Текст книги "Безумие"

Автор книги: Кэтрин Ховелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

10:12

В квартирах на верхнем этаже никого не оказалось дома. Софи остановилась, чтобы собраться с силами, и оперлась на подоконник. Сквозь разбитое стекло в оконной раме Софи смотрела на южные окраины, где было еще так много домов и так много семей с детьми.

– Сегодня ты не такая, какая-то другая, – заметил Ангус.

И это было правдой. Приступая к осуществлению своего плана, она свято верила, что это был единственный способ найти Лачлана. А теперь эти поиски по квартирам казались бессмысленной затеей, попыткой заполнить время, пока она обдумывала, что еще можно предпринять, чтобы найти Лачлана.

Софи скосила глаза на Ангуса, раздумывая о том, насколько ему можно доверять. Он сохранил в тайне от Криса ее самую большую ошибку и никогда не напоминал ей о случившемся. Ангус согласился помогать ей и даже рассказал ей то, о чем она не должна знать. Сейчас же Софи задумала сделать нечто посерьезнее, чем тот обман с осмотром детей по квартирам. Наконец она спросила:

– Приходилось ли тебе вести дела, в которых закон не встал на защиту невиновных людей? Когда кто-то не заплатил за свое преступление?

– Многие люди получают приговоры более мягкие, чем они того заслуживают.

– Я имею в виду те дела, когда преступнику вовсе удалось избежать наказания, когда ему не предъявили обвинения.

Ангус утвердительно кивнул головой.

– Такое нередко случается.

– У тебя не возникало при этом желания как-то повлиять на ситуацию?

Ангус отряхнул невидимую пыль с галстука.

– Да, было такое однажды.

Софи повернулась лицом к Ангусу.

– Когда я работал в Бэнкстауне, один ублюдок похитил двенадцатилетнюю девочку, которая возвращалась домой с урока танцев. Девочка мечтала стать балериной. Ей пришлось давать публично показания в суде и отвечать на вопросы, касающиеся физиологических подробностей и того, что с ней сделал этот тип. Потом дело приостановили из-за юридических формальностей, а девочка приняла большую дозу антидепрессантов, выписанных накануне ее матери. Она неделю провела в реанимации, а когда пришла в себя, оказалось, что ее мозг пострадал и теперь она не сможет ни танцевать, ни учиться в школе. Но самое страшное – она помнила все, что с ней произошло, в мельчайших подробностях. – Ангус ударил кулаком по стене. – Позже я встретил ее мать, и она рассказала мне, что, когда они выставили дом на продажу, этот подонок пришел под чужим именем сделал снимок кровати девочки и прислал им по почте.

– И что ты сделал?

Теперь Ангус смотрел на нее, оценивая, насколько ей можно доверять.

– Я следил за ним некоторое время. – Софи замерла в ожидании. – А как-то ночью, когда он, пьяный, выйдя из паба, возвращался домой, я встретил его в темном переулке. – Ангус опустил глаза. – Я прочистил его гнилые мозги.

Услышав такой рассказ еще неделю назад, Софи возмутилась бы.

– Он остался жив?

Ангус утвердительно кивнул головой.

– Синяки, ссадины, несколько сломанных ребер, небольшое внутреннее кровотечение.

– Это помогло?

– С тех пор его имя не появлялось в наших сводках. Ангус пожал плечами.

– Не уверен, что на самом деле такие люди могут измениться, но мне приятно думать, что и он получил свою горькую пилюлю.

Софи снова посмотрела в окно. В истории, рассказанной Ангусом, была мораль: каждый поступает так, как считает нужным. Не было никакой необходимости объяснять Ангусу, что она обо всем этом думает. К тому же так было безопаснее: если Ангус согласился изображать работника Управления здравоохранения или когда-то избил под покровом ночи преступника, изнасиловавшего ребенка, – это еще не означало, что он согласится участвовать в том, что задумала Софи.

– Пора! – Софи наклонилась, чтобы взять красную медицинскую сумку, как вдруг услышала какой-то шум и замерла.

– В чем дело?

– Ты слышишь?

Ангус наморщил лоб.

– Я ничего не… – Тут он резко замолчал и стал прислушиваться. Звук был негромким, но отчетливым.

