Текст книги "Смертельная охота"

Автор книги: Кэмерон Кертис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Я выхожу на дорогу с видом на озеро и остров Луки.

Там я съезжаю с дороги, где она подходит ближе к опушке леса. Останавливаю машину и выхожу, прихватив с собой бинокль.

В четверти мили отсюда остров Луки словно парит на озере Пончартрейн. Любой, кто смотрит на берег острова, увидит плоскую поверхность болот и земли. За ними – ряд деревьев и трасса I-10.

Мой серый «Таурус» приземлился на этом фоне. Надеюсь, он не привлечёт внимания случайного наблюдателя.

Я стою за машиной и осматриваю остров.

Вот он. Дом в плантаторском стиле с двумя крыльями. Я оцениваю его размер. Высоту и ширину. Глубину с этого места оценить не могу.

Но ничего страшного. Я поменяю позицию позже, а я уже облетел дом с Magellan Navigator. Это мощное приложение, позволяющее пользователю исследовать любую точку планеты в двух– или трёхмерном пространстве. Оно сочетает в себе спутниковую фотографию, GPS и тщательно составленные топографические карты.

Я достаю из кармана бумажную салфетку и ручку. Кладу бумагу на капот машины и рисую план дома. Используя ручку как пресс-папье, ещё раз рассматриваю дом. Отмечаю основные детали, ищу обитателей дома.

Четыре широкие французские двери на первом этаже, по бокам каждой из которых расположены окна.

Они выходят на широкую веранду. На первом этаже каждого из двух крыльев по одному окну. Возможно, их больше по бокам или сзади, но я вижу только эти. Конечно, дома на плантациях проектировались с учётом того, чтобы в них было много воздуха и прохлады жарким летом.

Новый Орлеан построен на болоте. В июле и августе жарко, влажно и кишит насекомыми. Слава богу, сейчас поздняя осень.

Окна закрыты ставнями.

Окна со ставнями встречаются нечасто. Ставни предназначены для защиты от штормов и сильного ветра. В это время года для обеспечения приватности достаточно жалюзи, особенно если вы находитесь на острове.

Мужчина ходит взад-вперед по крыльцу, куря сигарету.

Пять окон расположены в ряд на втором этаже. По одному окну в каждом крыле. Крыша покатая, к двум мансардным окнам. Окна на верхних этажах также закрыты ставнями. Я вижу семь дымоходов. Три посередине главного дома и ещё по два в каждом крыле.

Закрытые ставнями окна определённо необычно. Особенно учитывая, что Марк Лука в городе. Он хочет жить в доме со ставнями? Может быть, окна, выходящие на озеро, открыты. У меня нет времени арендовать лодку.

Он просто роскошный. Я оцениваю глубину конструкции по изображениям в Magellan Navigator. Полагаю, на первом этаже десять комнат. Шесть в главном доме и по две в каждом крыле. Столько же на втором этаже и четыре на чердаке. Подвал, конечно же, есть.

Взгляните на мост через бинокль. Он достаточно широкий для машины. Приложение показало мне детали каретного сарая. Я видел его, частично скрытый, когда Кеннеди вез меня по шоссе I-10 на место убийства Кармен Эспозито. Каретный сарай, очевидно, используется как гараж и служит прислугой – Луки.

Частная армия наёмников. За каретным сараем находится лодочный сарай и небольшая пристань.

В конце моста находится дорога, ведущая от главного дома.

Там, на берегу, находятся еще один лодочный сарай и причал.

Озеро Пончартрейн – не место для суперъяхты, хотя Марк Лука может себе её позволить. Он, вероятно, держит такую на побережье Мексиканского залива. Здесь у него девятиметровый двухвинтовой прогулочный катер с небольшой осадкой. Изящный и красивый, с литым композитным корпусом. Эта крошка, наверное, делает тридцать узлов.

Двое мужчин стоят на палубе, уперев руки в бока.

Они смотрят на что-то в моторном отсеке.

Это значит, что над дизелями работает как минимум еще один человек.

Пока что четверо.

Обращая внимание на запад, я вижу ещё больше болот и топей, ещё одну эстакаду. Эта эстакада – новая трасса I-55. Между I-55 и островом Луки проходит старая трасса US 51, где была убита Кармен Эспозито. С моей точки обзора её не видно, потому что она находится на уровне воды. Она буквально скрыта болотными камышами и кипарисовым лесом.

