Текст книги "Поздняя любовь"

Автор книги: Кэтрин Айворс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

В комнате было полутемно. Дневной свет почти не проникал сквозь задернутые шторы. Кристофер оглянулся, и только теперь заметил у стены гроб. Остановился в нерешительности, не зная, как поступить. Из смежной комнаты вышла Кора. И опять, пока она не заговорила, он не узнал ее.

– Пойдем, – сказала Кора, беря его за руку, и повела к двери, откуда только что появилась сама.

Здесь было светло. Окна открыты, пряно пахло цветами. На туалетном столике с овальным зеркалом в деревянной раме разложены коробочки, баночки – все, как когда-то, когда он приходил сюда, к той Коре, которая смеялась на фотографии…

Кристоферу было жаль женщину, стоявшую возле него. Но все было кончено. Не теперь, когда в его жизнь вошла Лиз, а намного раньше. Просто он этого не осознавал и искусственно растравлял оскорбленное самолюбие, принимая его за муки любви.

Она сказала:

– Кристи, тебе, наверное, неприятно находиться у нас – ты можешь уйти через сад.

Он понял: у Коры, как и у него, все прошло. Но она первая сумела заговорить по-дружески. И Кристофер с искренним участием спросил, что она собирается делать после похорон. Так же просто Кора ответила:

– Заберу маму и уеду.

– А дом?

– Мы решили продать его.

Они сидели на диванчике, обитом темно-вишневым бархатом, на диванчике, который столько раз служил им верой и правдой.

– Мы с мамой не сможем содержать дом, – говорила Кора, – так что лучше продать.

– А что у тебя там, куда вы поедете?

– Там я снимаю комнату.

– Если продадите, вы сможете купить дом или квартиру.

– Надеюсь…

Он спросил, скоро ли она уедет.

– Через несколько дней. Хотелось бы быстрее, но всякие формальности… Ты иди, зачем тебе все это?

– Я в самом деле пойду. До свидания…

– Там Марта, но она помнит тебя, не тронет… Прощай, Кристи!

Он тоже помнил Марту. Десять лет назад ей было два года – веселая, отличная овчарка. Сейчас старая, полуслепая, она лежала на земле под липой. Вильнула хвостом, но не поднялась. Кристофер подумал, что не спросил у Коры, что будет с собакой…

Ему хотелось побыть одному. Обстановка, сам повод, по которому попал в этот дом, разговор с Корой, несмотря на доброжелательность, оставили тягостный осадок. Было нестерпимое желание избавиться или хотя бы заглушить ноющую мысль, что он сделал что-то не так. Он сказал Коре «до свидания». Она это слышала, но ответила «прощай». «Прощай, Кристи!»… Почему-то Кристофера не покидало чувство вины. Может быть, потому что он счастлив, снова любит, а Кора потеряла все: ребенка, мужа, отца, дом. Но он ни в чем не виноват перед ней! Она должна это понимать…

Кристофер зашел в ближайший бар. Было душно, несмотря на вентилятор, назойливо зудящий под потолком. За столами парни в выгоревших джинсах пили пиво. Кристофер знал одного: тот жил недалеко от Коры. Он подсел к мраморной стойке и ждал, пока бармен, не спускавший с него глаз, нальет пиво в высокий бокал. Кристофер спросил, всегда ли здесь разглядывают клиентов.

– На тех, кого знаю, не смотрю, – ответил бармен.

Залпом выпив пиво, Кристофер жестом попросил повторить.

– А меня вы, значит, не знаете, – сказал он.

– Впервые вижу.

– Ну правильно. Я здесь впервые… за десять лет…

Уже медленнее Кристофер снова осушил бокал и снова попросил бармена повторить. Тот спросил:

– Празднуете или поминки?

– Все вместе. Или так не бывает?

– Бывает, – согласился бармен.

Лопасти вентилятора в сумасшедшей скорости слились в сплошной вращающийся круг. Бармен взглянул на потолок. Вздохнул:

– Только мух разгоняет.

– Кондиционер нужен. – Кристофер положил на столешницу деньги и ушел.

Вернувшись домой, он сразу прошел в ванную, сбросил одежду и долго стоял под горячим душем, смывая пот, усталость и надеясь смыть почти физическое ощущение печали. Потом надел джинсы и рубашку и вышел в столовую.

