Текст книги "Чужие секреты"

Автор книги: Кэрл Кэйл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Теперь понятно, почему ты так ловко обращаешься с ножницами. Но зарплата у нас никудышная.

– Я согласна, – ответила Макси.

С тех пор они трудились вместе; работы было много, и Джиму правда пора было отдохнуть.

Довольная тем, что, возможно, ей удастся самостоятельно делать газету целых две недели, Макси пригнулась и указала на белый фасад.

– Вторая дверь от угла. Кажется, есть место у входа.

Заглушив мотор, Джим с интересом взглянул на дом.

– Я давно должна была бы пригласить тебя, – виновато сказала Макси, – да все как-то не получалось.

Макси поднималась по лестнице, прыгая через две ступеньки. Джим следовал за ней.

– Тебе нравится? Правда, отличное место? – Она дотронулась до красивой кованой решетки. – Здесь все такое просторное. Моя хозяйка живет на первом этаже, а я над ней. Осторожно, очень крутые ступеньки.

Макси достала из сумочки ключ. Джим положил руку ей на плечо; Макси удивленно оглянулась.

– Ты не обидишься, если я зайду к тебе в другой раз?

– Ты себя плохо почувствовал?

Джим напряженно вглядывался в лестничный пролет. Макси поймала его взгляд и тоже попыталась разглядеть там что-то интересное. Перила; может быть, их следовало бы протереть, но неужели они заслуживают столь пристального внимания?

– Тебе нехорошо? – повторила Макси.

Джим в задумчивости тер лоб, губы были плотно сжаты.

– Да нет. Знаешь, я не так уж хочу есть, как просто чертовски устал.

– А вдруг ты заболеваешь? Говорят, сейчас ходит грипп. Поезжай домой и отлежись.

Джим жил один в деревянном коттедже неподалеку от Бульдера. Несколько недель назад он и его соседи были вынуждены на три дня покинуть свои жилища, так как в округе бушевал лесной пожар. В их еженедельнике Джим опубликовал статью – гневную отповедь беспечным туристам, бросающим куда попало окурки и зажженные спички.

Отойдя на шаг, шеф сунул руки в карманы и натянуто улыбнулся:

– Некогда мне отлеживаться. – Спустясь на несколько ступенек, он добавил: – Знаешь, пожалуй, я был неправ. Наша газета все-таки нужна людям. И не исключено, что я поручу ее вам на недельку-другую.

Макси спустилась за Джимом на улицу. Ее не покидала тревога, казалось, что он может упасть, и тогда она понадобится, чтобы поддержать его.

– Договорились! Обещаю, что не буду выпендриваться и работать лучше тебя.

Он рассмеялся, на этот раз по-настоящему, и сел в машину.

– Спасибо, детка, мне уже лучше. – Включая зажигание, он помахал ей рукой.

Машина отъехала от тротуара.

– Увидимся! – крикнула Макси вслед.

Но больше они не увиделись. Никогда.

5

В ту ночь шел дождь. Не тот мелкий, моросящий, от которого поднимаются отдающие асфальтом испарения, а настоящий ливень. Комната Макси была под самой крышей, и, засыпая, она с удовольствием прислушивалась к шуму барабанящих по железу струй. Ей приснилось, что она несется на лыжах за снегоходом по белой равнине, а ветер треплет ее длинные волосы и развевает розовый, накинутый на плечи халат.

Утром Макси показалось, что и дождь ей тоже приснился: к тому времени, как она встала и оделась, солнце не оставило на листьях и траве и капли влаги. Когда Макси, не нарушая обычного субботнего распорядка, запихивала в багажник своей «тойоты» корзину с бельем, по небу плыли легкие белые облачка. Если бы она не забыла стиральный порошок, то уехала бы до того, как позвонил Рис.

Когда раздался звонок, она уже взялась за дверную ручку. "Пусть работает автоответчик, не буду подходить", – подумала она, но тут раздался голос Риса: "Макси, случилось что-то ужасное, возьми трубку".

Прижав к груди коробку с порошком, она подошла к телефону:

– Это ты, Рис?

