Текст книги "Обратный удар"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

«И мы не знаем, что в нём было», – говорит Кейн. «Думаю, мы скоро узнаем».

Я изучаю тёмный ряд таунхаусов. «Если мы найдём боеголовку, мы выиграем битву. Что бы ни случилось с Марченко и его командой, по большому счёту, это не так уж и важно».

Как только я произношу эти слова, мне вспоминается полковник Максим Орлов. Его зять погиб во время налёта на Антоновку-15.

«Подумайте об этом, – говорит Фишер. – Прямо сейчас мы стоим на месте трагедии. Если эта бомба взорвётся, мы мгновенно перестанем существовать. Мы не узнаем, что произошло. Через секунду весь Брюссель будет сожжён».

Какая приятная мысль.

В рации отряда Кейна тихо потрескивает: «Конго, это Сэйлор».

«Давай, Матрос».

«У нас есть кое-что».

«Конго, это Пейнтер. Я тоже».

«Ладно, ребята, я уже иду. Сидите тихо».

Кейн кивает в мою сторону. «Пойдем со мной».

Командир «Дельты» ведёт меня к своему фургону. Достаёт жилет и номерные знаки, протягивает мне. «Тебе нельзя погибать», – говорит он.

в фургон второй раз и вручает мне шлем с бинокулярными НОДами.

Я застёгиваю жилет и пластины. Застёгиваю шлем, поправляю NOD и поднимаю их. Следую за Кейном к ожидающему нас полицейскому. Полицейский ведёт нас через переулок в сад таунхауса рядом с нашей целью. Мы переходим дорогу к задней двери, поднимаемся по короткой лестнице и проскальзываем внутрь.

Свет горит. Мы заходим на кухню, затем через столовую попадаем в гостиную. Три Дельты отодвинули всю мебель в сторону и сняли фотографии со стены. С помощью ножей для штукатурки и небольшой пилы они вырезали из внутренней стены кусок гипсокартона размером в квадратный фут.

Проделал крошечное отверстие в гипсокартоне с противоположной стороны. Достаточно большое, чтобы вставить туда небольшую камеру, закреплённую на конце гибкой оптоволоконной трубки.

Рядом с ними на стуле стоит открытый ноутбук. USB-кабель соединяет компьютер с устройством, подключённым к оптоволоконному кабелю. Устройство представляет собой комбинацию фотоумножителя и тепловизионной камеры. Операторы могут выбрать нужный режим – видимый, инфракрасный или тепловой. Один из «Дельта» поднимает два пальца в знак мира.

Мы с Кейном изучаем экран ноутбука. Комната освещена, поэтому они используют видимый свет. На экране отображается чёткое цветное изображение соседней гостиной через широкоугольный объектив. Мужчина сидит в удобном кресле и смотрит телевизор. Рядом, на журнальном столике, лежит FN Five-Seven с 30-зарядным магазином. Это стандартный табельный пистолет бельгийской армии. Мне он никогда не нравился. Он стреляет малокалиберным патроном с длинной шейкой. Не винтовочным, скорее, как H&K 4,6 мм или .22.

Ремингтон Джет.

Никогда не стреляйте в человека крупного калибра пулей малого калибра.

Капитан делает круговое движение пальцем.

Дельты медленно вращают объектив камеры, огибая комнату. Вид простирается мимо обеденного стола и захватывает кухню. Легкий поворот ручки, и камера резко приближается, показывая мужчину, стоящего у плиты и готовящего ужин. На пояснице у него висит пистолет.

Мы отворачиваемся от места происшествия и спускаемся в подвал. Там мы видим похожую картину: двое мужчин сидят на корточках на полу, а ещё один стоит на коленях рядом с ноутбуком. Гибкая оптоволоконная трубка подключена к тому же устройству, что использовала команда наверху. Выражения их лиц мрачны.

Изображение на экране ноутбука – это яркое чёрно-белое изображение ночного видения. Белый фосфор. Оптоволоконная трубка имеет встроенный ИК-датчик.

иллюминатор.

Внутри гаража фургон припаркован тупым капотом к воротам. Автомобиль загнали на парковочное место задним ходом. Грузовой кузов открыт. За фургоном, между дверью и задней стенкой гаража, находится открытый цилиндр. Он похож на половину пятифутовой капсулы, соединённой двумя концами. Он стоит на прочном деревянном столе. Другая половина капсулы исчезла.

