Текст книги "Вэндал (ЛП)"

Автор книги: Кериен Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Ты, что делал?

Я поднял глаза и встретился с ней взглядом.

– Забей, – мой тон уже не был таким дружелюбным.

Она съежилась, как хорошая девочка и отвела взгляд в сторону. Я видел, как она боролась с желанием что-то сказать и пониманием, что лучше не провоцировать монстра во мне.

Я ближе прижал котенка, который терся о мое лицо, и смотрел, как Эви вышла за дверь и вернулась, таща огромную упаковку кошачьего корма, а потом поставила ее в коридоре.

Она посмотрела на меня и мимоходом почесала котенка по голове.

– Поверь мне, Вэндал. Ты меня еще за это поблагодаришь.

Я осторожно поставил котенка на пол, и он тут же выгнул спинку, а после потерся о мою ногу.

– Ты мне даже не нравишься, – сказал я Эви. Что было ложью, потому что она мне вроде как нравилась. Мало-помалу я привык к тому, что, хоть она и может быть занозой в заднице, она хороший друг и сердце у нее на месте, а это намного больше, чем я могу сказать о большинстве людей.

– Мне все равно, нравлюсь я тебе или нет, – ответила она с улыбкой, – Просто полюби котенка. Это все. Звони или пиши, если будут какие-то вопросы. Если тебе нужно будет куда-то уйти или уехать в тур, я или сиделка за домашними животными присмотрим за ним. Убедись, что у него всегда есть еда и вода и не выпускай его на улицу. Хорошо?

– Ээ… Ладно?

Поверить не могу, что я позволил ей сделать из себя кошатника.

– Замечательно. Поработай над своим обаянием, Стерлинг, – сказала она котенку, потом развернулась и ушла, оставив меня стоять в ступоре посреди кухни.

Я провел руками по своим длинным волосам и глубоко вздохнул. Мне не хватало еще и этого дерьма.

Я быстро решил, что сейчас лучше всего будет игнорировать котенка и позволить ему свыкнуться с мыслью, что он сам по себе. Жизнь – дерьмо, даже для котят, очевидно. Он будет в безопасности и сыт, что определенно лучше того, к чему он привык, он должен быть благодарен мне за это.

Я вернулся в гостиную к своему стакану, и девушка с кладбища закралась в мои мысли. Я захватил ноутбук и ввел в поисковик имя Ника Беннетта, его некролог высветился по первой ссылке в результатах поиска. Я допил свой Джек Дэниелс, пока просматривал его некролог, высматривая ее имя. Табита. Я вернулся на исходную страницу и погуглил ее имя, нашел ее страничку в социальной сети. Очевидно, Табита не парится о своей частной жизни, ее профайл достаточно открыт, чтобы я мог просмотреть ее статусы, фотки и список друзей. Секунду я сомневался, а потом кликнул на ее аватарку, тем самым увеличивая ее, чтобы рассмотреть взъерошенные светлые волосы, огромные, как у лани, глаза, в которых мужчина легко мог потеряться. Я почувствовал, будто эти глаза смотрят прямо мне в душу, и что-то во мне дернулось. В ее взгляде я разглядел ту редкую детскую игривость и чувственность, которую я жаждал уже дольше, чем мог вспомнить, хотя и не очень-то открывался сам, чтобы разыскать такую. Я проклинал всю иронию, что увидел это именно в той женщине, к разрушению чьей жизни я приложил руку. Я закрыл фото и пролистал ее статусы. Самый последний был опубликован две недели назад.

«Я не могу. Для меня больше ничего не имеет значения. Я хочу уснуть навсегда».

Я кивнул в знак согласия. Ага. Проходил. Все еще прохожу.

Ее пост лайкнули двадцать четыре человека. Какого хрена это понравилось тем людям? Также несколько ее друзей сделали репост этой записи, со словами, что они с ней. Вот интересно, сколько из них действительно проходят через это вместе с ней. Догадываюсь, что не так уж и много.

Я прокрутил записи за две недели до этого.

« Мне так тебя не хватает. Жизнь без тебя – ничто :( ».

И за несколько дней до этого

«Пошло ты, солнце. Даже тебе не по силам осветить мой день. Теперь тьма – мой единственный друг».