Его мать уже сидела за столом. Лиз подала обед. Когда она вышла, Мэри спросила:

– Как там у Фрейзеров?

– А как может быть, когда в доме покойник? – ответил он невежливо.

Помолчав, Мэри снова спросила:

– Кора очень переживает?

– Наверное. Она мне не говорила.

– Но ты с ней разговаривал?

Кристофера раздражала настойчивость матери: вечное любопытство к смерти. Но он понимал ее интерес: она была дружна с этой семьей, особенно когда наклевывалась женитьба детей. Но могла бы повременить со своим любопытством…

А она обиделась и замолчала. Кристофер сказал уже мягче:

– Они продают дом.

– Продают дом?!

Это была главная новость. Дом Фрейзеров считался городской достопримечательностью. Он пережил несколько поколений владельцев и перешагнул столетие собственной жизни.

– Продают дом… – повторила Мэри, будто подводила итог собственной жизни, в которой с детства старинный особняк означал нечто надежное, постоянное.

– Они уезжают. – Кристоферу хотелось добавить: и перестань расспрашивать!

– Они удивились тебе?

– Удивились.

Кора и та поняла, что мне нечего там делать! – едва не сказал он, но пожалел мать.

Перед тем, как подняться к себе, Кристофер заглянул в кухню. Лиз взглянула на него вопросительно. Она понимала, что Кристофер встретился с женщиной, которую любил, видела, что он вернулся в плохом настроении, и не знала, что тому причиной: воспоминания или сожаление, что расстались?

Кристофер сказал:

– Я жду тебя!

Лиз оттягивала свидание, боясь почувствовать перемену к себе. Мужчина может не заметить, а женщина поймет сразу. Она долго прибиралась в кухне. Долго возилась в комнате, придумывая какое-нибудь дело. Когда наконец поднялась в комнату Кристофера, было уже темно. Он спал, лежа на спине. Лиз легла рядом. Сейчас Кристофер не выглядел недоступным, каким казался ей все это время, несмотря на их близость. Она не забывала, что ей почти тридцать, у нее двое детей, а за душой ничего, кроме денег, которые платит миссис Холден. Не слишком блестящая любовница. Лиз постоянно находилась в ожидании, что Кристофер это поймет, и тогда… Лучше не думать, что произойдет тогда…

Спящий Кристофер, уставший и страдающий, был беззащитен. Лиз погладила его по голове. Он что-то пробормотал, повернулся на бок и проснулся.

– Лиз?! Ты давно пришла? Почему ты меня не разбудила?

– Ты так крепко спал…

– Я здорово устал.

– Я поняла.

– Что ты еще поняла? – Он ткнулся лицом в ее шею, шепнул: – Я рад, что ты здесь.

Лиз осторожно произнесла:

– А у нее?..

Он засмеялся:

– Ты, как моя мама. Но почему ты не разбудила меня?

Она призналась, что ей нравилось быть рядом с ним спящим: вокруг тишина, покой, и кажется, что впереди только хорошее.

– А когда я проснулся, кажется, что впереди все плохое?

В эту ночь они не занимались любовью. Прерывая друг друга, вспоминали, казалось, забытые подробности своей жизни. Удивлялись, когда обнаруживались общие вкусы, похожие жизненные ситуации. Оба думали – но не признавались в этом вслух, – что никогда, ни с кем не говорили так откровенно.

Они прозевали рассвет и спохватились, услышав во дворе голос Нэнси. Нэнси спрашивала брата:

– Как ты думаешь, мама женится на нем?

– Ты дура! – отвечал Рик.

Лиз закрыла лицо руками и глухо простонала:

– Они все знают!

– И, думаю, давно, – хладнокровно отозвался Кристофер. – Но раз теперь нам не от кого прятаться, пора вставать!

Лиз отправилась в кухню готовить завтрак.

День только начинался, и у Кристофера было достаточно времени для размышлений. Вопрос Нэнси он воспринял не просто как забавную детскую непосредственность. Познав непрочность загадываний и обещаний, Кристофер в отличие от девочки не задумывался о будущих отношениях с Лиз. Ему было хорошо с ней. А сколько это продлится – жизнь сама определит. Но Лиз – женщина, и уж она-то загадывает, особенно после высказанного Нэнси вопроса, и теперь, наверное, ждет от него объяснений. Но Кристофер терпеть не мог выяснять отношения.

