Текст книги "Похоть (ЛП)"
Автор книги: Кер Дьюки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 6
Я положил пюре на тарелку и бросил взгляд на скучающего Бога, проверявшего что-то на телефоне, тем самым игнорируя обращавшегося к нему отца.
– Я приглашаю тебя на ужин раз в месяц, – усмехнулся мистер Богграт, он же Четвертый.
– Я ведь здесь, верно? – улыбнулся Бог поверх телефона.
Закатив глаза, Четвертый посмотрел на меня. В его взгляде было нечто такое, что заставило выпрямиться.
От него исходила власть, а голос громыхал, разносясь по комнате. Несмотря на то, что этот огромный ублюдок весил больше трехсот фунтов[3]3
Больше 136 кг
[Закрыть] и едва был способен двигаться, он обладал чем-то, что внушало уважение. Я считал, всему виной деньги.
– Скажи мне, Рэтт, как поживает твоя мать? – спросил Четвертый, прежде чем содрать зубами мясо с куриной кости. По его подбородку потек жир, и мне пришлось подавить дрожь.
Черт, я не ожидал, что он спросит меня об этом, потому вопрос сбил меня с толку.
Собравшись с мыслями, я отложил вилку и промокнул рот салфеткой.
– Мы давно не разговаривали, сэр. Но я надеюсь, что у нее все в порядке.
Его лоб прорезали морщины, когда он нахмурился и откинулся на спинку стула, протестующе заскрипевшего под его весом.
– Очень жаль это слышать. Я столкнулся с ней, когда уезжал в Нью-Йорк по делам. Кажется, она выглядела вполне нормально. Учитывая все, через что ей пришлось пройти.
Его слова будто отдались ударом в живот.
– Она упомянула колледж. Ты решил заняться юриспруденцией? – Четвертый глотнул виски из стакана и улыбнулся мне.
Мы с Богом дружили с детского сада, потому неудивительно, что наши родители заговорили о колледже. Это приглашение на ужин держало меня в напряжении. Хорошо, что расследование пожара было прекращено пару дней назад. «Несчастный случай». Бог действовал таинственными путями...
– А что думает твой отец насчет того, что ты хочешь стать юристом? – спросил Четвертый, не дожидаясь ответа на прошлый вопрос.
– Он решил использовать деньги за колледж, чтобы держать меня в узде. Отец разозлился, что я решил заняться юриспруденцией, а не финансами, как он, потому мое будущее висит на волоске.
Бог посмотрел на меня, а потом снова на отца.
Атмосфера накалялась.
– Я надеюсь попасть в «Элиту», – выпалил я.
Бог подавился своим напитком и забормотал что-то сквозь приступы кашля. Однако его отец остался невозмутим, никак не выразив свое удивление.
– Это какой-то клуб? – спросил Четвертый, глядя прямо на меня.
Его стального цвета глаза буравили мои, пока я не отвел взгляд.
– В некотором роде, – натянуто улыбнулся я.
– Верно. Я закончил, – объявил Бог, поднимаясь на ноги. – Идешь? – он обогнул стол и остановился рядом с моим стулом.
– Конечно.
– Рад был повидаться с тобой, Рэтт. Чувствуй себя здесь, как дома, – Четвертый прочистил горло и поднялся.
– Да, сэр.
Он протянул мне свою мясистую руку, на которую я несколько секунд смотрел с благоговением, а потом крепко обхватил и пожал.
– Думаю, ты станешь находкой для любого клуба.
Сердце гулко забилось, и я стиснул зубы, чтобы не поддаться эмоциям. Несмотря ни на что я уважал этого человека. И его слова пробудили во мне гордость.
– Благодарю, сэр.
Глава 7
Музыка. Алкоголь. Женщины.
Именно так заканчивалось большинство моих ночей, и прошлая не стала исключением.
Мне нужен был шум, чтобы заглушить кричавший на меня из подсознания голос.
Алкоголь, обжигавший горло, стал зависимостью. Он был необходим, чтобы прогнать лед в венах.
А благодаря женщинам, я чувствовал, что все еще жил. Дышал и не полностью занемел.
