Текст книги "Похоть (ЛП)"
Автор книги: Кер Дьюки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
Глава 23
Следующие дни пролетели как в тумане, имя которому было «Честити». Она стала моей зависимостью, занимая каждую мысль. В университете Честити застенчиво мне улыбалась, писала разные строки из «Ромео и Джульетты» или же просто пустяки.
Обычно от такого дерьма я бежал, сверкая пятками, но только не с Честити.
Я воздерживался, не заходя дальше поцелуев в губы то тут, то там, но между нами потрескивало такое сильное сексуальное напряжение, что – я был уверен – сродни огромным табличкам в руках с надписью «Хочу тебя трахнуть».
– Рэтт, пожалуйста, убери телефон на несколько секунд, – попросил отец, в его голосе слышалась нервозность.
Он боялся меня. Нет, не меня, а того, на что я оказался способен. Отец догадывался, что я стал частью «Элиты», или же это ему только предстояло, поскольку Бог не особо скрывал свои разговоры об обществе. Впрочем, в последнее время он заходил все реже и реже. Это моя вина. Я был слишком занят Честити.
– Конечно, – я отложил телефон и глотнул энергетика, который открыл час назад. Он уже почти выветрился, но все равно утолял жажду.
– Твоя мать приедет в город на выходные. У нее тут кое-какие дела. Было бы неплохо нам всем пообедать...
Мышцы словно залило кислотой, обжигая и сердце.
– А она хочет? – в моем голосе отразилась мольба. Словно я не взрослый мужчина вовсе, а маленький мальчик, по-прежнему любящий маму и скучавший по ней.
– Да, это ее идея.
«Ее идея. Она хотела пообедать».
– Ладно. Дай знать где и когда.
– Отлично.
*****
В походке появилась некая скованность, что не укрылось от Гордыни, с которым я пересекся в кофейне кампуса.
– Ты переспал с ней? – спросил он, хлопнув меня по спине и приподняв кулак для приветствия.
– Нет, еще нет, – покачал я головой, рассмеявшись, но вышло как-то натянуто. «А существовал ли срок на соблазнение Честити?»
– Тогда что за довольный вид? – фыркнул он, отпив кофе и поморщившись.
– Ничего такого, но мы в пути.
– Пути в никуда?
– Ты знаешь, что я имел в виду. У меня есть лимит времени?
– Было бы неплохо, если бы ты успел до конца универа, – усмехнулся Гордыня.
– Значит... нет?
– Что нет? – спросил Гнев, садясь рядом с нами. Последние пару дней он словно был не в себе, а его глаза постоянно туманило беспокойство.
– У тебя все в порядке? – спросил Гордыня, тоже отметив поведение Гнева.
– Да. Мне нужно на занятия, – с этими словами он поднялся и неторопливо ушел.
– Это было странно, – произнес я.
– Вы все странные, – проворчал Гордыня, отбросив полный стакан кофе в мусорку и поднимая рюкзак.
– Значит... нет? – крикнул я ему вслед.
Он меня проигнорировал. Мудак.
Уроки слились в один, день шел чертовски медленно.
Честити: Карнавал в городе.
Я: Благодаря тебе карнавал всегда рядом, ведь ты пахнешь сахарной ватой и яблоками.
Честити: Это хорошо?
Я: Очень хорошо *стон*
Честити: Если пойдешь со мной, я позволю тебе поцеловать меня в тоннеле любви.
Я: Идет.
Глава 24
Мышцы гудели от предвкушения. Я сжимал и разжимал кулаки. С тех пор как Честити сказала, что позволит поцеловать ее в тоннеле любви, я не мог думать ни о чем другом.
Выбранный Честити наряд сводил меня с ума. Член болезненно ныл. Те чувства, которые она во мне вызывала, были так непривычны, но мне хотелось изо всех сил бежать им навстречу, а не прочь.
