Текст книги "Замуж за миллионера (ЛП)"

Автор книги: Кендалл Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Меня тошнит, и я бегу в уборную. Когда над унитазом раздаются лишь сухие рвотные позывы, с моих губ срывается крик.

Блядь.

Ситуация с Анной, конечно удивила меня, но, если я думала, что это было шокирующе, то очень ошибалась.

Горячие слезы жгут глаза и я, всхлипывая, опускаюсь на холодный кафельный пол в кабинке. Когда первая девушка вышла из комнаты Стерлинга, она сказала, что он все еще помешан на ком-то. Наверное, она была права.

Неужели Стерлинг все это время сох по своей бывшей?

Я с отвращением понимаю, что прошлая ночь ничего для него не значила. Я была всего лишь дешевым, легким перепихом, последней игрушкой для бабника, перед тем как остепениться. Я попалась на его уловку, на ту, где он притворялся порядочным мужчиной – смешным, скромным и добрым – но только и всего. Все это было притворство.

Оттолкнувшись от пола, я вытираю глаза салфеткой и поспешно выхожу. Делаю короткую остановку у стола, чтобы схватить сумочку и мобильный, оставляя все папки разбросанными на столе, игнорируя шепотки в толпе. Женщины все еще ждут, гадая, что происходит.

Затем тащу свою задницу прочь из отеля, желая быть как можно дальше от Стерлинга Куинна.

ГЛАВА 36

Камрин

– Что случилось? – спрашивает Оливия, как только открывает дверь.

После того как покинула место катастрофы, я направилась прямиком сюда, в квартиру своей лучшей подруги и босса.

– Что заставляет тебя так думать?

Ее взгляд скользит по стеклянной бутылке в моих руках.

– Водка на обед – это обычно плохой знак, разве нет?

Я угукаю в знак согласия и печального принятия правды.

– Так мне можно войти или как?

Оливия открывает дверь шире и жестом приглашает войти.

– Только если ты пообещаешь рассказать мне, что происходит.

Я согласно киваю. Точно так же я появилась здесь полгода назад, когда мы с Дэвидом расстались, и, хотя вино было моим любимым эликсиром после разрыва, я понимала, что сегодня нужно что-то более сильнодействующее.

Оливия ведет меня на кухню, потом подает стакан со льдом и банку содовой с лаймом из холодильника. Я открываю бутылку дешевой водки, потому что в дополнение ко всему прочему теперь я не получу премию, а это значит, что моя финансовая ситуация стала хуже некуда. Головная боль, которая последует позже, будет наказанием за мою глупость. Наливаю в стакан большую порцию, остальное доливаю содовой и делаю большой глоток.

– Давай. Пойдем поговорим, – предлагает Оливия и ведет меня в гостиную.

Мы садимся. Я – на диван, она – в кожаное кресло напротив. Оливия с улыбкой поднимает ноги.

– Извини. Ноги так отекли, что напоминают медвежьи лапы.

Я делаю еще один глоток, размышляя, с чего начать. Предательства Стерлинга? Или Анны? Или того, что меня, скорее всего, уволят, когда Оливия узнает, что я сделала?

– Подожди секунду. – Брови Оливии сходятся на переносице. – Разве ты сегодня не проводила отбор для Стерлинга?

Я киваю, опуская взгляд на свои руки.

– Вот поэтому я здесь. Потому что провалила дело, Лив.

Мой голос срывается, и я больше ни секунды не могу сдерживаться. Горький плач вырывается из горла, и слезы текут по щекам. Поставив стакан на стол, я прижимаю подушку к груди.

И тогда я выплескиваю всю правду, каждую крупицу, которую хранила в своем сердце. Не останавливаюсь, пока не рассказываю Оливии все: что влюбилась в Стерлинга, как идиотка мирового класса, что мы занимались любовью, что это был самый лучший секс в моей жизни, что я познакомилась с его матерью, в общем, всё. А Оливия сидит и молча слушает, положив руку на округлый живот.

– Это было так по-настоящему, – шепчу я.

Она смотрит на меня с грустью в глазах.

– Я беспокоилась, что так может произойти.

Вспоминаю ее строгое предупреждение в салоне несколько недель назад. Оливия предупреждала меня, чтобы я не влюблялась в Стерлинга.

– Ты злишься из-за того, что я провалила задание? – Я боялась приходить сюда и быть отвергнутой, боялась быть уволенной в понедельник.

– Нет, – успокаивает меня Оливия. – Конечно, нет. Это поведение Стерлинга было возмутительным. И кроме того, мне следовало бы знать, что лучше не ставить вас в проект вместе. Между вами всегда ощущалась взрывная химия. Вероятно, это решение было катастрофой с самого начала.