Вокруг меня обвивались простыни, приковывая к матрасу, на котором я отключился прошлой ночью.
Вспышки воспоминаний мигали в сознании, как кинолента.
Приоткрыв глаза, я проигнорировал жжение от яркого света, лившегося из открытого окна, и оглядел комнату, отмечая свои вещи повсюду.
«Слава богу».
Это хороший знак. Слишком уж часто я просыпался в чужой кровати, где витал дух греховной ночи.
Я ощупал себя. Абсолютно голый, за исключением презерватива, надетого на теперь уже обмякший член.
Вульгарно.
Но неизбежно.
Обычно я стягивал это дерьмо и спускал в туалет, наблюдая, как презерватив кружил в воде, пока не исчезал. Я не хотел появления маленького Рэтта. Одного было более чем достаточно.
Впрочем, в презервативах все равно не было спермы.
После потери Робби мой разум и тело постоянно сражались, но первый всегда побеждал. Я ни разу не позволил себе кончить.
Цыпочки этого не замечали. Черт, да им было плевать. Они спешили раструбить всем, что их трахнул Рэтт Мастерс, и им этого было достаточно.
Звучало глупо и поверхностно, но такова правда. И раньше я этим гордился...
Все школьные годы меня преследовала репутация машины по снятию трусиков, укротителя кисок и сердцееда.
Люди хотели либо стать мной, либо быть рядом. Все просто.
Деньги в придачу к спортивным способностям и хорошей внешности были равносильны власти.
Что я мог сказать... Люди – существа, живущие инстинктами. А я еще не был готов отказаться от созданной репутации.
Это все, что у меня осталось.
Стук в дверь спальни вызвал у меня стон, в черепе тут же словно замаршировал оркестр.
Во рту было так сухо, словно в него натолкали ватных шариков, а к горлу стала подступать желчь, грозя вытеснить вчерашний алкоголь.
– Проваливай, – рявкнул я, вздрогнув, когда дверь резко распахнулась, с грохотом ударившись о стену, отчего задребезжало даже зеркало, прикрепленное к дальней стене. – Или заходи, – пробормотал я себе под нос.
Я едва выносил пребывание в этом доме, особенно, когда отец решал поиграть, исполняя свою роль, словно ему не плевать на меня.
«И тебе доброе утро, пап».
Он посмотрел на меня с ярко сиявшем в темно-карих глазах презрением. Если бы я мог сейчас полностью открыть свои, то отразил бы этот взгляд.
Я напоминал ему о матери. Отец не признавался, но ненавидел меня за это. Он все еще любил ее, а я был постоянным напоминанием о его потере. И не только об уходе мамы, но и о смерти любимого сына. Теперь у него остался только я, и мы терпеть друг друга не могли.
– Ты меня слушаешь? – заорал он, вырывая меня из объятий преследовавших меня призраков.
«Нет».
Телефон отца громко зазвенел у него в кармане, даря мне передышку от его гнева.
Обреченно вздохнув, он вылетел из комнаты, чтобы начать разговор с ранним собеседником каким-то невнятным шепотом.
Без сомнения, это одна из его шлюх. Теперь, когда он знал, что мне все известно, то даже не пытался скрыть свои похотливые замашки. Придурок.
Отец без зазрения совести трахал свою секретаршу, пытаясь винить в разводе смерть Робби. Меня от него тошнило.
Черт побери, секретарша, серьезно?
Она была на десять лет его моложе и тупа, как дерьмо, если решила, что дозволение совать старый член к ней в вагину продвинет ее по карьерной лестнице.
Клише, черт побери.
Люди говорили, что любовь сильна, это правда, но в большинстве случаев ее путали с похотью.
Похоть могущественна сама по себе. Она поглощала разум и тело, заставляя даже самых стойких встать на путь греха. Отец вот рискнул всем ради быстрого траха у себя на столе.
Он не подумал о том хаосе, какой может вызвать его поступок.
Похоть – очень сильное желание, разрушительное и неконтролируемое. Если позволите ей укорениться внутри, то станете ее пленником, а потом очнетесь на обломках своей жизни.
И хотя мама ушла из-за похоти отца, я все еще цеплялся за этот грех, ставя его в приоритет любви.