На секунду я чувствую головокружение. С трудом сглатываю и жестом приглашаю Кейна следовать за мной к лестнице.

Я говорю тихо. «Они разобрали бомбу», – говорю я. «Надо показать это Фишеру».

«Он не придет сюда, пока мы не закончим дела», – говорит Кейн.

«Я отправлю это изображение на свой телефон. Всё, что мне от него сейчас нужно, – это узнать, есть ли риск радиационного заражения, если мы туда войдем».

Кейн включает рацию. «Светлячок, это Конго. Ты с нами?»

«Это Файрфлай. Да. Третий этаж свободен».

«Барсук, это Конго. А ты?»

«Это Барсук. Четвёртый этаж свободен».

«Очень хорошо. Матрос прорвётся по команде. Всем остальным командам следить за своими этажами и сообщать о любых изменениях».

Кейн ведёт меня обратно к машинам. Мы сразу идём к Штейну и Фишеру.

«В доме только двое викингов, – говорю я им. – Они обезвредили бомбу».

«Что?» – Штейн старается говорить тихо. «Что ты имеешь в виду, говоря « разобрала »?»

Кейн возится со своим телефоном. Его люди прислали ему по электронной почте снимок из гаража. Не говоря ни слова, он передаёт телефон Фишеру.

Фишер внимательно изучает изображение.

«Они отменили основной выбор», – говорит он.

«Что это значит?» – спрашивает Штейн.

«Начнём с главного, – говорит Кейн. – Будет ли риск радиационного заражения, если мои люди войдут в этот дом?»

Майор встречается взглядом с капитаном. «Нет. Не больше, чем если бы его не открывали».

«Это всё, что мне нужно знать», – говорит Кейн. «Мы заберём этих двоих и достанем бомбу».

«Я не дал этого ясно понять раньше, – говорит Фишер. – Бомбы две ».

Глаза Штейна сверкают. «Что значит, две бомбы?»

«Боевая часть «Тополя-М» представляет собой водородную бомбу. Водородная бомба состоит из детонатора деления – обычной атомной бомбы – и вторичного водородного заряда.

Обычные взрывчатые вещества детонируют первичный детонатор. Это запускает процесс, который активирует водородную вторую ступень и усиливает взрыв. Они отделили первичный детонатор деления. Его больше нет.

«Является ли триггер деления самодостаточной атомной бомбой?» – спрашивает Штейн.

«Да. С меньшей мощностью. Мощность первичного заряда составляет около семидесяти килотонн. Он запускает водородную бомбу мощностью в одну мегатонну».

«Всё это очень хорошо, – говорит Кейн, – но мы не можем оставаться в таком положении бесконечно. Нам нужно принять решение».

Капитан пристально смотрит на Штейн. Это её операция, её ответственность , её решение .

Штейн поворачивается ко мне: «Брид, скажи, если ты не согласен».

"Вперед, продолжать."

«Где бы они ни проводили праймериз, они их не вернут».

"Я согласен."

« Они вернутся?»

«Да», – говорю я ей. «Но мы не знаем, когда».

«Марченко приехал с шестью, – говорит Штейн. – Мы понятия не имеем, сколько человек ждало его в доме».

«В доме двое мужчин – не Марченко и Черкасский. Это значит, что основная команда Марченко – на праймериз».

Штейн обращается к Кейну: «Ты сможешь взять их живыми?»

«Это их дело».

OceanofPDF.com

11

ДЕНЬ ТРЕТИЙ – БРЮССЕЛЬ, БЕЛЬГИЯ 21:00 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

Я никогда не замечал, чтобы Штайн проявляла нерешительность, и она меня не разочаровывает.

«Хорошо», – говорит Штейн. «Капитан Кейн, можете казнить. Постарайтесь взять их живыми».

Кейн кивает. «Хорошо. Брид, пойдём».

Мы возвращаемся в дом, заходим в гостиную. Взломщик подготовил стену. Мы знали, с какими внутренними стенами нам предстоит столкнуться, поэтому взломщики подготовили складные силуэтные заряды. Взяли жёсткие силуэтные мишени в форме людей и склеили их у основания, чтобы получился сгиб. Они отрезали головы силуэтов, чтобы получился большой прямоугольник. Затем они обмотали прямоугольник двойным детонационным шнуром и закрепили его скотчем. Один виток должен был справиться с гипсокартоном, второй – сдуть гипсокартон и внутренние деревянные стойки. Они оставили небольшой хвостик для подготовки электропроводки на месте.

