Текст книги "Замуж за миллионера (ЛП)"
Автор книги: Кендалл Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
ГЛАВА 22
Камрин
– Так ты хочешь сказать, что кто-то вломился в твою квартиру и украл все счета? – спрашивает Оливия, широко раскрыв глаза.
– Ага, – киваю я.
На ее лице написано недоверие, но она молчит и смотрит прямо перед собой.
Мы в спортзале, ходим по дорожке, которая находится над тренировочной зоной. До того, как Оливия вышла замуж, мы любили эту точку обзора, потому что могли наблюдать за сексуальными парнями внизу. Теперь мы просто бегаем.
Ну, я все еще смотрю, потому что, привет, я обычная живая девушка.
– Ты, наверное, их просто переложила, – предполагает Оливия.
Я знаю, что это не так. Бумаги лежали на моем обеденном столе до того, как…
Стерлинг! Если он видел эти счета и последние уведомления, я умру от стыда. Представляю, что он обо мне думает. Прошло уже несколько дней с тех пор, как мы разговаривали, и, честно говоря, я не знаю, что и думать. В прошлые выходные я устроила свидание, а потом он пришел, и мы целовались, как парочка похотливых подростков. Я уверена, что он просто занят работой, но все же не могу не задаться вопросом, что происходит у него в голове.
Я сказала Стерлингу, чтобы он сблизился с девушкой, которая его интересует, думая, что он имеет в виду меня. Но теперь его молчание не дает мне покоя. Хотя, возможно, он просто все еще зациклен на своей бывшей.
Телефон вибрирует. Я достаю его из кармана тренировочных капри из спандекса и вижу сообщение от некоего сексуального британца – нарушителя моего спокойствия.
Стерлинг: Ты свободна в субботу? Я бы с удовольствием снова потусовался с тобой.
Я улыбаюсь.
Камрин: «Тусоваться» – это эвфемизм для…
Стерлинг: Десерта? Да. Жду у меня в семь.
У меня перехватывает дыхание, когда я читаю эти слова.
– Что-то случилось? – спрашивает Оливия, чувствуя перемену в моем настроении.
– Ничего, – вру я.
Волнуясь, я понимаю, что этот субботний вечер может все изменить. Еще три дня, и я наконец пойму, о чем думает Стерлинг.
ГЛАВА 23
Стерлинг
Стоя перед туалетным столиком в ванной, я оборачиваю полотенце вокруг талии. После бритья ополаскиваю лицо и наношу на шею каплю одеколона.
Снова думаю о Камрин, и уровень предвкушения сегодняшнего вечера зашкаливает. Весь день мое воображение бурлило от мыслей, что может случиться сегодня.
Но точно знаю только одно: я хочу Камрин.
Провожу специальным средством по волосам, затем одеваюсь. Камрин будет здесь с минуты на минуту, и, хотя мои мысли далеко не невинны, я сомневаюсь, что она будет рада найти меня голым.
Я уже смирился с тем, что сильно влюблен в эту женщину. Также мне известно, что ни черта не могу с этим поделать. Я нахожусь на неизведанной территории, но, черт возьми, доверяю своим инстинктам. Как и советовал Ной, я собираюсь стать гребаным гризли.
Кроме того, у меня осталось пять месяцев, чтобы жениться, а это значит, есть время посмотреть, как пойдут дела с Камрин. Если ничего не получится, я всегда успею жениться на другой.
Мне нельзя проигрывать.
Звонит швейцар, и я нажимаю кнопку интеркома. Несколько мгновений спустя открываю входную дверь как раз вовремя, чтобы увидеть Камрин, неуверенно выходящую из лифта.
– Привет, – бормочу я, и она устремляет вверх свой взгляд, глядя на меня.
Нервное напряжение потрескивает в пространстве между нами. Камрин, еще более красивая, чем я запомнил, пересекает холл и входит внутрь.
– Привет. – Она сегодня тихая и задумчивая, и я не могу не задаться вопросом, насколько сильно она волнуется из-за того, что может произойти сегодня.
Мы берем пару бутылок воды, и так как стало слишком холодно для выхода на балкон, садимся вместе на диван.
– Ты хорошо понимаешь… чем зарабатываешь на жизнь? – спрашивает она.
– Конечно.
– Прости, это было… я не должна была…
– У тебя дурная привычка извиняться, когда в этом нет необходимости.
– Прости. – На ее губах появляется виноватая улыбка. – Черт. Я снова это сделала, да?
