Текст книги "Blitz. Без компромиссов"

Автор книги: Кен Бруен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

_

 
Когда ты скажешь, что принадлежишь ему,
                                                     и вздохнешь,
А он поклянется в своей страстной
                                               и вечной любви —
Леди, имейте в виду: один из вас лжет.
 

Дороти Паркер

Портер вышел из такси недалеко от магазина «Баркерс». Брант, которому он предлагал его подвезти, сказал:

– Нет, я буду ждать около церкви, покурю.

Он там и оказался.

Но не один. Рядом с ним стояла женщина. Около сорока лет, с всклокоченными светлыми волосами и не раз битой физиономией. Черная мотоциклетная куртка едва скрывала ее огромный бюст. Брант криво улыбнулся. На нем был сшитый на заказ костюм, делавший его похожим на мафиози. Лацкан оттягивала огромная белая роза, продетая в петлицу. Брант сказал:

– Это Ким.

Она протянула руку со словами:

– Уверена, ты очарован.

Портер пожал ей руку, ощутив, какая она грубая на ощупь. Он сказал:

– Нам лучше войти внутрь.

Церемония уже подходила к концу, в церкви было полно народу.

– Черт, они что, куда-то торопятся? – прошептал Портер.

Жених в это время говорил:

– Да, я согласен.

С того места, где стоял Портер, жених выглядел старым, очень старым. Особенно по сравнению с одетой в белое невестой, которой было чуть больше двадцати. Брант ехидно взглянул на Портера и показал ему кончик языка. После церемонии новобрачные встали у входа в церковь, чтобы сфотографироваться. Позднее они, к своему ужасу, обнаружат, что Брант и Ким тоже попали в кадр. Портер вышел вперед, поздравил отца, затем кивнул на Бранта и сказал:

– Папа, это сержант Брант.

Нэш-старший посмотрел на Ким и спросил:

– А это миссис Брант?

Брант, пожиравший глазами невесту, словно не расслышал вопроса, но через секунду повернулся и сказал:

– Нет, это шлюха.

Нэш-старший сглотнул, взял себя в руки, сказал:

– Понятно… – Взглянул на Портера, добавил: – Ну, нам пора. Увидим тебя на приеме… и твоего… гм… коллегу.

Гостиница «Кенсингтон» находилась совсем близко от церкви. Ким поравнялась с Портером, оставив Бранта замыкать тылы, и спросила:

– Этот мужик, который женился… он правда, что ли, твой старик?

– Да, правда, – ответил Портер.

От запаха ее духов у него закружилась голова. Портер сообразил, что не может мыслить здраво. На один ужасный миг ему показалось, что Ким возьмет его под руку. Но она спросила:

– А твоя мама, она как, ну, не возражает?

Он громко рассмеялся, скорее истерично, потому что ему было совсем несмешно. Брант сказал:

– Видишь, Портер, ты пользуешься успехом.

Портер испепелил его взглядом, сказав:

– С тобой я поговорю потом. – Затем повернулся к Ким и ответил: – Моя мать умерла.

– Ох, как кстати ляпнула. – Она хихикнула, закрыла рот рукой и прибавила: – Бог мой, я вовсе не хотела…

– Все нормально. Каким образом вы… – Портер хотел сказать «подцепили», но сдержался. – Как вы познакомились с сержантом Брантом?

Ким снова хихикнула, ответила:

– Он нашел мое имя в телефонной будке.

Портера восхищало полное отсутствие у Ким стыда. Они уже подошли к гостинице, когда она сказала:

– Я обожаю «Бейбишам», но его сейчас мало где продают. Ты помнишь грушевый сидр?

– Да, помню.

Ей пришлось обойтись водкой. Брант вклинился в толпу, и Портер уже начал думать, что ему придется весь день провести с Ким. Она внимательно посмотрела на него и утешила:

– Не беспокойся, я не стану на тебе виснуть.

– Я и не думал…

– Думал, думал. Мужчины ничего скрыть не могут. Если они сердятся, у них все на лице написано… – Она окинула взглядом толпу и сказала: – Поверь мне, я редко надолго остаюсь одна в гостинице.