Лиз была страстной любовницей, и они обычно не тратили времени на душевные беседы, если не считать минувшую ночь, ночь без близости, без поцелуя. Однако именно эту ночь Кристофер запомнил всю – с той минуты, как проснулся и увидел возле себя Лиз. Она оказалась умнее, чем он думал, и – что для него важнее – добрее, мягче, тоньше. В Коре было много азарта, энергии. Иногда слишком много азарта и слишком много энергии, что в свое время смущало его. Теперь ему казалось, что он понял, почему Кора не выдержала испытаний и сломалась: ей не хватило доброты и терпения…

С досадой Кристофер представлял, как вечером придет Лиз и заведет разговор об их отношениях…

Лиз пришла, но не вспоминала о том, что сказала ее дочь.

– Купаться будем? – спросила она.

Они спустились в сад, пробрались на чужой, ставший «своим» берег. На океане был штиль. Полная луна освещала почти неподвижную воду и сады, сбегавшие террасами к берегу, который под лунным светом стал белым. Кристофер учил Лиз нырять и плыть под водой. В ухо ей попала вода. На берегу он держал ее за мокрую упругую руку, а она прыгала на одной ноге, наклонив голову.

Потом они вернулись домой. Они не зажигали свет, но комната была озарена таинственным голубым сиянием луны. Кристофер смотрел, как Лиз вытирает полотенцем мокрые волосы. Потеряв терпение, он отобрал у нее полотенце и обнял ее:

– До рассвета осталось чуть-чуть – у нас мало времени!.. 6

У нее был свободный день. Кристофер предложил пойти в ресторан.

– Хорошо, – согласилась Лиз. – Только знаешь… – Она смущенно и лукаво посмотрела на него. – Давай не к Стиву.

– Но у Стива лучший ресторан в городе!

– Да. Но я бы хотела в «Палас».

Ресторан, куда звала Лиз, находился между рынком и супермаркетом. Это было бойкое место. Его посещали продавцы магазинов, рыночные торговцы и их покупатели – те, кто приходил поесть, а не показать себя и посмотреть на других. Название «Палас» у горожан вызывало больше улыбок, чем придуманное Стивом для его заведения. Гордая вывеска «Палас» принадлежала, если не считать кухню, двум комнатам, громко именуемым «залами». Хозяева жили на верхнем этаже, а на первом и был «Палас». Ресторан принадлежал веселому рыжему итальянцу Антонио. Но заправляла всем его жена Рената, быстрая, как ракета, и пышная, как подошедшее дрожжевое тесто. У супругов было полдюжины детей, которые бегали по всей округе, орали и дрались…

– Не сердись, – сказала Лиз Кристоферу. – В «Паласе» нет диковинных блюд с диковинными названиями. Но зато я точно знаю, что ем рыбу, овощи или мясо, а не какого-нибудь… червяка.

Он рассмеялся.

– Уговорила.

Они попали к началу ланча, и посетителей было много. Одетые в фирменные платья и в рабочие комбинезоны продавщицы и торговцы зеленью и рыбой, составив стулья, сидели за столами по три-четыре человека. Два официанта бегали с подносами, уставленными тарелками, на бегу выслушивая заказы клиентов.

Лиз разочарованно остановилась на пороге, глазами отыскивая свободное место.

– Нашел!.. – воскликнул Кристофер.

У входа в кухню он обнаружил столик, за которым две молоденькие девушки ели йогурт. Кристофер остановил официанта и властно сказал:

– Еще два стула!

Официант непонимающее посмотрел, куда указывал посетитель, и на всякий случай позвал Антонио. Присутствующие бурно приветствовали появление хозяина ресторана. В ответ итальянец, улыбаясь, с победно поднятым кулаком протиснулся между столиками и предстал перед Кристофером. Тот изложил свою просьбу. Антонио сказал «о'кей!». Этим восклицанием он умудрялся выражать свое отношение к любой проблеме. Антонио подвел гостя и его спутницу к облюбованному ими столику и скрылся в кухне, откуда через минуту пышная Рената вынесла два деревянных стула.

Кристофер осматривался в заведении, воспринимая все происходящее здесь как занимательное зрелище, предоставив Лиз выбирать блюда. Она внимательно изучала меню, советовалась с девушками. Кристофер впервые видел такую Лиз – не застенчивую, не скованную, не страстную, а увлеченную важным для нее в эту минуту делом. Выбрав, она подозвала официанта. Тот принес и поставил перед ними белое вино и тарелки с овощами и рыбой. Кристофер улыбнулся, и Лиз подозрительно спросила:

– Ты чего?

