Текст книги "Инкарцерон"
Автор книги: Кэтрин Фишер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
В ПОДЗЕМЕЛЬЕ ЗВЕЗДЫ – ЛЕГЕНДА
8
Дни Гнева окончены, и ничто уже не будет прежним. Война оставила от Луны лишь пустую оболочку, прекратив приливы и отливы. Нам нужно научиться жить проще. Мы должны отступить в прошлое, где все и вся займут свое место в узаконенном традициями порядке. Свобода человека – небольшая цена за выживание общества.
Декрет короля Эндора
Финн падал и падал в тысячемильную бездну, пока не рухнул на скальный выступ, так что у него отбило дух. Он поднял голову. Вокруг была ревущая тьма пропасти, а рядом, прислонившись к камню, сидел какой-то человек.
– Ключ… – тут же вспомнил Финн.
– Рядом с тобой.
Пошарив в булыжной россыпи, Финн нащупал увесистый кристалл с гладкими гранями и вновь обернулся к незнакомцу. Тот сидел все там же. Молодой, с длинными темными волосами, он носил плащ с высоким воротником, как у Книжников, только весь истрепанный и латаный-перелатаный.
– Смотри, Финн, – произнес незнакомец, указывая на камень.
В нем оказалась замочная скважина, из которой пробивался наружу свет, и тут же Финн понял, что камень – это дверца, и увидел, как внутри ее прозрачной черноты сияют звезды и целые галактики.
– Перед тобой Время. Его ты должен отомкнуть, – сказал Сапфик.
Финн попытался поднять Ключ, но тот вдруг стал таким тяжелым, что даже обеими руками юноша едва мог удержать его.
– Помоги же мне, – задыхаясь, произнес он.
Но скважина уже исчезала, и когда ему удалось наконец поднести к ней Ключ, лишь тоненький лучик света вырывался из крохотного отверстия.
– Многие пытались, очень многие, – прошептал Сапфик ему на ухо. – И это стоило им жизни.
На секунду Клаудия застыла, но тут же стряхнула ощущение безысходности и начала действовать. Сунув кристалл с ключом в карман, она с помощью диска спроецировала на черный бархат его точную голографическую копию и запихнула ящик обратно. Горячими и скользкими от пота пальцами достала специально для такого случая приготовленную пластигласовую коробочку и вытряхнула из нее божьих коровок. Они разлетелись повсюду, усеяв пол и панель управления. Переключив диск из «синего» режима в «красный», Клаудия бросилась к двери.
Три лазерных луча с шипением исчезли. Клаудия скользнула в получившееся отверстие, пригибаясь, словно по ней вот-вот должны были открыть огонь. Решетка на двери оказалась сущим кошмаром: диск все время трещал и пощелкивал. Клаудия разревелась от отчаяния, уверенная, что он вот-вот выйдет из строя или разрядится. Наконец по решетке поползла, расширяясь, брешь с оплавленными, добела раскаленными краями – атомы металла сбивались в кучу и выстраивались в другом порядке. Уже через несколько секунд Клаудия, распахнув дверь, выскочила в коридор.
Здесь не было ни звука. Она стояла в изумлении, прислушиваясь к тишине. Как только дверь за ней защелкнулась, панические завывания сирен отрезало как будто ножом, словно они остались в другом мире. В доме же все дышало покоем, за окном курлыкали голуби.
Вдруг снизу донеслись голоса. Клаудия мигом взлетела по черной лестнице на чердак и, пронесясь мимо каморок слуг, нырнула в маленькую кладовку в конце коридора, пропахшую полынью и гвоздикой. Она торопливо шарила по стене, отыскивая механизм, открывавший потайной ход – им пользовались католические священники во времена гонений со стороны протестантов. Обдирая ногтями грязь и паутину, девушка наконец что-то нащупала – да, вот он! С трудом ей удалось нажать рычажок большим пальцем.
Послышался скрежет. Клаудия навалилась на панель всем телом, напрягая мускулы и шипя под нос ругательства. Внезапно панель, сотрясшись, распахнулась, и девушка ввалилась внутрь. Только захлопнув за собой потайную дверь и прислонившись к ней спиной, она вздохнула свободно. Перед ней уходил в темноту туннель, ведущий в башню Джареда.
