Текст книги "Чужие секреты"

Автор книги: Кэрл Кэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

17

Перевернув Макси на живот, Стэмп вдавливал ее лицо в жесткий ковер, его колено больно впилось ей в поясницу, в носу у нее что-то хрустнуло, и к верхней губе потекла теплая жидкость. Язык стал сухим и жестким, она хотела глубоко вздохнуть, но не хватало воздуха. Сопротивляться Макси уже почти перестала, так как чувствовала, что задыхается, ощущение было такое, будто она тонет, и реальность как бы скрывается за толщей воды.

Когда Макси уже теряла сознание, ей показалось, что Стэмп отпустил ее. Тряхнув головой, она попыталась поглубже вдохнуть, но он схватил ее сзади за волосы, надавливая еще сильней на спину, так что тело ее выгнулось, словно тугой лук. Похоже, он собирался сломать ее, причем в буквальном смысле слова.

Сначала Макси показалось, что шум, который она слышит, – это толчки крови в голове и стук сердца. Но когда Стэмп ослабил хватку и закрыл ей рот рукой, она поняла, что стучат в дверь. Стэмп дышал так же тяжело, как и она. Он отпустил ее волосы и, слава Богу, убрал со спины ногу, затем приподнял ее и потянул за собой. Присев на кровать, он уложил ее себе на колени, а сам протянул руку к пистолету. Стук прекратился.

Макси так хотелось услышать что-то вроде: "Выходите! Руки вверх! Вы окружены!" Вместо этого робкий голос Грэди осведомился: "Мисс Барнел?"

Рука Стэмпа плотнее зажала ей рот.

– Мисс Барнел, это Грэди. Вы просили принести еще одно полотенце и лед…

Макси увидела, как кровь из ее носа закапала на тыльную сторону ладони Стэмпа. Спина противно ныла.

В замке зашевелился ключ. Джералд Стэмп напрягся.

– Эй, не входите! – закричал он.

– Простите, – послышалось в ответ. – Я думал, никого нет. Просто я хотел оставить кое-что для мисс Барнел.

– Ладно, подожди. – Ругаясь вполголоса, Стэмп встал. – Ты застал нас в самый неподходящий момент. Понимаешь, о чем я?

– Простите, я отниму у вас всего одну минуту – просто отдам то, что принес, и тут же уйду.

Стэмп наклонился к влажному, запачканному кровью лицу Макси и прошипел:

– Одно слово, и я стреляю ему в живот, поняла?

Макси попыталась кивнуть, Стэмп накинул на нее покрывало и стер уголком ткани кровь с разбитого носа. Прижимая руку с пистолетом к правому боку, он пошел снимать цепочку.

На улице уже стемнело, и когда дверь приоткрылась, Макси в желтом электрическом свете увидела силуэт Грэди. Она поняла, что он пришел сюда ради нее, и хотела сделать ему какой-нибудь знак, дать понять, что она в беде. Но сейчас ей было трудно даже повести глазами, у нее раскалывалась голова – истязания Стэмпа довели ее почти до обморочного состояния, и она не могла ничего придумать. У нее только мелькнула совершенно бесполезная мысль, что ее опасения насчет недостатка улик против Джералда Стэмпа были напрасны. Сейчас он совершит еще два убийства, и доказательств его вины будет более чем достаточно; Грэди не обязательно признаваться, что он прослушивал телефонные разговоры постояльцев.

Макси с трудом повернула голову и увидела, что Стэмп стоит против света, падавшего снаружи, протягивая одну руку за полотенцем, которое принес Грэди, а другую, с пистолетом, пряча за спину. Было заметно по физиономии Грэди, что он озадачен: знакомая фигура в мешковатых штанах, голос Окли, его шевелюра, но почему-то лицо совсем другого человека. Только бы не заметил Стэмп, что Грэди рассматривает его с удивлением! Макси хотела уже закричать, потому что увидела, как рука Стэмпа, сжимавшая пистолет, дернулась.

Выстрела она не услышала, раздалось только какое-то потрескивание, и в тот же миг Стэмп отлетел почти к кровати, задев головой металлическую раму, на которой держался матрас. С минуту он лежал словно мертвый, потом тело его задергалось в конвульсиях.

