Текст книги "Когда мечты сбываются"
Автор книги: Кэти Максвелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Виктория поняла, что проговорилась, и покраснела.
– Нам пора возвращаться, – сказала она, еще раз посмотрев на себя в зеркало. Было очевидно, что такой она себе нравилась. – Мама разозлится, увидев, что я изменила прическу. Ну и пусть. Мне моя прическа нравится.
Она направилась к двери, но потом вдруг остановилась.
– Я еще кое-что должна сказать вам, мисс Иден, – с серьезным видом произнесла Виктория. – Сегодня вечером мама и ее подруги хотят выставить вас в невыгодном свете перед лордом Пенхоллоу, чтобы он понял, что вы ему не пара.
– Виктория, меня не интересует лорд Пенхоллоу.
– Но ведь это неправда, мисс Иден. Он вас очень интересует, – ответила девушка. Несмотря на свой юный возраст, она была очень проницательной.
– Почему вы так думаете?
– Потому что вы во многом похожи на лорда Пенхоллоу. Вы такая же, как он. Его совершенно не заботит то, что о нем думают другие люди. Мама считает, что он весьма эксцентричный человек. – Виктория слегка пожала Иден руку и добавила: – Однако вам не стоит волноваться. Я не позволю им обидеть вас.
Она вышла из комнаты, и Иден последовала за ней.
Внизу миссис Виллис встретила их громким криком.
– Ну наконец-то! – воскликнула она. – Я уже начала волноваться, куда вы обе… Виктория, ты что, сделала другую прическу?
– Да. И мне она очень нравится, – радостно сообщила Виктория. Она больше не сутулилась, как раньше.
– Я не думаю, что… – начала миссис Виллис, однако ее прервал мистер Вайтекер.
– Мне очень нравится ваша новая прическа, мисс Виллис, – сказал он. – Я хотел бы просить вашего разрешения сопровождать вас к ужину.
– Да, конечно, – быстро ответила Виктория, не дав своей матери возможности возразить.
– Что ж, – сдержанно произнесла миссис Виллис, слегка ошеломленная такой демонстрацией независимости со стороны дочери, – не пора ли нам перейти в столовую?
Все случилось так, как и говорила Виктория. Ужин оказался для Иден настоящим испытанием. Ее посадили подальше от лорда Пенхоллоу, и не успела она сесть за стол, как миссис Виллис, наклонившись к ней, громко сказала:
– Суп нужно есть вот этой ложкой.
– Благодарю вас, – удивленно посмотрев на нее, пробормотала Иден.
Миссис Виллис одарила ее ледяной улыбкой.
– Я просто не знаю, помните вы это или нет.
– Да, я помню, как нужно есть, – спокойно ответила Иден.
– Как это замечательно с вашей стороны, – с наигранным участием произнесла миссис Виллис и, повернувшись к мистеру Вайтекеру, шепотом пояснила ему: – Она хотела взять не ту ложку.
Мистеру Вайтекеру, похоже, не было совершенно никакого дела до того, знает ли Иден правила этикета и умеет ли она вести себя за столом, и вскоре он завел с миссис Виллис оживленную беседу, так что хозяйка дома совершенно забыла об Иден.
Несколько раз Виктория и лорд Пенхоллоу предпринимали попытки втянуть Иден в общий разговор, однако либо леди Бейнс, либо леди Денбери, либо леди Пенхоллоу не давали ей даже рта раскрыть. По правде говоря, Иден и сказать-то особенно было нечего.
Даже без помощи миссис Виллис она чувствовала себя за этим столом совершенно лишней.
– Мисс Иден живет в Лондоне, – сказала Виктория.
– О-о! Ей еще что-то удалось вспомнить. – Лорд Бейнс, язвительно усмехнувшись, наколол на вилку кусок рыбы.
Иден посмотрела на лорда Пенхоллоу. Казалось, что он был настолько увлечен едой, что пропустил мимо ушей новость о том, что Иден родом из Лондона.
– Амнезия именно так и протекает, – вставил доктор Харгрейв. Он хотел что-то еще рассказать об этой болезни, но его прервала леди Денбери.
