Текст книги "Золотое утро"
Автор книги: Кэрол Марш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
7
Кэти застегнула последнюю сумку, поставила ее рядом с кофром у двери. Оглянулась, чтобы удостовериться, что ничего не забыла, ловким движением стянула простыни с кровати и аккуратно сложила их в изголовье. До отхода парома оставалось еще два часа, которые нужно было чем-то занять. В доме было очень тихо, казалось, никого нет. "Дуглас, вероятно, в студии, – подумала она, – Грейс ушла наводить порядок в коттедже Барбары". Фиске – это она знала – с утра пораньше отправился к Нортропам. Кэти вновь удивилась тому необъяснимому разочарованию, которое испытала, когда не застала его за завтраком. Даже специально потянула время за кофе, надеясь, что он вот-вот войдет на кухню после утренней пробежки. Почему-то ей казалось, что их разговор на пляже остался неоконченным. Неосознанно потерев руку, вспомнила его большую уютную ладонь. Он тогда так посмотрел ей в глаза, словно хотел поцеловать. "Интересно, как этот мужчина целуется?" И тут же вздрогнула. Надо гнать от себя такие мысли. Фиске держится с ней сдержанно, холодно, она едва знакома с ним. И все-таки что-то есть в нем особенное, волнующее, притягивающее…
Подойдя к окну, Кэти посмотрела на бледно-желтые нарциссы и тут спохватилась – ведь еще в день приезда хотела их заснять! Схватила камеру и через две ступеньки сбежала вниз. Но, выйдя с веранды, остановилась и даже присела на лестнице, радуясь теплому солнцу и окружающей красоте. Не считая часов, проведенных в одиночестве на болоте, сейчас она впервые была предоставлена сама себе. Необычное ощущение радости переполняло ее.
Наверное, частично это чувство исходило из очарования сада, но в основном от того, что накануне они с Нельсоном все-таки нашли гнездо коршуна.
Оно было так надежно замаскировано в густых ветвях, что только Нельсон и мог бы его отыскать. Осторожно отогнув ветки, указал на него палкой и ушел. Оставшись одна, Кэти снимала гнездо с будущей мамашей, высиживающей яйца, до полудня, пока пленка не стала подходить к концу. "На этот раз, – Кэти улыбнулась при воспоминании, – и Фиске приехал вовремя".
Обеды в последние дни протекали не так натянуто, как в первый раз. Вероятно, потому, что Барбара уехала в город и увезла с собой все напряжение. Никаких разговоров о судьбе острова за столом не велось, и Кэти была благодарна хозяевам за это. Весь вчерашний вечер Дороти играла на пианино, а огненные блики от камина отражались на подобревшем лице Дугласа, с гордостью наблюдавшего за женой. Кэти все время чувствовала присутствие Фиске, сидящего в тени, сбоку от огня. Посмотрев в его сторону, увидела, что он внимательно изучает ее, хотя лицо его было бесстрастно. Их взгляды встретились, что-то внутри нее екнуло, будто она стояла на высоком утесе и смотрела вниз. Фиске откинулся на спинку кресла, и странное ощущение прошло.
Из-за угла дома, толкая перед собой тачку, вышла Дороти, одетая в старый свитер Дугласа. В руках – садовая тяпка.
– Давайте я помогу, – тихо предложила Кэти.
– О, моя дорогая! – Дороти выглядела не совсем довольной встречей со своей гостьей. – Я и не заметила вас.
– Вот, хотела поснимать нарциссы, но пригрелась на солнышке.
– Хороши, правда? – Дороти посмотрела на цветы. – Я должна была помочь Грейс убраться в доме Барбары, но не удержалась, чтобы не покопаться в саду.
Кэти взялась за ручку тачки:
– Позвольте мне все же помочь вам.
– Отлично! – Дороти с облегчением вздохнула. – Начнем с грядки. Ее надо прополоть.
Они откатили тачку в угол сада, Дороти вынула из нее старый коврик, положила его на землю и неуклюже опустилась на колени. Кэти последовала ее примеру и, подражая хозяйке, принялась вырывать прошлогодние стебли. У Уилкоксов никогда не было сада, и теперь она радовалась новому занятию.
– Вы любите заниматься садом? – спросила Кэти, подумав, что среди грядок Дороти смотрелась так же естественно, как и за роялем.
