Текст книги "Чужие секреты"

Автор книги: Кэрл Кэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

9

Остаток дня Макси и Рис усердно трудились, чтобы восполнить потраченное время. Рис не слезал с телефона, обзванивая людей, высказывания которых о Джиме могли бы пригодиться ему для рубрики «Такова жизнь».

Просмотрев список телефонов Колорадского университета, Макси нашла номер факультета психологии. Женщина, ответившая на звонок, посоветовала ей обратиться к доктору Патриции Боннэр как к специалисту, который занимается проблемами людей, пишущих письма с угрозами.

Ее соединили с доктором Боннэр, и мягкий женский голос поинтересовался, чем можно ей помочь.

– Я пишу статью для еженедельника «Регард». Может быть, вы слышали, что недавно был убит наш редактор.

– Да, это ужасно. Мне очень нравились его статьи.

– Джиму Доновану не раз угрожали письменно и по телефону. Я хотела узнать, возможно ли описать тип человека, получающего удовольствие от такого рода занятий, чтобы сослаться на вас в статье.

– Да-да, я понимаю. Видите ли, анонимщиками, как правило, становятся те, кого мы обычно называем неудачниками. Люди такого склада пассивны, не любят брать на себя ответственность, поэтому их не продвигают по службе, они не повышают свой социальный статус. У них накапливается обида, и свою неудовлетворенность они пытаются вымещать на тех, кто более удачлив и известен.

Все это Макси знала и без этого.

– А что-нибудь еще? Вы не могли бы назвать какой-либо признак, который отличал бы этих людей от всех остальных?

– Часто они страдают сексуальными расстройствами.

– Понятно. Кто же, интересно, чаще этим занимается – мужчины или женщины?

– Примерно одинаковое число тех и других – половина на половину. К сожалению, у нас недостаточно данных. Далеко не все жертвы, получающие письма с угрозами, сообщают об этом властям. Но даже тем, кто обращается за помощью, не всегда могут помочь. Полиция, почти как правило, оказывается бессильна.

Макси поблагодарила собеседницу и попросила уточнить написание ее фамилии. Перед тем как попрощаться, доктор Боннэр сказала:

– Да, и еще…

– Что?

– Чаще всего угрозы остаются невыполненными.

Макси откинулась на спинку стула, чувствуя себя слегка разочарованной. Хотя чего, собственно, она ожидала от разговора с ученой дамой. Чтобы та сразу описала ей внешность преступника: "темноволосый кареглазый бисексуал ниже среднего роста"? Итак, что еще у нее осталось? Графолог? Она перелистала справочник и нашла фамилию – "специалиста по почерку" Ким Овиэт. Макси соединилась с автоответчиком и оставила номер телефона, объяснив свою просьбу.

Компьютер выдал ей список фамилий правительственных чиновников, которые тоже могли бы получать анонимки с угрозами. Через сорок минут у нее набралось достаточно материала для целой статьи, причем один мировой судья, которому она позвонила, непосредственно за полчаса до этого получил письмо, адресованное "дерьмовому судье".

– Тебя подвезти домой? – спросил Рис.

– О Боже! Неужели уже полшестого? – Поспешно допечатав страницу, Макси вскочила и собрала сумку. – Да. Если тебе удобно, я не возражаю.

– Боишься опоздать на свидание? – поинтересовался Рис тоном шестиклассника, поддразнивающего свою подружку на перемене.

Макси решила ответить ему в тон:

– Если ты завидуешь…

– Ничего подобного, у меня тоже свидание. Мы идем в библиотеку.

– Ясное дело, куда же еще приглашать девушку, если нечем даже за квартиру заплатить.

Они уже вышли на улицу. Широким жестом Рис распахнул перед ней дверцу автомобиля.

– Хочешь меня опять позлить? Не выйдет! – Рис был безупречно галантен.

– Что же ты собираешься делать в библиотеке со своей барышней? Картинки рассматривать?

– Нет, будем в старых газетах искать статьи, где упоминаются взорванные машины.

Макси отвернулась. Ей больше не хотелось шутить.

Поднимаясь по лестнице, Сэм Рассел так громко насвистывал жизнерадостный мотив популярной «Звездной пыли», что Макси открыла дверь еще до того, как он постучал.