И еще за пару дней до этого

«Меня поглощает боль и одиночество. Пожалуйста, не звоните мне и не говорите, что все будет хорошо. Я тоже умерла в той машине».

Да. Ее боль так идеально отражает мою собственную, будто близнец.

Потом пошло множество постов, которые предшествовали трагедии.

«Чтоб меня, эти печеньки просто объедение #толстаязадница #ням-ням»

«Не могу дождаться, когда Ник вернется домой!»

«Че за нах, почему я не могу забеременеть??»

«Юху, на убойном шопинге с лучшей подругой!»

«Куда, блин, пропали мои носки? Неужели в стиральной машине есть чертов портал?»

«Смотрю «Месть*» #КомандаЭйдена» (revenge – американский сериал, прим.пер)

На лице растянулась нетипичная для меня улыбка, пока я прокручивал ее глупые, случайные посты. На стене было много ее фотографий, его фотографий или с ними двумя. На каждой были запечатлены улыбки. Идеальная, красивая молодая пара. Я кликнул на другой альбом, в котором было полно фоток бабочек, птиц, белок, цветов и еще несколько с ней, где-то в лесу, на ней надето винтажное платье, она лежит в листьях и несколько других  девушек, предположительно, ее подруг, в таком же ракурсе. Должно быть, это какая-то тематическая фотосессия. Наверное, фотография и позирование для фото – ее хобби. У нее та самая нетипичная красота – сочетание нежности и сексуальности, со щепоткой застенчивой невинности. Она миниатюрная, где-то 153 см ростом, судя по фото. У нее именно такая внешность и аура, которая так манит мою темную сторону, чтобы почувствовать ее под собой, но я отказываюсь дальше мыслить в этом направлении. Вместо этого, я отдаю предпочтение громким, болтливым дешевкам, потому что с ними я абсолютно ничего не чувствую.

Я проверил собственную страницу в социальной сети, там были обычные посты от фанатов, большинство от цыпочек, большинство из них носили футболки, которые поступили в продажу несколько месяцев назад, на них была напечатана надпись «Становись испорченной» (Vandal – Вэндал (как имя); портить, разрушать (как глагол); игра слов – прим.пер.). Черная ткань плотно облегала их огромные, вероятно, не настоящие сиськи. Ни слова об аварии. Рано или поздно, кто-то заговорит об этом или же произойдет утечка, и я даже не хочу думать о том, с чем мне тогда придется иметь дело.

Я вернулся на страницу Табиты, но странный шум прервал мое продолжение фестиваля постов в роли сталкера. Я отложил ноут и проследовал за источником шума прямо на кухню, котенок сидел именно там, где я его оставил, какого черта, час назад? Вот дерьмо. Я, блядь, придушу Эви.

Я стал на колени и погладил котенка по голове, а он потянулся к моей руке. Его серебристо-серая шерсть была такой мягкой и пушистой, как у кролика.

– Ладно, приятель, давай вместе разбирать твое дерьмо.

Я поднял его и держал на руках, пока ставил его блюдца для еды на кухне, а переноску в прихожей. Я ставил его перед каждой из его вещей и давал время понюхать их, надеясь, что он запомнит, где они теперь будут. В последнюю очередь мне сейчас нужно, чтобы слепой котенок уничтожил мой дом. Я наблюдал за ним с необъяснимым интересом, как он передвигался по кухне, слегка наклонив голову, будто запоминал каждый шаг, каждый запах. Он вернулся ко мне и торжественно потерся о мои ноги. Хмм. Похоже, Стерлинг преодолел свои затруднения. Может быть, из этого стоит вынести урок.

Я вернулся к ноуту и провел остаток ночи, пролистывая посты и фото Табиты от самых последних до первых, которые она начала загружать, когда зарегистрировалась в соц. сети четыре года назад. Моя новообретенная одержимость, узнать о ней как можно больше, отлично отвлекла от моих обычных ночных ритуалов самоистязания. Немного «покопавшись», я понял, что она уволилась с работы несколько недель назад, и, судя по ее постам, я могу сказать, что после аварии она отталкивает друзей и свою семью. Лишь несколько человек писали ей на стене, спрашивая, куда она пропала, говоря, что им не хватает ее на работе, что они ждут, чтобы она перезвонила. Она не ответила ни на один из этих постов. Девчонка перешла из состояния счастливой, глупой и обожающей свою жизнь и мужа жены, к ненависти ко всему, что хоть отдаленно напоминает счастье. Она считает, что жизнь предала ее, но, на самом-то деле, это только дело рук одного мудака, который принял неверное решение, которое разрушило всю ее жизнь.