– Кажется, плачет ребенок, – выдохнула Софи. Она подошла к ближайшей деревянной двери и приложила ухо. Ангус направился к другой двери. Софи отчетливо услышала плач ребенка у двери третьей квартиры.

– Это здесь.

Ангус тоже приложил ухо к двери, пока Софи осматривала лестничную площадку. Затем они вдвоем принялись стучать во все двери, но никто им не ответил. Ни на одной двери не было глазка. Плач ребенка стал громче.

– Я не слышу ничего, кроме плача, – прошептал Ангус. – Похоже, в квартире никого больше нет.

– Или там, внутри, не хотят выдать свое присутствие.

И то и другое не утешало. Взявшись за ручку, Софи попыталась открыть дверь, но та не поддавалась – была заперта.

Ангус прошел в конец коридора и выглянул в окно.

– Тут есть одно окно. Можно попытаться дотянуться до него.

– Это же шестой этаж!

Костяшками пальцев Софи постучала по деревянной двери. Ей приходилось выбивать хлипкие двери, когда это требовалось для спасения пациента. Эта же дверь выглядела прочной.

Из квартиры доносился надрывный плач ребенка.

– Может, вдвоем мы справимся с этой дверью? – спросила Софи. – Если мы спасем ребенка или еще чью-нибудь жизнь, никто не вспомнит, почему мы оказались здесь.

Они взялись за руки, чтобы поддерживать равновесие друг друга. Ангус стал считать вслух, и на счет «три» они одновременно ударили ногами в дверь.

– Давай попробуем еще раз.

После второй попытки Софи отошла от двери, потирая занывшую ногу.

– Наверное, дверь закрыта сверху и снизу на шпингалеты.

Ангус нагнулся и потер щиколотку.

– Что же нам делать с этой проклятой дверью?

Детский плач становился все громче.

10:22

Въезжая во двор полицейского участка, Элла заметила у входа Эдмана Хыоза, который тут же помахал ей рукой и спустился по лестнице навстречу.

– Здравствуйте, детектив Маркони.

– Извините, но я не могу с вами сейчас говорить, – ответила она, проходя мимо него с пачкой фотографий в руке.

– Я хотел узнать, как продвигается мое дело, – объяснил Хьюз. – Хотел спросить, не удалось ли выяснить, что это был за… э-э… катализатор.

– Образцы находятся в лаборатории. – А отправляла лиона их вообще туда? Одному Богу известно. – Я сообщу вам, как только у меня будут результаты экспертизы.

– Я остался без работы. – Стоя на нижней ступеньке лестницы, он смотрел на Эллу снизу вверх. – Все мои сбережения были вложены в этот бизнес.

– Мне очень жаль, мистер Хьюз, но у меня не только ваше дело, и сейчас мне надо заняться другими важными делами.

Дверь полицейского участка захлопнулась, и она быстро пошла по коридору. Поворачивая за угол, она все же оглянулась и увидела, что Хьюз до сих пор стоит на крыльце с видом побитой собаки. Элле захотелось закричать: «Послушайте, я разыскиваю ребенка! Что может быть важнее?» – но она сдержалась и молча двинулась дальше.

По пути ей попался на глаза детектив Холбек, стоявт прислонясь к стене. Он посмотрел на часы.

– Работаем во внеурочное время? – Элла не остан вилась. – Кажется, нам надо поговорить?

– Знаю.

Холбек указал жестом на дверь.

– Этот разговор должен быть под первым номером в списке ваших дел.

Они вошли в офис. Холбек оперся на стол, сложив на груди руки, а Дрейпер, тихоня-карьеристка, открыла блокнот. Элла положила конверт с фотографиями на стол и замерла в ожидании.

– У нас появились интересные сведения по делу Роса, – начал Холбек.

– Какие именно?

– Мы не обнаружили отпечатков ваших пальцев ни на капельнице, ни на емкости с раствором.

– Я была в перчатках.

– Это мы знаем, – буркнул Холбек. – Дэннис нам говорил об этом.

– Когда это вы успели поговорить с Дэннисом?

Холбек проигнорировал вопрос.

– Мы не обнаружили и никаких других отпечатков пальцев.