– Ну как, нормально? – спросил он, оглядывая себя так, будто забыл, что надел.

На нем была красная рубашка из какой-то синтетики, зато черные джинсы выглядели вполне прилично.

– Нормально! А как вы находите меня? – Макси попыталась восстановить равноправие. На всякий случай она выбрала коротенькое платье цвета натурального льна, опасаясь, что яркий цвет будет плохо сочетаться с нарядом Сэма.

– Нормально! – ответил детектив без тени насмешки. – Что-то я не заметил в прошлый раз, что у вас есть кот.

Он нагнулся, чтобы погладить Моэ. Кот терся о его ноги, но Сэма нисколько не смущало, что к его черным брюкам липла светлая кошачья шерсть.

– Это кот Джима.

– Правда? Эх, если бы он умел говорить!

Полицейский выпрямился и хлопнул себя по нагрудному карману:

– Вы не против, если мы соединим приятное с полезным? Я захватил несколько фотографий, и мне бы хотелось, чтобы вы на них взглянули. Кроме того, забыл вас кое о чем спросить.

– Да, конечно. – Макси и сама собиралась вытянуть из Сэма что-нибудь еще.

Они пошли в недорогой ресторанчик на Двадцать восьмой улице, где подавали отличное барбекью. Сэм выбрал столик и сел напротив Макси.

– Давайте пока рассмотрим фотографии, если не возражаете, – сказал Рассел, раскладывая бережно на столике перед Макси несколько снимков после того, как официант принял у них заказ. – Вы уверены, что это не испортит вам настроения? – Его рука неуверенно повисла над столом, словно по первому ее знаку он готов был все убрать.

– Конечно, не возражаю. Ведь и для вас это не лучший способ провести свободное время.

– Это типы, которые любят устраивать взрывы.

Макси долго всматривалась в каждое лицо, но ни одно из них не было ей знакомо. На всякий случай она постаралась их как можно лучше запомнить.

– Нет, не видела никогда этих отвратительных физиономий.

Сэм убрал фотографии и положил ладонь на ее руку:

– Так чем же вы сегодня занимались?

– Мы готовим номер в память о Джиме, так что целый день я работала.

Если бы это было обычное свидание, она рассказала бы сейчас о Лео Крауне. Однако она решила промолчать. Макси поднесла к губам стакан. Сэм был настоящий сыщик. Следующий вопрос, который он задал, звучал так:

– А что будет теперь с «Регард»? Вы будете продолжать выпускать газету?

Она отпила больше, чем хотела, пока обдумывала ответ:

– Мы еще не решили окончательно. Рис говорил, что собирается искать работу в Колорадо-Спрингз, а без него мне не справиться.

Макси мысленно похвалила себя за правдивость.

Вздохнув, Сэм убрал ладонь с ее руки и, машинально поигрывая металлическим браслетом, задумчиво сказал:

– Если теперь газета свободна от долгов, то почему бы вам не продолжать ее издавать?

Макси поняла, что полицейский все знает, и устроил ей небольшую проверку. Покраснев от смущения, она выпалила:

– Откуда вам все известно?

Принесли заказанные блюда, и это дало Расселу возможность на вопрос не отвечать. Как только официант отошел, Макси, не в силах сдержать себя, воскликнула:

– Вы ведь не думаете, что я убила Джима из-за страховки?

Он немного отклонился назад и стал внимательно рассматривать ее исподлобья, потом отвел взгляд:

– Не думаю, но… – Он взял с тарелки булочку.

Тоже принимаясь за еду, Макси решила, что пришла ее очередь задавать вопросы:

– А вы-то до чего-нибудь докопались? Что вам, например, известно о жене Джима?

– О жене? При чем тут его жена?

– Ну, о каких-нибудь родственниках или друзьях? Вы же собирались разрабатывать и эту линию.

– У него не было близких родственников и друзей. Соседи хорошо к нему относились, но он не был ни с кем особенно дружен. Может, вы вспомнили о ком-нибудь, кого мы могли упустить?

Покачав головой, Макси задумалась. Как ни старалась, она не могла вообразить Джима сердитым или раздражительным.

– Все-таки, я думаю, это сделал какой-нибудь сумасшедший подписчик "Регард".