Узы, которые связывают нас, могут быть не всегда заметны, но они есть, словно тонкие, призрачные вены. Не знаю, почему так, но эту вену я перерезать не хочу.

Глава 7

Вэндал

В последующие две недели я каждый раз просыпался с этим вибрирующим котом на моей груди или под боком. Не смотря на то, что он слепой, он все время наблюдает за мной. Следует за мной из комнаты в комнату, как пушистая тень, потом усаживается рядом, иногда кладет свою лапу поверх моей ноги или свою голову около моей. Он жаждет близости, и я даю ему таковую, хотя и ненавижу, когда ко мне кто-то прикасается. Но каким-то образом он перелез через мои стены.

Кейти бы полюбила Стерлинга. Иногда, когда он играет со своей игрушкой, и да, именно играет, не спрашивайте меня как, или выкидывает что-нибудь неожиданное, и я ловлю себя на том, что смеюсь и практически улавливаю эхо смеха Кейти рядом. Я никогда не был одним из тех, кто размышляет о загробной жизни, но в последнее время я задался вопросом, наблюдает ли она за мной оттуда.

В этом доме меня всюду преследуют воспоминания о Кейти, и я чувствую, что большую часть времени схожу с ума. Несколько дней назад Лукас предложил мне выбраться из дома ненадолго и поехать в маленький домик на озере, который меня уговорила купить бабуля два года назад, утверждая, что «всем нам нужно место, куда бы мы могли сбегать время от времени». Во-первых, я сказал ей, что у нее не все дома. У меня в жизни не было своего дома – сама идея, что у меня их будет два, показалась мне безумной, да и пустой тратой денег. Я с трудом мог назвать «жизнью» проживание хотя бы в одном из домов, в которых рос, перекочевывая из приюта в приют до тех пор, пока в шестнадцать я не сказал себе «на хрен», а после жил на улицах или у друзей, которые были намного старше меня. Я сменил сон на жалких диванах на проживание в сраной квартире, а потом на покупку сразу двух домов. Совсем не плохо для татуированного белого парня с длинными волосами.

Я позвонил Лукасу:

– Я перееду на месяц на озеро. Поэтому не сходи, блядь, с ума, если приедешь к моему дому, а меня не будет, ладно?

Удерживая телефон плечом, я отыскал кошачью миску, которая снова была пуста. Сколько же ест один котенок?

– Постарайся избавиться от всего дерьма, пока будешь там, – сказал он, – Я тут подумал, почему бы тебе не вернуться в наш салон где-то через месяц? Клиенты скучают по тебе, и я бы не отказался от помощи. Уже подумывал нанять кого-то, но предпочёл бы, чтобы ты вернулся.

– Лукас, я не знаю, готов ли к этому, – сказал я, наблюдая, как котенок играет в хоккей с мячиком для пинг-понга.

Он продолжил свою болтовню:

– Просто послушай меня, Вэн. Даже если ты вернешься и продолжишь играть в «Э&Э» только через несколько месяцев, мне кажется, тебе бы пошло на пользу вернуться на какое-то время в салон. Ну, знаешь, выбраться из дома и побыть в окружении людей.

– Я не люблю людей…

– Вэн, я знаю…  но ты потрясный мастер тату. Не обязательно отсиживаться и загнивать только потому, что ты не играешь сейчас. Ты же, блядь, помешан на этом, так не отказывайся от обоих увлечений. Хотя делать людям портаки ты тоже не можешь.

– Лукас, я, мать твою, не идиот. Сам знаю. Я занимаюсь этим дерьмом подольше твоего…

– Чувак, остынь, блядь. Я должен был это сказать, ладно? Мое имя тоже значится на вывеске. Мы партнеры. Этот салон – моя жизнь, и я не могу позволить, чтобы что-то его уничтожило.