Честити сдерживала мою боль, печаль и страх, что я недостаточно хорош, чтобы жить, ведь даже мама меня ненавидела. Честити успокаивала бушевавшую во мне бурю, и я мог дышать.
– Ты опять пялишься, – она прикусила губу и повернулась ко мне.
– Даже не стану отрицать, ты выглядишь потрясающе, – сказал я ей, снова окидывая взглядом ее летнее платье, обтягивавшее грудь и талию и чуть расходившееся к подолу, как бы заигрывая с кремовыми бедрами. Честити излучала сексуальность и невинность, завернутую в восхитительную запретную упаковку.
– Давай возьмем сахарную вату, – просияла Честити, потащив меня к фургончику.
– Две, пожалуйста, – попросил я, но Честити подняла палец.
– Одну, мы поделимся.
Девушка за прилавком посмотрела на меня, ожидая подтверждения.
– Одну.
Вокруг нас двигались люди подобно статистам в кино. Но этим вечером мы были только вдвоем. В нашей реальности больше никого не существовало.
*****
Накрутив сахарную вату на палец, Честити демонстративно высунула язык, запихивая ее в рот, чтобы проглотить.
– Хочешь попробовать? – ухмыльнулась она, подталкивая розовое облако к моему лицу.
«Да, очень».
Дернув Честити за запястье, я рывком притянул ее к себе, а потом заглушил вскрик своими губами. Я втянул ее полную розовую нижнюю губу в свой рот, а затем со щелчком отпустил.
– Восхитительно, – улыбнулся я, смотря на тяжело и с трудом дышавшую Честити.
– Поцелуй меня, Рэтт Мастерс, – потребовала она, роняя вату и обвивая руки вокруг моей шеи. Она прижалась ко мне своим гибким телом. – Поцелуй так, словно нас никто не видит, – выдохнула Честити, ее глаза мерцали желанием.
Прижавшись к губам Честити своими, я выкачал весь воздух из ее легких, наполним им собственные.
Я обвил руки вокруг ее талии и буквально набросился на нее, став пожирать губы. Я блуждал языком у нее во рту, исследуя и лаская. Честити оказалась так отзывчива, что дрожала в моих руках, отдавая мне всю себя.
Живот скрутило от напряжения и возбуждения, словно это был мой первый поцелуй. Я не мог этого объяснить. Я лишь сознавал, что эти новые ощущения – настоящие, и что в мире сейчас не было никого, кроме нас с Честити.
Сквозь пьянящую дымку похоти стали пробиваться свисты. Мир снова наполнился звуками. Я неохотно отстранился и поддержал Честити, когда она пошатнулась.
– Снимите комнату, – фыркнул кто-то, проходя мимо и бросив на нас масляный взгляд.
Не обращая внимания на публику, Честити похлопала себя по груди над сердцем и улыбнулась.
– Я определенно живу лучшей жизнью. Ух ты, – рассмеялась она.
Обхватив ее за шею, я притянул голову Честити к своей груди и поцеловал в макушку, улучив момент, чтобы вдохнуть аромат ее яблочного шампуня.
Честити вцепилась в мою футболку, и член запульсировал под молнией джинсов, отчаянно желая погрузиться в ее жар.
*****
Теперь, когда мы перешли черту простых поцелуев, Честити буквально не могла оторвать от меня губ, а я был не в силах сдержать руки и не блуждать по каждому изгибу ее напряженного тела. Положив руку на поясницу Честити, я помог ей забраться в лодку любви.
Кто выдумал это дерьмо? Лодка любви? И с каких пор я вообще занимался чем-то подобным?
Улыбка Честити стала ярче, и сердце пропустило удар. С тех пор, как в моей жизни появилось это белокурое создание, вот с каких.
*****
Мы побывали на всех аттракционах, кроме комнаты зеркал. Нас успели покусать насекомые, а мы опьянели от нездоровой пищи и сладостей. Честити таскала огромного розового медведя, которого я выиграл на ринге, и не позволяла мне бросить его где-нибудь на скамейке в парке.
