что по утрам Николас будил Дугала, опрокидывая на него кувшин с ледяной водой, но он еще и не сделал ничего, чтобы помочь мальчику освоиться с распорядком жизни в замке. За первую же неделю Дугал несколько раз получил взыскания за то, что нарушал правила, опаздывал на занятия или вовсе оказывался в неположенном месте, – лишь тогда он осознал, что Николас намеренно вводит его в заблуждение, и перестал полагаться на его указания и советы.

Разумеется, всем новичкам при дворе доставалось от старших собратьев в эти первые недели, но Дугал видел, что их соседи по комнате все же стремятся защитить мальчиков от слишком грубого обращения. Зато Николас с тремя своими самыми близкими приятелями получал особое наслаждение, всячески преследуя Дугала, и его мучители не переставая, выискивали все новые поводы для насмешек, – благо ярко-рыжие волосы горца, заплетенные в косу, его веснушчатое лицо, провинциальный выговор и невысокое положение младшего сына приграничного лорда предоставляли им массу возможностей для издевок. Все свободное время они посвящали этому развлечению, так что под конец Дугал стал ощущать себя не лучше загнанного зайца.

Ему и в голову не приходило, попросить о помощи принца Нигеля или кого-нибудь из старших. В Транше любой мальчишка старше пяти лет, который не способен был сам за себя постоять, не мог рассчитывать на чужую помощь или сочувствие. Дугал полагал, что те же правила действуют и в Ремуте, только вдвое строже. Каждую ночь перед сном Дугал мечтал отомстить Николасу за его пакости и насмешки, но все упиралось в одну проблему: Николас был старше, крупнее и у него были союзники. Физически расправиться с ним было не под силу восьмилетнему пареньку.

Впрочем, слишком долго бодрствовать по вечерам Дугал был не в состоянии, ибо новая жизнь с ее непривычными требованиями выматывала его слишком сильно, как телесно, так и умственно. Ежедневно у них были занятия по верховой езде, владению оружием и стрельбе из лука, но здесь он справлялся неплохо, ибо занимался всем этим и в Транше. Также он умел читать, писать и совершать простейшие вычисления. Поэтому школьные занятия в Ремуте тоже не казались ему непосильным бременем.

Тяжелее всего давались ему непосредственные пажеские обязанности. Если верить принцу Нигелю и его помощникам, то существовало бесконечное множество «неправильных» способов сделать что бы то ни было и лишь один единственный «верный» способ решения каждой задачи. «А я-то всегда сначала все делаю наперекосяк», – горевал Дугал.

Среди новичков он обучался медленнее всех, и это невозможно было не заметить. От каждого мальчика требовалось достичь совершенства, независимо от того, сколько ему приходилось ради этого тренироваться. Дугал все еще пытался осознать, как же полагается «правильно» передавать сообщения, в то время как прочие новички уже вовсю учились подавать кувшины для омовения рук знатным господам после того, как они заканчивали обедать. Нечего и говорить, что это также служило для Николаса бесконечным поводом к насмешкам.

За первые два месяца при дворе Дугал видел принца Келсона по паре раз в неделю, но тот всегда куда-то торопился вместе с наставником или оруженосцем.

Всякий раз, заметив Дугала, Келсон улыбался и дружески махал ему рукой, однако им ни разу даже не представилось возможности поздороваться. Хотя формально Келсон и сам являлся пажом, но вел совершенно отличную от прочих мальчиков жизнь, – в точности, как предупреждал Дугала отец.

Будучи еще на первом году обучения, Дугал не имел совместных с Келсоном занятий: ведь тот вот уже четыре года как постигал воинские премудрости. Порой Дугал мог наблюдать, как Келсон упражняется в верховой езде, фехтовании или стрельбе из лука, и с гордостью отмечал, что во всех этих дисциплинах Келсон преуспевает ничуть не хуже, а то и лучше, чем мальчики куда старше его по возрасту. Но это лишь увеличивало разрыв между ними.

* * *

– Стой!

Дугал опустил лук и обернулся с неловким поклоном. До сего мгновения он был полностью сосредоточен на стрельбе. В это хмурое мартовское утро он поставил себе целью поразить самую дальнюю мишень во дворе.

В последний раз, когда он видел принца Нигеля, тот шел в противоположную сторону, но сейчас он оказался прямо перед Дугалом, возвышаясь над мальчиком, словно колокольня. Принц Конал, старший сын Нигеля, стоял по левую руку от отца, с презрением разглядывая юного пажа.