– Все отлично, – успокоил он, вспомнив ее слова: «Зато я точно знаю, что ем рыбу!»

Лиз отпила вино и тоже улыбнулась: то ли его словам, то ли одобряя вино. Девушки доели свой ланч, вздохнули и попрощались. В дверях кухни возникла Рената. Придя к какому-то решению, она подсела к Лиз и удивленно спросила:

– Бетти, ты, что ли?

– А то кто ж! – Лиз засмеялась.

Не обращая внимания на Кристофера, Рената прижала Лиз к пышной мягкой груди и поцеловала.

– Так что же это такое! – возмущенно воскликнула она. – Я бы не подошла, ты бы не призналась? – Она произнесла крепкое словцо и так же, не оборачиваясь к Кристоферу, спросила у Лиз: – Он тебе кто?

– Он?.. – Лиз немного растерялась. – Друг…

– Друг? – Рената хмыкнула. – Ну-ну, дружи. – И отправилась в кухню.

– Тебя здесь знают, – сказал Кристофер.

– Знали, – поправила его Лиз. – Рената была моей подругой. Мне тогда было столько, сколько сейчас Нэнси.

– Ты мне не говорила.

– Зато привела сюда.

– И тебя звали Бетти?

– Не все. Кто – Лиз, кто Бетти. Мама звала Элси, если я слушалась.

– А если не слушалась?

– Тогда Лиз. – И засмеялась.

Он спросил, какое имя предпочитает она теперь.

– То, которое нравится тебе.

– Учел… Элси…

Лиз погладила его руку.

Позже Кристофер часто вспоминал этот ресторан, Лиз, себя. Это был счастливый миг, и ему хотелось продлить его. Возвращаясь, он медленно вел машину. Остановился у магазина и спросил:

– Зайдем?

В огромном зале рядами висели платья, костюмы. За стеклянными витринами – ювелирные украшения, парфюмерия в привораживающих женщин изящных флаконах, баночках. Внешне Лиз была спокойна, но глаза ее загорелись. Кристофер предложил ей выбрать то, что понравилось. Лиз обошла магазин, задерживаясь перед каждой витриной. Ее выбор удивил Кристофера – темно-серое платье. Она примерила его за ширмой, но Кристоферу не показала. Сказала, что наденет, когда вечером придет к нему. Он спросил, не поехать ли им еще куда-нибудь – куда она захочет. Лиз согласилась, но с условием, что сначала они заедут домой – ей надо покормить миссис Холден и детей.

Дети, аккуратно причесанные и одетые, сидели на ступеньках крыльца. Лиз спросила, что случилось. Рик сказал, что они с Нэнси хотят поиграть на компьютере.

– И вам нужны деньги.

Нэнси обрадованно уточнила:

– Доллар! Каждому.

Лиз обещала дать, но после обеда, и увела их в дом. Кристофер поднялся наверх. Он рассчитал, что Лиз понадобится на все дела часа полтора. Перебирая места, куда они могут пойти потом, он усмехнулся: а что, если вместе с детьми поиграть в компьютерные игры? Играют же взрослые!

Он рассчитал точно: через полтора часа в дверь постучали. Значит, Лиз надела новое платье и хочет удивить его.

– Заходи! Открыто! – весело откликнулся Кристофер.

И застыл. Веселая улыбка медленно сползала с его лица, будто кто-то стирал ее ластиком.

– Хилари? – выдавил он. – Ты как сюда…

Хилари засмеялась.

– Спускайся! У тебя гости.

– Какие гости? – В голосе его зазвучал почти ужас.

– Мы все, – беззаботно ответила Хилари. – Я, Дэвид, Стив, Джуди… Я велела вашей служанке приготовить кофе… – И замолчала, глядя на Кристофера. – Что ты так смотришь?

Велела!.. Служанке! Ему хотелось выставить Хилари вон. Но, по ее словам, в столовой ждет целая толпа… Он ненавидел сейчас всех – и эту дуру Хилари, и тихую мышку Джуди, которая вечно умудряется оказываться там, где ее не хотят видеть… Зачем они явились?! Их никто не звал… Кристофер чувствовал, как что-то рушилось в нем и вокруг него.

