Текст книги "Безумие"

Автор книги: Кэтрин Ховелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

8:12

Жилище Сильвии Моррис представляло собой полуразвалившийся низкий кирпичный дом на Херинг-роуд в Северном Райде. Первым подъехал Клинтон, за ним припарковался Дэннис. Элла осмотрела низкий забор, вытоптанный газон и заросший сад. Никаких признаков жизни, в то время как в соседних домах хотя бы занавески на окнах шевелились.

Они встретились на подъездной дорожке к дому Моррис. С Клинтоном и Тревисом было еще двое полицейских. Элла провела рукой по кобуре пистолета, а Дэннис спросил:

– Все готовы? – Все закивали головами. – Тогда приступим к делу.

Клинтон с полицейскими двинулся к тыльной стороне дома, а Элла, Дэннис и Тревис уверенно направились к входной двери. В небольшой внутренний дворик, посыпанный галькой, вели три скрипучие ступеньки. В углу одиноко стоял засохший цветок в выгоревшем на солнце зеленом горшке. Когда-то на двери висела защитная сетка, теперь от нее остались жалкие лохмотья. Дверь казалась хлипкой и ненадежной, голубая краска на ней потрескалась. Дверного глазка не было. Элла расстегнула кобуру и услышала за спиной частое дыхание Тревиса. Дэннис подошел вплотную к занавешенному окну.

Элла постучала кулаком в дверь.

– Полиция! Откройте!

В ответ тишина.

Она постучала еще раз, на этот раз громче.

– Сильвия Моррис, полиция! Откройте дверь!

Послышались шаркающие шаги. Элла попыталась представить, что происходит там, внутри. Спиной она почувствовала, как напрягся Тревис.

– Может, выбьем дверь? – шепотом предложил он Элла подняла руку.

Раздался звук отпираемого замка, и дверь открылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка на двери. Женщина низкого роста с выпученными, как у ящерицы, глазами выглянула из щели дверного проема.

– Мне кажется, для визитов рановато.

– Вы Сильвия Моррис?

– Да.

– Детективы Маркони, Орчард и Генри.

Элла показала женщине полицейский жетон.

Сильвия Моррис прикрыла дверь, сняла цепочку и широко распахнула дверь. Сложив руки на груди, с безразличным выражением лица она смотрела на полицейских. На ней были темно-синие поношенные брюки от спортивного костюма и затертая белая майка с рекламой Олимпийских игр 2000 года со словом «Сидней», написанным разноцветными буквами, которые уже утратили свою первоначальную яркость и цвет. Женщина выглядела усталой, раздраженной и намного старше своих пятидесяти шести лет.

– Вы были на станции техобслуживания «Эмпол» на Эппинг-роуд вчера вечером, – сказала Элла.

– Неужели?

– У нас есть ваше четкое изображение на записи видеонаблюдения.

Моррис потерла пяткой левой ноги о верхнюю часть ступни босой правой ноги.

– Вы купили подгузники, а затем обменяли их на подгузники другого размера. – Элла чувствовала, как Тревис подпирает ее сзади, сгорая от нетерпения, и слегка оттолкнула его локтем.

– Для кого вы покупали подгузники?

Моррис посмотрела через плечо в гостиную. Проследив за ее взглядом, Элла увидела чистую комнату с одним-единственным креслом-качалкой, обитым когда-то белым винилом. Рядом стоял перевернутый ящик для молочных бутылок, накрытый тканевой салфеткой, на котором лежал пульт дистанционного управления и свернутая газета «Ти Ви Вик». То, что ей удалось разглядеть в кухне, выглядело чистым. У одной стены в прихожей стоял книжный шкаф, в котором аккуратно были выставлены шесть романов издательства «Милз энд бунз». [8]8
  «Mills and Boons» – издательство в Великобритании, специализирующееся на любовных романах.


