Текст книги "Вэндал (ЛП)"

Автор книги: Кериен Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Я не разбираюсь во всей этой хрени, типа любви и романтики, но я знаю, что настоящее подчинение простирается гораздо глубже, чем любовь. И дает оно больше; и забирает больше. Любовь хрупкая, ее можно разрушить. Подчинение – сильное и со временем только крепнет. Уходя, любовь оставляет людей слабыми и опустошенными, вот как она сейчас. У таких мужиков, как я, настроен радар на женщин, которые нуждаются в подчинении. И храня молчание, она кричит о нем так же, как я, молча, умоляю ее дать это мне. Надеюсь, я не ошибаюсь, но внутренний голос говорит, что я прав.

Я приподнял ее подбородок и заставил посмотреть на меня:

– Скорее всего, ты мне не поверишь, но я понимаю больше, чем ты думаешь. Я точно знаю, что ты чувствуешь, – я сделал глубокий вдох и заглянул ей в глаза, – Я могу помочь, если ты этого хочешь. Я мог бы помочь тебе забыть. Я могу помочь выбраться из заточения этого ужасного пространства в твоей голове. Но ты должна довериться мне.

Я говорил, как чокнутый псих, но не мог подобрать более подходящих слов, чтобы описать то, что хотел сказать. Я молча проклинал себя за неумение выражаться.

– Я тебя даже не знаю, – ее голос дрожал, но не было и намека на страх. Для этого она еще находится в чрезмерном оцепенении.

– Иногда мы не можем доверять тому, что знаем, тогда нужно довериться неизвестности.

– Ты действительно считаешь, что можешь помочь мне? Я уже была у психотерапевта, но она бесполезна как кусок дерьма. Я чувствовал, что она… она анализирует меня. Судит меня. И я прекратила ходить к ней.

– Я не чертов терапевт. Но я знаю, как это прекратить.

Она облизала губы, на миг показался ее розовый язычок, и мой член дернулся.

– Тогда я вся твоя, – сказала она на выдохе. – Заставь меня забыть. Заставь меня снова хотеть жить. Все остальное я уже перепробовала. Я не стал терять ни секунды на принятие этого вызова и поднял обе ладони к ее лицу, удерживая ее на месте, пока мои губы не коснулись ее губ. Я целовал ее с нежностью перышка, едва касаясь ее губ, пробуя ее дыхание, оставаясь мучительно близко к ней, слегка проводя языком по ее нижней губе; она задрожала и затрепетала от моего прикосновения. Она задыхалась, но приоткрыла свой рот для моего языка, который хотел изучить ее. Ее маленькие руки крепко вцепились в мою рубашку, повиснув по бокам.

Через несколько секунд я отодвинулся, а она еле стояла на ногах. Я положил руки ей на талию, чтобы поддержать ее. Я наслаждался тем эффектом, который оказал на нее. Это именно то, чего я хотел.

– Ты в порядке? – спросил я, изучая ее лицо.

– Да…– она медленно подняла руку и прикоснулась к моим волосам, словно гладила дикого зверя в зоопарке. – У тебя такие блестящие и здоровые волосы.

Она произнесла это так тихо, скорее для самой себя, а потом потянула меня за волосы, пытаясь притянуть мою голову для еще одного поцелуя. Ох, у этой малышки есть огонек. Я схватил ее за руку и дьявольски усмехнулся ей.

– Скажи мне, чего ты хочешь, дорогая.

Она покачала головой и попыталась вырвать руку из моей хватки, но я не позволил.

– Скажи это.

Это безобидная команда, чтобы оценить ее готовность отдавать.

– Больше этого, – прошептала она, и одинокая слеза медленно скатилась по ее щеке. Она смахнула ее пальцем, у нее покраснели щеки. – Извини… последнее время я много плачу…

Я наклонился и соприкоснулся своим лбом с ее.

– Не извиняйся. Даже небеса плачут.

Я закрыл глаза и вдыхал ванильный аромат ее шампуня какое-то время, а потом поднял ее, обхватив ее ногами свою талию, и поцеловал ее глубоко и долго. Мои руки на ее заднице, плотно прижимают ее тело к моему. Она обхватила руками меня за шею, пока я нес ее по коридору в свою спальню, закрыв за собой пинком дверь. Стерлингу еще не приходилось иметь дело с разновидностями секса, и я не хочу обнаружить, что он пытается пробраться сюда посреди процесса или начал свой фестиваль мурлыканья.