Изделие представляло собой самодельную прямоугольную раму, жёстко обмотанную двумя витками детонационного шнура, прислонённую к стене. Водяной заряд, использованный Марченко, представлял собой толкающий заряд, который снёс дверь бункера с петель. Поскольку внутренние стены были хрупкими, для их создания не требовалось большого количества взрывчатки.

Силуэт представляет собой режущий заряд, который проделывает в стене дыру достаточно большую, чтобы через нее мог пройти человек.

Кейн поднимает два пальца в форме буквы V, обращаясь к команде в гостиной. Они кивают.

Двое мужчин все еще там.

Нападавшие готовят оружие. Они входят в комнату с пистолетами, более эффективными в тесноте таунхауса. Двое мужчин стоят по обе стороны от силуэта, прижавшись спиной к стене.

Один из них проводит пресс-проверку. Кивает. Они отворачиваются от силуэта, чтобы защитить лица от вспышки. Нарушитель отступает.

Раздаётся резкий взрыв и вспышка, когда прорывник срабатывает. Стена раскалывается, когда взрыв пробивает её насквозь. Штурмовики бросаются в проём.

Викинги внутри ошеломлены. Медленно, мужчина перед телевизором

Он тянется к своему FN. Это ошибка. Первый входящий в комнату человек дважды стреляет ему между лопаток. Держа руку на пистолете, викинг падает на журнальный столик. Нападавший делает шаг вперёд и стреляет ему третий раз в затылок.

Второй нападающий в шеренге входит сразу за первым, лицом к лицу. Направляет оружие на викинга, стоящего на кухне. Викинг хватается за пистолет, заткнутый за пояс. Нападающий кричит:

"Не!"

Это всё, что получит викинг. Он выхватывает оружие, и нападавший дважды стреляет ему в грудь. Мужчина отшатывается от кухонной стойки, и нападавший стреляет ему третий раз в лицо.

Вот вам и захват одного из них живым. Нападавшие забирают оружие террористов.

Нападавший говорит по рации: «Чисто».

У меня в ушах звенит. Существуют расчёты минимальной безопасной дистанции при прорыве, но мы не всегда можем им следовать. Черепно-мозговая травма – профессиональный риск.

Мы с Кейном проходим через дыру в стене. Незачем причинять дому ещё больший ущерб. Мы открываем заднюю дверь. Зовём Штейна, Фишера и других бойцов «Дельты» присоединиться к нам.

Мы входим в гараж и включаем свет. Фишер подходит к бомбе.

Очевидно, это была капсула – цилиндр с полусферическими концами. Две половинки, скреплённые вместе, теперь раскрыты. В той половине, которую мы видим, находится металлическая сфера, помещённая в пенопластовый корпус.

«Я так и думал», – говорит Фишер. «Хвалю вас за ваши изображения, капитан. Детали, которые вы мне показали, были точными».

Специалист по взрывотехнике включает фонарик на телефоне и светит им на половину капсулы, стоящей на столе. Он идёт к задней части фургона.

На грузовой платформе лежит открытая картонная коробка. Внутри неё – несколько блестящих металлических деталей.

Фишер выключает фонарик. Указывает на полукапсулу. «Это вторая ступень водородной бомбы. Это дейтерид лития внутри сэндвича из урана-238. Не вдаваясь в технические подробности, первая ступень отсутствует. Первая ступень – это атомная бомба, которая поджигает вторичный заряд. В коробке находится барометрический датчик давления, настроенный на детонацию боеголовки на заданной высоте».

Они вырвали его, потому что планируют взорвать бомбу с помощью другого механизма. Наверное, с каким-то таймером.

«Зачем проводить предварительные выборы?» – спрашивает Штейн.

«Им не нужна мегатонна для того, что они запланировали», – говорит Фишер.

«Семьдесят килотонн – это серьёзное оружие. Его достаточно, чтобы стереть с лица земли любой крупный город. И основная часть вдвое меньше полной. Она более портативна».

«Мы вернулись к исходной точке, – говорит Штейн. – Марченко где-то там с бомбой. Мы понятия не имеем, куда он её унес».

