Текст книги "Blitz. Без компромиссов"

Автор книги: Кен Бруен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

_

Откуда я все это знаю? Я сумасшедшая. Ты всегда можешь верить тому, что говорят тебе те, кто безумен. У них есть доступ к правде, которую нельзя получить по обычным каналам.

Норма Джин Харрис

Звонок поступил на коммутатор «Таблоида» и был переведен на главного корреспондента по уголовным делам, человека, которого звали Данфи. Он снял трубку:

– Да?

– У меня есть информация об убийстве полицейского.

– Слушаю.

Последовала пауза, затем Барри сказал:

– Где твои гребаные манеры?

Данфи напрягся, услышав ругательство, и сказал:

– Что?

– Я предлагаю информацию, а ты даже не здороваешься.

– Привет.

– Уже лучше.

– Я рад, что ты счастлив.

Еще пауза, затем:

– Ненавижу сарказм. Наверно, я начну отстреливать журналистов, после того как закончу со своей квотой легавых.

Данфи нажал кнопку записи и легким тоном произнес:

– Мы начали не с той ноги. Давай все с начала. Как, ты сказал, тебя зовут?

– Господи, ну и уродский ход. Сомневаюсь, что ты годишься для дела.

– Для дела?

– Ну да. Для того чтобы по горячим следам писать отчеты об убийствах полицейских.

– Ты коп?

– Господи, ну ты и дурак.

Клик.

Данфи закурил сигарету, вытер слегка вспотевший лоб. Данфи сообразил, что все испортил. Он уже решил послушать запись, как телефон снова зазвонил. Данфи торопливо схватил трубку.

– Да?

– Еще один шанс.

– Замечательно.

– И веди себя прилично.

Хорошие манеры не были сильной стороной Данфи, но он мог притвориться, как нередко и делал. Он попытается.

– Очень рад, что вы позвонили.

– Твое место в пищевой цепи?

Данфи не вполне понял, что это значит, и сказал:

– Я не вполне понимаю, что это значит.

– Есть у тебя какой-нибудь вес? Ты из тех, от кого что-то зависит?

– Ну… я заведую уголовной хроникой.

– Я могу сделать тебя знаменитым.

Теперь ему хотелось от души выматериться, но он сдержался и сказал:

– Было бы здорово.

– Что тебе больше нравится… семь… или восемь?

Теперь он уже знал: говорить «Что?» не стоит, – поэтому просто ответил:

– Семь.

– Пусть будет семь.

– Могу я спросить, семь чего?

– Еще семь копов убить. Пока.

Клик.

Данфи вынул кассету с пленкой и бросился к офису главного редактора. Ему хотелось – впервые за много лет – крикнуть: «Оставь мне первую полосу!»

Барри вышел из телефонной будки, чувствуя, как сила гуляет по всему организму. Просто невероятно. Крикнул:

– Твою мать!

Он заставил журналиста унижаться, просто вынудил лизать себе задницу, и это только начало. Сейчас необходимо показать, что он говорил серьезно. Пистолет был спрятан за ремнем джинсов, холодил позвоночник. Как в кино. Ну, это его кино, и он покажет им «Апокалипсис сегодня». Уродливая полицейская машина была припаркована в начале Кемберуэлл-нью-роуд. Всего один человек, водитель. Барри подождал, не покажется ли напарник.

Никого.

Стекло со стороны водителя было опущено, полицейский слушал радио. Барри еще раз оглянулся. В Кемберуэлле это обязательно. Если стоит полицейская машина, надо держаться подальше, это почти закон. Барри хотелось поиграть. Он сказал:

– Здорово, полицейский.

Тот повернулся, взглянул на него и спросил:

– Чё надо?

Барри набычился, сказал:

– Чего!

– А?

– Ты сказал чё. Научись хоть разговаривать правильно.

Полицейский размышлял, не выйти ли ему из машины, даже взялся за ручку двери, потом сказал:

– Отвали.

Барри сделал вид, что ужасно испугался, и сказал:

– О, боже мой! Разве так нужно укреплять веру общественности в полицию?

Полицейский прищурился, предупредил:

– Второй раз повторять не буду. Мотай отсюда.

– Но я хочу задать вопрос.

– Какой вопрос?

– Что ты будешь делать, если я назову тебя мудаком?

Прежде чем полицейский успел выйти из машины, Барри со вздохом произнес:

– Все как я и думал.