– Плохие новости, Макси. Я не могу…

– Возьми себя в руки и объясни толком.

– Джим погиб, – выдохнул он.

Поставив порошок, она неловко опустилась на стул.

– Как?

– Бомба в машине. Только что у меня была полиция. Подонки, вот подонки…

Макси поняла, что последнее не относится к полиции.

Проведя ладонью по лицу, она почувствовала, как в ней закипает злость на себя: ну почему она не предложила Джиму уехать отдыхать две недели назад? Если бы эти мерзавцы сделали это хотя бы неделю спустя, он бы уже уехал!

– Они едут к тебе, – продолжал Рис.

Макси испуганно взглянула на дверь, которую она оставила открытой и лишь спустя некоторое время сообразила, что на этот раз Рис как раз говорит о полиции.

– А-а-а… Понятно, понятно…

– Я подъеду через час, хорошо?

Забыв, что он ее не видит, она кивнула и положила трубку. Какое-то время она бесцельно слонялась из угла в угол, машинально беря какие-то предметы, всхлипывая и сморкаясь, потом налила себе стакан молока, поставила его на холодильник и, так и не выпив, отошла. Из открытой входной двери доносился уличный шум – окна лестничной клетки выходили на проезжую часть, – в раздражении она захлопнула дверь.

Макси почти не сталкивалась со смертью близких. Мать воспитывала ее одна, выросла она в крошечном городке размером с футбольное поле; у них было мало друзей и не было родственников. Только теперь, почувствовав острую боль утраты, она поняла, какое это благо, Джим тоже был из породы одиноких людей; наверное, они так хорошо понимали друг друга еще и поэтому. Он не интересовался ее жизнью, не делился с ней своими проблемами и заботами, не приглашал на вечеринки.

На лестнице раздались шаги, кто-то потоптался возле двери, потом постучал. Через дверной глазок двое мужчин казались подозрительными, но на одном была полицейская форма. Макси надела цепочку и чуть приоткрыла дверь.

– Мисс Барнел? – спросил тот, который был в штатском, показывая на свой значок. – Сэм Рассел, детектив. Работаю в городской полиции.

Макси вдруг пришло в голову, что она не знает, как должен выглядеть полицейский значок. Тем не менее, сняв цепочку, она пропустила их в комнату.

Макси предложила им сесть, и Рассел устроился на краешке кресла, оглядывая помещение, потом его глаза остановились на Макси. Она ожидала, сидя на подлокотнике дивана.

– Это полицейский Нейлор, – представил Рассел своего спутника. Тот кашлянул, достал коричневый блокнот и щелкнул шариковой ручкой.

Макси подумала, что для своего возраста он полноват, и скоро будет вынужден отказаться от пиццы и сладкого.

– Вы знаете, почему мы пришли, мисс Барнел?

Этот дежурный полицейский вопрос Рассел задал приятным, чуть хрипловатым голосом. Он не был похож на героя-детектива, какими их изображают в кино, а скорее напоминал комика, в основном из-за своего наряда: желто-красная рубашка в цветочек, из тех, что Армия Спасения посылает в Гонолулу, никак не подходила к сине-черным клетчатым слаксам, которые, к тому же, были коротковаты для него. Зато таких длинных и темных ресниц Макси еще не встречала ни у одного представителя мужского пола.

– Рис Мэйси звонил мне полчаса назад, – ответила Макси, стараясь сосредоточиться.

– Сожалею, что пришлось побеспокоить вас, но, полагаю, вы не меньше нас заинтересованы, чтобы виновные были найдены. Сначала покончим с формальностями. Где вы были с шести часов вечера до четырех утра?

– Здесь, одна, и почти все время спала.

– В последний раз вы видели Джима Донована…

…Она рассказывала ему, еще раз вспоминая маленький «фольксваген» Джима, отъезжающий от тротуара.

– Я ведь так и не знаю подробностей. Что, взорвалась его машина?