Я оглядываюсь, переводя взгляд со Штейна на Кейна, затем на Фишера. «Давайте перегруппируемся. Капитан Кейн, ваши люди должны провести разведку на секретном объекте.

Всё, что найдёте, отнесите в наш штаб. Майор Фишер расскажет им, как обращаться с этим устройством.

«Оставьте устройство в гараже, – говорит Фишер. – Держитесь от него подальше, обезопасьте здание. Украинцы, возможно, без проблем провезут его по всему Брюсселю, но я с этим справлюсь. Я прикажу Рамштайну отправить туда группу специалистов по радиологическому оружию, чтобы они взяли его под контроль».

Гостиная и кухня – разгромленные руины. Кейну придётся избавиться от тел. Штейн смотрит на меня. «Повернёмся?»

«Я так думаю».

Мы идем к машинам, и я возвращаю шлем и бронежилет Кейна.

Лейтенант терпеливо ждёт у машины. Я сажусь рядом с ним на пассажирское сиденье. Штейн и Фишер садятся сзади.

«Не понимаю», – говорит Штейн. «Если бы они собирались бомбить Брюссель, они могли бы установить таймер и оставить устройство в доме. Они бы улетели за сто миль до того, как город превратился бы в пыль. Зачем тратить время на демонтаж?»

Я смотрю, как лейтенант уходит с площади и поворачивается в сторону Гранд-Плас. «Потому что они не собираются бомбить Брюссель. Они уменьшили его вдвое, чтобы сделать его более портативным. Они его переносят».

«Они пригнали фургон обратно к дому, – говорит Штейн. – Они могли легко перенести основной блок в другую машину».

«Надо с чего-то начать. Давайте посмотрим видео с вокзала и аэропорта. Мы знаем, что их не было три часа прошлой ночью.

Вопрос в том, куда они делись?

Лейтенант проезжает триста ярдов по боковой улочке, затем сворачивает на улицу Дансэр. Мы направляемся к бирже.

Из переулка выезжает седан «Ситроен» и преграждает нам путь. Лейтенант резко тормозит, и наш «Пежо» резко останавливается. Мужчина открывает пассажирскую дверь «Ситроена» и выходит. Он подходит к нам и поднимает пистолет в равнобедренной стойке.

«Ложись!» – кричу я.

Вспышка выстрела из пистолета ослепляет. Малокалиберный, чрезвычайно скорострельный. Полностью автоматический FN Five-Seven. Лобовое стекло «Пежо» разлетается вдребезги перед водителем. Лейтенант вздрагивает на сиденье, лицо и грудь изрешечены.

Штейн и Фишер плюхнулись на заднее сиденье. Штейн лежит на Фишере сверху, держа пистолет SIG наготове.

За нами подъезжает второй «Ситроен». В зеркало заднего вида со стороны пассажира я вижу, как из машины выходят трое мужчин и направляются к нам с оружием наготове. Двое из заднего салона и пассажир спереди. Стоящий перед нашей машиной мужчина меняет патроны и направляет на меня свой пистолет-пулемет.

Я бросаюсь на тело лейтенанта, когда «Викинг» опустошает второй магазин. Пули пробивают защитное стекло, и лобовое покрывается паутиной трещин. Наш двигатель всё ещё работает. Я хватаюсь левой рукой за нижнюю часть руля, а правой вдавливаю педаль газа в пол.

«Пежо» подпрыгивает, врезается в стрелка и прижимает его к «Ситроену». Раздаётся взрыв – тот самый жуткий грохот, который говорит о том, что столкнулись два тоннотонных металлических блока. Между ними оказывается стрелок с раздавленной плотью и раздробленными костями.

Я тянусь к водительской двери, берусь за ручку и выталкиваю тело лейтенанта из машины. Забираюсь на водительское сиденье.

Трое мужчин позади нас открывают огонь из FN. Автоматы, и наше заднее стекло разбивается. Большая часть пяти-семи пуль пролетает над нашими головами, не причиняя вреда. Остальные врезаются в сталь багажника «Пежо».

Заводской FN Five-Seven поставляется в полуавтоматическом варианте. Некоторые возвели культ в нелегальном переоборудовании этого оружия в автоматическое.