Я улучшаю свой рисунок, добавляя мост и лодочный сарай. Затем возвращаюсь в «Таурус» и проверяю на телефоне «Магеллан Навигатор». Я хочу изучить остров Луки лично. «Магеллан Навигатор» обновляется нерегулярно. Вполне нормально обнаруживать существенные расхождения между «Магеллан» и текущим рельефом местности.

От шоссе US 51 к западному берегу озера Пончартрейн ведут несколько дорог. Другая дорога, как и та, по которой я сейчас иду, идёт параллельно воде. Я кладу телефон в карман жилета «Патагонии» и завожу мотор. Резко разворачиваюсь и возвращаюсь тем же путём.

МНЕ НЕ ПРИДЕТСЯ проезжать мимо места убийства Кармен Эспозито. В полумиле к северу по шоссе US 51 я поворачиваю на восток, на Френьер-роуд. Она асфальтированная, но не более чем однополосная. Если я встречу машину, едущую навстречу, нам придётся резко снизить скорость и проскочить друг мимо друга. Вдоль левой стороны тянется длинная вереница старых телефонных столбов. Провода и линии электропередач – безмолвное обещание зачатков цивилизации на другом конце.

Проехав три четверти мили, я оказываюсь на перекрёстке. Это дорога вдоль озера, идущая параллельно берегу. Я игнорирую её, проезжаю ещё немного по Френье и обнаруживаю, что асфальтовая дорога исчезает. Я у самой воды, окружённый болотами и топями. Впереди и справа от меня находится остров Луки.

Я выхожу из машины, достаю бинокль и осматриваю поместье гангстера. Всё так, как я и думал. Расположение окон в доме симметричное. Окна на первом этаже закрыты ставнями. Окна на восточной стороне второго этажа открыты. Должно быть, там жил Марк Лука.

Каретный сарай, лодочный сарай, причал и мост. По столбам моста проходят стационарная телефонная линия и линия электропередачи.

Я мысленно представляю себе побег Кармен Эспозито. Как она высвободилась из пут, непонятно. Верёвки были настолько тугими, что она не могла выбраться без посторонней помощи. Думаю, её развязали. Чтобы сходить в туалет, погулять или быть изнасилованной. Вероятно, последнее. Иначе её охранник или охранники были бы начеку. Только во время совокупления охранник мог позволить девушке взять над ним верх.

Эспозито так и сделал. Каким-то образом она обезвредила его и выбежала из дома. Перешла мост и заблудилась в болоте. Держу пари, она примерно следовала по дороге вдоль озера. Это было быстрее, чем пробираться сквозь кусты в темноте. Ей пришлось идти по дороге Френье, ориентируясь по звёздному или лунному свету.

На Френье-роуд нет уличных фонарей. Это буквально палки. Но деревья редкие. О кронах и говорить нечего.

Добравшись до трассы Old US 51, она повернула на север. Вероятно, она не знала, где находится. Когда похитители привезли её на остров Луки, она была либо без сознания, либо с завязанными глазами. Если бы она знала, где находится, если бы правильно ориентировалась, она бы повернула на юг. Если бы она повернула на юг, помощь была бы всего в нескольких минутах езды.

Но она повернула на север и предопределила свою судьбу. До Пончатулы было двадцать миль в том направлении. Похитители поняли, что она пропала, и разделились на две группы. Одна группа направилась на юг, а другая на север. Группа, двигавшаяся на север, догнала её через две мили по трассе Old US 51.

Сомневаюсь, что им было приказано её убить. Она стоила им денег.

Но среди мужчин, которые делают с детьми то же, что и эти мужчины с Бейли Митчелл и Тейлором Пёрди, нет недостатка в психопатах. Тот, кто поймал

На тёмной дороге к ней подъехал автомобиль, и девушка оказалась в свете фар. Она увидела его, поняла, что попалась, и бросилась бежать.

Интересно, как далеко они за ней следовали. Отчаянная фигура, бежавшая по тёмной дороге в погоне за собственной тенью. Той, что отбрасывала яркая вспышка.

Мощные светодиодные фонари ослепляли ее всякий раз, когда она поворачивала голову.