– Да. Предположительно около шести часов вечера он подъехал к дому и оставил машину на дорожке. Ночью кто-то подключил взрывное устройство к зажиганию. Донован погиб сегодня на рассвете, заводя машину.

Макси взглянула на свои сжатые кулаки. Ей не терпелось написать об этом, Джим бы ее понял.

– Мы предложим вознаграждение через газету тем, кто поможет расследованию.

– Подождите несколько дней. Может быть, и не понадобится, полиция сама справится.

– Хорошее вознаграждение…

– У вас есть предположения, кто бы мог это сделать?

Стараясь казаться спокойной, Макси сказала:

– Рис, конечно, вам уже рассказывал, что в редакцию газеты часто приходили угрожающие письма, бывали неприятные звонки. И поскольку Джим был главным редактором «Регард», все это адресовали в основном ему. Я вчера только разговаривала с одним парнем. Может быть, это он?

– Можете точно передать, что он сказал? Вы записываете телефонные разговоры на автоответчик?

Макси закрыла глаза, стараясь как можно точнее припомнить сказанное.

– "Июль… два ноль. Передайте Джиму Доновану, что ему придется перерезать себе глотку". И еще: "Я не шучу, девушка".

– Вы что, засмеялись? Почему?

– Сначала я решила, что кто-то из знакомых нас разыгрывает.

– Вы узнали голос? – Рассел, кажется, начал сердиться, решив, что она что-то не договаривает.

– Нет, раньше я никогда его не слышала.

– Тогда почему?..

– Наверное, мне просто не хотелось верить, что ему всерьез угрожают. – Детектив был явно разочарован. – Я узнаю голос, если услышу его.

В комнате стало тихо, только шуршали страницы блокнота.

Рассел оперся подбородком на руку и в упор посмотрел на Макси:

– Как, по-вашему, что значит "июль… два ноль"?

Она пожала плечами:

– Двадцатого вышел наш последний номер.

– А что письма? Они сохранились?

– Не знаю. Может, Рис знает…

Она снова почувствовала себя репортером, и ей стало немного легче. Захотелось самой разобраться в этой истории.

– Нам необходимо осмотреть ваш офис. А как насчет личной жизни Донована? Приятели, подружки…

– Он никогда ни о ком не рассказывал. Мне кажется, Джим предпочитал одиночество. Его родители живут в Аризоне. О Боже! Надо ведь им сообщить!

– Об этом уже позаботились.

Макси на мгновение представила его в черном смокинге и белоснежной рубашке с золотыми запонками. Потрясающий мужик!

– Мы будем держать вас в курсе дела. – Он встал, приблизился к окну и окинул взглядом хозяйский гараж. Бесформенные брюки, как ни странно, только подчеркивали стройность его фигуры.

Макси тоже поднялась:

– У вас есть ключ от редакции? Мне бы хотелось взглянуть на письма, если они сохранились. Может, я смогу узнать почерк.

– Ключ у меня есть.

– Мы сами просмотрим бумаги и вернем их вам и мистеру Мэйси. – Он протянул ей визитную карточку с номером телефона, напечатанным крупными золотыми цифрами.

Пока спутник Рассела, чье имя она успела забыть, так и не произнеся ни единого слова, спускался по лестнице, детектив, уже из дверей, окинул взглядом небольшую квартиру Макси: новая перегородка, отделяющая кухню от комнаты, узкие высокие окна, разностильная мебель, нет ни картин, ни безделушек, зато много книг. Из окна видна аллея, за нею – жилой дом.

– Что-нибудь еще?

– У вас хороший вкус – уютная квартирка.

Прошло около получаса. Глядя в окно, Макси думала о том, что в ближайшем будущем ей предстоит поиск работы. Хорошо бы, будущий офис оказался не дальше, чем в пятидесяти милях отсюда. Она не спросила Риса, знает ли он, где находится ее дом, но, как оказалось, он знал. Характерный для него требовательный стук в дверь никак не передавал его смятения.

Макси открыла, и, повинуясь первому порыву, они обнялись. Правда, объятия их продолжались не более трех секунд. Она указала ему на кресло, где только что сидел детектив Рассел, и, не говоря ни слова, пошла на кухню варить кофе.