Я киваю.
– Да, прекрати. Ты можешь спрашивать о чем угодно. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя, будто ходишь по минному полю.
Камрин открывает рот, видимо, чтобы сказать «прости», но я со смехом качаю головой.
– Извини, – произносит она губами и мило улыбается.
Я бросаюсь на Камрин, прижимая к себе, и начинаю щекотать. Впиваюсь пальцами в ее ребра, игриво показывая свой «гнев»
– Не честно… это не честно! – Камрин задыхается между приступами смеха.
Она приподнимает бедра в попытке вырваться, прижимая лоно прямо к моему твердеющему члену, и я бормочу:
– Мне жаль. – На этот раз я не дразню ее. – Нет, не жаль, – говорю я, прижимаясь к ней своими бедрами.
С губ Камрин срывается напряженный вздох, и она закрывает глаза.
– Боже, Стерлинг… – В ее голосе слышится почти боль, на грани между желанием и агонией.
– Тебе хорошо, красавица? – Я снова толкаюсь, теперь уже с полной силой. – Когда я трусь своим членом о твой милый клитор?
– Ох, блядь, – ругается она себе под нос. Распахивает глаза, остекленевшие от распутной похоти, и встречается со мной взглядом. – Ты не можешь говорить такое.
– Я только что это сделал, Ками.
Я нахожусь в идеальном положении на теле Камрин, и использую это в полной мере. Глубоко целуя, раскачиваюсь мелкими толчками, потираясь о горячий центр всякий раз, когда мы соприкасаемся.
Камрин всхлипывает от неудовлетворенной потребности.
– Просто почувствуй это, детка. – Я снова толкаюсь, целуя ее шею. – Вот так.
Дыхание Камрин неглубокое и прерывистое, пульс бьется на шее. Тепло ее тела проникает прямо сквозь два слоя ткани, и мне требуется вся выдержка, чтобы не стянуть с нее брюки вместе с трусиками. Хочу войти в нее медленно, так, чтобы слышать, как ее голос срывается от стонов.
Мы продолжаем нашу игру в толчки, поцелуи и возню, пока я не теряю терпение. Потребность услышать, как Камрин выкрикивает мое имя, перекрывает все остальное.
– Ты нужна мне, – со стоном говорю я. – Иди сюда.
Я сажусь, поднимая Камрин с дивана. Она открывает рот, но ничего не говорит, и это хорошо. Если она откажет мне прямо сейчас, если попытается внести рациональность в эту ситуацию, у меня может случиться гребаный срыв, как у малолетки.
Когда Камрин встает, я расстегиваю пуговицы на ее джинсах, стягивая их и черные атласные трусики вниз по ногам. Собираюсь снять с нее и рубашку с лифчиком, но отвлекаюсь, когда смотрю вниз и вижу самую великолепную киску из всех возможных. Гладко выбритую. Сочную и налитую. Мокрую от влаги, которую хочется вылизывать, как собака. Блядь, я мог бы лизать ее всю ночь.
Я обхватываю ее за бедра и опускаю на диван.
– Прямо здесь, красавица. – Замри, пока я буду ласкать твою прелестную киску.
Если Камрин откажет, мне придется ее отшлепать. Я никогда ничего не ждал так сильно, как этого момента.
Засунув руку под ее попку, пальцами другой руки раскрываю ее, обнажая жемчужину клитора. Потом тянусь и медленно облизываю.
– Черт возьми. – Камрин стонет, пытаясь вырваться.
Я почти смеюсь. Ее ответ – совершенство.
Но я не даю Камрин отползти. Крепче сжимаю руки, чтобы мог пробовать, лизать, сосать и покусывать все чувствительные места, которые заставляют ее стонать. Камрин приподнимает бедра, прижимаясь к моему рту, и я не могу насытиться. Никогда не пробовал ничего более сладкого и соблазнительного, чем возбуждение этой женщины.
Когда Камрин зарывается пальцами в мои волосы, удерживая меня на месте, я усиливаю движения. Двигаю языком ленивыми, но уверенными кругами над комком нервов, который заставит ее взорваться.
Вскоре Камрин начинает сексуально стонать и кружить бедрами. Обхватив обе ягодицы, я притягиваю ее еще ближе. Прямо на мой язык. В жестком темпе снова и снова ее лижу.
– Стерлинг! – Кончая, Камрин стонет мое имя и дергает за волосы.