Обед был обычной мурой: тощая курица и салат, потом вчерашний десерт. Но никто не жаловался. Вероятно, потому что вино лилось рекой. Затем начались длинные речи, это длилось больше часа. В конце концов Нэш-старший поблагодарил гостей, громогласно восхитился своей прелестной женой и ни словом не обмолвился о сыне. Портер взглянул на часы. Самое большее через десять минут он уйдет.

Брант разговаривал с барменом, когда подошел отец Нэша и сказал:

– Давайте я угощу вас выпивкой, сержант.

– Конечно, виски подойдет.

Они получили виски, и Брант произнес:

– Чин-чин, поздравления и все такое.

Нэш всмотрелся в него, сказал:

– Вы мало подходите в друзья… моему сыну.

– С чего вы взяли?

– Простите?

– Может быть, я ошибаюсь, но вы ни хрена не знаете о вашем сыне, – заявил Брант.

Нэш напрягся, принял воинственную позу. Брант улыбнулся, и Нэш, приказав себе расслабиться, сказал:

– Вы удивляете меня, сержант. Я никогда не подумал бы, что вы предпочитаете общество геев.

Брант жестом дал понять бармену, что следует повторить, и сказал:

– Вы ведь надеетесь на эту виагру, верно?

Нэш заставил себя улыбнуться, хотя его распирал гнев. Сказал:

– Дешевый выпад, сержант.

Брант махнул рукой в сторону толпы:

– Несмотря на этот выпендрежный отель, вы ведь дешевка, так?

Нэш знал, что ему следует просто уйти. Ему никогда не выиграть у этого животного, но упрямство заставило его остаться и попробовать другой путь.

– Я много лет занимался бизнесом, и очень неплохо разбираюсь в людях. Если вам когда-нибудь надоест быть полицейским, вам стоит подумать о работе в частном секторе.

Брант допил виски, отступил на шаг от стойки бара, спросил:

– Уж не работу ли вы мне предлагаете?

– Такой человек, как вы, сержант, сможет добиться больших успехов.

Нэшу показалось, что Брант задумался, и он решил козырнуть, сказав:

– Я помогу вам найти жилье на этой стороне реки. Мне самому здесь очень нравится.

– Вот что я скажу. Спросите любого, вам все объяснят. Ладно, пусть я говнюк – но работать на вас?.. Даже я не такой говнистый говнюк.

_

Когда я подам сигнал, пусть разверзнется ад.

Расселл Кроу.

«Гладиатор»

Рэднор договорился встретиться с Данфи на вокзале Ватерлоо, причем предупредил:

– Ждите в вокзальном баре, держите в руке экземпляр своей газеты.

– Откуда мне знать, что вы придете? – спросил Данфи.

– Вы главное деньги приносите, а я приду.

Данфи обсудил ситуацию с редактором, и тот сказал: «Делай, что потребуется, – только не просри это дело».

Данфи твердо был намерен не оплошать. При мысли о возможности поймать Блица у него учащалось сердцебиение. Если он все сделает правильно, то наверняка получит предложения от толковых газет, не говоря уже о всевозможных льготах. Он сидел в баре на вокзале Ватерлоо, развернув на столике газету, и то и дело постукивал пальцами по карману, в котором лежал конверт с толстой пачкой денег.

Появился мужчина в пальто кромби и шарфе. Мужчина улыбался. Данфи проговорил:

– Вы ведь?..

– Человек, которого вы ждете, – подтвердил мужчина.

Он сел, и Данфи осведомился:

– Как мне вас называть?

– Вашим пропуском в успех. Деньги принесли?

Данфи похлопал по карману, в свою очередь спросил:

– Что у вас есть для меня?

– Пойдемте, – ответил Рэднор, – на это можно взглянуть.

Он повел Данфи к камерам хранения. Тот все больше волновался. Рэднор оглянулся, затем открыл ячейку номер «68» и сказал:

– Любуйтесь.

Данфи полюбовался. Сказал:

– Неужели это то, что я думаю?

– Полагаю, это называется трофеями. Ничего не трогайте.