Макси с трудом приподнялась и жадно смотрела на своего мучителя, с которым творилось что-то непонятное. Изо рта его вырвались невразумительные звуки. Она обратила внимание на прожженную на левом рукаве рубахи дыру, из которой поднималась тонкая струйка дыма.

– Господи! – Грэди переступил через упавшее на пол полотенце и вошел в комнату. Он поднял валявшийся пистолет Стэмпа и положил его на телевизор.

– Что вы с ним сделали? – прошептала Макси, заметив, что Грэди держит какой-то предмет, похожий на палку.

– Простите, что я пришел так поздно, – сказал он испуганно, разглядев кровоподтеки на лице Макси. – Сначала надо было спровадить Винни, а это, – он показал на загадочный предмет, – я не трогал уже четыре года, поэтому пришлось менять батарейки. Только я вышел из офиса, подъехала пара, им я сказал, чтобы не терять на них время, что у нас все занято. Винни меня убьет!

– Что вы с ним сделали? – Макси указала на Стэмпа.

Грэди с недоумением посмотрел на предмет, который он держал в руке, словно и сам впервые его увидел.

– Этой палкой можно оглушить слона. Семьдесят пять тысяч вольт. Я его испытывал только на дереве. Господи…

Джералд Стэмп свернулся клубком и едва слышно постанывал.

– Слава Богу, Грэди, что вы пришли. – Он выпрямился, вид у него был очень довольный. – Но откуда вы могли знать, что вам понадобится это штука?

– Вам нужен доктор, – сказал Грэди, уходя от ответа.

– Сначала надо сдать этого гада в полицию. Они уже выехали?

Грэди сник и уже не глядел на нее героем.

– Н-не совсем…

– Что это значит? Или они едут, или нет. Что значит "не совсем"?

– Мисс Барнел, вы сможете дойти до моей комнаты? Я хочу вам кое-что показать, перед тем как мы вызовем полицию. Только прежде я свяжу мистера Окли.

– Стэмпа, – поправила его Макси. – Это Джералд Стэмп.

– Господи! – сказал он, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть лежавшего на полу человека. – Господи!

– Слушайте, Грэди, я едва жива. Давайте побыстрее позвоним в полицию.

– О, конечно!

Грэди без колебаний отрезал шнур от шторы и связал недвигавшегося Стэмпа. Макси все еще трясло, она завернулась в покрывало с постели как с сари и побрела к двери. Они миновали двенадцатый номер, где Альф заходился лаем, словно чувствовал, что его хозяин в опасности.

На улице тем временем начался дождь, и когда они пришли в комнату Грэди, которая показалась Макси темноватой и тесной, она подумала, что здесь слишком мало окон и много случайной, разностильной мебели.

– Я никому это никогда не показывал, но, понимаете, вот почему я не хочу… – Грэди указал на какой-то большой механизм, похожий на дорогой музыкальный центр. – Если вы вправду считаете, что я спас вас, может быть, поможете мне придумать какую-нибудь историю поправдоподобнее, чтобы я мог объяснить полиции…

– А что это? – осторожно спросила Макси.

– Я все это сделал сам!

Грэди с гордостью посмотрел на машину и уселся перед ней в вертящееся канцелярское кресло. Он нажал на какую-то кнопку, и на них обрушился громкий лай Альфа. Макси казалось, что пес сумел выбраться из комнаты и находится теперь в шаге от нее.

– Номер двенадцать, – пояснил Грэди. – Высокая частотность, очень хорошая слышимость. Теперь мы можем проверить, как там Ок… Джералд Стэмп. Нажимаем сюда и сюда.

Результат был менее впечатляющим. Макси услышала только какое-то ровное и слабое жужжание, скорее всего это был кондиционер.

– У вас что, в каждой комнате "жучки"? – Макси испытывала негодование и одновременно огромную благодарность, что он все-таки подслушал их «диалог» со Стэмпом. – Значит, вы слышали, как мы разговаривали, потом дрались, вообще все? Вы что, всегда подслушиваете?

– Да, но это не то, что вы думаете. – Грэди заискивающе посмотрел на нее. – Меня не интересуют люди. Я не извращенец, я просто люблю электронику, всякие хитроумные механизмы, я их собираю и получаю удовольствие, когда они заработают.