По правую руку от принца Нигеля с самодовольным видом держался Николас Мердок. Сам принц Нигель сурово хмурился.

Сглотнув, Дугал опустил голову и уперся взглядом в землю. Он понятия не имел, почему принц Нигель так недоволен им, но не сомневался, что тут не обошлось без Николаса. Однако его успехи в стрельбе из лука тут явно ни при чем: ведь он только что послал в яблочко три стрелы из пяти.

– Николас мне сказал, что ты всегда стреляешь с левой руки, – заявил принц Нигель. – Это правда?

У Дугала отвисла челюсть, сердце заколотилось от волнения, и он испуганно воззрился на принца.

– Ну, так что же? Я, кажется, задал тебе вопрос, мальчик, и жду ответа.

– Да, ваше высочество, – сдавленным голосом признал Дугал.

– В Ремуте ты этого делать не будешь. На службе у его величества нет ни одного левши. Начиная с сегодняшнего дня ты будешь стрелять с правой руки.

Он взял лук Дугала, передал его Коналу, а сам поменял с руки на руку лучную перчатку и запястный браслет Дугала. Пажи, что тренировались поблизости, тут же прекратили стрелять и с любопытством стали прислушиваться, как бранят их товарища.

– Попробуй вот так, – велел принц Нигель, протягивая лук Дугалу.

Это был приказ. Дугал взял стрелу и после двух неловких попыток сумел натянуть тетиву. Ему было непривычно и неудобно держать лук в левой руке, а тетиву оттягивать пальцами правой, но ослушаться он не посмел.

Первый выстрел с правой руки оказался полным позором. Стрела взвилась вверх и вонзилась в сырую землю, не долетев до мишени доброго ярда.

– Уймитесь! – сухо велел принц Нигель мальчикам. – Дугалу так же трудно стрелять с правой руки, как вам было бы с левой.

– А теперь слушайте меня все! – принц повысил голос, обращаясь к пажам. – Я хочу видеть, как ваши стрелы попадают в мишень! Если не будете тренироваться, то никогда не улучшите своих результатов, а Бог свидетель, вы в этом очень нуждаетесь!

Мальчики рассеялись, словно листья под порывом ледяного зимнего ветра. Вскоре на тренировочном дворе уже повсюду звенели стрелы, и слышался стук глухих ударов, когда наконечники попадали в цель.

Нигель повернулся к Дугалу.

– Попробуй еще раз.

Следующим выстрелом Дугал поразил нижний край мишени, но выстрелил недостаточно сильно, и стрела, отскочив, упала на землю. Дугал застонал.

Принц Нигель тронул его за плечо.

– Не отчаивайся, это была всего лишь вторая попытка. Я вижу в тебе задатки неплохого лучника. Тебе просто нужно больше тренироваться.

«Я вижу в тебе задатки неплохого лучника…»

Позже, в тот день, Дугал раз за разом прокручивал в мозгу эти слова принца Нигеля, пока ухаживал за своим пони. Но на самом деле, день выдался ужасным. Если поначалу с правой руки он стрелял просто скверно, то под конец стал показывать ужасающе плохие результаты.

В отчаянии Дугал отбросил скребницу и прислонился к Звездочке щекой в поисках утешения. Он зажмурил глаза, чтобы не дать пролиться слезам, хотя и знал, что никто не увидит его в дальнем конце королевских конюшен.

Он никак не мог обижаться на принца Нигеля, хотя тот несколькими словами и уничтожил все прошлые достижения Дугала. Принц Нигель, суровый и требовательный, отличался справедливостью и огромным терпением. За два месяца при дворе Дугал ни разу не видел, чтобы он наказал кого-то из пажей, не выслушав сначала все заинтересованные стороны. Он ни разу не унизил никого из мальчиков. Все они из кожи вон лезли, чтобы заслужить хоть слово похвалы, на которую принц был весьма скуп. Даже его нынешнее небрежное замечание было для Дугала настоящим сокровищем.

Подняв с пола скребницу, Дугал вновь принялся расчесывать лошадь, пока та ела овес из кормушки.

Понемногу тяжесть в груди и в животе отступала. Запах сена и лошадей, их мирное похрапывание и стук копыт всегда утешали мальчика даже в минуты величайшего горя.

