Текст книги "Когда мечты сбываются"

Автор книги: Кэти Максвелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

– Пирс…

– Черт возьми, оставь меня! – стукнув кулаком по столу, крикнул он. – Я потратил много лет на то, чтобы восстановить репутацию нашей семьи, а тебе всего за час удалось уничтожить меня. Уходи!

Иден не стала ждать, когда он повторит свой приказ. Она попятилась, а потом, резко повернувшись, направилась к выходу. Выбежав из кабинета, она захлопнула за собой дверь, и этот звук громким эхом разнесся по всему коридору.

Иден спряталась в их спальне. Слава богу, что Бетси, от глаз которой ничего не могло укрыться, куда-то отлучилась по делам. Иден понимала, что Пирсу нужно время. Подождав до обеда, она спустилась в столовую. После обеда они всегда с ним разговаривали.

Однако в этот день все было не так, как всегда.

Роулинз сообщил им о том, что лорд Пенхоллоу уехал из дому по делам и не сможет отобедать вместе с дамами. Он передает им свои извинения.

– Странно, – сказала леди Пенхоллоу. – Я не думала, что после женитьбы Пирс весь день до самого вечера будет заниматься делами.

В ответ Иден только пожала плечами и продолжила ковыряться вилкой в своей тарелке, делая вид, что ест.

После обеда она ждала Пирса в Садовой комнате. Он не пришел, и она, набравшись смелости, сама отправилась к нему.

Обычно, когда Пирс работал по вечерам в своем кабинете, из-под двери пробивалась тонкая полоска света. Однако сегодня ее не было.

После того как леди Пенхоллоу удалилась в свою комнату, в доме стало тихо.

Держа в руке свечу, Иден осторожно постучала в дверь.

Ей никто не ответил.

Она снова постучала, а потом открыла дверь.

Комнату освещала только лампа, стоявшая на письменном столе. Ее свет отражался от открытых бухгалтерских книг и бумаг, лежавших перед Пирсом. Ворот его рубашки был расстегнут, а галстук свободно болтался на шее. Справа от него стоял бокал виски.

– Да, войдите! – крикнул он.

Посмотрев ему в глаза, Иден поняла, что он совершенно трезв.

– Я пришла узнать, собираешься ли ты ложиться спать, – сказала Иден.

«Интересно, заметил ли он, как у меня дрожат колени?» – подумала она.

– Нет, пока не собираюсь, – ответил он, чеканя каждое слово.

– Можно я посижу здесь, пока ты не закончишь работу? – сделав над собой усилие, спросила она.

Он засмеялся. Сначала тихо, а потом все громче и громче.

– Почему ты смеешься? – спросила Иден, когда он замолчал, чтобы отдышаться.

– Я пытаюсь найти способ спасти нас от финансового краха, а тебя интересует только одно – когда я лягу в постель.

Иден посмотрела на него, удивленно раскрыв рот.

– Нет, Пирс, ты не так понял, я просто… просто хочу помочь. Ведь во всем виновата только я одна. Ругай меня, если хочешь, я это заслужила.

– О, ты не представляешь, как я ругаю тебя. – Он горько усмехнулся. – Однако больше всего я ругаю себя за свою дурацкую гордость и то страстное желание, то вожделение, которое я к тебе испытывал.

Его слова больно ранили ее.

– Я думала, что это была любовь, а не вожделение, – заметила Иден.

Пирс закрыл глаза, а потом снова открыл их.

– Я сейчас не в себе, Иден, и поэтому могу наговорить тебе бог знает что, – сказал он. – Ложись спать. Утро вечера мудренее.

– Пирс…

– Я сказал, иди!

Она выбежала из кабинета, словно испуганный олененок, и плотно закрыла за собой дверь. Потом она услышала звон разбитого стекла и поняла, что Пирс бросил в дверь бокал.

Увидев, что Иден пришла в спальню одна, Бетси удивленно посмотрела на нее.

– У его светлости появились неотложные дела, которые он непременно должен сегодня закончить, – объяснила ей Иден.

– Это как-то связано с той странной женщиной, которая приезжала к нему сегодня днем?

– Я не знаю, – солгала Иден, моля Бога о том, чтобы Бетси ничего больше не узнала.