Макси опустилась на край его кровати, ей страшно захотелось растянуться на ней.

– Так что вам надо от меня?

– Не могли бы вы не сообщать полиции, что вы… я… подозревали Стэмпа потому, что я подслушал на коммутаторе, и еще я пришел с электроружьем в вашу комнату, потому что услышал, как вы кричите.

– О, Грэди, я чувствую себя ужасно и хочу, чтобы все поскорее кончилось, но молчать… лгать… Вы ведь и дальше собираетесь использовать вашу подслушивающую аппаратуру, в то время как постояльцы ваши ни о чем не подозревают.

– Я не буду больше этого делать! – закричал он. – Вам не о чем беспокоиться, потому что Винни, моя мама, продает мотель на следующей неделе, и я буду безработным. – Он умоляюще смотрел на нее, но, почувствовав, что не убедил, добавил: – Если вы мне не верите, спросите маму.

– Ладно, ладно, – сдалась Макси. – Только позвоните поскорее в полицию.

Они ждали, когда приедет полиция. Грэди сидел, закинув ноги на стол, Макси лежала на его постели, лицо ее покрывала влажная салфетка.

– Значит, мне полагается пятьсот баксов за Джима Донована и двести за Джералда Стэмпа, – подводил итоги Грэди.

– Не думаю, чтобы на счету у Стэмпа были какие-то деньги. Кроме того, вознаграждение предлагала Рита, а она умерла.

– Хорошо, на это я тогда не буду рассчитывать. Но и те пять сотен, которые предлагали ребята из газеты, вы, стало быть, мне тоже пригодятся.

Макси вздохнула с искренним сожалением:

– Мне жаль, Грэди, но вы не помогли раскрыть убийство Джима Донована. Стэмп не убивал его.

– Не убивал? С чего вы взяли?

– Стэмп сказал мне.

– И вы ему поверили?

Наконец-то издалека донесся вой сирен. Приподняв с лица уголок салфетки, Макси взглянула на часы: семь минут одиннадцатого. Она много бы дала сейчас за то, чтобы сидеть дома и смотреть «Новости» четвертого канала. Завтра вечером и о ней расскажут в "Новостях".

– Неужели вы всерьез поверили тому, что сказал этот тип? – не унимался Грэди.

– А зачем ему врать? Он ведь признался, что убил свою жену. Ну еще одно убийство… Он же тогда думал, что я все равно не смогу никому ничего рассказать. – Макси невольно содрогнулась.

– Ну хорошо, а если не он, то кто же?

Вопрос повис в воздухе. Они оба молчали, прислушиваясь к приближающемуся вою патрульных машин и "скорой помощи". Собака Джералда Стэмпа тоже не умолкала.

Грэди, не желая, чтобы Макси дожидалась приезда полиции в его тайной резиденции, помог ей встать и отвел в офис, усадив там на скрипучий жесткий стул.

За окном замелькали желтые, красные, синие огни, Макси приободрилась и встала, но, почувствовав себя очень слабой, оперлась о стол. Следующие полчаса офис был битком набит народом. Кто-то входил, выходил, задавал вопросы ей, Грэди, причем вопросы ставились в корректной форме и были весьма толковы. Какой-то полицейский принес ей пластиковый стаканчик черного кофе, и Макси очень обрадовалась. Когда Стэмпа выводили из четырнадцатого номера, Грэди, стоя у окна, комментировал:

– Он идет сам, но двое полицейских поддерживают его под руки. Какой-то он серый, но, может быть, это из-за освещения кажется? А эта штука у него на лице слезает, как будто он какой-то зомби.

Делая последний глоток кофе, Макси неловко нагнула голову и почувствовала резкую боль в спине. Она послала вдогонку Стэмпу парочку проклятий.

– Теперь его сажают в «скорую», и полицейские туда же влезают. Так, уезжают… С «мигалкой», но без сирены. А там вон кто-то и фотографирует. Как вы думаете, это репортер?

Макси хотела пожать плечами, но процедура оказалась довольно болезненной. Слава Богу, что хоть кончик носа перестал болеть. Грэди отскочил в сторону, пропуская двух полицейских в форме и врача, который, испытующе глядя на Макси, спросил:

– Как вы думаете, сумеете ли вы добраться до ближайшего госпиталя на заднем сиденье пикапа или все-таки отправить вас на "скорой"?