– Медсестра тоже была в перчатках. Я уже говорила вам об этом.

– Это мы знаем.

Холбек улыбнулся Элле. Она ответила ему тем же.

– Не могли бы мы перейти к сути дела?

– Предварительные тесты показали, что на капельнице остались следы лигнокаина и инсулина. Кто бы это ни был, он знал, что нужно делать и что будет с Росом после этого, – продолжал Холбек. – Мы говорили с персоналом, обслуживавшим палату Роса: никто не видел никакой подозрительной медсестры. Мы проверили все записи видеонаблюдения в госпитале и не обнаружили женщину, внешность которой подпадала бы под предоставленное вами описание.

– Она могла переодеться и снять парик где-нибудь в туалете, – предположила Элла.

– Она была в парике?

– Не знаю, я только высказываю свои предположения.

Холбек обратился к Дрейпер:

– Могла быть в парике. Запишите, – и снова посмотрел на Эллу. – Вся проблема в том, что никто не видел эту женщину. Кроме Роса, конечно. Но он мертв и ничем не может быть нам полезен.

Эллу раздражал тон, которым Холбек с ней разговаривал.

– А почему вы не выставили охрану? Для таких случаев она предусматривается.

– Нет, охранник был.

– Я не видела охранника.

– Его разместили под видом пациента в палате напротив.

– И что он видел?

– Ничего, – ответил Холбек.

– Слишком увлекся телевизором?

– Нет, он спал. – Холбек подался корпусом еще больше вперед. – Потому что его накачали наркотиками.

Элла хотела посоветовать ему лучше отбирать людей, но промолчала.

– Опять медсестра?

– Нет, капельница тут ни при чем. Охранник съел внесенную ему еду.

– Теперь круг ваших задач сузился: нужно найти того кто мог подмешать наркотики в еду, и эту подставную медсестру, – подытожила Элла.

– Я хочу, чтобы вы вспомнили, – гнул свою линию Холбек, – не проходил ли кто-нибудь мимо дверей палаты, когда там была медсестра, кого-нибудь, кто, кроме вас мог бы ее видеть. В противном случае…

Элла сложила руки на груди:

– И что будет в противном случае?

– В противном случае мы будем рассматривать версию о том, что это сделали вы.

Элла презрительно хмыкнула.

– Я намеревалась получить от него информацию по делу Филипса. Зачем мне было убивать его? К тому же я не умею ставить капельницы.

– Теперь вы знаете, как обстоят дела. – Холбек откинулся на спинку кресла. – Вы можете идти.

Элла схватила со стола конверт и, громко хлопнув дверью, вышла в коридор. Какая наглость с его стороны! Элла понимала, что стоит за словами Холбека. Его люди начнут изучать вдоль и поперек ее досье, пытаясь найти какую-либо связь между ней, Росом и ограблениями в банке или что-то еще, не касающееся этого дела. Вряд ли им удастся что-нибудь раскопать, если, конечно, не считать той истории с Шекспиром. Какая мерзость!

Войдя в комнату расследований, Элла швырнула конверт на стол. Дэннис оторвался от компьютера и посмотрел на Эллу.

– Ты чего такая заведенная?

– Только что Холбек выпытывал, не я ли прикончила Роса, – ответила Элла. – Конечно, в несколько иной форме.

– Они разрабатывают все версии. На самом деле они не думают, что это ты сделала.

– Они еще не додумались отстранить меня от работы из-за своих предположений.

– Как обстоят дела с фотографиями?

Элла не могла забыть, как смотрел на нее Холбек.

– Если бы ты был со мной в палате Роса, ты подтвердил бы, что там действительно была эта женщина.

– Элла, – повторил вопрос Дэннис. – Что с фотографиями?

Элла резко выдохнула:

– Все без толку. Никто не узнал в этой женщине торговца наркотиками. Не признали ее и в ближайшем к пабу полицейском участке.

Дэннис откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.

– Вчера вечером я разговаривал с Арендсоном. В последнее время он был напарником Криса. Он рассказал, что Софи не прекращает поиски и поэтому он сопровождал ее, чтобы быть уверенным, что с ней ничего не случится, пока Крис болен.

– Все понятно, – сказала Элла. – Она считает, что это сделал Сойер?

