Текст книги "Чужие секреты"
Автор книги: Кэрл Кэйл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Кэрол Кейл
Чужие секреты
1
Макси прикоснулась пальцами к клавиатуре пишущей машинки и напечатала: «Июльским вечером, в понедельник, в городе Бульдер, Штат Колорадо, Макси Барнел села писать роман, поскольку, как ей казалось, это непременно когда-нибудь должен сделать любой более менее стоящий репортер. При этом она себя чувствовала как золотая рыбка, попавшая в слишком тесный для нее аквариум».
Вздохнув, она откинулась на спинку стула и уставилась на испещренный пометками большой настенный календарь, на котором, словно обломки кораблекрушения, в беспорядке лепились кусочки ее жизни. Потом она выдвинула ящик письменного стола и стала перебирать его содержимое: благодарственное письмо от учеников третьего класса школы, в которую она наведывалась по праздникам; снимок, сделанный уличным фотографом с Перл-стрит, где, стоя против здания редакции своей газеты, она, ее шеф Джим и ее бывший муж Джим хохочут как сумасшедшие; маленькая цветная фотография матери, улыбающейся, но отчего-то все равно грустной.
Конечно, Стивен Кинг сумел бы состряпать из всего этого недурной роман, но у нее, черт возьми, не получается. Ну и наплевать! На самом деле сейчас Макси больше всего хотелось созвониться с кем-нибудь, чтобы встретиться, например, в ресторанчике Беннигана или в денверском баре, потанцевать, немного выпить, в общем, перестать тратить драгоценные мгновения своей молодости на копание в самой себе и всякую прочую чепуху.
Так кому бы позвонить? Дьюк Эмори немедленно примчится на своем «джипе» и отвезет ее туда, куда она пожелает. Не стоит. Нехорошо обнадеживать попусту старого дружка. Тим Риттенхаус? Но однажды как-то он назначил ей свидание, а она не пришла, потому что тогда была влюблена в Риса. Тим из тех парней, кто обязательно все припомнит и скажет: "Я же тебе говорил…" Нет, этого сейчас она точно не хочет слышать. Значит, остаются подружки, с кем можно немного поболтать, а там, может быть, к ним присоединятся и ухажеры. Бэв Мейнер!
Встав из-за стола, Макси подошла к телефону и раскрыла записную книжку. Облокотившись о полку и уперев свободную руку в бок, она набрала номер. Настроение ее улучшилось, и она уже думала, что бы ей надеть.
– Да!
– Привет, Бэв! Как поживаешь?
– А кто это?
– Не узнаешь? Это Макси.
– Ой! Мы с тобой не разговаривали сто лет!
– Ага! Обе совсем закрутились. Я подумала, хорошо бы увидеться.
– Отлично! Когда тебе удобно?
Она придвинула к себе остывающий кофе.
– Может, не будем откладывать? Что у тебя вечером? Пойдем в бар? – В голосе Макси прозвучала надежда.
– Слушай! Ты ведь ничего не знаешь – мы с тобой так долго не общались. Месяц назад я вышла замуж, у меня теперь крохотная приемная дочка. Приходи как-нибудь на ленч, познакомишься с ней.
– Хорошо! – с фальшивым воодушевлением ответила Макси. Разочарование же ее было самым искренним. – Ленч – мне надо посмотреть, когда я свободна.
– Договорились, звони.
– Ладно. Значит, дочка? Ну и ну!
– Шейла просто прелесть… – начала Бэв.
– Погоди, не рассказывай ничего. Я сама увижу, когда приду, – оборвала ее Макси. – Пока!
Теперь ее дурное настроение усугубилось чувством вины, потому что она твердо знала, что позвонит Бэв в следующий раз не раньше, чем девочка станет подростком.
Разочарование Макси усиливалось по мере того, как она приближалась к концу записной книжки. Добравшись до «U», она отчаялась и, вернувшись к пишущей машинке, уставилась в пустой лист.