И дважды выстрелил ему в лицо.

Быстро повернулся, перешел через дорогу, вскочил в автобус номер «36» и через пять минут был уже в центре Пэкхема. Пересел в другой автобус, идущий в обратном направлении, и почувствовал, как кровь бросилась в лицо, когда увидел полицейскую машину. Возле нее уже собралась толпа, и, когда он посмотрел вниз, он увидел лежавшую на земле фуражку полицейского. Черт, вот был бы клевый трофей.

Во всех детективах обязательно писали о трофеях.

_

Я выяснил, что доброе слово, произнесенное с пистолетом в руке, куда эффективнее просто доброго слова.

Джон Диллинджер

Газеты посходили с ума:

«УБИЙЦА ПОЛИЦЕЙСКИХ ТЕРРОРИЗИРУЕТ ГОРОД»

«БЕЗУМЕЦ УГРОЖАЕТ ПОЛИЦИИ»

«ВТОРАЯ КАЗНЬ ПОЛИЦЕЙСКОГО»

Суперинтендент Браун отыгрался на своих подчиненных. На него сегодня с утра не орал только ленивый, даже министр внутренних дел звонил. Он намеревался компенсировать все за счет своих подчиненных. Брант во время брифинга сидел в задних рядах и пил кофе из «Старбакс». Портер Нэш взглянул на него, Брант ему подмигнул. Браун уже начал выдыхаться и сказал напоследок.

– Старший инспектор Робертс сейчас в длительном отпуске по семейным обстоятельствам – в связи со смертью жены. Как вам отлично известно, мы сейчас испытываем недостаток в старших офицерах из-за всемирного кризиса. В связи с этим сержант Портер Нэш временно назначается инспектором и руководителем расследования.

Все были в шоке, даже Брант внимательно посмотрел на Брауна. Поднялась рука.

– Да? – сказал Браун.

– Разве мы не должны выдвинуть кого-нибудь из своих?

Супер всмотрелся в полицейского, задавшего вопрос, и мысленно внес его в черный список. Затем сказал:

– Власть имущие решили, что здесь нам требуется перспективный товарищ. Мы и так уже привлекли внимание всей прессы. Как действующий инспектор Нэш прибыл из престижного…

Он сделал паузу, чтобы присутствующие успели переварить сказанное, затем продолжил:

– Из престижного отделения нашей славной полиции в Западном Лондоне. И он обладает всеми необходимыми качествами профессиональных полицейских, которых в нашем примитивном юго-западном подразделении, похоже, не наблюдается.

Внезапные аплодисменты.

Только Брант не хлопал – он открыто таращился на Портера. Они оба сразу сообразили, что это значит. Портер стал начальником Бранта. Брант подумал: «Супер все же исхитрился меня достать, перегнул и выпорол».

Он даже слегка восхитился мерзостью этой махинации. К тому же из гомика-начальника получится превосходный козел отпущения.

Западный Лондон, как же.

В буфете Брант сел в углу и закурил «Уэйт». Никто не подходил, пока не появился Портер и не спросил:

– Тебе что-нибудь взять?

Брант глубоко вздохнул и ответил:

– Чай с сахаром и пару печений «Клаб милк». Мне кажется, у меня сахар в крови понизился.

Глэдис, как всегда, была рада обслужить педераста и даже сказала:

– Могу я поздравить тебя с… повышением?

– Спасибо, Глэдис, но это временная должность. Я уверен, старший инспектор Робертс скоро выйдет на работу.

Она уперла руки в бока и сказала:

– Этот тип давно с голубыми феями… О, господи, я ничего такого не имела в виду. Не обижайся.

Портер улыбнулся, и она залюбовалась его зубами. Вот если бы нормальные мужчины уделяли столько внимания своей внешности.

Он сказал:

– Два чая с сахаром и два печенья «Клаб милк».

Глэдис со злобой посмотрела на Бранта и сказала:

– Не забудь получить деньги с этого дьявола.

– Обязательно, – кивнул Портер.

Когда он уходил, она прошептала:

– Следи за своей спиной.

И тут же прикусила кончик языка, сообразив, что это неподходящее предостережение для гомосексуалиста.

Брант съел оба печенья, скатал обертки в шарик и швырнул его в голову новичка. Затем повернулся к Портеру и сказал:

– Извини, может, ты хотел одно?

– Я сладкое не пользую.