Возможно, только королевские конюшни и помогли ему пережить эту ужасную зиму при дворе. С конюхами и их младшими помощниками он сдружился куда быстрее, чем с другими пажами.

Жаль только, что Звездочка всегда будет выглядеть здесь не на своем месте. Она была косматой, подобно всем горским пони, и даже сейчас, в марте, продолжала линять, покрывая всю одежду Дугала слоем шерсти, пока тот чистил ее.

Покончив с этим занятием, Дугал на прощание потрепал Звездочку по шее, уже раскаиваясь в этих своих мыслях. Конечно, он мечтал иметь настоящую р'кассанскую лошадь, как те, на которых выезжал сам король, но прекрасно понимал, что такой у него никогда не будет. К тому же эти красавцы мало приспособлены к суровой жизни в горах… даже если бы его отец и мог позволить себе столь дорогостоящую покупку.

По крайней мере, в Ремуте Дугал мог любоваться на великолепных чистокровных жеребцов. Выйдя из стойла Звездочки, он прошел по длинному проходу в другой конец конюшни, где содержались королевские лошади. С этого конца конюшни до его комнаты путь был короче, так что он всегда старался пройти здесь, когда не было посторонних. Конюхи тоже не возражали, зная, что Дугалу вполне можно доверять.

Завернув за угол, мальчик в изумлении остановился.

Принц Келсон стоял у самого входа, скармливая кусочки моркови высокому серому жеребцу и красивому каурому пони. Рядом конюх стоял в ожидании, чтобы забрать лошадей, но его присутствия Дугал почти не заметил, пораженный тем, что впервые видит Келсона без свиты. Он торопливо направился к принцу, на ходу бормоча слова приветствия.

Келсон заметил его не сразу, зато спутник принца тут же обернулся, и невозмутимый взгляд серых глаз уперся в Дугала, – который тут же попятился со страхом и разочарованием.

Как же он мог принять Моргана за простого конюшего! Келсон никогда не оставался без сопровождающих. Прячась за углом, Дугал ожидал, что вот-вот раздадутся шаги… Во рту у него пересохло от страха, но герцог так и не появился.

– Пойдемте, мой принц, – услышал он голос Моргана. – Час уже поздний. Не нужно давать вашей матушке повод подумать, что я мог похитить вас и продать Венциту Торентскому. Не думаю, что вы сами хотите такого скандала.

– До чего же она любит суетиться, – вздохнул Келсон. – А ведь отец сказал, что я могу поехать сегодня с тобой на прогулку.

– Об этом знаем вы и я, и ваш отец, – засмеялся Морган. – Однако, уверен, что ваша матушка полагает, будто речь идет не о простой прогулке, но об очередной попытке навеки сгубить вашу бессмертную душу…

Постепенно голоса и шаги затихли.

Дугал со вздохом направился к себе в комнату. После встречи с Морганом он уже сомневался, что сможет когда-нибудь приблизиться к Келсону. Если бы на то была воля его матушки, в список Десяти Заповедей она бы добавила еще и одиннадцатую: «Не забывайся». Расскажет ли Морган принцу Нигелю, что видел Дугала на конюшне? Или, хуже того, королю? Глядя на свою одежду, сплошь покрытую лошадиной шерстью, Дугал внезапно осознал, что выглядит отнюдь не как пай-мальчик, с которым мог бы подружиться принц. Так что надо ему поспешить, чтобы переодеться и привести себя в порядок до ужина.

К огромному облегчению Дугала, Николаса не было на месте, когда он вернулся к себе. Раскрыв сундук, чтобы достать чистую рубаху, он увидел пару алых шоссов поверх стопки свежего белья. Мгновенно подхватив шоссы, мальчик выглянул в коридор, чтобы проверить, не идет ли Николас, а затем, открыв сундук соседа, подменил чулки Николаса на свои, куда меньшего размера.

Дугал беззвучно опустил крышку сундука, затем вернулся на свою половину комнаты и похищенные шоссы запихнул на самое дно сундука, прямо под килт. Он успел как раз вовремя. Снаружи послышались тяжелые шаги Николаса, поднимавшегося по винтовой лестнице на дальнем конце коридора. Крышка сундука выскользнула у мальчика из пальцев и с ужасающим грохотом, эхом отразившимся от каменных стен, рухнула на место.

– От тебя воняет, как от тяжеловоза, – пожаловался Николас, распахивая дверь. Он с шумом принюхался, а затем с видом величайшего отвращения прижал к носу платок. – Даже хуже, чем обычно. Какой ты все-таки грязнуля!