Он вышел из комнаты. Хилари шла рядом и тараторила:

– Кора уехала. Мы проводили ее и решили зайти к тебе…

– Очень мило… – буркнул он.

Но Хилари не интересовало настроение Кристофера.

– Догадайся, кто купил дом?! – Она выдержала паузу, прежде чем поразить его: – Стив!

Кристофер даже остановился. Стив купил старинный особняк Фрейзеров? Что он собирается делать с ним?..

Вся компания смотрела телевизор. Лиз составляла с сервировочного столика на большой стол кофейник и чашки. Кристофер хотел, чтобы Лиз знала: он никого не звал.

– Я собирался уходить, – громко произнес он. – Я никого не ждал.

Лиз вышла из столовой, не взглянув на него.

Хилари взяла на себя обязанности хозяйки и принялась разливать кофе. Джуди попросила сахар, и Стив отправился в кухню. Дэвид объяснял Кристоферу, что Стив задумал в особняке Фрейзеров устроить ресторан «под старину». Нынешний – это модерн. А тот будет… Кристофер не слушал. Ему казалось, что Стив слишком долго торчит в кухне. Он встал, чтобы пойти проверить, чем Стив занят, но тот вернулся. Сообщил, что служанка исчезла и ему пришлось искать сахар самому.

Стив же знает о моих отношениях с Лиз! – подумал Кристофер. В ресторане пялился на нее…

Компания обсуждала отъезд Коры. Хилари безапелляционно, как всегда, заявила, что Кора зря продала дом. Дэвид утверждал, что на вырученные деньги Кора купит хорошую квартиру, а здесь были бы одни расходы.

– А ты поезжай за ней и женись! – съязвила Хилари.

Джуди тихонько хихикнула: у нее были серьезные виды на Дэвида – накануне он провожал ее от этой дурочки Хилари, зашел к ней и они переспали…

Стив снисходительно посмеивался. Это были его друзья, которых он любил, но глупо спорить, права или не права Кора, продав особняк. Она все равно не смогла бы содержать его – и нечего попусту болтать! А он из этого домика сделает деньги…

Старые часы отзванивали каждый час. Кристофер вздрагивал. В комнате появилась его мать. Гости осведомились о ее здоровье, пригласили выпить кофе. Будто не они, а она у них в гостях! – раздраженно подумал Кристофер.

Наконец вспомнили, что пора расходиться. Кристофер проводил компанию до ворот и, вернувшись в дом, сразу направился в кухню. Мать мыла посуду.

– А… Лиз?.. – спросил Кристофер.

Мать пожала плечами и предположила, что время позднее, вероятно, Лиз ушла отдыхать. Она вымыла посуду и тоже ушла. Кристофер обошел дом: свет был только в материнской комнате, но вскоре и ее окно погасло. Он поднялся к себе и стал ждать, но, утомленный всеми событиями, уснул.

На рассвете Кристофер проснулся – Лиз рядом не было. Быстро спустился в кухню. Лиз готовила завтрак. Он облегченно вздохнул.

– Я ждал тебя всю ночь.

Лиз молчала.

– Почему ты не пришла?

– Зачем?

– Лиз, ты обиделась, но пойми…

– Поняла.

– Что ты поняла?! – воскликнул Кристофер.

Она резко повернулась. Лицо в красных пятнах, а глаза поражали враждой.

– Поняла, что я служанка и обслуживаю вас и ваших гостей!

Он не предполагал в ней подобную непримиримость. Почти машинально стал оправдываться:

– Но меня не было внизу, когда они пришли. А эта дура Хилари…

– А когда был? Постеснялся познакомить со своими друзьями? А уж чтобы пригласить к столу…

Ему казалось, что она не слышит, что говорит. Попытался успокоить: наверное, он не прав, но у них же было все хорошо! Если они поговорят без обид…

Лиз вдруг совершенно спокойно сказала, будто за мгновение перед тем не дрожала от обиды и гнева: мистер Холден не понял – все кончено! И выбежала из кухни.

Следовало остановить ее, увести к себе. Но Кристофер стоял неподвижно. Только теперь он заметил мать – она была здесь и все слышала.

– Ты любишь ее? – спросила Мэри.

Он молчал.