Я бросил ее на кровать и упал на нее сверху, стараясь не раздавить. Она – самая крошечная чика из тех, что я когда-либо трахал, и мой мозг распирает от идей, что я могу сделать с кем-то таким крошечным и легким. Хотя это может и подождать. Сегодня все будет для нее, потому что ей нужно сбежать из своей системы.

Я ожидал, что она будет лежать, замерев, но она, как не в себе, потянулась к моей рубашке, желая помочь мне избавиться от нее. Я сел поверх нее и позволил ей стащить рубашку через голову. Ее руки остановились, а глаза расширились, когда она раздела меня. Ее глаза путешествовали по красочным татуировкам, которые покрывали мою широкую грудь и руки. Я знаю, что мой вид ее, в большей степени, шокирует, и она, скорее всего, не привыкла к таким огромным накаченным парням с длинными иссиня-черными волосами, в татуировках. К тому времени, как я закончу с ней, у нее будут лишь смутные воспоминания обо всех мужчинах, с которыми она была до меня. Она останется Вэндализирована на всю свою жизнь.

Я взял ее руки в свои и привязал их над ее головой за матрасом, медленно скользя поверх ее тела своим, пока мои губы не встретились с ее. Я жадно поцеловал ее, заявляя права на ее дыхание. Я переместил свои губы к ее шее, посасывая и покусывая ее нежную плоть, покрывая вожделением каждый сантиметр ее кожи, к которому прикоснулся. Я хочу увидеть доказательства нашего траха, когда закончу с ней. Я схватил за тонкую ткань ее кофточки и разорвал ее поесредине быстрым хорошо отработанным движением, оставляя без прикрытия фиолетовый лифчик, который скрывает ее грудь. Я скользнул языком между ее мягких холмиков, которые через атласный материал сжимали мои ладони. Я провел языком по ее соску, увлажняя тонкую ткань, которая покрывала его.

Немного отодвинувшись от нее, я потянулся и достал маленький нож из ремня на лодыжке и быстрым движением запястья открыл его, обнажая лезвие. Ее глаза расширились от страха, а дыхание ускорилось, когда она смотрела, как я подношу нож ближе к ней. Я провел лезвием между ее грудями, под небольшим кусочком материи, и резко дернул лезвие, разрезая бюстгальтер пополам.  Две части  ткани упали в разные стороны, обнажая грудь. Я закрыл лезвие и бросил нож на пол. Ее сиськи такие маленькие в моих руках, но упругие и круглые, соски прижимаются к моим ладоням, когда я осторожно сжимаю и ласкаю их.

Я грубо поцеловал ее в губы.

– Ты такая красивая, – прорычал я перед тем, как переместить свой язык от ее губ вниз, чтобы пососать один из этих маленьких упругих бутонов, пока другой рукой дразнил сосок, крутя его между указательным и большим пальцами. Ее тело извивалось подо мной, когда ее руки, наконец, поняли, что их ничто не удерживает, она запустила их в мои волосы, в то время как я пировал на ее груди, пока она не застонала.

  Я медленно встал и передвинулся к краю кровати, пристально наблюдая за ней, как и она наблюдала сейчас за мной. Я схватил одну из ее ног и снял ботинок, потом другой. Она жевала нижнюю губу, наблюдая за мной, ведя внутреннюю битву с собой. Часть ее хотела остановить меня, а другая желала идти по краю, чтобы сбежать от боли и горя.

Я потянулся к ее талии и стянул с нее джинсы и трусики одним быстрым движением, бросив их на пол. Мгновение я впитывал ее взглядом: нагую, миниатюрную и бледную на моем темном одеяле, такую, что захватывает дух. Она похожа на маленького падшего ангела. Длинный, зубчатый шрам простирался по ее боку и еще несколько было на ногах. Конечно, это результат аварии. Мои ошибки выгравированы на ее идеальном теле навечно.

Приковав свой взгляд к ее, я скинул свои ботинки, расстегнул ремень, потом пуговицу на джинсах, ширинку и вышел из джинсов. Пока я шел к тумбочке, чтобы достать презерватив и быстро надеть его, она смотрела на потолок. Мой член был тверд как скала, стоял по стойке и изнывал от желания оказаться в ее сладкой киске.

