Текст книги "Белый Паук"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

«Кстати, я убил твоего ядовитого карлика. Чего тебе, Торваль?»

«Приходите в Звёздный пул. Соединённые Штаты выиграли тендер. Штейн говорит, что мисс Ларсон установила устройство самоуничтожения на самолёте «Кестрел». Я хочу, чтобы она его обезвредила. Теперь, когда деньги уплачены, мы с вами больше не враги. Я приказал своим людям оставить вас в покое».

«Прикажите своим людям отступить через переборку и запереть дверь».

«Одну минуту».

Торваль замолкает. Должно быть, он отдаёт приказы Кнауссу. Бандиты отступают через дверь и закрывают её за собой.

«Это вас устраивает, мистер Брид?»

«Да. Дайте нам несколько минут».

«Хорошо, давайте продолжим. Время идёт».

«Потерпите».

Я выхожу из игры, достаю свою спасательную рацию из сумки и поднимаю Прессли. Бэннон .

«Ты на громкой связи, Брид», – голос Паломаса звучит напряжённо. «Мы подключаем Штейна».

«Брид, – говорит Штейн, – мы заплатили выкуп, Торваль позволит мисс Ларсон разоружить «Кестрел». Ты должен выйти и сложить оружие».

«А что, если я этого не сделаю?»

«Тогда сделка не состоится. Он тебя боится. Не понимаю, почему».

«Согласился ли он выгрузить «Кестрели», находящиеся на подводной лодке?»

«Да. Заряжено два. Подтвердите сами».

Мы с Ноа спускаемся с кучи труб. Я поворачиваю запорное колесо и приоткрываю дверь. Мы заглядываем в Звёздный бассейн.

Сказочная сцена захватывает дух. Снег и мокрый снег продолжают засыпать отсек. Створки ставней остаются открытыми. Шесть дюймов снега покрывают палубу бассейна, за исключением пространства между ракетами и доком. Экипаж расчистил это место, чтобы задвинуть люльки к подводной лодке.

Две ракеты «Кестрел» исчезли с палубы. Большие прямоугольные площадки, очищенные от снега, отмечают место их люлек. Сами люльки были закатаны на деревянный пирс. С помощью большого мобильного крана, установленного на пирсе, их подняли над подлодкой и опустили через носовой люк для погрузки ракет.

Одна пустельга осталась на палубе. Она сидит в своей колыбели рядом с кучей древесины и погибшими «морскими котиками».

«Это оно самое», – говорит Ноа.

«Нужная нам «Кестрел» все еще на палубе», – говорю я Штейну.

«Хорошо, всё в твоих руках».

На заднем плане слышен голос Паломаса: « Ленин стреляет. Калибр в воздух».

Крюйк весь день и ночь размышлял над этим. «Полностью влево. Залп стандарт 2, четыре выстрела. Выпустить CIWS».

Из динамика раздаётся хриплый свист, когда зенитные ракеты «Стандарт-2» «Прессли Бэннон» взлетают. Звук запуска ракеты разносится по всем отсекам эсминца. Раздающийся в рубке управления боем сигнал объявляет, что « Прессли Бэннон» выходит на войну.

«Стандарт 2 на расстоянии», – кричит Паломас. «CIWS в автоматическом режиме, свободный огонь».

В голосе Командира слышится страх. Страх, сдерживаемый строгой дисциплиной. Она знает, что если «Стандарт-2» промахнётся, один «Калибр» может уничтожить « Прессли Бэннон» .

В Звёздном бассейне все взгляды устремлены к небесам над раскрытой раковиной. Я наблюдаю за реакцией Торвала, Кнаусса и Анжера. У Торвала отвисает челюсть.

Он никогда не ожидал, что русские откроют огонь.

Два золотистых шара света пролетают над «Пауком» , оставляя за собой длинные, быстро расширяющиеся шлейфы выхлопных газов. «Калибры» словно оживают, излучая свой собственный безумный свет. Они летят с северо-востока на юго-запад.

Первые «Калибры» нацелены на « Прессли Бэннон» . Если « Ленин» сможет уничтожить американский эсминец, он сможет беспрепятственно взять на абордаж « Спайдер» .

Ещё четыре ярких огня встретят «Калибры» . «Стандарт-2» Бэннона летят на перехват. Крюйк выпускает по два «Стандарта-2» на каждый «Калибр». По статистике, одного «Стандарта-2» недостаточно, чтобы сбить приближающийся «Калибр». Им нужно перехватить «Калибры» до того, как российские ракеты сбросят ускорители и снизятся до верхней границы волны.