Финн, скрючившись, лежал на своей кровати. Он лежал так уже долго, постепенно начиная различать шум, доносившийся из Логова: вот кто-то пробежал, зазвенели миски… Проведя рукой, он нащупал заботливо наброшенное на него одеяло. Болели шея и плечи, от холодной испарины его пробирал озноб.
Он перевернулся на спину и уставился в грязный потолок. В ушах эхом звенели протяжные крики и пронзительно завывали сирены, перед глазами метались тревожные вспышки огней. Одно кошмарное мгновение ему казалось, что перед ним длинный темный туннель, ведущий куда-то вдаль – нужно войти в него и на ощупь двигаться вперед, к свету.
– Ну наконец-то, – послышался голос Кейро.
В поле зрения появилась размытая и нечеткая фигура его названого брата. Он подошел к кровати, присел и скорчил рожу.
– Неважно ты выглядишь.
– Куда мне до тебя, – хрипло проговорил Финн, едва владея голосом.
Постепенно картинка перед глазами стала четче. Он увидел, что грива светлых волос Кейро убрана назад, а сам он обрядился в полосатый плащ Сима, который носил с куда большим изяществом, чем его прежний хозяин. На бедрах Кейро красовался расшитый пояс. Висевший на нем кинжал был усыпан драгоценными камнями.
– Идет мне, а?
Кейро развел руки в стороны, демонстрируя новый наряд.
Финн не ответил. Гнев и стыд поднимались в его душе, хотя разумом он пытался ускользнуть от них, боясь, что они могут поглотить его без остатка.
– Долго на этот раз? Сильный был припадок? – прохрипел он.
– Два часа. Ты пропустил дележ – как всегда.
Финн осторожно сел на кровати. После припадков его мучили головокружения и ужасная сухость во рту.
– Было хуже чем обычно, – добавил Кейро. – Ты бился в судорогах, да так, что я еле-еле тебя удерживал. Гильдас тоже следил, чтобы ты не поранился. Другие-то и глазом не повели – все на выкуп пялились. Мы вдвоем и принесли тебя сюда.
Финна охватило беспросветное отчаяние. Припадки всегда были непредсказуемы, и даже Гильдас не знал от них никакого средства – во всяком случае, так он говорил. Накатывала жаркая, ревущая тьма, и Финн понятия не имел, что происходило с ним после, да и не хотел бы помнить этого. Он считал свои припадки постыдной слабостью, пусть даже из-за них его побаивались все в Дружине. Сейчас он чувствовал себя так, словно покидал собственное тело и теперь, вернувшись в пустовавшую оболочку, никак не может устроиться в ней как следует.
– Наверняка они появились у меня только здесь, в Инкарцероне.
Кейро пожал плечами.
– Гильдасу не терпится узнать о видении.
Финн взглянул на названого брата.
– Подождет.
Наступило неловкое молчание.
– Это Йорманрих все подстроил? – нарушил его наконец Финн.
– Кто же еще? Устроил себе потеху, а заодно показал нам, кто здесь главный.
Финн мрачно кивнул, свесил ноги с кровати и уставился на свои стоптанные ботинки – оказывается, он лежал обутым.
– За это он умрет.
Кейро усмехнулся:
– Что тебя так разобрало? Ты ведь получил, что хотел.
– Я дал ей слово, обещал, что с ней ничего не случится.
Кейро секунду молча смотрел на него, потом сказал:
– Финн, мы – Отребье. Наше слово не стоит ни гроша, и она знала это. Она была пленницей; попади ты Обывателям в руки, они наверняка так же поступили бы с тобой. Не бери в голову. Я уже говорил тебе – слишком ты над всем задумываешься. Мысли делают тебя слабым, а таким не место в Инкарцероне. Узилище не прощает подобного – здесь либо убиваешь ты, либо убьют тебя.
Кейро проговорил это с неожиданной горечью, смотря прямо перед собой. Однако когда он повернулся, на губах его играла лукавая улыбка.
– Так что это за ключ?
У Финна стукнуло сердце.
– Ключ! Где он?!
Кейро насмешливо покачал головой в притворном изумлении.
– Что бы ты без меня делал? – Он протянул руку – с пальца свисал знакомый кристалл. Финн хотел схватить его, но Кейро отдернул руку. – Я спросил, что такое этот ключ?
Финн облизал сухие, как бумага, губы.