Протянув наши билеты в дом зеркал, Честити протиснула медведя через ограждение.
Оказавшись внутри, она стала дразнить меня, попытавшись спрятаться. Это было смешно, учитывая, что медведь был больше нее размером.
– Я тебя вижу, – предупредил я, бросаясь вперед и протягивая к ней руку. К моему удивлению, я ударился о зеркало, споткнулся и сбил его. Оно приоткрылось, как потайная дверь.
«Дерьмо».
– Я тебя провела, – сказала Честити позади.
– Думаю, я сломал дом.
Она приоткрыла рот, и тут же его захлопнула. В ее глазах засветилось любопытство. Обойдя меня, Честити сперва просунула в образовавшийся проход голову, а потом и сама проскользнула внутрь.
– Куда ты пошла? – окликнул я ее громким шепотом, а потом последовал за ней, прикрыв позади нас зеркало, чтобы никто не заметил, что мы сделали.
Мы оказались в закулисье для персонала, где они могли настраивать зеркала, но сейчас здесь было темно и никого, кроме нас не наблюдалось.
Забыв про медведя, Честити забралась на меня, как на дерево, а я рассмеялся над тем, как это отчаянно смотрелось. Она оказалась совсем не такой, как я про нее думал.
Жар ее киски едва не прожег мой живот, когда Честити покрепче ухватила меня за шею и скрестила лодыжки у меня за спиной.
Она стала покрывать поцелуями мои губы, щеку, шею. Обхватив ее за задницу, я рыкнул и требовательно впился в подрагивающие губы. Найдя стену, я прислонился к ней, чтобы потереться о Честити членом.
– Прикоснись ко мне, Рэтт. Избавь от этой боли, – молила она между поцелуями.
Честити стала покачивать бедрами, настойчиво и отчаянно. Я ни за что не трахну ее в подсобке карнавального аттракциона, но готов был ослабить напряжение.
– Опусти ноги, – потребовал я, покусывая ее губу, а потом и шею.
Честити мучительно медленно скользнула вниз, задев киской головку члена.
Обхватив ладонями щеки Честити, я стал покрывать поцелуями ее лицо, губы, шею. Скользнул ладонями ниже, расстегивая первые несколько застежек платья и обнажая вздымавшуюся грудь.
Позволив себе окунуться в наслаждение, я обхватил нежную плоть зубами, а затем лизнул сосок. Честити застонала.
– Я о тебе позабочусь, – успокоил я ее.
Она так сильно дрожала, что едва стояла на ногах.
Скользнув руками ниже, я проложил дорожку поцелуев дальше по платью, пока не опустился перед ней на колени, положив ладони чуть выше подола.
– Ты уверена? – спросил я, но Честити зашептала «да-да» еще прежде, чем я успел закончить.
Скользнув пальцами под платье, я стал ласкать и дразнить ее бедра, проведя подушечкой большого пальца по краю трусиков и, наконец, достигнув своей цели.
Подняв руки еще выше по ее бедрам, я стянул с Честити трусики, и она судорожно втянула воздух.
Когда я опустил их до лодыжек, Честити с готовностью переступила через ткань, ее грудь высоко вздымалась. Честити была чертовски близка к оргазму.
Подняв трусики к носу, я вдохнул восхитительно-сладкий аромат. Предсемя уже сочилось с головки, на джинсах явно останется мокрое пятно.
Черт, я еще никогда так не возбуждался от вида трепещущей женщины, а еще даже не касался губами ее киски.
Ухватив Честити за лодыжку, я поднял ее ногу и перекинул через свое плечо.
Она стала бормотать ругательства, которые казались очаровательными, слетая с ее губ. Честити уже поняла, что ее ждало.
Меньше чем через минуту.
– Задери платье, чтобы я увидел твою прелестную киску, Честити.