Вспышка света – один из «Стандартов» находит свою цель. Яркая ракета освещает небо, резко выделяя силуэт вышки. Из центра ракеты разлетаются горящие оранжевые осколки, образуя красивый звёздный всплеск. Каждый осколок оставляет за собой шлейф огня и дыма, прочерчивая небо дугами.

Через несколько секунд грохот взрыва сотрясает « Паука» . Анжерс и Кнаусс, оба военные, не удивлены. Звуку нужно время, чтобы распространиться. Тело Торвала вздрагивает.

«Один всплеск, – говорит Паломас. – Второй Калибр мы пропустили».

«1-MC». Крюйк когда-нибудь повышает голос? Он вызывает Главный канал, систему оповещения Прессли Бэннона .

«1-MC, да».

«Всем на палубе, говорит капитан», – говорит Крюйк. «Ракета приближается по левому борту.

Звуковое столкновение».

Раздаётся пронзительный гудок тревожного колокола. Пять коротких сигналов предупреждают экипаж об опасности. Через секунду раздаётся град. Слышен стук гравия о металлическую стену.

«Всплеск два», – говорит Паломас. «CIWS поймал. Что это, чёрт возьми, такое?»

«Обломки, командир», – задумчиво произнес Крюйк. «Приготовиться к залпу «Гарпунов», два залпа. Что он делает?»

« Ленин» на расстоянии двадцати пяти миль. Самолеты противника на расстоянии шестисот миль. Сближение на скорости восемьсот шестьдесят узлов».

«Заблокировать бандитов. Удержать «Гарпун». Удержать «Штандарт 6». Огонь по моей команде».

Когда МИГи займут позицию, «Ленин» и штурмовик откроют огонь одновременно. Они выпустят рой ракет, пытаясь подавить ПВО «Прессли Бэннон» . У нас мало времени.

Ноа смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Феликс ожидает, что она разоружит «Кестрел», только если русские уничтожат « Прессли Бэннон» . Ради этого он готов пожертвовать ею.

«Пожелай нам удачи, Штайн».

Я запихиваю рацию обратно в сумку и беру Ноа за руку.

"Порода."

Ноа кладёт свободную руку мне на плечо. Наклоняется и целует меня. Я закрываю глаза, впитывая это ощущение. Когда мы отстраняемся друг от друга, Ноа облизывает губы.

Если бы мы только встретились в другой раз.

"Пойдем."

OceanofPDF.com

30

OceanofPDF.com

СУББОТА, 08:30 – THE SPIDER – CQB

Я выхожу на заснеженную террасу Звездного бассейна.

На другом берегу Анжер отдаёт приказ экипажу подводной лодки приготовиться к отплытию. Он выходит на пирс, размахивая руками.

Дает указание убрать кран с дороги.

Взгляд Кнаусса устремлен на меня.

Мы с Ноа подходим с левого борта, пробираясь по свежевыпавшему снегу. Мы останавливаемся в нескольких метрах от Кнаусса и Торвала.

«Опустите оружие, мистер Брид, – говорит Торваль. – Это дело скоро закончится».

Я опускаюсь на колени и ставлю М4 на заснеженную площадку.

Торваль сцепил руки в перчатках за спиной. «И пистолет тоже».

Я положил SIG рядом с карабином.

К нам присоединяется Анжер. «Весь экипаж на борту, кроме тех, кто отвечает за смену ракет», – говорит он. Взгляд капитана скользит по мне и Ноа. Взгляд останавливается на орудиях, которые я установил на палубе. «Что будем делать?»

Торваль чувствует, что все под контролем.

«В самом деле, что нам делать? Госпожа Ларсон, там было три «Кестреля», выстроившихся в ряд». Фокусник поднимает левую руку, указывая на прямоугольные участки на палубе, свободной от снега. «Какую «Кестрелю» вы запрограммировали на самоуничтожение? Эту или одну из тех, что мы перевезли на подводную лодку?»

Я смотрю на Ноа и киваю в знак одобрения.

«Вот этот», – Ноа указывает на «Кестрел» на палубе.

Торваль улыбается. «Спасибо. Капитан Анжер, приготовьтесь к отплытию».

«А что насчет третьей ракеты?»

«К сожалению, русские могут не дать нам времени на его погрузку».

Я обращаюсь к Ною: «Обезвредь „Кестрел“».