– Он нужен, чтобы отпирать что-нибудь.
– Отпирать?
– Вскрывать замки, запоры.
Кейро насторожился.
– Замки Узилища? На любой двери?
– Не знаю! Я просто… просто узнал этот предмет.
Финн, торопливо протянув руку, схватил Ключ. На этот раз Кейро, хоть и с неохотой, отдал его. Артефакт, довольно-таки тяжелый, был весь словно сплетен из каких-то прозрачных нитей. Изнутри на Финна величественно смотрела голографическая фигура орла. Его шею украшала изящная корона, и Финн, задрав рукав, всмотрелся в расплывчатые синие контуры татуировки на своем запястье.
– Похожа, – заглядывая ему через плечо, сказал Кейро.
– Один в один.
– Это еще ничего не значит. Даже наоборот – указывает на то, что ты все-таки родился здесь.
– Сделано не в Узилище, – возразил Финн, осторожно держа Ключ обеими руками. – Посмотри внимательнее. Разве у нас есть подобные материалы? Да и работа…
– Его мог создать сам Инкарцерон.
Финн ничего не ответил, но в тот же момент Узилище, словно подслушав, включило огни.
Когда Смотритель неслышно приоткрыл дверь в обсерваторию, экран во всю стену занимали портреты королей XVIII династии Аваарна – правители периода упадка, социальная политика которых и стала причиной Дней Гнева. Джаред сидел на столе, касаясь ногой спинки стула Клаудии, а та, склонившись над электронным блокнотом, читала вслух.
– …Александр VI. Осуществил Реставрацию. Издал Договор Дуальности. Запретил театры и прочие массовые развлечения…Но почему?
– Из страха, – лаконично ответил Джаред. – В те времена в любом скоплении людей властям чудилась угроза существующему порядку.
Клаудия улыбнулась, хотя в горле у нее пересохло от страха. Перед Смотрителем должна была предстать именно такая картина – дочь прилежно занимается с любимым наставником. Отцу, разумеется, отлично известно, что его присутствие уже обнаружено.
– Кхм-кхм.
Клаудия подпрыгнула на стуле, Джаред обернулся – словом, оба мастерски изобразили удивление. Смотритель холодно улыбнулся, словно восхищаясь талантливой игрой.
– Сэр? – Клаудия встала. Шелковая ткань платья, разглаживаясь, облегла ее фигуру. – Разве вы не собирались прибыть к одиннадцати?
– Именно так я говорил за завтраком. Позволено ли мне будет войти?
– Разумеется, – ответил Джаред. Лисенок соскочил с его рук и запрыгнул на полки с книгами. – Вы окажете нам честь, Смотритель.
Джон Арлекс подошел к столу, заставленному приборами, и тронул пальцем перегонный куб.
– Джаред, в вашем следовании эпохе заметна некоторая… вольность. Само собой, Книжники связаны Протоколом в несколько меньшей степени… – Он поднял, разглядывая, какой-то сосуд замысловатой формы, и на Клаудию с Джаредом уставился чудовищно увеличенный глаз. – Они свободны в своих действиях – изобретают, экспериментируют и даже под гнетом застывшего времени двигают вперед интеллект человечества. Всегда в поиске новых источников энергии, новых лекарств… Достойно восхищения. Однако скажите мне, каковы же успехи моей дочери?
Джаред соединил кончики длинных пальцев.
– Клаудия всегда была прекрасной ученицей, – осторожно сказал он.
– Прилежной?
– Да, конечно.
– Способной и одаренной?
Смотритель опустил сосуд, который все еще держал в руках, и теперь не отрывал взгляда от Клаудии. Та, подняв глаза, безмятежно смотрела на него.
– Я уверен, – пробормотал Джаред, – она могла бы добиться успеха во всем, что бы ни пришло ей на ум.
– А на ум прийти ей может все что угодно.
Отец вдруг разжал пальцы, и склянка упала. Ударившись об угол стола, она взорвалась веером осколков. Потревоженный ворон, хрипло каркая, вылетел за окно.
Джаред от неожиданности отпрянул. Оба – и он, и Клаудия, стоявшая позади, замерли.
– Тысяча извинений! – Смотритель спокойно обвел взглядом учиненный беспорядок, достал носовой платок и вытер пальцы. – Я так неловок – боюсь, возраст дает о себе знать. Надеюсь, ничего важного там не было?
