Текст книги "Поздняя любовь"
Автор книги: Кэтрин Айворс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Ну как? – спросила Вероника.
– Что-то не разобрал, – признался он.
Вероника улыбнулась.
– Ничего. Разберете.
Кристофер предпринял попытку уйти, но Вероника уговорила его посидеть еще несколько минут.
– Не более десяти, – уточнила она.
Через десять минут Кристофер был пьян.
Домой он попал, когда в городе не спали только влюбленные и страдающие бессонницей. Что это была за гадость? – с отвращением думал он о пойле, которым потчевала его миллионерша. Тихо, чтобы не разбудить мать, Кристофер пробрался в гостиную, где на столике у дивана стояли бутылки с минеральной водой. Пил он долго и жадно. Потом поднялся в свою комнату и отправился под душ, под которым долго стоял, включая то горячую, то холодную воду.
Постепенно в голове прояснилось. Он смутно видел Веронику, которая куда-то вела его. Комната, где ярко горел свет. Огромная кровать, на которую он сразу же повалился, приторный запах духов… Кажется, его стошнило, и Вероника злилась, а ему почему-то было смешно. Он смеялся и говорил: «А ты думала!» К чему или к кому относились эти слова, Кристофер не знал – ни когда произносил их, ни сейчас. А потом провалился в небытие…
Когда он уходил от Вероники, голова раскалывалась. Хозяйка дома лежала на диване одетая, она даже не сняла украшения. Лицо спящей было капризным и обиженным. Да, такая могла ездить черт знает на чем только потому, что не желала покупать другую машину! Кристофер тронул Веронику за плечо. Она что-то промычала, потом сказала отчетливо:
– А ты слабак…
– А ты шлюха…
Его машина стояла перед виллой миллионерши – там, где он ее оставил. Вдоль шоссе горели фонари. Ночная дорога была пустынна, и Кристофер поехал с ветерком. Через четверть часа он был дома. Дом, сад – все погрузилось в темноту. Кристофер поставил «форд» в гараж и пошел искать минеральную воду…
Утром он сказал матери, что уезжает.
8
Кристофер снова проделал тот же путь, но в обратном порядке. В мотеле запивал жгучее жаркое ледяной водой. Потом отдыхал в том же номере с видом на небо – или у них все номера с видом на небо? Но бензин в машину заливала не хозяйская дочь, а медлительный увалень. Дочь, успевшая превратиться в замужнюю «миссис», упиралась широкими плечами в дверной проем и, довольная, смотрела на молодого мужа…
А когда он услышал знакомое: «Мистер Кристофер!.. Вы уже приехали? Вы же сказали, что у вас отпуск… Мистер Кристофер, я чуть не сдала вашу комнату…» – окончательно понял, что вернулся.
Он внес чемодан, сел на стул и огляделся. Ничего не изменилось. Было тоскливо. Прежде, живя здесь, Кристофер успел притерпеться к унылости жилища. Да он почти и не бывал в нем: утром в офис, вечером – из офиса, чтобы посмотреть спортивную передачу и лечь спать. У него оставалось еще три свободных дня, и он понял, что не сможет находиться в этой комнате, одинаково равнодушной ко всем, кто жил здесь до него и кто, возможно, поселится после. Ничего, за что могла уцепиться память и на чем мог отдохнуть глаз, что позволило бы отсечь тянувшийся за ним хвост последних событий…
В дверь постучали. Он думал, что это хозяйка квартиры со своим «мистер Кристофер», и недовольно откликнулся:
– Открыто!
Это был клерк, с которым Кристофер вместе работал, и он же сосед – их комнаты были рядом. Иногда клерк заходил, чтобы поведать о своем очередном любовном приключении. Почему-то он считал Кристофера опытным в любовных делах и ждал советов. Обычно Кристофер молча выслушивал восторженные или грустные признания и на любые соображения клерка коротко отвечал:
– Поговорите.
– Или лучше делать вид, что она мне безразлична?
– Делайте вид.
– А если она обидится?.. Может, все-таки поговорить?
– Поговорите.
Клерк обижался, но приходил снова…
Сейчас он вошел и, будто видел Кристофера не далее как вчера, воскликнул:
– Как хорошо, что я вас застал!.. Со мной такого еще не было!
– Поздравляю, – устало сказал Кристофер.