– Люблю. А разве у вашей матери нет сада или огорода?
– Нет. Мы живем в маленьком домике в центре Филадельфии. Мои родители профессора антропологии. Я и представить не могу, чтобы они когда-нибудь оторвались от своих книг и занялись чем-нибудь другим.
– Вы, должно быть, очень ими гордитесь?
– Да. – Она и в самом деле гордилась родителями, несмотря на постоянную нехватку денег и те моменты, когда они так погружались в свою работу, что забывали обо всем на свете, даже о детях.
– Странно, – отметила Дороти. – Мы знаем столько интересных людей, но не припомню, чтобы среди них встречались антропологи. Вот Нельсон – орнитолог, но я не думаю, что это одно и то же, не так ли?
Кэти засмеялась:
– Конечно, если вы не считаете, что изучение повадок человека и птиц сходные вещи.
Тачка быстро наполнялась сорняками.
– Вы единственный ребенок в семье? – мягко спросила Дороти.
– У меня есть брат, Тэд. Ему двадцать два года.
– Он тоже не пошел по стопам родителей?
– Не смог, даже если бы и захотел. Он инвалид.
– Извини меня, детка.
– Тэд передвигается только на костылях. – Кэти вздрогнула, словно солнце зашло за тучи и резко похолодало.
– Родителям и вам, должно быть, трудно видеть такое, – осторожно заметила Дороти.
– Он увлекается многими вещами, – поторопилась рассказать Кэти. – Прекрасно играет на скрипке, пишет стихи. И вообще оптимист. Сочиняет для меня фантастические истории со всякими приключениями.
– Вы с ним дружны?
– С самого рождения. Понимаете, у нас замечательные родители, но они так погружены в свою работу, что я с детства привыкла заботиться о нем. И, заболев, он в первую очередь потянулся ко мне.
– Должно быть, вам приходилось туго. – Дороти сочувственно посмотрела на нее.
Она говорила с такой заботой, что Кэти утратила над собой контроль и слезы наполнили ее глаза. Ей не хотелось, чтобы эта женщина жалела ее, но, прежде чем успела что-либо сказать, Дороти рассудительно заметила:
– Очевидно, судьба компенсировала ему то, чего в его жизни не хватает. Он талантлив, и это утешает.
– Тэд, правда, сочиняет замечательные истории. Я говорю это не из простого хвастовства, – призналась Кэти, улыбаясь. – У меня есть мечта – добиться, чтобы когда-нибудь его рассказы напечатали.
– У него есть компьютер? – поинтересовалась Дороти.
– Я думаю об этом, – поделилась девушка. – Как только получу деньги, куплю.
– Умница! – одобрила Дороти. – Парнишке повезло, что у него такая сестра. Вы так о нем заботитесь!
– Не всегда получается, – пожаловалась Кэти. – Я живу в Нью-Йорке, он – в Филадельфии.
– А почему вы переехали в Нью-Йорк?
Они уже перестали копаться в земле. Дороти прислонилась к низкой кирпичной стене, а Кэти устроилась на тачке.
– Я давно решила стать фотографом, но поняла, что приличные деньги можно зарабатывать только в Нью-Йорке. И посчитала, что, живя скромно, смогу сделать карьеру и помогать Тэду.
– О, моя дорогая, трудную вы выбрали для себя дорогу. Но я восхищаюсь вашим честолюбием.
– Да, я ужасно честолюбива. Люблю свое ремесло и хочу стать известным фотографом, чтобы самой выбирать работу, которая мне по душе. Правда ведь, что человек счастлив тогда, когда его работа и увлечение совпадают.
– Абсолютно точно! И вы, и я – обе мы счастливы: я со своей семьей и пианино, вы с фотографией, стремлением сделать карьеру и помочь брату.
Воткнув тяпку в землю, Дороти поднялась, опираясь на нее. Удовлетворенно посмотрела на проделанную работу.
– Сегодня мы хорошо поработали. Теперь вам надо приехать ближе к осени и полюбоваться на результаты.
– С удовольствием, – ответила Кэти, хотя не думала, что когда-нибудь вернется на Кинкайд.