Джаред отрицательно качнул головой; его лоб едва заметно блеснул испариной. Клаудия чувствовала, как у нее самой кровь отхлынула от щек.
Отец повернулся к ней:
– Клаудия, думаю, тебе будет приятно узнать, что мы с лордом Эвианом пришли к согласию относительно твоего приданого. Пора приступать к сборам, моя дорогая.
В дверях он остановился, оглядывая подбиравшего острые изогнутые осколки Джареда и все так же недвижимо стоявшую Клаудию. Девушке вдруг на секунду почудилось в нем поразительное сходство с ее собственным, ежеутренне наблюдаемым отражением в зеркале.
– Кстати, меня не будет за ленчем, – произнес Смотритель. – Много дел. Кажется, в моем кабинете возникли некоторые затруднения с насекомыми.
Когда дверь за ним закрылась, никто из них не проронил ни слова. Клаудия опустилась на стул, а Джаред, высыпав осколки в мусоросборник, включил экран, показывавший ведущую вниз лестницу. Вдвоем они молча смотрели, как темная угловатая фигура спускается по ступенькам, брезгливо обходя шарики мышиного помета и свисающую сверху паутину.
– Он все знает, – проговорил наконец Джаред.
– Разумеется, знает. – Клаудия только сейчас почувствовала, что дрожит, и накинула на плечи старый плащ Джареда. Ее платье было надето прямо поверх обтягивающего комбинезона, туфли обуты не на ту ногу, мокрые от пота волосы кое-как накручены сзади. – Он только для того и приходил, чтобы дать нам это понять.
– Он не поверил, что сигнализация сработала из-за божьих коровок.
– Я же говорила – там нет окон. Отец ни за что не признает, что мне удалось взять над ним верх, вот и ведет теперь с нами эту игру.
– Но Ключ… зачем ты только взяла его?
– Отец не поймет, что Ключ пропал, если только не решит взять голограмму в руки. Я успею вернуть оригинал на место.
Джаред отер пот с лица.
– Хоть это и недостойно Книжника, должен признаться, в его присутствии я всегда испытываю безотчетный страх, – нетвердо произнес он.
– Вы хорошо себя чувствуете?
Он повернулся к ней, глядя своими черными глазами. Лисенок, спрыгнувший на пол, ластясь, притронулся лапкой к его колену.
– Все хорошо. Однако твои поступки, Клаудия, ужасают меня не меньше. Ну почему тебе взбрело в голову похитить Ключ? Чтобы он понял, что это была ты?
Излишняя проницательность наставника заставила девушку нахмуриться.
– А где он, кстати?
Едва вбежав в башню, она сунула Ключ наставнику в руки и бросилась переодеваться, поэтому не видела, куда он его убрал. Джаред секунду смотрел на нее, потом, состроив грустную гримасу, снял крышку с глиняного кувшина, наполненного жидкостью, и, подцепив крючком, извлек оттуда Ключ. На всю комнату едко запахло формальдегидом. Клаудия прикрыла лицо рукавом.
– Господи, неужели нельзя было спрятать куда-нибудь еще?
Аккуратно сняв защитную пленку, Джаред положил Ключ на сучковатый, кое-где прожженный верстак, и вдвоем они склонились над ним.
Кристалл очаровывал с первого же взгляда. Свет, падавший из окна, вспыхивал на его гранях сверкающими радугами. Коронованный орел гордо смотрел из глубины. В то же время вещица казалась слишком хрупкой для того, чтобы ею что-то можно было открыть, а никакой электроники внутри прозрачного материала не наблюдалось.
– Ящик, в котором он лежал, открылся, когда я произнесла: «Инкарцерон», – вспомнила Клаудия.
– Так ты думаешь?..
– Разве это не очевидно? Что еще он может открывать? Ни к одной двери в доме он точно не подойдет.
– Мы все равно не знаем, где находится Узилище. И даже если бы знали, нам неизвестно, как пользоваться этим Ключом.
Клаудия нахмурилась.
– Я собираюсь выяснить и то, и другое.
Джаред задумался, потом, под взглядом девушки, взвесил Ключ на маленьких весах, измерил длину и записал данные своим аккуратным почерком.