[Закрыть]Ни одной детской игрушки. Никаких других признаков присутствия в доме кого-либо еще. Одно кресло. Элла подумала, что, наверное, к Моррис не часто приходят друзья. Но почему она оглянулась назад?

– В доме есть еще кто-нибудь, кроме вас? – спросила Элла.

Моррис прокашлялась, но ничего не ответила. В этот момент из-за угла дома послышалась оживленная беседа, и Элла увидела Клинтона, торопливо приближавшегося к ним.

– Там, в задней части дома, ребенок.

– Это ваш ребенок? – обратилась Элла к Моррис.

Моррис молчала. Элла сочла это поводом для того, чтобы войти в дом. Тревис буквально наступал ей на пятки, а Дэннис с Клинтоном и другими полицейскими прошел в гостиную.

– Осмотрите весь дом, убедитесь, что здесь больше ни кого нет.

В прихожей царил полумрак и скрипели половины. Вверху на проводе болталась лампочка без плафона. Тревис щелкнул выключателем, но свет не зажегся.

В комнату слева вела дверь с дырой-размером с кулак на наружной панели. Элла осторожно открыла дверь и увидела каркасную кровать со скомканными красными простынями и грязным одеялом. Тревис нагнулся и заглянул под кровать.

Дверь в следующую комнату была открыта. Это была ванная комната с голубой напольной плиткой и с потрескавшейся душевой кабиной.

Последняя дверь была закрыта. Наклейка на ней сообщала о том, что кто-то неплохо провел время на шоу «Ройял Истер» в 1979 году. Элла повернула ручку двери из белого китайского фарфора, расписанного цветами, и заглянула внутрь.

В маленькой пустой комнатке на полу на не застеленном ничем грязном матрасе лицом вниз лежал завернутый в пляжное полотенце ребенок. Лица Элла не видела, но волосы у него были темные. Затаив дыхание, Элла склонилась над матрасом.

– Это он? – спросил Тревис. – Он жив?

Элла взяла теплый комочек на руки. Малыш пошевелился. От избытка эмоций хотелось заплакать, и Элла прижала ребенка к себе, а тот открыл глаза. Голубые глаза.

– Это не он.

– Ты уверена?

Тревис подошел поближе.

– Разве младенцы не похожи как две капли воды.

– У Лачлана карие глаза.

– Возможно, ему вставили контактные линзы, глаза казались другого цвета.

– Младенцу? Контактные линзы?

Ребенок захныкал. Элла положила его на матрас и развернула пляжное полотенце. На младенце был только подгузник. Малыш задергал ножками и заплакал. Элла расстегнула липучки на подгузнике.

– Да это же девочка!

– Думаю, это не ее ребенок, – сказал Тревис, когда Элла заворачивала ребенка в полотенце.

– А что, у пятидесятишестилетней женщины не может быть грудного ребенка? Это не редкость.

Моррис сидела в гостиной в кресле-качалке, плотно сдвинув колени, ногами она упиралась в серый ковер, а руками крепко сжимала подлокотники кресла. Дэннис стоял рядом, сложив руки на груди. Клинтон и еще один полицейский исследовали кухню.

Заметив в руках у Клинтона полиэтиленовую упаковку с подгузниками и чек, Элла сказала:

– Это не Лачлан.

С ребенком на руках она подошла к Моррис и, склонившись к ее уху, спросила:

– Не хотите мне сказать, чей это ребенок?

Моррис ковыряла пальцем дырку в виниловой обивке кресла. Элла ощутила, как внутри нарастает гнев, который вот-вот вырвется наружу.

– Мы разыскиваем похищенного ребенка, – резко начала она. – Чем дольше мы будем разбираться с вами, тем меньше времени у нас останется на поиски.

У Дэнниса зазвонил телефон, и он вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок.

Моррис вытащила из дырки в кресле кусочек пенной набивки и принялась внимательно его рассматривать, а потом откинулась на спинку кресла. Элла подавила в себе желание пнуть ее по ноге.