«Нет». Торваль поднимает длинный указательный палец, жестом предлагая Ноа оставаться на месте. По его лицу пробегает лукавая улыбка. «Не думаю».

«О чем ты говоришь, мужик?» – голос Анжера полон возмущения.

Я прекрасно понимаю, о чём говорит Торваль. Он уйдёт с двумя «Кестрелями» и оставит « Спайдер» взорваться на рассвете. Ни русские, ни американцы не узнают о его побеге. Он укроется в «Тип 6» и возобновит переговоры о новых деньгах.

Фокусник порадует всех своим заключительным номером. Он заставит исчезнуть пару пустельг.

Кнаусс поднимает свой М4. Я встаю между Анжером и Торвалем. Торвал оказывается между мной и Кнауссом. Я хватаю ошеломлённого мага за куртку, чтобы контролировать его тело. Вталкиваю его в «Робо-котика». Кнаусс ругается, отталкивает Торвала и пытается выстрелить из винтовки.

Это бой по правилам SOC – боевые искусства спецназа – боевые искусства для ближнего боя. Грязная драка для штурмовиков. Я сближаюсь с Кнауссом и хватаю левой рукой цевье его М4. Отталкиваю его в сторону, когда он нажимает на спусковой крючок. Пули скользят по заснеженной палубе. Одна из рикошетов попадает матросу в живот. Его товарищи ныряют в укрытие. Другие пули высекают искры из паруса подлодки.

Семь лет назад мы начали эту драку. Теперь я её закончу. Я вонзаю четыре пальца ему в шею сбоку. Он готов ко мне. Уворачивается от руки, держащей копьё, чтобы я не попал в цель. Его винтовка на двухточечном ремне, он бросает её и переключается на запасное оружие. Правой рукой выхватывает SIG. Левой хватает меня за воротник.

Кнаусс на голову выше меня и килограммов на тридцать тяжелее. Я отпускаю его винтовку и толкаю его грудью, запирая оружие между нами. Я не должен позволить ему создать рамку. Схватываю запястье его руки с пистолетом левой рукой, правой – за воротник. Наступаю ему на правый подъём и поворачиваю.

Переверните его через ось и бросьте на палубу.

Великан всё ещё держит меня за куртку и тащит за собой. Мы падаем в пятисантиметровый слой снега, покрывающий твёрдую сталь. От удара у нас стучат зубы. Каменным кулаком Кнаусс бьёт меня по рёбрам. Я чувствую, как мои межрёберные мышцы расходятся, и кричу. Бью его рукой с пистолетом по палубе. Я вонзаю большой палец в болевой участок на его запястье. Прокалываю срединный нерв.

От этого движения электрические разряды попадают прямо ему в локоть, и он роняет SIG. Он пытается ударить меня в лицо, но я уклоняюсь. Его голова скользит рядом с моей. Раздаётся треск, и ослепляющий разряд пронзает мой череп.

Кнаусс обхватывает ногами мой живот и сжимает лодыжки. Жестокое движение ног-ножниц. Он сжимает мой живот так сильно, что моя диафрагма не может расшириться, чтобы заполнить лёгкие. Если я позволю ему, он раздавит меня. Я тычу большим пальцем ему в глаз, и он дёргает головой. Моя рука соскальзывает, и ноготь большого пальца оставляет кровавую борозду на его виске.

«Ублюдок». Кнаусс хрюкает, наклоняется и выхватывает из ножен нож-акулу. Выпускает ножницы, пытается ударить меня в бок. Я хватаю его за запястье, но сила его выпада ослабляет мою хватку. Всё, что я могу сделать, это отклонить лезвие. Нож вонзается мне в бедро. Нельзя ударить человека один раз, его нужно дырявить. Двадцать пять, тридцать раз, и ты зарежешь его насмерть. Кнаусс пытается снова. Я хватаю его за запястье – крепко. Он пытается вырваться, но я держусь.

Мы катимся по палубе, скользкой от растаявшего снега. Катание несёт нас к краю бассейна, к толстым брусьям, образующим импровизированный причал.

Часы тикают. Ноа спешит к «Кестрелю».

Торваль поднимает мой М4. Поднимает его, переключает селектор на автоматический огонь и стреляет Ноа в спину. Треск автоматных очередей эхом разносится по переборкам Звёздного бассейна. На спине куртки Ноа распускаются багровые цветы, и её швыряет в борт «Кестреля».

Я кусаю Кнаусса за щеку и отрываю кусок. Отрываю от яблока всё, что могу.