– Что ж, будем искать.

Некоторое время они ели молча. Неожиданно Сэм спросил:

– Может быть, вас еще что-нибудь интересует?

– Конечно. – Макси отпила кофе. – Откуда вы родом, давно ли работаете полицейским, женаты ли и есть ли у вас дети?

– Надеюсь, это не для печати?

– Не обещаю.

– В таком случае, я должен быть осмотрителен. – Он надолго замолчал, и Макси решила уже, что он хочет переменить тему, но он продолжал: – Ну ладно. Вырос я в Аризоне, в полиции десять лет, никогда не был женат и не думаю, что у меня есть дети. А как насчет вас?

– Зачем мне вам рассказывать, если вы наверняка смотрели мое досье и знаете всю подноготную?

Он скользнул глазами по ее глубокому вырезу и едва заметно улыбнулся. Макси это не понравилось; какое-то время они молчали, но как раз то, что Сэм не пытался заполнить паузу бессмысленными разговорами, ей нравилось.

– А что, у вас действительно такая интересная "подноготная"?

– Да нет, едва ли моя жизнь интересна кому-то кроме меня. Все, что со мной происходит, либо слишком серьезно, либо сентиментально.

Полицейский рассмеялся. Он впервые смеялся при ней, и смех у него был хороший – искренний и заразительный.

– Нет, серьезно, я ведь вам рассказал все о себе, а теперь ваша очередь.

– Вы хотите сказать, что в одной скупой фразе поведали о себе все? – Макси выпрямилась. – Впрочем, ладно, слушайте: я выросла в Огайо… – Она остановилась, словно ожидая поощрения, и он кивнул. – Репортером я работаю три года. – Он снова кивнул. – То, что я была замужем за Рисом, вы знаете, как и то, что у меня нет детей.

– А родственники где-нибудь поблизости? – спросил Сэм.

– Нет, ни поблизости, ни где бы то ни было еще. У меня нет ни братьев, ни сестер, а родители умерли.

Сэм погасил улыбку, но продолжал смотреть на нее. Макси сделала большой глоток ледяной воды, ей вдруг стало казаться, что в ресторане слишком шумно. Она тряхнула головой и смело посмотрела на Сэма. Тот тихо спросил:

– Что же мы будем делать после ужина?

Этот вопрос Макси предвидела, а потому ответ был давно обдуман и подготовлен. Правда, она не предполагала, что произнесет его с сожалением.

– Я должна отправляться домой, – невозмутимо сказала она. – Завтра на работе у меня очень трудный день.

Сэм пожал плечами:

– Что же делать.

Макси представила, как она опять одна сидит у себя на кухне, печатая все ту же первую главу своего романа. Она взяла Сэма за руку:

– Я сказала, что должна отправляться домой, но готова рассмотреть и другие предложения…

Он проницательно посмотрел на нее, словно она была подозреваемая, а он должен был добиться от нее признания вины. У нее засосало под ложечкой. Немного подумав, Сэм улыбнулся и слегка дотронулся до ее плеча.

– Может быть, вы согласитесь пройтись со мной по магазинам и помочь мне выбрать новый костюм?

Второй раз за день, услышав телефонный звонок, Рита Стэмп снимала трубку, но никто ей не отвечал.

– Джералд! – продолжала взвывать она даже после того, как в трубке раздавались гудки.

Вернувшись к своему рукоделью – починке белой блузки в стиле «кантри», она вся обратилась в слух в ожидании очередного звонка, в то время, как руки ее ловко орудовали иголкой. Вдруг звонил Джералд? Может, его держат взаперти, он позвонил ей, но не успел ничего сказать, потому что кто-то вошел? Рита перекусила нитку, отложила в сторону блузку и взяла следующую вещь. Следовало бы сообщить в полицию об этих звонках, но она предвидела, что, вежливо поблагодарив, полицейские не придадут ее словам никакого значения. Что толку? Она разложила у себя на коленях клетчатую бело-голубую рубашку Джералда. Надо пришить пуговицу. Но, минуту подумав, она взялась за край ткани и разорвала рубашку пополам.

– Вам действительно этот нравится? – спросил Сэм у Макси, разглядывая себя в зеркале.