Бранту понравилось выражение, и он сказал:

– Надо будет записать. Ты этого наверняка в Найтбридже набрался.

– В Кенсингтоне.

Брант втянул чай с таким шумом, как будто ему десны мешали, и сказал:

– Что?

– Я работал в Кенсингтоне, не Найтбридже, – уточнил Портер.

– Какая, твою мать, разница.

– Большая, если ты владелец «Хэрродс».

Портер достал длинную ментоловую сигарету и, зная, какое действие она оказывает на Бранта, спросил:

– Есть зажигалка?

Зажигалка нашлась.

Брант не заглотил наживку, и Портер ничего не узнал. Он был осведомлен, какой репутацией пользовался Брант. Ходили слухи, что он берет взятки. Портер также слышал, что Брант ставил прослушку в офис суперинтендента, флиртовал с женой Робертса, упустил подозреваемого в Хитроу, едва не умер от ножевого ранения в спину. Портер спросил:

– Вы действительно такой дурной человек, каким вас изображают?

Ему показалось, что Брант его не услышал. Портер собрался повторить вопрос, но в этот момент Брант посмотрел на него в упор и спросил:

– А ты действительно педик, как все говорят?

Портер докурил и сказал:

– Touché. [24]24
  Здесь: один-один ( фр.).


[Закрыть]Похоже, у нас будет проблема?

Теперь Брант широко ему улыбнулся, но в его улыбке не было и намека на теплоту. Сказал:

– У нас уже есть проблема: чокнутый ублюдок убивает полицейских, и он только начал.

– Я имею в виду, между нами.

Брант встал, стряхнул крошки с пиджака и сказал:

– Я понял, что ты имел в виду. Я тебе не толстый Пэдди, [25]25
  Шутливое прозвище ирландцев.


[Закрыть]во всяком случае, не всегда. Проблема? Нет, если ты не потащишься за мной в общественный туалет. Не пора ли нам пошевелиться? По крайней мере, сделаем вид, что ты знаешь, что делаешь.

Портер встал, понимая, что напортачил с принципом «обсуждать все открыто». Но он понял: что бы ни случилось, «открыто» не та территория, на которой действует Брант.

_

 
Танцуя
           с
              Джеком
                   Д.
 

Есть великолепная книга про смерть, написанная Бертом Кайзером; [26]26
  Берт Кайзер (Bert Keizer,p. 1947) – голландский врач и писатель.


[Закрыть]она называется «Танцуя с мистером С». [27]27
  Оригинальное название «Dancing with mister D», где «mister D» это «mister Death», то есть мистер Смерть.


[Закрыть]

Прямо мозги прошибает.

Когда Роузи покончила с собой, Фоллз пыталась найти какой-то смысл в этом поступке подруги. Пробираясь через литературу печали (и обнаружив, что это весьма процветающая отрасль), она нашла только одну книгу, которая ей помогла.

Эта книга и «Джек Дэниэлс».

Залей этим виски кубики льда, и никаких книг не нужно. После выхода в свет с Портером Фоллз решила остаться дома. Долгое сидение в ванне с добавлением «Рэдокса», старый драный халат, пицца на дом – и кому от этого плохо? Она приняла ванну, надела халат, и тут зазвонил дверной звонок.

– Черт.

Она открыла дверь… мальчишке из гитлер-югенда.

Несколько лет назад она поймала возле своего дома скинхеда, который писал «нацистский» на стене. Он даже ошибку сделал в слове. Она дала ему денег на чашку чая, хотя он без конца повторял: «Черная сука, черная сука». Так началась эта странная дружба. В течение нескольких следующих месяцев она давала ему книги, диски, деньги. Он не рассказывал своим дружкам об этих странных отношениях. Прошло много времени, прежде чем он назвал ей свое имя, вернее, прозвище. Как-то он зашел к ней в субботу вечером; они никогда заранее не договаривались об его приходе, он заходил, когда хотел. Он спросил:

– Телик можно посмотреть?

– Конечно.

– Я ничего не припер.

– Ты пиво пьешь?

– Ясен пень! Ты на чё намекаешь? Я те не гребаный педрила.

Фоллз получала от общества парнишки огромное удовольствие. Сочетание в нем наглости и хрупкости вызывали у нее чувства, которые она даже не пыталась проанализировать. Она достала из холодильника упаковку с шестью банками пива и сказала:

– Я почему-то думала, что ты предпочитаешь сидр.