– Ты все-таки плохой парень, – прошептала она, и я прикусил губу, чтобы сдержать смешок.
– Только когда ты этого хочешь, – сообщил я, склоняясь к ней и проведя языком по внутренней стороне ее бедра.
Честити медленно и неторопливо стала поднимать платье, дюйм за дюймом обнажая сливочную кожу, пока я не заметил небольшую поросль светлых кудряшек, украшавших самую красивую киску, которую я когда-либо видел. Половые губы оказались гладкими и полными, как и на лице. Черт, она само совершенство.
– Сейчас я попробую тебя на вкус, – предупредил я.
Одной рукой обхватив ее бедро, а другой вцепившись в задницу, я прижал киску к своему рту.
Честити вздрогнула, когда я скользнул языком внутрь, раздвигая складки и пробуя скрытый внутри нектар.
Я принялся лакомиться ею, как голодающий, впервые получивший пищу. Кружил языком вокруг пульсирующего клитора и посасывал, усиливая давление там, где это было нужно, ориентируясь на сигналы ее стонов и то, как Честити начинала сильнее тянуть мои волосы.
Она двигала бедрами мне навстречу, беря то, что ей так необходимо, постанывая и едва дыша.
– Боже мой, – воскликнула Честити, приближаясь к разрядке.
Убрав руку с ее бедра, я смочил свой палец во рту и направил его ей между ног, чтобы погрузиться в манящее влагалище.
Ее внутренности жадно обхватили палец в глубине. Вытащив его, я повторил процесс, став ускоряться в унисон с дыханием Честити, пока ее внутренние мышцы не стали сжиматься и пульсировать, а по руке не потекли соки наслаждения.
Содрогнувшись, Честити свернулась вокруг меня, вцепившись мне в волосы.
Узкая, горячая и такая чертовски красивая.
Когда Честити, наконец, пришла в себя, я вынул из нее палец и засунул себе в рот, слизывая каждую каплю. Все это время я не сводил взгляда с раскрасневшейся Честити.
– Ты сладкая, как самые сочные яблоки, – протянул я, и Честити тихо рассмеялась, прикрыв губы ладонью. Я помог ей снова надеть трусики, а потом взял Честити за руку, схватил мишку и пошел по направлению к слабо пробивавшемуся свету в конце коридора.
Там мы обнаружили дверь, выйдя позади аттракционов.
– Готова уйти? – спросил я, обняв ее за талию.
Честити прижала ко мне, будто желая раствориться.
– Да, я удовлетворена.
Верно, так оно и было.
Глава 25
Я не смог заставить себя принять душ вчера, не испытывая ни малейшего желания смывать с себя аромат Честити. Она была всем и даже большим. Восхитительной, запретной, сладкой, как грех.
Ее тело было невероятно отзывчивым, нуждающимся и совершенным.
В старшей школе я часто слышал жалобы парней, не желавших делать девушкам куни, для меня же не было ничего более желанного, более мужского, чем заставить женщину дрожать и кончить, используя лишь язык. Я бы и искупался в соках Честити, если бы мог.
Я подумал о Боге, звонки которого пропускал. Если сейчас отвечу, он спросит, как продвигается выполнение моего задания, и почему я так долго его избегал.
Я пообещал ему сам и заставил Бога дать мне слово, что мы выполним наши задания, несмотря ни на что. Но я оказался не готов к обрушившимся на меня чувствам.
Сунув телефон в карман, я осмотрел парковку, ища взглядом его шикарную машину, но по обыкновению Бог не явился на занятия, что облегчало мне задачу.
И он был не единственным, кого я избегал. Миссис Гриффин значилась в моем списке следующей. Смотря ей в глаза и говоря о том, чем совершенно не хотел с ней делиться, я думал о том, что разговоры с Честити были куда более лечебными. Однако я не желал признаваться в этом Лилиан.
Я знал, что между ней и Честити существовала напряженность, которая мне не нравилась. Это мелочно, но я выбрал сторону, впервые коснувшись губ своей девочки.