– Слышали ли вы о том, что лорд и леди Вейлен во вторник уезжают в Лондон? – спросила она. – Леди Вейлен будет помогать, так сказать, морально и материально своей племяннице, которая в этом году впервые выезжает в свет. Она уже достала для племянницы ваучер [9]9
Ваучер – членский билет клуба Олмека, который можно было купить только с разрешения патронесс (так называли знатных и влиятельных женщин из высшего общества, входивших в состав комитета, который управлял этим клубом).
[Закрыть]в клуб Олмека [10]10
Клуб Олмека – привилегированный лондонский клуб для высшей знати (основан в 1765 г. Уильямом Олмеком Макколлом), членами которого могли быть не только мужчины, но и женщины.
[Закрыть].
– Этой девочке несказанно повезло! – воскликнула миссис Виллис, посмотрев на Иден. – Скажите, мисс Иден, вы когда-нибудь были в клубе Олмека? Вам удалось стать членом этого клуба?
Иден открыла рот, собираясь ответить, но вместо нее это сделал лорд Пенхоллоу.
– Такую высокую честь клуб Олмека оказывает далеко не всем, миссис Виллис, – громко произнес он. – Мне, например, отказали в ваучере, да и моему отцу, кстати, тоже.
Леди Пенхоллоу недовольно поморщилась, и Иден стало искренне жаль эту женщину, чьи планы снова нарушились из-за нее. Тем временем миссис Виллис сменила тему разговора, решив обсудить что-нибудь такое, что не может оскорбить чувства ни одного из ее гостей, то есть о погоде.
Иден посмотрела на лорда Пенхоллоу. Даже при мягком свете свечей его лицо казалось мужественным и суровым. Он был красив, невероятно красив, но кроме красоты в его лице было еще и некое благородство. Он не боялся говорить то, что думает, и мог смело отстаивать свои убеждения. Такой мужчина достоин восхищения. А еще уважения и любви.
Такому мужчине лондонская проститутка не пара. Он сможет завоевать сердце любой, даже самой знатной, богатой и красивой, женщины из высшего общества. Теперь Иден это ясно понимала. Миссис Виллис и ее милые друзья из кожи вон лезли, стараясь доказать ей, что она недостойна лорда Пенхоллоу, но она и сама это осознала, как и то, насколько он выше и благороднее всех этих людей.
Их взгляды встретились в мерцающем свете свечей, и Иден вдруг показалось, что в комнате нет никого, кроме них двоих. И… она поняла, что, если этот мужчина ей действительно небезразличен, если она питает к нему какие-то теплые чувства, то нужно как можно быстрее исчезнуть из его жизни.
Звон фарфоровой посуды вывел Иден из задумчивости. Она увидела, что горничная начала убирать со стола. Миссис Виллис поднялась со своего места. Все джентльмены тоже встали.
– Я думаю, пришло время оставить наших мужчин одних. Пусть они выпьют портвейна и побеседуют, – сказала она. – Дамы, прошу проследовать за мной в гостиную.
Иден хотела встать, но в этот момент раздался голос лорда Пенхоллоу.
– Лично я могу отказаться от портвейна и бренди и готов присоединиться к дамам, – заявил он. – Джентльмены, что вы скажете на это? Кто-нибудь из вас составит мне компанию?
– Нет, я останусь и выпью портвейна, – недовольно поморщившись, сказал мистер Виллис.
– Но мы можем выпить в гостиной, вместе с дамами, – возразил лорд Пенхоллоу.
– Я тоже могу обойтись без портвейна, – поддержал лорда Пенхоллоу мистер Вайтекер. – Мне больше нравится общество прекрасных дам, – добавил он, посмотрев на Викторию. Лицо девушки моментально покрылось прелестным румянцем.
– Но это против правил этикета! – воскликнул мистер Виллис, не скрывая своего раздражения.
– Ерунда, – сказал лорд Пенхоллоу. – Мы – старые друзья, и это дает нам право отступить от правил этикета и немного расслабиться, не так ли?
Мистер Вайтекер и, что немало удивило Иден, доктор Харгрейв согласились с ним, и, несмотря на протесты мистера Виллиса, мужчины проследовали за дамами в гостиную.
– Мне кажется, что миссис Виллис и ее друзья ведут себя с вами весьма грубо и неучтиво, – поравнявшись с Иден, сказал лорд Пенхоллоу. – Если хотите, я могу извиниться перед хозяевами и мы прямо сейчас уедем домой.