Иден разделась. Ей пришлось лечь в постель одной. Она была уверена, что без Пирса не сможет заснуть. Однако ей, несмотря на все переживания, удалось это сделать, и проснулась Иден только через несколько часов, почувствовав, как на противоположной половине кровати под тяжестью тела прогнулся матрас.

– Это ты, Пирс? – спросила она.

Он молча лег возле нее. Она подвинулась к нему. Ей очень хотелось помириться с ним. И сделать это можно было только одним известным ей способом. Так, как ее учили это делать.

Он сжал руками ее груди.

– Прошу тебя, Пирс, – прошептала Иден. Ей хотелось поговорить с ним и уладить возникший конфликт. – Прости меня. Сколько раз мне еще нужно будет повторять эти слова?

Он не ответил ей и, перекатившись на бок, лег на нее. Это была знакомая тяжесть. Она знала его тело, как свое собственное. Немного подвинувшись, он лег между ее ногами. Ей в нос ударил резкий запах виски, но это ничуть не смутило ее.

Не говоря ни слова, он быстро вошел в нее. Иден восприняла это как наказание, как маленькую месть. По всему ее телу пробежала горячая волна, и она приняла его. Его орган начал двигаться внутри ее лона.

Раньше, занимаясь любовью, они радостно смеялись, шутили, нежно ласкали друг друга и шептали друг другу слова любви.

На этот раз не было ни нежности, ни радости, ни смеха.

Он просто грубо овладел ею. Она неподвижно лежала под ним, позволяя ему утолять свое желание, отдавая ему то, что он хотел. Слушая его тяжелое, прерывистое дыхание и чувствуя, как его орган двигается внутри нее, она поняла, что любовный акт не всегда бывает приятным. Ей все время внушали, что интимная близость – это нечто обыденное, не вызывающее никаких сильных чувств и эмоций, что это просто товар, который продается за деньги.

Пирсу же удалось убедить ее в том, что интимный акт – это таинство, которое сближает мужчину и женщину настолько, что они становятся единым целым. Это чудо, это торжество жизни и любви. Самое прекрасное, что может быть между мужчиной и женщиной. Это кульминация их отношений.

А сейчас он показал ей, что во время любовного акта женщина может быть глубоко несчастной и безмерно одинокой.

Иден почувствовала, что он достиг кульминации и излил в нее свое семя. Ей захотелось выгнуть спину и еще сильнее прижаться к нему, однако она интуитивно почувствовала, что этого делать не следует.

Обессиленный Пирс рухнул на нее, придавив ее к кровати.

«Он обещал, что утром все недоразумения разрешатся и жизнь снова пойдет своим чередом», – напомнила себе Иден и с чисто детской потребностью в утешении поверила в это обещание.

Скатившись с Иден на кровать, Пирс лег на спину.

– Боже, что я наделал! – прошептал он, глядя в потолок.

Иден молчала, ее испугали его слова. Когда же она осмелилась дотронуться до него, он встал с кровати. Одевшись в темноте, он направился к двери. Толстый, мягкий ковер заглушал его шаги. Потом она услышала, как за ним закрылась дверь.

«Куда он отправился в такое время?» – подумала Иден и села на кровати. Она думала, что он скоро вернется. Однако через пятнадцать минут до нее донесся топот копыт на подъездной аллее. Подбежав к окну, она посмотрела на залитый лунным светом двор конюшни.

Пирс поскакал в сторону торфяных болот. Он ехал без седла, уцепившись пальцами за гриву Короля Корнуолла. В лунном свете шерсть коня отливала серебром. Она смотрела в окно до тех пор, пока конь и всадник не растворились в темноте.

Они вернулись только на рассвете. Иден ждала их. Ждала, все четыре часа молясь, чтобы Пирс вернулся живым и невредимым, чтобы не заблудился среди опасных болот и торфяников.

Иден еще издалека заметила их. Всадник и конь двигались, слившись в единое целое. Они очень хорошо знали друг друга. Иден прижалась головой к оконной раме. Как же она сейчас завидовала этому коню!

Пирс не вернулся в их спальню. Судя по всему, остаток ночи он провел на конюшне.

В конце концов Иден уснула, сидя на подоконнике.

Пирса она увидела только за завтраком. Она сидела за столом вместе с леди Пенхоллоу, которая без умолку болтала о погоде. День выдался унылым и пасмурным. Это был один из тех дней, когда небо полностью затянуто тяжелыми тучами и кажется, что в любую минуту может пойти дождь, но, как правило, случается это крайне редко. Иден слушала ее, что называется, вполуха.