Телефон пиликнул, и я увидел сообщение от той, кто занимал в последнее время все мои мысли.
Честити: Образованные мужчины такие впечатляющие.
Уголок губ пополз вверх, и я почувствовал ее аромат прежде, чем успел ответить. Нежные руки обхватили меня сзади за талию.
– Угадай кто? – пробормотала она, прижавшись к моей спине.
– Сколько у меня попыток? – подразнил я ее, и Честити ущипнула меня за ягодицу, заставив дернуться.
Она обошла меня, сверкнув мечтательным взглядом.
– Встретимся в коридоре?
Пожав миниатюрными плечами, Честити подошла ко мне вплотную и знойно зашептала:
– Коридоры, закоулки на карнавале...
Я обхватил ее за шею и притянул к себе, впиваясь в губы страстным поцелуем. Честити вцепилась в мое запястье, чтобы не упасть, пока я крал воздух из ее легких и вкус с языка.
Честити явно ела клубнику на завтрак.
Заставив себя отпустить ее, я с удовлетворением отметил, как кожа вокруг ее губ покраснела от моего напора.
– Ух, – выдохнула она, тяжело дыша. Честити была до боли очаровательной.
– Больше не боишься, что тебя заметят целующейся с плохим парнем? – потребовал я, но Честити не вспылила. Нет, она взглянула на меня так, словно из-за меня на небо взошло солнце.
– Пока он только мой плохой парень, пусть сплетничают, – мягко отозвалась Честити дрожащим голосом.
– Если согласна быть моей и только моей хорошей девочкой, я обещаю, что стану только твоим, – я улыбнулся, чтобы как-то разрядить сгущавшееся между нами напряжение. У меня еще никогда не было подобного разговора. Я встал на новую почву и ощутил нервные покалывания и трепет в животе. Одновременно счастье и волнение. Честити так радостно улыбнулась, что я понял: ее надежды и сердце теперь принадлежали мне.
Как я мог позволить такому случиться? Я и сам влюбился в эту девчонку. Это не входило в план. Я хранил ужасающие секреты, которые ей никогда не стоило узнавать.
– Хочешь встретиться сегодня вечером? – спросила она, посмотрев на часы.
– У меня обед с мамой, но можно мне увидеть тебя после?
Приподнявшись на цыпочки, она целомудренно поцеловала меня в губы и отступила.
– Позвони.
Честити налетела на какого-то студента и обернулась извиниться, но тот лишь махнул рукой и пошел дальше. Бросив на меня взгляд через плечо, Честити тихо рассмеялась.
Она исчезла в толпе, а я припомнил строчку из ее записи.
Я: Не сдуру медлим, а не в срок спешим.
Отправлено. Отлично.
*****
Я терпеть не мог, что приходилось сидеть с отцом за одним столом и разговаривать. Выходило чертовски неловко. Почему все должно быть так трудно?
Телефон отца разразился какой-то песней восьмидесятых, отчего все в ресторане повернулись в нашу сторону.
Приняв вызов, он поднялся, уронив салфетку на пустую тарелку. Я умирал с голоду, и по времени уже следовало перейти ко второму блюду, но мама опаздывала.
Я помешал содовую на дне стакана. Просидев с отцом сорок минут, я пожалел, что не заказал «Джек Дэниелс».
Чья-то рука вдруг опустилась мне на плечо, и я чуть не опрокинул стакан.
Папа хмуро посмотрел на меня.
– У твоей матери что-то с машиной. Она не сможет приехать.
У меня все внутри перевернулось. Она придумала предлог, чтобы отказаться от ужина. Мама еще не готова меня простить.
– Мы можем поужинать вдвоем, – предложил папа.
– Нет, спасибо. Я договорился встретиться с друзьями, так что даже удачно, что она не пришла, – соврал я, поднимаясь и проходя мимо него.