– Но она больше не хочет меня видеть!
– А такого с вами еще не было?
– Я не в этом смысле… Поговорите с ней!
– Я?!
– Вы не представляете, какая это женщина!
– И кто же она?
– Она работает в пятом отделе – Бренда Поллак!
Кристофер удивленно посмотрел на гостя. До сих пор, рассказывая о своих любовных приключениях, тот не называл имен, и Кристофер подозревал, что все эти страсти – выдумка. И вот прозвучало имя реальной женщины. Зачем этому типу Бренда? Ему двадцать пять, а Бренда по меньшей мере на десять лет его старше. Бывает, конечно, мальчишки влюбляются в сорокалетних… Кристофер взглянул на соседа оценивающе: хрящеватый нос, птичьи глаза и острый кадык на длинной худой шее. Не мужчина – гриф. Вот Бренда и передумала его видеть. А парень мается…
– Что я должен ей сказать? – спросил Кристофер.
– Не знаю… Вы сами… – обрадованно, что просьба его уважена, сказал клерк.
Влюбленный клерк неприятно раздражал Кристофера – молодой мужчина просит, чтобы другой мужчина уговорил любимую женщину «видеть его»! Кристофер устал от событий собственной жизни и так же неожиданно, как согласился поговорить с Брендой, невежливо сказал гостю, что хочет остаться один…
Проснулся он в восемь, как просыпался, когда ходил в офис, и вспомнил про три свободных дня. Первый из них уже начался. Ничего другого, как пойти в кафе, не оставалось.
За его столиком сидела Бренда. Как ни в чем не бывало Бренда приветствовала Кристофера и, как в первую их встречу, сказала:
– Я заняла ваше место. Я могу уйти.
– Вы ведь все равно не уйдете, – ответил он.
Она засмеялась и спросила, почему он не в офисе. Он ответил, что у него отпуск и гулять ему еще три дня. Не скрывая любопытства, Кристофер смотрел на нее: что нашел в ней этот придурок? Обычная женщина далеко за тридцать. К тому же, судя по всему, вздорная. Никаких особых примет. Разве что веснушки на носу и тяжелые на вид волосы.
– Как вы собираетесь провести эти три дня? – поинтересовалась Бренда.
– Не знаю. Вчера слушал рассказ коллеги о неразделенной любви… – И он подчеркнуто пристально посмотрел на нее.
– Кто же этот несчастный коллега?
Услышав имя, Бренда поморщилась.
– Так бы и говорили. – Передразнила: – Коллега! Это он просил поговорить со мной? У него больная фантазия. Его лекарство – женщина. Я не гожусь на эту роль. Во всяком случае, для него. – Разговор был ей неприятен, и уже другим тоном Бренда сообщила, что у нее тоже отпуск, но ехать она никуда не собирается. – Если хотите знать почему, проводите меня домой. – И, посмеиваясь, добавила: – Или я навязываюсь?
– Навязываетесь, – подтвердил Кристофер. – Но делать мне все равно нечего.
Ее дом, окруженный чахлым садиком, стоял на возвышенности. Бренда отворила калитку. Навстречу, повизгивая и виляя хвостом, бросился сенбернар. Бренда погладила его по голове.
– Здесь я, здесь! Никуда не денусь… В его вечной любви я не сомневаюсь, – сказала она про сенбернара. И про бегущего к ней кота: – Этот тоже любит. Но он себе на уме. Правда, он попал ко мне взрослым. Я даже не знаю, сколько ему лет. Мне не на кого их оставить. Теперь вы понимаете, почему я не могу уехать?
Едва вошли в комнату, чей-то голос громко и отчетливо произнес:
– Бренда пришла, Бренда пришла…
Это был попугай. Он сидел в большой клетке и повторял свои попугаячьи слова.
– Не любят, когда я ухожу, боятся, что не вернусь: привязались ко мне.
– Вы ведь тоже привязаны к ним, – сказал Кристофер.
– Вот именно, привязана – не развяжешься. – В голосе ее сквозила горечь.
Не спрашивая Кристофера, она налила ему кофе, поставила на стол печенье и, пока хлопотала, рассказала, что дом достался ей от деда. Приехала всего лишь взглянуть на наследство, потом решила немного пожить, а так как было скучно – обзавелась зверьем… И застряла. Конечно, любит их. Они это чувствуют.