– Что? – воскликнула Иден, изображая негодование. – Вы понимаете, что если я не останусь до конца вечера, то тем самым признаю свое поражение? Нет, я никуда не уеду.
Он засмеялся.
– У вас так горели глаза, когда вы произносили эти слова!
Иден покачала головой.
– По правде говоря, они ведут себя довольно приветливо, – сказала девушка. Эти леди и джентльмены, по ее мнению, обращались с ней гораздо лучше, чем она того заслуживала.
Помолчав немного, Пирс заметил:
– Вы в этом не виноваты. Их грубое обращение с вами объясняется тем, что они злятся на меня. Виллисы хотят, чтобы я сделал предложение их дочери. Однако я не давал им никакого обещания.
– Я знаю.
– Знаете? У меня не было сомнений, что моя мать непременно скажет вам о том, что я уже сделал предложение мисс Виллис.
Иден улыбнулась.
– Ваша матушка уверена, что Виктория – самая подходящая для вас партия. Однако именно Виктория сказала мне, что вы не делали ей официального предложения. Она считает, что вы слишком старый и поэтому не годитесь ей в мужья.
Лорд Пенхоллоу был так удивлен, что застыл на месте с поднятой ногой, так и не успев шагнуть вперед.
– Старый? – переспросил он.
Засмеявшись, Иден вошла в гостиную и увидела мистера Виллиса, который по-прежнему ворчал из-за того, что ему помешали выпить портвейна. Его супруга стояла возле фортепьяно и хлопала в ладоши, стараясь привлечь внимание гостей.
– Сегодня вечером моя дочь Виктория будет развлекать нас игрой на фортепьяно, – объявила она и, посмотрев на лорда Пенхоллоу, добавила: – Она получила отличное музыкальное образование.
Он кивнул, украдкой бросив на Иден взгляд, полный досады и раздражения. Иден прикрыла ладонью рот, чтобы никто не увидел ее улыбки.
Виктория играла вполне сносно, к тому же у нее был довольно милый голосок. Иден заметила, что лорд Пенхоллоу все время отбивал ногой такт, и почувствовала, что в ней проснулась ревность. «Если ему понравилось, как играет Виктория, то он будет просто в восторге, когда услышит мою игру», – подумала Иден и посмотрела на мистера Вайтекера. Этот молодой джентльмен не сводил с Виктории восхищенных глаз.
Когда прозвучал последний аккорд, а за ним и громкие аплодисменты слушателей, миссис Виллис встала и, посмотрев на Иден, спросила:
– Скажите, мисс Иден, есть ли у вас какие-либо таланты, которые вы могли бы нам продемонстрировать?
Иден хотела сказать, что она тоже играет на фортепьяно, но передумала и промолчала.
Это был звездный час Виктории. Ее шанс блеснуть перед мистером Вайтекером, заставить родителей гордиться ею и доказать самой себе, что она достойна любви и уважения. А она, Иден, – обманщица и самозванка.
А потому Иден улыбнулась и сказала:
– К сожалению, миссис Виллис, у меня нет никаких талантов. – И добавила: – Виктория, вы играли просто прелестно.
За ней свое восхищение выразил мистер Вайтекер, и Виктория буквально вся засветилась от радости.
Когда Иден призналась в том, что не умеет ни петь, ни играть на музыкальных инструментах, миссис Виллис была просто на седьмом небе от счастья. В ее глазах появился злорадный блеск, и она уже готова была торжествовать победу, однако лорд Пенхоллоу помешал ей в полной мере насладиться своим триумфом. Он сказал, что время уже позднее и им нужно возвращаться домой.
Иден показалось, что более приятных слов ей еще никогда не доводилось слышать.
В экипаже всю обратную дорогу леди Пенхоллоу восхищалась Викторией, ее великолепным воспитанием, ее музыкальными талантами и особенно тем, что она происходит из знатной и благородной семьи.
– Мне необыкновенно повезло, что у меня есть такие друзья, как Виллисы, лорд и леди Бейнс, а также лорд и леди Денбери, – тараторила она. – Они мои самые близкие, самые лучшие друзья.
Иден и лорд Пенхоллоу хранили молчание. В темноте его колено ни разу не коснулось ноги Иден, и это ее несколько огорчило.