Устраиваясь между ее ног, я провел руками по внутренней поверхности ее бедер, мои пальцы приветствовали ее влажные, гладкие губки. Она не знает, но для меня это настолько же трудно, это преодоление личных пределов для нас обоих. Думаю, эта крошка может уничтожить меня даже больше, чем уничтожил ее я.

Ее мышцы сжались вокруг моих пальцев, увлекая подальше от этих мыслей. Она раздвинула для меня ноги в молчаливом приглашении, и я вошел в нее сильно и глубоко, отчего она закричала и выгнула дугой спину.

– Вот черт, – задохнулась она. О да.

Я прижался к ней всем телом и поцеловал ее грубо, продолжая жесткими толчками входить в ее тугую киску, захватив в кулак ее волосы, чтобы она не могла отвернуть голову от меня. Мы, не отрывая взгляда, смотрели друг другу в глаза, заглядывая друг другу в душу. Она обхватила ногами меня за талию, а ногтями глубоко впивалась в мою спину, с силой проводя ими вниз и впиваясь еще сильнее с каждым толчком моих бедер. Я почувствовал свою теплую кровь там, где были ее ногти, и по ощущениям это было как небеса.

Она захныкала, и я нежнее поцеловал ее в губы.

– Не останавливайся, – хриплым голосом прошептал я у ее губ. – Исцарапай меня. Сделай мне больно. Направь на меня всю свою боль.

И она так и сделала. Чем жестче я ее трахал, тем сильнее она впивалась в меня своими ноготками, кусала меня за плечо и шею. Боль меня только еще больше заводила, голова пошла кругом от такой эйфории, и я ощутил головокружение и совершенно потерялся в нем. Я хочу, чтобы прямо сейчас мир остановился с моим членом в этой сломленной девушке, которая связана со мной нашим общим запутанным опустошением.

Она достигла кульминации дико, избивая меня, ногтями она впилась мне в зад, кричала все, кроме моего имени, потому что его она пока еще не знает. Я сдерживался до того момента, когда у нее не закончился воздух, а потом медленно входил и выходил из нее, не спеша, глубоко, дюйм за дюймом, смакуя каждую тугую, влажную ее часть, пока не кончил сам.

Она начала дрожать и плакать, когда ее оргазм исчез, я вышел из нее, быстро стянул презерватив и выбросил его в небольшое мусорное ведро рядом с кроватью. Перекатившись на свою половину кровати, я осторожно обнял ее рукой.

– Все хорошо, – успокоил ее я, потянув одеяло, чтобы прикрыть ее.

– Извини… я просто так устала и давно не спала… – она закрыла руками лицо. – Я не понимаю, что делаю. Мне так чертовски страшно.

– Оставайся на месте.

Я натянул джинсы и пошел в ванную, порылся в аптечке, пока не нашел то, что искал. Я захватил для нее воду на кухне и протянул ей таблетку и воду.

– Что это? – спросила она с опаской.

– Просто валиум. Это поможет уснуть.

– Здесь?

– Тебе нужно домой?

Она покачала головой, крутя на пальце обручальное кольцо.

– Нет. Там ничего нет. Я ненавижу там находиться. Он сейчас всюду.

– Тогда прими это и позволь себе поспать, сколько захочешь. Хорошо?

Она уставилась на меня прищуренным взглядом:

– Ты уверен?

– Да. Поверь, у меня было предостаточно бессонных ночей. Ты почувствуешь себя лучше, если немного отдохнешь. Я буду в гостиной с котенком.

Она пожала плечами, положила таблетку в рот и запила ее небольшим количеством воды, наблюдая за мной поверх бутылки. Потом легла обратно на подушку и продолжила смотреть на меня этим ошеломленным выражением на лице.

– Я понятия не имею, кто ты такой и что, черт возьми, только что произошло. Я такого не вытворяю. Никогда. Не понимаю, что на меня нашло.

Улыбаясь, я укрыл ее одеялом, так же, как делал это для Кейти.

– Как и я, так что оно того стоило. А теперь спи.