– Думаю, нет. Софи рассказала Арендсону о родах, обо всем, что произошло потом, о наших действиях. Арендсон говорит, что они были у дома Сойера – хотели проверить, арестовали того или нет.

Элла кивнула в сторону дисплея компьютера.

– А чем ты сейчас занимаешься?

– Читаю тут кое-какие материалы. – Дэннис хаотично двигал мышью. – У меня такое ощущение, что мы попали в зону вынужденного ожидания. Мы не можем показать эти фотографии Сойеру, потому что сегодня похороны, мы пытаемся получить доступ к информации о звонке на телевидение, и, хотя все заняты проработками версии о похищении ребенка» все направления расследования заходят в тупик.

Элла понимала, что он имеет в виду: работа с фотографиями тоже не принесла ожидаемых результатов. Она принялась выравнивать края конверта на столе.

– Может, нам стоит поехать туда вечером после похорон, взять цветы или что-нибудь?…

– Нет, не думаю, – прервал ее Дэннис. – Он всего лишь под подозрением и не заслуживает того, чтобы мы так с ним поступили.

Элла хлопнула ладонью по конверту.

– Значит, завтра.

Дэннис кивнул.

– Эй, – нарушил он молчание несколько минут спустя. – Я говорил тебе, что деньги, которые были найдены в машине у Маризы Уотерз и Дадли-Пирсона, принадлежали Маризе? Она действительно продала кучу своих акций.

– Тогда это настоящая любовь.

– А не какая-нибудь банальная интрижка.

– Как мило.

При этих словах Дэннис улыбнулся Элле.

10:40

Софи наблюдала, как из многоэтажного дома парамедики выносят женщину, укрытую одеялом. Она лежала на боку с кислородной маской на лице. Софи обратила внимание, что кронштейн прикрепленной к носилкам капельницы поднят и раствор Хартманна по трубке поступает в организм пострадавшей. Парамедик склонился над женщиной, чтобы поговорить с ней. Софи кивала головой, приговаривая: «В сознании, в полусонном состоянии, с гипертензией, требующая введения физраствора. Возможно, передозировка наркотиками. Выписанные врачом таблетки. Возможно, антидепрессанты».

Другой парамедик, стоявший у носилок, оглянулся, и Софи, сидевшая на переднем пассажирском сиденье в машине Ангуса, сползла вниз. Красная медицинская сумка, планшет и галстук лежали на полу. Она придумала историю, что Ангус пришел в этот дом, чтобы навестить друга, но того не оказалось дома, и он вызвал «скорую помощь», когда якобы услышал крик о помощи.

Софи увидела, как Ангус выносил на руках ребенка из подъезда. У ребенка были светлые волосы и красное от плача лицо; он судорожно размахивал ручонками. Когда парамедики загружали носилки в машину «скорой помощи», Софи заметила, как из-под одеяла по направлению к ребенку, которого нес Ангус, протянулась худая женская рука. Парамедик, занявший место в «скорой помощи» возле носилок, наклонился, чтобы взять ребенка.

Машина «скорой помощи» скрылась из виду, и только тогда Ангус вернулся в свой автомобиль.

– Ей повезло, что мы там оказались, – сказал он.

– Таблетки? – спросила Софи. – Алкоголь?

Ангус утвердительно кивнул и завел машину.

– Когда мы ломились в дверь, она пришла в себя и смогла доковылять до двери, чтобы впустить нас.

Он включил первую скорость, но потом вернул рычаг переключения передач в нейтральное положение.

– Куда сейчас?

– Думаю, домой.

– Ты уверена?

Софи утвердительно кинула головой. Она так решила, потому что ей надо серьезно обдумать, что делать дальше. Глория должна была провести весь день у Криса в больнице, поэтому Софи рассчитывала на тишину и покой в доме, надеясь, что вид пустой кроватки Лачлана не позволит ей отступиться от задуманного.

У дома стояла машина Глории с охапкой бледно-голубых ленточек, привязанных к антенне.

– Черт побери!