– Это не стекло. По-видимому, какой-то кристаллический силикат. К тому же, – он подстроил шкалу прибора, – у него крайне любопытное электромагнитное поле. Я бы сказал, перед нами не механический ключ как таковой, а весьма сложное устройство, созданное задолго до эпохи. Его назначение куда шире, чем просто открывать врата Узилища, Клаудия.
Она и сама догадывалась об этом. Опустившись на свое место, она сказала задумчиво:
– Когда-то я завидовала этому самому Узилищу.
Джаред, повернувшись, удивленно взглянул на нее.
Она рассмеялась:
– Нет, правда. Я тогда была еще совсем маленькой. Мы отправились во дворец, и люди там толпами ходили за отцом – всем хотелось увидеть Смотрителя Инкарцерона, Охранителя Узников, Защитника Королевства. Я плохо понимала, что все эти титулы означают, но все равно терпеть их не могла. Думала, будто «Инкарцерона» – это моя злая сестра-близняшка, которую от меня скрывают, и заочно ее ненавидела. – Взяв со стола циркуль, Клаудия бездумно сдвигала и раздвигала ножки. – Потом, когда я узнала, что так называется тюрьма, я все представляла: вот отец спускается куда-то в подвал, в руках у него лампа и огромный ключ – старый, весь в ржавчине, потом подходит к огромной двери, обитой высушенной кожей убийц и бандитов…
Джаред потряс головой.
– Ты читала слишком много готических романов.
Клаудия рассеянно покрутила циркуль на столе.
– Еще мне снилось, что Узилище расположено прямо под нашим домом, и будто Узники колотят в его двери и пытаются вырваться на свободу. Я просыпалась в страхе, и мне все чудилось, что я слышу их шаги, что они пришли за мной. Потом-то я узнала, что не все так просто с его местонахождением. – Она подняла глаза на учителя. Тот экран в кабинете – он наверняка показывает, что происходит внутри.
Джаред кивнул.
– Инкарцерон, как гласят записи, – сказал он, складывая руки на груди, – был запечатан сразу после его создания. Ни один человек не может ни войти туда, ни выйти наружу. Смотритель надзирает за течением дел в Узилище, и только ему одному известно, где оно находится. По одной старинной теории, оно располагается под землей, во многих милях от поверхности. Туда, в этот огромный лабиринт, после Дней Гнева отправили половину населения мира – величайшая в истории несправедливость.
Она легонько коснулась Ключа.
– Да. Но, выходит, ничего нужного мы не выяснили. Мы искали доказательства убийства, а не…
Кристалл сверкнул, словно вбирая в себя свет. Клаудия отдернула руку.
– Невероятно! – выдохнул Джаред.
Там, куда прикасался ее палец, на кристалле остался черный кружок – точно открывшийся глаз. И в нем, где-то далеко-далеко, двигались две яркие точки, две крошечные звездочки.
9
Ты отец мне, Инкарцерон,
Я родился из боли твоей.
Сталь – мои кости, провода – мои вены,
Мое сердце – железный склеп.
Песни Сапфика
Кейро поднял фонарь вверх.
– Мудрый, ты тут?
Гильдаса не оказалось ни в его клетке, ни вообще в главном помещении, где Дружина при свете огня, ярко горевшего во всех жаровнях, шумно праздновала победу, хрипло вопя песни и разражаясь хвастливыми выкриками. Только после того, как Кейро отвесил рабам несколько затрещин, один из них вспомнил, что тот отправился к лачугам. Не сразу они нашли его в крохотной каморке: Гильдас перевязывал гноящуюся рану на ноге мальчика-раба. Мать ребенка светила ему крохотным огарком, тревожно ожидая окончания перевязки.
– Здесь, здесь, – обернулся Гильдас. – Поднеси фонарь поближе – ни черта не видно.
Финн, войдя, разглядел в слабом мерцании свечи болезненное лицо мальчика.
– Ну-ну, малыш, не раскисай, – грубо проворчал он.
Тот испуганно улыбнулся.
– Коли бы вы дотронулись до него, сэр… – пролепетала мать.
Финн взглянул на нее. Когда-то, видимо, хорошенькая, теперь она была до крайности измождена – кожа да кости.
– Говорят, прикосновение Звездовидца исцеляет.
– Какой только чепухе не верят люди, – буркнул Гильдас, затягивая узел, но Финн все равно слегка тронул рукой пылающий лоб мальчика.