Бренда умолкла. Кристоферу казалось, что сейчас она где-то далеко, в неизвестном ему мире, как тогда, в каньоне…
Он не знал и не догадывался, что было с этой женщиной в том мире, но в эту минуту она была чертовски одинока. Кристофер обнял ее. Он не был уверен, что Бренда заметила это, хотел отойти, но она повернулась к нему и поцеловала.
Они занимались любовью на ее жесткой кровати. Молча, без единого слова. Будто это происходило не с ними. Потом на этой жесткой кровати отдыхали. Кристоферу было не по себе. Минутная слабость, когда, пожалев, он обнял женщину, обернулась связью без будущего. Это понимала и Бренда. Это было и ее минутной слабостью. Взрослые люди часто делают подобные глупости. Наверное, ему следовало уйти, но это означало оскорбить ее. И Кристофер не ушел.
Бренда встала первой. Достала из холодильника сыр, цыпленка, сварила кофе. Спрашивала:
– Вкусно? Сделать горячее?
Он остался у нее на ночь. И на последующие два дня. Утром выходил во двор, играл с сенбернаром. Кристофер понимал Бренду, окружившую себя живыми существами. Они разговаривали о предстоящей работе, о коллегах, о ее попугае, коте и собаке, вместе смотрели телевизор. Спасаясь от одиночества и воспоминаний, каждый инстинктивно держался за другого. Но прошлым не делились.
На третий день вечером Кристофер ушел. Потрепал по шее сенбернара. Попугай вдогонку крикнул новые слова: «Нет бритвы!» Кот гулял и пропустил прощание. Бренда стояла в дверях. Ни она, ни Кристофер ни о чем не договаривались. Они не знали, будут ли еще вместе или сейчас захлопнется калитка – и все кончено…
Кристофер понимал, что молчаливым уходом обидел ее. Надо было сказать какие-то слова. Обещать прийти? Но он не был уверен, что хочет этого. Возможно, и Бренда осознавала, что им лучше расстаться. Поблагодарить за приятные минуты? Так говорят женщинам, которых не любят и от которых неизбежно уходят. Слова, которые приходили ему на ум, были обиднее молчания…
Дом, где Кристофер снимал комнату, был на той же улице, что и его офис, и многие служащие, которые не имели собственного жилья, особенно одинокие, жили здесь. Но, кроме соседа-клерка – тот заходил, чтобы поведать очередную фантастическую любовную историю, – Кристофер ни с кем не общался.
Завтра он снова весь день просидит за компьютером, но сейчас одиночество не пугало его, а представлялось удачей. Кристофер включил телевизор, сел в кресло и стал смотреть воскресный футбольный матч. В дверь постучали. Наверное, опять этот герой-любовник. Чертыхнувшись, Кристофер крикнул:
– Войдите!
Вид клерка – оскорбленно-воинственный – обещал обвинительный и бессмысленный разговор.
– Вы воспользовались моей доверчивостью! – с порога заявил он. – Вы должны были поговорить…
– Я никому ничего не должен, – сухо сказал Кристофер.
– Но вы обещали…
– Поговорить с Брендой, чтобы она подарила вам свою любовь? – Кристофер усмехнулся. – Вы преувеличиваете мои возможности.
– Почему? – искренне удивился клерк.
Потому что ты дурак, подумал Кристофер. Вслух же сказал:
– Потому что об этом не просят. И любовь дарят не по просьбе.
– Но вы обещали! А сами…
– Что – «сами»?
Это было сказано с угрозой, и клерк неуверенно, но все же сообщил, что Кристофера видели вместе с Брендой.
– А вы еще и сплетник! – презрительно бросил Кристофер и, демонстративно выключив телевизор, сказал, что завтра ему идти на работу, а сейчас он будет спать.