Софи вспомнила, как Ангус выказал ей свое сочувствие когда она пожаловалась ему на Глорию тем вечером в бар «Джунгли». Она – не могла вспомнить, насколько хорошо они были друг с другом знакомы. Если бы Глории не оказалось дома, присутствие в доме Ангуса было бы лишним но теперь Софи рассчитывала, что пока Глория и Ангус будут заняты воспоминаниями, она сможет остаться наедине со своими мыслями и наметить план действий.

– Зайдешь в дом?

– А почему бы и нет?

Глория открыла им дверь.

– Глория, ты помнишь Ангуса? – спросила Софи.

Глория взглянула на Ангуса, кивнула и взяла Софи за руку.

– Крис дома, он отказался оставаться в больнице. Он должен вернуться в больницу. Скажи ему об этом, постарайся убедить его вернуться в больницу.

Софи жестом пригласила Ангуса в дом.

– Уверена, он знает, что делает.

– Да ничего он не знает.

Глория захлопнула дверь.

– В этом вся и проблема.

– Он всегда был очень упрям, – заметил Ангус.

Глория посмотрела на него, и Софи, воспользовавшись моментом, бросилась по лестнице наверх. За спиной она слышала, как Глория принялась расспрашивать Ангуса о Ви,а тот рассказывал о больном сыне сестры Бене.

Крис лежал в постели на боку, положив на покрывало свой мобильный телефон.

– Надеюсь, ты не носилась опять по улицам.

Это как раз то, нем я собираюсь заняться.

Софи швырнула медицинскую сумку в угол и стала переодеваться.

– Ты выписался из больницы, несмотря на возражения врачей.

– То, что ты делаешь, опасно. Ты не должна надевать форму, когда не находишься на дежурстве.

– Опасно то, что ты дома, а не в больнице, – ответила Софи. – Если у тебя откроется внутреннее кровотечение, мы с Глорией, не сможем тебе помочь.

– Ты опять пытаешься управлять мной?

Софи бросила одежду на пол. Она напомнила себе, что у Криса было серьезное ранение. Он мог умереть. Его сын пропал. И он нуждается в понимании. Но она тоже нуждалась в этом.

– Все будет хорошо.

Он посмотрел на наручные часы.

– Кто так говорит?

– Я так говорю. Я найду его.

– Потому что я не могу сделать сам?

– Нет, не потому что ты не можешь этого сделать. А потому что я сама во всем виновата и собираюсь все исправить.

– Ты ни в чем не виновата.

Крис даже не взглянул на Софи, говоря это, но она почувствовала, как на нее обрушилась вся сила его гнева, скрытого и за нежеланием разговаривать с ней, и за раздражением, которое он выказал, когда в больнице она попыталась присесть к нему на кровать.

Он считает меня виноватой.

Она не знала, почему ей стало так больно от этой мыс. ли, наверное, оттого, что у него были основания обвинять ее. Расстояние в два метра, отделявшее их, показалось ей пропастью, а лежавший к ней спиной Крис – чужим, незнакомым человеком. Следующая фраза, сказанная ею казалось, упала в пустоту бездонного колодца:

– Я спускаюсь вниз.

Крис ничего не ответил.

Глава тринадцатая

Пятница, 9 мая, 11:30

Детектив Мюррей Шекспир стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за полицейскими, которые принимали звонки «горячей линии». Прежде чем Шекспир оглянулся, Элла успела вытолкать Дэнниса в коридор.

– Хочу сделать тебе одно одолжение, – сказала она. – Ты отвлечешь его на ближайшие пару часов, а я буду заниматься им все выходные.

Дэннис нахмурился, и Элла сложила руки в умоляющем жесте.

– Хоткемп не станет ничего рассказывать в присутствии Мюррея.

– Он не станет ничего рассказывать, если ему ничего не известно.

– Мне нужен всего лишь час. Дай мне хотя бы один час.

Дэннис закатил глаза и подал ей руку. Элла с облегчением пожала ее.

Она уже отъезжала от парковки, когда выбежавший из здания Шекспир преградил ей путь. Ей пришлось затормозить.

– Что случилось?

Мюррей открыл дверь и сел на сиденье пассажира.

– Дэннис сказал, что собирается съездить домой ненадолго и мне следует самому решить, чем заниматься.

Шекспир пожал плечами.

– Ну, вот я и здесь.

О, теперь понятно!