Из открытого окна доносился непрерывный автомобильный гул, на площадке возле дома какой-то чудак колотил баскетбольным мячом по воротам гаража, глуховатая хозяйка дома на полную мощность включила «Новости» четвертого канала. Зазвонил телефон. Макси с радостью кинулась к аппарату – кому-то все же захотелось с ней поговорить.
– Это пиццерия? – поинтересовался гнусавый голос.
– Нет, – огрызнулась Макси. – Вы ошиблись. – Она бросила трубку.
Оставив в машинке первую главу своего едва начатого романа, решила пораньше лечь спать, убеждая себя, что, хорошо выспавшись, завтра будет восхитительно выглядеть. Еще один такой вечер, и она станет просто неотразима.
Во вторник Рита Стэмп открыла глаза на шоссе западнее Бульдера. Солнечные лучи, бившие в окна машины, заставили ее зажмуриться. Спросонья она решила, что Джералд остановился у шлагбаума – проходил поезд. Действительно, раздался пронзительный гудок.
Она окончательно проснулась, испугавшись, что они застряли на переезде. Вдоль противоположного берега Колорадо тянулся железнодорожный путь, только никакого поезда не было видно. Теперь она вспомнила, как они встали в хвост длинной очереди у моста. Вытерев пот с подбородка, она пыталась разглядеть что-нибудь сквозь пыльное стекло. Дорога впереди была свободна. Снова послышался гудок, и она оглянулась. За их «бьюиком» выстроилась бесконечная цепочка легковых машин и грузовиков. Шофер стоявшего сразу за их машиной огромного трейлера увидел, что она обернулась, и погрозил ей пальцем. Сердце Риты испуганно сжалось, и она с недоумением посмотрела на водительское кресло рядом с собой. Оно оказалось пустым.
Где Джералд? Она озиралась, ища его рядом с машиной. Но его не было ни справа, у бетонной стены, ни слева – у опоры моста. Она смотрела то в правое, то в левое окно, все больше приходя в ярость от того, что Джералд бросил ее в таком дурацком положении.
Теперь она вспомнила. Муж заглушил мотор, когда они подъехали к хвосту очереди. Через несколько минут он вышел из машины и подошел к другим водителям, которые столпились на берегу широкой быстрой реки. Джералд стоял на берегу, облокотившись о парапет и глазея на рельсы, огибавшие скалу. Тут-то она и заснула.
Сзади хлопнула дверца трейлера, и Ритино раздражение сменилось паникой. Видимо, разгневанный шофер хотел сказать ей пару ласковых. Она взглянула на замок зажигания. Ключа не было. Этот идиот унес с собой ключ! Чья-то тень закрыла левое стекло.
– Может, все-таки поедем, мадам? – У человека, задавшего этот вопрос, было широкое бородатое лицо и покрасневший от солнца нос. – Вам не кажется, что машину легче вести, когда сидишь за рулем? – продолжал он.
– Я не могу ехать. Вел машину муж, но он вышел, а я заснула.
Рита беспомощно кивнула головой в ту сторону, где она последний раз видела мужа, и вдруг ей показалось, что по дороге идет Джералд. Но человек приближался, и она разглядела, что к ним идет женщина в шлеме и красном жилете.
– Так, может, передвинем вашу жестянку на обочину, и пусть все едут куда кому надо, – развязно продолжал шофер.
– У меня нет ключа. Муж забрал его с собой. Не представляю, куда он запропастился.
– Эй, кто-нибудь! Давайте сюда, мы ее подтолкнем, – заорал бородатый в сторону вереницы столпившихся за ними машин.
Она вздрогнула.
– Без ключа ничего не получится, – тупо сказала Рита. Она плохо разбиралась в автомобилях, но твердо знала, что без ключа не обойтись.
– Мы вас на руках оттащим на обочину.
Она увидела подходивших мужчин. Кто-то плюхнулся на место Джералда рядом с ней и снял тормоз, остальные дружно навалились на «бьюик» сзади. Машина дернулась и покатилась.