Данфи уже придумывал заголовок:

«СУВЕНИРЫ УБИЙЦЫ-ПСИХОПАТА».

Он спросил:

– И вы знаете, чья это ячейка?

– Разумеется. Видел своими глазами, как он ее открывал.

Тут надо было действовать осторожно. Данфи попытался сохранить спокойствие и спросил:

– Когда вы назовете мне имя?

– А… ну тут придется еще поторговаться.

Барри Вайсс наблюдал за ними с расстояния в сотню метров. Он был ошарашен, мысли его метались.

«Какого черта?.. Это репортер, предатель и сволочь… а тот высокий тип, похожий на бывшего военного… Стоп, я же его знаю… думай, думай… да, это он разговаривал с Брантом в ирландском пабе. Это он. Господи, да он следил за мной, теперь можно не сомневаться».

Он смотрел, как двое мужчин направились в бар – наверняка чтобы отметить успех. В этот момент Барри понял, что должен убить их обоих. Они явно договаривались – за какие деньги его продать и купить. Его охватила дикая ярость. Если бы «Глок» был у него с собой, он пошел бы прямо в бар и положил конец их переговорам.

«Но кого из них замочить первым? Кто опаснее? Осведомитель. Он владеет информацией. Черт, тяжелый денек будет у меня сегодня».

Пока Барри наблюдал, осведомитель встал и удалился в туалет. Барри пришла в голову сумасшедшая идея, и он последовал мгновенному стремлению воплотить ее в жизнь. Вошел в бар, прошел мимо журналиста – он мог бы дотронуться до него рукой и спросить: «Догадайся, кто я?» – и направился в туалет.

Высокий мужчина разглядывал себя в зеркало. Барри нанес резкий короткий удар, осведомитель отключился, и Барри втащил его в кабинку. Глаза Рэднора широко открылись, он узнал Барри Вайсса и прохрипел:

– Я не сказал ему вашего имени.

– Почему?

– Он за это еще не заплатил.

Барри такое объяснение было понятно, он сказал:

– Я не собираюсь тебя убивать, я убиваю только полицейских – не забыл?

В испуганных глазах Рэднора промелькнула надежда, и Барри спросил:

– Как ты на меня вышел?

Рэднор с нотой гордости в голосе ответил:

– Я получил ваш адрес в спортзале в Стритхеме, где вы избили парня. И стал за вами следить.

Барри кивнул:

– Умно и просто.

Затем схватил Рэднора за голову и сказал:

– Теперь ты мне поможешь. Я попал в переделку.

После чего сунул его голову в унитаз. Держал крепко. Про себя проговорил: «Ничего себе способ придумал!»

Держать под водой голову Рэднора было нелегко, тот брыкался как конь. Барри, сидевший у него спине, процедил сквозь зубы:

– Натягивай вожжи, ковбой!

Экзекуция заняла довольно много времени. Наконец Рэднор затих, и Барри вытащил его, прислонил к стене и сказал:

– Ты весь в дерьме.

Проверил его карманы, нашел конверт, заглянул внутрь, произнес:

– О, да.

Затем забрал бумажник Рэднора с его удостоверением личности, проездным билетом и несколькими фунтами. Поднялся и вышел из кабинки. В туалете никого не было, но все равно нужно было торопиться. Журналиста обеспокоит задержка осведомителя. Барри вышел из туалета и уже почти дошел до выхода из бара, когда бармен окликнул его и сказал:

– Туалет только для клиентов.

Не поворачивая головы, Барри заявил:

– Позор, а не туалет, все загажено.

Он продолжал идти, зная, что должен держать рот на замке, – но как же заиграла в жилах кровь, какой сильной оказалась эта гребаная встряска!Он направился к ячейке, понимая, что время играет против него; вынул оттуда все, спрятал в сумку. Затем зашагал прочь из вокзала, на ходу забросил сумку в кузов самосвала и успел сесть на автобус до Кеннингтона, воспользовавшись проездным Рэднора.

_

– Я не знаю ничего ни про какую теорию, – сказал он, – но не все будут так относиться к тем, кто оставил их, посчитав мертвыми.

– Ты думаешь, это странно?