– Мюррей, это отличная идея, но у меня есть дела, с которыми мне нужно справиться самостоятельно.

– Какие еще такие дела?

– Я не могу рассказать о них.

– Исполняющий обязанности комиссара Игерз сказал, что у меня будет полный доступ ко всей информации о расследовании.

– Да, но только к тому, что касается расследования. Не думаю, что мои дела имеют отношение к расследованию. – Элла улыбнулась Мюррею. – Думаю, вам лучше вернуться в офис. Вы можете ознакомиться с документами по делу в компьютерной системе. Возможно, вам удастся заметить то, что мы упустили из виду.

Некоторое время Шекспир обдумывал предложение Эллы.

– Спасибо, но я поеду с вами.

Элле казалось, что единственный способ от него отделаться – это открыть дверь и вытолкать его в три шеи, но тогда, без сомнения, и ей тоже «указали бы на дверь», но в другом месте.

Проклятье.

Они молча ехали по Бэнк-стрит в районе Ватерлоо. Элла пыталась подавить раздражение и сконцентрироваться на том, что скажет Хоткемпу, но свист, с которым Мюррей каждый раз вдыхал и выдыхал воздух через нос, не давал ей возможности сосредоточиться.

Когда Элла припарковалась у дома номер тридцать девять, Мюррей прищурился, разглядывая восьмиэтажный жилой дом.

– Кто здесь живет?

– Один человек, с которым я собираюсь переговорить наедине.

– Это может быть опасно.

– Что может случиться средь бела дня? – изобразила удивление Элла.

– А что, людей убивают только ночью?

– Со мной ничего не случится.

Мюррей недовольно покачал головой.

– Я пойду с вами.

Элла с удовольствием приказала бы ему оставаться на месте и сидеть молча, но они были равны по званию. Хлопнув дверью, она направилась к дому.

Квартира номер пять находилась на третьем этаже. Элла постучала и замерла в ожидании. Она услышала за спиной сопенье Мюррея.

– Вы простудились? – спросила она.

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Элла постучала снова.

– Похоже, вашего таинственного друга нет дома.

– Возможно, он в душе. – И она принялась колотить в дверь кулаком.

Из квартиры напротив выглянул пожилой мужчина.

– Вам нужен Поль? Он на работе.

– Понятно, – пробормотала Элла. – Конечно. Я спросила о нем в доме инвалидов и мне сказали, что его там нет. Я должна была догадаться, что он на работе.

При упоминании о доме инвалидов на лице мужчины появилась улыбка.

– Хотите, я скажу вам, где он сейчас работает?

– Будьте так любезны.

– На Мурами-стрит в Кингсфорде. Он говорил, что это большой дом с пентхаузом прямо на крыше.

Элла поблагодарила мужчину, и тот ответил кивком головы.

– Если вы поедете прямо туда, не согласитесь ли захватить для него вот это?

Мужчина скрылся в квартире и через минуту вышел с корзиной цветов.

– Я уезжаю на несколько дней порыбачить на побережье. По пятницам после работы Поль ездит в дом инвалидов, поэтому, когда он вернется, меня уже не будет дома Я не могу оставить цветы в вестибюле, мало ли кто на них позарится.

Старик с добродушной улыбкой протянул им корзину, которую Элла быстро передала Мюррею и улыбнулась.

– Спасибо за помощь.

Корзина с цветами, стоявшая на коленях у Мюррея, создавала ему максимум неудобств.

– Вы взяли старика на пушку. – Элла выехала на дорогу. – Надо было представиться и расспросить его обо всем напрямую.

– Чтобы жители этого маленького убогого дома, узнав, что детективы разыскивают их соседа, потеряли покой и сон? Это был более гуманный способ.

– Или более легкий? – сказал Мюррей. – Не пришлось бы ломать голову, как получить необходимую информацию, если старик откажется ее предоставить.

Да, без сомнения, Дэннис дорого заплатит за эту медвежью услугу.

Вдоль обочин на Мурами-стрит были припаркованы грузовики и фургоны, а асфальт был исчерчен следами грязных протекторов. Строители обедали, устроившись на своих переносных сумках-холодильниках, слушали радио и согревались теплом от костра в пустой металлической бочке. Они с интересом смотрели на приближающихся к ним Эллу и Мюррея, который споткнулся и едва не выронил корзину с цветами. Из толпы раздался смех…

– Я ищу Поля Хоткемпа, – сообщила Элла.