Глава 9

Табита

Меня разбудило солнце, которое светило мне в лицо. Я неуверенно села и выглянула в окно, уведев за ним озеро. Здесь так красиво и мирно. Небо практически безоблачное. Я быстро оглядела комнату, в которой ночевала. Сводчатые потолки с необработанными деревянными балками, паркетный пол с толстыми коврами, мебель из вишневого дерева… Огромный электрический камин из камня, который занял один угол комнаты. Все выглядит так уютно и роскошно, и так не к месту для парня, который здесь живет. Тепло разлилось между моих ног, стоило воспоминаниям о нем вспыхнуть в моей голове, словно в замедленном кино. Я никогда не встречала такого как он. Его голос – такой глубокий. Сексуальный, но успокаивающий. А эти потрясающие длинные черные волосы. Размазанная грязь на его лице и руках. Мускулы, как у борцов, и все эти татуировки. Клянусь, его глаза черные, как туз пик.

Я вернулась к воспоминаниям о том, как эти черные глаза глядели прямо в самые глубины меня, когда он двигался во мне. Он определенно знал, как касаться меня, где касаться, словно мы занимались любовью целую вечность. Он знал, как взять контроль и просто позволить мне быть.

Я позволила ему касаться себя. От чувства вины за это, я задрожала. Если бы Ник мог сейчас меня видеть, он был бы полон отвращения ко мне, а именно этого я и хочу. Мужчины, которого я люблю, больше нет, поэтому мне кажется вполне справедливым, что женщина, которую он любил, тоже должна исчезнуть.

Я слабо услышала голоса, которые исходили откуда-то из дома. Женский голос и его глубокий.

Вот срань, я даже не знаю, кто он.

Ты такая свинья, Табита. Шлюха.

Я поискала взглядом мою одежду и нашла джинсы в пару метрах от кровати. Кофточка и лифчик были разорваны на части и валялись в другом конце комнаты. Нож тоже валялся на полу, и я снова вздрогнула, вспомнив, как чувствовала лезвие у моей кожи; такое холодное и острое.

И тебе это понравилось.

Я решила обчистить его комод и нашла белую футболку. Она просто огромна, поэтому я завязала ее в узел на спине и прокралась в коридор, размышляя, стоит ли мне пойти к нему или просто прятаться в спальне. Голоса доносились из кухни, поэтому я медленно прошла по коридору, надеясь, что не прерываю что-то, чего не должна. Из всего, что я знаю, он вполне может быть женат, и я только что спала в кровати его жены.

Она первая увидела меня и замолчала, ее лицо буквально замерло на полуслове. Она повернулась к нему:

– Эм, кто это? Я не знала, что у тебя тут компания. Почему, черт возьми, ты ничего не сказал?

– Она спала, – он готовил кофе, и на нем были только джинсы.

Даже отсюда я видела длинные следы от ногтей на его спине, которые я оставила прошлой ночью. Неужели она этого не видит? Почему не спрашивает об этом?

Она продолжила смотреть на меня все с тем же видом, поэтому я решила, что она ему скорее девушка. Хотя разозлённой она не выглядела, скорее просто шокированной.

– Я.. прошу прощение… – пробормотала я, не зная, что сказать. – Мне пора.

И как, идиотка? Ты же приехала сюда с ним.

– Нет, – сказал он мне, нервно проводя рукой по своим волосам. – Она просто друг. На самом деле, девушка моего двоюродного брата.

– Если точнее, невеста, – исправила она.

Он скорчил ей гримасу:

– Да неважно, – и снова повернулся ко мне, – она просто проверяла меня и кота.

Она кивнула в знак согласия.

– Я заволновалась, что не слышала от него ничего с прошлого вечера, поэтому просто заехала проверить, как он. Я не хотела вмешиваться.

Она взяла ключи и сумочку:

– Ну, тогда я поехала, – на полпути к двери она повернулась к нему, – позвони мне позже, – а потом ко мне, – приятно было познакомиться.

– Мне тоже, – ответила я, споря с собой, стоит ли попросить ее подбросить меня, но она вышла за дверь слишком быстро. Не уверена, что поверила в эту историю с девушкой брата или невестой.

Я стояла в коридоре и ощущала неловкость, словно только что произошло что-то странное, будто он не хотел, чтобы она увидела меня здесь.