Доступны барабанные магазины на пятьдесят патронов. Добавление режима автоматического огня к Five-Seven делает оружие неуправляемым. Переделка – плохая идея, но викинги, похоже, поддались гангстерскому величию этого оружия.

Штейн достаёт свой SIG. Пока бандиты меняют магазины, она стреляет дважды. Попадает одному в грудь. Тот вскрикивает и падает набок.

Я сажусь за руль, включаю передачу заднего хода и жму на газ. Ведущие колёса дымятся, «Пежо» отскакивает назад. Оставшиеся двое мужчин бросаются в стороны, и я врезаюсь в нашу машину, о решётку радиатора «Ситроена» позади нас. Двое мужчин поднимают оружие и открывают второй огонь. Штейн падает на землю, и их пули изрешечивают наш «Пежо».

Включаю передачу. Другой мужчина пытается выбраться из заднего пассажирского салона «Ситроена» перед нами. Он вылезает с левой стороны. Правый бок машины разбит, залит кровью и остатками плоти мужчины, которого я раздавил. В результате удара погиб или серьёзно пострадал четвёртый мужчина на правом заднем пассажирском сиденье. Я направляю «Пежо» в правую переднюю часть «Ситроена» и жму на газ.

Левая передняя часть нашей машины врезается в правую переднюю часть Citroën.

Разворачивает машину и прорывает заграждение. «Ситроен» разворачивается, оставляя только что выскочившего мужчину стоять на улице. Я ускоряюсь, когда мужчина разворачивается от бедра и открывает огонь. Снова ослепительная вспышка. Вторая очередь из автоматического оружия и тридцать пуль пронзают наш багажник.

Взгляните в зеркало заднего вида. Бандиты запрыгивают в машины. В первой машине двое живых, во второй трое, трое мёртвых.

Перед нами на улице Антуана Дансэра машины. Машины припаркованы по обеим сторонам узкой улочки. Люди на тротуарах. Я не могу позволить себе стесняться. Нахожу свободное место, выезжаю на тротуар, мчусь к Бирже, держа руку на клаксоне. Я заставляю пешеходов разбегаться. Викинги бросаются в погоню.

Чёрт, дорожные работы. Помню, как проезжал мимо по дороге к дому. Я съезжаю с тротуара как раз вовремя, чтобы выскочить на дорогу и проехать мимо развороченного асфальта. «Ситроен» позади меня пытается последовать за мной, но опаздывает на долю секунды. Он взбирается на кучу обломков и врезается в припаркованный экскаватор. Капот «Ситроена» отрывается. Словно лезвие, он разбивает лобовое стекло, обезглавливает пассажира и сносит водителю голову от глаз. Врезается в центральную стойку салона.

Голова пассажира отрывается от культи.

Второй «Ситроен» продолжает движение по тротуару. Врезается в пешеходов и сбивает их, как кегли. Секундой позже наши машины подъезжают к площади перед биржей. Уличная ярмарка со столами и концессионными киосками. Столы деревянные – я их объезжаю. Вместо этого я врезаюсь в концессионный киоск, резко сворачиваю вправо, чтобы не раздавить стоящего внутри мужчину. Разбиваю конструкцию в щепки. Мужчина падает набок, раненый, но живой. Я объезжаю биржу, возвращаюсь на улицу Дансэр, ускоряюсь к Гранд-Плас.

Штейн прицеливается, опираясь на спинку заднего сиденья. Стреляет в преследующий «Ситроен». Мужчина на переднем пассажирском сиденье стреляет через лобовое стекло, опустошая ещё один магазин FN. Улица Дансэр снова загромождёна потоком машин и припаркованными. Я проезжаю через ещё один проём и скатываюсь по тротуару.

Погоня длится всего минуту. Мне надоело защищаться. Нужно найти способ перехватить инициативу.

Мы добрались до Гранд-Плас за считанные секунды. Засада была всего в шестистах ярдах от нас, на улице Дансэр. Мы пробирались по этой узкой улочке со скоростью пятьдесят миль в час, не обращая внимания на мирных жителей.

Я проталкиваюсь сквозь пешеходный поток на северо-западном углу ратуши. Передо мной открывается площадь Гран-Плас. Она размером почти с футбольное поле. Все эти красивые огни, уличные кафе, люди, вышедшие на вечерние прогулки.

Под гудок автомобиля я резко поворачиваю направо и проезжаю мимо фасада отеля Hôtel de Ville.