– Вы себя хорошо чувствуете? – вдруг спросила леди Пенхоллоу, прервав свой монолог. – У вас осунувшееся лицо и очень усталый вид.

– Я плохо спала, – призналась Иден. Она решила, что больше не будет лгать.

– Я ненавижу бессонные ночи и поэтому каждый вечер, прежде чем лечь спать, выпиваю стакан теплого молока. Сегодня вечером обязательно попросите Бетси принести вам молоко.

– Да, это хорошая мысль, – сказала Иден.

Она была так погружена в свои мысли, что не вслушивалась в то, что говорила ее свекровь. А потом она увидела, что возле двери в столовую стоит Пирс, и весь остальной мир перестал для нее существовать.

Увидев, что муж побрился и надел костюм для верховой езды, она поняла, что он заходил в их спальню. И только тяжелые, припухшие веки были единственным признаком того, что он провел бессонную ночь. Вспомнив, как он грубо овладел ею, Иден невольно поежилась.

Их взгляды встретились. «Прошу тебя, пожалуйста, прости меня», – хотелось прошептать ей.

Пирс вошел в столовую.

– Доброе утро, мама. Доброе утро, Иден, – сказал он и, послушно поцеловав мать в щеку, сел рядом с Иден. Обычно, положив руку на спинку ее стула, он нежно поглаживал большим пальцем ее шею. Однако сегодня он даже не дотронулся до нее.

– Завтрак, милорд? – спросил Роулинз.

Пирс кивнул.

– Принеси мне чашку крепкого чая и что-нибудь поесть, – велел он.

– Да, милорд.

– Я очень рада, что к тебе снова вернулся аппетит, – сказала леди Пенхоллоу, по-матерински ласково посмотрев на сына. – Я была очень обеспокоена, когда узнала, что ты вчера допоздна работал в своем кабинете и даже не попросил принести тебе поднос с едой.

– Я в полном порядке, – ответил он.

Роулинз поставил перед ним тарелку с яичницей и сосисками, а Гордон налил чаю.

– Ты очень много работаешь, Пирс, – заявила леди Пенхоллоу. – У тебя сегодня такой вид, как будто ты работал всю ночь.

– Да, можно и так сказать, – ответил Пирс, делая вид, что ест.

Иден поняла скрытый смысл его слов и почувствовала, что ее щеки заливаются ярким румянцем.

Леди Пенхоллоу ничего не заметила. Намазав кусочек тоста джемом, она спросила:

– Чем ты намерен заниматься сегодня утром?

– Я хочу продать Короля Корнуолла и буду искать покупателя, который сможет дать мне за него хорошую цену, – ответил Пирс.

ГЛАВА 17

Похолодев от ужаса, Иден во все глаза смотрела на мужа. Ей показалось, что она ослышалась. Затем она перевела взгляд на леди Пенхоллоу и поняла, что мать Пирса была удивлена не меньше, чем она. Миссис Пенхоллоу замерла с открытым ртом, держа в руке тост. Даже Роулинз и лакей онемели от изумления.

У Пирса, судя по всему, наконец проснулся аппетит, и он принялся за еду. Его напускное равнодушие как бы свидетельствовало, что ничего сверхъестественного не случилось.

– Ты не можешь этого сделать, – сказала Иден, оправившись от шока.

Он даже не посмотрел на нее. Вытер руки салфеткой, а потом положил ее возле своей тарелки.

– Я уже это сделал, – заявил он. – Где-то через час с небольшим я уезжаю в Лондон, чтобы оформить сделку.

– Когда ты вернешься? – спросила леди Пенхоллоу.

– К концу недели. Я собираюсь продать его Уитби. Я бы взял Короля с собой, но Ламберт привез свою кобылу, и она пробудет у нас всю следующую неделю. Итак, прошу меня простить. Меня ждут на конюшне. – С этими словами Пирс встал из-за стола и покинул столовую.

– Мне всегда казалось, что для Пирса на всем белом свете нет ближе и дороже существа, чем этот конь, – помолчав немного, задумчиво произнесла леди Пенхоллоу и, окинув Иден пристальным взглядом, спросила: – Как долго вы с моим сыном еще будете изображать передо мной счастливую супружескую пару и делать вид, что у вас все хорошо?