– Эм, прости. Я проснулась и услышала голоса…

– Все нормально, забудь. Я старался дать тебе отдохнуть. Лучше себя чувствуешь?

Я сделала пару шагов в кухню и осмотрелась.

– Немного не по себе. Уже наступило завтра? Я проспала всю ночь?

Он кивнул и подошел к холодильнику, достал стеклянный графин с апельсиновым соком.

– Проспала. Сока?

– Да… спасибо.

Он налил сок в небольшой стакан и протянул его мне, наши пальцы соприкоснулись. Я словила его взгляд, который путешествовал по моей груди.

– Тебе идет моя футболка, – он приподнял брови и пошевелил ими.

Уверена, что вспыхнула тысячью оттенков красного. Не верится, что я стояла здесь с выпирающими сосками перед его другом.

– Ты разорвал мою кофточку. И лифчик. Я взяла ее из твоего комода. Надеюсь, это ничего.

Он подцепил пальцами пояс моих джинсов и притянул меня ближе.

– Я куплю тебе новую кофточку.

Находясь так близко к нему, мой пульс снова ускорился. До этого у меня никогда не было секса на одну ночь, и я не представляю, все так и должно быть сейчас, или как я должна себя вести. По телевизору девчонка обычно сбегает на следующее утро домой, и они больше никогда не говорят друг с другом.

 Шлюха. Ты переспала с типом, которого встретила у могилы своего мужа.

Я закрыла глаза и постаралась игнорировать голоса в голове. Кажется, они никогда не заткнутся.

Когда я снова открыла глаза, увидела, что он пристально смотрит на меня, словно пытается прочесть мои мысли.

– Нет, мне не нужна новая кофточка. Хотя, спасибо. Мне нужно идти. Ты мог бы подбросить меня к моей машине?

Которая все еще на кладбище.

Он глубоко выдохнул:

– Я тут подумал… я собираюсь остаться здесь на месяц. Что-то вроде отдыха для психики, – он медленно провел вниз по моей руке и взял меня за руку, – почему бы тебе не остаться здесь со мной? У тебя такой вид, словно тебе бы не помешал такой отпуск.

Должно быть, я неправильно расслышала. Совершенно незнакомый мужчина никак не мог предложить мне провести с ним целый месяц.

– Извини, что?

– Думаю, тебе это тоже нужно. Я видел тебя на кладбище до этого. Я наблюдал за тобой.

Я отодвинулась от него, как если бы он загорелся.

– Что? Зачем? Ты больной? Никто не наблюдает за людьми на кладбище. Это священное место. Да что, черт возьми, с тобой не так?

Он даже не дрогнул и не пытался оправдаться. Вместо этого, он спокойно мне ответил:

– Потому что, наблюдая за тобой, я чувствую.

– Что, черт возьми, может заставить тебя чувствовать, наблюдая за женщиной, которая плачет на могиле мужа?

Он смотрел мне прямо в глаза:

– Много чего, вообще-то. Но в основном зависть.

– Зависть? – повторила я с недоверием. – Перед чем?

– Значить так много для кого-то.

Я совсем не ожидала такого ответа от него или его неприкрытого откровения. Я перекрестила на груди руки и уставилась на него:

– На это у меня нет никакого ответа. Извини.

– Я тоже потерял кое-кого, – сказал он, глядя в пол. – И я подразумевал именно то, что говорил вчера.

Он поднял глаза и встретился со мной взглядом. Его темные глаза были полны боли. Мне стало интересно, мой взгляд выглядит так же со стороны. Видят ли люди то же, когда смотрят на меня?

– Я могу помочь тебе забыть, – продолжил он. – Помочь, чтобы боль ушла.

– Как?

– Останься здесь со мной на этот месяц. Подари мне один месяц своей жизни. Отпусти все… позволь мне контролировать каждую часть тебя. Доверься мне, это освободит тебя от всего этого дерьма. Это поможет нам обоим.

Я отошла от него, пытаясь понять, что именно он сказал.

– Я не понимаю… отдать себя тебе? Что это вообще значит?

Он преодолел пространство между нами, беря мои руки в свои:

– Иногда лучше, когда не понимаешь, а позволяешь себе чувствовать, когда все просто происходит. Отпусти все, не думай об этом. Я не причиню тебе боль. Обещаю, я позабочусь о тебе и заберу все это дерьмо подальше.