– Если вы покажете мне дорогу, я сама смогу вести машину. Пожалуй, мне лучше поехать домой, чтобы обратиться к своему врачу.

Ее бравада не произвела на собеседника никакого впечатления, и он приказал одному из полицейских помочь ей дойти до пикапа.

– Может быть, вы хотите вызвать кого-нибудь, мисс Барнел? Давайте мы сообщим, где вы, – участливо добавил он.

Первый, о ком она подумала, был Сэм Рассел. Но к нему так и так должна поступить информация о делах Стэмпа и Донована. Она вспомнила, как он был резок с ней. Вдруг у него продолжается приступ мигрени?

Тогда, может быть, Рис? Было бы очень приятно, если бы он примчался встревоженный и заботливый. У него такие сильные и ласковые руки. Уж что-что, а утешать женщин он умеет. Едва она подумала об этом, как желание вызывать бывшего мужа пропало. Так кто же тогда?..

Мужчина ожидал ответа, а Макси все медлила, с ужасом осознавая, что ей некому позвонить. Самая близкая родственница, и географически и по крови, – тетушка в Омахе, а самая близкая подруга недавно вышла замуж, ни слова не сказав Макси, и даже оказалась матерью "чудного ребенка".

Первый раз с тех пор, как началась эта катавасия, ей ужасно захотелось заплакать, но это желание лишь укрепило ее в намерении взять себя в руки и не поддаваться слабости. Растянув потрескавшиеся губы в улыбке, Макси бодро взглянула на врача.

– Моэ слишком ленив, чтобы подходить к телефону. Это мой кот, – пояснила она удивленно уставившемуся на нее мужчине.

Рентген показал, что спина и шея в порядке. Доктор сделал местную анестезию и ловко двумя пальцами поставил ей хрящ в носу на место. Он уверял ее, что когда синяк и отек пройдут, она будет красавицей. Макси поблагодарила его, сказав, что это ее старая заветная мечта.

Ночью она крепко спала на белоснежном больничном белье, ей ничего не снилось. А утром, убедившись, что у нее все на месте и она может двигаться с прежней легкостью, Макси отыскала у себя в сумочке записную книжку и отправилась звонить, начиная таким образом первый день как бы заново подаренной ей жизни.

18

Позвонив Рису, Макси сказала, что задержится, и объяснила почему. Потом она позвонила Сэму и, сообщив, что ехать в Гран-Джанкшн уже не нужно, тоже объяснила почему. Последним звонком она вызвала такси, чтобы ее отвезли в мотель и она могла забрать свою машину.

Когда она вышла из ворот госпиталя в яркий солнечный колорадский день, в голове у нее уже сложился план действий на сегодня. Последним, но далеко не маловажным пунктом этого плана значилось найти себе надежного друга.

Сэм попросил ее заехать к нему в офис, когда она вернется в город. Макси не стала даже заходить домой, чтобы привести себя в порядок, – если его не устроит ее вид, пусть катится к черту вместе со своими пестрыми нарядами.

У входа женщина-дежурная изумленно взглянула на нее, а коллеги Сэма, сидевшие с ним в одной комнате, кивнули и тут же поспешно отвернулись. Сэм поднял глаза от бумаг и сдержанно кивнул на стул. Дописав что-то, закрыл папку.

– Похоже, что тебя преследовал тигр, – обратился он к Макси.

– Так оно и было, причем очень голодный тигр.

Коллеги Сэма поднялись, обсуждая, куда бы им отправиться перекусить.

– Кажется, все обошлось? – спросил Сэм.

– К завтрашнему дню пройдет.

– Выходит, Стэмп не убивал Донована?

– Думаю, нет.

– Мы проверим его алиби.

– В это время он мог быть с Анитой Окли.

– Проверим.

– А как твоя голова?

– Прошла.

Оба сотрудника Сэма уже выходили из комнаты; они окликнули кого-то в коридоре и засмеялись, услышав ответ.