– Давай скажем, что это необычно.

Джон Смоленс.

«Холод»

Бар был уже закрыт. В туалете работали эксперты, мертвого Рэднора увезли. Данфи сидел, обхватив голову руками; на столике перед ним стоял стакан с приличной порцией коньяка. Брант стоял, а Портер сидел, разглядывая журналиста. Он сказал:

– Расскажите, что случилось.

– Господи, сколько раз можно? Ладно… Он пошел в сортир. Через… не знаю, минут через пятнадцать я забеспокоился, подумал, может, он провалился…

– Он не провалился, его замочили.

Данфи, вспомнив последнюю свою встречу с Брантом, потер живот. Портер спросил:

– И потом?

–  И потом! Черт побери, потом я пошел посмотреть, как там он, – и оказалось, что его кто-то утопил… убил этого бедного ублюдка на вокзале Ватерлоо. Нет, это просто невозможно представить.

Портеру его интуиция внезапно подсказала идею, и он спросил:

– Кстати, мистер Данфи, вы ведь не выбежали оттуда сразу, верно?

– Что?

– Бармен говорит, что вы пробыли в туалете по меньшей мере пять минут. Он даже подумал, не занялись ли вы там какими-то глупостями.

Данфи рассвирепел, взглянул на бармена, который вытирал стаканы, затем признался:

– Я… искал деньги.

– Деньги?

– Да, чертовы деньги. Те, что мы заплатили этому типу за эксклюзив.

– Вы их нашли?

Данфи выпил коньяк, жестом попросил бармена налить еще, но тот сказал:

– Не выйдет, приятель, – не видишь, мы закрываемся?

Раскрасневшийся от коньяка Данфи повернулся к Портеру и сказал:

– Конверт исчез. Я даже бумажника этого бедолаги не нашел. Черт, я ведь даже не знаю, как его зовут.

– Этого бедолагу звали Рэднор Боуэн.

Внезапно Данфи вскричал:

– Ячейка! Черт, пойдите и проверьте – вы не поверите, что там!

Портера охватило дурное предчувствие, и он сказал:

– Почему бы вам нам не рассказать?

Данфи вспомнил лицо Рэднора, блеск в его глазах и повторил его слова:

– На это можно взглянуть.

– Уже нет. Там пусто.

– Что?

– Да, он убил Рэднора, затем спокойно, как будто ничего не случилось, очистил ячейку, в то время как вы, мистер Данфи… чем вы занимались? Сидели здесь и ковыряли в носу.

Данфи, покачав головой, проговорил:

– Черт, этот парень молодец. У него яйца величиной с кокосовый орех.

Портеру ужасно хотелось ударить журналиста так, чтобы тот слетел со стула, но он ограничился тем, что заметил:

– Вам стоит умерить свое восхищение, ведь весьма вероятно, что вы следующий.

Брант повернулся к бармену, сказал:

– Эй, врежь по мне двойной порцией чего-нибудь ирландского.

– Не выйдет, приятель. Я уже сказал этому уроду: мы закрылись.

Брант выбросил руку вперед, выхватил у него стакан и перегнулся через стойку:

– Слушай сюда, я повторять не буду. Я тебе не приятель, и когда я заказываю выпивку, ты спрашиваешь: «Со льдом, сэр?» Теперь начнем с начала: двойную порцию ирландского.

– Со льдом… сэр?

– Не смеши, кому нужен лед?

Бармен осторожно поставил стакан на стойку, сказал:

– С вас пять фунтов, сэр.

– Ты же сказал, что вы закрылись, – с улыбкой проговорил Брант. И прибавил: – Теперь расскажи мне снова про того парня, с которым ты перекинулся парой слов.

– Я был занят. Здесь всегда много народа, но я умею вычислять халявщиков – тех, кто жмется заплатить за туалет на вокзале и думает, что может проскользнуть сюда и поссать бесплатно. Я их всегда ловлю.

– Ты настоящий герой. Теперь насчет того парня.

– Я заметил, что он вошел в туалет и пробыл там минут десять. Столько времени обычно требуется наркоманам. Ты заходишь, а они тебе уже кивают. Этот тип, когда вышел, очень спешил, но я остановил его, сказал все, что о нем думаю.