Я начинаю ходить по гостиной от раздражения, все думают, будто я собираюсь разрушить его или ее жизнь или группу или тату-салон. Не то чтобы они были неправы, но мне уже до смерти осточертело слушать об этом.

Хотя и сам знаю, Лукас прав. Мне нужно чем-то себя занять. Я просто еще не готов. Может, если начну тыкать маленькие иглы в людей, мне станет лучше. Им будет больно, я буду делать вид, что это вовсе не так, и наблюдать, как крошечные струйки крови прорываются через плоть. О да, я был бы не против снова таким заняться.

– Я тебе перезвоню, – сказал я через пару секунд, – но думаю, тут ты прав. Мне тоже этого не хватает. Кто, мать его, знает, позволит ли Аш мне когда-то вернуться в группу? Дай мне несколько недель, чтобы остыть и собраться с мыслями, тогда я вернусь, и посмотрим, как оно будет.

– Неплохой план, брат. Звони, если что-нибудь понадобится.

Я завершил звонок, все еще размышляя о том, чтобы вернуться к работе в тату-салоне.

Набрал еще один номер, на этот раз Эви.

– Алло? – ответила она на втором гудке.

– Это я.

– Кто, я?

Я закатил глаза, потому что знал, что сучка узнала мой голос и просто хочет подразнить меня.

– Чертов я.

– Интересный способ представиться.

– Мне нужна услуга. Я уезжаю на озеро на пару недель. Думаю, мне не помешает убраться из дома и подальше от воспоминаний, как все вы продолжаете твердить. От этого места у меня уже едет крыша.

– Мне кажется, это хорошая идея, Вэндал. Сменить обстановку будет правильным решением.

– Я поеду не раньше полудня субботы. Ты можешь съездить туда в субботу утром и убрать там все, убедиться, что ничего нигде не валяется? Ну, знаешь, типа ее игрушек или что-то из вещей…

– Конечно. Я привезу с собой немного еды. Если там будет что-то из вещей Кейти, я перенесу их в коробку в подвал. Без проблем.

– Я поеду на своем байке, так что, может, ты отвезешь туда этого чертового котенка для меня?

– Ты уже любишь этого чертового котенка, да? – поддразнила она.

– Да, кажется, так, блядь, оно и есть. Его переноска стоит в коридоре в шкафу. Может, стоит купить ему что-то, что будет ждать его на озере? Типа маленькой коробки и мисок для еды или еще чего? Так у него будут свои вещи в обоих местах.

Я задался вопросом, чем еще он сможет себя занять?

– Еще купить ему один из тех многоуровневых домиков. Я не хочу, чтобы он к чертям собачьим расцарапал всю мою мебель. Дам тебе наличку при встрече.

Котенок прыгнул мне на колени, и я рассеяно начал его поглаживать, пока он счастливо топтался по моей ноге.

– С ним ведь все будет хорошо на новом месте через пару недель? А ты отвезешь его обратно, когда я буду готов вернуться домой? – спросил я ее.

– Само собой, отвезу. И с ним все будет хорошо; я покажу ему, где будут его вещи, когда приеду туда. Дашь ему день или два, чтобы приспособиться, – я осторожно отцепил когти Стерлинга от своих джинсов. – Я рада, что ты взял его себе.

Ее голос полез вверх на несколько октав от счастья.

– Да, да, да. Твой дьявольский план сработал. Спасибо за все, Эви. И передай Шторму… передай Шторму, что я прошу прощение за то, что наговорил ему. Я был тогда не в себе. Ну, больше, чем обычно.

– Он знает. И не злится на тебя. Шторм просто хочет, чтобы у тебя все наладилось. Все этого хотят, – она чихнула, а потом заговорила снова. – Они не наказывают тебя, им просто хочется, чтобы ты оправился после произошедшего.

– Я пытаюсь, Эвелин, – ответил я, наполовину искренне. Я встал и переместил Стерлинга на его кошачью кровать на полу. – Я напишу тебе, когда буду там.