От этого признания я чувствую себя немного лучше, может быть, эта влюбленность – не моя вина. Может, это судьба или что-то в этом роде.

– Поведение Анны совершенно неприемлемо. Я бы посоветовала уволить ее в понедельник, если ты согласна, – добавляет Оливия.

Едва заметно киваю. Терять подругу и наблюдать за тем, как ее увольняют – то еще удовольствие.

В этот момент в гостиную входит Ной, держа красное яблоко на полпути ко рту.

Я быстро вытираю слезы со щек.

– Привет, Ной. – Сделав глоток напитка, пытаюсь взять себя в руки.

Его взгляд скользит от меня к Оливии, и он опускает яблоко.

– Это девчачьи разговоры?

Оливия кивает.

– Все в порядке, ты можешь войти. Это твой дом, – говорю я.

Ной по-прежнему выглядит настороженным, как будто хочет сбежать, но молча проверяет жену, чтобы убедиться, что все в порядке.

– Вообще-то, – говорит Оливия, барабаня пальцами по подлокотнику кресла, – мы могли бы послушать твое мнение.

Я мысленно стону, ведь моя очень щекотливая ситуация вот-вот станет достоянием общественности. Причина, почему женатые друзья – отстой, – между ними нет секретов.

– Ты не против? – спрашивает Оливия.

Я делаю большой глоток своего коктейля, допивая его махом.

– До тех пор, пока у меня есть жидкая храбрость.

Ной смеется.

– Сейчас принесу. Что это? – спрашивает он, направляясь на кухню.

– Водка с содовой, и себе тоже смешайте, мистер, – кричу я в ответ.

Оливия округляет глаза.

– Я не собираюсь напиваться одна, а поскольку ты не в состоянии принять участие, остается твой муженек.

Оливия только закатывает глаза.

– Чувствую, с вами будет весело чуть позже.

Я робко улыбаюсь ей.

– Прости за это.

– Не беспокойся. Так или иначе, меня ждет расплата.

Ной возвращается с двумя приготовленными коктейлями, протягивает один мне и садится в кресло рядом с женой.

– А теперь, какого хрена происходит? Почему мы пьем крепкий алкоголь в двенадцать… тридцать восемь, – говорит он, взглянув на свои наручные часы.

Боже, не прошло и часа с тех пор, как я застала Стерлинга трахающимся со своей бывшей в конференц-зале. Такое чувство, словно я с тех пор постарела на шестьдесят лет.

Пока концентрируюсь на том, чтобы прикончить второй коктейль, Оливия пересказывает Ною основное, избавляя меня от неловкости повторять деликатные подробности этой истории. Выражение лица Ноя меняется от нейтрального к сердитому, однако, он не кажется удивленным.

– Ты знал, – говорю я, когда Оливия заканчивает.

– Черт. – Он запускает руки в волосы. – Я знал, что-то происходит. Но эта ситуация с Ребеккой не имеет смысла. Ты ему нравишься, правда.

Это откровение ничего не значит. Стерлингу я, возможно, и нравилась, но явно недостаточно сильно.

– Было ли когда-нибудь раньше, что… – Оливия замолкает, с беспокойством глядя на меня.

– Продолжай, – говорю я, подталкивая ее.

– Было ли когда-нибудь раньше, что Стерлинг трахался с кем-то вот так, случайно, практически на публике?

Выражение лица Ноя говорит само за себя.

– Выкладывай, Ной. Правду, – требует она.

– Да, в прошлом. Это было несколько месяцев назад, когда мы вызвались волонтерами в столовую. Он трахнул девушку в туалете.

Оливия кривится от отвращения.

– Он трахнул бездомную? Есть ли у этого человека хоть какие-то стандарты?

Ной отрицательно качает головой.

– Она тоже была волонтером.

– Ребят, это не помогает.

– Точно. Прости. – Ной поднимается на ноги. И возвращается с бутылкой водки и листовкой меню на вынос. – Превратим это в настоящую вечеринку жалости к себе после расставания. Пицца или китайская кухня?

Я смеюсь, несмотря на паршивое настроение.

– И то, и то, – улыбается Оливия.

Позже, когда мы сидим, поедая яичные рулеты, ло мейн и пиццу с пепперони, Ной предлагает решение.

– Я могу просто позвонить Стерлингу. И выяснить правду о том, что, черт возьми, произошло сегодня.

В своем возбужденном состоянии я на секунду задумываюсь. А это не такая уж и плохая идея.