– Свою речь можешь опустить, лучше скажи, как он выглядел.

– Крупный, похоже, накачанный, плечи широкие.

– Белый?

– Да, белый.

– Ты его узнаешь, если увидишь снова?

– Нет.

– Уверен?

Теперь пришла очередь бармена улыбаться. Он отошел от Бранта, сказал:

– Я видел, что он сделал с этим беднягой в туалете. Я совершенно точно его не узнаю.

Потом они отпустили Данфи. Он перед уходом спросил:

– А полиция обеспечит мне охрану?

Брант сказал:

– Мы с тебя глаз не спустим.

Портер посмотрел журналисту вслед, и Брант заметил:

– Не того парня утопили.

Они направились в администрацию вокзала и разыскали человека по имени Хоукинс, который заведовал видеокамерами на вокзале. Портер сказал:

– Нам нужны пленки за последний месяц.

Плечи Хоукинса опустились.

– Я бы с радостью помог, но…

Портер, с трудом сдерживаясь, сказал:

– Мы ведем расследование убийства, нам…

Хоукинс вскинул руки вверх:

– Нет никаких пленок.

– Что?

– Камеры не заряжаются уже шесть недель.

– Вы, видимо, шутите, черт бы вас побрал! Почему не заряжаются?

– Бюджет урезали.

– Поверить невозможно, – выдохнул Портер.

Хоукинс попытался улыбнуться:

– Народ не в курсе. Так что камеры все еще оказывают психологическое воздействие.

Портер уже почти достиг точки кипения.

– Это настоящий позор. Человека утопили в сортире, убийца разгуливает по вокзалу, кругом камеры, и не единой фотографии. Если это сдерживающий фактор, то избави вас Бог от поощрительных мер.

Когда они повернулись, чтобы уйти, Хоукинс сказал:

– Я-то не виноват.

Брант взорвался:

– Нет, виноват. И знаешь что? Мы тебя запомним.

– Да будет вам, вы то же самое делаете.

– Что то же самое?

– Обманываете общественность. Люди думают, что полиция всегда на месте, как эти камеры, но на самом деле это чушь собачья.

Они не стали возражать и направились к выходу. Около бара толпились телеоператоры. Данфи солировал, окруженный репортерами.

Брант заметил:

– Похоже, он уже оправился от шока.

– Ага, – кивнул Портер.

– Бармен сказал, что человек, вышедший из туалета, был крупным, атлетического телосложения. Никто на ум не приходит?

– Барри Вайсс? Можно попробовать.

– Что еще у нас есть?

– Ничего.

Но Барри и след простыл: он съехал с квартиры, не оставив адреса.

_

Тут она опустила глаза на страницу мелкого шрифта и длинным пальцем провела от третьего параграфа до конца.

«Не забывай о своих викторианских принципах, – предупредила она, – здесь самая клубничка начинается».

Лорин Д. Истлмен.

«Ангельские глазки»

Вынув деньги из конверта, который он забрал у Рэднора, Барри проговорил:

– Мать твою за ногу.

Затем пересчитал деньги дважды, чтобы убедиться, что ему не показалось, и крикнул:

– Только меня здесь и видели!

Он вернулся в свою квартиру, собрал необходимые вещи и огляделся:

– Прощай, дерьмовая дыра.

В конце улицы он остановил такси и сказал водителю:

– Отвези меня в Бейсуотер.

Водитель взглянул на него, заявил:

– Влетит в приличную сумму.

Барри наклонился вперед:

– Когда я сел, я о чем спросил? Сколько стоит доехать до Бейсуотер?

– Нет… но…

– Или я похож на козла, который считает, что Бейсуотер прямо за углом?

– Нет, я только подумал…

– Ты, приятель, должен вести машину. Если бы ты умел думать, нам не пришлось бы вести этот разговор.

Это заставило водителя проглотить язык. Барри уселся на заднем сиденье; когда машина тронулась с места, он подумал: «Черт, вот это жизнь, у меня получается все, за что я ни возьмусь». Он чувствовал себя богом.