Продавец с «сантиметром» в руках отошел в сторону, пока Макси, прищурившись, разглядывала Сэма, облаченного в серый костюм в едва заметную полоску. Стройный и высокий, в прекрасно сидящем костюме, он выглядел настолько вальяжно, что его фотографию можно было бы поместить на обложку "Джентльмен'з квортерли".

– Да, мне нравится.

– Помогите, пожалуйста, выбрать еще пару рубашек к костюму, – сказал он, снимая пиджак.

Позже, когда они шли уже по улице, Макси, облизывая рожок с шоколадным мороженым, поинтересовалась:

– А вы не дальтоник случайно?

– Не-а, просто я младший из семи братьев. И рубашки, подобранные к штанам, как правило, не доживали до того времени, когда штаны доставались мне. Я считал, что мне повезло, если получал пару неношеных носков.

– Семь мальчиков? А сестры?

– Одна.

– Одна? Бедная девочка!

– Да, вышло, как в той детской истории, когда кошка воспитывала мышку, и та, когда выросла, стала считать себя кошкой. Андреа считала себя мальчиком.

– А кто-нибудь из ваших родных живет поблизости?

– Ближе всех – брат в Стимбоат-Спрингз. Нас разбросало по всей стране, с тех пор как не стало родителей.

– Большая семья это, наверное, здорово, – сказала Макси, доедая мороженое. – А меня растила одна мама. Отец был не слишком хороший семьянин, он уехал в Калифорнию и стал там гонщиком.

Сэм положил ей руку на плечи:

– А я наоборот всегда завидовал единственным детям, которым не приходится ни с кем делиться сладостями и игрушками, и мать принадлежит только им.

– Вообще, это действительно не так уж и плохо. И потом, я научилась быть одна и ни от кого не завишу.

– Всегда наступает момент, когда человек устает быть один, – он прижал ее к себе и в упор посмотрел в глаза.

"Наверняка с ним что-то не то, иначе давным-давно какая-нибудь женщина его бы на себе женила", – подумала Макси, чувствуя, что ей ох как нелегко будет устоять.

Не похоже, что у Кена Окли было много дел в городе. Никаких телефонных звонков, сидит целый день в своей комнате, выходит только перекусить в бар неподалеку. Грэди думал об этом, наблюдая, как Кен Окли идет по гравиевой дорожке вдоль шоссе, засунув руки в карманы мешковатых брюк. Окли начал чуть прихрамывать, как будто у него разыгрался артрит, однако это не помешало ему оглянуться на открытый джип, в котором ехали молоденькие девушки. «Вот старый козел», – подумал Грэди.

Поняв, что мистер Окли направляется к офису, Грэди поторопился сесть за конторку и сделал вид, будто очень занят.

– Добрый вечер, – сказал, появляясь на пороге, Окли.

– Чем могу служить?

– Нельзя ли где-нибудь поблизости недорого взять на прокат машину?

– Надо подумать. Есть несколько таких мест. – Грэди взял телефонную книгу, потом, не вытерпев, спросил: – Хотите поехать куда-нибудь по делу?

Произнеся это, он тут же пожалел о своем вопросе – настолько холоден и непроницаем сделался взгляд постояльца.

– Впрочем, это не мое дело, – пробормотал Грэди, пролистывая справочник. – Пожалуй, ближе всего "Нейшнл".

Он повернул книгу к Окли, и тот стал водить по листу грязным ногтем.

– Нет, попробую позвонить сюда – "Дешевая рента автомобилей".

Голос мистера Окли был мягким и вежливым. Грэди показалось, будто хищник, на секунду выпустив ногти, тут же спрятал их.

Сэм ловко припарковал свой скромный «шевроле» около дома Макси. Заглушив мотор, он кивнул на бампер «тойоты», где красовалась яркая наклейка: "Хотите знать правду – читайте и выписывайте «Регард», и подпись – «Макси».

– Ваша?

– Какой вы догадливый. Я редко вожу машину, а сейчас, честно говоря, просто боюсь.

– Хотите, я проверю ее?

Улица была пустынна. Сэм встал на одно колено и заглянул под машину. Макси заглянула ему через плечо.