Как обычно, он присмотрелся к ней, чтобы убедиться, что она над ним не издевается. Он видел привлекательную женщину, и почти забыл о цвете ее кожи.

Почти.

Позднее она услышала его рев, возвещавший об окончании футбольного матча, и спросила:

– Кто выиграл?

Он подозрительно на нее посмотрел:

– Что ты в этом петришь?

– «Лидс» против «Манчестер Юнайтед», верно?

– Ну и что?

– Иан Харт играл?

– Дрочила поганый – вот кто он такой!

И Фоллз снова порадовалась. Ей нравилась предсказуемость парня. Это была игра для нее. Если ей удастся обратить его, она сможет обратить любого. Сможет все, что захочет.

Мечтай себе, мечтай.

Наконец она узнала его прозвище.

Металл.

Фоллз громко рассмеялась. Расслабившись после выпитого пива, он наконец сказал ей. Увидев его разгневанное лицо, она поняла, что облажалась, и попыталась дать задний ход, сказав:

– Я не над тобой смеюсь, я смеюсь вместе с тобой.

Она понимала, что объяснение слабое. Он вскочил на ноги и с пеной на губах заорал:

– Но я не смеюсь! Ты видишь, чтобы я смеялся?

Пицца, которую она купила по дороге, с хрустящей корочкой, и пиво вскоре его успокоили. Да еще футболка с надписью «2Рас». Подожди, ты еще узнаешь, что Тупак был черным. Пока ты считаешь, что на футболке просто реклама пива…

Она мягко спросила:

– Так откуда у тебя такое… необычноеимя?

– Оттуда.

– И все же?

– Я тащился от тяжелого металла, перекололся, попал в дурку.

– А сейчас?

Он пожал плечами, начал:

– С той поры как я вступил в Британскую национальную партию…

Замолчал.

Хотел оценить реакцию Фоллз, ничего подозрительного не заметил, прибавил:

– Я с этим завязал.

Она открыла банку, протянула ему, сказала:

– Теперь вы избиваете людей.

– Только приезжих. И пакистанцев. Иногда гомиков.

И вот теперь она открыла ему дверь и увидела, что он в фашистской форме. Она спросила:

– В чем дело?

– Можно войти?

– Только не в этом дерьме.

Он нервно огляделся, закусил нижнюю губу и сказал:

– Я вляпался. У меня неприятности.

– Входи.

Она отошла к окну, сложила руки на груди и выжидающе на него посмотрела.

Наконец он подал голос, спросив:

– Пивка можно?

– Нет. Что ты натворил?

Он принялся ходить из угля в угол, потом сказал:

– Мне кажется, мы убили одного чудака.

Она пошла в кухню, взяла «Джека», две кружки и вернулась в комнату. Он посмотрел на бутылку и заметил:

– Здорово.

Фоллз сказала:

– Садись.

И почувствовала себя его матерью.

Налила виски в кружки, протянула ему одну. На ней было написано:

«Марта бегает… за мужиками».

Он рассказал, что вместе со своей командой патрулировал Воксхолл. Фоллз спросила:

– Искали, с кем подраться?

Он уставился на свои ботинки. «Мартенсы» с усиленными носами. Он выпил виски одним глотком, едва не задохнулся, закашлялся, потом сказал:

– Просто обеспечивали покой белым людям.

Она уже стояла, склонившись над ним. Сказала:

– Джон – да, да, я знаю, как тебя зовут, и всю твою историю из толстого дела в отделе, занимающемся подростками, – пришло время истины… Если ты еще когда-нибудь испоганишь мой дом этим расистским дерьмом или обзываниями, я заставлю тебя съесть эти ботинки.

Металл испугался. Фоллз явно завелась: глаза жесткие, как гранит. Она ударила его рукой по затылку и спросила:

– Кого ты избил?

– Одного черномазого… Прости… Парня арабской наружности.

– Сильно?

– Он не двигался.

Металл достал табак, начал скручивать сигарету. Фоллз выкрикнула:

– Не смей курить в моем доме!

Он спрятал все в карман. Она глубоко задумалась. Через некоторое время сказала:

– Ладно, я проверю.

– Спасибо, я…

– Заткнись, я еще не закончила. Если человек умер – ты сам по себе. Более того, я сама тебя арестую. Иди домой, я дам знать, когда что-нибудь узнаю.