Он остановил такси на Уэстборн-Гроув и, расплачиваясь с водителем, сказал:

– Я собирался дать тебе щедрые чаевые, но теперь думаю, что, лишившись их, ты кое-чему научишься.

В любом другом случае таксист обязательно вышел бы из машины и хорошенько взгрел пассажира, но сейчас он видел глаза Барри Вайсса, и ему хотелось только одного – как можно скорее убраться. Недалеко от дороги Барри нашел маленькую гостиницу, где сдавались номера на длительный срок. Барри заплатил вперед за две недели и сказал хозяину:

– Я собираюсь быть здесь счастливым.

_

Когда во время тура по Англии Билл Хейли прибыл морем в Саутгемптон, Тони Калдер с друзьями явились его встречать в самом лучшем своем пижонском прикиде.

– Он сошел с судна и в ту же минуту, как мы его увидели, кто-то крикнул: «Твою мать, да он же старый, он похож на моего дедушку». И мы ушли и отправились домой и никогда больше не слушали его пластинки.

В пабе звучала песня «Рок-н-ролл круглые сутки». [49]49
  Песня Билла Хейли и его группы «Кометы» ( Comets), записанная в 1955 году; оригинальное название «Rock Around The Clock».


[Закрыть]Робертс взглянул на хозяина, и тот сказал:

– Это оказалось на одной из пленок, что я купил. Я не знаю, что на половине из них. Кажется, вчера я слышал «Тени». [50]50
  «Тени» (The Shadows) – британская рок-н-рольная инструментальная группа, созданная в 1959 году.


[Закрыть]

Робертс отнес выпивку на столик. Он пригласил Бранта выпить, поговорить. Брант, слушая запись, проговорил:

– Господи, сколько же этому лет?

– И все равно неплохо, – сказал Робертс.

Затем рассказал историю о прибытии Хейли в Англию.

– Песня дерьмовая, – констатировал Брант.

«Таблоид» лежал на столе, виден был заголовок:

ПОЛИЦЕЙСКИЙ ОСВЕДОМИТЕЛЬ

УБИТ СРЕДИ БЕЛА ДНЯ

Робертс взглянул на него, заметил:

– Неприятно.

Брант допил виски, сказал:

– Неприятно?! Ты бы видел Рэднора, бедняга выглядел ужасно.

– Ты уже потерял многих осведомителей.

– Они становятся жадными, поэтому и теряют осторожность. Ты же знаешь, как это бывает: облажался – и тебе крышка.

Робертс задумался. Новая песня подозрительно напоминала шлягер семидесятых «Завяжи желтую ленту». [51]51
  Песня, ставшая хитом в исполнении американской вокальной поп-группы «Тони Орландо энд Даун» (Tony Orlando & Dawn)в 1973 году; оригинальное название «Tie A Yellow Ribbon Round The Ole Oak Tree». На сегодняшний день насчитывается более двухсот различных интерпретаций этой композиции.


[Закрыть]Робертс спросил:

– Что у тебя за сделка с Портером Нэшем?

– Сделка?

– Ну да, я хочу сказать, что вы ведь не просто работаете вместе – вы, как бы это выразиться… близки?

Уголки рта Бранта опустились – плохой признак, – и он сказал:

– Мне Нэш нравится.

– Эй, сержант, я не лезу не в свое дело. Просто это на тебя не похоже – водить хлеб-соль с кем-то, особенно с голубым. Я думал, ты их ненавидишь.

Брант усмехнулся:

– Я всех ненавижу.

Робертс решил не приставать к нему, поняв, что объяснений не дождется. Если он будет дальше залезать в душу Бранта, тому может показаться, что он ревнует или еще что. Поэтому он спросил:

– У вас есть подозреваемый в этих убийствах?

– Ага, описание свидетеля совпадает с тем, как выглядит парень, которого мы уже допрашивали. Ячейка на вокзале Ватерлоо была арендована на имя Б. Лиц. Блиц.

– Вы его ищете?

– Повсюду.

– Еще хочешь выпить?

– И не один раз.