– Нет, – возражает Оливия. – Он попытается отговориться, а потом захочет, чтобы мы позвонили Камрин. Так что нет, – повторяет она. – Ему нужно время, чтобы посидеть и подумать, что он сделал не так. Сегодня ему нет оправдания. Пусть страдает молча.

Она уже заставила меня выключить телефон, а потом спрятать его где-то на кухне, чтобы не было соблазна проверить пропущенные звонки или голосовые сообщения.

Мы с Ноем прикончили большую часть бутылки водки, поэтому понимаю, что позже я столкнусь с решением: взять такси и уехать домой, либо остаться на ночь в их гостевой комнате. Но что-то в их уютном доме заставляет меня чувствовать себя неуютно.

Может быть, это просто потому, что они женаты, и их любовь – настоящая, бессознательная, которая витает в пространстве вокруг нас, или, может быть, это просто потому, что я так далека от чего-либо подобного. Мне больно, когда думаю об этом. Вот почему мне нужно просто продолжить пить.

Понятия не имею, что ждет меня завтра. Знаю только, что никогда больше не буду помогать Стерлингу в поисках жены.

ГЛАВА 37

Камрин

Я не включала телефон все выходные, и теперь в понедельник утром вернулась на работу, не зная, пытались ли Анна или Стерлинг связаться со мной.

Тысячу раз я почти сдавалась. Не для того, чтобы связаться с ним. Но в воскресенье я долго стояла у кухонной стойки, держа палец на кнопке включения мобильного. Желание узнать, пытался ли Стерлинг найти меня, было очень сильным. Придет ли от него сообщение с извинениями? Найдется ли объяснение, почему после всего произошедшего между нами он решил все-таки вернуться к Ребекке?

Не хочу ничего знать. По крайней мере, сейчас.

Пробираясь по дебрям электронной почты и другим малозначащим вещам, я подавляю зевок, пытаясь разгрести свой почтовый ящик. Успокаивающий утренний ритуал в паре с дымящейся чашкой кофе заставляет меня снова почувствовать себя наполовину человеком. Долгие выходные, проведенные в угрюмом настроении, были депрессивными. Моя работа дает возможность ставить цели, так что, по крайней мере, хоть это радует.

Я все еще думаю, хватит ли у Анны смелости показаться здесь. И понятия не имею, что буду делать, если она появится, так как предполагаю, что выцарапать ей глаза и назвать сучкой противоречит кодексу поведения сотрудников.

Без нескольких минут восемь, Анна входит в кабинет. Вместо уверенности, которую она излучала в субботу, гордо держа голову, когда проходила мимо моего столика, сегодня на ее лице застыло холодное выражение.

– Привет, – смущенно говорит она. Входит в кабинет, но остается у двери.

Поднимаю на нее взгляд, но не отнимаю пальцы от клавиатуры. Надеюсь, что все пройдет быстро и безболезненно, может быть, она просто пришла забрать свои вещи.

– Мы можем поговорить?

Я вздергиваю подбородок.

– Конечно. Говори, что хотела сказать. – Это все равно ни черта не изменит.

У меня есть гордость, и я не могу сказать: «Эй, ты предала меня? Это круто». Может быть, со временем и получится простить ее, но доверие не вернуть. А дружба без доверия – это как девичник без алкоголя, не хочу в этом участвовать.

– Я поступила так под влиянием момента. Серьезно, это комплимент твоим навыкам пиар-менеджера.

Анна неловко улыбается, а меня слегка подташнивает, но я сохраняю нейтральное выражение лица, все еще желая выслушать ее.

Поскольку я ничего не говорю, она продолжает:

– Идея выйти замуж за мультимиллионера, не говоря уже о том, что он сексуальный англичанин… Я просто не могла не попробовать. Надеюсь, ты понимаешь.

Теперь я просто начинаю злиться. Анна и не думает извиняться. Это все пустые отговорки.

Я делаю глубокий вдох, убеждаясь, что мой голос спокойный и контролируемый.

– У меня много работы, Анна. Какое это имеет значение?

Она переминается с ноги на ноги на своих высоких каблуках.

– Просто хотела убедиться, что ты не злишься.

От этих слов я чуть не смеюсь. И не потому, что это смешно, нет. Имею в виду маниакальный смех диснеевской злодейки, потому что Анна явно не в своем уме.

– Злюсь? – Я встаю из-за стола. – Давай посмотрим. Ты бросила меня во время рабочего мероприятия, чтобы попытаться подцепить парня. Парня, к которому, как ты знала, у меня есть чувства, даже несмотря на все обстоятельства. Так что нет. Злость даже и близко не описывает мое состояние.

