Текст книги "Замуж за миллионера (ЛП)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 12

Стерлинг

В среду без десяти семь вечера я еще раз оглядываю свою квартиру. Тут не было так безупречно чисто с тех пор, как… ну, наверное, никогда. Последние полтора часа я наводил порядок: вытирал пыль, пылесосил, драил и дезинфицировал полы.

Я даже преобразил балкон, – единственная причина, по которой купил это место. В выходные приобрел мягкий голубой ковер с кисточками по периметру и несколько больших подушек темно-синего и кремового цвета, которые разбросал по ковру, а в центре поставил перевернутую корзину – импровизированный стол, на котором сейчас стоит бутылка вина и два бокала.

Те пара растений, которые были у меня с момента переезда, давно завяли, поэтому заменил и их тоже – на два больших хвойных куста в золотистых кадках, украшенных белыми мерцающими огоньками. Огни города вдалеке и мягкий гул отдаленного движения внизу добавляют некого шарма. Здесь уютно и тихо, но нельзя забывать, что мы находимся в центре Нью-Йорка. Это создает определенную атмосферу, единственную в своем роде. Мне нравится.

Я, конечно, не шеф-повар, чтобы сделать что-то сложное, но все равно еда пахнет великолепно. Королевские креветки, обжаренные в масле с пастой капеллини, заправленные оливковым маслом и белым вином. (Примеч.: Капеллини – самые тонкие из длинных макарон). Просто, но элегантно. Надеюсь, Камрин понравится. Мне и в голову не пришло спросить, любит ли она морепродукты. Если нет, мы всегда можем заказать пиццу.

Довольный, я направляюсь в ванную, чтобы вымыть руки и сменить рубашку. Бросаю все в корзину для белья и смотрю на себя в зеркало. У меня нет никаких ожиданий на сегодняшний вечер, но нельзя отрицать, что я приложил больше усилий к этому не-свиданию, чем к любому обычному свиданию.

Вымыв руки, я брызгаю немного одеколона на шею, затем натягиваю светло-голубую хлопчатобумажную рубашку.

Несмотря на то, что запретил себе влюбляться в Камрин, я весь в ожидании нашей встречи. Как бы это ни было нездорово, я начинаю привыкать к ее улыбке, получать от нее удовольствие и проводить с ней время.

Как ни странно, я с нетерпением предвкушаю присутствие этой девушки в моей жизни. Я не понимал этого до сих пор, жил одиноко до появления Камрин. Ночи с яркими огнями и женщинами-однодневками сменились вечерами с одной очень труднодоступной женщиной. Интересный, блядь, поворот событий – вот что это такое.

Когда в последний раз проверяю, что на кухне все готово, не могу не вспомнить телефонный звонок Камрин, когда она расспрашивала о моих прошлых отношениях. В прошлом году мы с Ребеккой встречались восемь месяцев, если это можно так назвать. Нашей единственной ниточкой была работа. Ребекка – помощник адвоката по семейному праву в фирме, где я работаю. И несколько вечеров в неделю мы оставались у нее или у меня.

Но на самом деле она не была моей девушкой. Пара секс-марафонов в неделю, заказ еды на вынос и изучение показаний свидетелей, сидя на моем диване с ноутбуками, не были отношениями, не были общением, которого я жаждал в глубине души. Она просто временно заполняла пустое пространство, но все шло своим чередом. Ребекка по-прежнему изредка звонит, но мысль о том, чтобы провести с ней время, меня больше не волнует.

С тех пор как мама заболела, а отец свалил, я чувствую себя более одиноким, чем показываю другим. За исключением нескольких встреч на одну ночь, чтобы снять напряжение, у меня уже давно не было никого близкого. Я не самый отпетый бабник в мире, как говорят. Конечно, я наслаждаюсь женским обществом, но это не главное в моей жизни. Я убедил себя, что настоящая любовь существует только в сказках, но это не значит, что я невосприимчив к женскому обаянию. Конечно, мне хочется, чтобы в моей жизни была женщина.