Но уснуть Кристофер долго не мог. Мысли бродили по прошлому, возвращаясь к сегодняшнему дню. Он пытался определить для себя то важное, что должен сделать. Не сиюминутное, а главное. Но задерживался на сообщении озабоченного сексом клерка, что кто-то видел его, Кристофера Холдена, с Брендой Поллак… Бренда не будет устраивать сцен. С ней спокойно и дом у нее надежный. Собака, кошка – это как очаг. Для семьи хорошо. Для любви недостаточно. Кора, та предпочла ему Дэвида. Значит, нашла у Дэвида то, чего не было в нем… Чушь какая-то лезет в голову…
Кристофер взглянул на часы: если он сейчас же не уснет, завтра будет клевать носом за компьютером. Он завел будильник. Последняя яркая мысль была о Лиз. Кристофер представил ее здесь, на этой неширокой кровати, ее руки, тихий счастливый смех и застонал. В полусне, усмехаясь, подумал: и ни кошки, ни собаки!..
Проснулся и мысленно повторил: ни кошки, ни собаки! – словно проспал с этими словами ночь. Но не помнил: к чему они?
Те же сосиски в вакуумной упаковке. Кофе. И вереница клерков по дороге в офис… Впереди увидел знакомый ярко-рыжий затылок. Этого клерка звали Льюис. Нагнав его, Кристофер поприветствовал:
– Хэлло, Лу!
Тот удивленно оглянулся.
– А! Кристофер!.. Говорят, ты был в отпуске?
– Был. Вернулся.
– Ну как?
– Нормально.
Льюис покивал.
– А у меня через месяц… Сегодня, как обычно, собираемся у Матиаса – приходи.
Кристофер не помнил, кто такой Матиас и по какому поводу у него собираются «как обычно». Он увидел Бренду. Был уверен, что и она его заметила. Хотел подойти, но Бренда отвернулась.
Ровно в девять часов Кристофер включил компьютер. В час вымыл руки и спустился в бар. Мужчины ели и говорили о женщинах и о спорте. Женщины тоже ели и тоже разговаривали. Кристофер не слышал их разговоры, но не сомневался, что речь шла о моде и кинозвездах… Он взял сок и ростбиф – соскучился по мясу. Запивал сочный ростбиф терпким горьким соком грейпфрута, смотрел на оживленных мужчин и женщин и думал: хорошо бы отсюда удрать! В отличие от Бренды у него нет ни кошки, ни собаки – полная свобода! Но нигде и никто его не ждет. Кроме матери… 9
В воскресенье он встал в девять и пошел в кафе. Бренда была уже там. Она сидела за отдельным столиком. Кристофер подсел к ней.
– Слушай, Бренда, зачем нам делать вид, что мы не знакомы? Все равно нас уже видели вместе – это сообщил мне клерк.
– Сайрус, – подсказала она.
– Сайрус? Я не знал его имени… Как поживают твои звери? Надеюсь, все здоровы?
– Если не считать, что кот оказался кошкой.
– Сенсационная новость! Как ты узнала?
– Он собирается стать мамой.
Кристофер улыбнулся: вспомнил, откуда к нему пристало «ни кошки, ни собаки»!.. Вчера перед сном подумал о животных Бренды. Мелькнула мысль написать матери, чтобы купила щенка, – все-таки не так одиноко. А потом он думал о Лиз. Все, что он делал с той минуты, как она ушла – его внезапный отъезд, миллионерша, которая не изнасиловала его только потому, что слишком много намешала в питье какой-то дряни и он отключился… Бренда… даже то, что он заговорил с Льюисом, знакомство с которым за все годы не продвинулось дальше кивка головой, – всё это было потребностью забыть о Лиз. А в итоге он пришел к выводу: ничто не поможет. Ни кошка, ни собака, ни попугай, ни мужские посиделки у какого-то Матиаса…
– Что-то не так? – спросила наблюдавшая за ним Бренда. – Тебя только что здесь не было.
Он не смог ей солгать. И не мог сказать правду. Она поняла и приняла правила игры: никаких выяснений отношений и упреков.
– Ладно. Проехали.
Кристофер благодарно посмотрел на нее. Бренда сказала:
– Представляешь, попугай все время трещит: «Нет бритвы!» Мне кажется, ему нравится произносить новые слова.
– Пойдем к тебе, научим его еще чему-нибудь…
И снова шли по набережной, потом свернули и продолжали идти, пока не дошли до тощего садика.
– Знаешь, почему я сюда приехала? – спросила Бренда.
– Ты получила в наследство этот дом.
– Но не только поэтому. Если бы поэтому… Умер человек, который был…
– Твоим другом.
– Другом? Он был для меня всем! А когда он умер, на похоронах я узнала, что у него таких, как я… – Бренда усмехнулась.