Сэм аккуратно положил ручку на папку, стараясь поместить ее точно по центру, потом отодвинул стул и встал. С лицом, бесстрастным, как у греческой статуи, он обошел стол, взял ее под локоть, заставив подняться, и осторожно обнял. Так они стояли несколько минут, и Макси почувствовала себя странником, случайно набредшим в пустыне на оазис.

Неделя, прошедшая с тех пор, как она побывала в мотеле Грэди, подходила к концу. Макси давала интервью местным газетам, радио и телевидению, но самые захватывающие подробности она оставила, разумеется, для собственной статьи в «Регард». Не нарушая данного Грэди обещания, она сообщила лишь о том, как тот пришел спасать ее, услышав крик, при этом не объясняя, как именно ему это удалось.

Рис вот уже несколько дней относился к ней до того заботливо и внимательно, что Макси захотелось даже сказать ему какую-нибудь гадость, хотя она и понимала, что это будет несправедливо.

– Когда читаешь твою писанину, челюсти сводит от скуки, – наконец брякнула она, чтобы позлить его.

Однако даже после этого он был по-прежнему кроток.

Макси чувствовала подъем. Смертельная опасность, с которой она столкнулась, словно заставила ее острее почувствовать вкус к жизни.

В среду, окончательно разобравшись с очередным номером, она, придя домой, позвонила Сэму, чтобы наконец разобраться и с ним.

– Приезжай, пожалуйста, я приготовлю обед… – Голос ее звучал почему-то хрипло.

– У тебя что, болит горло? – участливо поинтересовался Сэм.

– Нет, – недовольно фыркнула Макси. – Так ты приедешь или нет?

– Боюсь, сегодня у меня не получится, Макс. У меня тут горы бумаг, надо обязательно все закончить.

– Ну-ну, а я думала, что ты оценил преимущества "частного расследования" перед рутинной полицейской возней.

Трубка замолчала, наконец Сэм окликнул ее:

– Эй, Макси?

– М-м-м?

– Когда мне приехать?

– Можно было уже вчера, – ответила Макси значительно, но потом все испортила, глупо засмеявшись.

Сэм приехал через час и сказал, что совсем не голоден. …Потом они лежали на влажных смятых простынях и смотрели на темнеющий потолок.

– Ты не хочешь впустить кота? – спросил Сэм.

– Что? – Макси засыпала.

– Он мяукает уже минут десять.

– А-а-а, а я решила, что это ты.

– Очень смешно.

Макси улыбнулась, но на самом деле ей хотелось плакать. Плакать оттого, что жизнь коротка, а поиски счастья бесконечны.

В четверг после обеда Сэм позвонил ей на работу.

– Я подумал, что тебе это будет интересно, Макс. – В конце концов она примирилась с тем, что он ее так называет. В общем-то, она даже привыкла. – Мы задержали парня, который признался, что звонил однажды Доновану и угрожал. Сказал, он разговаривал с женщиной, может, это была ты? Хочешь приехать? Вдруг ты узнаешь голос?

Однако и эти надежды не оправдались. Действительно, она говорила, что узнает голос, если снова услышит его, но прошло слишком много времени. Подозреваемый произносил те же самые слова, а Макси слушала его по телефону. Она не могла сказать ничего, кроме того, что это, возможно, тот же самый голос.

У парня было алиби – в то утро, когда погиб Джим, он находился в полицейском участке. Сэм отпустил его, взяв подписку о невыезде.

– Его зовут Ди Вилберт. Тебе что-нибудь говорит это имя? – спросил Сэм, когда они остались одни.

– Нет. Где вы его нашли?

– Он сам нас нашел. Сказал, что совесть заставила его так поступить, но, похоже, его привлекла перспектива получить вознаграждение. Он утверждает, что какой-то незнакомый человек уговорил его за двадцать баксов позвонить. Он думал, кто-то из друзей Донована решил пошутить. Ему велели сказать что-нибудь грубое и оскорбительное, вот и все.

– Как же выглядел тот, кто его нанял?

– Средних лет, среднего роста, – не худой, не толстый, с бородой.

– С бородой! Какие же вам еще нужны приметы, чтобы отыскать этого человека?

– У нас же университетский город! Да тут каждый второй носит бороду!

– Да, тяжелая работенка у детективов, – ехидно протянула Макси.