– В таком случае – в участок.

Моррис встала с кресла, не проронив ни слова.

Элла прижала малышку к себе и, когда та заворочалась у нее на руках, ощутила трепет от прикосновения мягких волос девочки к своей щеке. Она кивнула полицейскому.

– Сначала позвоните в полицейский участок и скажите, чтобы прислали детектива, который не занят в поисках. Вызовите «скорую». Поедете в больницу, пусть осмотрят ребенка. Вызовите представителей опекунского совета. Вы можете организовать встречу с ними прямо в больнице.

Элла отдала ребенка и вышла на террасу. Тревис последовал за ней.

– Может, нам остаться здесь?

– Наша задача – искать Лачлана.

– А что, если это имеет отношение к делу Лачлана? А что, если здесь есть какая-то связь с черным рынком торговли детьми и поэтому Моррис молчит как рыба?

– Сомневаюсь. Она, скорее всего, помогает какой-нибудь своей подруге скрываться, от опекунского совета.

Элла спустилась по ступенькам. На газоне стоял Дэннис, пряча свой телефон в чехол.

Он показал ей сжатую в кулак ладонь с поднятым вверх большим пальцем.

– Крис пришел в себя и рассказал, как на него напали.

9:03

Софи сидела на краю больничной кровати, сплетя свои пальцы с пальцами Криса. Потребность прикасаться к нему была необходима ей как воздух. Софи хотелось, чтобы детективы перестали задавать Крису вопросы и ушли, и тогда она сможет забраться на кровать, обнять Крис и прижаться к нему всем телом.

– Вы запомнили цвет глаз и кожи у этого человека? – спросила Элла.

– Я не помню его глаз, – ответил Крис. – Он был белый.

Элла делала пометки в своем блокноте.

– Рост? Вес?

– Примерно моего роста, – припоминал Крис. – Метр восемьдесят. Мне кажется, – он был среднего телосложения.

– Одежда?

– Был одет во что-то темное. Единственное, что помню, – на нем была маска.

Дэннис спросила:

– Он был один, не так ли?

– Я никого больше не видел.

Софи видела Глорию, которая ходила туда-сюда за закрытой дверью больничной палаты. Ангус уже уехал. Медсестры заглядывали в палату через окно из коридора.

– Заметили ли вы какую-нибудь машину? Слышали что-нибудь странное перед тем, как нападавший постучал в дверь?

Элла оторвала взгляд от своего блокнота и посмотрела на Криса.

– Он ведь постучал в дверь, не так ли?

– Я не видел никакой машины и не слышал ничего необычного. Я как раз собирался лечь спать. Когда в дверь постучали, я не посмотрел в глазок, а просто открыл дверь. Там был он. Он ничего не сказал, просто направил на меня пистолет.

Дэннис, сидя в кресле, наклонился вперед и оперся локтями на колени.

– Вы видели эти глаза когда-нибудь раньше?

– Нет.

– В последнее время в ваш адрес поступали какие-нибудь угрозы?

– Нет.

Софи придвинулась ближе к Крису – теперь они соприкасались бедрами.

– Вы помните Шейна Брейфилда?

– Пьяного водителя?

Дэннис кивнул:

– Его недавно выпустили из тюрьмы. Он никогда не вступал с вами в контакт?

– Нет, я узнал бы его по глазам. Это был не он.

– А как насчет Поля Хоткемпа? Он совершил нападение на вас и старшего констебля Дина Ригби пару месяцев назад.

– Это тоже был не он.

– У вас есть предположение, кто может стоять за этим делом?

– Нет, я не знаю, – ответил Крис. – Вы допускаете, что я мог что-то утаить? Боже! Ведь речь идет о моем сыне.

Дэннис достал из кармана записку.

– Эта записку мы нашли рядом с вами.

Софи увидела, как побледнел Крис.

– У вас есть предположения, что все это значит? – спросил Дэннис.

Крис повел головой из стороны в сторону.