Пока её лёгкие не отказали или преследователь не устал от этой игры. Он остановился, дал ей вырваться вперёд, а затем нажал на газ. Разогнался до шестидесяти миль в час и врезался в неё. Разорвал её и сломал её тело автомобилем весом в две тысячи фунтов.

На кого это похоже?

Я ПРИПАРКОВАЛСЯ на обочине дороги, держу телефон в руке.

«Что у тебя есть для меня, Штейн?»

«У всех четверых детей было проведено тканевое типирование, – говорит Штейн. – Это необходимо для оценки доноров и реципиентов при трансплантации органов».

"Необычный?"

«Не обязательно. Для людей стало нормой жертвовать органы в случае смерти. Дети, вероятно, что-то подписали в заявлении, когда регистрировались в Мириам Уинслет».

«Не все из них достигли совершеннолетия, чтобы дать согласие».

«Это правда, но я не знаком с этой областью права. Мириам Уинслет – благотворительная организация. Подав заявление на убежище вместе с Мириам Уинслет, она, возможно, стала их законным опекуном. Не цитируйте меня, Брид. Нам нужна консультация юриста по этому вопросу».

«Это дьявольщина».

«Их типировали только по тканям. Тестирование могло быть законным.

Помните, никто из них не был использован в качестве доноров. Они исчезли, а тела Тейлора Пёрди и Бейли Митчелла были изуродованы способом, напоминающим ритуальное убийство.

«Хорошо. Лука и Дюран могут заняться сбором урожая в доме Луки?»

«Да, если они оборудуют операционную для этого. Я консультировался с парой хирургов в клинике имени Уолтера Рида. Они сказали, что организовать такую операционную будет несложно, если есть деньги. Тем более, что доноры, как ожидается, не выживут. Их необходимо поддерживать в живых до завершения сбора органов.

В идеале сердце следует извлекать сразу после смерти. Не позднее, чем через тридцать минут.

Меня бросает в дрожь от слов Штейна. Хладнокровие преступников просто невероятно.

«Главное, – говорит Штейн, – сохранить жизнеспособность органов. Необходимо решить серьёзные логистические вопросы. Органы необходимо извлечь и доставить в учреждение, где будет проводиться трансплантация. В зависимости от политики, процедур и юридических требований, необходимо подготовить определённые документы. Я направил свою команду для изучения этого вопроса. Мы считаем, что имеет место серьёзная подделка документов».

«Ваша команда? Но вы официально в ней не участвуете».

«Нет, – говорит Штейн, – я не вмешиваюсь. И ЦРУ не должно вмешиваться во внутренние операции. Пока что это лишь небольшой запрос, так что я с радостью это сделаю. Я смогу привлечь ФБР к делу в подходящий момент. Похищение людей и межгосударственная транспортировка органов, полученных в результате торговли людьми, – это, без сомнения, их юрисдикция».

«Хорошо. Я убеждён, что Роуэна держат на острове Луки. Я всегда думал, что больница – это маловероятно. Она слишком маленькая, и там полно народу».

«Да. Для таких дел нужно уединение», – Штейн колеблется. «Что теперь, Брид?»

«Мы спасаем Роуэна. Но этот остров – крепость. Мне нужен план».

АЛЬБЕРТИНА ОТКРЫВАЕТ мне дверь и улыбается. «Брид, нам пора прекращать встречаться вот так».

Я обнимаю Альбертину и целую её. Наслаждаюсь ощущением её гибкого тела, упруго-мягким ощущением её плоти под моими руками. Сладким, влажным пространством её рта, вкусом её языка. Она начинает двигать бёдрами, прижимаясь ко мне, и я чувствую, что отвечаю.

Я осторожно отстраняюсь от нее.

«Мне нужна твоя помощь», – говорю я.

Карие глаза Альбертины – сплошные зрачки. «Что я могу сделать?»

«Мне нужны Бастьен и Реми, чтобы помочь вернуть сестру моего друга. Это опасно. Нас могут убить».

«Девушка, которую забрали обаифо ?»

Я киваю. «Он её убьёт. Как и тех, других девочку и мальчика».

Альбертина долго смотрит вниз, а затем снова на меня. «Я спрошу их. Они сделают это за меня».