– Да и ты, Мудрый, недалеко от них ушел, – елейным голосом подхватил Кейро.
Гильдас, не обращая внимания на насмешку, поднялся и обтер пальцы о плащ.
– Ну, все что мог, я сделал. Теперь рана должна подсохнуть. Следи, чтобы в нее не попала грязь.
Идя впереди, он не переставая ворчал себе под нос:
– Болезни и инфекции все множатся. Антибиотики – вот что нам нужно, а вовсе не золото и оловянные тарелки.
Финн знал это его состояние. В таком мрачном настроении Гильдас мог иногда по целым дням не выбираться из своей клетки и ни с кем не разговаривать – он только сидел над книгами или спал. Старика, должно быть, тоже потрясла смерть Маэстры. Желая отвлечь его от тягостных мыслей, Финн вдруг выпалил:
– Я видел Сапфика.
– Что?!
Гильдас замер как вкопанный и даже Кейро, казалось, заинтересовался.
– Он сказал…
– Подожди. – Книжник лихорадочно огляделся. – Идем сюда.
Пройдя под темной аркой, они вышли к одной из гигантских цепей, петлями свисавших из-под крыши Логова. Гильдас полез вверх по звеньям и вскоре скрылся в темноте. Когда Финн вскарабкался следом, он уже сидел на торчавшем из стены узком выступе, откидывая в сторону затвердевший от времени птичий помет и заброшенные гнезда.
– Я на это не сяду, – заявил Кейро.
– Значит, будешь стоять. – Гильдас взял у Финна фонарь и поставил его в звено цепи. – Теперь рассказывай – все, что видел, ничего не пропуская.
Финн сел, свесив ноги, и взглянул вниз.
– Я оказался в месте вроде этого, очень высоко над землей. Сапфик ждал меня там. И Ключ был у меня в руках.
– Тот кристалл? Он назвал его ключом?! – Гильдас ошеломленно потер покрытый седой щетиной подбородок. – Это магическое слово известно только Книжникам, Финн. Оно означает устройство для отпирания замков.
– Я знаю, что такое ключ, – раздраженно сказал Финн и продолжил уже спокойнее: – Сапфик сказал мне, что с его помощью я должен отомкнуть Время. Там был черный сверкающий камень, и в нем замочная скважина, но Ключ стал таким тяжелым, что я едва мог сдвинуть его с места. Я чувствовал себя будто… опустошенным.
Старик крепко, до боли сжал запястье Финна.
– Как выглядел Сапфик?
– Молодой, с длинными темными волосами – все как в легендах.
– А дверь?
– Совсем маленькая, и внутри в камне светились огоньки, словно звезды.
Кейро облокотился о стену:
– Занятные у тебя сны, братишка.
– Это не сон. – Гильдас отпустил его руку. Старик выглядел так, словно все не мог поверить своему счастью. – Мне известна эта дверь. Никому еще не удавалось ее открыть. Она находится примерно в миле отсюда, в землях Обывателей. – Он потер лицо руками. – Где Ключ?
Финн заколебался. Сперва он повесил Ключ на шею, пропустив через него старую веревку, но он оказался слишком тяжелым, и тогда Финн обвязал веревку вокруг пояса, под рубахой. Теперь, с неохотой достав его, Финн протянул Ключ Гильдасу.
Книжник с благоговением взял кристалл маленькими руками со вздутыми венами. Ощупав со всех сторон, он поднес его к глазам и всмотрелся в изображение орла.
– Я ждал этого всю жизнь, – дрожащим от волнения голосом произнес он. – Сапфик явил мне знак. – Он поднял глаза. – Это все решает, Финн. Отправляемся немедленно, сегодня же вечером, пока Йорманрих не пронюхал, что за вещь попала к нам в руки. Скорыми шагами мы устремимся к Свободе!
– Эй, эй! – Кейро отлепился от стены. – Никуда он не пойдет. Он связан клятвой, мы – побратимы.
Гильдас неприязненно взглянул на него:
– Только пока он тебе полезен.
– Можно подумать, ты относишься к нему по-другому, – презрительно рассмеялся Кейро. – Не строй из себя святого, старик. Стеклянная побрякушка у него в руках да накатывающие на него бредовые видения – вот все, что тебя волнует.