– Абсолютно никаких.

Софи еще крепче сжала руку Криса. Сейчас так много зависело от того, вспомнит ли он, что случилось, но то, что Крису удалось вспомнить, не могло помочь в поиске преступника. Итак, что удалось узнать? Белый мужчина в маске? Как же им найти его по таким приметам.

Крис посмотрел на Софи со слезами на глазах.

– Мне очень жаль.

Софи склонила голову к голове Криса. То, что он пришел в себя и у него не поврежден головной мозг, было огромным облегчением и означало, что теперь она может еще больше сосредоточиться на поисках Лачлана.

Элла сказала:

– Крис, это вы звонили на телевидение с заявлением о том, что банда состоит из офицеров полиции?

Крис пристально посмотрел на Эллу.

– Я не делал этого.

– Знаете ли вы вообще что-либо об этой банде? – спросила Элла.

– Я видел их «дела», но не знаю, кто эти люди.

– Помните, вы были у Дина Ригби но вторник шестого числа утром? На следующий день после последнего ограбления банка?

– Я был очень расстроен из-за этого ограбления и хотел поговорить о нем с Дином.

Софи крепко сжала руку Криса. Он ответил тем же.

Элла продолжила:

– Ригби сказал, что вы уехали от него около десяти, но к своей матери вы приехали только в половине первого.

– Все верно.

– Именно в это время был сделан звонок на телевидение, – сказал Дэннис. – Где вы находились в течение этих двух часов двадцати минут?

– Я поехал на Миссис-Маквори-пойнт прогуляться Квитанция и чек с парковки, наверное, до сих пор лежат в бардачке.

– Вы все время гуляли?

– Я сидел у воды и думал об охраннике из банка.

Софи вспомнила о своих страхах. Она-то решила, что он собирается уйти от нее.

– То есть не вы звонили на телевидение? – уточнил Дэннис.

– Нет, это был не я.

Элла прокашлялась.

– Прошу прощения, что мне приходится об этом спрашивать. Были ли у вас когда-либо любовные связи на стороне?

Софи попыталась представить, как должна отреагировать непорочная жена, услышав подобный вопрос в адрес своего мужа. Их тела соприкасались, она чувствовала тепло его тела и пыталась понять, заметил ли Крис, как она вздрогнула.

– Вы полагаете, что какая-нибудь брошенная подружка похитила нашего сына? – переспросил Крис.

– Знаете, все бывает, – объяснила Элла. – Мы должны спрашивать и об этом.

– Нет, – ответил Крис. – Никаких связей на стороне.

Элла протянула Крису свою визитную карточку.

– Если вы вспомните что-нибудь еще, пожалуйста, позвоните нам.

– Да, конечно.

– Мы делаем все возможное, чтобы найти Лачлана.

– Я знаю. Спасибо, – поблагодарил Крис.

Софи проводила детективов и быстро закрыла дверь, чтобы Глория не вошла в палату. Она прислонилась спиной к двери и посмотрела на Криса. Он опустил голову.

– Я очень сожалею.

– Ты ни в чем не виноват. – Софи забралась на кровать к Крису, и они обнялись.

9:45

Софи уехала из госпиталя, когда офицер полиции передал ей сообщение от Эллы о том, что бригада экспертов закончила работу и она может вернуться домой. Софи знала, что должна выглядеть и пахнуть хорошо, чтобы осуществить свой план. Помятая форма с последнего дежурства явно не подходила для того, чтобы исполнить задуманное.

Из буфета, расположенного в вестибюле больницы, вышел Ангус, буквально столкнувшись с Софи. И снова она не испытала чувства вины, скорее наоборот – обрадовалась, увидев знакомого и приятного ей человека.

Ангус преградил ей дорогу.

– Как Крис?

– Он уже пришел в себя и рассказал детективам о том, что помнил, но не сказал ничего такого, что помогло бы в расследовании. – Софи ощутила запах кофе, исходящий от Ангуса. Они вышли из здания больницы на залитый ярким утренним солнцем двор. Солнце слепило глаза до головной боли.