***

Стоило мне положить телефон, как мой взгляд зацепила желтая бумажка для заметок возле ноута. Она так сильно взывала к моему вниманию, что я бы не удивился, отрасти у нее сейчас ноги, она бегала бы за мной вокруг дома. Я начал вести сам с собой переговоры. Я мог бы лечь на диван, выпивать, принять несколько обезболивающих и в оцепенении пересматривать ужастики со Стерлингом, дремлющим на моей груди. Или я мог бы протянуть руку за бумажкой для заметок и последовать тому, что на ней написано. Я пересёк комнату и взял в руку маленькую желтую бумажку, несколько секунд просто смотрел на нее, а потом положил в карман и захватил ключи от машины.

На протяжении жизни у меня было много пристрастий. У всех них был голос, требующий, чтобы их услышали, соблазняя меня, чтобы я сдался на их милость. И стоит этому начаться, как я лишаюсь всякой силы игнорировать их. Мне необходимо только одно – успокоить этот голос и утолить желание дьявола нынешнего дня, каким бы он ни предстал.

Сегодня – это адрес в другой конец города, и голоса ведут меня прямо из дома к моей темно-синей Камаро. Пока я веду машину, слушаю некоторые из моих любимых рок-композиций; окна опущены, волосы развиваются. Давно я не чувствовал этого.

Я не слишком хорошо знаком с этой частью города, но с помощью GPS спустя тридцать минут я сворачиваю на тихую улицу, которая указана на бумажке, и медленно «ползу» мимо домов, пока не вижу дом с номером 1999. Этот номер заставляет меня волноваться, и это не имеет ничего общего с песней Принца (Prince – “1999”) (Prince – Принц Роджерс Нельсон, американский певец, большую часть свое карьеры выступавший под именем Принц – прим.ред.), который поет о чертовой вечеринке. В тот год я стал мужиком, послал куда подальше все то дерьмо, название которому мой дом, и ушел, чтобы жить своей жизнью.

Дом, на который я уставился, как ястреб, был небольшим, одноэтажным со щипцовой крышей и с довольно типичными голубыми ставнями и соответствующей входной дверью. Траву не мешало бы подстричь, а почтовый ящик трещал по швам от писем. И я более чем уверен, что это потому, что она не заморачивается насчет этого, а вовсе не потому, что она укатила в путешествие в Хэмптон. На подъездной дорожке припаркован небольшой серебряный внедорожник. Хотел бы я увидеть задний двор, но не хотелось бы, чтобы кто-то увидел, как я пробираюсь туда.

Главное, что она здесь.

Нет, это не преследование. Ну, не то что бы. Я называю это наблюдением из-за интереса. Яркие разноцветные цветы растут вдоль кирпичной аллеи к входной двери, а ветер колышет самые низкие ветви дуба в своем собственном ритме, создавая нежную мелодию от движения ветра. Крошечный гном и три статуи кроликов окружают каменную купальню для птиц, в которой нет воды. Ей нравятся странности. Бьюсь об заклад, она любитель ангелов и фей, еще она улыбается бабочкам и приходит в восторг от колибри.

Единственный способ сделать кого-то счастливым – это узнать, что делает его или ее таковым. Или же, как вариант, чтобы вселить в кого-то чувство страха, необходимо знать, что пугает этого человека. А зная, как использовать эти чувства, необходимо терпение и контроль, чтобы сплести из них паутину обольщения и доверия.

У меня есть оба эти качества.

***

По дороге домой я прикупил огромнейший стейк и бутерброд с сыром, а еще шесть банок пива. Я ел в гостиной, прикармливая маленькими кусочками Стерлинга, которому нравилось держать под своим контролем все, что связано с питанием. Когда я доел, то прошел в комнату Кейти и сел на край ее кроватки. Котенок проследовал за мной и медленно обошел комнату, обнюхивая все вокруг, его маленькие ушки при этом двигались во все стороны. Иногда мой мозг дает сбои, в такие минуты я думаю, что могу что-нибудь предпринять и вернуть Кейти, словно все это было одной большой ошибкой или плохим сном. Мне хочется, чтобы он закончился, но этого, мать его, никогда не случится.

Немного посмотрев на вещи Кейти, я закидываюсь парочкой снотворного и проверяю соц. страничку Табиты перед тем, как завалиться на диван. Она уже давненько ничего не постила, но я по-прежнему каждый вечер проверяю, просто чтобы увидеть, делилась ли она своими новыми мыслями. И сегодня она поделилась.