Начало этого дня было для нее радужным и светлым. Она позволила себе поверить в то, что ее сумасбродные, дикие, несбыточные мечты могут осуществиться. И вот сейчас, когда день уже близится к концу, все ее мечты развеялись, как утренний туман.
Словно мифический Икар, который, поверив в то, что он сможет взлететь к солнцу, поплатился за это своей жизнью, Иден вдруг испугалась того, что может произойти с ней, если она немедленно не уедет из Пенхоллоу Холла. Она никогда не станет женой лорда Пенхоллоу, если не расскажет ему всей правды о себе. И когда он узнает о ее притворстве и обмане, она просто не сможет смотреть ему в глаза. А ведь в ее душе уже зародилось сильное и светлое чувство.
Увидев, что экипаж въехал на подъездную дорожку, ведущую к Пенхоллоу Холлу, Иден облегченно вздохнула. Поднявшись по центральной лестнице к парадной двери, она пожелала лорду и леди Пенхоллоу спокойной ночи и поспешила удалиться к себе в комнату.
Однако лорд Пенхоллоу окликнул ее, и ей пришлось остановиться.
– Да, милорд? – ответила Иден. Стоя к нему спиной, она прислушивалась к звуку его шагов и чувствовала, как он приближается к ней.
– Я хотел бы извиниться перед вами за свою мать и ее друзей. Сегодня вечером они вели себя с вами крайне неучтиво, – сказал он.
– Вы сегодня уже второй раз извиняетесь передо мной, милорд. Должна заметить, что вам не за что извиняться. Я все понимаю. Их поведение продиктовано исключительно заботой о вас. – Говоря это, Иден удивлялась тому, как сжалось ее горло и с каким трудом она произносит каждое слово.
– Иден, – произнес он и замолчал.
То, что он назвал ее просто по имени, не добавив формальное мисс, привело ее в смятение. Она не знала, что ей теперь делать и как поступить. Она запросто могла бы задуть свечу, которую держала в руке, и в наступившей темноте броситься к нему, умоляя его о том, чтобы он взял ее прямо здесь и сейчас.
Допустим, она предложит ему себя. А что будет потом?
Отвернется ли он от нее с презрением или овладеет ею, не зная о том, как невероятно, запредельно дорого стоит ее девственность?
– Сегодня был чудесный вечер, – прошептала она и убежала, не дожидаясь ответа.
К несчастью, Бетси сидела в комнате Иден, ожидая ее возвращения.
– Ах, мисс Иден, лорд Пенхоллоу заметил, как великолепно вы сегодня выглядите? Он вам сказал что-нибудь? – набросилась она на Иден с расспросами.
– Я не знаю.
– Конечно, заметил, – продолжала щебетать Бетси так, словно не слышала, что ей ответила Иден. Она повесила в шкаф платье, расшитое жемчугом. – Он просто голову потерял от восхищения. Вы сразили его наповал. Это вам каждый скажет.
Надев огромную, похожую на балахон ночную рубашку, Иден села на кровать. Почувствовав, что у нее начинает болеть голова, она потерла пальцами виски. Ей сейчас нужно было принять важное решение, подумать о том, как жить дальше, и поэтому тратить время на пустую болтовню не хотелось.
– Что за чушь! Он не может влюбиться в меня, – сказала она.
Удивленно уставившись на нее, Бетси попятилась.
– Еще как может! – воскликнула горничная. – Он уже вас любит. Так вдова Хаскелл сказала.
– О-о! – простонала Иден, воздев глаза к небу. – Бетси, это всего лишь глупые суеверия.
– Так значит, вы не верите вдове? – спросила горничная, возмущенно сдвинув брови. – Вся деревня верит, а вы не верите!
– Да, не верю. Потому что понимаю, что это невозможно. Бетси, мы с ним совершенно разные. Он – человек из высшего общества, а я – никто. Он – необыкновенный мужчина, благородный, храбрый, великодушный и… – произнесла Иден, а про себя добавила: – И такой мужчина должен жениться на женщине благородного происхождения, а не на куртизанке.
Бетси буквально трясло от злости.
– Вы должны верить! – закричала она. – Пусть где-то глубоко в душе, но верить. Когда вы рядом с ним, то вокруг вас все так и дышит любовью. Воздух просто дрожит от напряжения, как перед началом грозы.