Рывком поворачиваю руль влево, делаю широкий полукруг по площади. Если я собираюсь поменяться ролями с викингами, я хочу убрать с дороги невинных. Люди разбегаются во все стороны. Я резко тормозлю, останавливаюсь перед богато украшенным фасадом «Ле Пижон» – дома Виктора Гюго. Перед домом кафе, и в воздухе витает запах вафель и бельгийского шоколада.

Викинги с рёвом несутся прямо по центру площади. Эти ублюдки хотят нас протаранить. Мне хочется выстрелить в водителя. Вместо этого я жду. И жду.

Измятая решётка радиатора «Ситроена» раздувается перед моим взором. И безумный взгляд водителя.

«Порода!» – кричит Штейн.

Я нажимаю на газ. Наши ведущие колеса находят сцепление, и «Пежо» рванул вперёд. В последний момент он уворачивается. «Ситроен», увлекаемый инерцией, врезается в кафе. Посетители, столы, стулья и зонтики разлетаются в разные стороны. Борясь за контроль, водитель

Тормозит и скользит влево. Машина врезается боком в переднюю часть голубятни и останавливается.

Резко выкручиваю руль, разворачиваю «Пежо» по невероятно крутой дуге, врезаюсь в «Мэзон дю Пижон». Раздаётся визг резины, колёса скребут вбок, туда, куда им не положено. Машина дико кренится. «Агх!»

Фишер кричит. Перегрузка швыряет майора на Штейна, и они врезаются в заднюю пассажирскую дверь, свалившись в кучу.

Мой тон – разговорный. «Ремни безопасности».

Ни единого шанса. Мы все дребезжим, как рассыпанные шарики в банке. Костяшки пальцев побелели от стука по рулю. «Пежо» выпрямляется, покачиваясь на подвеске. Штейн отталкивает Фишер и нащупывает ремень безопасности. Не может его найти.

Викинг выезжает из кафе, круша столы, расталкивая официантов и посетителей. Я слежу за его выходом из кафе, словно снайпер, ведущий мишень.

Жму на газ. Раздаётся визг шин, и Штейн вскрикивает, когда «Пежо» рванул вперёд. Штейна и Фишера отбрасывает назад, словно тряпичных кукол.

Мы врезаемся в «Ситроен», выезжающий из кафе. Я вижу, как пассажиры поворачивают головы ко мне. Грохот оглушительный. Снова этот отвратительный, тошнотворный стук металла о металл. Боковина «Ситроена» разбивается вдребезги, окна разбиваются, а кузов автомобиля коробится. Водителя отбрасывает в сторону. Голова переднего пассажира ударяется о боковое стекло. Кровь брызжет на треснувшее стекло.

От законов физики никуда не деться. Удар швыряет меня о руль. Отброшенные на спинки передних сидений, Штейн и Фишер кряхтят. Я даю задний ход и отъезжаю метров на двадцать. Уставившись на свою цель, словно бык, роющий землю. Переключаюсь на передачу и снова жму на газ.

«Ух ты!» – кричит Штейн, отброшенная назад на сиденье ускорением.

Я запускаю «Пежо» через площадь, словно ракету. Стиснув зубы, готовлюсь к удару. «Ситроен» потерял всякую способность маневрировать. Водитель и задний пассажир выглядят ошеломлёнными. Они беспомощно сидят, когда я врезаюсь в них во второй раз.

В результате столкновения салон Citroën разбивается вдребезги, а носовая часть нашего Peugeot оказывается смятой.

Я сдаю назад и проезжаю тридцать футов. Охлаждающая жидкость пролилась на булыжники – радиатор раздавлен. Температура двигателя…

Подъём быстрый. Бензобак «Ситроена» лопнул, и машина стоит в растекающемся озере бензина.

Штейн и Фишер с трудом поднимаются с пола. Я выхожу из машины и достаю свой «Марк 23». Подхожу к разбитому «Ситроену» с оружием наготове.

Пассажир спереди мёртв или умирает. Пассажир сзади мёртв или без сознания. Водителя придавило разорванными и искорёженными обломками.

Из кровавой маски на меня смотрят тусклые глаза.

Я направляю на него свой Mark 23. По-русски спрашиваю: «Где бомба?»

Мужчина моргает. Украинский и русский – это довольно близко. Он понимает.