– Зато и у нас случаются весьма приятные неожиданности. – Сэм подмигнул, чтобы Макси не сомневалась, на что он намекает.

Пятница была отмечена двумя событиями.

Во-первых, письмо.

В обычное время вошла Лаки и бросила на стол Макси толстую пачку писем. У Макси не было привычки бросать работу, чтобы просматривать почту, но тут ее внимание привлек весьма необычный конверт с голубым почтовым штемпелем Сент-Луиса, адресованный Джиму.

"Дорогой мистер Донован, благодарим Вас за пожертвование. Если мы в дальнейшем можем быть вам полезны, пожалуйста, обращайтесь к нам.

Искренне ваш Лоуренс Элвин Нибердинг".

– Эй, – окликнула Макси Риса, просматривавшего папку с рекламой видеоклипов. – Ты слышал когда-нибудь о клинике Нибердинга в Сент-Луисе?

Рис подумал.

– По-моему, нет.

– Ты показывал полицейским билет на самолет до Сент-Луиса, который мы нашли у Джима?

– А что?

– Ты же хотел узнать, не смогут ли они выяснить, зачем он туда ездил.

– Я забыл. – Рис перестал перелистывать страницы и принялся делать какие-то отметки на одном из листков, не обращая внимания на Макси.

Макси сунула письмо в свою сумку, чтобы кое-что выяснить потом в городской библиотеке.

Второе значительное событие произошло, когда Рис отправился обедать, а Макси вышла подышать воздухом и стояла в дверях офиса, прихлебывая кофе и наблюдая за прохожими. Обычная толпа: домохозяйки, школьники, хиппи, панки… Какая-то особа в цветастом платье едва заметно улыбнулась Макси, словно была с ней знакома, но не уверена, узнают ли ее.

– Ким! – окликнула ее Макси. – Мисс Овиэт, будьте добры, я хотела бы с вами поговорить, если можно.

Молодая женщина остановилась, поверх ярко-красного платья накинута пестрая шаль, в ушах – кольца величиной с браслеты. В общем, сейчас она напоминала скорее не дитя, а цыганку.

– Простите, если в прошлый раз я сказала вам что-то обидное, – попросила Макси. – Может, зайдете выпить кофе. Я хотела вас еще кое о чем спросить.

Ким в нерешительности остановилась. Судя по всему, она хотела сначала отказаться, но потом кивнула и шагнула к двери:

– Ну ладно, на минуту.

Наливая ей кофе, Макси сказала:

– Если вы помните, мне показалось странным, что вы в таких радужных тонах описали человека, который посылает анонимки. Так вот, мне пришло в голову: ведь наверное, когда писались эти письма с угрозами, человек намеренно изменял почерк?

Ким отпила кофе и согласно кивнула:

– Наверное.

– Значит, если почерк был изменен, вы могли ошибиться и насчет характера того, кто писал? Вы говорили, что тот человек хладнокровный, спокойный и в общем приятный. Но ведь могло быть, что писавший представляет собой нечто совершенно противоположное – он же писал не так, как обычно.

Ким отрицательно покачала головой:

– Нет, такого быть не может. Человеку неискушенному может показаться, что измененный почерк принадлежит другому человеку, но графолога не обманешь, он поймет, что писал один и тот же. Если, разумеется, у него не произошло изменения личности, что влечет за собой и изменение почерка.

Макси весьма сомневалась в истинности слов мисс Овиэт, но промолчала, боясь обидеть графолога еще раз.

– Вот, – сказала она и протянула Ким листок бумаги, исписанный Рисом, который тот по своему обыкновению бросил на ее стол. Это были примерные темы статей для следующего номера. – А что бы вы могли сказать мне о человеке, который это написал?

Она решила, что лучшей проверки для Ким ей не придумать. Уж что-что, а характер Риса Макси изучила в совершенстве.

– Умный, спокойный, доброжелательный, бережливый, выдержанный.

– Ха-ха! – не удержалась Макси. – Этот человек – бабник и игрок. А выдержки у него не больше, чем у комара.

– Возможно, в чем-то он и несдержан, – Ким не желала сдаваться, – но не во всем. Он, скорее всего, много работает – может быть, отдает долги, он упорен. Посмотрите, как низко расположены поперечные черточки на его «t». Причем все без исключения.