– В этом нет ничего магического или сверхъестественного, – призналась Иден. – Это обыкновенное плотское желание.
– Это любовь.
«Такой мужчина, как он, никогда не сможет полюбить такую женщину, как я», – подумала Иден и, встав с кровати, сказала:
– Бетси, любви вообще не существует. Любовь – это миф, выдумка, красивая сказка.
Посмотрев на нее, Бетси сжала руки в кулаки. Когда она заговорила, ее подбородок дрожал от едва сдерживаемого гнева.
– Вы просто не хотите поверить в это, вот и все! А если вы не верите, то это никогда не произойдет! – воскликнула горничная и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
Иден снова села на кровать. Почему она затеяла этот бессмысленный спор с горничной? Ей нужно было просто терпеливо слушать вздор, который та несла, и послушно кивать в ответ.
И все-таки Иден осознавала, что Бетси внушила ей надежду, заставив поверить в мечту. В то, что невозможное возможно. А потом она убедилась в том, что чудес, увы, не бывает.
Завтра она пойдет к леди Пенхоллоу, отдаст ей одно из своих платьев и попросит дать ей денег на дорогу, чтобы она могла уехать как можно дальше от Корнуолла. Куда она уедет и чем она будет заниматься, не имеет значения. Главное сейчас – побыстрее уехать отсюда.
Приняв решение, Иден легла в постель и закрыла глаза. Ей нужно выспаться, ведь завтра предстоит дальняя дорога. Однако заснуть она не смогла.
Ей не удалось расслабиться. В ее голове крутился целый хоровод всяких мыслей и планов. Сначала она решила, что ей непременно нужно написать Мэри Уестчестер. Мэри обязательно поможет подруге. Однако Иден тут же отказалась от этой идеи, подумав, что Мэри и ее супруг могут пострадать из-за нее. Узнав о том, что молодые люди причастны к побегу Иден, мадам Индрени непременно отомстит им.
Понимая, что не сможет заснуть, Иден встала с кровати и, взяв свечу, вышла из спальни. «Нужно пойти в библиотеку и найти какую-нибудь книгу, чтение поможет мне успокоиться, и я смогу заснуть», – подумала она.
Проходя мимо гостиной, она заглянула в открытую дверь и остановилась. Комната была залита лунным светом, струившимся сквозь огромное окно, и в этом ярком серебристом свете она увидела фортепьяно. Постояв немного в нерешительности, Иден все-таки вошла в гостиную и закрыла за собой дверь. Поставив на инструмент свечу, она с нежностью провела по гладкому палисандровому дереву.
Сев на скамью, стоявшую возле фортепьяно, она подняла крышку и положила руки на клавиши, сделанные из слоновой кости. Это был до боли знакомый и привычный жест. «Ничего ведь не случится, если сегодня вечером я позволю себе немного поиграть», – подумала Иден. Закрыв глаза, она представила лорда Пенхоллоу и его взгляд, полный радости и восхищения… В следующее мгновение ее пальцы забегали по клавишам.
Музыка, конечно, успокаивает больше, чем чтение книги. Посредством музыки она сможет облегчить свою душу, избавиться от всех тревог и печалей. Забыв о времени, Иден изливала свою грусть с помощью нот, которые она знала наизусть. Иден пела одну песню за другой, и так продолжалось до тех пор, пока она не почувствовала, что душевное волнение улеглось, а силы ее уже на исходе.
И только после этого она поняла, что в гостиной кроме нее есть кто-то еще.
Последний аккорд все еще звенел в воздухе, когда Иден, подняв голову, увидела лорда Пенхоллоу. Он стоял возле двери. На нем не было ни пиджака, ни жилета. Его шейный платок был развязан и висел поверх рубашки. На какое-то мгновение ей показалось, что это всего лишь видение, бесплотный призрак, который она вызвала силой своего желания. Их взгляды встретились.
Нет, это был не призрак, а живой человек из плоти и крови.
– Я, наверное, разбудила вас. Прошу прощения, – сделав над собой усилие, произнесла Иден.
– Я был в кабинете. Я не смог уснуть, – объяснил он и, помолчав немного, добавил: – Вы сказали нам сегодня, что не умеете играть.
Иден не ответила ему.