Девушка идёт в гостиную и берёт телефон. Набирает номер. Ответ хрипловатый мужской голос. Они несколько минут говорят на каджунском французском. Я слышу слово «obayifo» . Наконец Альбертина отключает вызов и оглядывается на меня. «Они идут».

"Спасибо."

«Вы сможете объяснить им, что вам нужно, когда они прибудут», – говорит Альбертина.

«А теперь мне нужно вам кое-что показать».

Девочка подходит к полкам у стены гостиной.

Берёт яблоко с полки и несёт его мне обеими руками. «Смотри на это».

"Что это такое?"

Альбертина молчит. Она разрезала яблоко пополам бритвой. Круговой надрез примерно на две трети от основания. Разрез проходит по всей окружности плода. Она осторожно приподнимает верхушку. Внутренняя часть донышка выскоблена, оставляя свободное пространство. Она налила в яблоко тёмный ром. На секунду я задумываюсь, стоит ли мне его пить.

«Посмотрите внимательно», – говорит она.

Вот – свёрнутый в тонкую трубочку листок синей бумаги. Он опущен в ром.

Осторожно, двумя тонкими пальцами, она вынимает его из футляра. Протягивает мне. «Прочитай».

Я медленно разворачиваю бумагу и читаю пять букв, напечатанных на ней печатными буквами. Это « ПОРОДА» .

Я наклоняю голову и приподнимаю бровь. «Что это?»

«Это подношение Ошун , богине любви и золота. Я попросил её заступиться за тебя перед Легбой . Даровать тебе мир».

Альбертина забирает у меня бумагу, сворачивает её и кладёт обратно в яблоко. Кладет яблоко обратно на полку.

Не знаю, польстить мне или посмеяться. «Ты… наложил на меня заклинание?»

тебя это не действует . Пойми, Легба сделает с тобой всё, что захочет. Я обратился к Ошун с просьбой остановиться».

«И он сделает это ради нее?»

«В обмен на то, что он хочет от неё . Да».

«И она ему это отдаст?»

«Да. Потому что я даю ей что-то ценное ».

Звучит просто. Почему я в замешательстве?

«Что это?» – спрашиваю я.

Альбертина выглядит грустной. «Это неважно, Брид. На следующей церемонии я попрошу Ошун войти в меня и завершить транзакцию. Не беспокойся об этом больше».

Уверенность в тоне Альбертины сбивает с толку. Боги Обиа дают своей пастве то, что она желает… настолько деловым образом, что это напоминает сделку с дьяволом. Никаких отговорок вроде «Бог помогает тем, кто помогает себе сам». Заплати то, что должен, и боги Обиа возместят.

Раздается стук в дверь.

Альбертина впускает Бастьена и Реми в комнату.

OceanofPDF.com

15

ДЕНЬ ТРЕТИЙ – ОЗЕРО ПОНШАРТРЕН, 16:00

Пикап Бастьена «Форд» подпрыгивает на разбитой дороге к западу от Ресеррекшн-Байю. Дорога не асфальтированная, а прошедшие ночью дожди прорыли глубокие борозды в красной глине. Я боюсь, что «Таурус» заглохнет, но, чёрт возьми, это не моя машина.

Мы оказываемся на поляне. На одном конце стоит дом из деревянных досок, грубо сколоченных гвоздями и шатко балансирующих на сваях. Он был построен на сваях для защиты от штормовых волн. Под ним сложены ящики, накрытые гнилым брезентом. Куры свободно бегают по двору, кудахчут и бьют крыльями, танцуя вокруг белой пластиковой садовой мебели.

За домом река блестит в лучах послеполуденного солнца.

Пикап резко останавливается, и каджуны вылезают. «Пошли со мной», – говорит Бастьен.

Я вылезаю из «Тауруса» и захлопываю дверь. Воздух пропитан пылью и чем-то, что может быть только куриным помётом. Перед домом – круг из камней, окружённый остывшим костром. Из пары кипарисовых веток, срубленных и обрезанных в форме буквы Y, сооружена рама. Столбы закопаны в глину на расстоянии полутора метров друг от друга, и между ними уложена перекладина. На перекладине подвешены три большие пятнистые форели.

«Хорошая рыба», – говорю я. Отличная рыба. Я бы гордился, если бы вытащил хоть одну из них.