– Для начала надо проверить, не болтаются ли где-нибудь провода и не течет ли бензобак. – Он встал, отряхнул руки и подошел к передней части «тойоты». – Давайте-ка я подниму капот. Так, посмотрим мотор, – продолжал Сэм. – Вы видели когда-нибудь динамит? Обычно это две-три палочки, соединенные проводами вот с этой штукой. Поняли? Проверяйте каждый раз, перед тем как заводить машину.

– А опасно просто открывать капот? – Макси нервно поежилась.

– Нет-нет. Если только взрыватель не соединен с пружиной, которая поднимает его. А для этого требуется очень сложное устройство.

"Интересно, – подумала Макси, – закончится ли сейчас их свидание?" Вслух она произнесла:

– Пожалуй, лучше я куплю велосипед.

Взяв ее под руку, Сэм направился к двери. Прощаясь, он даже не попытался поцеловать ее. Поднимаясь по лестнице, Макси подумала – сделал ли он это умышленно, стараясь еще больше возбудить ее интерес к нему, или просто забыл.

10

Выпуск газеты, посвященный Джиму, оказался небольшим, всего шесть страниц. Ни у Макси, ни у Риса не было желания искать рекламу, но, как обычно, в номере были их колонки, оставили они и рубрику «Куда пойти на этой неделе». В середине дня во вторник уже можно было делать макет.

– Ну и как твое свидание? – спросил Рис, открывая тюбик резинового клея.

– Очень познавательно. А как у тебя? – Макси спросила это без иронии, в ее голосе слышался неподдельный интерес. – Тебе удалось что-нибудь откопать в старых газетах?

– Я узнал только, что поблизости давно ничего такого не происходило.

Макси обрезала лист бумаги.

– Завтра, когда отвезем все в типографию, я тоже стану копать дальше.

– Знаешь что, – сказал Рис, обводя портрет Джима рамочкой, – в ближайшие несколько недель нам надо говорить друг другу, куда мы идем.

– Ты, словно Господь Бог, хочешь все знать.

– Да, и это наверняка будет к обоюдной пользе. – Рис отошел немного и взыскательно посмотрел на свою работу. Хватит у нас ленты с черной линейкой, чтобы обклеить по периметру первую полосу?

Макси порылась у себя в столе и достала катушку с лентой, на которой были изображены улыбающиеся рожицы.

– Уверен, что Джим был бы доволен, но публика нас может не понять, – сказал Рис.

Как обычно в это время, появилась Лаки. Она положила пакет с почтой на стол Джима и, не сказав ни слова, ушла, как будто Рис и Макси были виноваты в том, что произошло. Не успела закрыться дверь, как они увидели Тэсс Донован, одетую в брюки и элегантный розовый свитер. Из соломенной сумки она достала пачку бумаг и тоже бросила их на стол Джиму.

– Думаю, вам может понадобиться копия страхового полиса моего мужа, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарила ее Макси, еще раз ощущая, насколько ей неприятна эта женщина.

– Хотите кофе? – осведомился Рис.

Тэсс окинула взором пыльную неубранную комнату и отказалась.

– Вы, наверное, очень сердитесь, что мы как бы лишили вас возможности продолжать дело Джима, – предположила Макси.

Словно не расслышав ее слов, Тэсс, обращаясь к Рису, заметила, что она заехала к ним по дороге в аэропорт. Полиция считает, что ей нет необходимости здесь оставаться. Ей предстоит заключить двухмиллионную сделку, и клиенты не расположены ждать.

– Тэсс, а чем зарабатывал Джим на жизнь, когда вы только поженились? – спросила вдруг Макси.

Бросив быстрый испытующий взгляд на Макси и, видимо, решив, что вопрос вполне безобиден, Тэсс ответила:

– Преподавал в колледже английский.

– Да, ненамного выгоднее, чем издавать газету.

– Верно, приходилось нелегко. Я была простой секретаршей, а Джим вечерами подрабатывал в пиццерии, на бензоколонке, где только можно…

– Надеюсь, не везде сразу.

– Нет, конечно. – Настороженность Тэсс постепенно таяла, она расценила расспросы Макси как проявление участия. – Зарабатывали мы мало, но старались все же кое-что отложить. Джим поначалу не знал даже, как менять колеса, когда начал работать в гараже. Мне приходилось во всем этом разбираться и помогать ему, – похвасталась она.