Тихо ступая по ковру, он подошел к ней.
– Вы не хотели привлекать к себе внимание. Вам хотелось, чтобы все смотрели только на Викторию Виллис, – сказал он.
Немного успокоившись, Иден почувствовала, что уже может говорить. Однако посмотреть ему в глаза она не осмелилась. Он был так потрясающе красив, что у нее просто дух захватывало.
– Думаю, что я поступила правильно, – ответила она.
Прикоснувшись пальцем к подбородку Иден, он заставил ее поднять голову.
– И вы не теряли память. Вы все отлично помните, не так ли? – спросил Пирс.
ГЛАВА 10
Иден не хотелось лгать ни ему, ни кому-либо другому. Однако рассказать ему всю правду она тоже не могла.
Лорд Пенхоллоу сел на скамью рядом с ней, прислонившись к инструменту.
– Играйте, – сказал он.
– Что вам сыграть?
– Что-нибудь. Мне все равно.
Она коснулась клавиш дрожащими пальцами. Он сидел рядом с ней, и она каждой клеточкой своего тела ощущала его присутствие. Его нога касалась ее ноги, его рука лежала на крышке, отделяющей клавиши от струн, а его лицо было напряженным и суровым.
Иден была так растеряна и потрясена, что не сразу смогла взять себя в руки. Ей казалось, что от чрезмерного волнения она забыла не только собственное имя, но и то, где она сейчас находится. Взяв ре-минорный аккорд и собрав всю свою волю в кулак, девушка начала играть. «Пусть это будет Моцарт», – решила она.
Музыка эта была специально написана для того, чтобы ее исполняли при свете луны. Пьеса была довольно сложной, с быстрой и резкой сменой темпа и настроения – от медленного, печально-задумчивого до стремительного, энергичного, иступленно-восторженного.
Она сейчас играла для него так, как еще ни для кого не играла. «Пусть музыка выразит то, что мы никогда не сможем, никогда не посмеем сказать друг другу», – думала Иден.
Лицо Пирса стало серьезным. Положив голову на руку, он слушал музыку. Свет свечи образовал круг, заключив в него их обоих.
Только почувствовав, как по щеке бежит горячая слеза, Иден поняла, что плачет. Она пыталась сдержать слезы, ее горло сжималось от боли. Это была боль сожаления.
Она продолжала играть, беря аккорд за аккордом. Ее пальцы стремительно бегали по клавишам. Еще одна слеза, сорвавшись с ее ресниц, упала прямо ей на руку как раз в тот момент, когда она взяла последний аккорд.
Звуки музыки дрожали в воздухе. Они оба молчали. Иден не осмеливалась посмотреть на него. Опустив голову, она смотрела на свои пальцы, которые на фоне нежно-кремовых клавиш казались мертвенно-бледными.
Он осторожно погладил пальцем ее щеку. Иден вздрогнула и, закрыв глаза, прижалась щекой к его руке. Ей хотелось, чтобы он обнял ее.
Теперь она не стыдилась своих слез, и они свободно струились по ее щекам. Она почувствовала на губах их соленый вкус, а потом ощутила его прикосновение. Он погладил пальцами ее губы и медленно наклонился к ней. Его губы почти касались ее губ, а в глазах застыл немой вопрос.
Иден еще ни разу не целовал мужчина. Женщины в заведении мадам Индрени никогда не целовались с клиентами. Поцелуй – это весьма интимный акт, выражающий глубокую личную привязанность и симпатию. Кто-то из знаменитых поэтов сказал, что, целуя мужчину, женщина отдает ему свою душу, и ее душа навсегда становится его собственностью. Мадам Индрени свято верила в это и веру эту передавала своим воспитанницам, запрещая им целовать клиентов.
Однако сейчас Иден страстно желала этой близости. У нее бешено колотилось сердце и кровь бурлила в жилах. Приоткрыв губы, она облизала их.
И ему не нужно было другого приглашения. Их губы встретились.
Она и не предполагала, что поцелуй будет таким нежным. Его губы были мягкими, как шелк. Целовать его для нее было так же естественно, как дышать, и она расслабилась, облегченно вздохнув.
Он обнял ее и прижал к себе. Ее руки все еще лежали на клавишах фортепьяно. Она подняла их и, стесняясь и робея, положила ему на плечи.