Он встал, и она добавила:

– Пришло время выбирать, Джон. Если ты не убил этого человека, то ты либо завязываешь с нацистами, либо больше никогда сюда не приходишь. Ты меня понял?

– Да, мэм.

Выходя из квартиры, он спросил:

– Мы все еще… ну, это… приятели?

– Я не знаю, – ответила Фоллз.

И захлопнула дверь.

_

У меня есть два актерских приема… с лошадью или без лошади.

Роберт Митчем

У Бранта завелся новый осведомитель, а осведомители – это жизнь и кровь полиции. У Бранта и раньше бывали классные осведомители, но как-то так выходило, что все они плохо кончали. Из одного парня-киприота, который ему запомнился, сделали кебаб в буквальном смысле слова. Это навсегда отвратило Бранта от кебаба. Его последний осведомитель был староват для роли осведомителя. Уже за шестьдесят, тридцать из них просидел за решеткой. Звали его Рэднор Боуэн. Никто не знал, настоящее это имя или нет, но специальностью Боуэна были ограбления со взломом на Рэднор-уок, так что неясно, кого чьим именем назвали. Отсюда такой суровый приговор: судьи не любят, когда всякие подонки «к югу от реки» задирают нос.

Он был высоким и худым, с открытым, теплым взглядом. Его можно было принять за доброго дядюшку, а он примет вас так, как вы того стоите. Он как раз пытался начать новую карьеру, когда на него наехал Брант.

Рэднор знал о репутации Бранта, он также знал, что его предшественники кончили плохо, но он решил, что сможет перехитрить сержанта. Они встретились в ирландском пабе в стороне от Бэлхем-хай-роуд. На этот раз Рэднор пришел первым и сидел над пинтой горького пива. По вкусу оно напоминало теплую мочу, которую его как-то заставили пить во время первой отсидки. Он оглядел огромный зал, стены которого были увешаны портретами Вольфа Тоуна. [28]28
  Вольф Тоун ( Theobald Wolfe Tone; 1763–1798) – ирландский политический деятель, борец за независимость Ирландии, организатор общества «Объединенные ирландцы» (1791).


[Закрыть]Картина в рамке: «Человек за решеткой». На стене также висела афиша грядущих развлечений. Ожидалось конкурсное пародирование

Дэниела О'Доннелла [29]29
  Дэниел О'Доннелл ( Daniel O'Donnell) – культовый ирландский певец.


[Закрыть]

Брендана Шайна [30]30
  Брендан Шайн ( Brendan Shine) – ирландский певец, исполняет песни в стиле фолк.


[Закрыть]

«Дейл Хейз и чемпионов». [31]31
  Имеется в виду «Джина, Дейл Хейз и чемпионы» ( Gina, Dale Haze and the Champions) – ирландская поп-группа, созданная в 1973 году.


[Закрыть]

Рэднор содрогнулся. Те, кого собирались представлять в смешном виде, и без того выглядели гротескно. На пепельнице, стоящей на столике, он прочел:

«Только для участников».

И подумал: «Не дурной ли это знак?» Полжизни в камере кого угодно сделают суеверным. На нем были пальто кромби, [32]32
  Пальто кромби – классическое английское пальто со скрытым рядом пуговиц.


[Закрыть]шелковый шарф, блейзер, серые брюки и идеально начищенные черные туфли. Бармен решил, что он бывший военный. Но его прямая спина – еще одно наследие тюрьмы.

Он знал, что будет нужно Бранту. Убийца копов. Весь юго-запад гудел от слухов. Рэднор решил, что для него это дело станет джекпотом, кушем, который позволит купить маленький коттедж в Корнуолле и уйти на покой. Открылась дверь, и вошел Брант. Выражение лица у него, как всегда, было дикарское.

Брант прошагал прямо к стойке, взял виски и о чем-то поговорил с барменом. Затем, не рассчитавшись, повернулся и подошел к столику. Брант был в почти приличном костюме и галстуке. Тот еще коп-федерал. Он спросил:

– Давно пришел?

– Только что, – ответил Рэднор.

Брант вынул из кармана сигареты, закурил и сказал:

– Ты знаешь, что мне нужно.

– Знаю.

– Тогда выкладывай.

Рэднор сосредоточился и сказал:

– Я тут кое-что нарыл.

– Что именно?

– Мне нужны деньги.

Брант улыбнулся, бросил сигарету в его пиво и сказал:

– Ах, прости.