Я заколебалась от интенсивности его взгляда и слов, которые могли значить очень много всего. Страшных событий, которые происходят в темноте. Я читала о таких в любовных романах и помню, как думала, что это страшно, но так захватывающе.

– Будет ли это чем-то… сексуальным? – спросила я дрожащим голосом. Я облизала губы, у меня пересохло во рту.

– Да, кое-что будет. Иногда я буду нежно тебя связывать, чтобы ты не могла коснуться меня, ты окажешься в моем распоряжении для касаний, я заставлю тебя чувствовать, а ты будешь просто лежать и наслаждаться происходящим, – у него в глазах вспыхнули искры, когда он начал описывать то, чего хотел. – Или я могу приказать тебе прикасаться ко мне, потому что иногда приятно, когда тебе говорят, что делать. Но намного больше, чем это. Дело не в сексе. Это гораздо глубже. Намного, намного глубже.

– И по окончанию месяца? Что тогда?

– Ты станешь сильнее, как и я. А насчет остального, увидим. Ни один из нас сейчас не в том состоянии, чтобы думать наперед.

Это не то, чего я ожидала.

Я могу вернуться к себе в пустой дом, к одиночеству, к подавляющей ответственности ко всему, или же остаться здесь с этим таинственным незнакомцем и позволить ему делать все, что ему взбредет в голову, что, по его мнению, поможет мне. Хуже уже быть не может. Я уже достигла дна: потеряла мужа, ушла с работы, счета накапливаются, а мысли о суициде посещают ежедневно. Этот парень может прямо сейчас прикончить меня, и я не уверена, что мне было бы до этого какое-то дело. Или он мог бы снова трахнуть меня и оставить в моей памяти неизгладимый след об обжигающем безумии, как сделал это прошлой ночью, и заставить меня хоть ненадолго забыть обо всем своим роскошным телом. К тому же, где-то в доме у него есть тайник с валиумом, которым я смогу воспользоваться для осуществления своего первоначального плана – уснуть навсегда, если его идея не сработает.

– Отлично, я останусь.

В его глазах блеснул пыл, и он властно поцеловал меня в губы, крепко сжимая мои руки в своих, не отпуская.

Я вернула ему поцелуй с тем же рвением. Что-то в нем дало во мне трещину. Отступая перед ним, все во мне твердило, что из этого ничего не получится, но я слишком истощена как морально, так и физически, чтобы подвергать это решение сомнению или его самого. Если он хочет позаботиться обо мне и втянуть меня в такой себе эротически-эмоциональный заезд, почему бы и нет? Если это изменит мою жизнь, замечательно. Если же нет, тогда, по крайней мере, я испытаю что-то отличное от всего, чтобы испытывала прежде, и брошу себе вызов и не выберу безопасный путь.

Глава 10

Вэндал

Она одета в мою старую белую футболку, через ткань которой видны напряженные соски, и заметны следы от укусов, идущие вниз по шее – одного этого вида достаточно для того, чтобы я захотел разложить её на кухонном столе и оттрахать до потери сознания. Будь проклята Эвелин за то, что появилась здесь и помешала нашему утру. Главное, что имеет значение теперь – это то, что Табита согласилась остаться. Когда я с ней, во мне разжигается огонь, который, как я думал, погас давным-давно.

Я безмолвно веду её в ванную, снимаю с нее одежду, потом раздеваюсь сам. Провожу пальцем вниз по шраму на её боку. Кожа розовая, неровная и новая. Она отталкивает мою руку, и я немедленно возвращаю ее назад на ее ребра.

– Никогда больше не отталкивай меня, – говорю я низким и ровным голосом. – Расскажи, как это случилось.

– Нет, – слезы текут по её щекам.

– Ты должна мне доверять, только так у нас все получится.

Она опирается на раковину:

– Это произошло в автомобильной аварии, в которой погиб мой муж. В нас врезалась другая машина. Думаю, что кусок машины застрял во мне, – она смотрит вниз на шрам. – Он уродливый.

Встав на колени перед ней, я провожу языком по длине её шрама, идущего от бедра и в сторону груди, вызывая мурашки на её коже. Я сделал это. Это могло убить её. Она весит больше ста фунтов [45 кг]; не представляю, как она выжила после аварии. Хотел бы я, чтобы мой ребенок был настолько же удачлив.