Бастьен оборачивается. Впервые я вижу, как загораются его глаза. «Хорошее время года», – говорит он. «Летом слишком много пресной воды. В озере нет соли, нет рыбы. Когда появляется соль, они мечут икру».

Я прохожу мимо рыб с их мёртвыми глазами. Слышно раздражающее жужжание мух.

Слава богу, их не больше горстки.

Мы идём по глинистой поверхности поляны. За домом протекает ручей, который направляет дождевую воду в проток. Танин с деревьев окрасил сток в цвет крепкого чая.

Снаружи, за домом, стоит стол. На него положили подстреленного оленёнка. Над сердцем животного рана размером с мяч для гольфа. Выходного отверстия я не вижу. Если это входное, то, должно быть, стреляли из крупнокалиберной винтовки. Охотник ещё не приступил к потрошению и снятию шкуры с добычи.

Ещё одна стойка была сооружена и установлена в глине. На перекладину накинуты шкуры животных.

Каджуны ведут меня к воде. Там, на берегу, вытащены три плоскодонных каноэ из гладкого чёрного дерева. Пироги.

Каждая из них имеет длину около пятнадцати футов, на дне уложены два комплекта весел.

«Это единственный способ попасть на этот остров», – говорит Бастьен.

«Они нас увидят».

«Мы идём ночью. Ложись плашмя на воду. Они ничего не увидят».

Эти люди – браконьеры. Они зарабатывают на жизнь охотой и рыбалкой в протоке и не стесняются заходить на государственные заповедники.

Пушка Бастьена может одним выстрелом убить аллигатора. А большому питону хватит и двух.

Бастьен, не сказав больше ни слова, разворачивается и идет к дому.

Мы с Реми следуем за ним. Очевидно, рыжебородый – главарь этой пары. Мы поднимаемся по шатким ступенькам, и я вздрагиваю, когда лестница качается под нашим весом.

Внутри дом скромный, но уютный. Кухня с белым эмалированным холодильником и плитой, похоже, построенной в 1940-х годах. По пути я не заметил столбов электропередач; Бастьен, должно быть, ворует электричество с главной линии, снабжающей Ресеррекшн-Байю.

На дверце холодильника есть ржавая хромированная ручка, которая работает как защёлка. Бастьен хватается за ручку и тянет её вниз, как рычаг. Защёлка открывается, и дверца распахивается. Каджун достаёт три банки пива.

И бросает нам две. Закрывает дверцу холодильника и нажимает на рычаг, чтобы убедиться, что она плотно закрыта.

На столе лежит пара шкурок чёрной норки. Я не знаком с законами Луизианы о рыболовстве и охоте, но готов поспорить, что сезон охоты на норку начнётся через пару месяцев. На стенах закреплены деревянные полки.

Стопки консервов. Спиртовка, лампа Коулмана на случай, если погаснет свет.

Мы пьем холодное пиво. Бастьен подходит к верстаку у закопченного окна. Верстак завален оборудованием для заряжания боеприпасов. Самая примечательная деталь – большой пресс для перезарядки в виде башни.

Остальное оборудование разложено организованно. Капсюли, барабаны для гильз, ручные весы для пороха, вёдра с стреляными гильзами… у каждого инструмента своё предназначение.

Бастьен сам изготавливает пули. У него есть запас свинца и олова, а также форма для литья отдельных пуль для .43 Spanish – пули меньшего калибра можно отливать в многопульных формах. У него есть плавильный тигель и все остальные материалы и инструменты, необходимые для изготовления боеприпасов.

В Монтане мы сами заряжали свои. Когда я пошёл в армию, в этом не было необходимости. Мы полагались на чужие патроны. Дядя Сэм давал нам столько ящиков по тысяче патронов, сколько нам было нужно. Мы выходили и расстреливали по три тысячи патронов каждый в субботу. Я стрелял до тех пор, пока плечо не болело, а руки не начинали дрожать.

Это мышечная память. Вы осваиваете математику и технические навыки, но, как и в любом навыке, практика приводит к совершенству.

На полу рядом с верстаком расстелена подстилка из болотного мха. На ней сложена стопка тонких деревянных досок шириной восемь дюймов и длиной один фут. В каждой доске прорезаны четыре прорези, разделяющие древесину на три части по длине. Через прорези пропущены толстые резиновые ленты шириной в один дюйм. Ленты вырезаны из камер старых шин.