Макси подумала, что наверное черточки на «t» у Ким тоже расположены низко, уж очень она упорна.

– И еще он оптимист, – продолжала Ким, – у него строчки бегут вверх.

– Потрясающе, – соврала Макси, сожалея о даром потраченном времени. – Спасибо вам за помощь.

– Это что, была проверка?

– Возможно, в некотором роде.

– Вы хотели узнать, не один и тот же ли это почерк? – В голосе Ким слышалась укоризна.

– Нет, я…

– Вы думали, что я скажу, не раздумывая: "Обе бумаги писал один и тот же человек"?

– Нет, я не думала…

– Я только могу утверждать, что эти люди похожи. Но один пишет так, что строчки у него лезут вверх, и это знак того, что он счастлив, а у второго – вниз, как будто он несчастен.

Ким удалилась, даже не попрощавшись. Макси, сидя за своим столом, уставилась в пустоту. Потом, взяв ручку, она записала в блокнот то, что только что сказала ей Ким: умный, упорный, спокойный, выдержанный, терпимый, бережливый, оптимист.

Убийца, во всяком случае тот, кто писал угрожающие письма, обладает такими же свойствами, за исключением последнего.

Бережлив ли Рис? Вообще-то прижимистым он не был. А если начать расспрашивать его насчет долгов, он все равно ничего не скажет, только будет смеяться.

Но ведь Рис и Джим были друзьями, черт побери! И Макси было также трудно представить себе, что Рис взрывает Джима, как и вообразить себе Джима, подкладывающего взрывчатку в «фиат» Риса.

Рис обедал целых два часа, что было, впрочем, даже хорошо, потому что, когда он вернулся, Макси стоило большого труда вести себя как ни в чем ни бывало.

Не удержавшись, она спросила:

– У тебя этой весной была борода?

Рис редактировал свою статью и ответил рассеянно:

– М-м-м… Не помню.

– Вспомни-ка. Ты ведь сбрил бороду месяца три назад?

– В жару борода мешает.

Рис поднял наконец голову и пристально посмотрел на Макси; она повернулась в кресле и уставилась в компьютер.

Макси заперла редакцию и вышла на улицу. Перл-стрит готовилась к вечеру, тут и там появились музыканты: гитара, банджо, труба. Клоун приветствовал Макси, дотронувшись до своего яркого розового парика. Свернуть с Перл-стрит на другую улицу было все равно, что шагнуть из театральной декорации в реальную жизнь.

Макси миновала Каньон-бульвар и подходила уже к городской библиотеке. В меркнувшем свете дня у стоянки она увидела человека, державшего под мышкой книги, другую руку он засунул в карман брюк. У Макси сильно забилось сердце; ей показалось, что это Джим. Но, разумеется, она ошиблась. Ей вспомнилось замечание Сэма насчет того, сколько бородатых в их городе.

В справочном зале библиотеки еще один бородач помог ей отыскать раздел медицинских учреждений США. Клиника Нибердинга. Она пробежала глазами название, адрес, номер телефона, фамилию директора. А вот и специализация клиники – лечение бокового амиотрофического склероза, чаще известного как "болезнь Лу Герига".

Макси, ничего не видя, смотрела перед собой. "Выдержанный, – подумала она. – О Боже!"

Домой Макси шла пешком. На нижней ступеньке своей лестницы она остановилась, вспомнив, как Джим спускался по ней, так и не зайдя в гости. «Я должна была, должна была его удержать!» – подумала она уже в который раз.

Моэ не очень-то нравилось, когда его тискали, но Макси все-таки удалось поймать его, и она, улыбаясь, гладила его мягкую шерсть. Потом, опустив кота на пол и поставив перед ним миску с едой, она пошла в спальню.

Тетрадь Джима лежала на бюро, там, где она оставила ее в тот вечер. Случайно открылась та же страница, которую Макси начинала уже читать, но так и не закончила:

Любимая, ты далеко

И место, что с тобою рядом на постели, пустует,

Снег падает за окнами и тает,

Застыв от холода, тоски,

Всего, что мучает.

Присядешь у огня и ждешь,

Когда приду я и нарушу словами и дыханьем тишину.