К черту любовь.
Она безвозвратно разрушала душу.
Потеря любимого человека хуже собственной смерти.
Боль была невыносимо жестокой, а печаль разрывала душу в клочья, накачивая сердце ядовитым газом.
Ни один старший брат не должен видеть смерть младшего. Как ни один родитель – переживать своего ребенка и хоронить его.
Горе – непостоянная шлюха. Оно накатывало волнами, напоминая обо всем каждый раз, когда я пытался забыть. Меня преследовало угрызение совести, и я не мог сбежать от него, каким бы безрассудным ни становился.
«Я не опоздаю. Обещаю».
Я и сам чертово клише.
*****
– Если бы не заметил, как отсюда выскользнули три девицы, то начал бы волноваться за вас двоих, – отец качнул головой, насмешливо глядя на что-то на моем полу. Он прислонился к косяку, а в его голосе слышалась брезгливость.
Приподнявшись на локтях, я проследил за его взглядом и фыркнул.
Бог – мой лучший друг и соучастник преступления – растянулся на полу совершенно голый, за исключением трусов, прикрывавших глаза.
– Не будь гомофобом, пап. Откуда тебе знать, может, мы просто позволяем девушкам смотреть? – поддразнил я его, просто чтобы увидеть, как лицо отца скривится от отвращения.
Ханжеский кусок дерьма.
Я не мечтал стать таким же, когда вырасту. Робби же был его маленьким двойником. Бывало, он часами просиживал в отцовском кабинете, изучая азы коммерции.
Наш старик всегда был одаренным и богатым, но деньги и власть нашей матери заставили его барахло потускнеть. Он испортил единственный правильный поступок в своей жизни – женитьбу на моей матери, позволив своему эго и члену управлять ситуацией.
Мама была самой известной жительницей и владелицей бизнеса в нашем городе, унаследовав все от собственного папы, а теперь даже не могла здесь находиться. Убежала, оставив меня на милость моего безжалостного отца.
– Одевайся и на выход. У тебя сегодня учеба начинается. Мне пришлось потянуть за слишком много ниточек, чтобы просто записать тебя туда, потому все это дерьмо должно прекратиться. Однажды мое терпение лопнет, и я просто оботру об тебя руки, мальчик.
Последнее слово он уже прорычал, а я показал ему средний палец и плюхнулся обратно на подушку. Ее мягкость успокаивала похмелье.
Я собирался вернуть уважение матери и заставить ее гордиться мной. А еще сделать так, чтобы отец пожалел о своих словах относительно того, что я ничего для него не значил и должен был сам умереть в ту ночь.
Насчет последнего мы с ним были солидарны, но, к сожалению, таково уж положение вещей.
Изучение права станет данью памяти брату. Я позабочусь, чтобы всякие ублюдки не отделывались так легко, обрывая чьи-то жизни.
– Рэтт, – рявкнул отец, оповещая меня о том, что не понял мой средний палец как предложение отвалить. – Шевели задницей, и, ради бога, надень что-нибудь.
Отец захлопнул за собой дверь, и Бог поднял голову с пола.
– Он назвал мое имя?
Усмехнувшись, я кинул ему в голову подушку.
– Придурок, – проворчал он.
Пора было вставать. Выпутавшись из простыней, я поднялся и направился в душ.
Я не нуждался в уговорах отца. В мои планы не входило облажаться в первый же день.
Мне нужно было кое-что всем доказать.
Я застонал, поймав свое отражение в зеркале. Вокруг темных радужек красовалась россыпь красных точек, а белки выглядели мутными.
Полные губы пересохли, а копна каштановых волос торчала во все чертовы направления, какие только можно было представить.
Потерев живот, я отметил, что немного похудел в последнее время, отчего шесть кубиков пресса выглядели еще более рельефно. Нужно лучше есть.
– Ты закончил собой любоваться? – фыркнул Бог, заходя в ванную и подходя к туалету, чтобы помочиться.
– Я выгляжу дерьмово, – проворчал я, включая горячую воду в душе и позволяя пару заполнить пространство.
– Я уже много лет тебе об этом твержу, но только вот цыпочки почему-то не согласны. Какая жалость, правда? – с сарказмом произнес он, встряхнув член и оставляя меня наедине.