И Камрин может предложить именно то, чего мне не хватает. Легкое общение без всяких странных игр в угадайку, интересная беседа с женщиной, которая держит меня в напряжении.

Не зная, что делать с этим откровением, я выхожу из кухни из-за звонящего телефона. Судя по номеру, это мой дядя Чарльз. Я отвечаю сразу же, и смутное чувство тревоги, что что-то не так, уже шевелится в моем животе.

– Да?

– Стерлинг? Это Чарльз.

– Что-то произошло?

– Да. Я пытаюсь отыскать тебя последние полтора часа.

Я осознаю, что за уборкой и приготовлением ужина, готовясь к свиданию, не слышал звонков, и чувствую резкий мгновенный укол вины.

– Что случилось?

– Твоя мать. Сегодня вечером у нее случился сильный приступ.

Я хотел навестить ее раньше, когда уйду с работы, но на дорогах были пробки, поэтому отказался от поездки, решив вместо этого направиться домой и подготовиться к сегодняшнему вечеру.

– Что случилось? Почему мне не позвонили?

– Они пытались. Я следующий в списке контактов.

Я смотрю на свой телефон и понимаю, что пропустил полдюжины звонков, потому что был слишком занят подготовкой к свиданию вместо того, чтобы быть рядом с мамой.

– Все под контролем. Сейчас.

Блядь. Я отвлекся, и меня не оказалось рядом, когда она нуждалась во мне.

– Она в порядке? – спрашиваю я.

Чарльз тяжело вздыхает.

– Она не могла вспомнить, где находится. Пыталась навредить себе.

Мое зрение затуманивается, перед глазами кровавая пелена.

– Что? – кричу я. – С ней все в порядке?

Запустив руку в волосы, я в агонии жду ответа.

– Теперь да. Ей пришлось дать успокоительное, и она отдыхает в своей комнате.

У мамы уже больше года не было такого приступа. Предупреждения врача о том, что ее лекарство со временем теряет эффективность, вспыхивают у меня в голове. Тем больше причин для обеспечения лучшего ухода, который можно купить за деньги. Но стоимость одних только лекарств каждый месяц в два раза превышает мою плату по закладной. Я сделал все, что мог, но пришло время сделать еще больше.

Чарльз делает глубокий вдох.

– Говорю тебе, ты должен забрать ее оттуда. Должен получить наследство. Как продвигается процесс? Тебе нужно жениться. Другого выхода нет.

– Я знаю, ладно? Я работаю над этим. Камрин помогает мне. Она великолепна.

Чарльз резко выдыхает.

– Не ведись как пацан. У нее красивое личико, но не теряй концентрации. Твоя мать рассчитывает на тебя, Стерлинг.

– Я знаю, ясно? – Во мне вспыхивает гнев. Раздражает, что Чарльз назвал Камрин всего лишь хорошенькой. Она не просто красивое личико.

Тошнотворное ощущение в груди растет, и я с усилием втягиваю воздух в легкие.

– Я могу приехать через сорок минут. Максимум сорок пять.

– В этом нет необходимости, Стерлинг. Сейчас она спит. Учитывая ту дозу, которую ей дали, проспит всю ночь. Почему бы тебе не приехать утром?

– Ладно. – Я вешаю трубку, борясь с желанием что-нибудь сломать.

Нет никакого учебника, в котором бы говорилось о том, как справиться с тем, что здоровье вашего любимого человека начинает угасать. Я теряю маму кусочек за кусочком и чертовски ненавижу это.

Я выхожу на балкон, где романтическая обстановка выглядит издевательством. Глядя на лабиринт улиц внизу, я знаю, что не должен быть здесь – не должен пить вино и ужинать с такой женщиной, как Камрин. Я должен быть с мамой, которая нуждается во мне. Должен придерживаться этого гребаного плана и сделать все, что в моих силах, чтобы получить это чертово наследство, как и сказал дядя.