Мгновенья полетят стремительно,

Но я, часы убрав,

Не стану думать, как мало мне осталось дней прожить…

Аккуратные строки, написанные Джимом, бежали по странице вниз.

Макси не могла заставить себя лечь спать – ей надо было разобраться во всем немедленно. Она захватила бумажник, ключи от машины и уже направилась к двери, когда на память ей пришли те мгновения, которые она вынуждена была провести в мотеле наедине с Джералдом Стэмпом. Подбежав к телефону, она надиктовала на автоответчик Сэма адрес и номер телефона Риса.

Макси ни разу не приходилось бывать в квартире, которую снимал Рис, она даже не была уверена, что он живет сейчас по адресу, записанному в ее маленькой красной книжечке. Она знала, что он вел непрекращающиеся бои с квартирной хозяйкой.

Двухэтажный старый дом, нуждавшийся в ремонте, стоял на узенькой усаженной тополями улице в западной части города. Номер квартиры Риса был прибит к деревянной стене у крыльца с ветхими перильцами. Поднимаясь по шаткой лестнице, Макси чувствовала себя словно перед визитом к зубному врачу. Она постучала в застекленную дверь, никто не ответил, и она постучала еще раз, сильнее.

– Минуту, – отозвался Рис.

Макси прислонилась к перилам. Дверь наконец распахнулась.

– Макси! Заходи, заходи.

Рис был в клетчатом халате и шлепанцах на босу ногу. Он поспешил объяснить:

– Я собирался в душ. Садись.

Макси не стала особенно извиняться за вторжение – не тот случай. Комната была аккуратнее, чем она могла предположить. Порядок нарушали лишь лежавшие повсюду книги, газеты, пластинки и магнитофонные кассеты. Вертящееся кресло с высокой спинкой, в которое она села, оказалось вполне удобным. Рис опустился на цветастую кушетку и, опершись на руки, принял небрежную позу. Только взгляд у него был внимательный и выжидающий.

Макси сделала над собой усилие и начала:

– Я не боюсь тебя, Рис, но имей в виду, что Сэму известно, где я.

Рис изумленно фыркнул:

– Ты, конечно, весьма лакомый кусочек, особенно сейчас, – этот маленький прелестный шрам на носу делает тебя еще красивее. Но я ни за что не стану соблазнять женщину, если только она сама этого…

– Я не об этом, – перебила Макси.

– А о чем? – спросил он с невинной физиономией. Да, его физиономия всегда ей очень нравилась, пока она не выяснила, что эта физиономия по вкусу еще очень многим женщинам.

– Об убийстве Джима.

– Понятно.

– Мне так и не ясен мотив. Неужели все дело в Тэсс?

Растерянность Риса, судя по всему, была искренней.

– Как это в Тэсс?

– Тебя что, привлекли ее миллионные сделки, а Джим не захотел с ней разводиться?

– Макси, – осторожно обратился к ней Рис тоном, каким обычно пытаются успокоить психически неуравновешенных женщин, – я впервые увидел Тэсс Донован в тот день, когда мы приехали с тобой в дом Джима.

– Один мотив отпадает. – Макси загнула палец. – Остается еще два. Ты украл или занял деньги у Джима, чтобы заплатить свои долги. Может, ты задолжал каким-нибудь головорезам из Лас-Вегаса, они срочно потребовали денег, а Джим отказывался…

– Макси! – Рису уже было не до смеха. – Что ты несешь? Во-первых, у Джима не было никаких денег, а во-вторых, у меня нет крупных долгов. Достаточно крупных для того, чтобы устраивать взрывы. Макси, только подумай, о чем ты говоришь! Ты, по-моему, рехнулась!

Макси потерла виски и устало кивнула.

– Ладно, я рада, что ты не убивал ни по первой, ни по второй причине. Тогда перейдем к третьей.

– Макси, что за дьявол в тебя вселился?

– Джим попросил тебя, чтобы ты убил его, или ты сам решил, что так будет лучше?

Рис вспыхнул, потом побледнел как мел, однако когда он заговорил, голос его звучал твердо:

– Макси, прошу тебя, объясни мне все толком. С какой стати ты предъявляешь мне обвинения?

Макси подалась вперед и в упор посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что не знал о смертельной болезни Джима? У него был амиотрофный латеральный склероз.