– Понятно…
– Ничего тебе не понятно! Я тогда будто сама умерла. Это было хуже, чем смерть, – я продолжала жить. И, когда дедушка завещал мне дом, ухватилась за поездку сюда, как за спасение… – Бренда вздохнула. – Одно проходит, другое приходит…
Сенбернар радостно бросился навстречу. Сначала подбежал к Кристоферу.
– Первенство всегда принадлежит мужчине, – пошутила Бренда.
Она поставила на стол торт и бутылку шампанского. По секрету призналась, что у нее день рождения. Сказала, что обычно проводит его в одиночестве, но сегодня впервые у нее гость. Возраст Бренда не скрывала: тридцать восемь.
– Давай прибавим еще один юбилей, – предложила она. – Правда, не круглый: двенадцать лет. Столько я живу здесь.
Кристофер подумал, что у него дата круглая – десять. Для человеческой жизни это очень много. Напомнил ей:
– Ты сказала: одно проходит, другое приходит. Что ты имела в виду?
– Я так сказала? Смотри, какая я мудрая!
– Так о чем это?
– Не помню. Наверное, о жизни. Жизнь-то не умирает!
Попугай прокричал: «Нет бритвы!» Они засмеялись.
– Он умнее нас, – сказал Кристофер.
– Животные всегда умнее: они искренни.
Им было легко друг с другом. Не надо «производить впечатление», что-то изображать, казаться таким, каким тебя хотят видеть. Можно сморозить глупость и первым рассмеяться. Никакой корысти, зависти, недоброжелательства. Кристофер не помнил, с кем еще говорил так открыто, даже с Дэвидом в их лучшие времена.
А потом наступила пауза. Нормальная в любом разговоре. Но оба напряглись. Лихорадочно придумывали тему для продолжения разговора, и оттого, что это было неестественно, что они заставляли себя, пауза затягивалась, и вместе с ней отчетливее становилось напоминание о возможной близости. Каждый понимал: уступи они слабости, отношения превратятся в любовную интрижку с прелюдией из приятной беседы. Они уже искали не тему для угасшего разговора, а предлог прервать молчание.
Бренда взглянула на часы и воскликнула:
– Я и забыла!.. Извини, мне надо… – Она не утруждала себя сочинением правдоподобной причины и, не договорив, выбежала из комнаты.
Кристофер закурил. Он чувствовал себя паршиво. Бренда долго не возвращалась. Попугай дважды прокричал: «Нет бритвы!» Клетка у него была просторная, чистая, с водой и кормом. За клеткой, на стене – Кристофер только теперь заметил – фотография. На фотографии Бренда. Молодая, счастливая. Рядом такой же молодой, спортивный мужчина, наверное, тот самый. Женщины любят таких красавчиков. Неудивительно, что у него было много возлюбленных… А он рассказал Бренде только о Коре. Кора – это отболевшее. А о Лиз не смог, не захотел. И Бренда догадывалась, что у него есть тайна…
Ее все не было. Кристофер вышел во двор. Подошел к сенбернару, спросил у него:
– Где Бренда?
Сенбернар поднял голову, сел и принялся чесать лапой за ухом. Кристофер окликнул Бренду. Никто не отозвался, и он ушел.
День тянулся бесконечно. Он вернулся в кафе. Медленно тянул сок. Смотрел на озеро. Когда его окликнули, почти обрадовался. Но, увидев Сайруса, Кристофер понял, что воскресенье испорчено окончательно.
– Ну что? – спросил он, когда Сайрус приблизился к столику.
Это было сказано усталым, безразличным тоном, и Сайрус растерянно произнес:
– Ничего…
– Это хорошо, – одобрил Кристофер. – Вы идете домой?
Кристофер впервые пригласил с собой Сайруса, и тот немедленно согласился. И вдруг спросил:
– Вы у Матиаса бываете? Мы у него по воскресеньям…
– Не бываю.
Кристофер не стал расспрашивать, что там у Матиаса за сборища. Мысли были заняты единственным желанием – уехать отсюда и, как ближайшее, – завалиться спать, чтобы ни о чем не думать.