– Подождите! – взмолилась Рита. – Надо же дождаться мужа!
Шофер выскочил из машины, оставив дверцу открытой, и одной рукой уперся в потолок салона, помогая толкать. Она закрыла глаза. Слышно было только шарканье подошв по асфальту и тяжелое дыхание.
– Стоп! – заорал шофер и, снова сев рядом с ней, дернул тормоз.
Рита открыла глаза. Передние колеса уже стояли на обочине. Рита растерянно смотрела на удалявшегося шофера, понимая, что ей не удастся открыть свою дверцу, поскольку машина прижата к ограждению. Переползая на место водителя, бедняга смертельно боялась задеть тормоз.
Девушка-регулировщица, стоявшая на противоположной стороне дороги, подала знак, и автомобили медленно тронулись с места. Девушка невозмутимо жевала резинку, не обращая ни малейшего внимания на шуточки водителей потянувшихся мимо нее машин и наблюдая поверх их вереницы за Ритой.
Подойдя к ограждению моста, Рита взглянула вниз. Вдоль кипящей бурунами реки шла бетонированная велосипедная дорожка, чуть правее виднелся туалет. Может быть, Джералд там? Вдруг ему стало плохо? Однако непонятно, как туда можно попасть. Она вновь и вновь всматривалась в расстилавшийся внизу пейзаж, все еще надеясь разглядеть на фоне его Джералда. От напряжения и яркого, бьющего в глаза света у нее разболелась голова.
Машины тем временем двигались мимо нее, поднимая пыль. В одной из них, возможно, находился тот, кто знал, куда же подевался Джералд. В душе Риты боролись беспокойство за мужа и злость. Она чувствовала себя одинокой и растерянной.
Девушка размеренно помахивала рукой, выстраивая машины в один ряд. Убедившись, что движение восстановлено, она перешла через дорогу и подошла к Ритиному "бьюику".
– Вам вызвать буксир? – спросила она.
– Да, наверное. – Рита тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли. – И еще полицию.
– А что случилось?
– Пропал мой муж. Мы остановились вместе со всеми. Сказали, что стоять придется не меньше, чем полчаса. Муж вышел из машины, а я задремала; когда проснулась, Джералда уже не было. Вдруг он упал в реку?
Девушка с сочувствием поглядывала на нее, и от этого Рита ощущала себя еще более несчастной. Она понимала, как жалко выглядит в мятом голубом сарафане, из-под которого видны бледные незагорелые ноги. Волосы слиплись от пота, а лицо красное и распаренное. Стройная загорелая регулировщица расстегнула нагрудный карман и достала рацию.
– Сектор пять? Вызывает сектор один. Бринкман, это ты?
– Да, Эми. Что у тебя?
– У нас тут недоразумение из-за пробки. Около меня находится дама, муж которой был за рулем. Потом они застряли, и муж исчез.
– Она без машины?
– Она как раз с машиной, но муж захватил с собой ключ зажигания.
На некоторое время рация умолкла. Мимо них проехал автобус с затемненными стеклами, подняв у ног Эми небольшую пыльную бурю.
– Черт бы побрал этих туристов, – раздался наконец голос Бринкмана. – Я пришлю буксир.
– Послушай, а ты не думаешь, что нам надо вызвать полицию? Может, он свалился в Колорадо. Мало ли что?
Рита тяжело вздохнула.
– Ты же знаешь, у меня и без того забот хватает.
Похоже, Бринкман был очень недоволен.
– Завтра у тебя их может стать еще больше, если мы сейчас ничего не предпримем.
Эми шагнула в сторону, чтобы выплюнуть жевательную резинку.
– Ладно, ждите. Скоро приедут.
Девушка убрала рацию. Рита вернулась в «бьюик» и, придерживая ногой приоткрытую дверцу, стала ждать. Она мрачно поглядывала на проезжающие автомобили. Ей казалось, что все знают, какая у нее стряслась беда.