Я продолжаю лизать и сосать сквозь всю дрожь в ее сексуальном теле, пока на Камрин обрушивается оргазм. Тело так и пульсирует от освобождения, и я прокладываю путь из поцелуев до пупка.
И тогда мы смотрим друг другу в глаза.
– Черт. Это в самом деле произошло? – спрашивает она. – Плохо. Очень-очень плохо.
– Боюсь, что да. – Я всем доволен и ничего не могу с собой поделать. Я просто заставил Камрин рассыпаться на части и выкрикнуть мое имя меньше чем за пять минут.
– О, слава Богу, потому что я боялась, что мне это приснилось.
Я не могу удержаться от смеха. Черт возьми, Камрин такая милая. Это значит, что она мечтала об этом моменте так же, как и я. Мне хочется проделать все снова. И как можно скорее.
Я помогаю ей надеть трусики, медленно подтягивая их по ногам, затем джинсы.
– Ты готова к обещанному десерту?
Камрин прочищает горло, с тоской глядя на выпуклость в моих джинсах.
– А как же ты? Разве тебе не нужно…
Нужно сильнее, чем следующий вдох.
– Когда будешь готова.
– Ты уверен?
Я киваю. Хочу ее рот, руки больше, чем пережить гребаный зомби-апокалипсис.
– Он справится, – выдавливаю я. Это ложь. Наглая ложь. Мой член скоро умрет. – Со мной все будет в порядке.
– Хорошо. – Камрин тепло улыбается мне. – Итак, ты серьезно насчет десерта?
Я смеюсь.
– Конечно. – Я беру ее за руку и веду на кухню. – Ты как-то сказала, что хочешь поехать в Италию.
Камрин бросает на меня полный любопытства взгляд.
– У меня есть кое-что, что может чуть заменить отсутствие чего-то итальянского. Джелато. (Примеч.: итальянский замороженный десерт из свежего коровьего молока и сахара, с добавлением ягод, орехов, шоколада и свежих фруктов).
– М-м-м.
Камрин сжимает мою руку, и мы вместе входим на кухню. Видеть, как светится ее лицо, стоило всех усилий – я мчался через весь город в европейскую бакалейную лавку. Мой член все еще злится на меня, но сердце счастливо.
– Я, возможно, даже записал эпизод того шоу, которое тебе нравится. Ты ведь еще не уходишь?
– Определенно, нет, – щебечет Камрин, и ее щеки розовеют.
ГЛАВА 24
Стерлинг
Прошло несколько дней после моего свидания с Камрин и «десертом», а улыбка все не сходит с моего лица.
Конечно, я работал, ходил в спортзал и занимался повседневными делами, но все мои мысли были только о Камрин. Несколько раз, когда мы разговаривали по телефону, она говорила, что мне следует пойти на другое свидание. Но не давила, когда я отмахивался от этого предложения.
Я прохожу через вестибюль, и после отметки у администратора меня направляют в конференц-зал в конце коридора. Ной и Оливия сегодня устраивают праздник по случаю рождения ребенка для друзей и коллег в своем офисе. Полагаю, когда женятся два генеральных директора и у них появляется наследник, это событие хотят отпраздновать все сотрудники.
Я решил заскочить и поздороваться. Тот факт, что Камрин тоже будет здесь, не имеет никакого отношения к моему решению перенести дневные встречи и пересечь город ради праздника.
Да, никакого отношения.
Когда я открываю дверь в большой конференц-зал, мне требуется минута, чтобы найти знакомые лица. Девяносто процентов посетителей – женщины, и все они улыбаются, воркуют и говорят о запахе ребенка и о том, какие пеленки лучше, обещая, что недостаток сна того стоит.
Положив желто-зеленый подарочный пакет на столик, я пересекаю комнату. Без понятия, что нужно дарить ребенку, поэтому выбрал то, что, надеюсь, заставит ребят посмеяться в грядущие напряженные времена. Крем для сосков для Оливии и упаковка презервативов для Ноя – очень маленького размера. Может быть, к тому моменту, когда ребенок родится, у меня будет время, чтобы придумать подходящий подарок.
Заметив почетных гостей, сидящих во главе стола для совещаний в начале зала, я подхожу и обнимаю их.
– Спасибо, что пришел, – благодарит Оливия, прижимая руку к объемному животу. Ее щеки пылают, а она сама счастлива. Приятно видеть, как с хорошими людьми случается что-то хорошее.