Он улыбнулся, не прерывая поцелуя, и еще крепче прижал ее к себе. Его поцелуй стал более глубоким и требовательным.
Все началось с того, что он просто хотел утешить ее, и это невинное и простодушное желание переросло в настоящую страсть. Ее груди прижимались к его сильной, мускулистой груди. Теперь, когда их тела разделяла только тонкая ткань ее ночной сорочки и его рубашки, она почувствовала, как отчаянно бьется его сердце. В ответ на это ее соски стали твердыми, как цветочные бутоны.
Он принялся ласкать языком ее нижнюю губу, и она охнула от удивления. Ей было щекотно. Потом он осторожно просунул свой язык в ее рот, и в этот момент Иден поняла, как нужно целоваться.
Это был очень интимный, сокровенный и… невероятно возбуждающий, волнующий и захватывающий акт.
Она целовала мужчину, вдыхая его аромат, ощущая тепло его тела, пытаясь удовлетворить свою жажду. До того как прийти в гостиную, он пил бренди. Она чувствовала вкус этого напитка на его губах. Он смешался с соленым привкусом ее слез. Несмотря на то что он побрился несколько часов тому назад, от его кожи все еще исходил пряный запах мыла для бритья.
Однако ей хотелось большего. Она еще сильнее прижалась к нему, обхватив его руками за шею.
Едва слышно усмехнувшись, он обнял ее за талию и, подняв со скамьи, усадил к себе на колени.
Иден смотрела прямо ему в лицо, обхватив ногами его бедра. Теперь она поцеловала его. Он показал ей, как это делается, и она наслаждалась поцелуем и тем неповторимым ощущением, которое возникает, когда мужчина прижимается к женщине всем своим телом. Коснувшись рукой его щеки, она почувствовала, как его бакенбарды колют ей пальцы. Он жадно впился губами в ее губы, наслаждаясь поцелуем, и она почувствовала, как движутся мускулы его лица. Все это вызвало у нее настоящий восторг.
От их порывистых, страстных движений ночная рубашка Иден задралась, оголив ее бедра. Прижавшись животом к его бриджам, сшитым из тонкой черной шерсти, она почувствовала, каким длинным и твердым стал его орган. Он упирался прямо в пояс бриджей. Внутри нее все просто ликовало от радости и гордости. Еще бы, ведь это она смогла вызвать в нем такое сильное желание. И, раздвинув бедра, она еще сильнее прижалась к нему, предлагая себя.
Он погладил рукой ее обнаженное бедро, а потом его рука скользнула под ее ночную рубашку. Их поцелуй становился все более глубоким, страстным и требовательным. Казалось, будто их дыхание соединилось в одно целое. Она потянула его рубашку. Ей хотелось раздеть его и раздеться самой, чтобы одежда не мешала им. Засунув руку за пояс его бриджей, она осторожно погладила пальцами твердую, гладкую головку его возбужденного органа.
Он схватил ее за руку, не давая ей продвинуться дальше. Отстранившись от нее, он уперся спиной в фортепьяно, пытаясь отдышаться.
Тряхнув головой, Иден откинула волосы за спину. У нее кружилась голова, шумело в ушах. Она вся дрожала от страсти и желания.
– Почему ты остановился? Я хочу ласкать тебя, чувствовать твое тело, – прошептала она.
Наклонившись, она хотела поцеловать его, но он покачал головой и схватил ее руками за запястья.
– Если мы сейчас не остановимся, то я уже никогда не смогу остановиться, – сказал он.
Иден потерлась своими грудями о его грудь. Ее соски моментально затвердели в ожидании его ласк.
– Тогда мы не должны останавливаться, – ответила она.
При свете свечи его глаза горели ярким огнем. Она ждала. Она чувствовала себя развратной, необузданной, невероятно сильной, уверенной в себе… а еще искренней и честной. Это было то, чему ее обучали. То, что она понимала.
Он вдруг встал и взял ее на руки. Она почувствовала, как его сильные руки обхватили ее плечи и ноги. Задув свечу, он вышел из гостиной и понес ее по коридору к ее спальне.
Иден обняла его за шею. Положив голову на его плечо, она вдыхала теплый аромат мужского тела и запах накрахмаленной рубашки. Завтра она уедет, но у нее в запасе есть еще целая ночь.