Запах вафель и шоколада перебил запах пролитого топлива. Я направляю пистолет на озеро бензина. «Скажи, или я тебя сожгу».

Глаза водителя расширяются. Слова срываются с разбитых губ: «У Лысенко. У Лысенко».

Я обещал не сжигать его, поэтому выстрелил ему в лицо.

OceanofPDF.com

12

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ – НЬЮ-ЙОРК, 08:00 ПО МЕСТНОМУ ВРЕМЕНИ

Я не верю своим ушам. Лысенко, спецпредставитель президента, улетел в Нью-Йорк и привёз с собой бомбу. Я разворачиваюсь и ухожу от разбитого «Ситроена».

Штейн и Фишер с трудом открывают пассажирские двери. Я подхожу к Штейну и изо всех сил тяну за ручку. Дверь не поддаётся. Упираюсь ботинком в боковую панель и тяну изо всех сил. Обе задние двери заклинило.

Штейн и майор открывают окна и вылезают наружу.

Вдали завывают сирены. Один из фургонов Кейна резко останавливается на Гранд-Плас.

«Садитесь», – я подталкиваю Штейна и Фишера к фургону.

«Брида», – говорит Штейн. – «Нам нужно дождаться полиции».

«Штайн, бомба летит в Нью-Йорк».

«Что?» Мои маневры на Гранд-Плас превзошли ее по силе.

Штейн в шоке. Когда она осознаёт новость, её глаза расширяются. «Боже мой!»

Доброжелательные руки помогают нам сесть в фургон. Кейн сидит там, впереди, рядом с водителем. «Довези нас до Шьевра», – говорю я ему. «Сейчас же. Нарушай любые законы, которые придётся».

Штейн звонит по телефону, заказывает первоочередной транспорт до Нью-Йорка. ВВС чинят бюрократическую волокиту, и она звонит в Белый дом. Её заставляют ждать минуту. Голос и акцент человека, поднявшего трубку, поразительно знакомы – он читал сотни телеобращений.

«Вы знакомы с ситуацией в Антоновке, сэр. Бомбу отправили в Нью-Йорк вчера, а ВВС в Шьевре не предоставляют приоритетный транспорт для меня и моей команды. Спасибо, сэр. Мы с папой очень хотели бы приехать, когда всё закончится».

Через час мы будем на самолете C-17 из Шьевра, летим прямиком в аэропорт имени Кеннеди.

Захвачено, наивысший приоритет. Штейн заставляет командира базы дрожать.

Борется за свое следующее повышение.

Майор Фишер остается, чтобы руководить обезвреживанием бомбы.

Мы усаживаемся в пассажирский салон C-17. Честно говоря, я бы с таким же успехом лежал на поддоне в грузовом отсеке. Летать на транспортном самолёте – это здорово.

Вытянитесь, натяните на себя грузовой ремень, положите голову на надувную подушку и спите как младенец.

Я не усну, пока мы не найдем бомбу.

Штейн разговаривает по телефону, используя Wi-Fi и VoIP в самолёте. Я закрываю глаза и слушаю, как она разговаривает со своей командой в Вашингтоне, а затем с посольством США в Брюсселе. Она обращается напрямую к послу. Кажется, она разговаривает по телефону уже несколько часов. Наконец она откладывает телефон и ноутбук, надувает щеки и откидывается на спинку кресла.

«Нам повезло, что никто из мирных жителей не погиб», – говорит Штейн. «На самом деле четырнадцать человек шести разных национальностей получили серьёзные травмы. Переломы рук и ног, множественные рваные раны, сотрясения мозга – и так далее».

«Невозможно вести войну так, чтобы никто не пострадал».

«Это без учёта восьми погибших украинцев. Вы превзошли сами себя».

«Ты забыла этих двоих в доме», – говорю я ей.

«Эти исчезнут», – Штейн пролистывает сообщение на телефоне. «С остальными ничего не могу поделать. Брюссельская пожарная служба всё ещё извлекает тела из-под обломков. Бельгийцы нас прикроют. Они благодарны, что мы нашли устройство».

На этом этапе, я думаю, детали имеют значение. «Половина устройства».

«Они не понимают разницы». Штейн убирает телефон и со вздохом откидывается назад. «В любом случае, они хотят знать, как всё вышло за пределы дома, на который напали. Почему нам пришлось снести полмили улицы Дансэр и разрушить Биржевую площадь и Гранд-Плас».