– Обязательно должен быть еще хотя бы один выпуск, – крикнула она через перегородку. – В память о Джиме. Мы предложим вознаграждение тем, кто поможет найти убийц.

– Мы должны получить разрешение от наследников пользоваться банковским счетом нашего еженедельника. Наверное, наследники – родители.

– Думаю, они согласятся. А если нет – я сама оплачу последний выпуск. – Макси вернулась в комнату с двумя дымящимися кружками. – Слушай, ведь придется возвращать деньги подписчикам.

Рис глотнул кофе:

– Я напишу некролог. Еще у меня есть соображения насчет рубрики "Такова жизнь": помещу там высказывания друзей о Джиме.

– Скорее, "Такова смерть". – Макси опустилась на диван, задумчиво глядя на кружку. – А я напишу об угрозах и об убийстве.

– Ты можешь копнуть глубже: поговори с психологами, узнай мнение каких-нибудь общественных деятелей, которым тоже угрожали…

– Еще свяжусь с графологом. Пускай проанализирует письма. – Она ощутила обычный энтузиазм и почувствовала себя виноватой.

– Ну, не знаю… Какие-нибудь лженаучные соображения могут вызвать недоверие, и, кроме того, пустят людей, которые захотят помочь полиции, по неверному следу.

– Неважно. Мы можем рядом поместить комментарии: мол, заключения, сделанные на основе анализа почерков, дают предположительные результаты…

Зазвонил телефон. Макси осторожно поставила кружку на подлокотник дивана. Печально улыбнувшись, Рис пошутил:

– Ну что, чья очередь поднимать трубку?

– Пускай поработает Эрнестина.

– Эрнестина?

– По-моему, неплохое имя для автоответчика.

Густой баритон Сэма Рассела заставил ее поспешно вскочить, и не успел он приступить к изложению сути дела, как Макси уже проворно подскочила к телефону и прижала трубку подбородком.

– Алло, слушаю!

– Мисс Барнел, хочу узнать, не получали ли вы угроз по почте?

– Я часто получала сердитые письма, но мне никто не угрожал.

– А мистер Мэйси?

– Он здесь, сейчас я у него спрошу.

Рис отрицательно покачал головой, и она продолжала:

– Нет, он тоже не получал. А вы нашли письма к Джиму?

– Да, целую пачку.

– Можно мне их просмотреть?

– Мы поработаем с ними несколько дней, а потом вы можете прийти за ними ко мне в офис.

– У вас уже есть какие-нибудь зацепки? – спросила она, прекрасно сознавая, что именно такие вопросы задают плохие репортеры.

– Мисс, мы делаем все возможное.

Рис съездил вместе с Макси в прачечную, вернувшись, они съели по сандвичу с ореховым маслом и лишь потом отправились в редакцию. У обоих было тяжело на душе. Обычно радующая солнечная, ясная погода навевала сегодня еще более мрачные мысли. Не улучшила настроения и веселая праздная толпа на Перл-стрит.

На том же самом углу, что и вчера, стоял фотограф с фанерным президентом Бушем. Ну почему она не сфотографировалась у него вчера вместе с Джимом? К удивлению Риса, Макси схватила его за руку и не отпускала до тех пор, пока он не начал открывать редакционную дверь.

Они оглядывали комнату, как будто впервые попали сюда. Рис подошел к креслу Джима и осторожно, так что даже не скрипнуло, опустился в него.

Тупо понаблюдав некоторое время за тем, как Рис выдвигает ящики, перебирает папки, Макси подошла к компьютеру Джима и включила его.

– Джим успел набрать несколько статей, – сказала она. – Здесь на несколько полос, даже больше.

– Хорошо, что он загрузил компьютер, – в столе ничего нет.

Стеллаж для бумаг, стоявший около стола Джима, был непривычно пуст. Макси пошарила рукой по нижней полке:

– Одни счета.

Она взяла его календарь:

– Зубной врач, встреча в клубе "Ротари".