Молодой полицейский с детским выражением лица был подчеркнуто вежлив. Рита бросила взгляд на его именную бляху – «Дуглас Тими». Надо будет запомнить на всякий случай. Сидя на переднем сиденье прохладной патрульной машины с работающим кондиционером, она отвечала на совершенно, по ее мнению, не относящиеся к делу вопросы, вроде того, где она родилась и где живет.
Она уже рассказала ему, как выглядит Джералд, и он передал эти сведения по радио. Правда, ей казалось, что полицейский говорил совсем не то, и все время хотелось отобрать у него микрофон и самой объяснить все его коллегам.
Солнце отбрасывало длинные тени, пересекавшие каньон, но девушке-регулировщице все же приходилось заслонять глаза ладонью, направляя поток машин мимо «бьюика» и полицейского автомобиля. Когда Рита ответила на все вопросы юного Тими, к ним подъехала еще одна патрульная машина, и она вынуждена была снова отвечать на те же вопросы некоему Джону Марено, который бесцеремонно открыл дверцу их машины, заставив кондиционер работать впустую.
За исключением тех случаев, когда ее штрафовали за превышение скорости, у Риты не было никакого опыта общения с властями. Ей казалось, что полиция должна немедленно организовать поиск Джералда, вызвать водолазов, собак… Вместо этого они тратили время на дурацкие расспросы, как будто сомневались, действительно ли они с мужем ехали домой, в Денвер, по шоссе 1 – 70 через Гленвудский каньон. Наконец терпение ее лопнуло, и она, решив больше не церемониться, сказала им все, что думала.
– Мистера Стэмпа уже начали разыскивать, миссис, – заметил Тими бесстрастно и одновременно почтительно. – Если его найдут, вы тут же узнаете об этом по радио. А так подробно мы расспрашиваем вас обо всем потому, что надеемся, вдруг вы вспомните какую-нибудь подробность, что-нибудь новое, и это подскажет нам, где его искать.
– Хотелось бы, чтобы вы постарались сосредоточиться на том отрезке времени, когда ваш муж заглушил мотор, перед тем, как вы заснули, – столь же терпеливо, но требовательно попросил Марено. – Итак, вы говорите, он немного посидел с вами?
Рита кивнула. Платок, которым она вытирала лицо, превратился в отвратительный мокрый комок. Ей ужасно хотелось кофе.
– Радио у вас в машине работало?
Отрицательно покачав головой, она представила себе высокий запотевший стакан чая со льдом.
– Мистер Стэмп говорил что-нибудь в это время?
– Нет.
– А вы что-нибудь говорили?
– Нет, я уже почти спала.
Полицейский Марено записал что-то в своем блокноте, словно она произнесла нечто значительное.
– А потом к вам подошли и сказали, что ждать придется не меньше получаса. Так сколько же времени ваш муж еще провел в машине?
– Две-три минуты. Он выключил мотор и опустил окна. Многие вышли еще раньше. Люди прогуливались по дороге, любуясь видом, словно на экскурсии. Джералд спросил: "Хочешь взглянуть на водопад?" А я только головой покачала, показывая, что очень устала, и он пошел один. Хлопнула дверь, он обошел машину спереди и пошел к ограждению. Потом остановился и стал смотреть вниз. Тут я заснула.
– Кто-нибудь заговаривал с ним?
Рита облизала пересохшие губы и потерла лоб.
– Возможно. До меня доносились время от времени мужские голоса, но было плохо слышно, и слов я не могла разобрать.
Марено надел темные очки.
– Может быть, вы все-таки что-нибудь слышали?
Ей захотелось как следует тряхнуть его, чтобы он сосредоточился и перестал задавать одни и те же вопросы.
Призвав на помощь всю имевшуюся у нее выдержку, она повторила свою последнюю фразу.