– А вы хорошо разбираетесь в машинах? – поинтересовалась Макси.

Тэсс зло поджала губы и, направившись к двери, уничижительно бросила:

– Во всяком случае, не настолько, чтобы уметь их взрывать.

– Ну и ну, Барнел! Еще не успела стать редактором, а одного врага уже нажила.

– Давай сегодня еще раз съездим к Джиму и как следует осмотрим дом.

– Зачем? – нахмурился Рис.

– Мы же репортеры. Нам положено все высматривать и вынюхивать.

– Полиция уже побывала там много раз. Что ты надеешься там найти?

– Узнаю, когда увижу.

Они снова ехали в «фиате» Риса. Перед тем как тронуться, Макси объяснила ему, куда надо заглядывать, перед тем как заводить машину, чтобы невзначай не взорваться.

Уже приближалась ночь, и становилось прохладнее. Шины шуршали по остывающему асфальту, внизу, перекатывая камешки, мирно журчал Бульдерский ручей. На обочине дороги иногда можно было заметить зверей, которых предостаточно водилось в этих краях.

Рис снизил скорость, они миновали мостик и подъехали к тому месту, где раньше было полицейское ограждение. Прежде чем остановиться, он развернул машину, чтобы удобнее было выезжать.

– Ты не боишься привидений? – спросил он, берясь за ручку дверцы.

– Нет! – решительно отрезала Макси, приподнимая ноги, чтобы выскочить из машины.

Рис достал ключ, который Макси утаила от Тэсс, открыл дверь, и они оказались в темной маленькой кухне. Фонарь, предусмотрительно захваченный Макси, им не пригодился, так как в доме еще не отключили электричество.

– Ага! – девушка подняла палец. – Чувствуешь запах? Как ты думаешь, что здесь жгла Тэсс?

– По-моему, у нее сгорели тосты, – ответил Рис, поддевая мусорный бачок носком ботинка.

Они открывали ящики, заглядывали в коробки, находили начатые упаковки спагетти, банки кофе; посуда, ножи, вилки – ничего интересного. Внимание Риса привлек настенный календарь, прилепленный магнитом к холодильнику.

– Зубной врач, терапевт, ветеринар… Тоже ничего необычного, – заметил он.

– Надо было нам куда-нибудь приглашать его, хоть пытаться развлечь… – Макси казалась расстроенной.

В коридоре в стенных шкафах они нашли водонагреватель, там же хранилась зимняя одежда. Открыв аптечку в ванной, Макси обнаружила пузырек аспирина и упаковку пластыря.

– Боже, даже болезни у него были такие обыкновенные!

Они отправились в спальню, и Рис начал шарить по карманам одежды, висевшей в шкафу. Макси занялась столиком возле кровати. Небольшой блокнот, два карандаша, три ручки, карманный калькулятор, словарь, пара пластинок фруктовой жвачки.

– Даже ни одного презерватива, – констатировала Макси.

– Может, их Тэсс прихватила с собой.

Взяв блокнот, она начала обводить карандашом сохранившиеся оттиски букв с предыдущей оторванной странички, надеясь разобрать, что было там написано. И ей это удалось. Она прочла: "Заплат. нал. до пон.". Макси бросила блокнот на место и занялась большим ящиком бюро. Он оказался пустым, как, впрочем, и все остальные ящики.

– Мне казалось, что будет страшно этим заниматься, а на самом деле я чувствую только грусть.

Макси поворошила стопки белья: маек, трусов, открыла еще один ящик – пусто, следующий – пусто. Вот и последний. У нее защипало в носу и в глазах, когда она увидела выцветший пробный номер "Регард".

– Эй, смотри, что я нашел, по крайней мере один небанальный уик-энд у него был. – Рис показал Макси корешок авиабилета в Сент-Луис.

– Может быть, полиции удастся выяснить, зачем он туда ездил, – ответила Макси, доставая из ящика тетрадь в черной обложке, лежавшую рядом с газетой.

Открыв ее на середине, она увидела стихотворные строчки, написанные рукой Джима.

– Рис, ты знал, что Джим писал стихи?

– Нет. И что, стоящие? – Заглянув ей через плечо, Рис прочел: "Любимая, ты далеко…" – Похоже, старина Джим не был таким отшельником, как может показаться на первый взгляд, – заключил он. – Ну что, пора ехать?