– Вот поэтому я и умываюсь! – пробурчал Дугал себе под нос. Он склонился над тазом и с колотящимся сердцем принялся тереть лицо. Понял ли Николас, что шум доносился из их комнаты?

– Лучше бы ты помылся прямо на конюшне, – засмеялся Николас. – Когда закончишь, принеси мне чистой воды. Я не желаю прикасаться к тазу после тебя. Из вас, Мак-Ардри, конюхи получились бы куда лучшие, чем рыцари. Никакого воспитания…

* * *

– Ах, проклятая корова, эта прачка! – Дугал незаметно приоткрыл глаза на следующее утро и обнаружил, что Николас сидит на постели, отчаянно пытаясь натянуть на себя шоссы Дугала, которые упорно не желали налезать на его крепкие ноги. Лицо мальчика раскраснелось от усилий, а лицо сморщилось в гневливо-обиженной гримасе.

Дугал закрыл глаза, пытаясь удержаться от смеха.

– Что случилось? – поинтересовался он и изобразил широкий зевок, чтобы скрыть улыбку.

– Эта никчемная прачка перепутала шоссы! – Николас указал на свои ноги. Он умудрился натянуть чулки всего до колен. – Я прослежу, чтобы ее за это уволили!

Дугал прикусил губу. Старая прачка всегда была добра к нему. Он вовсе не хотел, чтобы за его проделку пострадал кто-то другой… даже ради того, чтобы отомстить Николасу.

– Надень другую пару.

– Не могу, – проворчал Николас. – Я их вчера все перепачкал, а принц Нигель наверняка это заметит. – Он ухватил шоссы за пояс и принялся изо всех сил дергать их вверх.

Дугал торопливо оделся и выскочил в коридор. Он торопился как для того, чтобы поспеть вовремя к утреннему смотру, так и чтобы избежать общества Николаса. Если бы он понаблюдал за своим соседом еще немного, то наверняка рассмеялся бы в голос, и тот понял бы, какую злую шутку над ним сыграли.

Из всех мальчиков Николас вышел в коридор последним. Шоссы Дугала были туго натянуты на его бедрах. Дугал, стоя рядом с дверью, смотрел прямо вперед, боясь, что все же не удержится и расхохочется, если скосит глаза в сторону. Даже после того, как смотр был окончен и их отпустили, он по-прежнему должен был делать над собой неимоверные, усилия, чтобы удержаться от смеха. Нынче утром походка Николаса была на удивление неловкой, и он то и дело останавливался и подтягивал чулки, чтобы они не сползли у него на бедрах.

Все остальные также не сводили с Николаса глаз. Младшие мальчики не осмеливались смеяться вслух, но бросали на Дугала восхищенные взгляды. Даже некоторые из старших оруженосцев подмигивали ему на ходу. Как только Николас спустился вниз по лестнице, Дугал наконец позволил себе широко улыбнуться. Мысль о таком успехе вызывала в душе законное чувство гордости. В то же время он был рад, что сегодня суббота, и все утро различные придворные обязанности не позволят им встретиться с Николасом. А после обеда он поедет на прогулку в город, решил Дугал.

Все равно, поймет ли Николас, кто именно подшутил над ним, но именно на своем младшем соседе по комнате он постарается отыграться за этот ужасный день… Так что лучше, пока возможно, успеть насладиться своей проделкой. Дугал уповал лишь на то, что сумеет ускользнуть на конюшню, прежде чем Николас бросится на его поиски.

* * *

– Дугал!

Дикон Мак-Эван торопливо пробежал через пажескую трапезную к тому месту, где Дугал сидел за длинным обеденным столом. Чтобы добраться до приятеля, мальчику даже пришлось растолкать группу ребят постарше и перепрыгнуть через скамью.

– Беги скорей отсюда! – выдохнул Дикон Дугалу на ухо. – Николас ищет тебя повсюду, и он зол, как черт. Ты должен спрятаться как можно быстрее!

Дугал застыл, не успев даже толком прожевать кусок хлеба с сыром, застрявший у него в горле.

– Ну же, давай! – торопил Дикон, дергая Дугала за рукав. – Я бежал всю дорогу, но, по-моему, он меня заметил. Нам нужно уходить отсюда.

Дугал сунул в карман яблоко и выбежал вместе с Диконом к дверям. У выхода он еще успел задержаться и схватить с крючка свой плащ, после чего насмерть перепуганный приятель выволок его наружу.