Толкнув дверь плечом, он вошел в ее комнату. Там было темно. Сквозь французские двери струился лунный свет, заливая кровать серебристым сиянием. За окном, в саду, плескалась вода в фонтане и громко стрекотали сверчки.
От волнения сердце Иден едва не выпрыгнуло из груди, когда он, быстро подойдя к кровати, положил ее на мягкие простыни. На матрасе все еще оставалась вмятина в том месте, где она лежала перед тем, как уйти в гостиную. Она протянула к нему руки.
Однако лорд Пенхоллоу не лег на кровать рядом с ней. Вместо этого он отошел в сторону, растворившись в темноте.
– Неужели ты не присоединишься ко мне? – опершись на локоть, спросила Иден.
– Нет.
Иден так опьянела от страсти и желания, что в голове у нее был сплошной туман. Она не понимала, что с ним происходит.
– Нет? – разочарованно произнесла она, встав на колени. – Но я думала, что… мы только что… – пробормотала она и осеклась на полуслове.
Она не могла произнести это вслух. Не могла описать словами то, чем они занимались в гостиной. О-о, она прекрасно знала, что это имеет множество разнообразных названий, однако ни одно из них не могло описать того, как бешено сейчас билось ее сердце, и того, какое страстное, безрассудное желание сжигало ее душу.
– Неужели ты не хочешь меня? – спросила она.
Горько усмехнувшись, он прошептал:
– Да я просто сгораю от желания. Я хочу сейчас только одного – войти в тебя и почувствовать, как твое лоно сжимает мою возбужденную плоть.
Его слова разожгли внутри нее такой пожар, что Иден застонала, мучаясь от неразделенного желания.
– Тогда иди ко мне, – позвала она его.
– Я не могу.
Рука Иден, словно плеть, упала на кровать, и она в отчаянии сжала пальцами простыню.
– Почему? – спросила она.
– Потому что мне нужно не только твое тело.
– Чего же ты еще хочешь?
– Я хочу, чтобы ты доверяла мне.
Доверяла. Иден села на кровать, поджав под себя ноги, а потом рукой отбросила волосы за спину.
– Что, если я не смогу довериться тебе? – спросила она.
– Тебе придется сделать это! – воскликнул он. – Потому что я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Ей казалось, что сердце замерло у нее в груди.
– А если то, чего ты добиваешься, окажется совсем не тем, чего ты ожидал? – спросила она.
– Иден, ты чиста и непорочна. Я никогда не поверю, что ты замешана в каком-нибудь преступлении.
– Непорочна? – переспросила она, не веря своим ушам. – Почему вы так думаете, милорд?
Она увидела, как в темноте блеснули его безупречно белые зубы. Он, судя по всему, улыбался.
– Моя милая, прелестная Иден, это видно по тому, как ты целуешься, – сказал он. – Я был первым мужчиной, которого ты поцеловала. Хотя должен заметить, что ты очень быстро учишься.
Он с такой уверенностью произнес эти слова, что Иден даже испугалась.
– Милорд, должна признаться, что я далеко не так невинна и чиста, как вы думаете…
– Нет, молчи. Мы все не без греха, не так ли? – вскрикнул он, едва сдерживая гнев.
Эта вспышка гнева привела Иден в изумление. Увидев, что он подошел к кровати, она отползла назад. Он схватил ее за руки, поднял, заставил встать на колени и впился губами в ее губы. Теперь он целовал ее совершенно по-другому. Этот поцелуй был грубым и страстным. Он был подобен раскаленному клейму, которым обычно хозяева метят принадлежащих им домашних животных.
Он разжал руки, и Иден в изнеможении опустилась на кровать.
Ее тело дрожало от страсти и неудовлетворенного желания.
Он стоял возле кровати, глядя на нее горящими глазами.
– Ты готова отдаться мне. Однако мне нужно не только твое тело, Иден. Я смогу овладеть тобой только в том случае, если ты всецело будешь принадлежать мне. Когда моим станет все – твое сердце, разум и… твоя душа, – сказал он и, повернувшись, вышел из комнаты.
Когда за Пирсом закрылась дверь, Иден еще долго не могла уснуть. Но вот наконец ее веки сомкнулись, и она поняла, что завтра не сможет уехать из этого дома.