Я встал под струи, и вода обрушилась на меня обжигающим потоком. Будь она хоть на градус выше, и можно было вылететь из-под нее с ругательствами. Горячие струи должны были очистить меня от греховной ночи и стереть из памяти тех, с кем я был. Однако для меня давно все женщины сливались в одну.
Бог был прав, говоря, что цыпочки видели золото там, где я замечал лишь медь. И мне казалось странным, что они с такой охотой трахались со мной, словно не могли насытиться. Им, похоже, плевать, что я не помнил их имена на следующий день.
Я всегда был тусовщиком.
Капитан футбольной команды. Богатей. И по словам моей учительницы английского «до глупости красив».
Именно это она говорила с придыханием, лапая меня, пока я трахал ее на столе в последний день занятий в летней школе.
Она всеми силами склоняла меня к этому с тех пор, как увидела без рубашки в коридоре.
Ее тонкие взгляды и разные поводы, лишь бы задержать меня после уроков, ясно давали понять, что она хотела меня, потому я дал ей желаемое взамен на оценку, так необходимую мне.
Все женщины вокруг хотели меня попробовать, и я позволял им. До недавнего времени. После смерти брата у меня пропало всякое желание. Сексуальное удовлетворение слишком ярко напоминало мне о причине, по которой я опоздал. И как бы ни старался играть дальше роль похотливого охотника за кисками, в моей груди образовалась дыра размером с кратер, угрожавшая поглотить меня в любой момент.
Я все еще жил благодаря Богу, по-прежнему мог дышать. У него был вагон своих проблем, но вместе мы становились гребанной смесью хаоса и греха.
*****
– Ты собираешься пойти вот так? – усмехнулся Бог, когда я вышел из ванной полностью одетым в брюки от костюма, рубашку и галстук. Темные волосы я уложил гелем, выглядя куда более презентабельно, чем привык, слоняясь по округе в стиле «только вышел из душа».
– Попасть в «Элиту» – мой единственный выход из-под гребаной опеки отца и зависимости от его денег. Я хочу, чтобы они помогли мне найти человека, убившего моего брата. Мне нужно выглядеть соответствующе, – напомнил я ему.
– Чувак, ты не попадешь в «Элиту», если будешь выглядеть, как какой-то гик. Ты уже заложил основу. Хочешь, я поговорю с отцом?
– Нет, все круто.
Проблема заключалась в моем отце.
Мое столкновение с законом после поджога почтового участка едва не запятнало нашу фамилию в глазах отца, и теперь он вел себя, как еще больший придурок.
Чего он не знал, так это того, что я преступил закон ради записи в кандидаты «Элиты».
Отец сказал, что я оказался на волоске, и такое неприемлемо.
«Чудо, что они посчитали это несчастным случаем».
Но я стал догадываться, что чудо тут ни при чем. «Элита» решила проблему.
Это общество могло позаботиться о моем обучении и дать возможность найти свое место в жизни, выйти из-под родительской опеки и освободить меня. А еще раздобыть мне информацию об ублюдке, убившем Робби, и помочь мне с ним разобраться. Он, мать вашу, заслуживал куда большего наказания, чем крошечный штраф.
Глава 8
Покончив с завтраком, который мне заменил гигантский энергетический напиток, я постукивал пальцем по рулю, пытаясь собраться с силами, чтобы выбраться из машины.
Я ощущал себя вне зоны комфорта в студенческой обстановке, что было непривычно.
Бог был прав насчет костюма. Никто здесь не щеголял в них, только в повседневной одежде. Потому я порадовался, что он заставил меня взять с собой «сменку».
– Хочешь встретиться за ланчем? – перевел я взгляд на Бога, дремавшего всю дорогу, а теперь, позевывая, просматривающего свой телефон. Либо все, либо ничего. Бог либо двигался стремительно, карабкаясь так высоко вверх, как только мог дотянуться, либо едва волочился и падал.
– Не, мужик. Мне нужно кое-что сделать. Наверстаем вечером.
Нахмурившись, я отобрал от него телефон и выключил.