Иден не слушала ее. Она неотрывно смотрела на дверь, в которую вышел Пирс.

– Прошу прощения, – пробормотала она и положила салфетку возле своей тарелки. Не успела леди Пенхоллоу и рта раскрыть, как она встала из-за стола и выбежала из комнаты.

В холле, возле парадной двери, стояла небольшая дорожная сумка. Скорее всего, это была сумка Пирса.

Увидев, что он идет по дорожке, ведущей к конюшням, она поспешила за ним.

– Пирс! – окликнула она его. Он даже не оглянулся, продолжая идти вперед, хотя расстояние между ними было невелико и он наверняка слышал, что она зовет его.

Подобрав юбки, Иден побежала еще быстрее и, поравнявшись с ним, сказала:

– Нам нужно поговорить.

Он не замедлил шаг, и ей пришлось бежать, чтобы не отставать от него.

– Мы поговорим позже, – отрезал он. – Сейчас у меня много дел.

Иден схватила его за руку и, упершись ногами в землю (да так сильно, что каблуки ее туфель вонзились в мягкую почву), дернула ее что есть силы. Ему, естественно, пришлось остановиться.

Он смотрел на нее с нескрываемым раздражением.

– Ты не должен продавать этого коня, – решительно заявила она. – Король Корнуолла – это часть тебя, он твой самый близкий друг. Он значит для тебя больше, чем все эти земли и оловянный рудник, – продолжила Иден и с горечью подумала: «Даже больше, чем я».

– Сейчас на моем попечении двадцать семей шахтеров, которые живут в Хобблс Муе. Двадцать семей, Иден! И все они ждут, когда я привезу новое оборудование, которое поможет сделать труд их любимых мужей и сыновей более безопасным. Что я должен им сказать? «Извините, дорогие, но мне пришлось заплатить выкуп за свою жену. Оказалось, что она – проститутка, и для того, чтобы не пострадала репутация моей семьи, вам придется пожертвовать своими родными и близкими…»

Иден почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Теперь я понимаю, что произошло этой ночью, – глухо произнесла она. – Ты решил получить то, за что заплатил, не так ли?

Пирс отвернулся. Его лицо исказилось от боли и стыда.

– Этой ночью я был не в себе. Рядом с тобой в постели лежал совершенно незнакомый мне мужчина… Мне кажется, что я вообще не заходил в спальню, – сказал он.

– Пирс, я никогда не занималась проституцией. Да, я жила в заведении мадам, и, если бы меня продали, мне пришлось бы стать наложницей, но ты же знаешь, что я была девственницей.

– Девственница, обладающая потрясающими способностями.

Иден даже не вздрогнула.

– В жизни мне довелось повидать много такого, о чем не принято рассказывать в приличном обществе. – Она тяжело вздохнула.

Пройдя несколько шагов вперед, Пирс остановился. Он стоял спиной к Иден, уперев руки в бока, и молча разглядывал землю возле своих ног.

– Ты не должен был жениться на мне, – сказала Иден.

Выпрямив плечи, он повернулся к ней. У Иден защемило сердце, когда она увидела, с какой болью он смотрит на нее.

– Иден, давай не будем говорить об этом, – предложил Пирс. – Я сейчас совершенно сбит с толку, растерян, смущен и подавлен. Через неделю я вернусь, и мы с тобой обо всем поговорим.

Не дожидаясь ее ответа, он пошел в конюшню.

Иден вдруг поняла, что должна Пирсу обо всем рассказать, и пошла за ним.

– Лорд Уитби может узнать меня, – быстро произнесла она.

Пирс остановился и, повернувшись к ней, спросил:

– Уитби?

Она кивнула.

– В прошлый раз, когда он приезжал к тебе, он не узнал меня, но я его узнала.

Подбежав к Иден, Пирс схватил ее за руку. Он так стиснул ее ладонь, что его пальцы больно впились в кожу.

– Откуда он знает тебя? – спросил он.

В его глазах было что-то путающее – огонь обладания, гнев измены и – да! – страх открытия.

– Как-то раз мадам Индрени заставила меня играть на фортепьяно для мужчин, которых она пригласила к себе на званый вечер. Это был закрытый аукцион. Она собиралась продать пять девушек.