«Тот, кто сказал, что жизнь слишком коротка, очевидно, никогда не испытывал страданий или потерю, потому что жизнь слишком длинная. Один длинный, ничтожный день, который тянется просто бесконечно. Бессонница прибрала к рукам мою жизнь. Я не спала несколько дней, а когда мне, наконец, удалось уснуть на час-другой, мне приснился ужасный кошмар. Ненавижу эту жизнь.»

Насколько чертовски верно. Все-таки жизнь для счастливых людей.

Я скучаю по Кейти больше, чем могу выразить словами, но она – моя дочь, моя плоть и кровь. Я думаю о том, как слышал тогда плачь отчаяния Табиты у могилы Ника. Если бы в той аварии погиб я, никто бы не лил слезы у моей могилы и не тосковал обо мне даже спустя пару месяцев. И, как ни странно, я испытываю ревность к такой сильной любви Табиты к своему мужу.

В одном из многих онлайн фотоальбомов Табиты, я нашел еще одно ее фото – она сидит на старой лестнице, смотрит в объектив, ее огромные глаза наполовину скрыты челкой, небольшая ложбинка между грудей выставлена на показ из черного платья, которое надето на ней. Я сохранил это фото себе на компьютер и теперь могу быстро открыть его, когда захочу и фантазировать о ней, стоящей на коленях, глядя на меня своими пленяющими глазами, тем самым взглядом.

Она возбуждает меня.

Глава 8

Вэндал

Я кинул кое-какие шмотки в дорожную сумку и запрыгнул на свой байк, предчувствуя переезд на озеро на следующие несколько недель. Последние три месяца для меня выдались слишком мучительными, как и эта жизнь в доме без Кейти. Мне нужно уехать подальше от этого. По дороге я сделал остановку на кладбище, чтобы увидеться с Кейти еще раз перед отъездом, и еще проверить одну из подножек, я слышал, как она грохотала по дороге. Я достал маленькую сумку с инструментами и подкрутил подножку на стоянке.

Справа от меня раздался какой-то звук, который исходил со стороны, где было мое дерево. Я отложил инструменты в сторону и откинул с лица волосы, глядя в сторону, откуда доносился шум. Вытирая грязные руки о джинсы, я захватил маленького плюшевого медведя и направился к могиле Кейти.

Я слышал ее плачь, но едва мог разглядеть ее в этот раз, потому что она сидела прямо на земле, по другую сторону надгробия. Снова увидеть ее было так неожиданно, но и сопротивляться желанию подойти к ней я не мог, потому что уже чертовски долго думал об этом. И не мог просто развернуться и уйти. Это как будто ее передали мне.

Когда она увидела меня, сначала ужасно удивилась, просто смотрела вверх на сто девяносто четырех метрового меня с небольшой толикой страха в своих слезливых глазах. Ох, эти глаза. Задержав дыхание, я ожидал какого-то проблеска узнавания, но ничего не произошло. Я медленно выдохнул.

– У тебя на лице что-то черное, – сказала она, всхлипывая. Ее голос был мягче, чем я ожидал.

Я присел перед ней и провел пальцем по ее щеке, стирая след от слез и потекшей косметики под ее глазом. Она слегка вздрогнула и втянула воздух.

– Как и у тебя, – ответил я.

Мне понравилось, как мое сердце забилось в груди от прикосновения к ее теплой, нежной плоти. То же чувство я испытываю, когда режу себя, только намного лучше. У нее свое собственное сердцебиение, свое дыхание, своя кровь и страх.

Я чертовски хочу этого.

Она вытерла лицо тыльной стороной ладони и прервала наш зрительный контакт. Ее взгляд упал на медведя, которого я держал в руке.

Она кивнула своим подергивающимся подбородком в его сторону:

– Ты держишь в руке плюшевого медведя.

Я повертел мягкую игрушку в своих грязных руках.

– Держу.

– Почему?

Я посмотрел на могилу своей дочери. Лучи солнца пробивались сквозь листья моего дерева и освещали ее надгробие, отчего оно светилось. Я принял это как знак.

Я повернулся к Табите и протянул ей медведя.

– Я собирался отдать его кое-кому, но, думаю, тебе он нужен больше.