Бастьен протягивает мне пару досок.

«Для чего они?» – спрашиваю я.

«Вот этими греби, – говорит он. – Лежи в пироге, вёслами не поможешь.

Используйте их и двигайтесь медленно, чтобы не поднять шум».

Я понял. Продеваешь руки в резинки, лежишь лицом вниз в пироге и гребёшь досками.

«Хорошо, – говорю я. – Нам нужно обсудить, что мы будем делать, когда прибудем на остров».

«Мы убиваем обаифо », – говорит Бастьен.

«Да, но спасти девочку важнее».

Солнце – оранжевая тарелка, прорезанная кинжалами облаков, плывущих с востока. Оно садится за ряд кипарисов в сторону эстакады I-55. Я прижимаюсь к стволу дерева у опушки леса к юго-востоку от острова Луки.

Бастьен и Реми оставили меня здесь час назад, на одной из пирог.

Каноэ спрятано в рощице деревьев, в тридцати футах от нас, покрытой кустарником. Я царапал и царапал кусты, чтобы спрятаться от людей Луки.

Мы ехали по дороге вдоль озера на пикапе Бастьена, везя две пироги на дребезжащем старом прицепе. Заехали прямо в лес и отцепили одно из каноэ. Спустили его к воде. Двое каджунов помогли мне спрятать лодку там, где её можно было легко спустить на воду после наступления темноты.

Наш план прост. Когда стемнеет, в восемь часов, мы отправимся к острову. Мы ляжем в пирогах и будем грести тихо, чтобы нас не заметили. Я высадлюсь на юго-восточной стороне. Бастьен и Реми высадятся на северной.

Я войду в дом и спасу Роуэна. Бастьен и Реми прикроют меня.

Они не позволят людям Луки в каретном сарае вмешаться.

У каждого есть план, пока ему не дадут по лицу.

Стая гусей парит в небе, ее силуэты видны на фоне заходящего солнца.

Мужчины, работающие на катере, выходят из него и стоят на причале.

Закурите и откройте пиво.

У моих ног лежит брезентовый мешок с пистолетом «Ингрэм» и патронами. Я положил в мешок все запасные магазины к «Ингрэму», всего двенадцать. Он тяжёлый, но расход патронов у «Ингрэма» колоссальный. Пистолетный ремень застёгнут поверх рубашки, а SIG и клинок «Колд Стил» находятся в кобуре и ножнах. Запасные магазины лежат в подсумке на пистолетном ремне, а кинжал «Бенчмейд» – в кармане куртки.

Я лезу в мешок и достаю банку пива. Открываю её, откидываюсь назад и жду.

Один из мужчин на причале хлопает другого по плечу. Поднимает руку и указывает на меня. Я чуть не давлюсь пивом, которое хлынуло мне в горло.

Замрите, прищурившись, и посмотрите на сцену на причале.

Он целится не в меня. Он целится куда-то слева от меня, примерно в ста ярдах к западу, вдоль опушки леса. Раздаются крики. Мужчина на палубе бросает винтовку людям на причале. Это платформа для AR. Один из мужчин просовывает руку под ремень винтовки, прицеливается и стреляет.

Мужчинам на причале бросают ещё одну винтовку. Один из них бежит по подъездной дорожке к дороге, ведущей к озеру. Двое других спрыгивают с причала на берег и бегут вдоль опушки леса в лес.

Человек в лодке поднимается на причал, чтобы охранять мост.

Черт, во что они стреляли?

Мне трудно что-либо разобрать. Становится темнее, тени длинные. Что бы ни происходило, это может всё разрушить. Они бегут прямо на меня.

Нет причин для паники. Пирога хорошо спрятана. Я сижу тихо, осматривая деревья.

Там.

Я мельком вижу белый свет. Стройная фигура в светлой куртке бежит вдоль опушки леса, затем ныряет в лес. На берегу светлее, но там девушка – лёгкая мишень. Ей приходится прятаться за укрытием и маскировкой.

Она бежит ко мне, а двое мужчин преследуют её. Один из них убегает в лес, а другой бежит вдоль опушки. Он не боится, что его подстрелит друг на причале, и по берегу он может бежать быстрее.