Выплюнул мясо и хрящи бороды на снег. Ударил его рукой с ножом по палубе. Укусил его за нос. Кнаусс взвизгнул, бросил нож и схватил меня за плечо. Я выплюнул куски мяса ему в лицо и боднул. Раз, другой, третий.

Моя корона разбивает ему лицо, а затылок отскакивает от стали.

Ноа с трудом встаёт на одно колено. Её пальцы цепляются за носовой обтекатель «Кестреля».

Торваль тщательно прицеливается и стреляет снова. Ноа падает на палубу, вытянув руку.

Анжер поднимает мой SIG. Поднимает его и стреляет Торвалю в бок. Красивое лицо фокусника деформируется от давления кавитации пули. Его лицо покрывается рябью, словно резиновая маска, то впадая, то выпячиваясь. Пуля проходит навылет через череп. Из левого виска вырывается кровавый комок костей и тканей. Торвал падает на землю.

Кнаусс кричит мне в лицо: « Чёрт тебя побери, Брид!»

Он пытается сбросить меня, но я крепко держусь. Вместе мы катимся в бассейн. От удара холодной воды всё тело сотрясается. Я чувствую вкус рассола, смешанный с медным привкусом крови Кнаусса. Я заставляю себя открыть глаза.

Отягощённые бронежилетами, мы боремся под водой. Кнаусс запутался в ремне своего карабина. Розовые усики тянутся из открытых ран на его лице. Без спасательных костюмов боль от ледяной воды невыносима. За считанные секунды мои руки и ноги превращаются в обрубки.

Господи Иисусе, мы тонем.

Кнаусс страдает так же сильно, как и я. Словно сговорившись, мы отпускаем друг друга и плюхаемся на причал. Мои руки соскальзывают с деревянной балки, прикреплённой к палубе. Я падаю обратно в бассейн. Кнаусс не может выбраться.

Его вес, преимущество на суше, превратился в обузу.

Я просовываю пальцы в щель между балкой и стальной палубой.

Вот это хватка, которая мне нужна. С кряхтением я перекидываю ногу через балку и вытаскиваю себя из воды.

Анжер стоит в пятнадцати футах от меня. Он смотрит, мой SIG у него под боком.

Ноа – жалкая скорченная фигура на палубе.

Кнаусс повторяет мой манёвр. Правая рука на балке, пальцы зажаты в трещине.

Акулий нож лежит на палубе. Я хватаю его и поднимаю над головой.

Одним движением я обрушиваю его со всей силы. Остриё пронзает тыльную сторону ладони Кнаусса и прижимает её к балке. Робо-котик визжит.

Я делаю выпад. Хватаю Кнаусса за отвороты куртки обеими руками, скрестив запястья. Тяну в разные стороны. Это удушающий захват: ткань воротника пережимает сонные артерии по обе стороны от горла. Я опускаю его голову под воду.

Свободной рукой Кнаусс пытается вырваться из моей хватки. Я держу его крепко. Смотрю ему в глаза, желая, чтобы он умер. Он изо всех сил пытается задержать дыхание. Его свободная рука тянется к моему лицу. Пытается оттолкнуть меня. Она скользит по моей влажной коже. Я сильнее тяну удушающий захват. Заталкиваю его глубже под воду.

Рот Кнаусса открывается, и оттуда вырывается воздух. Глаза его расширяются.

Я вижу, как из его рта вырываются пузырьки воздуха и наполняются легкие.

Не думаю, что утопление – безболезненная смерть. Выражение лица Кнаусса меняется от ужаса к ненависти, пока он пытается глотнуть воздуха, но находит только воду. Его усилия становятся слабыми. Я наслаждаюсь роскошью, наблюдая за лицом гиганта, пока жизнь угасает в его глазах. Убедившись, что он мёртв, я беру его за руки.

С трудом поднимаюсь на ноги, ступая по ледяной воде. Левая нога онемела. Не от холода, а от ножевого ранения.

Прихрамывая, я поворачиваюсь к Анжеру. «Решайся».

«Я уже это сделал», – говорит капитан. «Как ты думаешь, кто затащил тебя в дом, когда Кнаусс оставил тебя умирать?»

"Почему?"

«Я согласился угнать груз и заработать денег. А не убивать людей.

Теперь, если вы не сможете обезвредить эту ракету, нам придется уйти».

Я смотрю на «Пустельгу», рядом с ней лежит изломанное тело Ноа. Мне хочется плакать, но сейчас не время.