Одна запись показалась ей непонятной: "Моэ к вет.". Пролистав последние почти пустые страницы, она не обнаружила ничего необычного.

Вздохнув, Макси подошла к своему столу и стала составлять список людей, у которых она предполагала взять интервью. Она написала уже четыре фамилии, как вдруг ее осенило.

– У Джима была собака? – нарушила она молчание.

– М-м-м… Джим никогда не говорил. – Рис деловито составлял собственный список.

– Тут на календаре написано: "Моэ к вет.".

– А-а-а, – протянул Рис без всякого интереса.

– Надо поехать посмотреть.

– Посмотреть?

– Нельзя допустить, чтобы бедное животное умерло с голоду.

– Полиция, наверное, забрала ее.

– Еще хуже. Нехорошо будет, если собака Джима пропадет. Ты ведь хотел завести собаку?

– Мне не позволит хозяйка. – Рис поднял голову и внимательно посмотрел на нее, пытаясь понять, не шутит ли она. – Кажется, ты тоже любишь собак.

– Не слишком, – отозвалась Макси. – Грязи от них много. К тому же они стучат когтями, когда ходят по паркету.

– Может, Моэ и не собака. Может, ты станешь счастливой обладательницей боа-конструктора или пони?

Макси положила ручку и встала:

– Так поехали, посмотрим.

6

Магнитофон был включен на воспроизведение. Грэди сидел у себя в спальне-штабе и наблюдал за ползущей магнитной лентой, которая исправно передавала звуки, производимые Жози в двенадцатом номере. Девушка шустро двигалась по комнате, готовя ее для следующих постояльцев, и напевала что-то себе под нос.

Чтобы еще раз испытать качество звука, Грэди переключил магнитофон на запись и понес в двенадцатый лампочку для ночника, которая там была совершенно не нужна. Жози распевала уже во весь голос, когда Грэди открыл дверь. Он показал на лампу и направился к кровати. Плюхнувшись на матрас, он несколько раз подпрыгнул и тоже пропел несколько строчек из "Розовой пантеры". Сунув руку под абажур, он позвал:

– Жози! – потом чуть громче: – Жози!

Повернув голову, он увидел, что она вышла в коридор, чтобы положить на тележку использованные полотенца. Грэди откашлялся:

– Проверка! Один, два, ну и так далее.

Сунув лампочку в нагрудный карман, он направился в ванную. Прикрыв за собой дверь, он пустил воду в ванну, повторяя: "Раз, два, три…" Потом, закрутив кран, снова открыл дверь. Прислушавшись, он понял, что Жози все еще в коридоре, копается возле тележки. Присев на край ванны, Грэди задумчиво уставился на воду и пробормотал:

– Ну что, завтра этот «жучок», может быть, принесет пользу. Попляшете у меня, грязные свиньи.

Жози вскрикнула, и молодой человек испуганно вскочил. В комнате он застал такую картину: Жози стояла, согнувшись пополам, и задыхалась, – сначала он даже не понял, что она смеется.

У Риса был ключ от черного хода. Уезжая как-то в командировку, Джим оставил ему запасной ключ на всякий случай. Ведя свой «фиат» по узкой извилистой дороге немного быстрее, чем хотелось бы Макси, Рис время от времени сомневался, найдет ли он дом Джима.

– К сожалению, ничем не могу помочь тебе. Никогда здесь не бывала.

В нескольких ярдах от дороги протекал ручей. Вода блестела под яркими лучами солнца. Миновав очередной крутой поворот, они увидели небольшой мостик, за которым стояло, видимо, полицейское оцепление. Рис осторожно проехал по узкому бревенчатому настилу и притормозил.

Домик Джима, обшитый досками, был невелик. У шефа явно не было времени ухаживать за участком, на котором виднелось лишь несколько деревьев. Зеленый дом стоял на лужайке, заросшей сорняками, по которой были живописно разбросаны дикорастущие кустарники и камни. Сразу за домом отвесно поднималась стена Бульдерского каньона. Раньше к дому вела двойная подъездная дорожка, делавшая петлю. Теперь симметрия была нарушена – на месте одной колеи чернела выгоревшая трава. Как раз по краю зловещего выжженного пятна полицейские протянули веревку, на которой развевались желтые флажки.