Я внимательно слежу за его успехами. Он будет наверстывать упущенное, приближаясь к девушке.

У неё была фора, но в лесу она бежит медленнее. Его другу, который бежит ближе к дороге у озера, тоже будет трудно из-за темноты и сложного рельефа.

Я остаюсь неподвижным, дышу медленно. Вдох и выдох, вдох и выдох. Движутся только глаза.

Сквозь кусты ко мне прорываются фигуры. Девушка пробегает мимо. Она пролетает всего в трёх футах от меня, не замечая, как я сижу. Затем появляется мужчина с винтовкой. Он бежит, держа винтовку высоко в стволе, задыхаясь.

Атака тут как тут. Где другой парень?

Второй мужчина отстаёт, наверное, на сотню ярдов. Он ничуть не отстаёт от девушки.

Я поднимаюсь на ноги и следую за девушкой и первым мужчиной. Оставляю рюкзак и Ингрэма позади.

Раздаётся глухой удар, и я слышу хрип. Один из них упал.

Это девушка. Она лежит на животе. Поворачивается, чтобы поднять взгляд. Парень прямо передо мной, задыхаясь от усилий бежать. Он останавливается, поднимает винтовку и целится. Девушка поднимает руку, словно её ладонь может остановить пулю.

Я зажимаю левой рукой нос и рот парня, одновременно выхватывая из ножен «Холодное оружие». Откидываю его голову назад, чтобы он смотрел на крону кипариса и ночное небо.

Одним движением я вонзаю остриё кинжала Cold Steel в шею мужчины сбоку. Остриё и четыре дюйма обоюдоострой стали высовываются с другой стороны. Я резко выдвигаю клинок вперёд и одним ударом перерезаю ему все внутренности. Он роняет винтовку, и я зажимаю ему рот рукой, пока он, булькая, умирает.

Я оттаскиваю мертвеца к деревьям и прячу его под кустами.

Возьмите его винтовку и помогите девочке подняться на ноги.

Это Элли.

Этот чертов ребенок все испортит.

Я жестом заставляю её замолчать, веду её ещё метров на пятьдесят. Манёврирую ближе к берегу и опускаю её к роще деревьев.

Она начинает что-то говорить, но я снова заставляю её замолчать. Укладываю её на бок. Подтаскиваю к нам щётку и ложусь рядом. Накрываю нас щёткой, как одеялом. «Тихо», – говорю я ей тихо. «Не двигайся».

Я слышу, как второй мужчина идёт по лесу. Он давит растительность под ногами. Мужчина тихо ругается, потому что становится слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Я рассчитываю на это, чтобы выиграть время. Звуки, которые он издаёт, затихают в сторону дороги.

Он ушёл. Решил не возвращаться через лес. Жутковато бродить в темноте, если тьма не твой друг. Он не знает, где его друг, и ему не нравится бродить по лесу в одиночку. Он собирается вернуться к мосту по дороге.

Дыхание Элли нормализовалось. Я вытаскиваю SIG, обнимаю её, чтобы она не двигалась.

Проходят минуты. Элли шевелится и меняет позу. Должно быть, рука у неё немеет. Она складывает руки на груди и ложится на плечо. Я немного поворачиваюсь, чтобы её комната могла двигаться.

Из озера доносится тихий гул, который нарастает. Яркий белый свет пронзает ночь. Я щурюсь сквозь кустарник, скрывающий нас. Катер медленно проплывает мимо нас. Это длинная тень, низко склонившаяся к воде, с мощным прожектором.

Я крепче сжимаю плечо Элли. Она замирает, лежит совершенно неподвижно.

Прожектор установлен на крыше кокпита, прямо перед антеннами катера. Он управляется дистанционно изнутри и систематически обследует берег. Он обследовал ватерлинию на пятнадцать ярдов, затем линию деревьев в противоположном направлении на пятнадцать ярдов. Взад-вперёд, взад-вперёд. Катер проходит тридцать ярдов от берега. У него небольшая осадка, и эта часть озера не слишком болотистая, но моряки не собираются рисковать.

Две тёмные фигуры сидят на палубе. Они осматривают берег, следя взглядом за прожектором. У обоих винтовки. Они перестали преследовать её среди деревьев. Один из их людей пропал. Они понятия не имеют, что с ним случилось, но вынуждены предположить, что его судьба плачевна.