Вдали замаячил пикап дорожной службы. Он приближался, поднимая тучи пыли, и Рита вглядывалась в стекла, надеясь рассмотреть сквозь них лицо Джералда. "Вот и он, мэм, – наверное, скажет водитель. – Камень сорвался и угодил ему прямо в голову. Память у него отшибло, но уж имя-то жены он помнит. Все время повторял: Рита, Рита". И тут ее муж, повадки которого она так хорошо изучила за двадцать лет их брака, достанет брелок с ключами тем самым жестом, который означает, что он готов сесть за руль, и направится к их «бьюику». Она последует за ним, заберется в салон, привычно пахнущий сигаретами и одеколоном Джералда, и они двинутся в Денвер, без конца обсуждая происшедшее.
Пикап был достаточно близко, и она увидела, что в нем нет никого, кроме водителя, приветственно махнувшего Эми рукой.
Рита судорожно рванулась к ближайшей дверце патрульной машины, нащупала ручку.
– Куда вы, миссис Стэмп? – хором спросили стражи порядка.
– Я сама его найду! – И она с наслаждением хлопнула дверцей.
2
Грэди Федерс сказал Жози Вилла, что отправляется в двенадцатый номер, чтобы починить унитаз. Но вместо этого, заперевшись в номере, вмонтировал в телефонный аппарат передатчик. Если бы он покупал такую штуку в магазине, это обошлось бы ему в тысячу баксов, но он сконструировал все сам, потратив всего сотню. Он любил эту работу. С наслаждением крутанув напоследок пару раз отверткой, он проверил клеммы, установил корпус. Усевшись в ногах широченной двуспальной кровати, Грэди, поигрывая отверткой, с удовольствием окинул взглядом свои владения. Белые стены, белый потолок, мебель из светлого клена, синие шторы, синее покрывало на кровати, цветной телевизор, приятное освещение, два прикроватных столика, алюминиевая подставка для чемоданов, в углу вход в ванную комнату площадью пять квадратных метров и один хитрый телефон.
Он лег на постель и уставился в слабо освещенный потолок, который казался безупречно чистым. А что, если сегодня никто не приедет? Но уж если кто-то появится – неважно, он или она, – то непременно получит двенадцатый номер. Такого приспособления у него еще никогда не было, и ему не терпелось испытать его.
Кто-то легонько постучал в дверь, и Грэди понял, что это Жози. Он вскочил с кровати, сунул отвертку в задний карман и вразвалку отправился открывать. Жози сложила руки перед собой таким образом, будто собиралась запеть арию, и отступила на несколько шагов в сторону конторки. Она приехала в Штаты всего полгода назад, поэтому ее английский состоял всего из нескольких слов, а Грэди и вовсе не знал испанского – впрочем, его это нисколько не волновало.
– Мама Винни, – сообщила Жози и приложила к уху кулак, указывая мизинцем на рот.
Зачем учить английский, если у нее получаются отличные шарады. Он кивнул и захлопнул за собой дверь. Пропуская его, Жози отскочила фута на три, словно он собирался ее ударить. Но Грэди был здесь ни при чем, так как девушка боялась поголовно всех. Зато единственным человеком, которого боялся Грэди, была мама Винни. Молодой человек нерешительно подошел к конторке и, вздохнув, взял трубку.
– Привет, Винни.
– Грэди, ты сделал то, что я тебе велела?
– Ты о чем, ма? – Он автоматически стирал пыль с телефонных кнопок.
– Ты звонил в городское управление?
– Да, – соврал он. – Но этого чиновника не было.
– Не морочь мне голову. Тебе не нужен никакой чиновник. Попроси у них карту.
Ее голос гулко и повелительно звучал в его ухе.
– Нам нужна карта, чтобы определить границы участка, а чиновник понадобится, только если возникнут какие-нибудь сложности, – пролаяла она хриплым голосом завзятой курильщицы.