Рэднор печально улыбнулся и промолчал. Брант наклонился к нему, спросил:

– Что ты имеешь в виду?

– Серьезные деньги.

– Bay… Вроде выходного пособия?..

Брант положил руку на колено Рэднора и проговорил:

– Нуты и костлявый, да?

Разве можно найти разумный ответ на такой вопрос? Если такой ответ и существует, Рэднор его не знал. Брант начал гладить его колено, сказал:

– Но у тебя нет даже куриных мозгов, верно?

Затем Брант стиснул пальцы, и острая боль обожгла бедро Рэднора, пронзила его гениталии и угнездилась в животе. Из глаз Рэднора побежали слезы, а Брант продолжил:

– Сомневаюсь, что в тебе есть хоть капля ирландской крови. Ты конченый жлоб, английский джентльмен в этом своем выпендрежном шарфе и гребаном пальто. А я из диких кельтов, и потому непредсказуем. Ты знаешь, что коленный протез изобрели ирландцы? Отвечай.

– Гм… нет, да… Думаю, можно предположить…

– А., забудь свою манеру выражаться а-ля Хэмпстед!.. Так вот, коленный протез – неприятное дело. Врачи делают все возможное, но ты все равно хромаешь всю оставшуюся жизнь. «Рэднор хромает» – здорово звучит, правда? Как это стыкуется с твоими планами уйти на пенсию?..

Брант взглянул на бармена и поднял руку, сказав:

– Эй, хозяин! Бренди и портвейн и большую порцию виски перед закрытием.

Затем улыбнулся Рэднору: одни зубы, никакой теплоты – и сказал:

– Черт, так трудно найти приличную обслугу! Понимаешь, о чем я? Вот что мы сделаем. Мы как следует выпьем, укрепим нашу решимость, съедим пакет соленых чипсов. Или ты предпочитаешь с сыром и луком?

Рэднор хриплым голосом выговорил:

– С сыром и луком.

– Отлично, так и поступим. Бармен, тащи свои лучшие чипсы, и не думай о расходах!

В паб вошел мужчина и сел на стул у стойки бара. Рэднор по профессиональной привычке его оглядел. Брант сделал то же самое. К ним подошел бармен с подносом, на котором были чипсы и напитки, и поставил его в центр стола. Брант сказал:

– Давай, Рэд, заплати человеку.

Рэднору пришлось сунуть руку в карман и вынуть банкноту.

– Сдачу оставь себе, – сказал Брант, подмигнув бармену.

Бармен сдержанно улыбнулся. Вернувшись за стойку, он спросил у мужчины, сидящего на стуле:

– Чего желаете?

– Пинту светлого пива, – ответил тот. И добавил: – И себе налей чего-нибудь.

Улыбка бармена с каждой минутой становилась шире. Брант поднял стакан и посмотрел на Рэднора:

– Говори, я слушаю.

Рэднор тяжело вздохнул и с ощущением, что ступает на минное поле, начал:

– Есть один парень, который все время треплется: он посещает навороченный спортзал в Стритхеме. Когда менеджер спортзала его отчитал и пригрозил полицией, тот заявил: «Скоро я прибавлю им работы».

Брант прекратил жевать и с полным ртом чипсов спросил:

– В самом деле?

– Этот парень – шизик.

– Е-моё, если мы начнем задерживать каждого полудурка, который что-то там сказал, то подозреваемых некуда будет сажать. Его имя?

– Не знаю. Я скоро встречаюсь с парнем, который мне его назовет.

– Не суетись, я съезжу в спортзал и спрошу у менеджера.

Рэднор, чья мечта испарилась, просительным тоном произнес:

– А я ничего не получу?

Брант ответил:

– Ты уже получил чипсы с сыром и луком… – Добавил: – Тебе все мало, жадина?

И ушел.

Сидевший у стойки мужчина следил за ними. Бармен сообщил:

– Это коп и его осведомитель.

– Да?

– Да. Тот кусок дерьма, что ушел, это Брант, настоящая свинья. А тот тип в шарфе сливает ему информацию.

– Похоже, ты это точно знаешь.

– Я тут босс, мне положено знать. – Бармен постучал по своему носу указательным пальцем.

Барри Вайсс присмотрелся к человеку, оставшемуся за столиком, и подумал: «Может, его замочить?», – но сразу отказался от этой мысли. У него и так целая программа. А вслух спросил у бармена:

– Еще хочешь?