Пора повзрослеть и перестать верить в глупые фантазии, которые ни к чему не приведут.

ГЛАВА 13

Камрин

Ровно в семь вечера я с улыбкой на губах подъезжаю к дому Стерлинга.

Сегодня я потратила смешное количество времени, готовясь к этому не-свиданию/тусовке. Уйдя с работы пораньше, я помчалась домой, чтобы принять душ и заново нанести макияж. Теперь на мне потертые джинсы, и, поскольку осенний воздух достаточно прохладен, любимый кашемировый свитер с глубоким V-образным вырезом. Плюс мое секретное оружие под ним – кружевной пуш-ап лифчик из мягчайшего кремового шелка. Добавила к образу несколько золотых цепочек, и готово. Я чувствовала себя красивой, но не так будто перестаралась.

Швейцар спрашивает мое имя и провожает внутрь, словно давно ждал именно меня. Мне говорят подняться на лифте на десятый этаж, а далее к квартире 1001.

Глубоко вздохнув, я вхожу в лифт и нажимаю кнопку десятого этажа. Я понятия не имею, в чем заключается это «потусоваться» со Стерлингом, но от предвкушения кружится голова. Я останавливаюсь у нужной двери и дважды стучу, на губах появляется улыбка.

Подождав около минуты, я прижимаю ухо к двери. Внутри тихо – ни музыки, ни шагов – поэтому стучу снова.

Постепенно моя улыбка исчезает.

По-прежнему никакой реакции.

Я поворачиваю дверную ручку и, обнаружив, что дверь не заперта, вхожу.

Квартира Стерлинга компактная, но современная и стильная. Быстро оглядев гостиную, я замечаю хозяина на балконе – сразу же за стеклянными дверями в дальнем конце гостиной. Он стоит ко мне спиной, вцепившись руками в перила, голова опущена.

Моя едва появившееся улыбка снова исчезает. Видеть его таким – отчаявшимся – возвращает меня в реальность.

Стерлинг внезапно поворачивается, и мы встречаемся взглядами. В его глазах отражаются тысячи эмоций, но в основном гнев. Во взгляде таится печаль, которую прежде я никогда не видела. Это цепляет.

Сглатываю комок в горле, гадая, что происходит.

– Стерлинг? – зову я, медленно приближаясь к балкону.

Вид прекрасный – мягкие подушки, мерцающие огни и охлажденная бутылка белого вина – все это напоминает романтический ужин для двоих.

Стерлинг тяжело вздыхает и запускает руку в волосы.

– Это прекрасно, – говорю я, поскольку он не произнес ни слова, даже не сдвинулся с места, и гробовое молчание убивает меня. – Ты в порядке?

– Нормально, – коротко отвечает он, глядя мимо меня.

Стерлинг не выглядит «нормально». Кажется, он не в себе. Зачем прилагать столько усилий, если потом вести себя угрюмо и замкнуто?

И что могло измениться за те двадцать четыре часа, которые прошли с тех пор, как мы в последний раз разговаривали по телефону? Стерлинг казался таким взволнованным… будто кроме этого его ничего не волновало. Теперь же, похоже, он не хочет, чтобы я была здесь.

– Если сейчас не самое лучшее время, если сегодня не получится… – Я замолкаю, мой голос внезапно дрожит.

– Еда уже приготовлена. – Стерлинг протискивается мимо меня, направляясь на кухню.

Не зная, что еще делать, я направляюсь за ним.

Он ведет себя как придурок, и я вдруг чувствую себя такой дурой из-за того, как готовилась сегодня. Я не собираюсь стоять и унижаться, умоляя о внимании.

– Знаешь что? Не бери в голову. В любом случае, это была плохая идея. Я сама найду выход. – Я поворачиваюсь и иду к входной двери, гнев и отрицание борются во мне.

Проходит всего три секунды, прежде чем Стерлинг большими шагами догоняет меня у двери. Его хватка на моем запястье останавливает меня.