– И ты запомнила Уитби?

Иден кивнула.

– У него на голове есть огромное родимое пятно. Вот из-за этого пятна я его и запомнила. В тот вечер он был изрядно пьян и устроил скандал, – продолжила Иден, решив, что Пирсу лучше не знать, что этот скандал Уитби устроил из-за нее. – Я думаю, что он меня не запомнил.

Помолчав немного, Пирс спросил:

– Иден, скажи, кроме него, тебя еще кто-нибудь может узнать?

– Может быть, один-два человека… но они живут в Лондоне. Здесь меня точно никто не знает. Мадам Индрени давно решила продать меня султану. Если бы не война и политические интриги в Курдюфане, то меня продали бы ему еще несколько лет тому назад. Мадам время от времени заставляла меня играть для ее гостей. Я думаю, что если бы кто-нибудь из них согласился заплатить ту цену, которую она за меня назначила, то она продала бы меня.

– И ты так спокойно говоришь об этом? Ведь тебя хотели продать, как племенную кобылу! Неужели ты считала, что это абсолютно нормально, неужели тебя устраивала такая жизнь?

Этот же вопрос ей когда-то задавала Мэри Уестчестер.

– Пирс, в заведении мадам Индрени мне жилось гораздо лучше, чем там, откуда эта женщина вытащила меня. Да, я считала, что мне просто несказанно повезло, – спокойным, ровным голосом заявила Иден. – Однако я не знала, что такое любовь… До тех пор, пока не встретила тебя, – и это перевернуло всю мою жизнь.

– Нет, ты по сей день не имеешь понятия о том, что такое любовь, – сказал он, грустно усмехнувшись. – Иден, любовь – это не только влечение плоти. Она предполагает честность, искренность и порядочность в отношениях. Любить – это значит понимать, что твои поступки могут повлиять на другого человека.

– Когда ты сказал, что любишь меня, то вкладывал в эти слова именно такой смысл?

– Конечно, – признался Пирс.

– Тогда я буду молиться, чтобы ты снова смог полюбить меня. Однако я прошу тебя не продавать Короля Корнуолла. Я думаю, что можно найти другой способ, как спасти положение.

Они стояли всего в нескольких шагах друг от друга, но им казалось, что их разделяет огромная пропасть.

Его глаза стали холодными как лед.

– Иден, жизнь научила меня одной мудрости – ошибки прошлого исправить невозможно. Все изменилось, и наши отношения тоже.

– И что же теперь будет?

– Я не знаю, – ответил Пирс.

Он повернулся и, даже не посмотрев на нее, пошел на конюшню.

Испуганная и растерянная, Иден даже не пыталась его остановить. Она понимала, что Пирс не должен продавать Короля Корнуолла. Если это случится, то он никогда не простит ее.

Утром леди Пенхоллоу сказала, что дождя не будет. Как выяснилось, она ошиблась. Дождь все-таки пошел – мелкий и противный. Однако Иден не обращала внимания на капризы погоды. Ее вдруг озарило. Она поняла, что теперь только вдова Хаскелл сможет ей помочь.

Она не стала возвращаться в дом за шалью и отправилась прямо в Хобблс Муе. Она часто совершала пешие прогулки, и ее ноги привыкли к быстрой ходьбе. До деревни Иден дошла менее чем за пятнадцать минут.

Она решила не идти через Хобблс Муе, а обойти деревню стороной, чтобы никто ее не увидел. Ей не хотелось, чтобы ее расспрашивали о том, почему она, графиня Пенхоллоу, гуляет одна, да еще и в мокром платье. Ей нужно было действовать быстро. Иден понимала, что должна вернуться домой до отъезда Пирса.

Когда она дошла до хижины, в которой жила вдова Хаскелл, то успела промокнуть до нитки. Маленькая хижина вдовы стояла на дальнем конце пастбища в окружении старых ив, которые охраняли тропинку, ведущую к болотам. На окне хижины горела свеча, а из трубы, которую защищали от дождя нависшие над крышей ветви деревьев, клубился дымок. Иден почувствовала запах горящего в печи торфа.