Лица строителей как по команде повернулись в сторону мужчины с покрытым пылью лицом, который пил шоколадное молоко из пакета. Тот вытер губы, поставил пакет у своих ног и только потом взглянул на Эллу.

– Я вас слушаю.

– Я хотела бы с вами переговорить.

Мужчина встал и направился к Элле. Он не спросил, кто она такая, – значит, и сам обо всем догадался и не хотел обсуждать это при своих коллегах. На нем были грязные рабочие ботинки, перепачканные шорты цвета хаки и темно-голубая футболка. Мужчина прошел мимо Эллы, и ей пришлось последовать за ним. Хоткемп прислонился к грязному фургончику, ожидая, что она скажет.

– Я – детектив Элла Маркони. Я хотела бы поговорить с вами о нападении, которое произошло два месяца назад.

Хоткемп вопросительно посмотрел в сторону Мюррея.

– А это что за посыльный из цветочного магазина?

– Я детектив Мюррей Шекспир. – Он поставил корзину с цветами на землю.

– Все изложено в деле. Зачем было приезжать сюда?

– Я ознакомилась с делом, – ответила Элла. – Но хотела бы услышать эту историю непосредственно от вас.

– Я признал свою вину. Что вам еще от меня надо?

– Как вам удалось взять верх над двумя опытными полицейскими?

– Повезло.

– Позавчера в одного из них, констебля Криса Филипса, стреляли, а его ребенка похитили.

– Меня уже допрашивали. В тот день я находился в доме инвалидов «Коттедж на склоне».

– На допросе вы рассказали, что находились там с восьми сорока до десяти вечера. Вы никуда не отлучались в течение этого времени?

– Конечно, нет.

– Вы могли бы подтвердить это каким-либо образом?

– Спросите у обслуживающего персонала, проверьте записи в книге регистрации посетителей.

– Мне известно, что обслуживающий персонал видел, как вы приехали и уехали. Заходил ли кто-либо из работников в комнату, когда вы были там?

Хоткемп сложил руки на груди.

– Нет.

– И наверняка тот, кого вы навещали, не сможет что-нибудь вспомнить? – уточнила Элла. – Едва ли ваш родственник сможет сделать это, иначе он не находился бы там.

Хоткемп смотрел на Эллу с нескрываемым гневом.

– Я арестован?

– Нет.

– Тогда я не обязан с вами разговаривать. – И развернулся, чтобы уйти, но Мюррей схватил его за руку.

– Когда детектив хочет с вами поговорить, вы должны выслушать! – рявкнул он.

– Спокойно, – сказала Элла. – Пусть идет.

Двое строителей вскочили с мест, но Хоткемп быстро высвободил руку. Пробормотав что-то невнятное, он снова развернулся. В этот момент Мюррей поднял корзину с цветами и ткнул ею в спину Хоткемпа. От толчка тот развернулся как ужаленный, но, увидев, что Мюррей держит в руках, сунул руки в карманы.

– Это не бомба, – заметил Мюррей. – Ваш сосед сказал, чтобы это доставили лично вам. – Затем поставил корзину на землю и отошел в сторону.

Хоткемп вытащил прикрепленный к ручке корзины конверт, вскрыл его и, прочитав записку, резко побледнела.

– С вами все в порядке? – спросила Элла.

Хоткемп пнул корзину ногой так сильно, что она вылетела на проезжую часть. Мчавшийся на высокой скорости джип попытался ее объехать – и в воздух взлетело облачко лепестков.

– Что-то не так? – спросила Элла, машинально протянув руку к карточке, но Хоткемп скомкал ее в кулаке. Элла понизила голос: – Скажите мне. Я смогу вам помочь.

Он побежал к костру и швырнул карточку и конверт в огонь. Элла стояла подбоченясь и пристально смотрела на Хоткемпа. Тот стоял в толпе своих товарищей по работе и тоже смотрел на нее исподлобья.

Подошел Мюррей..

– Что происходит?

– Ничего, – ответила она. – Мы уезжаем.