– Подожди.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Разрываюсь между желанием сбежать и остаться, чтобы выслушать объяснения.

Стерлинг тяжело вздыхает.

– Мне позвонили как раз перед твоим приходом.

Когда он так близко, сочетание запаха его мыла и приятного одеколона опьяняет меня. Нахлынули воспоминания о нашем интимном ужине. Но, очевидно, сегодняшний вечер не будет повторением. Ожидая продолжения, делаю вдох и задерживаю дыхание.

Но Стерлинг молчит, и я спрашиваю:

– Все в порядке?

– Ага, – говорит он, быстро приходя в себя. – Просто это был мой дядя Чарльз. У нас тут кое-какие семейные дела, и он напомнил мне о важности наследства.

– Понятно.

Глядя на свои ноги, обутые в самые красивые коричневые замшевые сапоги на высоком каблуке, которые только смогла найти, я вдруг чувствую себя замарашкой. Весь оптимизм исчезает. Это не сработает.

– Мне лучше уйти.

Стерлинг опускает свою теплую ладонь мне на щеку, и протест замирает на губах. Противоречивый взгляд его глаз затрагивает что-то глубоко внутри меня. Часть меня, которая верит в настоящую любовь и счастливое будущее, хочет, чтобы эта искра между нами была настоящей, но как это может быть, если через несколько месяцев ему суждено жениться на другой?

Он скользит большим пальцем по линии челюсти, и в этот момент единственное, в чем я уверена, это в том, что если он хочет поцеловать меня, то я позволю ему это сделать.

ГЛАВА 14

Стерлинг

Я в нескольких шагах от того, чтобы испортить вечер своим отвратительным настроением. Трудно оставаться спокойным после звонка Чарльза, который расставил приоритеты. Мое настроение резко упало из-за серьезности ситуации, в которой я оказался, и только об этом я мог думать.

Может, это звучит банально, но мама – весь мой мир. Это она была рядом со мной, когда я был непослушным озлобленным подростком, которого только что отправили в незнакомую новую школу в совершенно другой стране. Я не понимал обычаев, не понимал культуры. И, что еще хуже, у меня не было друзей, которые могли бы избавить меня от скуки и вытащить из темной ямы того юношеского ада, в котором я оказался.

Мама поддерживала меня, помогала пройти через это. Я не понимал, почему не могу назвать кого-то «сукой», или почему все хихикают, когда я говорю «гребаный». Но мама была рядом. И, будучи единственным ребенком, я был для нее целым миром, и теперь, когда у нее больше никого нет, я должен бороться за нее.

В конце концов, я познакомился с Ноем, и мы прекрасно поладили, но первые месяцы были тяжелыми.

Пока рос, я всегда был рядом с ней. А потом, когда стал адвокатом по разводам и наблюдал, как рушится, казалось бы, стабильный брак моих родителей, я как будто потерялся. Потерял смысл построения глубоких отношений между двумя людьми, не понимал, зачем в мире кто-то хочет связать себя с другим человеком на всю жизнь, зная, как высоки шансы на то, что все закончится плохо.

Из-за всех своих тараканов я одинок. И может быть, конечно, все дело в том, что мой лучший друг остепенился и у него скоро родится ребенок, но я начинаю смотреть на Камрин в совершенно ином свете.

Это не закончится ничем хорошим, поэтому я даже не знаю, зачем пытаюсь. Но когда Камрин появилась сегодня вечером, выглядя так сногсшибательно, что у меня перехватило дыхание, потом была готова уйти, прежде чем я успел сказать ей хотя бы три слова. Я знаю, что не могу оставаться в стороне.

У меня может быть тонна багажа за плечами, но я не позволю ей уйти. Я хочу притянуть ее в свои объятия и держать так сильно, как смогу. Поглаживаю ее подбородок, борясь с собой, чтобы не поцеловать, а она смотрит на меня огромными зелеными глазами.