– А что детективы? У них есть зацепки?

Софи прикрыла глаза от солнца, высматривая свою машину.

– Они говорили с врачом с того вызова, на который я выезжала к его жене и ребенку пару дней назад. Его нашли с передозировкой наркотиками прошлой ночью на набережной Нижний берег у верфи, но он твердит, что не имеет к этому никакого отношения.

– Звучит неубедительно.

– И еще они расспрашивали Криса, что он делал в тот день, не звонил ли на телевидение, чтобы рассказать о банковских ограблениях.

Ангус кивнул.

– Они будут изучать все возможные варианты, даже не имеющие отношения к делу, но врач непременно должен быть первым в списке подозреваемых. – Он проводил Софи до машины. – Я могу тебе чем-нибудь помочь?

– Ты тоже мог бы ездить по городу и искать Лачлана Это то, чем я занимаюсь.

Софи повернула ключ в замке зажигания, но ничего не произошло. Софи повторила попытку.

– Черт!

– Открой капот.

Софи так и сделала, потом вышла из машины. Ангус проверил уровень масла и воды и потрогал свечи зажигания.

– Боюсь, это все, что я знаю.

Софи нервно потерла лоб ладонями. Ей невыносима была мысль о том, что придется дожидаться аварийную службу. Ведь за это время она могла бы добраться домой, привести себя в порядок, снова выйти на улицу и приступить к осуществлению своего плана.

– Я могу подвезти тебя, если хочешь, – предложил Ангус.

Софи смущенно сидела в белой «магне», вспоминая, как они завалились на заднее сиденье, задыхаясь от нетерпения, как шестнадцатилетние подростки. Софи стало интересно: вспоминал ли Ангус об этом каждый раз, когда садился в машину. Она посмотрела на него, на его большие руки на руле, на его глаза, устремленные на дорогу.

Ангус притормозил неподалеку от ее дома. У обочины были припаркованы автомобили с логотипами и названиями газет и телевизионных каналов.

– Ты уверена, что хочешь войти в дом?

Софи утвердительно кивнула головой и произнесла.

– Ангус…

– Что? – Ангус рассматривал толпу репортеров.

– Мне нужна твоя помощь.

Ангус перевел взгляд на Софи.

– Мне нужно искать Лачлана, я не могу ждать, пока починят мою машину.

– Я отвезу тебя, куда пожелаешь, – ответил Ангус. Ему предстояло оказать ей куда более сложную помощь, но сейчас она не хотела это обсуждать.

– Подождешь меня здесь?

Ангус в знак согласия кивнул головой.

– Можешь не торопиться.

Ангус припарковался, а Софи вышла из машины и у подъездной дорожки к дому попала под прицел телекамер.

– Миссис Филипс, как самочувствие Криса?

– Есть ли какие-нибудь новости о вашем ребенке?

– Довольны ли вы тем, как продвигается расследование по вашему делу?

– Смог ли Крис что-нибудь рассказать?

Софи подняла руку, и все замолчали.

– О Лачлане нет никаких новостей. Крис пришел в себя и рассказал полиции все, что смог. Я полностью доверяю детективам, но хочу обратиться ко всем жителям города с убедительной просьбой: внимательно посмотрите на фотографию Лачлана, вырежьте ее из газет, носите с собой и пристально всматривайтесь в лицо каждого младенца, которого увидите. Кто-то похитил моего сына. Если мы будем бдительны, то сможем найти его. Спасибо.

И Софи поспешно удалилась. У входной двери лежало много цветов. Букеты были в изысканной упаковке из цветочных магазинов и просто перетянутые обыкновенной резинкой или ниткой. Софи увидела записку: «Семье Филипс от соседей». На конверте, прикрепленном к другому букету, была изображена полицейская эмблема. На третьем – отличительный знак службы «Скорой помощи». А еще несколько сложенных горкой мягких игрушек: плюшевые мишки, коала, курица и поросенок.