– Хозяйка что-то подсовывала под вашу дверь, – сказал Сайрус. – Наверное, счет… или письмо…
Написать могла только мать. Но почему она послала письмо так скоро после его отъезда? Что-то произошло? Она что-то узнала о Лиз?!. Забыв о Сайрусе, Кристофер ускорил шаг. Быстро вошел к себе: конверт лежал на полу.
Мать писала, что у нее новая служанка – Полина. Появилось в доме еще одно существо – щенок, он сам забрел к ним, и мать решила его оставить… Последняя новость поразила Кристофера: когда это случилось? Вчера вечером, когда у него мелькнула мысль, что хорошо бы матери завести собаку?.. Какое странное совпадение мысли и поступка…
Он поднял голову и увидел Сайруса. Тот стоял на пороге и улыбался.
– Видите, я говорил – вам письмо!.. Хорошие новости?..
– Хорошие, – подтвердил Кристофер.
Потянулась очередная неделя. После нее, как положено, наступило воскресенье. Бренда в кафе не появлялась. Значит, так захотела, и, наверное, она права.
Но ее не было на набережной и в следующее воскресенье, и Кристофер пошел к ней.
По двору бегал сенбернар. Приветственно повилял хвостом, подошел к закрытой двери и выжидательно посмотрел на гостя.
Кристофер постучал.
– Входите!.. – крикнула Бренда.
Сенбернар тоже вошел и улегся у двери на подстилке. Бренда полулежала в кресле, укрытая пледом.
– Молодец, что зашел. А я болею. Сделай чай…
– Конечно! Я думал…
Она знала, что он думал. Кристофер заварил чай. Бренда пила жадно – горячий, крепкий, без сахара. Сказала:
– Так хотелось пить… Я хочу тебя спросить… Если не хочешь, не отвечай… Мне понятно, почему я живу здесь – у меня собственный, мой дом. Что бы ни случилось – я у себя. А ты почему? Что тебя здесь держит?
Кристофер сказал, что получил от матери письмо: она завела щенка. Удивительно: только он подумал о том, что хорошо бы ей иметь собаку, – и такое совпадение!.. Он затруднялся объяснить, что его так удивило, но не мог отделаться от мысли, что мать будто услышала его пожелание. Это как телепатия. Бренда посмотрела на него сочувственно.
– Тебе точно надо уехать. Возвращайся к маме. – Она улыбнулась. – Собака у нее уже есть – захвати и котенка. – Рукой она показала в соседнюю комнату. – У Тины их трое. И не забудь прийти попрощаться…
У Кристофера было чувство, будто он получил высочайшее позволение уехать. Было немного смешно, он даже хотел шутя поблагодарить Бренду за ее доброту. Но он действительно испытывал облегчение, словно кто-то все время сопротивлялся, заставлял его сомневаться, а теперь все решилось. Надо только расплатиться с хозяйкой за комнату, попрощаться с Брендой, взять котенка, сесть в машину и – прощай десять лет!..
Его ждало еще одно письмо от матери. Не вскрывая, Кристофер держал в руках конверт и перебирал в уме события, которые могли заставить мать написать едва ли не сразу после первого послания. Возникло мистическое предчувствие – сейчас он узнает новости, которые касаются лично его. Кристофер ножницами обрезал узкую сторону конверта и достал сложенный лист. Прочитав первую фразу, вздрогнул: мать сообщала о визите Стива. Стиву позарез нужен компьютерщик, он просил узнать, согласен ли Кристофер работать у него, или искать другого. И ни слова про Лиз…
Значит, тогда предлагал серьезно, подумал Кристофер. Работа была бы кстати. Но как Стив себе это представляет: он, Кристофер, будет у него клерком, а Лиз – любовницей?! В нем закипело бешенство. Смеется над ним Коротышка?! Хочет похвастать? Пусть ищет другого!..
Поостыв, Кристофер размышлял по-иному. Почему он должен отказываться от работы, которая его устраивает? Это Лиз должна избегать его! Все ею заранее продумано, все сыграно!.. Но потом вспоминал ее ночью на пляже, в постели: такое не могло быть ложью! Одно Кристофер знал точно – он вернется. А там посмотрит.
Кристофер успокоился. Он хотел одного – быстрее здесь все закончить и уехать.
Бренда выздоровела. Во время ланча Кристофер подошел к ней. Женщины за соседними столиками понимающе отвернулись, но было ясно, что уши их все слышат. Кристофер сказал, что предупредил шефа и завтра собирается ехать.