– Не уходи, – шепчу я.

Камрин медленно, прерывисто дышит, все еще глядя на меня широко раскрытыми глазами, когда я прикасаюсь к ней.

Это просто ощущается правильным. И впервые за долгое время я чувствую себя хорошо. Не хочу, чтобы это чувство уходило.

Я продолжаю касаться ее, ласкаю молочного цвета нежную кожу, а она все еще позволяет мне это. Это шаг в правильном направлении.

– Я был придурком. Мне жаль.

Слабая улыбка – единственный ответ.

– Ну же, красавица, ты можешь придумать что-нибудь получше.

Ее дрожащая улыбка становится шире, а жесткая поза чуть-чуть расслабляется.

– Я не знала, что и думать. Ты, кажется, зол.

– Просто плохие новости, но утром я все улажу. Извини. Пожалуйста, можешь остаться?

Камрин кивает, и я скольжу рукой вниз от ее подбородка к изящной шее, потом к плечу, наслаждаясь прикосновением мягкого кашемира к моим пальцам. Она проводит кончиком языка по нижней губе. Движение очень быстрое, но успевает подкинуть эротические образы ее рта, прижатого к моему, губ, двигающихся по моему члену. У нее красивый рот. Но она не использует его, чтобы быть нахальной, хотя эти пухлые губы так и умоляют, чтобы их поцеловали.

Скольжу ладонью ниже, пока не останавливаюсь на ее пояснице. Это движение слегка толкает Камрин вперед, и ее упругая грудь задевает мою. Камрин отвечает легкой дрожью.

Мой член мгновенно становится твердым от потрескивающего между нами напряжения. Такое невесомое прикосновение никогда не возбуждало меня так быстро. Но прямо сейчас я не могу позволить себе думать об этом. Хоть и подозреваю, что в спальне между нами будет взрывоопасная химия. Желая поглотить ее, попробовать на вкус губы и услышать стоны желания, я заставляю себя оторваться от мягких изгибов ее тела, огромных голодных глаз и сочных губ.

– Проходи. Присоединяйся ко мне, – говорю я и беру Камрин за руку.

Она кивает, и я веду ее на балкон.

– Здесь всегда так красиво? – спрашивает она, когда мы выходим наружу.

– Я немного приукрасил, – вру я. Хотя потратил целый час, чтобы полностью переделать это место.

Камрин садится на одну из подушек, а я располагаюсь напротив нее.

Наливаю нам по бокалу вина, пока мы устраиваемся. Затем наблюдаю, как Камрин осматривает окружающий вид. Вдали сверкают высокие здания, и легкий ветерок поднимает выбившуюся прядь ее волос.

Несмотря на то, что быть с ней рядом – потрясающе, мои мысли слегка омрачены последними событиями.

– Если ты так стараешься ради простого свидания в среду вечером, не думаю, что у нас возникнут проблемы с твоей женитьбой, – шутит Камрин.

Я выдыхаю, сжимая челюсти. Точно, таков план.

– Наслаждайся вином. Позволь мне накрыть на стол.

Я извиняюсь и иду на кухню, где достаю из духовки еще теплые тарелки и пытаюсь отодвинуть в сторону сценарий, разыгравшийся в моем мозгу.

Просто остынь, приятель. По шагу за раз.

Я ставлю перед Камрин тарелку, кладу салфетку и столовое серебро.

– Вау. Я впечатлена, – говорит она, разглядывая еду.

– Надеюсь, у тебя нет аллергии на морепродукты.

– Совершенно верно. Все выглядит аппетитно.

После того как я занимаю свое место напротив нее, мы приступаем к еде.

Вечерний воздух бодрит, и я укрываю шерстяным пледом ее колени.

– Тебе не слишком холодно? Мы можем зайти внутрь, если ты хочешь.

Покачав головой, Камрин сильнее натягивает на себя плед.

– Здесь прекрасно, – говорит она и пробует порцию пасты.