«На нас устроили засаду».

«Они собираются рассказать прессе, что это сделала русская мафия».

Я хмурюсь. «Это были отпетые украинские спецназовцы».

«Никто в Европе не видит разницы».

Штейн убирает телефон и вздыхает. «Серьёзно, Брид. Как они узнали, что нужно устроить эту засаду?»

«Марченко всё спланировал. Он, вероятно, был там и всё время наблюдал за происходящим».

«Но как?»

«Он подставил своих людей. Двое в доме были привязанными козами. Он получил от Бабича главу и стих на нас, пытался убить нас в Киеве.

Он знал, что мы последуем за ним в Брюссель, поэтому устроил там себе тайную резиденцию. У него было преимущество, поэтому он обезвредил бомбу на улице Дансэр и перенёс предварительный этап. Затем он отправил двух человек обратно, чтобы присматривать за вторым этапом.

«После того, как он организовал предварительные выборы для Лысенко».

«Именно. Лысенко сегодня утром встречался с представителями ЕС и НАТО. Умолял о войсках. Они, вероятно, сказали ему, что подумают. Он уже забронировал билет на рейс до Нью-Йорка. Дальше он будет просить ООН. Он прилетел вчера в двадцать ноль-ноль по нью-йоркскому времени. Это значит, что у него фора в двенадцать часов».

«У него была с собой бомба, – говорит Штейн. – Как только стало известно, что она у Лысенко, я позвонил директору. Лысенко уже приземлился и отправился в свой отель».

«Они обыскали его багаж?»

«У него дипломатический иммунитет. У него был багаж и три тяжёлые коробки с дипломатическими материалами. Одна коробка пропала в аэропорту. Он был очень расстроен».

«Вы его допрашивали?»

«Нет. Он сообщил о пропаже коробки в службу доставки. Я поговорил с директором, и мы установили за ним наблюдение. Нет смысла ему вступать в конфронтацию».

«Каковы были размеры коробок?»

«Маленький, – говорит Штейн, – но пропавший ящик был объемом в три кубических фута».

«На Западе огромная украинская диаспора. Сторонники альтернативных правых есть повсюду, даже среди работников аэропорта. Они спрятали бомбу».

Штейн качает головой. «У него дипломатический иммунитет. Зачем ему прятать коробку? Почему бы не взять её с собой в отель?»

«Таким образом, информация попадёт напрямую в местную команду Марченко. Кроме того, Лысенко может рассказать нам всё, что захочет, о её содержании».

«То есть самый доверенный посланник президента – сторонник альтернативных правых»,

говорит Штейн.

«Боюсь, что так. Оставлю тебя поговорить с этим здоровяком».

Штейн морщит нос. «Это сейчас неважно. Ты говорил про засаду?»

Да. У Марченко было много времени, чтобы всё это организовать. Он поставил себя на наше место и прикинул, как мы нападём на его конспиративную квартиру. Он знал, что наша команда окружного прокурора будет вооружена до зубов. Он дождался, пока мы уйдём, и устроил нам засаду снаружи.

«Как люди Кейна могли его не заметить?»

«Он установил наблюдение там, где наши снайперы их не заметили бы. В квартирах, а не на крышах. Чтобы добраться до штаб-квартиры НАТО, нам пришлось пересечь улицу Дансэр и Гранд-Плас. «Викинги» знали нашу машину и видели, как мы въезжаем в зону поражения».

«Затем они обрушились на нас со скоростью, внезапностью и жестокостью».

«Именно так», – я потягиваюсь на сиденье. «Когда сталкиваешься с этим, нужно сходить с дистанции. Будь жестче, переверни сценарий».

Штейн задумчиво смотрит на меня. « Это ты сделал ».

«Автомобиль – смертельное оружие. Нужно лишь желание его использовать».

«Марченко сейчас на пути в Нью-Йорк, – говорит Штейн. – Я отправил всех на поиски его и его команды».

«Его основная команда уже там», – говорю я. «Он послал Катерину и Черкасского вчера вечером. Все они были в фургоне, когда тот отъехал от дома в полночь. Уверен, у него есть и другие, которые уже находятся в США. Марченко держался в стороне, чтобы наблюдать за засадой. Сейчас он едет в Нью-Йорк, и он проскочит ».