Мать его говорила мужским голосом. Да и внешне она была похожа на мужчину – коротко стриженные седые волосы, низенькая квадратная фигура, пронзительный, жесткий взгляд. Два года назад Винни отошла от дел и, передав бразды правления Грэди, поселилась на берегу озера, проводя дни за рыбалкой и карточной игрой. Однако одним из любимых ее занятий было портить жизнь сыну.
Последняя ее идея была переоборудовать мотель под офисы. Если Грэди повезет, ему удастся растянуть это дело на год, но уж если мамаше попадет вожжа под хвост и она самолично явится в Форт-Коллинз, то осуществит все за неделю.
– Ладно, – ответил он. – Я получу бумаги. Как у тебя там погода?
– Не тяни, Грэди. Позвони сразу же, как получишь.
Как всегда, она закончила разговор не попрощавшись. Грэди осторожно положил трубку.
Мотель не приносил больших доходов, но все же денег хватало на пропитание и, кроме того, у Грэди была возможность заниматься любимым делом – мастерить всякие электронные штуки. Винни и не подозревала о размерах трат на его хобби. Когда он упрекнул мать в том, что она хочет лишить его куска хлеба, та ответила, что с его опытом работы он легко может найти себе место управляющего в отеле. «А кому бы захотелось работать по найму после того, как был сам себе хозяином?» – спросил он Винни в очередном телефонном разговоре; слава Богу, она почти не появлялась в городе. Продолжая старую песню, мать в очередной раз напомнила ему, что они с отцом открыли свое дело за пять лет до его рождения и не знали с тех пор покоя ни днем ни ночью, а что касается мотеля, то все равно хозяйка – она, и какая ему разница, на кого работать.
Разница была существенная. В чужом отеле он не сможет заниматься тем, что он обожал – оснащать комнаты подслушивающими устройствами.
Он начал интересоваться электроникой еще в колледже, и скоро электроника сделалась его единственной страстью, даже в ту пору, когда все мальчики его возраста стали интересоваться девочками. Его не увлекали ни спорт, ни компании, держался он всегда скромно и не был честолюбив. Грэди был похож на Энтони Перкинса, но лишь застенчиво улыбался, когда ему напоминали об этом. Жизнь его впервые наполнилась особым смыслом, когда он купил в магазине вольтметр. Он был не в ладах с цифрами, говорил тоже не очень складно – толком не мог составить речь из дюжины слов, но зато разобраться в сложном устройстве, собрать прибор, спаять схему не составляло для него труда. При этом он сам мог придумать что-то новое. Когда им были освоены радио, генераторы, роботы и антенны, он занялся более хитроумными приспособлениями, причем секретного назначения. Для приятеля, желавшего досадить родителям, он изобрел устройство с дистанционным управлением, искажающее изображение и звук в телевизоре; он придумал электрошоковое «ружье» мощностью 75 000 вольт и, испытав это искрящееся и оглушающее оружие на стволе дерева, он засунул его в дальний ящик стола; небольшая штучка, при помощи которой можно было бесплатно звонить по телефону-автомату, тоже оказалась ненужной, так как ему некому было звонить. Однажды он порадовал родителей, вмонтировав в корпус телевизора датчик, оповещающий о приближении гостей к дверям гостиничного офиса.
Наконец, когда он заканчивал колледж, он заказал по почте за 19,95 доллара (шесть недель на доставку) набор деталей для записи на магнитофон телефонных разговоров. Воображая себя агентом ФБР, он подключил дешевый кассетник к телефону в офисе, что позволило ему, не выходя из своей комнаты, узнать о том, какой подарок он получит на день рождения, какая из незамужних соседок забеременела и от кого и прежде отца узнать, что тот заболел раком.
Представляя себе, какие возможности таят в себе двадцать гостиничных телефонов в номерах постояльцев, Грэди начал экономить каждый грош, чтобы оснастить каждую комнату подслушивающим устройством.