Воспоминания о времени, проведенном с Дороти в саду, не оставляли ее всю обратную дорогу на материк. Когда она сошла с парома и добралась до своей машины, ей казалось, что три с половиной дня, проведенные на Кинкайде, похожи на волшебный сон. Впечатление было такое, будто она побывала где-то далеко-далеко и теперь вернулась обновленной, более сильной. И больше чем когда-либо настроенной на успех.
8
Фиске попросил водителя остановиться и выскочил из машины. В тишине Кинкайда он почти забыл, каким шумным и грязным был Нью-Йорк, и теперь размышлял, сможет ли снова привыкнуть к этому. Фиске вошел в вестибюль конторы на Уолл-стрит и в переполненном лифте поднялся на свой этаж.
В первый день ему предстояло переговорить со старшими партнерами, ознакомиться с положением основных клиентов, встретиться со всеми сотрудниками отделения. Погруженный в эти заботы, он был ошеломлен, обнаружив на столе телефонограмму с просьбой позвонить Брюсу Ашеру.
Позвонить или выбросить записку?
Приняв решение, быстро набрал номер.
– Спасибо, что позвонили, мистер Спенсер, – ответил рассудительный и вежливый голос. – Надеюсь, что в один из ближайших дней мы сможем с вами встретиться. Давно горю желанием побеседовать с вами.
Фиске не собирался встречаться с Брюсом Ашером.
– Откровенно говоря, я страшно занят, мистер Ашер, и не уверен, что в ближайшее время это получится.
– Зовите меня просто Брюс, – позволил собеседник. – Давайте посидим за стаканчиком виски. Мой клуб – "Метрополитен". Можно встретиться в конце дня.
Фиске повернулся в кресле и посмотрел на окна своего кабинета.
– Я действительно сильно занят, мистер Ашер. О чем вы хотите поговорить? Не могли бы мы обсудить это по телефону?
Голос Ашера стал жестким:
– Вероятно, вы уже слышали от владельцев собственности на Кинкайде, что "Ашер Дивелопмент" хочет приобрести часть острова. С вами я хотел бы поговорить о той земле, что принадлежит вашей семье.
– Кинкайд не продается, – отрезал Фиске.
– Не совсем так, мистер Спенсер. Некоторые из ваших соседей проявили большой интерес к нашему предложению. Надеюсь, и вы с пониманием отнесетесь к предложению в целом.
– Это маловероятно, – осторожно ответил Фиске и почувствовал, как у него напряглись плечи. – А что у вас за идея?
– О, мы с оптимизмом смотрим в будущее. Поверьте, проект хорошо проработан, в том числе и с экологической точки зрения. Со временем остров превратится в современную деревню на фоне первозданного ландшафта. Предполагается построить коттеджи, небольшой порт, пристань для яхт и катеров, проложить дороги, устроить теннисные корты. Будет маленький аэропорт для частных самолетов, возможно, площадка для гольфа, если удастся осушить болото…
Фиске ужаснулся. Ашер сумасшедший. Мало того, что этот тип уже столько сделал, – оказывается, у него есть готовый проект.
– И сколько же людей дали уже согласие? – спросил он напрямик.
– Видите ли, друг мой, я бы не хотел раскрывать карты, но могу сказать, что один ваш сосед, очень влиятельный человек, уже подписал. – Ашер усмехнулся.
Фиске замер. Вот черт! Кто мог пойти на такой шаг, не оповестив остальных?
– Подписал что? – постарался спросить как можно равнодушнее.
– Разрешение на проведение проектно-изыскательских работ, – с нескрываемым удовлетворением ответил предприниматель.
"Первым делом надо направить в Нью-Лондон юриста, чтобы тот просмотрел все дела по острову за последние годы", – подумал Фиске. А вслух спросил:
– И о каких же деньгах для землевладельцев идет речь?
– Сотни миллионов, – спокойно ответил Ашер.
– Я обдумаю ваше предложение, мистер Ашер.
– Я рад, что вы настроены позитивно, Фиске. Ничего, если я буду вас так называть?
"Ах, осел ты этакий, – подумал Фиске. – Хочешь заманить всех по одному и в один прекрасный день превратить остров в бетонную игровую площадку".
Положив трубку, он уставился в окно. Между башнями небоскребов поблескивала нью-йоркская гавань. Глядя на воду, немного успокоился. Среди бумаг на столе лежало письмо от Нельсона Лауринга, старик тоже просил его позвонить, но только в шесть вечера Фиске смог вернуться к проблемам острова.