Подводная лодка типа 6 ждёт. Двое членов экипажа стоят на пирсе. Двое других несут раненого моряка в подлодку. Сомневаюсь, что он выкарабкается. Команда смотрит на нас, ожидая приказов Анже.

«Вы можете быть капитаном этой лодки?»

«Таков был план».

Я достаю из сумки свою рацию. Паломас тут же отвечает и переключает меня на громкую связь. Штейн и Крюйк ждут.

«Что за история, Брид?» – спрашивает Штейн.

«Торваль нас обманул. Мы не смогли разоружить «Кестрел».

Мы с Анжером отправляемся на подводной лодке с двумя «Кестрелями».

«Вражеский самолёт в четырёхстах милях, – говорит Паломас. – Сближение на скорости восемьсот шестьдесят узлов».

«Счастливого пути, мистер Брид», – говорит Крюйк. «Это Третья мировая война».

OceanofPDF.com

31

OceanofPDF.com

СУББОТА, 09:00 – ТИП 6 – АРКТИЧЕСКИЙ РАССВЕТ

Энджерс подходит к переговорному устройству, установленному на переборке. «Говорит капитан».

Я не слышу, что говорит человек на другом конце провода.

Анжерс, должно быть, разговаривает с людьми на мостике. Члены экипажа подкуплены, чтобы играть второстепенные роли в заговоре. Те, кто управляет кораблём, работает на КВ и СНЧ радиостанциях, управляет радаром и гидролокаторами « Спайдера» .

«Выпустите команду из кают-компании, – говорит Анжер. – Дайте мне 1-й MC».

С мостика подключают Анжера к системе оповещения: «Всем членам экипажа, говорит капитан. Покинуть корабль».

Времени мало. Срабатывание механизма самоуничтожения «Кестрела» и следующая атака «Ленина» и МИГ-31 – это гонка. Мы с Анжером пробираемся через передний загрузочный люк «Типа 6». Я первым спускаюсь по трапу. Проскальзываю большую часть пути, опираясь на руки.

Адреналин выветривается, а ножевая рана на бедре горит.

Капитан запирает за нами люк, и мы проходим через торпедный отсек.

По бокам сверкают два «Кестреля», установленные на специально разработанных люльках. Модель Type 6 была специально модифицирована для перевозки «Кестрелей». Длинные и изящные «Кестрели» лежат, демонстрируя свои привычные красные носовые обтекатели и белые эмалевые бока.

По сравнению со «Спайдером» , Type 6 – тесная лодка. Места для экипажа теснее, чем те, что я видел на « Прессли Бэннон» . Анжер ведёт нас на корму через узкую рубку управления в небольшой БИЦ. Мы проходим мимо членов экипажа у пульта управления погружением и маневрированием. Один человек сидит за небольшим,

Компактный навигационный пульт. В распоряжении штурмана как электронное навигационное оборудование, так и ручной прокладочный стол.

В БИЦ экипажа меньше, чем в рубке. Несколько пультов управления не обслуживаются. Анжер ведёт меня в центр отсека. Отработанными командами он приказывает экипажу закрыть все люки и погрузиться.

Ни звука клаксона. Ни резких команд. Анжер отдаёт спокойные, чёткие указания. Экипаж заполняет балластные цистерны, и Type 6 теряет положительную плавучесть. Он погружается под поверхность Звёздного бассейна и стремительно идёт ко дну.

Мы с Анжером переглядываемся, пока Тип 6 погружается всё глубже. Вниз, мимо открытых ворот на дне «Паука » . Я мысленно считаю секунды и решаю, что мы уже далеко от Звёздного бассейна. Барабаню пальцами по пульту управления. Хотелось бы, чтобы Анжер поторопился и увёл нас подальше от взрывной волны.

Насколько далеко нам нужно уйти, чтобы избежать взрыва? Ракета оснащена обычной боеголовкой. Судя по её размеру, я полагаю, это тысяча сто фунтов взрывчатого вещества. Российский эквивалент гексогена и алюминия.

В зависимости от того, куда попадёт, этого хватит, чтобы уничтожить боевой корабль. Если мы сможем отойти от взрыва на расстояние в полмили, мы выживем. А лучше – на милю.

«Триста футов», – кричит один из членов экипажа.

«Курс два-ноль-ноль», – говорит Анже. «Впереди, фланг».

Я позволяю себе дышать. Немного.

«КАК БЫСТРО этот малыш движется под водой?» – спрашиваю я.