Она бежала через пастбище, высокая трава и колючий чертополох цеплялись за подол ее платья. Земля была мокрой и скользкой. Ее туфли из тонкой лайковой кожи были безнадежно испорчены. Прическа распалась, и ее влажные растрепанные волосы, закрывая спину, свисали до самой талии. Иден понимала, что выглядит ужасно, но ей было совершенно все равно.

Она подбежала к хижине и, подняв руку, собралась постучать в дверь. Однако дверь открылась сама. На пороге стояла вдова Хаскелл и смотрела на нее темными светящимися глазами. Ее седые волосы были распущены и свисали с плеч.

– Я ждала тебя, – коротко сказала она. – Проходи в дом.

Иден вошла в пропахшую дымом хижину. Дверь была такой низкой, что ей даже пришлось пригнуться.

Тяжело опираясь на свою трость, вдова, прихрамывая, подошла к креслу-качалке, стоявшему возле почерневшей от копоти печи. Иден же осталась стоять возле двери.

Откинув рукой прилипшие к лицу волосы, она принялась осматривать хижину вдовы. Все стены от пола до потолка были увешаны деревянными полками, на которых стояли коробки и маленькие баночки с травами, а также хранились самые разнообразные вещи. В одной из банок Иден увидела куриные лапы, которые плавали в растительном масле. Другая банка до краев была наполнена птичьими клювами. Содержимое остальных банок она уже не стала рассматривать.

В хижине пахло горящим торфом и табаком. К этим запахам примешивался запах какого-то пряного блюда, варившегося в черном котелке, который стоял на печи. Взяв курительную трубку, вдова набила ее табаком и зажгла. В этот момент Иден заметила, что на спинке кресла-качалки сидит молоденький петушок. Судя по всему, он чувствовал себя здесь как дома.

– Вы держите у себя эту птицу? – спросила Иден.

– Да, это мой Красавчик, – ответила вдова и улыбнулась Иден, обнажив свои редкие зубы. – Поздоровайся с графиней, Красавчик.

Однако птица, вместо того чтобы подать голос, слегка повернула в сторону голову, как это всегда делают куры, и внимательно посмотрела на Иден.

– Садитесь, графиня, – предложила вдова Хаскелл, указав Иден на стул, стоявший напротив ее кресла.

Иден не села. Она решила сразу перейти к делу и задала вопрос, который мучил ее всю дорогу от Пенхоллоу Холла до Хобблс Муе.

– Почему он бросает меня? – спросила она.

Вдова Хаскелл смотрела на нее, попыхивая трубкой, а затем после довольно продолжительной паузы сказала:

– Ты пришла ко мне потому, что лорд Пенхоллоу уезжает от тебя.

– Скажите, он любит меня?

– Он полюбил тебя в ту самую минуту, когда впервые увидел тебя.

– А сейчас он любит меня? – спросила Иден, боясь услышать ответ на свой вопрос. – Почему из-за меня он должен продавать Короля Корнуолла?

– Леди Пенхоллоу, – наклонившись вперед, произнесла вдова Хаскелл, – я не колдунья и не волшебница. Для того чтобы узнать ответ на этот вопрос, вы должны задать его своему мужу.

– Я не могу этого сделать, – призналась Иден. – Он уезжает в Лондон. Он считает, что я предала его, и я боюсь, что он хочет бросить меня. Прошу вас, сделайте так, чтобы между нами все было по-прежнему, чтобы он, как и раньше, любил и уважал меня.

– В жизни нет ничего постоянного. Все меняется, миледи. И окружающий нас мир меняется каждый день и каждый час.

– Однако это не касается любви, – ответила Иден. – Любовь всегда должна оставаться неизменной.

– Любовь, как и все остальное, тоже подвержена переменам, – сказала вдова, снова сев в свое кресло. Оно начало качаться, и Красавчик захлопал крыльями, пытаясь сохранить равновесие. – Да, любви нужны перемены больше, чем чему-либо другому. Иначе она зачахнет и умрет.

– Я не та, за кого все здесь принимают меня, – призналась Иден, устало опустившись на грязный каменный пол у ног вдовы. – Мне кажется, что после того, что я сделала, мне не удастся вернуть его любовь.

– Ты обманула его?

Иден кивнула.

– Да, я боялась рассказать ему правду. Я совершила огромную ошибку, потому что не осмелилась довериться ему. – Она прикоснулась к подолу старого выцветшего платья вдовы. – Пожалуйста, помогите мне.