– Чувак, какого хрена? – выдавил он, стиснув зубы, и вытянул руку.
– Ты не идешь на занятия?
Фыркнув, он все же выхватил свой телефон.
– Никто не ходит на занятия первую неделю.
Открыв дверцу машины, он вылез и шутливо отдал мне честь.
Я отразил его жест, а потом крикнул ему вслед:
– Тогда какого черта ты сюда приехал?
Он развернулся, медленно шагая задом наперед, и ухмыльнулся.
– Чтобы поддержать тебя... А еще я не хотел оставаться с твоим стариком. Он как-то странно смотрит на меня. Думаю, втюрился.
Я показал ему средний палец, и он рассмеялся, побежав прочь со стоянки.
Слаксы натирали яйца, а галстук казался петлей на шее. Почему я вообще решил, что смогу провернуть все это дерьмо?
Открыв багажник, я достал свою сумку и вытащил запасную одежду.
Бог знал меня лучше, чем я самого себя, хоть и продержался в костюме всю поездку.
Стянув галстук, я расстегнул рубашку и оглядел парковку. Вокруг было пару человек, но черт с ними.
Стянув штаны, я проигнорировал парня, вышедшего из машины в паре метров от моей. Он удивленно посмотрел на меня, его глаза расширились, а в следующий миг парень поднял телефон и сделал фото. Смелый, однако.
Будто интернет итак не кишел миллионами моих полуголых фотографий.
– Припасы для твоего «дроче-банка»? – подмигнул я, и он покраснел, тут же поспешив прочь, явно не подозревая, что его уличат в подобном. Извращенец.
Натянув темные джинсы, я сорвал рубашку и заменил ее черной футболкой, а поверх накинул свою обычную кожаную куртку от «Тома Форда», которую Бог привез мне в прошлом году с показа, в котором участвовала его мать.
Я закрыл багажник и закинул сумку на плечо.
После склонился к окну машины, чтобы запустить руки в волосы и привести их в привычный беспорядок.
Это была моя вариация собранного вида.
Сердце в груди гулко билось, потому я сделал глубокий вздох. Я возвращал себе контроль, но чувствовал себя мальчиком, впервые попавшим в детский сад.
Территория колледжа простиралась много дальше, чем я мог увидеть глазами. Она походила на сад, покрытый обилием травы и кустарниками.
Под огромными раскидистыми и высокими деревьями, гордо стоявшими на фоне главного каменного здания, располагались скамейки.
Я чувствовал себя не в своей тарелке, что насылало тревожные чувства. У меня всегда все было под контролем, я держал карты в рукаве и устанавливал правила. И все же по какой-то гребаной причине я волновался.
Все школьные годы я шел к этому дню, и теперь, стоя посреди колледжа, понимал, что не смогу оседлать волну своей футбольной славы. Этот корабль уплыл от меня. Чтобы закончить колледж, я должен буду по-настоящему трудиться, сосредоточиться на учебе и меньше трахать все вокруг.
Глубоко вздохнув, я пошел дальше по территории, впитывая в себя окружающее.
Круглые колонны, поднимавшиеся высоко в небо, были высечены из белого камня. Достигая головокружительных высот, они скорее походили на башни замка, делая это место практически мифическим.
Огромные декоративные окна с арочными рамами создавали поистине королевскую атмосферу. От одного их вида у меня перехватывало дыхание. Мы уже не в старшей школе, это уж точно.
*****
Уворачиваясь от студентов, быстро сновавших вокруг, словно они опаздывали, я заметил группу учащихся, раздающих листовки всем и каждому, включая меня.
– Эй, братан, скачай приложение, – сказал какой-то парень, протягивая мне листовку.
Странно находиться в кампусе, где никто меня не знал и относился, как к любому другому.
Девушки все также поглядывали на меня, но вокруг моей машины не собиралась гребаная толпа, только чтобы поприветствовать, как было в старшей школе.
Некоторые кивали мне, и на этом все.
Я больше не был королем школы.
Нет. Тут на меня всем плевать.
Я всего лишь богатенький парень, заплативший, чтобы меня сюда приняли. Эта мысль выбила из колеи.