– Что-то я не слышу лая, – заметил Рис.

– Может быть, Моэ был с Джимом, когда… – Комок подступил к горлу Макси.

Рис решительно распахнул дверцу:

– Пошли!

Гравий на дорожке был такой крупный, что скорее напоминал щебенку, идти по ней было трудно – приходилось все время смотреть под ноги. Они миновали ограждение. То, что осталось от «фольксвагена», уже увезли, Макси боялась взглянуть на оставшиеся на траве обломки. Она со страхом смотрела на фасад зеленого домика – оба окна были выбиты, видимо, взрывной волной, от цветочных горшков у крыльца осталась груда черепков.

Рис поднялся на ступеньку и достал ключ.

– Подожди, давай лучше постучим, – сказала Макси. – Вдруг там до сих пор полицейские?

Рис стукнул в дверь, и они прислушались. Макси пожала плечами:

– Наверное, они все закончили и уехали.

Отперев дверь, Рис пропустил вперед Макси.

– Моэ! Моэ!

Ничего не слышно.

– Посвисти, – сказала она Рису, проходя в дом.

Рис свистнул, как лихой разбойник. Никто все равно не отозвался.

– Я схожу во двор. Может, Моэ – дворовая псина. А ты пока поищи миску.

Макси осталась одна, когда, открыв дверь, увидела лежавшую на кровати женщину. Она лежала поперек кровати на животе, повернувшись лицом к стене.

Еле удержавшись от крика, Макси зажала рот рукой и застыла на пороге.

– Простите меня… – начала она.

В ответ ни звука. Крови вроде не видно. Она неуверенно огляделась. Стены, обшитые сосновой доской, высокие узкие окна, на приоткрытой дверце стенного шкафа висят джинсы и пижама Джима, на некрашеном полу – маленький лоскутный коврик, прикроватный столик, кровать, накрытая пледом, и на ней женское тело.

На женщине была полотняная юбка из дорогого магазина, белая шелковая блузка; кожаные босоножки, стоявшие на коврике, тоже куплены явно не на распродаже.

Макси, собравшись с духом, обошла кровать, чтобы разглядеть лицо лежавшей. Склонившись, она разглядела черный тонкий провод, тянувшийся через щеку женщины и скрывавшийся где-то возле уха под аккуратно уложенными волосами.

– Что происходит? – сказал Рис, появляясь на пороге.

От неожиданности Макси пошатнулась и, теряя равновесие, попыталась устоять, схватившись за то, что попалось ей под руку. Это оказалось плечо женщины. Макси успела почувствовать, что оно теплое, и тут же увидела испуганно открывшийся глаз и услышала пронзительный визг, от которого чуть не лопнули барабанные перепонки.

– Кто вы? – закричала женщина так, словно Макси была в соседней комнате.

Макси показала на свое ухо, чтобы напомнить ей, что она в наушниках.

– Кто вы такая, черт возьми?! – Женщина говорила теперь скорее зло, чем испуганно.

Из наушников, когда она кинула их на кровать рядом с транзистором, послышалось негромкое попискивание.

– Простите, что напугала вас, – извинилась Макси. – Но вы тоже меня испугали – я решила, что вы мертвая. Мы сотрудники Джима – Макси Барнел и Рис Мэйси. А вы?…

Женщина расправила на коленях юбку:

– Я Тэсс Донован, жена Джима.

Посмотрев на Риса, Макси поняла, что выражение – "глаза на лоб вылезли" – иногда можно понимать и буквально.

– Джим был женат? – ошеломленно поинтересовался он.

– Мы расстались шесть лет назад. У меня агентство по продаже недвижимости в Альбукерке.

– Понима-а-ю… – недоуменно протянул Рис. Но похоже было, что он ничего не понимал.