Жму руку Ною.
– Вы смеетесь? Ни за что не пропустил бы.
Ной бросает на меня недоверчивый взгляд.
– Камрин вон там.
Не могу удержаться от смешка. Он видит меня насквозь.
– Спасибо. Я оставил подарок на столе. Ты поймешь, какой из них от меня.
– Съешь хотя бы маленький кусочек торта, – просит Оливия. Она уже оттачивает на мне свои материнские инстинкты.
Я смотрю на огромный многоуровневый торт, покрытый розовой и голубой глазурью, который стоит в центре стола для совещаний.
Ной наклоняется ближе.
– Возможно, мы зачали малыша на этом столе. Просто ЧТОБЫ ТЫ ЗНАЛ.
Вздрогнув, я отказываюсь от торта и отправляюсь на поиски Камрин.
Она стоит в компании женщин, кивая в ответ на их болтовню, держа в руке бумажную тарелку с недоеденным куском торта. Интересно, предупредил ли ее Ной о том же?
Когда видит меня, ее глаза округляются, и она отходит от компании.
– Что ты здесь делаешь?
– Привет, красавица. – Целую ее в щеку. – Я был поблизости. Подумал, почему бы не зайти.
Она тепло улыбается мне.
– Рада тебя видеть. Ты хорошо себя вел все эти дни?
– Я? Вряд ли. Иначе в чем веселье? – Я подмигиваю ей.
Это первый раз, когда мы видимся после нашей эротической встречи на моем диване. Воспоминание о том, как ртом заставил ее кончить, я прокручивал бесчисленное количество раз. Обычно ночью, лежа в постели в одиночестве. В ответ на ее хриплые стоны, я двигал языком все быстрее и быстрее, пока она не кончила. Мне хочется это повторить.
А потом мы ели мороженое-не мороженое – Джелато – и смотрели эпизод ее любимого телешоу. Довольный вздох Камрин, когда она положила голову мне на грудь, был идеальным. Мне это понравилось. Понравилось держать ее в своих объятиях.
Наш разговор в тот вечер был откровенным. Я делился своими детскими воспоминаниями. Как злился на родителей за то, что они лишили меня всего привычного и перевезли в другую страну. Первые годы я был обижен и зол, но теперь чувствую себя здесь как дома.
Помню, как Камрин почти уснула в конце вечера. Я объяснил это тем, что она, скорее всего, чувствовала себя в безопасности в моих объятиях. Потом вызвал для нее такси и отправил домой, но она не покидала моих мыслей.
Блядь. Вот сейчас я понимаю, что влюблен в Камрин. Она не похожа на других женщин. Она целеустремленная, у нее есть стержень. И она пробуждает во мне желание остепениться… или, может быть, я всегда хотел этого, но до сих пор не находил подходящей девушки, которая подходила бы мне умом, телом и душой.
До нее.
И с приближением даты Х, я все еще не нашел способа признаться, что на самом деле чувствую.
Я делаю паузу и кладу руку на поясницу Камрин.
– Сходи куда-нибудь со мной.
– Сейчас? А как же работа? – спрашивает она, вопросительно глядя на меня.
– Пожалуйста. Хочу тебе кое-что показать. – Или, скорее, кое с кем познакомить.
Должно быть, Камрин что-то замечает в моих глазах, потому что, изучив выражение моего лица, улыбается.
– Хорошо.
ГЛАВА 25
Камрин
Я прогуливаю работу, что совершенно не в моем характере, а еще у меня кружится голова. Чувствую себя такой непокорной и живой. Держу Стерлинга за руку, и мы почти вприпрыжку бежим по нью-йоркским тротуарам, пока не добираемся до парковки. Стерлинг останавливается.
– Моя машина стоит здесь. – И тянет меня за собой.
– Мы покидаем город? – Я не думала, что мы поедем куда-нибудь, поэтому немного удивлена.
– Увидишь. – Стерлинг нажимает кнопку на брелоке, и спортивный черный седан перед нами мигает фарами.
– Парень, у которого есть план. Мне это нравится.
Мы садимся в кремового цвета кожаный салон, который так восхитительно пахнет знакомым одеколоном, что я едва не издаю стон.
– Это я впускаю тебя в еще одну часть моей жизни. – Он грустно улыбается.
– Я не знаю, что и сказать.
– Скажи «да». Обещаю, верну тебя домой к ужину.
– Да.