– Ты прекрасна, – говорю ей, и это правда. У нее классическая, даже старомодная красота, фарфоровая кожа, большие небесно-голубые глаза, естественные светлые волосы. Она на самом деле очень милая. Слишком милая для такого парня, как я.

– Я... нет. Вовсе нет, – отвечает она.

Всегда самые красивые люди – те, которые не имеют ни малейшего представления об этом.

Мы принимаем душ вместе, я ласкаю её тело лавандовым мылом, но она подавлена. Горячая вода жжет глубокие царапины на моей спине, оставленные ею прошлой ночью, но мне плевать. Я приму от нее любую боль, потому что заслуживаю ее так же сильно, как и хочу.

– Я так и буду ходить без одежды? Или в этом и состоит твой маленький план? Кстати, что насчет моей машины? – наконец говорит она после того, как мы выходим из душа.

Я беру одно из полотенец, которыми мы только что вытирались, и складываю его в аккуратный красивый квадрат, кладя на пол перед собой.

– Я дам тебе одежду и позабочусь о твоей машине. Вставай на колени.

– Как именно ты позаботишься о моей машине?

– Я подгоню её к твоему дому. Есть ли еще что-то, о чем нужно позаботиться? У тебя есть домашние животные или подобное дерьмо?

– Нет, у меня нет такого дерьма. Но я могу позвонить соседке, сказать, что меня не будет, и попросить её присмотреть за квартирой в мое отсутствие.

Я киваю и указываю на полотенце:

– На колени.

Она смотрит на меня вопросительно:

– Почему ты продолжаешь повторять это? – тянется к своей одежде, но я отодвигаю её:

– Встань для меня на колени, на полотенце.

– Ты серьезно?

– Серьезней некуда.

Она обнаженная встает на колени и смотрит на меня сверху вниз. Мой член сразу же становится твердым, и она пытается смотреть на что-либо, кроме него.

– Почему ты заставил меня встать на колени? – спрашивает девушка.

Не могу сдержаться и улыбаюсь, так как её невинность очень сильно отличается от всего, к чему я привык. Это возбуждает меня намного больше, чем те опытные шлюхи, с которыми я обычно имел дело.

– Чтобы ты отсосала мне, – я откидываю волосы с её лица для того, чтобы увидеть её бесценную реакцию. Её глаза буквально становятся по пять копеек. Она трясет головой, и ее рот распахивается, что только усиливает мое желание.

– Я не буду этого делать, – она сгибает ногу, чтобы встать, но я мягко кладу руку на её голову, удерживая на месте.

– Еще как будешь

Она смотрит на меня вызывающе, убирает мою руку и встает:

– А что, если не сделаю?

Ах. Она хочет поиграть. Я ожидал этого, впрочем, я знаю, как с ней справиться.

Я пожимаю плечами и оборачиваю полотенце вокруг талии:

– Я не буду принуждать тебя.

Я выхожу из ванной, оставляя ее там и надеясь на ожидаемую реакцию. Она нуждается в твердой руке, но я не могу давить на нее, так как сейчас она эмоциональна нестабильна. Я иду в гостиную, сажусь на диван и включаю телевизор. Стерлинг запрыгивает ко мне, и я рассеянно глажу его, пока жду, когда она выйдет. Спустя пять минут Табита появляется на пороге комнаты, обернутая в полотенце, и смотрит на меня какое-то время.

– Сейчас ты собираешься меня игнорировать?

Да. Я ничего не говорю и продолжаю переключать каналы.

– Хээй?

Я даже не взглянул на нее. Через несколько минут она подходит ко мне. Я смотрю мимо нее на телевизор.

Наконец, она встает на колени и кладет свои руки на мои бедра. Я выключаю телевизор, выбрасываю пульт, разворачиваюсь, переключая все свое внимание на нее, и разворачиваю полотенце на талии. Развожу ноги, и она становится между ними. Неповиновение в ее глазах, что я видел ранее, теперь заменяет что-то среднее между гневом и желанием, но это нормально. Изучить язык ее тела, глаза, тон голоса, манеры и привычки будет моей главной задачей в ближайшие дни.