Книжник поднялся. Ростом едва по плечо Кейро, он сверлил его злобным взглядом. Все его жилистое, сухощавое тело напряглось.
– На твоем месте, юноша, я был бы осторожен. Очень осторожен.
– А то что? Превратишь меня в змею?
– Ты и сам прекрасно справляешься с этим.
Выхваченный клинок затрепетал в воздухе. Голубые глаза Кейро словно льдом подернуло.
– Прекратите, – сказал Финн, но ни один, ни другой не обратили на него внимания.
– Ты никогда не внушал мне ни доверия, ни симпатии, – угрюмо проговорил Гильдас. – Заносчивый, расфуфыренный воришка – вот кто ты такой. Думаешь только о том, как бы побольше урвать от жизни, и не остановишься перед убийством, если только оно сыграет тебе на руку – да так оно наверняка и случалось не раз. И из Финна ты хотел бы сделать свою точную копию.
Кровь бросилась Кейро в лицо. Он поднял рапиру, уставив острие напротив глаз старика.
– Я нужен Финну, чтобы защищать его от тебя. Это я забочусь о нем, я поддерживаю ему голову, когда он бьется в припадке, я прикрываю его спину в бою. Если уж мы выкладываем все начистоту, так могу сказать, что всегда считал Книжников старыми идиотами, которые цепляются за жалкие обрывки замшелой магии…
– Я сказал – хватит!
Финн встал между ними, оттолкнув клинок рукой. Кейро, сердито взглянув на него, убрал рапиру в сторону.
– Так ты идешь с ним? Зачем?
– А чего ради мне оставаться?
– Как чего ради? Финн, здесь у нас есть все – еда, девки, да что пожелаешь! Мы внушаем остальным страх и уважение. Нам уже сейчас под силу бросить вызов Йорманриху и самим занять его место!
– И много ли пройдет времени, – усмехнулся Гильдас, – пока не окажется, что одному на этом месте лучше, чем двоим?
– Замолчите оба! – рассвирепел Финн. – Только посмотрите на себя! Вы – мои единственные друзья в этом аду, а только и можете, что рвать меня каждый в свою сторону. А есть вам дело до меня самого? Не до провидца, не до глупца, на которого можно свалить все опасности, – до меня, Финна?! – Внезапно он почувствовал страшную усталость, его охватила дрожь. Скорчившись на камнях и закрывая руками голову, срывающимся голосом он проговорил: – Я больше не выдержу здесь, я умираю. Живу от припадка до припадка, мучась от страха перед следующим. Это не может так продолжаться! Мне нужно выбраться отсюда, узнать, кто я на самом деле. Мне нужна Свобода!
Его спутники молчали. Луч фонаря выхватывал из темноты падающую сверху пыль. Кейро убрал рапиру в ножны.
Финн, пытаясь унять дрожь, поднял глаза на друзей. Больше всего он боялся увидеть насмешливый взгляд своего названого брата, но тот лишь протянул ему руку и помог подняться. Они оказались лицом к лицу.
– Конечно, у меня есть до тебя дело, глупый мальчишка, – проворчал Гильдас.
Но Кейро, смотря на Финна, бросил:
– Успокойся, старик. Разве не видишь – это все притворство. Ты мастер в таких вещах, Финн. Перед Маэстрой ломал комедию, а теперь и перед нами выделываешься. – Отпустив его руку, он отступил на шаг назад. – Ну хорошо, допустим, мы попытаемся отсюда выбраться. А ты не забыл, что теперь ты проклят? Что Маэстра наложила на тебя смертельное проклятие? Не помешает оно нашей затее?
– Это предоставьте мне, – буркнул Гильдас.
– Ах да, магия Книжников. – Кейро недоверчиво качнул головой. – Но откуда нам знать, что Ключ и в самом деле откроет ту дверь? Замки и запоры подвластны только воле Инкарцерона.
Финн потер подбородок. Усилием воли он заставил себя выпрямиться в полный рост.
– Нужно попытаться.
Кейро, вздохнув, уставился на сиявшие внизу огни пира. Гильдас поймал взгляд Финна и тихонько кивнул ему с торжествующим видом.
– Ладно, – обернулся Кейро. – Только чтобы никто ничего не знал – на случай, если дело не выгорит.