Весь день прошел в совещаниях и переговорах. Оказалось, дела в отделении обстоят гораздо хуже, чем ему поначалу показалось, – некоторые сотрудники вообще прекратили работу, в ожидании, когда за нее возьмется новый шеф. Словом, стало предельно ясно – придется потратить немало времени и сил, чтобы создать сплоченную команду.
Сняв трубку, Фиске набрал номер Лауринга на острове, посмотрел в окно на солнце, заходящее за дома, с тоской представил себе, как оно садится в океан на Кинкайде.
– Мой мальчик, спасибо, что позвонил! – обрадовался Нельсон звонку. – У меня к тебе дело.
Прикрыв рукой микрофон, Фиске тяжело вздохнул. Только этого ему не хватало, и так придется работать до глубокой ночи!
– Я не могу дозвониться до Кэти Уилкокс, – продолжил между тем старик. – Помоги мне, пожалуйста, с ней связаться.
Фиске обрадовался. Просьба Нельсона давала возможность под благовидным предлогом снова увидеть Кэти.
– С удовольствием помогу вам! – поспешил он заверить Лауринга.
– Скажи ей, что я нашел целую колонию белых коршунов. Думал, тут всего несколько семей, а обнаружил почти сотню птиц. Ты никогда не видел ничего подобного! Пусть приедет – это необходимо заснять. Передай ей от меня следующую записку…
Несмотря на усталость, Фиске почувствовал возбуждение. Мысленно представил болото, где старый орнитолог нашел колонию. Теперь ему не терпелось сообщить об этом Кэти.
– Хорошо. – Фиске открыл блокнот, приготовился писать. – Я готов, диктуй!
– Значит так: "Дорогая мисс Уилкокс! На острове появилась целая колония коршунов, приблизительно около сотни особей. Не смогли бы Вы прибыть как можно скорее, чтобы сфотографировать их для журнала или, в крайнем случае, лично для меня с соответствующей оплатой. Лиза и я будем рады принять Вас у себя. С нетерпением ждем Вашего ответа". Ну, как звучит?
– Коротко и ясно. Давай адрес.
Старик продиктовал адрес:
– По-моему, это тебе по пути?
– Да, по прямой! – Фиске усмехнулся, и они оба рассмеялись. Его офис находился в другом конце города. – Вечером найду ее.
Через полчаса Фиске уже звонил в старинный звонок дома, где жила Кэти.
Дверь открыла полная женщина с седеющими ярко-рыжими волосами. Она была укутана в вышитую бисером шаль, на каждом пальце руки, придерживающей ее, блестело по кольцу, а на лице было столько косметики, сколько он прежде ни у кого не видел.
– Моя племянница знает вас? – строго спросила женщина, после того как он назвал свое имя и упомянул о деле, по которому пришел.
– Она останавливалась в нашем доме на Кинкайде, – как можно убедительнее проговорил Фиске.
– Можете войти! – соблаговолила впустить его женщина и важно представилась: – Меня зовут Агата Динсмор Уилкокс Парнетт да Силва.
Следуя за ней, Фиске по достоинству оценил старинные подсвечники, отбрасывающие туманный свет на мраморный пол и, очевидно, сохранившиеся еще с тех времен, когда в домах было газовое освещение. После этого он уже не удивлялся, увидев задрапированные стены, на окнах и дверях тяжелые бархатные шторы, мебель красного дерева в викторианском стиле. У каждой из его великих теток была похожая гостиная, поэтому он почувствовал себя как дома.
Устроившись в шатающемся кресле, на которое указала старушка, Фиске оглядел комнату. Вазы во всех углах, на полках всевозможные фарфоровые статуэтки, на каждом стуле подушечки. Стол загромоздили толстые альбомы в кожаных переплетах, на камине – бесчисленные фотографии в витиеватых деревянных рамках. Даже на потолке была нарисована какая-то библейская сцена с херувимами и неестественно голубыми облаками.
– Замечательно, не правда ли? – гордо спросила хозяйка, проследив за его взглядом.
– Прекрасно, – согласился Фиске, убирая ноги под кресло, чтобы спастись от древнего спаниеля, пожелавшего его обнюхать. От собаки дурно пахло.
– Вероятно, вы живете здесь давно? – задал он ненужный вопрос, раздумывая, сколько пробудет в этом доме, если пнет сейчас пса.