Когда он закончил колледж, а мать овдовела, она доверила ему управление мотелем. Ему стоило большого труда сохранять скорбную мину в течение трех недель, которые занял ее переезд. Еще через три недели его комната превратилась в шпионский наблюдательный пункт, который непрерывно пополнялся все новым и новым оборудованием. В его арсенале не было двух одинаковых «жучков». Он совал их в телефонные аппараты, вентиляционные решетки, крепил к лампам и рамам картин. Большинство этих приборов передавало не только телефонные разговоры, но и почти все звуки, раздававшиеся в комнатах мотеля. Что-то записывалось на магнитофон, что-то ловилось транзистором, использовал он и обычный передатчик.
Потягивая пиво, Грэди сидел в наушниках и смотрел в мерцающий экран молчащего телевизора, прислушиваясь к чужим голосам, произносившим незнакомые имена, к покашливанию, вздохам, стонам. Он не преследовал никакой цели, ему был интересен сам процесс: он сравнивал разные типы устройств, их надежность, чистоту звука, удобство в обращении, причем не в уме, а тщательно записывая сведения в специальный блокнот особой, предназначенной только для этого шариковой ручкой.
Его не интересовало содержание разговоров постояльцев, их сексуальные упражнения, которые вызывали у него скорее отвращение – соглядатаем он не был. Его интересовала чисто техническая сторона подслушивания. Он хотел стать виртуозом этого дела – только и всего.
Но рано или поздно Винни своего добьется, сложное оборудование придется демонтировать, его «штаб» отдадут под чужой офис, а ему надо будет искать работу уже не в выдуманном, а в реальном мире.
В ФБР, пожалуй, он не решится устраиваться, – вместо того, чтобы восхититься его талантом, его могут привлечь к ответственности за противозаконные действия.
Грэди знал постояльца, который прибыл первым в мотель этим вечером. Эрл Сарфилд, оптовый торговец офисным оборудованием, останавливался здесь каждые три месяца по пути в Небраску.
– Приветствую вас! – важно произнес он, как будто вошел в «Хилтон», и сам был весьма известной персоной.
Грэди поднял голову от газеты и сдержанно улыбнулся, не испытывая особого расположения к человеку, украшавшему свою машину всякими дурацкими наклейками.
Сарфилд положил перед Грэди кредитную карточку и ослабил узел галстука. У него было квадратное мясистое лицо и рыжие вечно растрепанные волосы. Своей раздражительностью он напоминал Грэди пекинеса.
– Мне как всегда.
"Как всегда" означало двенадцатый номер, но молодой человек колебался – ему не хотелось испытывать новое устройство на таком неприятном типе, к тому же явно намеренном провести ночь в одиночестве. Он долго возился с кредитной карточкой.
– Ну и жара… – Сарфилд вытер пот со лба и, обернувшись, бросил взгляд на свой пыльный «олдс». – Сегодня я поехал по 1 – 70 и угодил в жуткую пробку – стояли полчаса. У них, видите ли, ремонт. Сто лет уже ремонтируют эту дорогу – сколько можно? Я чуть не расплавился. Ну и жара…
Грэди внимательно перечитал счет, прежде чем протянуть его Сарфилду. Тот размашисто расписался и поставил жирную точку. Два серебряных кольца с бирюзой не делали его пухлые веснушчатые пальцы более привлекательными, скорее свидетельствуя о дурном вкусе.
Ключ от двенадцатого номера висел на своем обычном месте. Конечно, его можно было бы отдать более интересному клиенту, но что же делать, – это было не первое разочарование в жизни Грэди.
– Как всегда, двенадцатый, – произнес он, отдавая ключ.
Убирая кредитную карточку в бумажник, Сарфилд зажал ключ зубами, и бирка с номером «12» свешивалась у него изо рта.
Спустя двадцать минут, Грэди ругался про себя, заполняя регистрационную карточку хорошенькой жизнерадостной блондинки и ее мужа, приветливого англичанина, которые, безусловно, были бы куда более интересными объектами для испытания нового подслушивающего устройства. Из-за их спин Грэди увидел, как машина Сарфилда разворачивается в направлении города.