Зато Макси поняла, что сидевшая перед ней женщина была не из породы скромных женушек, готовых радоваться тихой семейной жизни, нисколько не интересуясь, сколько зарабатывает муж.

– Итак… – Тэсс подняла брови и приготовилась слушать. – Что вы здесь делаете?

Макси нисколько не смутилась:

– Мы приехали за Моэ.

– Моэ?

– За питомцем Джима, – пояснил Рис.

– А… за котом?

Значит, кот. Макси еще раз внимательно оглядела комнату.

– Я его выкинула. – Тэсс небрежно махнула в сторону окна.

– Вы не любите кошек, – заключила Макси, как бы добавляя про себя последний штрих к портрету Тэсс Донован.

– Люблю, но не настолько, чтобы тащить этого кота к себе домой. Вы что-нибудь еще хотели узнать? У меня полно дел до отъезда. Я прилегла на минутку и нечаянно заснула.

– Когда же вы приехали? – Макси уже готова была подозревать ее в чем угодно.

– Сегодня утром.

– Наверное, вы готовитесь к похоронам? Заказываете службу?

– Никакой службы не будет. Джим не любил шума.

– А вы обсудили это с его родителями? – поинтересовалась Макси, начиная терять терпение.

– Я им сообщила, – Тэсс выделила слово «сообщила». – Они оба старые и беспомощные, к чему им пышная церемония?

Придвинувшись к краю кровати, Тэсс стала нашаривать ногами босоножки.

– Миссис Донован, – вкрадчиво начал Рис, – мы с Макси хотели бы выпустить еще один…

– У вдовы и без того достаточно забот, – перебила его Макси. – С этим мы сами разберемся. – Она подошла к нему, схватила за руку и подтолкнула к двери. – Если мы можем чем-нибудь помочь, Тэсс…

Предложение Макси повисло в воздухе. Они, почти одновременно кивнув, миновали кухню и вышли на улицу.

На верхней ступеньке крыльца Рис выдернул руку:

– Что это на тебя нашло?

– Благородное негодование. Пошли отсюда.

– Тебе что, не понравилась Тэсс?

– Терпеть не могу людей с рыбьей кровью. Пусть они даже строят из себя благородную форель.

– У нее, между прочим, неплохие ножки, и почему ты не дала мне спросить о выпуске памяти Джима?

– Да потому, что она нам точно не поможет, а скорее всего, постарается помешать.

Они уже прошли мимо того ужасного места, где взорвался «фольксваген», когда услышали за спиной крик:

– Эй, подождите!

Обернувшись, они увидели спешившую за ними Тэсс. Задыхаясь, она произнесла:

– Ведь у вас остался ключ от этого дома. Пожалуйста, верните мне его.

– Ах, да, – спохватился Рис и полез в карман.

– Ты же его мне отдал, милый, – сказала Макси голосом, сладким, словно патока, и, достав из сумки ключ от своей собственной квартиры, протянула его Тэсс.

Небрежно бросив "до свиданья", Макси решительно направилась к машине. Рис последовал за ней.

– Зачем… – начал Рис.

– У нее есть причина не хотеть, чтобы мы входили в дом, – прошептала Макси театральным шепотом.

– Мы ведь посторонние, и, собственно, какое нам дело…

– Ну и кретин же ты! – Макси, укоризненно взглянув на него, села в машину.

– А ты, умница, как теперь попадешь в свою квартиру?

– А ты никогда не слышал, что у ключей бывают дубликаты? Давай поищем Моэ.

Субботний день медленно перетекал в вечер; к восьми часам Грэди отдал уже ключи от пяти номеров. Однако с ключами от двенадцатой комнаты он не спешил расставаться: ни один из прибывших постояльцев не показался ему ни достаточно преуспевающим, ни чересчур загадочным. Ковыряя под ногтями ножом для бумаги, молодой человек сидел за конторкой в своем офисе и мечтал о том, как через несколько месяцев крупнейшая газета штата Колорадо опубликует сообщение об открытии нового комфортабельного мотеля.