Макси сунула тетрадь в сумку, чтобы дома прочесть стихи, и напоследок еще раз оглядела комнату, с сожалением признавая, что здесь действительно ничего интересного нет.

– Двенадцатый, пожалуйста.

Узнав вкрадчивый голосок Аниты Окли, Грэди решил прослушать их телефонный разговор самым простым и испытанным способом.

– Привет, дорогой, – сказала женщина.

– Ну наконец-то, – проворчал Окли. – Почему ты не позвонила вчера вечером?

Интонация Аниты изменилась:

– Ты что, забыл? Мы ведь договорились никогда не предъявлять друг другу претензий.

– А тебе что, жалко было позвонить лишний раз? Ты с ним разделалась?

Анита усмехнулась:

– Представь себе – чем хуже я с ним обращаюсь, тем он ко мне лучше относится.

– Устрой же что-нибудь, чтобы Дэл охотно с тобой расстался.

– Ты еще не знаешь – я получила повышение. – Она опять усмехнулась.

Окли мрачно молчал, а Анита продолжала:

– Если бы я дорожила этой работой, было бы наоборот.

У мотеля затормозила машина, и Грэди чертыхнулся про себя.

– Я тут чуть не рехнулся от скуки. Позвонил сегодня в прокат, но за машиной еще не съездил, думал, ты сегодня явишься, – сказал Окли.

– Только обходись без кредитных карточек. Надеюсь, ты это и без меня знаешь.

– Прекрати. А если так волнуешься обо мне, так приезжай сама поскорей.

На улице хлопнула дверца машины, у двери офиса послышались торопливые шаги. Грэди, оставив наушники, поспешил к своей конторке. Черт! Магнитофон не подключен, и окончание разговора ему не удастся услышать. Последнее, что он слышал, была страстная мольба Окли: "Солнышко! Мне здесь так одиноко, я думаю только о…".

Дверь открылась, и на пороге появился бледный запыхавшийся мужчина, вокруг которого мельтешили четыре малыша. На то, чтобы поселить их в двадцать девятом, самом дальнем номере от офиса, ушло пять минут, две минуты, чтобы заполнить бланк, и три минуты, чтобы собрать рассыпавшиеся бумаги из подставки, которую перевернули дети. Когда они ушли, Грэди вернулся к телефону, обрадовавшись, что разговор еще не закончился.

– …Мне наплевать! – кричала Анита. – Иди ты к черту!

– Завтра вечером – последний срок, – обрезал Окли ледяным тоном. – Если тебя не будет к полуночи, можешь не приезжать совсем, я сумею все устроить и без тебя.

Анита темпераментно наградила Окли рядом эпитетов, правда, ни один из них не напоминал о ее былой нежности, когда она называла его «солнышком» и "котиком".

В среду утром, без десяти десять, Макси закончила читать корректуру. Она выпрямилась, потерла поясницу и сложила страницы в стопку.

– Я встречаюсь с одним парнем. По дороге могу заехать в типографию, – предложил Рис. Он протянул ей листок бумаги. – Вот список людей, с которыми я увижусь сегодня.

– Я тоже наметила с кем встретиться. Подожди, сейчас я напишу для тебя. – Она положила перед собой листок. – Черт, противно все время быть настороже. Рис, будь, пожалуйста, осмотрительней.

– Я что, дорог тебе? – Похоже, на этот раз он говорил без своей обычной иронии.

– Конечно, дорог. И потому не хочется, чтобы полиция в случае чего заподозрила, что я тебя угрохала, чтобы целиком завладеть газетой. – Она закончила писать. – Кстати, забыла тебе сказать, Сэму известно, что страховой полис завещан нам.

– Чем же он тебе угодил, что ты так быстро проболталась?

– Ничем. Ему, наверное, сказал Лео Краун.

– Да что ты говоришь? Неужели и Лео не смог устоять перед нашим блестящим полицейским?

Макси скомкала бумажку, которую писала для Риса, и кинула в него. Тот поймал, не расправляя, сунул в нагрудный карман и ушел.