Когда она забирала его, ее рука тряслась, а потом она прижала его к себе.

– Спасибо, – ее голос был чуть громче шепота.

Она тяжело сглотнула и прикрыла глаза. Кейти бы хотела, чтобы он был у Табиты. Медведям всегда предназначалось кого-то подбадривать. Почему бы не скорбящую вдову?

Я не мог оторвать от нее взгляда. Она совершенно выбила из меня воздух. Она так красива в своем горе. Она разбита. Я вижу это в ее безжизненных глазах. И сейчас мне хочется собрать ее тем единственный способом, который мне известен.

Я поднялся на ноги и протянул ей руку:

– Не хочешь проехаться?

Ее глаза расширились, а пальцы сильнее сжали медведя, после чего она медленно вложила свою крохотную руку в мою. Я поднял ее на ноги, макушкой она едва доставала до середины моей груди. Она посмотрела на могилу и сделала глубокий прерывистый вдох.

– Да, – наконец сказала она с легким кивком. – Забери меня отсюда.

Это все, что мне нужно было услышать.

Она проследовала за мной к байку и удивила меня, когда села позади, без вопросов и всякого проявления реакции. Я видел в ней вызов, когда она усаживалась на сидение и прятала медведя в свою сумочку. На меня она вообще не смотрела, просто уставилась вдаль, ничего не выражающим взглядом. Я завел байк, и двигатель громко взревел, но она даже не подпрыгнула от этого звука. Я завязал волосы назад, надел солнцезащитные очки и повернулся, чтобы взглянуть на нее. Я не ношу шлем, так как не существует такого закона, да и запасного для нее у меня не было. Кажется, ее это не беспокоило, как и большинство цыпочек. Может, она как я, и тоже проверяет судьбу. Верно, нас выбросило на обочину жизни. Сыграем еще разок?

– Держись дорогуша или тут же слетишь на хрен.

– Не уверена, что меня это должно волновать, – ответила она, но крепко обняла меня за талию.

Да, детка. Обними тьму вместе со мной.

Я выехал со стоянки, оставив позади ее машину и наших утраченных близких. Пока ветер хлестал наши длинные волосы позади нас, я думал, что мы оба чувствуем, что это начало для того, чтобы отпустить прошлое.

Дом у озера в часе езды, запрятан глубоко в горах. У меня ни одной гребаной мысли о том, что я делаю, но ее руки прижаты ко мне все время, пока мы едем по извилистой дороге в окружении пышных деревьев, и все разновидности темных мыслей роятся в моей голове. От ощущения ее маленьких, раздвинутых бедер, прижатых к моим ногам, у меня болит член.

Поездка на байке всегда была для меня способом убежать – только я, дорога и ветер и больше ничего. С чикой, прижатой ко мне и наградившей меня стояком, нарушается Дзен, который я обычно чувствую в поездке, но я не жалуюсь.

Пару раз она опиралась щекой о мое плечо, ее руки крепче обнимали меня, зарываясь в меня.

Растворяясь во мне.

Подъездная дорога покрыта гравием и поднимает пыль, поэтому я притормаживаю на повороте, и нас не заносит. Я останавливаюсь прямо перед гаражом и вырубаю двигатель. Она берет с меня пример и спрыгивает, ходит немного, чтобы размять ноги, пока я открываю гараж и закатываю байк с пульсирующим членом в штанах. Я вытаскиваю свои вещи в дорожной сумке и нахожу ее на берегу озера.

– Где мы? – спрашивает она, когда слышит, что я подошел сзади.

– У меня, – я проследовал за нее немигающим взглядом над водой. – Хочешь зайти в дом?

Она рассеяно кивнула и скрестила руки на груди, обнимая себя. Я еще не видел, чтобы кто-то выглядел таким потерянным.

Я кивнул в сторону дома:

– Пойдем.

Я пошел к дому, а она пошла следом за мной в нескольких метрах позади.

Когда мы вошли, Стерлинг сидел в коридоре, словно ждал меня. Я наклонился и погладил его по голове, и он тихо мяукнул в ответ.

– О, нет! – она молниеносно наклонилась и взяла его на руки. – Что с ним произошло?

Я бросил ключи на шкафчик у двери.