«Под водой скорость более двадцати узлов», – говорит Анжер. «Кислородно-водородная двигательная установка работает совершенно бесшумно и не оставляет теплового следа».

К нам подходит мужчина с небольшой холщовой сумкой и жгутами. Он держится с офицерской выправкой, обращается к Анжеру по-норвежски. Анжер кивает. «Это Ханс, мой первый офицер», – говорит Анжер. «Он привёл подводную лодку к «Спайдеру» . Американский эсминец её не обнаружил».

Мужчина что-то говорит Анжеру по-норвежски. Анжер смеётся и хлопает Ганса по плечу.

«Ганс говорит, американцу повезло, что у нас нет торпед», – улыбается Анжер. «Я напомнил ему, что мы союзники».

«Ты ранен, – говорит мне Ганс. – Дай мне взглянуть».

Офицер не одобряет, что я капаю кровью на его чистую палубу. Не могу сказать, что я его виню.

«Мне не нужен жгут». Я не чувствую головокружения или тошноты. В бою поспешно наложенные жгуты часто причиняли больше вреда, чем пользы. «Бинта и повязки будет достаточно».

«Позвольте мне судить», – говорит Ганс. «Я знаю, что делаю. А теперь садитесь».

«Нет, пока всё не закончится». Я опираюсь рукой на какое-то оборудование, чтобы не упасть. Энджерс критически смотрит на меня. Он боится, что я случайно задену какие-нибудь переключатели и потоплю его подлодку.

Первый офицер берёт ножницы для травматологии и разрезает мою штанину от колена до бедра. Он критически осматривает ножевое ранение. «Вам повезло».

он говорит: «Рана в мышце».

Ганс принимается перевязывать мою рану.

Проходят минуты. Ганс знает, что делает. Вероятно, он прошёл военно-морскую подготовку в качестве санитара. Мне приходит в голову мысль, что команду этой пиратской подводной лодки, должно быть, было так же трудно набрать, как и водолазов Кнаусса. Бывшие офицеры и матросы флота, готовые на преступление ради денег.

Возможно, найти их не так уж и сложно. Я вспоминаю о личных проблемах, с которыми сталкиваются ветераны и действующие военные. Семейные проблемы, алкоголизм, употребление наркотиков, посттравматическое стрессовое расстройство, финансовые трудности. Многие не проявляли этих проблем на работе. Несмотря на свой военный профессионализм, эти моряки – люди.

«Стоп, – говорит Анжер. – Глубина перископа».

Type 6 плавно поднимается.

«Перископная глубина».

«Поднять перископы».

С «Типа 6» сняли торпедные аппараты, но не систему наведения. Он оснащён двумя перископами: одним для общего обзора и другим для точного наведения. Анжер берёт высокоточный прицел и предлагает мне воспользоваться вторым.

Я складываю ручки и наклоняюсь к резиновым наглазникам. Анжер опытнее меня. Он вращает перископ, пока не находит нужный ракурс.

«Вот они, – говорит он. – Всё ещё на плаву».

Я смотрю в том же направлении, что и Анжер. Поворачиваю прицел, пока не увижу то же, что видит он.

Там, в миле отсюда, стоит Паук . Дальше к югу находится Пресли. Бэннон . Шторм с северо-востока стихает, и Паук ...

Силуэт на фоне восходящего солнца. Мы смотрим на дикий и ужасный рассвет. Рождённый дикостью бури, прекрасный в своём первозданном величии.

Небо посветлело... На горизонте проглядывает голубизна. Солнечные лучи пробиваются сквозь плывущие облака и сверкают на белых гребнях волн. Палубы «Спайдера» и «Пресли Бэннона» покрыты слоем снега и льда, сверкающего, словно изящные кристаллы.

Облака уходят от кораблей. Из-под облачности продолжает сыпаться снег и мокрый снег, но буря постепенно стихает.

Ветер стих до 80 километров в час. Хуже всего то, что движется на юг, в сторону боевой группы «Нимица» .

Я смотрю на часы. Ещё нет 9:30 – времени, когда Ноа подорвал «Кестрел».

Перископ оснащён зумом. Я увеличиваю кратность. Если напрячь зрение, то можно заметить маленькие оранжевые точки, плывущие рядом с « Пауком» и удаляющиеся от гигантского судна.

«Некоторые спасательные шлюпки уплыли», – говорю я.

Ангерс хрюкает: «Да. Не так много, как хотелось бы».