Мне нужно было выпить.
*****
Я споткнулся, едва не упав на пороге, но все же удержал равновесие.
– Напился? – поморщился отец.
– Нееееет, – невнятно пробормотал я.
– Так ты решаешь проблемы, когда что-то идет не по плану? Не хочешь узнать, что случилось с машиной твоей матери?
– Нееееееет.
– Ты ведешь себя по-детски.
– Сказал мужчина, трахающий женщин вдвое моложе себя.
Скрестив руки на груди, он пристально посмотрел на меня. Я отметил, что мышцы сильнее натягивали его рубашку. Видимо, он вернулся к тренировкам. Столкновение со смертью его испугало. Я невольно улыбнулся, и отец прищурился.
– Закончил? – спросил я, стараясь удержаться на ногах.
– Когда перестанешь жалеть себя, поговори с лучшим другом.
С Богом? Какого черта отец о нем заговорил? Он никогда ему не нравился. Наверное, потому что у Бога было больше денег, чем у него.
Поднявшись по лестнице, я ввалился в свою комнату, промахнувшись мимо кровати и с грохотом свалившись на пол. Черт, было больно и совершенно неудобно, но сейчас не было сил подняться.
*****
Я горел. Кожу лизал адский огонь, сверху меня поливало, но пламя не гасло. На меня лился бензин, а не вода.
Тело сотрясалось от сковавшего меня ужаса.
– Рэтт, где ты?
Я услышал голос Робби сквозь ревущее пламя.
Впереди появилось дерево, а потом ноги стали утопать в грязи, она поглощала меня. Из-под земли высунулись руки, пытаясь утащить меня вниз.
– Нет, прекратите, нет, – выдохнул я.
– Рэтт?
– Я иду, Робби, – выкрикнул я, царапая грязь ногтями и не обращая внимания на боль во всем теле.
– Рэтт, все хорошо. Все хорошо, – голос Робби изменился. – Проснись.
Дождь стал холодным, уже не кислотным. Обычная вода.
Под кожей ощущались твердые плитки. Я тяжело задышал, возвращаясь в реальность, и попытался встать, но поскользнулся и упал на задницу. Меня больше не тащили в ад. Я был в душе.
Зрение прояснилось, и я увидел Честити. Она была полностью одета, но промокла насквозь, сидя со мной в душевой кабине. Что, черт возьми, произошло?
– Честити?
– Да. О, боже мой, Рэтт, ты напугал меня, – она всхлипнула и обняла меня.
– Что ты здесь делаешь? – прохрипел я, горло саднило, а на языке было что-то кислое.
– Ты же написал приехать.
«Серьезно?»
– Я нашла тебя лежащим лицом вниз в собственной рвоте.
Так вот откуда этот отвратительный вкус.
– Мне пришлось попросить твоего отца помочь мне перетащить тебя в душ. Он был очень расстроен и ушел.
– Имеешь в виду «взбесился»? – спросил я, ощутив пульсацию в голове.
Когда Честити поднялась, чтобы выключить воду, я заметил, что ее била дрожь.
Светлые волосы прилипли к лицу, макияж потек, а столь драгоценные черты исказились от печали.
– Нет, он не злился, только очень расстроился, когда ты... – она вдруг замолчала.
– Что я?
– Когда стал звать брата и плакать, – шмыгнула Честити носом и взяла меня за руку, переплетя наши пальцы.
Черт.
– Я облажался.
– Ты чувствуешь боль, но это нормально. Я встречусь с ней вместе с тобой. Ты не один, Рэтт. Думаешь, я совсем не вижу страдания в твоих глазах, печали, пронизывающей тело? – Честити обхватила ладонями мое лицо. – Я не стану притворяться, что знаю о твоих чувствах. Но если мне под силу снять с тебя хоть часть этой боли, твоего бремени, я сделаю это, потому что ты очень мне дорог.
Я опустил взгляд, чувствуя себя чересчур пристыженно, поскольку повел себя очень безрассудно.
– Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Ты больше не один. Теперь я с тобой и не позволю тебе утонуть. Ты не можешь так поступить с собой.
Она удержала меня, когда я сорвался. Дело уже шло не о девушке, которой стал кто-то дорог, и не о парне, которому поручили соблазнить одно невинное создание, в которое он влюбился. Речь шла о человеке, решившем разделить боль с другим, когда сам уже сгибался под ее грузом.
*****
Я вытерся и переоделся, с наслаждением наблюдая за Честити, которая натянула мою футболку. Она утопала в ней, но выглядело это очень сексуально. В глубине души я понимал, что хотел видеть ее в своей одежде после проведенной вместе ночи. После того, как побывал бы в ее теле. Занимался бы с ней любовью, как никогда прежде боготворя женское тело.
– Хочешь, приготовлю тебе кофе? – спросила Честити, расчесывая волосы одной из старых маминых расчесок.
– Нет, – я оглядел ее с ног до головы. Ни за что я не позволю отцу увидеть ее в одной рубашке. – Я сам принесу что-нибудь горячее, а ты чувствуй себя здесь, как дома, – сказал я, отметив, что она или отец убрали лужу у кровати, поскольку в комнате было чисто и немного пахло хлоркой.
Я спустился вниз по лестнице на немного дрожавших ногах и зашел в погруженную во тьму кухню.
Включив свет, я едва не подпрыгнул. За барной стойкой со стаканом чего-то в руках сидел отец.
– Почему в темноте? – хрипло произнес я, моему телу было явно не по себе после столь интенсивного цикла мытья.
– Тебе снятся кошмары, – констатировал он.
Я остановился по другую сторону от стойки и посмотрел на него.
– Я слышал твои крики по ночам. На время они прекратились, но сегодня... – отец нахмурился, проведя ладонью по волосам и дернув за пряди.
– Я слишком много выпил, – признал я.
– Ты винишь себя?
Он уже знал ответ на этот чертов вопрос.
– Мы все виним меня, – поправил я его.
Он смахнул что-то с лица. Отец плакал?
– Это не твоя вина, – прохрипел он.
«Лжец».
– Я отрицал. Проще было винить кого-то другого. Потеря Робби – самое тяжелое испытание в моей жизни, – признал отец.
Он никогда прежде так мне не открывался. Жаль, что отец не смог сказать мне этого несколько месяцев назад.
– Это я, – проскрежетал он.
Я вцепился в стойку, костяшки пальцев побелели.
– Что ты?
Шмыгнув, он вытер нос рукой.
– Я сказал Робби идти пешком, – выдохнул отец.
У меня все поплыло перед глазами. Я ничего не понимал.
– Когда... как? – качнул я головой. В его словах не было никакого смысла.
– Он плохо себя чувствовал. Позвонил мне с телефона друга. И сперва я сказал ему ждать тебя, но когда он пожаловался на тошноту, то мне пришло в голову попросить его самого прийти в мой офис.
Отец снова дернул себя за волосы, словно наказывал.
Я даже не мог пошевелиться.
– Почему? Почему ты не смог к нему подъехать? – потребовал я.
Меня затошнило от его признания.
Он все это время знал такие подробности и держал их в себе. Эгоистичный ублюдок. Бедный Робби, мы оба его подвели.
День, когда я потерял Робби, стал самым мрачным в моей жизни, с тех пор топя меня во мраке. И все это время отец не мог поделиться со мной этой крупицей информации.
Сейчас он сокрушенно смотрел на меня, его подбородок дрожал, а из глаз текли слезы.
Да пошел он.
– Я трахался, – наконец, признался отец. – Мелисса уезжала в отпуск, и я хотел в последний раз ее трахнуть, прежде чем не увижу следующие две недели.
Держатель для посуды пролетел через всю комнату даже прежде, чем я осознал, что запустил им в отца.