Мы едем сорок минут и через мост въезжаем в Нью-Джерси. Я не спрашиваю, куда мы… не потому, что мне не любопытно. А потому, что доверяю Стерлингу, и хочу, чтобы он знал это.
– Что это за группа? – спрашиваю я.
На фоне тихо играет компакт-диск. Это атмосферный рок, и мне нравится настроение, которое создает музыка – болезненно нежное и глубокое, но наполненное обещаниями.
– Это моя любимая группа, называется Broken Bells. – Стерлинг смотрит прямо перед собой, наблюдая за шоссе, и я не могу не чувствовать, что мыслями он далеко отсюда. (Примеч.: Broken Bells – американский инди-поп-дуэт, состоящий из вокалиста группы The Shins Джеймса Мерсера и продюсера, а также участника группы Gnarls Barkley Брайана Бёртона, более известного под псевдонимом Danger Mouse).
Мы, наконец, выезжаем и делаем несколько поворотов. Я не узнаю этот район и до сих пор не имею ни малейшего понятия, что нас ждет. Когда Стерлинг притормаживает и останавливается на улице перед зданием, на вывеске которого написано «Дом престарелых Уэстбрука», мое сердце ухает вниз.
Все становится ясным, как божий день. Это как открыть глаза после погружения. Что бы это ни было, кто бы здесь ни жил – это важная часть его жизни. И он решил поделиться этим со мной.
Стерлинг глушит двигатель машины, и нас охватывает напряженность момента. Я перестаю тянуться к дверной ручке, и когда вижу, что он просто смотрит прямо перед собой, опускаю руку на колени.
Мое сердце колотится, когда я осознаю важность момента.
– Стерлинг…
Наконец он облизывает губы и поворачивается ко мне.
– Возможно, это была плохая идея.
Я снова смотрю на здание, потом опять на него.
– Ты боишься, что отпугнешь меня или я не смогу справиться с тем, что внутри?
– Что-то типа того. Просто начал сомневаться по этому поводу.
– Я никуда не уйду, – заверяю я и ободряюще сжимаю его руку.
– Ладно. Давай сделаем это. – Выражение его лица становится решительным.
– Не хочешь сначала сказать, что мы здесь делаем? – Я пытаюсь улыбнуться.
– Верно. – Стерлинг смеется, открывая дверцу машины. – Пойдем. Я все объясню.
Пока мы идем к зданию, Стерлинг рассказывает, что у его мамы ранняя деменция. Он говорит об уходе отца и о том, что в некоторые дни его матери лучше, чем в другие. Стерлинг говорит, что, получив наследство, первым делом перевезет ее в более приличное место, поближе к дому. К тому времени, когда мы отмечаемся на стойке регистрации, мое сердце тает.
Наконец, мы направляемся к комнате 302.
Кажется, все здесь знают Стерлинга, он здесь завсегдатай. От уборщика, подметающего пол, до медсестер и директора – все они знают его. И для них он не тот красивый и успешный адвокат, о котором в последнее время пишут в новостях. Он просто преданный сын, который любит свою маму.
Стерлинг останавливается у двери и поворачивается ко мне с мрачным выражением лица.
– Наверное, мне следовало предупредить маму, что ты приедешь. Черт, наверное, мне следовало сказать ей, что я приеду. – Он потирает затылок.
Я переминаюсь с ноги на ногу, не в силах придумать, что сказать в этот момент.
– Не бери в голову. Все будет хорошо. Вперед.
Мы входим в тускло освещенную комнату. Женщина с длинными серебристыми волосами сидит в кресле-качалке в углу и читает книгу. Сама комната крошечная, в ней едва хватает места для двуспальной кровати, комода и кресла, на котором она сидит. Узкое окно, задернутое пыльной занавеской, выходит на стоянку внизу.
– Стерлинг! – Она сияет, когда видит его. Встает, и мы встречаем ее в центре комнаты.
– Мам, это Камрин Палмер. Камрин, это моя мама – Джиллиан.
– Приятно познакомиться. – Я протягиваю руку и беру ее маленькую ладошку в свою.
– Очень приятно, дорогая. – Она отпускает мою руку и смотрит на сына. – По какому случаю?
Стерлинг пожимает плечами.
– Без повода. Просто подумал, что приглашу двух лучших девочек на мороженое.
Джиллиан расплывается в счастливой улыбке, как будто этот мужчина – маленький мальчик (который теперь возвышается над ней) – весь ее мир.