Ни один из нас, кажется, не хочет обсуждать слона в комнате, ту причину, по которой мы работаем вместе – мою предстоящую свадьбу. Поэтому ведем светскую беседу и придерживаемся безопасных тем.

Когда мы заканчиваем с ужином, я складываю тарелки и отставляю их в сторону, затем достаю шоколадные трюфели, которые купил сегодня, и кладу их на перевернутую корзину.

– Наше здоровье. – Камрин прикасается своим шоколадом к моему, затем кладет его в рот.

– Итак, Камрин Палмер. Скажи мне, кого ты ищешь?

Она жует и глотает, наслаждаясь горько-сладким шоколадом с карамелью.

– Как это ни старомодно, но я ищу своего лобстера.

Мои брови взлетают вверх от ее неожиданного ответа.

– Лобстера?

Она издает коротким резкий смешок, который мне нравится еще больше.

– Возможно, это просто глупый миф, но разве ты никогда не слышал, что лобстеры находят одну пару на всю жизнь?

Я отрицательно качаю головой.

– Думаю, кто-то навесил тебе лапши на уши, красавица.

– Эй, ш-ш-ш. Не развеивай мои фантазии.

– Как скажешь. – Я ухмыляюсь, забавляясь тем, что она ищет лобстера. – Продолжай.

– Я ищу свое «долго и счастливо». Того, с кем можно состариться.

Ее мечтательная улыбка быстро исчезает, а на лице отражается паника.

– О боже, я только что сказала тебе, что ищу обязательства. Теперь не стесняйся, беги от меня в другую сторону. Если нужно, то спускайся по трубе.

– Ты не сказала, что я должен дать тебе обязательство, ты просто рассказала мне, что ищешь, – поправляю я. – А женщина, знающая, чего она хочет, всегда была и будет очень сексуальной.

Камрин прикусывает нижнюю губу между зубами, а в моей голове проносятся озорные мысли.

– Я просто хочу, чтобы все было обычно, – говорит она. – Было бы глупо зацикливаться на этом, когда столько всего происходит.

– Да, конечно. Так будет лучше, – соглашаюсь я.

Камрин делает еще один глоток вина.

– Могу я спросить, что тебя так беспокоило, когда я пришла?

Борясь с тяжестью в груди, принимаю решение рассказать Камрин. И хотя я не готов делиться всем, понимаю, что она заслуживает знать. Об этом я никогда не рассказывал Ребекке, даже после восьми месяцев отношений.

Откашлявшись, я делюсь:

– У моей мамы в последнее время ухудшилось здоровье. Это тяжело. А дядя Чарльз просто волнуется, вот и все.

– Мне очень жаль, – мягко произносит она. – Я не знала.

Кивнув, я делаю глоток вина. Я ни с кем не делился и не говорил о серьезности ситуации, но нежный взгляд Камрин просит рассказать ей немного больше о себе.

– У нее есть только я. Отец бросил нас три года назад.

– Печально. – Камрин складывает руки на коленях и смотрит на них. – Мой отец ушел, когда я была маленькой.

Когда она поднимает глаза и встречается со мной взглядом, я вижу боль и утрату из-за отсутствия отца. Когда жизненно важный для нас человек исчезает, в сердце остается огромная дыра. Я знаю об этом не понаслышке.

Мы продолжаем наш разговор, переходя от темы к теме, и в отличие от других женщин, с которыми встречался, с Камрин я говорю открыто. Мы обсуждаем наши цели, наши семьи, немного говорим о работе. Узнаем, что оба не поддерживаем отношения с отцом. В этой общности есть что-то неожиданное.

Хотя боль и душевные муки, которые сопровождают потерю отца, я никому бы не пожелал, печаль, скрывающаяся за взглядом Камрин, говорит, что она тоже не хотела бы, чтобы в этом мы совпадали.

– Давай выпьем еще по бокалу вина, – предлагаю я.

– Хорошо, как пожелаешь.