– Эдди, веди себя как следует! – неубедительным голосом сказала хозяйка, обращаясь к спаниелю. – Я назвала его именем второго мужа, Эдди Парнетта. Он был знаменитым жокеем. Не слышали?
Фиске притворился, что не знает такого имени, хотя помнил, что, когда был маленьким мальчиком, фотография этого жокея не сходила со страниц ведущих газет.
"Вот это дама! – с восхищением подумал он. – На вид ей лет восемьдесят, значит, вышла замуж за Парнетта, когда ей было под пятьдесят". Какие удивительно разные женщины жили в одном доме: яркая, почти эксцентричная, что сидела сейчас напротив, и бледная, сдержанная девушка, занимавшая теперь все его мысли.
– Зачем вы хотите видеть мою племянницу? – спросила Агата.
– У меня для нее сообщение от моего дяди Нельсона Лауринга, орнитолога.
– Да-да, припоминаю. Кэти упоминала о нем. Не будете ли вы так добры позвонить ей… – Агата махнула рукой в сторону странного аппарата, висящего на стене у двери.
Поднявшись, Фиске пересек комнату и остановился перед деревянным, обтянутым шелком, ящиком с отверстием и рядом кнопок с цифрами. Однако, тщательно исследовав номера, не увидел ничего, что бы указывало на местонахождение Кэти.
– Верхний. Она живет наверху.
– Спасибо, – пробормотал он, нажал на кнопку со словом "верх" и прижал к уху трубку.
– Слушаю, тетя Агата! – услышал он через некоторое время голос Кэти, и сердце его почему-то быстро забилось.
– С вами говорит Фиске Спенсер, – закричал он в квадратное отверстие посредине ящика. – Не могли бы вы спуститься? У меня для вас сообщение.
– Не стоит шуметь, мистер Спенсер. Мы тут не глухие. Она спустится, – сказала Агата.
Возвращаться в ветхое кресло Фиске не хотелось, он остался стоять у двери, наблюдая за Агатой и спаниелем.
– Фиске! Что вы здесь делаете? – воскликнула, появившись в дверях, элегантная незнакомая женщина.
Он с восхищением уставился на красавицу с длинными волосами, ниспадающими на топазовую блузку, и совсем не похожую на взъерошенную, продрогшую девушку в грязных ботинках, которая бегала с ним неделю назад.
– Нельсон попросил меня передать вам сообщение.
– Катерина, веди себя прилично! – произнесла Агата. – Сначала поздоровайся с человеком, а потом предложи ему что-нибудь выпить.
Кэти кивнула. Улыбаясь, она грациозно подошла к сервировочному столику, на котором были расставлены напитки, взяла бутылку бледного шерри.
– Боже праведный! Что с тобой, девочка моя? Предложи мужчине хорошую выпивку. В графине джин, – опять вмешалась Агата.
Пока она разливала напитки по хрустальным бокалам, Фиске стоял рядом. Потом помог передать бокал Агате, глотнул из своего и чуть сморщился – крепчайший коктейль из джина и вермута обжег горло.
– Приятная вещь, – проговорил с трудом.
Агата фыркнула, глаза ее озорно поблескивали. Осушив полбокала одним глотком, сказала:
– Садитесь рядом со мной, мистер Спенсер. Вы начинаете мне нравиться. Случаем не знаете последних сплетен?
Фиске послушно сел на один из стульев, исподтишка оттолкнул Эдди носком ботинка и вежливо наклонился к старушке.
– Я, собственно, недавно вернулся из Лондона и не совсем в курсе здешних новостей, но слышал, что архиепископ Англиканской церкви Нью-Йорка ухаживает за женой посла из Новой Гвинеи…
Бросив взгляд на Кэти, он заметил, что от смеха у нее подрагивают плечи. Довольный собой, покопался в памяти, вспоминая, о чем говорили за столом на Кинкайде.
– Слышал, что королева Англии собирается отказаться от части содержания, выплачиваемого ей государством, но члены королевской семьи настроены против этого. И боюсь, что на этом мой запас сплетен иссякает, – улыбнулся, глядя Агате прямо в глаза.
Старушка игриво похлопала его по руке, усмехнулась и вдруг громко рассмеялась. Ее хохот был таким заразительным, что Фиске начал тоже смеяться, а затем и Кэти присоединилась к ним.