У входа затормозила машина, явно нуждавшаяся в мойке. Из нее вышла женщина, она засунула руки в задние карманы ладно сидевших джинсов и направилась к офису. На белой майке красовалась вызывающая надпись – "Сдаемся внаем. Желающие могут обращаться". Женщина широко зевнула и тряхнула светлыми кудряшками.

– Есть номер на двоих? – спросила она, облокотясь загорелой рукой на конторку.

– Да, мэм. – Грэди протянул ей бланк, раздумывая, стоит ли ее селить в двенадцатый. – Издалека приехали?

Она не ответила, сосредоточенно заполняя бланк. За стеклом машины мелькнула какая-то тень. Багажа не было видно. Грэди взял ключ от двенадцатого и положил перед ней на стойку:

– Доброй вам ночи.

Через три часа он лежал у себя в комнате на кровати, прислушиваясь к звукам, несущимся из магнитофона:

– О-о-о! – пауза. – Да-да! – Снова пауза. – М-м-м.

Пустая трата пленки. Все-таки нужно видеооборудование. В один прекрасный день, наверное, появится парочка, на которой можно будет заработать хорошие деньги. Надо быть во всеоружии. Он потянулся, включил ночник и принялся перелистывать каталог по электронике.

– А-а-а! О-о-о!

Вот, например, классная камера. Ее помещают в голове у манекена, чтобы наблюдать за торговым залом. Просто беда для магазинных воришек! Всего две четыреста баксов.

Раздался мелодичный смех:

– Если бы твоя милая женушка увидела тебя сейчас!

Мужской голос, обладатель которого не произнес до сих пор почти ни одного слова, неожиданно выдал длинную фразу:

– Забудь об этом, Нита. Она теперь все равно что умерла.

Грэди выронил каталог и стал напряженно вслушиваться.

– Пива хочешь? – спросила женщина.

Пружины кровати скрипнули, щелкнула крышка банки.

– Так ты останешься здесь? – продолжала женщина.

– Не знаю. Думаешь, здесь достаточно безопасно?

– Наверное, несколько дней можно. Пока я не вернусь. – Она хихикнула. – Разберусь с боссом, – у меня с ним старые счеты, – и назад.

– Только не перестарайся. Не стоит поднимать шума.

– Думаю, никому не придет в голову, что между нами есть какая-то связь. Расслабься, Кен, дорогой, мое солнышко, котик, птичка…

Пылкие слова Ниты вызвали у Грэди усмешку. Он надеялся, что сейчас они приступят к обсуждению своих планов и уже не сомневался, что преступных, или будут вспоминать о том, что уже успели натворить. Однако из магнитофона вскоре донесся могучий храп Кена.

С утра Грэди пристроился у окна офиса, держа наготове фотокамеру. Он очень сожалел о том, что у него нет телеобъектива. Ему пришлось довольствоваться лишь четырьмя нечеткими кадрами, сделанными в те минуты, когда женщина засовывала багаж в машину, и одной фотографией, на которой мужчина и женщина беседовали возле автомобиля. Молодой человек поспешно отскочил от окна и принялся засовывать камеру в ящик стола, увидев, что женщина направляется к офису.

Когда дверь хлопнула и она вошла, вертя ключ на пальце, Грэди уже улыбался как ни в чем ни бывало. Она подала ему ключ, но тут же отдернула руку, едва он потянулся за ним.

– Сколько вы возьмете с нас за неделю?

– За целую неделю? За каждый день, как я вам сказал, минус десять процентов.

– А можно расплатиться сразу за все в конце?

– Даже не знаю… – Он потер небритый подбородок. Неизвестно, то ли он напал на золотую жилу, то ли ему подложат свинью.

– У моего мужа дела здесь поблизости. Комната нас устраивает, и цена подходящая. – Женщина чуть-чуть наклонилась к нему, и теперь он почувствовал густой запах ее духов. – А что, если мы заплатим половину сейчас, а половину, когда будем уезжать? Вам это должно быть выгодно.

– Наверное, да. – Он старался выглядеть бесстрастным, соображая, как побыстрее достать видеокамеру. Можно взять на прокат.