Оставшись одна, она пододвинула к себе телефон и обратилась к списку упомянутых в номере «Регард» от двадцатого июля. Итак, преподобный Джон Пол Лейтон, который только что пожертвовал две тысячи долларов на приют для бездомных. Вряд ли он был замешан в каком-либо скандале на сексуальной почве, или грозил быть уличенным в растрате благотворительных средств.

Переговорив с ним, Макси узнала, что Д.П. Лейтону уже восемьдесят девять лет и он занимает комнату в доме друга, так как собственной квартиры или дома у него нет. Не успела она поставить звездочку против его фамилии, как дверь отворилась и на пороге показалась крупная мужская фигура.

– Здравствуй, Макси.

– Здравствуй, Мори, – ответила Макси владельцу расположенной по соседству закусочной. – Ты принес нам текст объявлений?

Она кивнула на кресло. Не садясь, он протянул ей противосолнечные очки и отошел в сторону, предоставив ей рассматривать их. Макси узнала оправу.

– Очки Джима. Он что, оставил их у тебя?

Джим любил завтракать у Мори. Туда ходили умеренные и спокойные люди вроде него.

– За несколько дней до…

Макси кивнула, поражаясь, что до сих пор она чувствует комок в горле, когда речь заходит о Джиме. Взяв себя в руки, она спросила:

– Когда это было? В пятницу? В четверг?

– Ну… В тот день, когда выходит газета. Он мне принес экземпляр.

Значит, в четверг, двадцатого.

– Можешь присесть на минутку?

Мори с трудом втиснулся в узкое для него кресло.

– Вообще-то я тороплюсь, – заметил он.

Добродушный гигант Мори по образованию был школьный учитель, однако, повинуясь душевной склонности, он занялся бизнесом, больше всего на свете мечтал о том, чтобы его закусочная заняла достойное место среди самых уважаемых заведений подобного рода.

– Джим завтракал в тот день один? – спросила Макси, продолжая разглядывать очки и размышляя, действительно ли слова "июль два ноль" имеют отношение к дате выпуска газеты.

Вполне возможно, что в тот четверг произошло что-то другое: Джим кого-то увидел, сделал или сказал то, что имело роковые последствия для него. Мори долго молчал, видимо, припоминая тот день.

– Вроде один. Если только Рис с ним был, не помню.

– А ты не заметил, он с кем-нибудь разговаривал? Может, затеял какой-нибудь спор – с ним это бывало.

Мори снова задумался.

– Ну, разве что с Рисом.

– С Рисом?

– Ну да, насчет того, кому расплачиваться. – Хозяин закусочной застенчиво улыбнулся. – Иногда они так увлекались спором, что, я думаю, они оба забудут заплатить.

Когда Мори ушел, Макси встала, подошла к компьютеру Джима и положила очки перед экраном, завершив этим натюрморт.

К обеду Макси обзвонила и вычеркнула почти всех подозреваемых из своего списка, в конце которого значился Джералд Стэмп, о чьем исчезновении сообщала их газета. Она вспомнила, что миссис Стэмп ей звонила. Кажется, это было в пятницу, за несколько часов до того, как погиб Джим.

Сообщения о том, что следы Джералда Стэмпа обнаружены, до сих пор не было. История была довольно темная, и «Регард» дала бесстрастную объективную информацию о загадочном событии. Вряд ли, конечно, кто-то мог ополчиться против Джима из-за нескольких сухих строчек, где излагались только факты.

Все-таки на всякий случай следует позвонить миссис Стэмп. Чтобы взбодриться, Макси сделала глоток холодного кофе и стала набирать номер Стэмпов.

– Алло! – судя по голосу, женщина или бежала к телефону, или была очень взволнована.

– Миссис Стэмп? Это Макси Барнел.

Молчание. Чувствуя, что ее самолюбию нанесен чувствительный удар, она добавила:

– Из «Ретгард», помните?

– Да, конечно. Очень рада вас слышать. Джералда до сих пор не нашли, а кто-то все время звонит и вешает трубку. К тому же, трезвонят "Пивные бочки"…

– Пивные бочки?

– Так называется его команда. Они не знают, надо ли искать ему замену. Джералд играет в шары.

– Значит, вам кто-то звонит и молчит?

– Два-три раза в день. Ничего не говорят и вешают трубку.