Я беру свой член и начинаю медленно двигать рукой под её очарованным взглядом. Её губы слегка раскрываются, а руки сжимают мои бедра. Я разрываюсь между желанием ощутить ее губы на мне и желанием подрочить, в то время как она будет наблюдать за мной. Решения, решения.

Она удивляет меня тем, что кладет свою маленькую ручку поверх моей, и наши руки сжимают мой каменный член. Она смотрит, как мы двигаемся вместе, затем склоняет свою голову ко мне, её губы опускаются на мою скользкую головку, а язык кружит вокруг моих пальцев. Я убираю руку, и из меня вырывается протяжный вздох, когда она заглатывает мой член глубже. Блядь.

Я откидываю голову назад, на спинку дивана, и закрываю глаза, наслаждаясь ощущением её рта на мне. Её киска и рот превосходны, и это лишь маленькая часть того, что я испытал вместе с ней, не знаю, как смогу отпустить её через месяц.

Меня всегда тянуло к распутным чикам с громкими голосами, дрянным прошлым и отсутствием морали. Они готовы сделать все, что скажешь, не заботясь о том, что я могу причинить им боль или унизить. В глубине души они просто хотят внимания и поэтому позволяют мне использовать их. Таби не такая. Она милая и чуткая. Заставлять делать её что-то распутное возбуждает меня. Мне нравится предлагать ей запретный плод и видеть, как затем она уже сама тянется к нему рукой, поэтому я делаю это снова и снова.

Она сжимает основание моего члена одной рукой, продолжая сосать, другая рука перемещается вверх по ноге, через бедро, и останавливается на моем животе, касаясь кубиков пресса.

Внезапно её руки и рот исчезают. Мои глаза резко распахиваются, и я вижу, как она уходит из комнаты. Что за хрень? Я вскакиваю и иду за ней:

– Эй, куда, черт возьми, ты уходишь?

Не могу поверить в это. Раньше никто не уходил от меня в процессе. Она смотрит на меня через плечо, в то время как я иду за ней по коридору в спальню.

– Ну и как это – быть брошенным?

Это случилось впервые, и просто так я это точно не оставлю. Таби просто нажала на кнопку, которую не должна была нажимать. Я легко ловлю её и оборачиваю свои руки вокруг неё, обнимая сзади и крепко прижимая к себе.

– Ты хочешь поиграть? – шепчу я ей на ухо. – Тогда давай поиграем. – Я тянусь к тумбочке и вытаскиваю длинную черную нейлоновую веревку, которую спрятал там давным-давно, одной рукой прижимая к себе девушку. За несколько секунд, прежде чем она успела бы понять что-либо, я связываю её руки вместе за спиной. После этого разворачиваю лицом к себе.

– Какого черта ты творишь? Развяжи меня! – требует она.

– Не дождешься, – отвечаю я, покусывая её шею. – Я пытался не торопить события, но ты сделала это невозможным.– Целую ее, облизывая губы. Я могу почувствовать свой вкус на них. – Я живу для этого, дорогая. Ты пока не знаешь, но ты нуждаешься в этом.

Она снова пытается протестовать, но я успокаиваю её поцелуем, моя рука движется в сторону её груди, чтобы нежно ущипнуть за сосок. Она издает тихий стон.

– На колени.

Она свирепо смотрит на меня и не двигается.

– Не заставляй меня повторять. Это будет последний раз, когда ты дразнила меня.

– Мне жаль.

Её голос дрожит, и думаю, она боится меня сейчас, что одновременно хорошо и плохо.

– Докажи. – Я нежно надавливаю на ее плечи, пока она не опускается передо мной на колени, дрожа и пытаясь не потерять равновесие.

Со связанными руками она может захватить мой пульсирующий член только ртом. Я мог бы помочь ей, сев на кровать, но хочу преподать урок. Никто не смеет мне указывать, даже она. Теперь, когда она вывела меня из себя, её рот чувствуется еще лучше. На диване она медленно посасывала меня, и это было удивительно, но сейчас она сосет яростно и жестко, что будит во мне зверя. Я наматываю её волосы на руку и  придерживаю за шею, и резко подаюсь бедрами вперед. Не так сильно, чтобы член коснулся стенки горла, и она закашлялась, но достаточно для того, чтобы показать, что я здесь главный.