– Нда, мне его подарил друг. Его зовут Стерлинг. Над ним издевались какие-то больные ебанутые дети, так он потерял глаза. Хотя сейчас с ним все нормально, никакой боли. Вообще-то, скорее даже невероятно, как он ориентируется вокруг.

В ужасе она приоткрыла рот и стала гладить его по голове, и, конечно же, ему это понравилось.

– Бедный малыш, – проговорила она нежным голоском. Потом посмотрела на меня. – Так мило, что ты заботишься о нем. Он прелестен.

Так, Стерлинг магнит для цыпочек. Стоит поблагодарить Эви за этот маленький бонус.

Я пожал печами:

– Не такое уж это большое дело. Я просто кормлю его и позволяю играть неподалеку.

– Я бы убила тех уебков, которые причинили ему страдания, – ее голос был пронизан ненавистью, и мне это понравилось. Под всей этой печалью в ней есть мужество. Для нее еще есть надежда, но мне интересно, что бы она сделала, узнай, кто я.

Я пошел на кухню и достал две бутылки с водой, которые Эви оставила в холодильнике, рядом с чертовой тонной еды для меня. Табита пошла за мной, так и держа котенка.

Я улыбнулся и предложил ей воды.

– Он может ходить, знаешь ли, – сказал я ей. Она покраснела и осторожно поставила котенка на пол, и наблюдала, как он попрыгал через комнату. Выпрямившись, она вытерла глаза и осмотрелась.

– Я могу воспользоваться ванной и умыться? Я такая грязная.

Я сделал шаг к ней, и она не отступила.

– Мне нравятся грязные, – сказал я. Мой взгляд путешествовал от ее пухлых губ к глазам. Я убрал с ее лица прядь волос и заправил ей за ухо, мой палец слегка коснулся ее покрасневшей щеки. Она втянула воздух, но не прервала зрительного контакта.

– Ванная вниз по коридору, – сказал я.

Я сделал шаг назад, и она практически убежала по коридору, подальше от меня.

Нужно было отвезти ее домой. Я понимал, что поступаю неправильно, но, кажется, эта часть меня всегда побеждает, потому что во мне больше плохого, чем хорошего. И, кроме того, веселее быть плохим.

Она вышла через пару минут, волосы расчесаны, а темные пятна туши исчезли с лица.

– Извини, я ужасно выглядела… – ее голос затих.

– Горе само по себе уродливо.

Она покачала головой:

– Нет… это не так.

Я поставил свою бутылку с водой и подошел ближе к ней, опираясь бедром о кухонный стол.

– Почему ты приехала сюда со мной?

Она немного наклонила голову и закусила губу:

– Чтобы забыть.

– Забыть, что?

– Просто… – она посмотрела в окно на озеро. – Все.

По ее щекам побежали слезы:

– Его… меня… боль. Все это, – она выдохнула и вытерла рукой глаза. – У меня такое чувство, словно это убивает меня. Я чувствую, что хочу умереть и не знаю, как это остановить. Я никогда так себя не чувствовала, никогда.

Я мысленно вернулся к ее статусам, какой счастливой и капризной она была до аварии, и как досадно, что ее свет погас.

– Меня пугают собственные мысли. У меня столько ненависти к человеку, который спровоцировал ту аварию. Как несправедливо, что он жив, а мой муж погиб. Я так одинока, будто никто меня на самом деле не понимает. Они просто хотят, чтобы я стала такой, какой была…

Она закашляла и сделала глоток воды:

– Я больше не тот человек, и я устала пытаться стать им. Я просто… выдохлась. Не хочу думать или что-то делать или еще что. Хочу, что все это остановилось. Хочу нажать на кнопку перезапуска.

Это я сделал. Эта красивая, как пикси, девушка больше не улыбается из-за моих ужасных ошибок. Я не могу изменить результат той аварии или вернуть Кейти, Рени или Ника, но я могу привести в порядок Табиту. Я могу перевернуть всю эту хрень обратно. Знаю об этом, без всяких сомнений, потому что знаю себя и знаю боль и удовольствие, и я знаю, как разрушить, обновить и исправить это дерьмо, и все начинается только с того, что нужно уничтожить ее до самого основания, завоевать ее доверие и вдохнуть в нее жизнь.