– И что же я, по-твоему, должна сделать?

– Я не знаю, но все говорят, что это вы сделали так, что я оказалась здесь. И если вы знали, что я – обманщица и притворщица, то вы должны были открыть это лорду Пенхоллоу. Однако вы не сделали этого.

– Почему ты думаешь, что мне было известно об этом? – прищурившись, спросила вдова.

– Я почувствовала это еще тогда, когда увидела вас во дворе конюшни.

– Ты оказалась в наших краях не по моей воле, дитя мое, – положив свою руку на руку Иден, заявила вдова. – Ты сама выбрала свою судьбу и появилась здесь по собственной воле. И ты могла бы рассказать ему правду в любой день и час.

– Но тогда бы он ни за что не женился на мне. А сейчас он не хочет видеть меня. Он может расторгнуть наш брак. – Иден, схватив вдову за руку, воскликнула: – Прошу вас, вы должны мне помочь!

Вдова вытащила трубку изо рта.

– Это будет тяжелый урок, графиня, но я вряд ли смогу помочь, хотя люблю вас всем сердцем, – сказала она.

Иден поднялась на ноги.

– Но почему? – спросила она.

– Это не в моих силах, – тихо произнесла вдова и сочувственно вздохнула. – Даже если бы я занималась колдовством, то все равно не смогла бы ничего сделать. Есть только один способ спасти ваш брак – вы должны бороться за него.

– Но что будет с Королем Корнуолла? Если Пирс лишится этого коня, он никогда не сможет меня простить.

– Значит, вы должны сделать так, чтобы коня не продали.

– Разве такое возможно? У меня ведь нет денег. У меня вообще ничего нет, кроме одежды, а Пирс уже потратил все свои деньги, помогая жителям Хобблс Муе и шахтерам. Я сказала, что могу вернуться в Лондон, к мадам Индрени, но, услышав это, он пришел в ярость и запретил мне даже думать об этом.

– Семейная жизнь – это каждодневный труд, кропотливый и нелегкий. Брак никогда не будет крепким, если другие люди постоянно будут помогать вам справляться с вашими проблемами и трудностями. Вы сами должны их решать!

– А что, если он больше не хочет меня?

Взяв на руки Красавчика, вдова Хаскелл принялась гладить петушка.

– Тогда вы уже ничего не сможете сделать, ведь брак – это союз двух душ. Если один человек просит отпустить его, то второму уже не на что надеяться.

– Мой брак обречен, – прошептала Иден. Эта мудрая женщина была ее последней надеждой, а она, вместо того чтобы дать дельный совет, изрекает какие-то общеизвестные истины. – Яне смогу сохранить его. Неужели вы не слышите меня? Мой брак разрушен!

Закрыв глаза, вдова качалась в кресле. Над ее головой поднималось кольцо дыма.

– Да будет так, как ты сказала, – провозгласила она.

Иден в ужасе прижала ладонь ко рту. Что она наделала! Неужели она сама навлекла на себя проклятие?

– А теперь уходи, – тяжело вздохнув, велела вдова. – Я устала и хочу остаться одна.

С этими словами она опустила голову на грудь. Трубку она по-прежнему крепко сжимала зубами. Через минуту Иден услышала тихое похрапывание.

Обезумевшая от горя и отчаяния, Иден шатающейся походкой вышла из хижины. Мелкий докучливый дождик превратился в ливень.

Домой.Она понимала, что ей придется вернуться домой, потому что идти ей больше некуда.

Когда Иден шла через пастбище, ее кто-то окликнул. Это был кучер Лидс. Он прятался от дождя под деревьями. Рядом с ним стояла двуколка, в которую был запряжен пони.

– Миледи, меня послал лорд Пенхоллоу, – сообщил кучер. – Он сказал, чтобы я привез вас домой.

– Он послал вас за мной? – спросила Иден, и ее сердце затрепетало от радости. – Значит, он не поедет в Лондон?

– Нет, миледи, он собирается в дорогу, а может быть, уже и уехал, – печально произнес Лидс.

Иден стояла под дождем, не в силах сдвинуться с места.

– Миледи, поедемте скорее домой. Вы промокли и, наверное, замерзли.

– Нет, Лидс, мне не холодно, – ответила она и села в двуколку.