– Меня от тебя тошнит, – рыкнул я.
Меня била крупная дрожь от его слов.
Это была его вина, а не моя. Я не убивал Робби.
– А что было бы, если бы он добрался до офиса?
– Мы уже заканчивали, – признался он с отвращением к самому себе.
Я снова и снова прокручивал в голове ту ночь. Пешком оттуда до офиса отца минут двадцать? Может, около тридцати, поскольку ноги Робби были короче моих.
– А ты не удивился, что он не объявился? – вскипел я.
Сглотнув, он откинулся на спинку стула и глотнул из стакана.
– Твоя мать, – пробормотал отец, прежде чем сделал еще глоток. – Она нас поймала, – пробубнил он прямо в стакан.
Это в тот вечер мама застала его трахающим секретаршу?
– Потому она и хотела, чтобы ты забрал Робби. Следила за моим офисом, как чертов частный сыщик.
В теле запульсировала энергия. Я обогнул стойку, подняв отца со стула и встряхнув, отчего он отшатнулся вглубь кухни.
– Не смей винить ее, мать твою, – рыкнул я, тыча в него пальцем, – и насмехаться над тем, что она сделала. Мама лишь пыталась доказать себе, что ее разум не сыграл с ней злую шутку. Все вокруг понимали, что ты кусок дерьма. Но не она. Мама всегда тебя защищала. А ты все испортил. Из-за задницы той блондинки? Она того стоила?
Я отвернулся, даже не в силах больше смотреть на него сейчас. Меня терзало желание выбить из него все дерьмо, пока он не превратится в кровавое месиво, но отец уже достаточно испортил мне жизнь. Тянуть себя еще глубже в яму я не позволю.
Когда я вернулся в свою комнату, то ощутил себя другим человек. После признания отца я словно смог снять черное клеймо со своей души.
– Ты в порядке? – спросила Честити, сидя на кровати.
– Да, думаю, да.
Она улыбнулась и похлопала по матрасу рядом с собой.
– Ты сможешь остаться на ночь? – спросил я.
Честити нервно прикусила губу, ее щеки залились румянцем.
– Мы просто поспим, Чес. Пожалуйста.
– Ладно. Я позвоню отцу и скажу, что переночую у Мэгги, – она попыталась встать с кровати, но я поднял руку, останавливая ее.
– Останься здесь и позвони, а я выйду, мне нужно отойти ненадолго.
*****
В голове буквально летал рой демонов, пока я ждал Гордыню. Я написал ему сразу, как только оставил своего старика обмывать слезами его горе. То, что я собирался сделать, нельзя было сказать по телефону.
Спустя десять минут Мэйсон остановился на другой стороне улицы. Внутри пульсировало нервное напряжение, но я знал, что должен был довести это до конца. Другого пути нет.
– Дерьмово выглядишь, – сказал он, встречая меня на полпути.
– И я рад тебя видеть, придурок.
Гордыня кивнул на машину Честити и усмехнулся.
– Поэтому я здесь? У тебя для меня подарок?
Сунув руку в карман, я на мгновение закрыл глаза, прежде чем вытащил монету.
– Да, но не такой, о котором ты подумал, – я положил золотую монету ему на ладонь. Ждал, что он начнет читать мне лекцию, но ее не последовало.
– Я так и думал. Задания выданы еще не всем, и, честно сказать, я и сам не в восторге от этого дерьма. Просто знай, что ты не сможешь контролировать или хоть как-то изменить то, что произойдет дальше. Если не сможешь...
– То уйду. Знаю.
Я просто не мог больше выносить потери. Словно прочитав мои мысли, Гордыня положил мне руку на плечо.
– Потеря родного брата раздирает душу изнутри. Поверь, я знаю. И если эта девушка помогает тебе забыться, пусть даже на мгновения, я и сам бы не стал таким рисковать ради задания.
Черт. Я глубоко вздохнул. Мне нужно было это услышать.