Софи отперла дверь и вошла в дом. Здесь пахло чужими людьми и химическими препаратами. Криса ранили прямо здесь, у входной двери, но от пятен крови не осталось и следа. Софи наклонилась и потрогала бежевый ковер. Он был влажным и источал резкий запах бытовой химии. Средство для чистки ковров.

Сквозь окна в кухне пробивались солнечные лучи освещавшие заднюю часть дома, а в них танцевали пылинки. И только лестница на второй этаж, казалось, уводила во мрак.

Софи поднялась наверх. Комната Лачлана была слева от лестничной площадки, спальня Софи и Криса находилась напротив. Обе двери были распахнуты настежь, а шторы на окнах плотно задернуты, не давая солнечному свету проникнуть внутрь. Именно так все здесь и было вчера вечером. В десять вечера Лачлан должен был уснуть в своей кроватке.

В простенке между ванной комнатой и маленькой каморкой, где они хранили всякий хлам, в рамке висела черно-белая фотография – крупным планом Лачлан, когда ему был один день от роду. Он спал на руках у Криса. Софи вспомнила, как делала этот снимок, как в глазах у нее стояли слезы, когда она смотрела в видоискатель.

Софи прошла в комнату Лачлана, зажав фотографию в руке. В комнате стоял странный запах, который она не могла опознать, пока не увидела черный порошок, забившийся в щели на подоконнике. Порошок для снятия отпечатков пальцев. Наверное, эксперты проверили все, а потом убрали, как смогли.

Боковые стенки кроватки были приподняты, но простыни там не было – остался только накрытый клеенкой матрас. Вряд ли это сделал похититель: на то, чтобы снять простыни на резинках и взять их с собой, понадобилось бы время.

Черный порошок на стенках кроватки натолкнул ее на мысль. Криминалисты. Они ищут то, что помогло бы найти человека, который был в их доме. Когда он склонялся над ее спящим сыном, волосы могли упасть с его головы или какая-нибудь ворсинка с его одежды.

Дрожащими руками Софи перевернула фотографию, отогнула зажимы креплений на рамке, достала фотографию и с силой швырнула в стену пустую рамку со стеклом.

Глава девятая

Четверг, 8 мая, 10:30

Элла положила на стол скрепленные степлером листы с результатами анализов. Она поблагодарила сотрудников лаборатории за то, что они, отложив все дела, приехали в лабораторию и оперативно провели анализы. Элла перечитала еще раз список веществ, которые были обнаружены в крови Сойера, и посмотрела на врачей.

– Алкоголь, морфий, мидазолам. [9]9
  Мидазолам – снотворный препарат.


[Закрыть]Правда ли, что в человеческом организме героин превращается в морфий?

Ответа не последовало. Сойер прикладывал к глазам все тот же сложенный белый платок. Рядом с ним сидел его адвокат Рон Ван Пельт – огромный детина в черном костюме с пухлыми руками, сложенными на необъятном животе.

Я правильно говорю, доктор?

– Да, – ответил Сойер тихим голосом.

– В лаборатории мне сказали, что мидазолам – это седативный препарат, который также снимает нервное напряжение и может вызывать потерю памяти.

– Это так.

– Алкоголь, морфий, мидазолам, – повторила Элла. – Гремучая смесь. На какой эффект вы рассчитывали?

– Я ничего не принимал.

– А разве здесь не ваше имя? – сказала она. – Это анализы вашей крови.

– Я вам уже рассказывал, как все произошло. Кто-то накачал меня наркотиками.

Элла приподняла страничку и посмотрела на лист бумаги под анализами крови.

– Но на шприце обнаружили отпечатки ваших пальцев.

– Значит, они сделали так, чтобы на шприце остались мои отпечатки.

– Причем на том месте, где их оставили бы именно вы, если бы делали себе инъекцию сами?