– Тебе вообще идти необязательно, – проворчал Гильдас.
– Куда он, туда и я, – бросил Кейро.
Кусок засохшего птичьего помета, задетый его ногой, свалился вниз. Финн проводил его взглядом и ему показалось, что внизу мелькнула чья-то тень. Он схватился за цепь.
– Я кого-то видел!
– Точно? – всматриваясь в темноту, спросил Кейро.
– Вроде бы да.
Книжник в волнении вскочил.
– Если кто-то шпионил за нами и слышал, о чем мы говорили, нам несдобровать. Берите оружие и провизию и ждите меня через десять минут у подножия шахты. – Взглянув на переливающиеся грани кристалла, он добавил: – Ключ понесу я.
– Ну уж нет. – Финн решительно забрал у него Ключ. – Он будет у меня.
Уже повернувшись, он неожиданно ощутил странное тепло, исходившее от увесистого кристалла, и, взглянув на него, едва успел заметить почти сразу же исчезнувший прозрачный кружок под орлиными когтями. Финну показалось, что какой-то миг на него смотрело оттуда чье-то лицо. Лицо девушки.
– Должен признаться, я не любитель верховой езды. – Лорд Эвиан, прогуливаясь между клумбами, внимательно оглядел георгины. – Когда ты так далеко от земли, все кажется лишним и ненужным. – Он присел на скамейку возле нее, устремив взгляд на залитый солнцем сельский пейзаж и дрожащий в знойном мареве силуэт колокольни. – А тут еще ваш батюшка внезапно решает прервать поездку! Надеюсь, он не заболел?
– Полагаю, он просто вспомнил о важном деле, – осторожно ответила Клаудия.
Яркие послеполуденные лучи окрасили камни особняка в теплые, медовые тона. Вода во рву отблескивала темным золотом. Утки стрелой кидались за плававшими по воде кусочками хлеба, и Клаудия, раскрошив мякиш, бросила им еще.
На поверхности возникло отражение гладкого лица Эвиана. Его рот задвигался:
– Вы, должно быть, испытываете некоторое волнение по поводу предстоящего долгожданного брака.
Корочка досталась плававшей тут же камышнице.
– Иногда.
– Могу вас заверить – и это всеобщее мнение, – что граф Стэна будет весьма покладистым мужем. Недаром мать в нем души не чает.
Уж в этом Клаудия не сомневалась. Она вдруг почувствовала ужасную усталость, словно все утомление от так долго разыгрываемой роли разом навалилось на нее. Она поднялась с места, и на воде выросла тень ее фигуры.
– Прошу прощения, милорд, у меня еще столько забот.
Не поднимая головы и по-прежнему протягивая к уткам пухлые пальцы, он вдруг произнес:
– Сядь, Клаудия Арлекса.
Клаудия изумленно уставилась ему в спину. Голос толстяка прозвучал совершенно по-иному – исчезла тягучая гнусавость, он говорил твердо, командным тоном. Эвиан повернулся к ней, и она молча села на скамейку.
– Вижу, ты удивлена. Меня забавляет эта личина, но иногда она становится утомительной. – Без вкрадчивой улыбочки Эвиан стал совсем другим – набрякшие веки придавали ему усталый вид и как-то сразу прибавляли возраста.
– Личина? – переспросила она.
– Да, придуманный образ. Разве не все мы носим их под тиранией застывшего Времени? Клаудия, мы можем поговорить здесь без чужих ушей?
– Здесь, во всяком случае, безопаснее, чем в доме.
– Пожалуй. – Он повернулся к ней. Зашуршал бледный шелк костюма, и на Клаудию дохнуло волной тонких духов, которыми он щедро пользовался. – Послушай меня внимательно. Мне нужно поговорить с тобой, а другой возможности может не представиться. Ты слышала когда-нибудь о Стальных Волках?
Опасность. Клаудия сразу почувствовала ее и поняла – нужно быть крайне осторожной.
– Джаред – весьма разносторонний наставник. Стальной Волк был геральдическим символом лорда Каллистона, первого узника Инкарцерона, отправленного туда за изменнические замыслы против королевской власти. Но это случилось несколько веков назад.
– Точнее, сто шестьдесят лет, – пробормотал Эвиан. – И больше ты ничего не знаешь?
– Нет, – ответила Клаудия, и это было правдой.