Анна открывает рот и делает шаг назад.

– Я не просто злюсь. Я в ярости от твоего поведения, разочарована отсутствием извинений и, честно говоря, поражена тем, что тебе хватило наглости явиться сюда и спросить, не злюсь ли я. Мы закончили, Анна. И не только этот разговор, но и работать вместе.

– Ты увольняешь меня?! – восклицает она, недоверчиво повышая голос.

– Нет, не я тебя увольняю. Это решение Оливии. Оказывается, когда хочешь сохранить работу, ты должен, ну не знаю, делать то, для чего тебя наняли, а не подводить людей, которые на тебя рассчитывают. – Я пересекаю кабинет и останавливаюсь прямо перед ней, уперев руки в бока. – До свидания, Анна.

Раздраженно фыркнув, Анна поворачивается на каблуках и несется прочь, издавая возмущенные звуки.

Я тяжело вздыхаю, мои колени дрожат, несмотря на то, что внешне выгляжу спокойной.

Как раз в этот момент из-за угла появляется Стерлинг, медленно хлопая.

– Это было просто великолепно.

Я криво улыбаюсь. На самом деле, мне было чертовски приятно постоять за себя. Мне не нравится мысль о потере подруги, но, как говорится, кому нужны враги с такими друзьями?

Мы с Анной были близки с начальной школы, хотя в последние несколько лет немного отдалились друг от друга. Я понимаю, что жизнь продолжается, каждая из нас будет зализывать свои раны и в конце концов справится с этим. Черт, может быть, мы даже посмеемся над этим когда-нибудь за коктейлями, хотя сомневаюсь.

У меня нет времени размышлять о том, что только что произошло с Анной. Потому что прямо передо мной в сшитом на заказ костюме стоит Стерлинг и выглядит душераздирающе, до боли в груди красиво.

Крепись, Камрин.

– Тебе что-то нужно?

– Да. Я пришел поговорить с тобой о субботе. – Он запыхался, будто бежал всю дорогу сюда. А может и правда бежал. Его офис на другом конце города.

Я взглядом окидываю красные и зеленые папки, которые Стерлинг держит сбоку.

В отличие от Анны, он здесь не для того, чтобы загладить свою вину. Он просто пытается продолжить наш проект, нашу общую цель – женить его. Похоже, Стерлинг сделал свой выбор. Зеленая папка – для тех женщин, с которыми он хотел бы еще раз встретиться, а красная – для тех, кто не подошел. Похоже, он хорошо следовал указаниям.

Как ни трудно произносить эти слова, я их выдавливаю:

– Входи.

Возвращаюсь к своему столу и сажусь в кожаное кресло на колесиках, а Стерлинг садится напротив. Он опускает обе папки на мой стол. Красная толщиной сантиметров десять и разрывается от фотографий. Зеленая выглядит так, словно пуста.

– Я пытался дозвониться до тебя все выходные, – говорит он мягким тоном.

Сжимаю губы, стараясь не сказать ничего, что включало бы в себя слова «пошел» и «ты». Будь профессионалом, Камрин. Пройди через это.

– Я разберусь с этим. – Тянусь за зеленой папкой, но Стерлинг удерживает ее ладонью на месте.

– Я просто не понимаю, что случилось, – говорит он.

Сделав глубокий вдох, я пытаюсь успокоиться. Но после разговора с Анной моя терпимость практически исчезла.

– Случилось то, что я оказалась идиоткой. У меня есть работа, а я позволяю эмоциям мешать ей. Это больше не повторится. – Мой тон холоден, и если бы я могла похлопать себя по спине за то, что мой голос звучит так отчужденно, то так и сделала бы.

Взгляд Стерлинга темный, неистовый и полон противоречий.

– Я влюбился в тебя.

– Полная чушь. Я видела тебя и эту Ребекку. Твою бывшую.

Его темные брови сходятся вместе, губы, созданные для поцелуев, приоткрываются, а выражение лица становится смущенным.

– Что именно ты видела?

Что именно я видела?

– На полу валялось платье. И я слышала стоны.

Он кивает, не отрицая этого.

– Почему ты с самого начала не признался, что не забыл свою бывшую?

– Я понятия не имел, что именно ты видела. Единственное, что я знал – твоя подруга Анна накинулась на меня, а потом ты ушла.

Я смотрю на свои руки.

– Я видела, Стерлинг. А только потом ушла, потому что больше не могла делать это.

– Позволь мне объяснить тебе пару моментов, – начинает Стерлинг спокойным тоном. – По какой-то странной причине через процедуру отбора пропустили мою бывшую, Ребекку, что само по себе бессмысленно, потому что я уже говорил тебе, что она меня не интересует. В смысле, вообще.