– О Боже! – вытирая слезы шелковым платком, сказала Агата. – Вам надо почаще заходить к нам, мистер Спенсер. Веселый вы человек!
Он поднялся:
– Мне еще предстоит сегодня поработать. Откровенно говоря, не очень хочется покидать ваш гостеприимный дом, но дела ждут.
Порывшись в карманах, Фиске извлек листок бумаги, на котором было написано сообщение Нельсона, и вручил его Кэти. Ему хотелось немного задержаться и еще раз дождаться ее улыбки. Сейчас девушка казалась не такой замкнутой, как на острове. Ей шла бледно-розовая помада, распущенные поблескивающие волосы сделали черты лица более мягкими. Она нравилась Фиске все больше и больше.
Прочитав записку, Кэти подняла голову, в ее глазах светилось нескрываемое восхищение. И сердце его чуть не выпрыгнуло из груди от радости – он увидел долгожданную улыбку.
– Как здорово! Нельсон, наверно, на седьмом небе от счастья. Целая колония! Невероятно! Замечательные новости.
– Значит, вы едете? – с надеждой спросил Фиске.
Ее лицо потемнело.
– Не могу. Сначала надо отпечатать то, что я уже наснимала. – Кэти показала на потолок, и Фиске понял, что там у нее лаборатория. – Сейчас никак не могу.
– Но как же быть? Нельсон сказал, что это обеспечит вам фотографию на обложку.
Фиске помнил, какой серьезной она стала, когда во время прогулки по пляжу призналась, что нуждается в деньгах. Он хотел, чтобы Кэти снова приехала на Кинкайд, а у него появилась возможность опять встретиться с ней.
– Обложка мне необходима. Это хороший шанс, – сказала девушка.
– Тогда поезжайте!
Они стояли посередине комнаты, так близко друг к другу, что он уловил слабый аромат ее духов. Ему ужасно захотелось прикоснуться к прекрасным волосам.
– Нет, не могу поехать, не закончив работы, – печально произнесла Кэти. – Я уже получила за нее деньги, а снимки еще не готовы. Хотя ужасно хочется увидеть коршунов.
– Сколько часов вам потребуется?
– Не часов – дней. Даже если я буду печатать безостановочно, это займет не менее недели, – ответила Кэти.
Настроение Фиске улучшилось.
– Неделя?! Не так уж много! Значит, если поторопитесь, справитесь и раньше, а я смогу вас проводить…
– Как это? Вы же сами только приступили к работе, – запротестовала она.
Фиске ликовал, словно получил приз.
– В выходные у меня будет возможность отвезти вас.
– Отвезти? – В ее голосе прозвучало недоверие, а глаза удивленно расширились. – Что это значит?
– Это значит, что мы полетим туда на самолете. У меня двухместный самолет.
Кэти переминалась с ноги на ногу.
– Ничего не понимаю! Где же мы приземлимся? На Кинкайде нет аэродрома.
– Должно быть, я забыл показать вам наш международный аэропорт, когда мы возвращались с пляжа.
– Международный? Шутите! – она с сомнением посмотрела на него.
– Отнюдь! Между центральной дорогой и северным берегом есть узкая полоска земли, где мы садимся. Там даже есть вывеска с надписью "Кинкайдский международный аэропорт". Мы с Рэнди назвали его так потому, что иногда летаем оттуда в Канаду.
– Боже! – Кэти нечаянно натолкнулась на стул и рассмеялась.
Фиске легонько прикоснулся к ее плечу.
– Вот так-то лучше! Ничего невозможного нет, если только вы поработаете на износ и закончите все за неделю. Согласны?
– Не возражаю! – Ее лицо сияло.
– Нельсон несказанно обрадуется, – с удовлетворением произнес он, подумав про себя: "И я тоже". – Коршуны будут официально зарегистрированы, вы получите обложку… – И чуть не добавил: "А я – возможность увидеться с вами".
Пожалуй, впервые в жизни Фиске чувствовал себя как-то неуверенно, не мог произнести добрых, таких нужных сейчас слов. В Кэти было что-то особенное, что отличало ее от других женщин, которых он знал прежде. Она затронула его сердце и превратила в застенчивого юношу.
Агата все это время притворялась дремлющей.