– Мне нужно взять моего пони на конюшне, – воспротивился Дугал, когда нежданный спаситель стал подталкивать его через двор к замку.

– Но ведь он как раз на конюшне и станет тебя искать! – голубые глаза Дикона округлились от страха.

– Сперва он все равно заглянет в трапезную, – шепотом возразил Дугал, устремляясь наперерез через сад в направлении конюшен. По сравнению с перетрусившим Диконом, он чувствовал себя почти храбрецом, хотя сердце у него колотилось, словно после долгого бега. – Я должен удрать как можно дальше и как можно скорее.

Дикона он оставил на страже у основного входа в конюшню, а сам кинулся седлать Звездочку. Он как раз выводил ее наружу, когда приятель подбежал к нему, задыхаясь от волнения.

– Николас выискивает тебя у ворот замка! Ты не сможешь выбраться незамеченным!

Дугал с трудом сглотнул. Остатки смелости окончательно покинули его. Где бы он ни старался укрыться, в самом замке или в саду, Николас будет искать его до победного конца, а мальчику совсем не улыбалось прятаться и дрожать в каком-нибудь укромном углу, в ожидании пока разгневанный враг отыщет и изобьет его. В особенности в такой погожий солнечный весенний денек… когда он наконец действительно сделал нечто достойное ярости Николаса.

– Что будем делать? – хныкал Дикон.

– Я все равно попытаюсь удрать, – твердо ответил Дугал. – Я ведь все-таки Мак-Ардри. И держу пари, что Николасу нипочем не догнать моего пони.

– Только не задерживайся здесь, Дикон, – добавил Дугал. – Не хочу, чтобы Николас знал о том, как ты помог мне… И спасибо, что предупредил.

– Ну, если ты уверен, что справишься… – с облегчением прошептал Дикон и поспешил прочь. – Будь осторожен!

Дугал вывел своего пони на конюшенный двор и сел в седло. От страха и волнения сердце у него в груди колотилось, как бешеное. Ощущая возбуждение всадника, Звездочка тут же перешла на рысь.

У выезда на основной двор Дугал натянул поводья. Нет никакого смысла выскакивать наружу как оглашенному: сперва лучше бы оглядеться. Он сразу же заметил Николаса, который дожидался у выездной арки, по правую руку от Дугала, чуть в стороне от въезда на конюшенный двор.

Позорная промашка в стратегии противника: Дугал невольно хмыкнул, уже прикидывая про себя, как он мог бы это использовать для собственной выгоды. Нужно будет сразу же послать Звездочку в галоп, затем резко развернуть ее вправо и проскакать мимо Николаса, пока тот не сообразил, в чем дело. Более крупная лошадь, возможно, и не справилась бы с таким маневром, но юркая Звездочка наверняка сумеет спасти своего хозяина.

Мальчик сжал бока пони коленями, и лошадь стремительно набрала скорость, стрелой вылетев во двор замка через крытый проход. Дугал прижался к шее Звездочки и свесился вправо, чтобы Николас не сразу признал его… и едва не перелетел через голову лошади, когда та внезапно остановилась, чтобы избежать столкновения с двумя крупными боевыми скакунами, только что показавшимися из ворот.

В замок прибыла целая кавалькада, живой рекой из лошадей, всадников и груженых повозок разделившая Дугала с Николасом. Даже несмотря на владевший им страх, Дугал успел насчитать не меньше дюжины конных рыцарей, окружавших своего господина и какого-то нарядного подростка. Их сопровождали конные лакеи и множество повозок с багажом.

– Давай! – Дугал ударил Звездочку в бока, как только проход освободился.

Пони метнулся вперед, едва не сбросив седока, когда на резком повороте обходил угол. Дугал уцепился за гриву и прижался к шее лошади, в надежде, что та вынесет его в безопасное место.

Николас также не терял времени даром, дожидаясь своего единственного шанса, и теперь, побагровев от ярости, бросился бежать следом, размахивая кулаками.

– Держись подальше! – выкрикнул Дугал через плечо. – Она лягается!

Копыта Звездочки прогрохотали по доскам опускного моста, затем застучали по мощеной мостовой. Слишком быстро, Николасу было их уже не догнать. Обернувшись через плечо, Дугал заметил своего врага, который стоял на мосту через ров, упершись кулаками в бока, и с ненавистью глядел ему вслед.