В миле справа от нас я наблюдаю за « Прессли Бэннон» , дымящимся в своём боксе. Интересно, что делают «Ленин» и МИГ-31.

«Вижу „Прессли Бэннон “». Я поворачиваю перископ влево, затем вправо. Русского фрегата не видно. «Видите „ Ленин “?»

«Нет, – говорит Анжер, – он уже за горизонтом. Главное – никакого дыма и никаких следов от ракет».

Капитан прав. Дальнейшего боя не было. МиГи ещё не пролетели двести миль, но, должно быть, уже близко.

У меня в кармане вибрирует рация Ноа – Феликс. Я не знаю её пароля.

Феликс звонит Ноа, чтобы разоружить «Кестрел»? Или приказывает ей убраться со « Спайдера» ? Неважно, потому что уже слишком поздно и для того, и для другого. Меня волнует одно. Если «Кестрел» взорвётся, у русских не будет причин атаковать « Прессли Бэннон» .

Яркая оранжевая вспышка освещает океан. Из середины «Спайдера » в небо вырываются огромные клубы чёрного дыма и обломков. Высокий и тяжёлый деррик взмывает в воздух, словно пробка от шампанского. Я вижу, как он взмывает в небо, переворачивается и падает в воду.

Операционная палуба находилась в середине корабля. Буровая вышка находилась прямо над «Кестрелом», когда он взорвался, и большая часть энергии вылетела через

Открытие. Пламя мерцает, а мусор падает в океан вокруг « Паука» .

На мгновение мне кажется, что этот огромный корабль переживет взрыв.

«Вот и все», – говорит Анжер.

Я прижимаюсь глазами к биноклю перископа. И действительно, корма «Спайдера» , отсоединённая от носа, наклоняется вперёд. Вертолётная площадка, к которой всё ещё привязан «Си Хок» Макмастера, наклоняется под безумным углом, и винт «Спайдера» отрывается от поверхности воды. Швартовные ноги висят по бокам, словно длинные аутригеры. Швартовные тросы рвутся, словно тонкие нити.

Корма «Паука» наклонена под острым углом в девяносто градусов. С поразительной скоростью он скользит прямо вниз, в глубину. Нос барахтается, омываемый волнами. Судно медленно тонет. Когда оно исчезает, на поверхности остаётся лишь огромное поле плавающего мусора и оранжевые точки спасательных шлюпок.

«Посмотрите на северо-восток», – говорю я.

Пятнышко на поверхности увеличивается в размерах.

«Это «Ленин », – говорит Анжер. – Морское право. Они помогут спасти выживших».

Прессли Бэннон» и «Ленин» направляются к спасательным шлюпкам.

Больше нет бойцов. Я помню вчерашнее испытание в океане.

Меня бросало на произвол девятиметровых волн, я замерзал, я был совсем один, если не считать мужчин и женщин, таких же беспомощных и ничтожных, как я. Я помню, как спасательные команды «Си Хоук» и «Прессли Бэннон» пытались вытащить нас на борт.

Мне нравится думать, что в такой момент я бы потянулся к русскому, а он бы потянулся ко мне.

«МОЖЕТЕ ЛИ ВЫ СВЯЗАТЬСЯ С АМЕРИКАНСКИМ ИСКОРЕНИТЕЛЕМ?» – спрашивает Анжер.

«Да, но я не собираюсь этого делать. Мы смогли прослушать переговоры «Ноа» с « Ленином». Уверен, они смогут прослушать мои переговоры с « Прессли Бэннон» . Русские не знают об этой подлодке, и я не хочу, чтобы они узнали. Давайте немного побегаем, прежде чем вступим в контакт с нашими. К тому времени мы уже скроемся».

"Где?"

Я встречаю взгляд Анжера. «А ты можешь затопить Гранд-Бэнкс?»

«Да. В пределах досягаемости этой подводной лодки».

"Пойдем."

"Что-нибудь еще?"

«Да», – обращаюсь я к Гансу. Первый помощник профессионально поработал над моей ногой. «Можно мне переодеться? Я мёрзну».

Ханс показывает мне каюту в кормовой части CIC. Она маленькая. Не больше купе в спальном поезде, но зато она отдельная.

«Очень мило», – говорю я. «А остальная часть подлодки такая же удобная?»

«Личные каюты есть только у капитана и у меня. Эта моя. При обычной численности экипажа в двадцать человек, ему приходится размещаться в спальных местах. Эта лодка Типа 6 не оснащена ни торпедами, ни самым современным гидроакустическим оборудованием. Поэтому мы работаем в составе в три четверти, и в спальных местах нет необходимости».