Мой план приехать сюда и показать всем, что я верный выбор для «Элиты» стал таять. Один только размер кампуса пугал.
Из-за страха неудачи в голове послышался шепот сомнения. Как наяву, я услышал голос матери.
«Ты в долгу перед ним».
Воздух вокруг начал сгущаться, а разум стала захватывать чернота, дразня преследовавшими меня призраками.
Я готов был сделать все возможное, чтобы стать членом «Элиты», но только осознал, что существовала реальная возможность не попасть в нее. Самым важным для меня оказалось то, над чем я был не властен.
На коже выступил холодный пот, а сердце в груди так сильно заколотилось, что я услышал его биение в ушах.
Мимо проносились люди, властные над своей жизнью, которые знали, куда шли и зачем, а я пребывал в каком-то чертовом хаосе.
Земля, похоже, увеличилась в размерах, показывая, как мало я значил.
Слова отца раздались в голове подобно эхо.
«Даю ему шесть месяцев, прежде чем Рэтт полностью облажается, и его выгонят. Он спортсмен, Кэролайн, а не прилежный студент».
В отличие от всех остальных известных мне отцов, мой ненавидел мои занятия футболом. Он не хотел, чтобы я понапрасну тратил мозги, отбивая их на поле. Его смущало, что я решил заняться спортом, а не семейным бизнесом.
«Футбол для людей, у которых нет другого выбора», – издевался он надо мной, тратя деньги моей матери и работая в фирме ее отца, которую создал мой дедушка и передал ей.
Когда воздух стал уходить из легких, я ощутил мягкий удар в спину, а в следующее мгновение рядом со мной на пол упала девушка.
Вокруг нее подобно конфетти рассыпались бумаги, а с губ сорвалось нечто, похожее на «уф», когда ей на грудь с глухим стуком приземлилась книга.
«Гордость и предубеждение». Джейн Остин.
– О Господи, – пискнула она, посмотрев на меня широко раскрытыми ясными глазами и сложив полные губы в идеальную букву «о». – Мне так жаль, – быстро проговорила девушка, протерев ладони и поднимая книгу, а потом засунула какую-то бумагу между страниц.
Опустившись на корточки, я помог ей собрать разлетевшиеся листы и пробежался взглядом по одной из брошюр.
Флаер книжного клуба. Встречи по субботам. Кто, черт возьми, ходил в книжные клубы по субботам?
– Честно признаться, мне следует смотреть, куда иду. Я так неуклюжа и была поглощена чтением, а потом бах... уф. А теперь я сижу на полу и что-то бормочу самому красивому парню, которого когда-либо видела.
Она неловко рассмеялась и густо покраснела, тут же прижав ладонь ко рту в попытке запихнуть слова обратно.
Я выгнул бровь, а ее глаза расширились за очками в красной роговой оправе.
– Я сказала это вслух?
У меня вырвался смешок, и я только тогда понял, что она остановила мой приступ паники.
Светлые локоны каскадом упали ей на плечи, кончики лежали на груди, спрятанной под блузкой, поверх которой она надела розовую вязаную безрукавку. Из-под черной юбки, задравшейся до бедер, выглядывала кремовая кожа. Плоские балетки-лодочки завершали ее образ. Она казалась милой, оторванной от реальности, но с толикой знойной вибрации, исходившей от ее кожи. Достаточной для соблазнения, но не такой сильной, чтобы девушка казалась распутной.
Подняв взгляд по ее телу, я заметил, что она наблюдала за мной.
На лице в форме сердца моим вниманием завладели большие голубые глаза. Они даже немного отливали лиловым, поблескивая от любопытства. Ее миниатюрный носик сморщился, а верхняя губа приподнялась.
– Привет, – наконец, произнесла она, протягивая руку.
– Рэтт Мастерс, – я обхватил ее ладонь и чуть сжал.
На лбу девушки прорезалась морщинка.
– Из старшей школы «Гарден Гроув»? – задала она вопрос, но в ее глазах уже вспыхнуло узнавание.
– Похоже, я здесь не так уж неизвестен, как думал, – подмигнул я ей, но блондинка не ответила мне тем же, что и все женщины в моей жизни.
Не растаяла.
Черт, ну и ну.