– Замечательно. Я только возьму сумочку.
Мы отправляемся в старомодный магазин мороженого за углом. После заказа мы усаживаемся в кабинку. Стерлинг сидит рядом со мной, а его мама – напротив.
На самом деле это довольно мило – наблюдать за Стерлингом и его мамой.
Мне нравится, что он делится частичкой себя, которую раньше скрывал. Я пыталась отрицать это эти недели, но теперь знаю – я очень сильно влюблена в него.
Прошлые выходные вышли из-под контроля. Я никогда не хотела, чтобы все зашло так далеко, но, когда самый великолепный мужчина, которого ты когда-либо встречала, хочет доставить тебе удовольствие – ты не можешь сказать «нет». И это потрясающе. Большинство парней не понимают, что они делают, словно вагина – это какая-то чужая враждебная территория, на которую они должны попасть и выбраться как можно быстрее. Стерлинг был полной противоположностью. Я чувствовала, что ему действительно нравится доставлять мне удовольствие, и он делал бы это часами, если бы я позволила. При этой мысли мне становится жарко.
После прошлых выходных я приняла сознательное решение не заниматься с ним сексом. Этого я допустить не могу. Я не могу отдаться ему полностью, не зная, чего он от меня хочет, тем более, что через несколько месяцев может оказаться под венцом с другой.
– Скажи мне, Камрин, чем ты занимаешься? – спрашивает Джиллиан, вырывая меня из моих мыслей.
Поскольку я ни за что не скажу ей, что должна играть роль свахи для ее сына, то отвечаю просто:
– Я работаю в отделе по связям с общественностью одной фирмы в центре. Еще со времен колледжа.
– И тебе это нравится? – спрашивает она, осторожно пробуя банановый сплит.
– Я люблю свою работу. Мне очень повезло. И я получила возможность работать со Стерлингом над специальным проектом, так что это здорово.
Его мама проявляет особый интерес ко мне и моей жизни, и поначалу я не знаю, что и думать. Затем понимаю, что это ее способ узнать женщину, которая, как только что сказал ей сын, много значит для него.
– Значит, так вы познакомились? – спрашивает она Стерлинга.
Он качает головой.
– Я познакомился с Камрин несколько лет назад через Ноя и Оливию.
Джиллиан усмехается.
– Этот Ной сплошная беда. – Она подмигивает мне. – Слишком красивый и непослушный. Я прошла через ад с ним и Стерлингом, пока они росли.
Я хихикаю.
– Держу пари, так и было.
– Теперь Ной женат, мам. И у них скоро родится малыш, – говорит Стерлинг, будто они уже говорили об этом раньше.
Джиллиан откусывает еще кусочек мороженого, не замечая, как мы со Стерлингом обмениваемся взглядами.
– О, я бы с удовольствием сходила в кино, если ты приедешь на следующих выходных, дорогой, – говорит Джиллиан Стерлингу. – На «Индиана Джонс». Думаю, он понравится нам обоим.
– Отличный фильм, – говорю я.
– Ты его видела? Он только что вышел. – В голосе Джиллиан слышится недоверие.
Я растерянно смотрю на Стерлинга, а потом просто решаю подыграть.
– Да, я уже посмотрела его. Он превосходный. Может, как-нибудь мы сможем посмотреть его все вместе.
– С удовольствием, – говорит Стерлинг, сжимая мою руку под столом в безмолвной благодарности.
Затем мы болтаем о фильмах и наших любимых десертах и даже обнаруживаем, что Джиллиан разделяет со мной любовь к шоу «Охотники за международной недвижимостью». А потом неожиданно наступает время уходить. Стерлинг так легок и беззаботен, пока мы возвращаем ее домой, что даже насвистывает. Мы высаживаем Джиллиан, и она целует нас обоих в щеки.
– «Индиана Джонс». В следующие выходные. Принеси попкорн.
Стерлинг смеется, и мы прощаемся.
– Твоя мама великолепна, – говорю я, когда мы отъезжаем.
– Ты ей понравилась.
– Думаю, это просто замечательно – то, как ты о ней заботишься.
Стерлинг продолжает смотреть на дорогу перед собой.
– Хотел бы я делать это лучше…
– Для этого и нужно наследство. – От осознания этого кошки скребут на душе.
Он кивает.
– Почему твоя мама живет там, если ты не хочешь этого? Почему не может переехать к тебе?