Сойер посмотрел на своего адвоката. Голосом курильщика со стажем адвокат заявил:

– Я объяснил вам с самого начала: вам не следовало ничего говорить. Вы не должны даже сидеть здесь и слушать все эти россказни. До тех пор, пока не предъявлен ордер на арест, вы можете встать и спокойно уйти.

– Но я хочу, чтобы они поверили мне.

– Они полицейские. Они верят только в то, во что хотят верить. – Ван Пельт буравил Эллу своими глазами-бусинками. – Детектив, я правильно говорю?

Элла проигнорировала его вопрос.

– Доктор Сойер, чем быстрее вы расскажете нам, что произошло вчера вечером, тем быстрее мы во всем разберемся и отпустим вас домой.

– Еще несколько часов назад вы обещали отпустить его домой.

– Мы лишь обещали сделать все возможное, чтобы это произошло как можно раньше, – вмешался Дэннис. – Вы и сами видите, какая сложилась ситуация. Нам надо во всем разобраться. Это обычная процедура.

– Вы думаете, мне есть хоть какое-то дело до ваших процедур? Моя жена и дочь мертвы.

– Мы понимаем…

– Ничего вы не понимаете! – выпалил Сойер. – Если бы вы понимали, то отвезли бы меня домой еще вчера вечером. А вы первым делом притащили меня сюда. – Сойер ударил кулаком по столу. – Моя жена и ребенок находятся в морге, на меня напали и накачали до предела наркотиками и лекарствами, а вы ничего не делаете.

Ван Пельт положил свою пухлую руку на плечо Сойера. Тот низко опустил голову и начал всхлипывать, комкая носовой платок и роняя слезы на свои помятые брюки.

Адвокат посмотрел на полицейских испепеляющим взглядом.

– Моему клиенту больше нечего рассказать вам.

Десять минут спустя Элла и Дэннис стояли у окна и смотрели на отъезжающий от полицейского участка «мерседес» Рона Ван Пельта. Они видели, как сидевший на пассажирском сиденье Сойер что-то возбужденно говорил и бурно жестикулировал.

Элла посмотрела на Дэнниса.

– Что скажешь?

Дэннис неопределенно пожал плечами.

– Надо продолжать работать над этим, – жестко резюмировал он.

Потом они обсуждали, какие аргументы защиты могут быть выдвинуты, если Сойеру предъявят обвинение в употреблении лекарственных средств без контроля врача. Дэннису так и не удалось убедить Эллу, считавшую, что выяснение обстоятельств случившегося с Сойером ничего не даст: он вполне может оказаться невиновным, у него действительно случилось большое горе и он заслуживает более снисходительного отношения. Элла увидела, как у Дэнниса заиграли желваки, и поняла, что он не согласен с ее точкой зрения, что, несмотря на всю трагичность ситуации, они должны выяснить правду, ведь это может оказаться тем недостающим звеном, которое поможет воссоздать всю цепь событий.

Элла прислонилась к стене, пытаясь принять непринужденный вид.

– Полагаю, дело требует более пристального внимания хотя бы потому, что налицо мотив преступления, а алиби никак не подтверждено…

– На пустышке не удалось обнаружить следы ДНК, а найденные отпечатки настолько смазаны, что с ними нельзя работать. Нет никаких других доказательств, что Сойер был в доме Филипсов, а Лачлан – в машине Сойера, – убеждал Дэннис. – Ты торопишься делать выводы. Такие дела быстро не решаются.

Элла хотела спросить, сколько времени осталось у Лачлана, но передумала. Все-таки Дэннис был ее напарником.

– Сделаем небольшой перерыв, – предложила Элла. – Мы узнаем, с какой машиной он столкнулся, у кого и когда он купил наркотики, и тогда сможем понять, что он делал в тот вечер.

Дэннис вздохнул и посмотрел на часы.

– Пора идти. Сейчас у нас собрание.