– Ты не представил гостям свою подругу и этим унизил ее. – Как женщина, Мэри приняла сторону Лиз. – Если знаю я о ваших отношениях, – продолжала она, – то Хилари и эта, вторая, тоже знают. Ты ведь ездил куда-то с Лиз? Значит, ваш роман ни для кого не секрет. А женщина не прощает, если ее унизили, особенно перед другими женщинами…

Кристофер спросил совета, что же теперь делать. Мать посоветовала предоставить все времени – возможно, Лиз одумается.

– Но ведь я скоро уезжаю!

– Тогда хорошо, что все кончено, – невозмутимо сказала Мэри.

Она посмотрела на удрученное лицо сына: Лиз не должна видеть его таким – хорошо бы он куда-нибудь ушел на часок-другой.

Через сад Кристофер спустился на «их» берег. У входа на территорию чужой виллы росла старая сосна. Он сел на землю, прислонился спиной к сосне и стал смотреть на волны. Два замечания матери заставили задуматься. Любит ли он Лиз? Сейчас он этого не знал. Все смешалось в душе. Ему нравилась Лиз. Ни с кем не было так хорошо, как с ней. Но любит ли он ее? Кристофер не знал, понимал только, что все кончено, все прошло, как с Корой. Пройдет и с Лиз. Но, ей-богу, он не хотел этого!

Океан был слепяще-светлым, солнечным. Ни яхты, ни катера. Ни паруса. Волны с пенными гребнями накатывали на берег и, шипя, отступали. Они были равнодушны к человеческим страстям, как пятьсот, как тысячу лет назад…

Кристофер услышал за спиной шаги. Подумал, что пришла Лиз и сейчас они помирятся. Он быстро оглянулся. К нему приближался мужчина, который, несмотря на теплую погоду, был в твидовом костюме, в ботинках и при галстуке. Мужчина спросил у Кристофера, что он здесь делает.

– Сижу, – ответил Кристофер, как отвечала на такой же вопрос Нэнси.

Мужчина заявил, что это частное владение.

– Я знаю, – спокойно ответил Кристофер, догадавшись, что перед ним владелец виллы.

– Тогда почему вы здесь?

– Охраняю.

Мужчина был крайне удивлен. Он оглянулся и, почему-то понизив голос, спросил:

– Кого?

– Видите ли…

И Кристофер принялся рассказывать, как несколько дней назад они с друзьями плыли на яхте и в бинокль рассматривали берег. Как раз на этом участке его внимание привлекли два подозрительных человека, которые пытались перелезть через ограду. Друзья направили яхту к берегу, и те двое сбежали… А он, Кристофер, живет рядом и посчитал своим долгом позаботиться о незнакомом соседе, вот поэтому решил время от времени приходить сюда: судя по всему, хозяин виллы отсутствует…

Подобные сказки лет двадцать пять назад, очутившись в схожих ситуациях, сочиняли он, Дэвид и Стив. Кристофер давно забыл о тех временах и о подростковых проделках, но память неожиданно подсказала выход, который при всей нелепости почти всегда действовал безотказно, и он закончил свое повествование по тому же испытанному сценарию: внезапно умолк, пристально посмотрел на мужчину и поинтересовался:

– А почему вы меня расспрашиваете? Как вы сами очутились здесь?

Мужчина сказал, что он и есть владелец виллы, приехал несколько часов назад и, когда заметил на своей земле чужого…

Кристофер извинился, сказал, что теперь может со спокойной душой убраться восвояси, однако продолжал сидеть. Мужчине ничего не оставалось, как поблагодарить соседа за трогательную заботу и предложить зайти в дом и что-нибудь выпить. Кристофер отказался, сославшись на то, что его ждет мать…

Если бы не ссора с Лиз, приключение развлекло бы Кристофера. Правда, берег был потерян. Он вернулся в дом, Лиз не было. Мать в кухне занималась стряпней. Она сказала, что Лиз появилась ненадолго и сообщила, что уходит.

– Куда уходит? – не понял Кристофер.

– От нас. Совсем. Она нашла другую работу.

Он помнил, как Лиз боялась, что, узнав об их отношениях, мать откажет ей от места, а с детьми в служанки нанимают неохотно. А тут сразу нашла другую работу, и дети не помешали…

Мать сказала, что Лиз забрала детей, предупредив, что за вещами позже приедут, и снова ушла.

Кристофер бросился в комнату Лиз. Он не верил, что она могла так поступить: просто женская уловка – хочет проверить, действительно ли он любит ее… Кристофер открыл дверь – голые матрасы без простыней и одеял. На полу чемоданы, забытый детский рисунок… Что-то толкнуло его – распахнул шкаф: на плечиках одиноко висело темно-серое платье. Лиз не взяла его подарок. Значит, все правда… Но где можно устроиться так быстро? У кого? Может, Лиз поплакалась Ренате и подруга детства взяла ее в «Палас»?

Он ушел в свою комнату и сидел, пока не услышал, что у дома остановилась машина. Выглянув в окно, Кристофер увидел синий джип и спустился вниз. Мать, открывшая дверь водителю джипа, объяснила:

– Приехали за вещами. Кристи, проводи, пожалуйста…

Лицо мужчины показалось Кристоферу знакомым. Он шел за ним и вспоминал, где мог видеть этого человека. Оглядывая чемоданы, мужчина сильно потянул носом, и Кристофер вспомнил: этот тип пришел к Стиву на кого-то жаловаться и вдруг звучно потянул носом. Стив тогда сердито сказал:

– Купишь ты когда-нибудь носовой платок?!

Значит, этот тип – человек Стива! Вот к кому Лиз устроилась! Но когда они успели договориться? Неужели вчера, когда Стив отправился в кухню за сахаром? Значит, Стив соврал, будто служанки не было и ему пришлось самому искать сахар?.. Лиз ему нравилась, это Кристофер заметил еще в ресторане. Может быть, Стив специально привел всю компанию, чтобы, пока друзья будут отвлекать Кристофера, без помех уговорить Лиз?..

Чем больше Кристофер растравлял себя мыслями о вероломстве друга, тем необузданнее становилась потребность высказать Стиву все, что он о нем думал. Кристофер дождался, пока увезут вещи Лиз, и поехал в ресторан. 7

Стив сидел в кабинете. Прежде, чем Кристофер начал обличительный монолог, Стив обезоруживающе откровенно произнес:

– Знаю, знаю!.. Но что поделаешь – она так захотела…

– Она захотела, а ты, конечно, изо всех сил отбрыкивался?

В голосе Кристофера, на его лице было столько неистовства, которое относилось не к сбежавшей женщине, а лично к Стиву, что тот поклялся: он не только не уговаривал, но и в уме не держал видеть у себя Лиз.

– Она пришла утром, – говорил Стив, – сказала, что ищет работу, так нет ли у меня чего-нибудь для нее…

Он уверял, что пытался выяснить, какая кошка пробежала между ней и Кристофером, но Лиз не пожелала говорить на эту тему.

– Понимаешь, Кристи, она очень просила. Ну, и я предложил…

Он предложил ей быть кем-то вроде сторожа в бывшем особняке Фрейзеров.

– Я там все переделаю. Но пока дом пуст. Ее это устраивало, у нее дети, а места там много.

Кристофер не проронил ни слова. Занервничав, Стив предложил:

– Поговори с Лиз сам. Все решает она. Если захочет, пусть возвращается к тебе…

Все так же, не говоря ни слова, Кристофер вышел, сел в машину и поехал в бывший дом Коры. Он столько раз бывал здесь! Родители Коры привыкли к его посещениям и, если день не видели, спрашивали у дочери, не заболел ли Кристи. Ему передавали, что отец Коры здорово рассердился, когда она сошлась с Дэвидом… Потом было десять лет перерыва. Несколько дней назад Кристофер снова приходил сюда – попрощаться с мистером Фрейзером. И вот особняк уже не был домом Коры, но для Кристофера он оставался частью его жизни – и невозможно было представить здесь другую женщину, с которой он был близок. Что-то в этом было неестественное. Впрочем, приводила же Кора сюда Дэвида!..

Оставив машину за воротами, он вошел во двор. Кто-то успел привести в порядок лужайку. На врытых в землю столбах висели качели. Должно быть, их соорудили для Нэнси и Рика. Вокруг не было ни души. Кристофер поднялся по лестнице, отворил дверь – она была не закрыта – и попал в комнату, где недавно на пианино стояла фотография его и Коры. Крышка инструмента была откинута: кто-то играл или пытался играть. Фотография исчезла. Кристофер почувствовал облегчение: он не хотел, чтобы в доме, где теперь живет Лиз, оставалась его фотография.

Из соседней комнаты послышался голос Лиз:

– Нэнси, это ты?.. Рик?..

Не получив ответа, Лиз вышла. На ней было красивое и, видимо, дорогое платье, расшитое шелком и кружевами. Новая прическа шла ей, хотя делала старше. Можно было подумать, что Лиз собралась в гости или в театр. Когда она успела? – подумал Кристофер. А Стив? Уверял меня, что нанял ее сторожем… Сторожем? Да она здесь хозяйка!..

Пока ехал, Кристофер повторял про себя слова, которые скажет Лиз, но сейчас он понял, что приезд его был глупостью. Какими просьбами вернуться, какими укорами можно пронять женщину, на которой платье «от кутюр»?! Наверное, в ее глазах он был смешон. Не ему тягаться с Коротышкой – мысленно Кристофер назвал Стива прозвищем, данным в школьные годы, когда Стив был ниже всех в классе.

Лиз застыла в раскрытых дверях. Свет из комнаты, откуда она появилась, освещал ее сзади, создавая вокруг головы золотистый ореол.

– Отличное платье, Лиз. Не сравнить с тем, которое ты оставила в шкафу! Ты права, что ушла…

Ему понравилось, что Лиз вздрогнула и побледнела, но он не стал дожидаться ответных слов и ушел. Кристоферу было досадно, что он не сказал ничего из того, что собирался сказать, однако он ни о чем не жалел, был спокоен и хотел есть: он не ел с прошлого вечера, когда к нему приехала компания.

Недалеко от бывшего дома Фрейзеров было кафе. Кристофер оставил машину на стоянке и перешел дорогу. Сквозь широкое окно видел сидящих за столиками людей, официантку в кокетливом фартучке, которая несла на подносе вазочки с мороженым…

Он вошел в зал. Его окликнули. Кристофер оглянулся: Вероника Смит махала ему рукой, приглашая присоединиться к ней. Она сообщила, что ее машину ремонтируют в мастерской по соседству – обещали сделать через полчаса, а она ждет уже час.

– Машина у вас ломается все время, – сказал Кристофер. – Купите другую.

– У меня есть другая. Я хочу эту!

Кристофер не сомневался, что есть «другая», и скорее всего не одна. Но детская капризность немолодой женщины неприятно удивила его. Вероника попросила подвезти ее домой.

– Хорошо. Но сперва я должен поесть.

– Конечно! – милостиво согласилась миллионерша. – Я люблю смотреть на мужчин, когда они едят.

Официант принес две порции сосисок. Кристофер густо полил их кетчупом.

– Замечательно! – воскликнула Вероника, глядя на его тарелку.

– Можете заказать себе.

– Дорогой! Я на диете.

Ему хотелось спросить, какая радость от миллионов, если нельзя съесть порцию сосисок?.. Он понимал, что, рассуждая так, можно дойти до абсурда: без сосисок жизнь не жизнь! Но нежелание расстаться с машиной, которая ломается каждый день, это уж точно глупость! Миллионерша начинала его раздражать.

В машине Вероника похвалила его водительские способности и предложила работать у нее шофером. Кристофер ответил, что завтра уезжает. Он сказал это непроизвольно, но, выразив идею вслух, решил ею воспользоваться: завтра же уедет! И сразу все определилось, даже Вероника уже не казалась вздорной дамочкой. Жаль только мать – она лишилась служанки, которая ей нравилась. Нравилась… Ему Лиз тоже нравилась. Но по собственному опыту Кристофер знал: все проходит. Мать наймет другую служанку, а он забудет Лиз, как забыл Кору…

Кристофер довез Веронику до виллы.

– Может быть, зайдете и что-нибудь выпьете? – предложила она.

Она сразу прошла в кухню, объявив, что у горничной выходной. Кухня в отличие от остальных запущенных помещений дома словно была перенесена из рекламных проспектов дорогих изданий. Вероника достала из холодильника несколько бутылок, быстро и ловко смешала в стеклянной миске их содержимое. Добавила лимон, специи, сахар и что-то еще из других бутылок и банок. Кристоферу показалось, что она бросала в посуду все, что попадалось под руку. Приготовив зелье, Вероника поставила на столешницу два бокала, наполнила их до половины. Один подала Кристоферу, из второго стала пить сама, поглядывая на гостя. После кетчупа и сосисок Кристофера мучила жажда, и он почти залпом осушил свою порцию.