С тихим вздохом, который говорит, что Стерлинг много об этом думал, он барабанит пальцами по рулю.
– Если бы это было возможно. Я часто задерживаюсь на работе, и у меня слишком много забот. Мама может выйти из квартиры, пойти в продуктовый магазин и забыть, как добраться домой. Забыть, что она оставила плиту включенной и устроить пожар. Есть так много вещей, которые могут пойти не так. – Взглянув на меня, он добавляет: – Я не хочу, чтобы у тебя сложилось впечатление, что это плохое место. Тут заботятся о ней, обеспечивают трехразовым горячим питанием, следят за приемом лекарств, наблюдают, когда случаются приступы, и мама забывает, где находится. Я не могу сделать это для нее дома. Вот почему она здесь.
– Я понимаю.
– Но я хочу для нее лучшего, большего, – продолжает Стерлинг. – Поселить ее где-нибудь, где она может заниматься садом и ходить на прогулки, у нее будет своя квартира, а не просто маленькая комната с кроватью. Настоящая община, а не место, похожее на больницу. В часе езды отсюда есть община, к которой я присмотрелся. У них есть команда врачей, одни из лучших в вопросах лечения слабоумия.
– Это замечательно, Стерлинг.
Но самый главный момент, который мы не обсуждаем, заключается в том, что для того, чтобы это произошло, мы должны закончить наши игры, и Стерлинг должен жениться.
Протянув руку, я сжимаю его колено.
– Ты делаешь все, что в твоих силах. Ты хороший сын.
Стерлинг кивает, теперь уже улыбаясь. Мы едем, а на фоне тихо играет музыка.
Похоже, визит к маме и то, что мы с ней поладили, пошли ему на пользу.
Но есть еще кое-что, о чем мне нужно с ним поговорить. В волнении от того, что Стерлинг застал меня врасплох в офисе и увез на прогулку, а затем, черт возьми, представил своей матери, это отошло на задний план. Теперь пришло время получить некоторые ответы.
– Мне нужно спросить у тебя кое-что.
– Конечно. – Стерлинг барабанит пальцами по рулю.
– Выписки по кредитным картам на моем обеденном столе… они пропали после того, как ты был у меня в прошлые выходные.
– Заметила, да?
– Ты взял их?
Я потрясена, и мой голос выдает это. Подумала, что в худшем случае Стерлинг увидел их, когда я отходила в туалет, и, возможно, отодвинул куда-нибудь, чтобы не смущать меня тем, что оставила свои личные бумаги разбросанными.
– Ты расстроена? – Стерлинг все еще смотрит на шоссе, безумно привлекательный, но и еще больше приводящий в бешенство.
– Я… – Смущена. Напугана. – Зачем ты это сделал?
Он с трудом сглатывает.
– Я увидел препятствие, стоящее на твоем пути. Увидел возможность расчистить тебе его. Я только хотел помочь. Прости.
– Подожди. – Я поднимаю руку. – Что именно ты сделал?
– Как адвокат, я иногда помогаю людям консолидировать долги, подать заявление о личном банкротстве и тому подобное. Я договорился с кредитным консультантом в своей команде, стереть эти астрономические проценты и свести все к одному низкому ежемесячному платежу. Теперь ты сможешь расплатиться гораздо быстрее.
Мое лицо искажает гримаса ужаса. Он что, совсем спятил? Он украл счета, составил план вопреки моим желаниям, а теперь ждет, что я похлопаю его по спине?
– Я понятия не имею, как это называется там, где ты работаешь, но это было серьезное вторжение в частную жизнь. Это совершенно неуместно, неэтично и просто… не нормально.
Стерлинг съезжает на обочину и останавливается у станции техобслуживания, а затем поворачивается ко мне лицом.
– Я никогда не имел в виду ничего такого. Честно говоря, именно над такими вещами я и работаю. Для меня это совершенно нормально. Это не было похоже на вторжение, иначе я бы не… – Он запускает руки в волосы. – Черт. Ты сердишься?
Мое сердце все еще колотится, а пульс быстро бьется. Я в бешенстве. У меня такое чувство, будто этот мужчина проехался бульдозером и взял ситуацию в свои руки, словно я какая-то девица в беде.
– Просто отвези меня домой, – бормочу я.
После очередного проклятия Стерлинг нажимает на педаль газа и мчится дальше по дороге.
Чем скорее я смогу выбраться из машины этого самонадеянного придурка, тем лучше.