Стерлинг наклоняется вперед, вцепившись руками в край моего стола. Я поднимаю взгляд, и его темные глаза наполняются сожалением.

– Она вошла, сняла платье и включила порно на своем мобильном. Это была отчаянная и бесстыдная попытка вернуть меня. Я открыл дверь, желая, чтобы ее убрали, но, обнаружив, что охранник ушел, отправился на поиски того, кто мог бы мне помочь. Я понимал, что Ребекка не уйдет без боя. И последнее, чего я хотел, это оказаться в одной комнате с моей голой бывшей, ведь ты могла войти туда и предположить худшее. Что, по-видимому, и произошло.

Я перестаю дышать. Боже милостивый… Я думала, они там трахаются как кролики. Не позволила себе даже посмотреть.

– И это после того, как мне восемь раз предложили жениться, спросили о моей кредитной истории, группу крови, участвовал ли я в двойном проникновении или занимался зоофилией. Хотели прочитать по моей ладони, а одна сумасшедшая хотела проверить мой член на наличие бородавок.

– Срань господня. Ты серьезно?

– Абсолютно. Это было чертовски прекрасное утро.

– Значит, ты не трахал Ребекку?

– Конечно, нет.

Я делаю глубокий вдох.

– Ну хоть одна милая нормальная девушка, которая тебе понравилась, среди претенденток была?

– Некоторые из них казались мне милыми девушками, но нет, ни одна из них мне не понравилась. Оказывается, я уже отдал свое сердце другой.

Я с трудом сглатываю, желая поверить, что Стерлинг говорит обо мне, но не позволяю себе думать об этом прямо сейчас.

– И в довершении всего, ты исчезла. Тебя нигде не было.

– Мне жаль. Я думала, ты трахаешься там с Ребеккой. И после того, что мы пережили в пятницу… – У меня пересыхает во рту, не могу продолжать.

– Понимаю. И принимаю. Просто это были очень тяжелые выходные. Я думал, ты не разговариваешь со мной из-за всей этой истории с Анной. И я хочу, чтобы ты знала: она меня совершенно не интересовала. Еще меньше после того, как я понял, что она мало ценит верность и дружбу.

– Для меня это тоже были тяжелые выходные.

Потеря подруги была неожиданной. Но все выходные оплакивать утрату хрупкого фундамента, который я построила со Стерлингом, было еще хуже. Я вспоминаю, как Ной рассказывал мне о том, что в прошлом Стерлинг был известен тем, что вступал в случайные связи с женщинами, с которыми только что познакомился. И хотя на этот раз ничего подобного не произошло, я все еще не понимаю, как на это смотреть, и что за человек скрывается под блестящей внешностью.

– Я хочу, чтобы ты знала: вечер пятницы значил для меня всё.

Не могу поднять глаза и встретиться взглядом со Стерлингом. Не доверяю себе.

Вместо этого, заикаясь, я говорю:

– Что бы ни случилось между нами, обещаю довести это дело до конца. Я буду профессионалом и не позволю обстоятельствам помешать тебе получить то, что ты хочешь – жену.

– Ты действительно удивительная женщина, Ками. – Стерлинг улыбается мне с той сдержанной нежностью, которую я так полюбила.

Жестом прошу его передать мне зеленую папку.

– Я договорюсь с твоими финалистами на эту неделю.

– Конечно, – говорит он и протягивает папку. После молча разворачивается, чтобы уйти.

Делаю долгий медленный вдох, стараясь успокоиться. За тридцать минут понедельника я уволила Анну, а потом выслушала Стерлинга, что он не трогал Ребекку и мизинцем, не говоря уже о том, чтобы засунуть в нее свой член. И я ему верю. Просто верю.

Долго смотрю на эту папку. Затем откладываю в сторону и пытаюсь закончить письма, которые писала.

К черту.

Зная, что не смогу сосредоточиться, пока не увижу, что внутри, хватаю папку со стола.

Медленно открываю ее и вижу перевернутую фотографию, передо мной только обратная сторона глянцевой фотобумаги. Дрожащими пальцами приподнимаю один угол и переворачиваю снимок.

Несколько секунд просто тупо смотрю на него, пока мой мозг пытается осознать все.

Это я.

Это моя фотография. Снимок сделан, когда я сидела напротив Стерлинга и его матери в кафе-мороженом с капелькой крема на нижней губе и улыбкой в глазах. Он сделал фото на телефон, и я даже не подозревала об этом.

Теперь это кажется таким важным.

Вот только… что это значит?