Они гнались за какой-то девчонкой. Они не услышали ничего, кроме своего единственного выстрела. Значит, у девушки, возможно, есть компания. Организация Марка Луки уже потеряла двенадцать человек. Они готовы поспорить, что я здесь.

Справа от нас раздаётся звук другого двигателя. Он громче, шумнее, это пронзительный вой. Ещё одна лодка медленно движется к мостику, освещая прожектором лесную полосу. Это аэроглиссер с чрезвычайно малой осадкой. Двигатель и вентилятор подняты над ватерлинией на корме, что исключает опасность застрять в болоте. В высокой открытой кабине сидит мужчина, управляя лодкой. Двое мужчин сидят на пассажирском диване в носовой части, управляя прожектором. Они вооружены винтовками.

Аэроглиссер новый. Моя предыдущая разведка его не обнаружила. Должно быть, его держат в эллинге для использования в тех местах озера, которые…

Особенно болотистая местность. Эта лодка идёт в пятнадцати ярдах от берега. Гораздо ближе к берегу, чем катер.

Катер подходит к мосту, затем разворачивается и делает ещё один проход, медленно продвигаясь на четыреста ярдов вдоль берега. Прожектор снова освещает нашу позицию, но мы находимся низко над землёй, скрыты и глубоко в лесу. Когда катер проходит мимо, я отпускаю Элли.

Когда катер поравнялся с аэроглиссером, оба катера остановились, и экипажи переговорили. Затем катера продолжили поиски.

В конце своего пути катер набирает скорость и уносится прочь. Его два винта оставляют после себя сияющий след, пока он мчится вокруг острова. Мы ждем, когда он вернется к берегу. Вместо этого, как только пенный след исчезает из виду, команда глушит двигатель. Они швартуются у причала острова.

Аэроглиссер достигает моста, резко разворачивается и стремительно уносится прочь. Он обходит остров и возвращается к лодочному ангару у берега.

Я сажусь. Отодвигаю кусты, прислоняюсь спиной к стволу дерева. Убираю пистолет в кобуру, напоминаю себе вернуться за «Ингрэмом». Сделаю это по пути к пироге.

Элли садится и отряхивается. Наши глаза уже привыкли к темноте, и мы можем разглядеть черты друг друга. Я смотрю на часы.

Осталось сорок пять минут, чтобы спустить пирогу на воду. Боже мой, как же хочется отшлепать этого негодяя!

«У нас есть время», – говорю я ей. «Как ты сюда попала?»

Элли глубоко вздыхает и рассказывает мне, что произошло после того, как я посадила ее в автобус.

OceanofPDF.com

16

ДЕНЬ ТРЕТИЙ – ОЗЕРО ПОНШАРТРЕН, 19:00

Элли неловко говорить о том, как она бросила мне вызов, вернувшись в Новый Орлеан. Жаль. Мне нужно разобраться в том, что произошло.

Возможно, в ближайшие часы у неё появится полезная информация. Я слушаю её рассказ.

Элли возвращалась в чрево зверя. Брид посадил её в автобус до Пенсаколы. Как фальшивая монета, она сошла в Мобиле и тут же купила билет обратно в Новый Орлеан. Спорить с Бридом было бесполезно. Она знала, что он прав, но не в её характере было сидеть сложа руки. Выйдя из «Грейхаунда», она тут же отправилась в район Гарден-Дистрикт.

Элли сошла с трамвая, остановившегося на Сент-Чарльз-авеню, на Джексон-авеню. Утро в районе Гарден-Дистрикт было ясным, но она уже видела первые облака и облачность, которая должна была наползти к вечеру.

Она пошла на запад по улице Сент-Чарльз, мимо отеля «Индиго». Повернула налево, пересекла широкую, тенистую аллею и прошла мимо полудюжины зданий школы Луизы С. Макги, примыкавших к ней. Уоррен проехал несколько кварталов дальше, когда подвозил её к Мириам Уинслет. Когда она…

чтобы сбежать от Деса, она пробралась через школу, оказалась между зданиями и перепрыгнула через забор.

Трамвай работал круглосуточно, но она выбрала для побега неподходящее время. В четыре часа утра трамвай ходил так редко, что ей пришлось уйти из района пешком.