Ганс открывает небольшой шкаф и протягивает мне сложенный комбинезон. «У нас с тобой примерно один размер. Примерь вот это».

"Спасибо."

У Ганса хороший глаз. Одежда сидит хорошо. Повязка делает своё дело. Кровь сочится, но мы можем её сменить за несколько часов. Я хромаю, но если не разовьётся инфекция, всё должно быть в порядке. Опасность ножевого ранения заключается в том, что бактерии с кожи могут попасть глубоко в организм вместе с оружием. Я напоминаю себе спросить его, есть ли на борту антибиотики.

Импровизированная повязка Ноа всё ещё завязана у меня на шее. Я выбрасываю её из головы и присоединяюсь к Анжеру.

«Ты стойкий человек, Брид».

«У меня такое чувство, будто меня переехал грузовик».

«Представьте, что чувствует Кнаусс».

Я падаю на пустое место перед одним из пультов. Свободное из-за сокращения состава. «Откуда у тебя эта подводная лодка?

Похоже, в нем есть все самые последние навороты».

«Не все», – говорит Анжер. «Он был продан компании Thorval в гражданской комплектации».

«Торваль купил его?»

«Торвал, или кто-то из его соратников. Он завербовал меня, потому что я служил первым офицером на норвежской подводной лодке. Эти лодки – совместный проект с Германией. Мы приняли их в прошлом году. С них сняли вооружение и большую часть секретного электронного оборудования. Он сказал мне встретиться с ним в Эккернфёрде».

«Где это?»

«База Бундесмарине в Шлезвиг-Гольштейне. Фактически, подводная лодка была пришвартована в закрытом ангаре за пределами базы. Я ждал его снаружи. Он прибыл в

Дорогой чёрный лимузин. Красивый и хорошо одетый. Костюм за тысячу евро и элегантный тренчкот. Мы зашли внутрь и встретились с представителем производителя. Вы наверняка знаете это название.

«Наверняка, один из крупных немецких промышленников. Тот самый, что строил подводные лодки для австрийского художника».

Анжер улыбается. «Уверен, твои друзья в ЦРУ выучат всё до последней главы. Мне есть чем с ними поделиться».

«Кто такой Торваль? И почему, по-вашему, он пытался нас обмануть?

Мы заплатили деньги».

«Торваль всегда был для меня загадкой», – Анжер садится рядом со мной. «Он был человеком воспитанным, высокообразованным. И всё же у меня всегда было ощущение, что он не был богат».

"Почему нет?"

Анжер пожимает плечами. «Это лишь ощущение, которому нет прямых доказательств. Эта подводная лодка стоила как минимум миллиард евро. Возможно, он был опытным специалистом, но у Торвала нет миллиарда евро. Думаю, он работал на кого-то другого. На человека, который спланировал захват».

«Торваль был наемным работником, который погряз в жадности».

«Ты заплатил деньги, и его спонсор был доволен. Торваль решил получить выкуп дважды, а остальное оставить себе. Для этого ему пришлось сбежать с «Кестрелями».

«Но кто был работодателем Торвала?»

«Не знаю», – говорит Анжер. «Когда Торваль встретил меня в Эккернфёрде, он вышел из лимузина, и тот уехал».

Я поднимаю бровь и жду, когда капитан закончит.

«На заднем сиденье сидел ещё один мужчина, – улыбается Анжер. – Я не видел, кто это был».

OceanofPDF.com

32

OceanofPDF.com

ПОНЕДЕЛЬНИК, 09:00 – БРАЙАНТ-ПАРК

Лежа на метле, ведьма, одетая во всё чёрное, смотрит на меня с потолка. «Дель Веккьо», шикарный винный бар на 40-й улице, украсился к Хэллоуину. В окнах висят ярко-оранжевые тыквы, приветствуя прохожих. Они улыбаются своим щербатым ухмылкам, глядя на своих кузенов через дорогу. Эти жуткие создания оккупировали уличное кафе между Нью-Йоркской городской библиотекой и Брайант-парком.

Прекрасный осенний день. Яркое и золотистое солнце освещает улицу.

Низко в небе его яркий свет отбрасывает длинные тени. Небо голубое и безоблачное.

Таких дней будет не так много. Дни становятся короче, и на следующей неделе часы переведут вспять. В Арктике на Шпицберген наступает бесконечная ночь.