– Когда к тебе прийти?
– Утром.
Оставалось рассчитаться с квартирной хозяйкой.
– Мистер Кристофер!.. – верещала хозяйка. – Как жаль, мистер Кристофер! Неужели вы не вернетесь?!.. – Круглые глаза, казавшиеся щелочками из-за набрякших век, не в состоянии были выразить ничего, кроме любопытства, содержавшегося в ее последних словах.
– Не вернусь, – отчеканил Кристофер и для убедительности повторил: – Не вернусь!
– Ключ оставите в холле на моем столе, – уже деловито распорядилась хозяйка. Даже верещать перестала: бывшие жильцы ее не интересовали.
Он переночевал последнюю ночь. На рассвете вывел машину из гаража и поехал к Бренде. Бренда уже встала.
– Я приготовила кофе, – сказала она.
Они пили кофе и говорили о чем-то незначительном. Перед расставанием почти всегда говорят о пустяках. Все важное, что хотели сказать, и сожаление о недосказанном приходит потом.
– Я тебе напишу, – обещал Кристофер.
– Не хотела бы. – И объяснила удивленному Кристоферу: Пишут, если плохи дела. А когда хорошо, забывают писать. Желаю тебе забыть меня.
– Ты славная женщина.
– Знаю. – Бренда улыбнулась. Вышла в соседнюю комнату и вернулась с котенком. – Не передумал?
– Не передумал. – Ему неловко было признаться, что он успел забыть о своем обещании.
Кристофер положил котенка рядом с собой на переднее сиденье. С набережной машина свернула на шоссе. Хотя был будний день, но в такую рань редко кто отправлялся в дорогу. Разве что очень уж приспичило…
Котенка, должно быть, укачало: спал без задних ног и продолжал спать, когда машина остановилась у мотеля и ее откатили к мойке. Кристофер не стал отдыхать в номере, прохаживался по двору, подметенному до чистоты вымытого пола. Из кухни слышался перестук ножей. Появилась заспанная молодая хозяйка в грубой широкой юбке, поверх которой была надета короткая и тоже широкая блуза. Кристофер окинул взглядом расплывшуюся фигуру, отметил: однако!.. Она узнала его, кивнула и вернулась в кухню. Вышел ее отец, поздоровался и предупредил, что завтрак подадут на террасу.
– Скоро будете дедом? – спросил Кристофер.
Испанец широко улыбнулся.
– Это единственное, на что способен этот бездельник. Надеюсь, хоть тут постарался, сделал все не абы как…
Он не заметил дочь, стоявшую на пороге кухни и слышавшую все, что отец говорил о ее супруге.
– Папа! – укоризненно произнесла она.
– Ну да!.. Сказал!.. А ты оденься. Не видишь – завтрак ждут!
– Завтрак готов, – буркнула она и ушла, хлопнув дверью.
– Ха! Обиделась за своего!..
Хозяин провел Кристофера на террасу. Там уже сидела пожилая женщина в широкополой шляпе и пила пиво. Пиво было холодным и отлично гасило пламенное блюдо. Кристофер вспомнил о котенке, сказал хозяину, что ему надо немного молока, и пошел во двор. Подросток в джинсовом комбинезоне заливал в его машину бензин. А зять, надо полагать, дрыхнет, с усмешкой подумал Кристофер.
– Я залил полный бак, – доложил подросток.
– Очень хорошо, – одобрил Кристофер, довольный, что все быстро устроилось и можно ехать дальше.
Он поставил блюдце с молоком перед котенком, который наконец проснулся и принялся за еду. 10
Подъезжая к городу, Кристофер всматривался в зеленые насаждения у шоссе, надеясь увидеть Нэнси и ее брата. Но там было безлюдно…
На этот раз мать не выбежала ему навстречу. Кристофер прошелся по комнатам – нигде никого. В кухне пожилая толстушка с мягким, сдобным лицом, увидев незнакомого мужчину, испуганно застыла, растопырив руки.
– Вам кого?.. – проговорила она.
– Я Кристофер Холден. А вы Полина?
– Мистер Кристофер!.. – обрадовалась толстушка. – Миссис Холден в саду. Я схожу за ней…
– Не надо. Я сам.