Через несколько часов восемь из двадцати комнат мотеля были сданы. Недурная предстоит ночка! Наверняка удастся услышать кое-что поинтереснее, чем храп Сарфилда или звуки телевизора из его номера.
После половины десятого обычно никто не приезжал. Грэди решил устроиться поудобнее. Он достал пару бутылок пива из холодильника, из шкафа вынул пакет картофельных чипсов и отправился в спальню. Поставив все это на столик возле кровати, приготовил наушники. Потом раздумал пить пиво и вернулся в кухню за лимонадом. Не обнаружив на кухне льда – пластиковое ведерко оказалось пустым, – Грэди направился к большому холодильнику, который помещался в кладовке. Супруги из пятнадцатого номера не обманули его ожиданий. И без микрофона было слышно, как блондинка пилит своего муженька за то, что по его вине они остановились в этой дыре. Объект ее нападок монотонно и ритмично повторял: "Да заткнешься ты наконец…"
Грэди добрался до холодильника, вытряхнул лед в ведерко и уже возвращался к себе, когда заметил в окне подъезжавшую машину Сарфилда с включенными фарами.
Поставив «олдс» на стоянку двенадцатого номера, торговец выключил мотор, но не спешил вылезать из машины. Грэди был заинтригован, он остановился у окна, наблюдая за Сарфилдом. Наконец он заметил какое-то движение на пассажирском месте и не смог сдержать довольной улыбки. Не исключено, что его новый передатчик сегодня все же поработает. Как-то раз Сарфилд уже использовал одноместный номер для двоих, воображая, что очень ловко провел хозяев мотеля.
Воспользовавшись своим правом, Грэди решительно подошел к машине и заглянул в окно. В тускло освещенном салоне виднелся силуэт женщины с короткой стрижкой и немного крупноватыми ушами.
– Добрый вечер, – сказал Грэди. – Хорошо поужинали?
Сарфилд прокашлялся:
– Да… Приятно встретить старую знакомую. Она моя коллега, и у нас тут наклюнулись кое-какие общие дела.
– Понятно.
– Послушай, – обратился Сарфилд к женщине, как будто это только что пришло ему в голову, – Тэрри, тебе есть где переночевать? Может быть, у Грэди не все еще занято?
Тэрри замешкалась с ответом.
– Ладно, – бодро продолжил Сарфилд, – я отвезу тебя, как только мы закончим.
Он открыл дверцу, и Грэди отступил в сторону. Вместо того чтобы выйти, Сарфилд повернулся к своей приятельнице и попросил сигарету.
Застукав торговца с Тэрри и радуясь его смущению, Грэди направился к двери офиса, но не спешил закрывать ее. Женщина пыталась вылезти из машины, однако Сарфилд не помогал ей. Должно быть, она была уродина и не привыкла к любезностям мужчин.
Торопясь в свою комнату, чтобы побыстрее надеть наушники, Грэди больно ударился бедром о кухонный стол.
Приблизительно в это же время Макси опять сняла телефонную трубку.
– Тим? Это Макси Барнел.
Последовавшая пауза показалась ей слишком долгой. Потом вежливый голос поинтересовался:
– Как дела, Макси?
– Так себе. Ты, конечно, слышал, что мы с Рисом разошлись.
– Я же тебе говорил. Не понимаю, как ты…
– Да хватит тебе. Слушай, я хочу попробовать покататься на летних лыжах. Может, попробуем вместе?
– Летние лыжи? А что это?
– Да я и сама толком не знаю. Это когда съезжают летом с голого склона. Ты никогда не пробовал?
– М-мм… Не приходилось.
– Жаль.
В кухонное окно была видна аллея. Темнело. Тим молчал. Из трубки доносились звуки рок-музыки.
– Похоже, у тебя вечеринка? – предположила Макси.
– Н-нет, – неуверенно возразил Тим.
– Не буду тебя задерживать, – сказала Макси, решительно вычеркивая его фамилию из записной книжки.