Барри решил, что переезд следует обмыть. Ничего особенного, только чтобы взбодриться. Но он даже не заметил, как потерял счет порциям.

Выйдя из паба, он не мог поверить, что уже стемнело. Решил пройтись, чтобы проветриться. Он, пошатываясь, шел к Гайд-парку, когда ему внезапно захотелось отлить. Какого черта он не сделал этого в пабе? Он быстро огляделся и перелез через ограду, едва не напоровшись на прутья. Он уже опустил молнию, приготовился действовать, и в этот момент услышал:

– Эй ты!

Повернулся и увидел молодого полицейского. Барри не мог поверить своим глазам, спросил:

– Что с вами такое, ребята? Каждый раз, как я соберусь поссать, вы тут как тут. Неужели нет настоящих преступлений, которыми вам следует заняться?

Полицейский не успел ответить. Барри не мог дольше терпеть и выпустил струю, которая залила ботинки полицейского.

– Опс, – произнес Барри.

Полицейский изумленно посмотрел на свои ботинки, затем заявил:

– Ну все, я тебя арестовываю.

Барри отступил на шаг, сказал:

– Увы, ты застал меня без моего молотка.

– Что?

– Мой почерк – молотком я вышибаю мозги у копов.

Молодой полицейский начал соображать, что происходит. Он попытался достать рацию, но Барри тут же на него набросился. Он повалил парня на землю, схватил за горло и сказал:

– Я так рассчитывал на маленькую передышку, но вы постоянно подворачиваетесь под руку.

Затем он сорвал рацию, которая верещала как попугай, и раздавил ее каблуком со словами:

– Заткнись! Не мешай мне думать, черт побери!

Когда он снова перелезал через ограду, на него уставилась группа туристов. Он заорал: – Я Джек Потрошитель!

Они все смотрели ему вслед, когда он, пошатываясь, плелся к Бейсуотер. Он уже начал подумывать, что это новое начало вовсе не случайно.

Из паба Робертс ушел рано – ему позвонил потенциальный покупатель его дома. Брант спросил его перед уходом:

– Переезжаешь?

– Угу, – кивнул Робертс.

– И куда?

– Понятия не имею.

Брант, приняв еще две пинты, позвонил Портеру, который пришел вскоре после ухода Робертса. Брант сказал:

– Решил надраться – не хочешь присоединиться?

– Я одну пинту выпью, но мне нужно вернуться. Мы погрязли в бумагах.

Брант уже разогнался, пинты следовали одна за другой. Он спросил:

– Что, если мы поймаем этого парня и ничего не сможем доказать?

– Ты имеешь в виду Барри Вайсса?

– Да. Предположим, мы знаем, что это он, но не можем его тронуть. Что тогда?

– С чего ты об этом задумался?

Брант некоторое время молчал, наконец сказал:

– Помнишь, ты рассказывал мне про педофила, с которым ты сам разделался, когда оказалось, что его нельзя прищучить обычным способом?

Портер поставил пиво и с удивлением сказал:

– Мне казалось, ты спал, когда я тебе это рассказывал.

Брант улыбнулся:

– Я почти спал – это считается?

– Не думаю, что нам стоит развивать эту тему. Мне не нравится, куда она может завести.

– Насильник из Клэпхема. Он вроде как упал на свой собственный нож, который разрезал его как свинью, каковой он и являлся. Фоллз… и другие… намекнули мне, чтобы я слегка ему помог. Я не страдаю из-за этого бессонницей.

Портер встал:

– Сделаю вид, что этого разговора не было.

Брант, выглядевший расслабленным, почти счастливым, сказал:

– Ты не ответил на мой вопрос. Так ты позволишь Блицу и дальше убивать наших парней?

– Ты слишком много выпил, Брант. Списываю твои слова на это. Увидимся завтра.

– Ты подумаешь об этом, Портер, я знаю.

Потом Брант перешел на виски, пленка в очередной раз смоталась, и снова зазвучал рок-н-ролл. Нахмурив лоб, пьяный Брант заметил:

– Нет, эта песня все-таки говно.

Хозяин, который к этому времени прослушал Билла Хейли уже раз тридцать, подумал: «Наверное, парень прав».