Леди Пенхоллоу, прогноз которой оказался неверным, стояла возле парадной двери и смотрела, как идет дождь.

Ее сын выехал из конюшни.

Боясь, что конь может испугаться зонта, она накинула на голову шаль и вышла из дома. К ней сразу же подбежал обеспокоенный Роулинз.

– Я пойду одна, – заявила она дворецкому, и тот отступил в сторону.

Спустившись по парадной лестнице, леди Пенхоллоу встала прямо посреди подъездной аллеи, загородив сыну дорогу. Натянув поводья, Пирс остановил коня.

– Что происходит между тобой и Иден? – крикнула она и схватилась рукой за повод, стараясь удержать его.

– Ничего.

– Нет, – покачав головой, сказала леди Пенхоллоу. – Что-то все-таки случилось, и ты решил убежать от своих проблем.

– Что ты имеешь в виду? – раздраженно воскликнул Пирс.

– Для того чтобы продать Короля Корнуолла, тебе не нужно ехать в Лондон. Я знаю, что ты ненавидишь этот город и ездишь туда только в случае крайней необходимости.

– Мне нужно поговорить с Уитби.

– Ерунда. Ты можешь написать ему письмо. Кроме того, в такую ужасную погоду лучше не отправляться в дорогу. Ты решил сбежать, Пирс. Ты поступаешь так же, как когда-то поступил твой отец.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– О-о-о! – раздраженно фыркнула она. – Когда у твоего отца случались неприятности, он всегда уезжал в Лондон, чтобы там переждать неблагоприятный момент. От чего убегаешь ты?

– Я вернусь домой через неделю, – сказал Пирс, недовольно поморщившись.

С его шляпы, поля которой были оторочены бобровым мехом, струилась дождевая вода.

– И что будет потом?

– Потом жизнь опять войдет в нормальное русло.

Она понимала, что сын лжет ей. Материнское сердце трудно обмануть, оно всегда чувствует такие вещи.

– Пирс, я не знала, что два человека могут так сильно и беззаветно любить друг друга, пока не увидела вас с Иден, – сказала леди Пенхоллоу. – Наблюдая за вами эти последние несколько недель, я осознала, чего я в своей жизни была лишена. Не будь глупцом и не повторяй моих ошибок. Не отказывайся от своего счастья.

Он смотрел на нее горящими глазами, стиснув от злости зубы. Господи, как же он похож на нее! Она могла даже сказать, о чем он сейчас думает.

– Я вернусь через неделю, – сердито бросил он матери, и она отпустила поводья.

– В таком случае счастливого пути, сын мой. Однако прошу тебя, подумай над тем, что я тебе сказала. Понимаешь, если любовь не ценят, то она может умереть. Помни об этом.

Она думала, что Пирс уедет, так ничего ей и не ответив. Но в последний момент он наклонился и поцеловал ее в щеку, а потом, пришпорив коня, умчался прочь.

Глядя ему вслед, леди Пенхоллоу гладила щеку, которой он коснулся губами. Где-то в глубине души она понимала, что сыну сейчас очень плохо. Она еще никогда не видела его таким потерянным.

К ней подбежал Роулинз с зонтом в руке.

– Миледи, вам лучше вернуться в дом, – сказал он.

Рассеянно кивнув, миссис Пенхоллоу встала под зонт, и они направились к дому.

– Может быть, я лезу не в свое дело, миледи, – осторожно произнес дворецкий, стряхнув воду с зонта, – но прошу вас, скажите, зачем его светлость продает своего коня? Неужели в Пенхоллоу Холле случилось какое-то несчастье? Я хочу сказать, что мы все считаем Короля Корнуолла чем-то вроде нашего талисмана.

– Я не знаю, почему Пирс принял такое решение, – искренне призналась леди Пенхоллоу, передав дворецкому свою мокрую шаль. – Пожалуйста, дай мне знать, когда вернется моя невестка.

Она отправилась на поиски Бетси. Однако разговор с этой вездесущей и чрезмерно любопытной девицей ничего не дал. Горничная не смогла сообщить ей ничего нового о тех странных посетителях, которые приезжали в Пенхоллоу Холл. Бетси знала о них не больше, чем остальные обитатели дома. Услышав стук колес возле центрального крыльца, леди Пенхоллоу выглянула в окно. Она увидела, как промокшая до нитки Иден выходит из двуколки.