Он прикрыл за собой дверь. Крадучись, прошел в конец дома, где находилось помещение для прислуги. Комната не была заперта. Кристофер вошел и распахнул шкаф. На плечиках висели кофты, юбки, халаты. И в самом углу, прижатое одеждой Полины, – платье Лиз. Кристоферу захотелось забрать платье, унести к себе. Примеряла его Лиз, чтобы ночью прийти к нему, или так и оставила, не притронувшись?..
Мэри Холден была в беседке; тут же, по полу, ползал толстый щенок сенбернара.
– Кристи! – воскликнула она. – Как неожиданно!
Он сказал, что уволился и приехал насовсем.
– Ты решил работать у Стива? Ему очень хочется, чтобы был свой, надежный человек. – Мэри подхватила щенка. Тот безропотно повис у нее на руке.
– Как его зовут? – спросил Кристофер.
– Сенбернар.
Кристофер сказал, что сенбернар это порода, а не кличка. И добавил, что кое-кого привез ей в подарок, но мать не придала значения его словам. Втроем они вернулись в дом. Мэри прошла в кухню и стала возбужденно обсуждать со служанкой изменения в меню обеда. Вернувшись в комнату, она рассеянно спросила:
– Ты сказал, что что-то привез?
– Посмотри!..
На террасе сенбернар обнюхивал серый пищащий комок, осторожно поворачивая его сильной лапой.
– Кто это?.. – проговорила Мэри. – Неужели кошка?
– Да.
– Но они будут драться!
– Не думаю.
– Как ее зовут?
– Тим.
– Он кот?!
– Не знаю. Но на всякий случай – Тим.
Кристофер не был уверен, что мать в восторге от подарка, но не сомневался, что через короткое время она будет считать своих животных самыми красивыми и умными, по крайней мере, в их городе.
Встречу со Стивом Кристофер не стал откладывать и поехал в ресторан. Зал, освещаемый только подсветкой аквариума, был погружен в полумрак, но на столах в ожидании вечера уже лежали свежие скатерти, на которых разноцветными бликами таинственно поблескивал хрусталь. Сам Стив сидел в кабинете в шортах и в футболке, двое – мужчина и женщина – с бумагами, испещренными цифрами, доказывали шефу очевидные истины, которые Стив, судя по всему, воспринимал довольно туманно, так как в этот день и в этот час ему все надоело до чертиков.
При виде Кристофера с лица Стива исчезло несчастное выражение. Он выгнал подчиненных, вышел из-за стола. Обнял Кристофера. Пожаловался:
– С этими дураками я сам становлюсь идиотом. Они мыслят девятнадцатым веком. А теперь какой? То-то!.. Ты знаешь, я не силен в современной технологии, но у меня появились идеи. И мне нужен человек, который может перевести их на компьютер… и не будет воровать. Короче, мне нужен ты!
Он не спрашивал, согласен ли Кристофер воплощать его идеи. Закончив монолог, Стив вызвал официанта и велел принести «сам знаешь, только не крепкого». Когда официант выполнил распоряжение, Стив сказал, чтобы их с Кристофером не беспокоили. Оставшись вдвоем, они выпили по бокалу отличного вина. Стив не преминул назвать стоимость бутылки – не столько чтобы произвести впечатление на друга, сколько чтобы потешить самого себя. И, чтобы Кристофер не вздумал отказаться от предложенной работы, объявил сумму, которую будет платить за труды. Сумма оказалась внушительной. Кристофер согласился. Впрочем, когда шел сюда, он заранее знал, что согласится.
Стив принялся рассказывать о перестройке особняка Фрейзеров: архитекторы не трогают внешний вид, но внутри все делается по самым современным образцам.
– Это будет гостиница и при ней ресторан! Идем покажу!
Кристофер ответил, что предпочитает смотреть готовое. Стив понимающе кивнул. Сказал, как отрубил:
– Лиз нет. Она ушла.
Кристоферу хотелось узнать, куда и почему ушла. И Стив ответил, будто эти вопросы прозвучали вслух:
– Ушла без объяснений. Куда – неизвестно.
Кристофер едва удержался, чтобы не спросить про шикарное платье, в котором видел ее: Лиз оставила его Стиву или захватила с собой? На этот раз Стив высказал собственное недоумение, не подозревая, что снова отвечает на немой вопрос Кристофера:
