Текст книги "Поздняя любовь"
Автор книги: Кэтрин Айворс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
– На сегодня все, – ни к кому не обращаясь, бросил он.
Старик обождал, пока Нэнси и Кристофер покинут денник, запер конюшню и направился к дому. Нэнси и Кристофер последовали за ним.
Кристофер отправился в свою комнату, лег на кровать и выключил свет. Он слышал, как Лиз, уложив детей, спустилась по лестнице и прошла в кухню. Ее долго не было, и Кристофер начал думать, что она не придет к нему. Но она пришла. Осторожно спросила:
– Ты спишь?
Он ответил не сразу, гадая: если притвориться спящим, что она станет делать?
– Нет, – наконец признался он.
Лиз скинула туфли – каблуки стукнули об пол, – легла рядом и сразу обняла его.
– Крис…
Это была та Лиз, которую он любил, и Кристофер уже не думал, что она что-то скрывает и избегает его. Он признался в своих подозрениях.
– Что же, по-твоему, я скрываю? – удивилась она.
– Не знаю. И отец твой не очень дружелюбен… Я понимаю, я ему чужой…
– У него характер такой, привык быть один или с очень близкими людьми. А еще лучше – с лошадьми.
Кристофер рассказал о свадьбе Стива – хорошо бы им с Лиз поторопиться.
– Ты действительно хочешь жениться на мне?.. – спросила она. И как-то сразу замолчала, будто оборвала недосказанное.
– Хочу, – ответил Кристофер.
Лиз засмеялась.
– Почему ты смеешься?
– Я счастливая.
Кристофер напомнил, что, когда Лиз сторожила чужую виллу, он уже уговаривал ее уйти к нему жить.
– Я не знала, что «уйти жить» – это предложение руки и сердца, – фыркнула она.
Кристофер включил торшер, стоящий рядом с кроватью, и посмотрел на Лиз.
– И поэтому не верила мне?
– Почему же, верила: ты хотел, чтобы я у тебя жила.
Он усмехнулся.
– Хитрая! Вышла из положения!
– Не хитрая, а ученая! – поправила Лиз.
Больше они не говорили о женитьбе. Пока Лиз не получит развод, об этом нечего думать. Она сказала, что ездила в Атланту и была у судьи.
– Я тогда и звонила. А когда поняла, что рядом с тобой мой муж, испугалась и бросила трубку. Я очень боюсь его… Ты его не знаешь. Он уже приходил сюда. Хорошо, меня не было. Угрожал отцу. А будь он в припадке, мог и убить… – Она прижалась к Кристоферу. – Мне кажется, это никогда не закончится. Если бы можно было уехать куда-нибудь далеко…
– Ты и в Африке будешь бояться, что муж найдет тебя. А Нэнси и Рику тоже бежать? Может быть, как-нибудь мы справимся с твоим Лопесом?
– Не знаю. Надеюсь…
Они давно не были вместе, но сейчас, вместо того чтобы любить друг друга, говорили о человеке, которого следовало навсегда забыть.
Лиз помолчала и спросила:
– Ты забрал щенка?
– Конечно. Только теперь он стал совсем большим… Я тогда принес тебе розы, а тебя нет. Вот когда я испугался! Даже розы забыл… Представляешь, Стив отпустил меня, чтобы тебя разыскать!..
– У него хорошая девушка? – спросила Лиз.
– По-моему, да. Я вообще-то не помню ее. Но все равно ты лучше… Знаешь, ночь придумана не для бесед.
Лиз спросила, кого бы Крис хотел: сына или дочь?
– Сына.
– А если будет дочь?
– Все равно, пусть дочь… – Он потянул за шнур выключателя, и торшер погас…
15
В доме было тихо. Кристофер заглянул в комнату, где накануне они ужинали. На столе стояла посуда. Он отлично помнил, что Лиз вечером убирала. Вошла Лиз, счастливая, в незнакомом ему платье, которое ей шло.
– А где все? – спросил Кристофер.
– Все давно позавтракали. Отец и Нэнси на конюшне, а Рик у приятеля.
– Значит, мы одни?
– Одни. – Лиз засмеялась и покраснела.
Он обнял ее.
– А почему ты покраснела? Я ведь только спросил… – Он сказал это нарочно, чтобы полюбоваться ее смущением. – Я не видел это платье. Оно тебе идет.
– Я купила его в Атланте.
– Серое, которое ты оставила, ждет тебя.
– Я приеду и надену его, – пообещала Лиз.
– Поцелуй меня, – попросил Кристофер.
Лиз оглянулась на дверь и быстро поцеловала его. Он не отпускал ее.
– Крис! – взмолилась она. – Сюда могут войти…
Но лицо у нее было счастливое. Кристофер спросил, у какого судьи она была, он намеревался поговорить с ним, чтобы дело было рассмотрено быстрее. Ему хотелось забрать Лиз и уехать. В доме будущего тестя он чувствовал себя некомфортно. Только одно мирило Кристофера с пребыванием здесь: комната, в которую никто, кроме него и Лиз, не входил.
Лиз назвала фамилию судьи, и Кристофер объявил, что немедленно – нечего тянуть! – едет в Атланту.
Приехав в Атланту, Кристофер взял на вокзале такси. Таксист попался молодой, почти мальчишка, но дело свое знал туго. Пока ехали, он называл Кристоферу улицы, памятники, большие магазины. Знание города и его достопримечательностей считалось достоинством таксиста, поэтому парень выучил все основательно. Увидев ювелирный магазин, Кристофер попросил остановиться.
– Я ненадолго, – сказал он.
Ему захотелось сделать подарок Лиз. Конечно, лучше всего подарить кольцо, но он не знал объем ее пальца. В магазине к нему тотчас подошла продавщица и спросила, чем может помочь. Кристофер объяснил свое затруднение. Продавщица подвела его к витрине с кольцами, предложила выбрать:
– Если вашей девушке понравится, но не подойдет по размеру, вы можете обменять, – сказала она.
Она расспросила Кристофера о внешности Лиз, цвете ее волос, комплекции и характере, словно речь шла о глобальном приобретении. Наконец остановились на тонком колечке с двумя небольшими изумрудами. Продавщица заявила, что у Кристофера отличный вкус…
Заскучавший таксист не скрыл облегчения при виде пассажира.
– Удачно? – поинтересовался он.
– Вроде, – ответил Кристофер, садясь в машину. – Теперь в суд. – И улыбнулся удивлению парнишки.
Доехали быстро. Здание суда, выкрашенное кремовой краской, глядело на площадь широкими окнами.
Секретарь по внутреннему телефону доложила судье Питеру Рейдеру о мистере Кристофере Холдене, который просит принять его. Судья оказался свободен, и Кристофер зашагал по длинному коридору.
Питер Рейдер был опытным судьей. Он специализировался по делам о наследстве, но коньком были бракоразводные процессы. В кругу коллег судья Рейдер хвастал, что, глядя на истцов и ответчиков, может определить, какая из сторон «волки», а какая «ягнята», хотя в его практике встречались случаи, когда оба сутяжника оказывались «волками». Сам судья Рейдер не был женат и не имел детей и считал такое обстоятельство полезным для дела, как позволяющее быть объективным.
Кристофер увидел перед собой седого мужчину с умными глазами и почувствовал к нему расположение.
– Садитесь, – предложил судья Рейдер и в свою очередь внимательно оглядел посетителя.
Посетитель был довольно молод, мужествен – такие нравятся молоденьким девочкам и тридцатилетним женщинам. Наверное, неглуп, но ничего не смыслит в юриспруденции и немедленно примется излагать совершенно неисполнимые просьбы.
Кристофер назвал себя и напомнил, что недавно судья принял дело о разводе от Элизабет Лопес.
– Да-да, я помню, – подтвердил судья Рейдер. – Но я предупредил миссис Лопес, что суд должен выслушать обе стороны, так как речь пойдет о детях.
– Ее муж сидел в тюрьме за убийство! – возразил Кристофер. – Неужели суд оставит ему детей?!
Начинается! – подумал судья Рейдер.
– Мистер Холден, суд учтет все обстоятельства. Но поскольку мистер Лопес в данное время не лишен свободы, его присутствие в суде весьма желательно.
– Я и миссис Лопес собираемся пожениться, – сообщил Кристофер.
Так я и думал, не без самодовольства отметил судья Рейдер.
– Мой вам совет, мистер Холден, наймите хорошего адвоката, и все пройдет как по маслу, положительно и быстро.
Они поговорили еще, и Кристофер ушел, получив адреса нескольких адвокатов. Однако у него не было уверенности, что хваленые адвокаты так хороши, как их рекламировал судья Рейдер. Почему-то ему казалось, что судья просто привык работать именно с этими. Но выбора не было – Кристофер не знал вообще никаких.
Он вышел на улицу и увидел большое здание больницы. Повинуясь какому-то импульсу, Кристофер пересек проезжую часть, вошел в больницу и сказал охраннику, что хотел бы поговорить с доктором Ральфом Рейдфилдом. Подумал: хорошо, что запомнил это имя, которое назвала Лиз, когда рассказывала ему о друзьях своего детства.
Доктор Рейдфилд находился в операционной. Кристофер сел на диванчик, стоящий у стены, и стал ждать. Он рассудил, что хороший врач – а Лиз именно так охарактеризовала доктора Рейдфилда – не может не знать хорошего адвоката…
Наконец доктор Рейдфилд появился. Кристофер поднялся ему навстречу и представился. Он не успел изложить суть своего визита, как доктор Рейдфилд озадачил его странной фразой:
– Очень хорошо, что вы здесь.
Кристофер недоуменно уставился на него.
– Вы можете ее увидеть, – продолжал доктор Рейдфилд.
Кристофер хотел спросить кого, но вдруг испугался. Почувствовал, как холодеет лицо.
– Что случилось?
– Не волнуйтесь, – сказал доктор Рейдфилд, подводя Кристофера к дивану, и сел рядом, продолжая успокаивать: – Все обойдется.
– Да что обойдется?! – воскликнул Кристофер, решивший, что доктор Рейдфилд все же с кем-то спутал его.
– Понимаете… На Бетти напали…
Кристофер видел, как шевелятся губы доктора Рейдфилда, но не слышал ни слова. Понял лишь, что врач не обознался: только человек, знакомый с Лиз с детства, мог называть ее Бетти. Пока он, Кристофер, ездил по городу, пока покупал кольцо, пока беседовал с судьей, с Лиз что-то произошло. Что значит «напали»? Кто мог напасть, если она была дома?.. Там отец, дети… Может быть, Лиз упала? Разбилась? Потеряла сознание?.. Если ее повезли в Атланту, значит, произошло что-то серьезное…
А доктор Рейдфилд говорил, говорил… Кристофер ничего не понял из пространных объяснений. Или он непроходимый тупица, или врач специально говорил так, чтобы его не поняли.
– Она поправится? – с трудом выдавил Кристофер.
– Я же сказал, все будет в порядке…
Доктор Рейдфилд подозвал сестру и велел проводить мистера Холдена в палату к больной Лопес.
Лиз лежала, укрытая легким одеялом, и смотрела на дверь. Увидев Кристофера, она заплакала.
– Не надо плакать, – растерянно сказал он, все еще не понимая, что случилось. – Доктор Рейдфилд обещал, что все будет в порядке…
– Это он… – произнесла Лиз так тихо, что Кристофер скорее догадался, чем услышал.
– Он?.. Ты говоришь о муже?
Лиз молчала. Кристофер тоже молчал – боялся вопросами растревожить ее. Но Лиз необходимо было выговориться, и она стала рассказывать.
Лопес явился почти сразу после того, как Кристофер уехал в Атланту. Услышав звонок, она решила, что Кристофер что-то забыл и вернулся, и открыла. Когда увидела, что это ее муж, пыталась захлопнуть дверь, не пускать его. Лопес стал ругаться, толкнул ее… Отец и Нэнси, как обычно, были на заднем дворе. В доме только она и Рик. Лопес успел ударить ее и снова толкнуть. Она упала…
Когда Лопес увидел, что Лиз лежит на полу и ей плохо, он закричал, чтобы Рик вызвал врача. Рик позвонил в «скорую» и в полицию…
Кристофер обвинял во всем случившемся себя. Нельзя было оставлять Лиз! К судье следовало поехать вдвоем. Лиз ведь говорила, что Лопес однажды уже приходил, но не застал ее. Кристофер не мог не понимать, что этот ненормальный явится снова!..
Из больницы он вернулся в суд. Секретарша удивленно напомнила, что час тому назад мистер Холден уже был у судьи.
– За этот час произошли чрезвычайные события, – нетерпеливо сказал Кристофер, – и я должен поговорить с судьей.
Секретарь вздохнула и соединилась с судьей Рейдером. Она сообщила, что у нее сидит тот самый мистер Холден, который настаивает…
– Раз настаивает, пусть войдет. – Судья Рейдер тоже вздохнул.
Кристофер вошел, не постучав. Ему не терпелось объявить законнику, чем кончается бездумное следование букве закона. Если бы судья Рейдер не настаивал на обязательном присутствии на суде убийцы – он ведь знал, что мужа Лиз судили за убийство! – и тем самым не тянул время, Эрнест Лопес не напал бы на Лиз и она сейчас была бы дома, а не в больнице!..
– Ну что, выбрали адвоката?
– Нет, – резко ответил Кристофер. – Я полагаю, обойдемся без адвоката… – И высказал заготовленное обвинение.
Судье Рейдеру не раз приходилось выслушивать нечто подобное. Пострадавшие или проигравшие дело нередко обвиняют в пристрастии судью, прокурора…
– Вы говорите, Эрнеста Лопеса арестовали? – спросил судья Рейдер.
– Да.
Судья Рейдер позвонил в приемную и попросил секретаршу выяснить, задержан ли Эрнест Лопес и по какому поводу. Пока она выполняла распоряжение, судья Рейдер и Кристофер не обменялись и словом. Вскоре секретарша соединила судью Рейдера с полицией. Судья выслушал дежурного полицейского, сопровождая услышанное энергичными кивками. Положив трубку, судья Рейдер сказал:
– В ближайшее время ваше дело будет заслушано.
– В ближайшее время Элизабет Лопес не сможет присутствовать на процессе, – напомнил Кристофер.
– Как она себя чувствует?
– А как, по-вашему, чувствует себя женщина, на которую напал убийца?
Судья Рейдер внимательно посмотрел на разгневанного Кристофера.
– Если вы всегда будете так защищать вашу будущую жену, мистер Холден, я могу сказать, что ей повезло.
Кристофер вышел на улицу. По дороге проносились разноцветные машины, на перекрестке мигал светофор, выпуская на дорогу пешеходов. День был в разгаре. Кристофер понимал, что отец Лиз, ее дети – все волнуются. Необходимо сказать им, что он был у нее, говорил с врачом и что скоро она поправится. Но он не мог заставить себя уйти. Вспомнив про кольцо, он обрадовался поводу снова зайти к Лиз и стал ждать, когда на светофоре зажжется зеленый свет.
Лиз в той же позе лежала и смотрела на дверь. Кристоферу показалось, что она ждала его.
– Я забыл отдать тебе подарок.
Он достал коробочку, обтянутую синим атласом, а внутри выложенную бархатом. Лиз вынула кольцо и надела на палец.
– Если мало или велико, я обменяю, – поспешно сказал Кристофер.
– Не надо. Какое красивое!.. – Она поднесла руку к глазам. – Очень красивое.
Кристофер подумал, что в то время, когда выбирал кольцо, негодяй Лопес бил Лиз. Возможно, она подумала о том же, потому что улыбка ее исчезла.
– Поезжай домой, – попросила Лиз. – Не беспокойся обо мне. Ральф, конечно, зануда, но врач хороший…
Отец и дети Лиз сидели в большой комнате за столом, хотя время обеда прошло, а время ужина еще не наступило. Когда Кристофер вошел, все трое обернулись к нему и у всех на лицах было одинаковое выражение – испуганное и ожидающее.
– Я был в госпитале, – сказал Кристофер. – Врач…
– Ральф, – уточнил старик.
– Да, он обнадежил меня, что скоро все войдет в норму.
Ему показалось, что старик хотел о чем-то спросить, но не спросил. Из-за детей? Или ему, Кристоферу, не положено знать? И снова ему показалось, что от него что-то скрывают.
– Когда маму увозили, она плакала… – сказал Рик.
– А что ей делать, если не плакать? – сердито перебил его дед и спросил у Кристофера: – Надумали что?
– Буду ждать выздоровления Лиз.
– А потом? – спросила Нэнси.
– Потом вы пойдете спать! – сердито сказал старик.
– Днем? – насмешливо спросила Нэнси.
– Дед хочет, чтобы мы ушли, – объяснил Рик.
Нэнси и Рик убежали. Старик пошел в кухню, налил себе кофе и вернулся в комнату. Спросил у Кристофера, не хочет ли он кофе. Получив утвердительный ответ, снова пошел в кухню. Кристофер подумал, что понадобилось несчастье с Лиз, чтобы ее отец признал его, – даже кофе угощает.
Старик принес вторую чашку. Кристофер сказал:
– Судья обещал быстро развести их.
– Лиз знает?
– Я сказал ей. – И Кристофер напрямик спросил, что происходит в доме, что за тайны.
Старик ответил уклончиво:
– У всех тайны.
– От меня?
– Станете своим – узнаете. – И поднялся. – Надо лошадь поводить – застоялась.
Кристофер остался один. Сумасшедший день. С тех пор, как он уехал утром, кроме чашки кофе, предложенной отцом Лиз, во рту ничего не было. Он прошел в кухню и наугад принялся открывать шкафы, холодильник в поисках еды. Нашел банку с яблочным конфитюром, хлеб. В холодильнике – ростбиф, овощи, йогурты… Набрал всего понемногу в тарелку и пошел к себе, но по дороге заглянул в комнату Лиз. Здесь был старинный комод с зеркалом. На комоде лежали маникюрные ножницы, гребень, Кристофер подумал, что гребень завтра отвезет Лиз. На полу у кровати туфли… Дома ни разу, если не считать, когда Лиз так уже не жила, – Кристофер не заходил в ее комнату и не видел вещей, которыми она себя окружала.
Он открыл шкатулку. В ней лежали серьги – те самые, с зелеными камнями, и перстень. Лиз никогда при Кристофере не надевала его… В углу был шкаф, тяжелый, наверное, тоже старинный. Кристофер постоял еще немого и пошел в свою комнату. Если бы Лиз была дома, она пришла бы к нему сегодня ночью. Все уже знают об их любви, но Лиз все равно приходила чуть ли не на цыпочках и говорила шепотом, хотя стены были толстые – дом строили на совесть: когда Рик включал магнитофон, не было слышно…
Дико тяжелый день! – подумал Кристофер. 16
Лиз сидела на кровати. Она радостно сообщила, что Ральф осмотрел ее утром и разрешил понемногу вставать. Но Кристоферу показалось, что она очень бледная и слабая.
– Вчера я не поняла: кто тебе сказал, что случилось и что я здесь? – спросила Лиз.
– Никто. Я ничего не знал. Я увидел здание больницы, вспомнил, что ты рассказывала о своем друге детства, который теперь стал врачом, и хотел спросить у него, не знает ли он какого-нибудь хорошего адвоката. А когда я представился, то он рассказал, что с тобой случилось. Я так понимаю, ты ему говорила обо мне.
– Да, – не стала отпираться Лиз, – говорила. Так что, Ральф рекомендовал тебе адвоката?
– Теперь это ни к чему. – Кристофер сообщил, что снова был у судьи Рейдера и что судья, узнав о происшествии с Лиз, обещал ускорить рассмотрение ее дела. – После суда мы сразу уедем и поженимся.
Лиз выразила желание обвенчаться.
– Здесь очень хорошая старинная церковь. Там так красиво! И мой отец тогда будет на свадьбе. А к вам он не поедет – не оставит лошадь.
– У нас церковь, конечно, не такая старая и красивая, – сказал Кристофер, – но в Атланту мы с тобой едва ли скоро вернемся. А в нашу будем приходить и каждый раз вспоминать, что здесь нас венчали.
Лиз вынуждена была признать, что Кристофер прав.
– Ты с Лопесом венчалась?
Она отрицательно покачала головой и улыбнулась, но на глаза навернулись слезы.
– Мы вместе, – сказал Кристофер с легким упреком, – а ты плачешь. Ты довольна, что я привез гребень? Наверное, нужно и зеркало?
В палату заглянул доктор Рейдфилд. Увидев Кристофера, сказал, что через пару дней отпустит Бетти домой.
Лиз задержала его:
– Ральф, Кристофер хотел, чтобы ты рекомендовал ему хорошего адвоката.
Врач поправил на переносице очки, периодически сползавшие на нос, и удивленно сказал:
– Я не общался ни с одним адвокатом. Но, полагаю, любой профессионал обязан знать свое дело.
Когда он ушел, Лиз засмеялась.
– Неисправим!
– Лечит он, наверное, хорошо, – проворчал Кристофер, – если бы еще он сумел вразумительно объяснить, что с тобой было… Я так ничего и не понял…
Кристофер стоял перед зданием суда. Когда к боковым воротам подъезжала полицейская машина, ворота автоматически разъезжались и также плавно смыкались. Однажды в одной из таких машин привезут Эрнеста Лопеса и будут его судить, подумал Кристофер. Это «однажды» может быть завтра, послезавтра, а может и сегодня. Кристофер решительно вошел в здание суда. Наугад спросил у охранника, в каком зале судят Лопеса. Тот назвал номер зала. Кристофер усомнился, что его правильно поняли, но все-таки отправился в названный зал.
Мужа Лиз он увидел и узнал сразу. Тот сидел рядом с адвокатом – самоуверенным брюнетом в отличном костюме. Вид у Эрнеста Лопеса тоже был уверенным: адвокат, видимо, убедил его в благополучном исходе дела.
В зале присутствовали несколько мужчин и женщин преклонного возраста. Не насытившись триллерами, в изобилии поставляемыми телевидением, они исправно посещали процессы, где все страсти были взаправдашними.
Кристофер сел на скамью. Судья скороговоркой читал обвинительное заключение. Свидетель был только один – полицейский, который приехал по вызову Рика. Обвиняемый настаивал на том, что пришел навестить детей. Вопрошал суд:
– На это я имею право?.. А жена не пускала. Хотел легонько отстранить ее, а она упала – женщина!.. Я сам сказал сыну, чтобы вызвал врача, а что Рик заодно позвонил в полицию – так я же никого не избивал! Это случайность. Жена могла и не упасть…
Неожиданно вызвали еще одного свидетеля – Ричарда Лопеса. Мальчик был растерян. Сказал, что сидел у себя в комнате, играл на компьютере и не знал о приходе отца. А потом услышал, что отец зовет его. Когда спустился, мама лежала на полу, а отец велел вызвать доктора… Больше Рик ничего не мог добавить, и его увели.
Было заметно, что при появлении сына Лопес занервничал. Но Рик подтвердил, что именно отец велел вызвать врача, и не видел, чтобы тот бил маму, так что обвиняемый не унывал: он не грабить пришел, а из самых добропорядочных отцовских побуждений… Потерпевшая жива. При чем тут полиция, суд – сами бы разобрались!..
Лопесу повезло с защитником. Адвокат был красноречив и умело заморочил голову публике. После его выступления обвиняемый выглядел не преступником, а жертвой обстоятельств. На напоминание прокурора о недавней судимости Лопеса адвокат возразил, что в преступлении, о котором упомянул прокурор, убитый напал первым, а Эрнест Лопес всего лишь защищался.
Кристофер понял, что судья Рейдер знал, что говорит, когда советовал позаботиться о хорошем адвокате: если муж Лиз наймет нынешнего своего защитника и на процесс о разводе – трудно угадать, чем все закончится. Он спросил у соседа фамилию адвоката.
– Это Браун…
Сочувствие к подсудимому подорвало выступление прокурора. Прокурор заявил, что трудно представить, как надо «отстранить» женщину, чтобы пришлось срочно доставлять ее в больницу. Лопес вскочил, что-то закричал. Судья сделал ему замечание, пригрозив удалить из зала. Адвокат силой усадил своего подопечного на скамью, но Лопес уже обмяк и погрустнел. До него вдруг дошло, что дело проиграно и, если прокурор не врет, а с Лиз дело обстоит так плохо, она никогда не простит его, и не видать ему жены, как своих ушей…
Приговор – три года лишения свободы – Лопес встретил безучастно, будто речь шла о ком-то другом. Когда его уводили, адвокат твердил ему о кассации, но Лопес даже не взглянул на защитника…
Известно ему, что Лиз подала на развод? – думал Кристофер. Он не испытывал к Лопесу ни сочувствия, ни вражды, лишь бы этот человек навсегда исчез из их жизни. Однако Кристофер понимал, что через три года тот снова появится, чтобы увидеть Нэнси и Рика. Хотя… кто знает. За три года много воды утечет…
Кристофер спустился на этаж ниже, где располагался кабинет судьи Рейдера. Секретарша уже ни о чем его не спрашивала. Сообщила:
– Сегодня ничего не будет.
– Я только что был на суде Лопеса, – сказал Кристофер.
– Да?! – удивилась секретарша.
– Три года.
Секретарша снова произнесла:
– Да?!
Кристофер понял, что другой реакции не добьется, и собрался попрощаться, но на столе у секретарши зазвонил телефон. Звонил судья Рейдер. Секретарша слушала, изредка вставляя:
– Хорошо… Сейчас…
– Скажите ему про приговор! – просил Кристофер.
Но секретарша упорно повторяла: «Хорошо… Сейчас…» Наконец произнесла:
– Здесь мистер Холден… Был суд. Да… Только что… Три года. – Она повернулась к Кристоферу и сказала: – Завтра.
Начнет ли Лопес все заново, отсидев новый срок? Или успокоится? Своими опасениями Кристофер поделился с отцом Лиз. Старик сказал:
– Дети ему не нужны. Пока он жил с Лиз, ни разу с ними не играл. А что шантажировал – так это в надежде, что Лиз вернется. Я его знаю. К чужой жене, хоть и бывшей, не подойдет. – И почти в точности повторил то, что Кристофер говорил Лиз: – Не захочет всю жизнь проводить в тюрьме. – И добавил: – Из-за бабы…
Стали обсуждать, говорить Лиз о приговоре сейчас или повременить, когда она вернется из больницы? Старик сказал:
– У женщин не разберешь: думаешь, будут слезы, а они смеются. А плачут, когда надо радоваться.
Так ни к чему и не пришли. Они все время прощупывали друг друга. Даже когда мнения совпадали, не торопились отбросить настороженность. Старик знал: поначалу все хороши. Эрни тоже был отличным парнем… А Кристоферу не нравилось неусыпное наблюдение за ним отца Лиз. Лучше бы в свое время смотрел за зятем…
Рик и Нэнси были в школе. Лиз в больнице, и двое мужчин, которым дорога была одна и та же женщина – одному как дочь, другому как любовница, – оставались вдвоем, к чему оба не стремились. Так что Кристофер охотно уезжал к Лиз.
По дороге в Атланту он несколько раз менял решение, рассказать ей сразу о приговоре или обождать. Она знала, что Лопеса будут судить и наказание неминуемо. К тому же Лиз давно хотела развестись – переживать как будто не из-за чего. Но кто их, женщин, разберет? Так Кристофер ни до чего и не додумался.
Лиз встретила его в коридоре и сразу сказала:
– Ему дали три года!
– Откуда ты знаешь?
– А ты не знал?
– Знал. Я как раз хотел тебе сообщить.
– Его защищал адвокат Браун.
– Но откуда ты…
– Я просила сиделку узнать. Я должна поговорить с Брауном!
– Зачем? – удивился Кристофер.
– Крис! Пожалуйста!.. Эрнест болен. С ним что-то случается, и он становится невменяем… Его надо лечить. – Она говорила взволнованно, горячо.
– Ты жалеешь его?
– Да.
– Как это понимать?
– Так, как говорю. Я не люблю его и развелась бы давно, даже если бы не было тебя. Но Эрнест болен! Вторую судимость, вторую тюрьму он не выдержит… – Лиз помолчала и тихо, просяще произнесла: – Я не хочу, чтобы начало нашей жизни было связано… И всегда помнить… Крис!.. Я не могу объяснить. Я не хочу чувствовать себя виноватой… Я не хочу, чтобы из-за меня…
Она так волновалась, так хотела, чтобы Кристофер понял!
– Хорошо, Лиз. Я спрошу у Брауна, когда он может поговорить с тобой…
Сначала Кристофер зашел к судье Рейдеру. Тот сказал, что ждет медицинское заключение о состоянии здоровья Лиз при ее поступлении в больницу и копию приговора Лопесу, чтобы все приобщить к делу о разводе.
– И сразу займемся вами, – пообещал судья.
В офисе адвоката Брауна Кристоферу сказали, что клиента могут принять прямо сейчас.
Эти новости Кристофер сообщил Лиз. Она выразила готовность немедленно идти к адвокату.
Офис Брауна помещался в центре города на оживленной улице с дорогими супермаркетами. На одном из домов висела бронзовая доска, которая оповещала мир о деятельности адвоката Брауна. Секретарь, молодой человек, напоминавший страшно удивленного кота, препроводил Лиз в кабинет шефа. Кристоферу были предложены кресло и стол, заваленный журналами. Но ни цветные снимки, напечатанные на меловой бумаге, ни завлекательные тексты не интересовали его. Мысли были заняты тем, что происходит за дверью, закрывшейся за Лиз. Он желал, чтобы было так, как она хотела!..
Навстречу Лиз из-за стола поднялся холеный мужчина с румяными щеками, чувственным ртом и жгуче-черными волосами. На какое-то мгновение Лиз подумала, что напрасно пришла сюда, но затем решила, что, какой бы адвокат ни был, он заинтересован ради своей карьеры и престижа в оправдании обвиняемого или хотя бы в смягчении приговора.
– Я Элизабет Лопес, – представилась Лиз.
На лице адвоката мелькнуло удивление и тотчас сменилось любезной улыбкой. Но Лиз поняла, что ее посещение не обрадовало Брауна.
– Я знаю, – продолжала она, – что вы собираетесь подавать кассационную жалобу…
– Вы против? – В голосе его звучала ирония.
Лиз игнорировала реплику, на которую не собиралась отвечать.
– Мой муж болен. Вы должны добиться, чтобы его освидетельствовал психиатр. У него бывают состояния, когда он очень возбужден и за себя не отвечает… Второй тюремный срок его убьет, если не физически, то нравственно. Я уверена, он не хотел… не в ту минуту, а вообще не хотел ударить меня…
Адвокат внимательно смотрел на нее и гадал, чего добивается эта женщина.
– Я хочу, чтобы его оправдали, – сказала Лиз.
– Вы собираетесь с ним жить?
– Нет. Я разведусь и выйду замуж за любимого человека. Но нельзя, чтобы судили больного! Его надо лечить… Если необходимо, я напишу заявление…
Адвокат пригласил ее к столу, положил перед Лиз чистый лист и авторучку.
– Что надо писать?
– Пишите: «Я, такая-то…» Дальше как рассказали мне…
Он наблюдал, как она писала, задумывалась, снова писала. Брауну была интересна эта женщина, и то, что она напишет, он собирался оставить у себя: такого в его практике еще не случалось. Возможно, это не совсем корректно, но вреда для нее никакого…
Подписавшись и поставив число, Лиз отдала исписанный лист адвокату. Браун проводил ее в приемную.
– Вы ко мне? – спросил он у мужчины, поднявшегося из кресла при их появлении.
– Это мой будущий муж, – сказала Лиз.
И он знает, зачем вы пришли? – мысленно спросил у нее адвокат, цепко оглядывая мужчину, который тоже смотрел на него, словно они состязались, кто кого пересмотрит.
Браун поцеловал руку странной клиентке и пожелал ей удачи.
На улице Кристофер спросил:
– Теперь домой?
Ехать поездом, а потом идти пешком Лиз было тяжело, и Кристофер взял такси. Лиз откинулась на сиденье и закрыла глаза. Казалось, она дремлет, но, едва такси остановилось, открыла глаза, увидела свой дом и обрадованно выдохнула:
– Приехали!..
Ее отец, как всегда, хлопотал по хозяйству. В доме он возиться не любил и, главное, не с кем было поговорить: внуки до воскресенья в колледже. Вот лошадь, собака – это живое. И дело живое: накормить их, траву накосить, за яблонями поухаживать. На природе и думалось легче.
Увидев Кристофера, отец Лиз посмотрел на него без вражды – старика смягчило то, что Кристофер каждый день навещал Лиз в больнице.
– Как она?
– Привез. Отдыхает, – коротко сообщил Кристофер.
– Я там приготовил поесть. Вы, наверное, голодны. Я сейчас приду, только отведу лошадь в конюшню.
Лошадь щипала на лугу сочную траву. Овчарка – мохнатая, могучая – ходила рядом. Лошадь останавливалась, и собака останавливалась. Старик сказал об овчарке:
– Она и спит в конюшне. Привыкли оба.
Да. Старик не оставит их, подумал Кристофер и спросил:
– А если вам надо куда-нибудь съездить?
– Мне никуда не надо.
– Всякое бывает.
– Это про болезни?
– И про дела.
– Собаку можно взять с собой. А если совсем прижмет, я договорился тут с одним надежным человеком… Здесь еще поживете или уедете?
Кристофер не понял, старик имеет в виду только его или Лиз тоже.
– Пока их не разведут, поживем здесь.
– Это когда же?
– Обещают скоро.
В дом они вернулись вместе. Лиз уже хлопотала в кухне.
– Как ты? – спросил у нее отец.
– Хорошо.
– Ну хорошо так хорошо.
Оставшись с Лиз вдвоем, Кристофер сказал:
– Я спрашивал у твоего отца, на кого он оставит свою живность, если придется куда-нибудь поехать. Говорит, есть у него надежный человек… По-моему, он очень одинок. – И вдруг Кристофера осенило: – А что, если твой отец все выдумал?
