Текст книги "Хендрикс (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

10

КОЛБИ

Я вылезаю из своей Audi и нажимаю кнопку, чтобы запереть ее, прежде чем направиться в ресторан. Это одно из чересчур навороченных мест, где вам нужно быть кем-то, чтобы попасть внутрь. Хостес узнает меня без лишних слов и ведет к столу. Трое мужчин в деловых костюмах встают и пожимают мне руку.

– Приятно видеть вас снова, мистер Хендрикс, – говорит один из костюмов.

– Аналогично, – отвечаю я.

Когда я сажусь, я оглядываю ресторан. Это не то место, которое я бы выбрал для себя сам. В люстре, которая, должно быть, стоит больше десяти миллионов, есть что-то кричащее. И все же, когда эти мужчины пытаются произвести на кого-то впечатление, они стараются изо всех сил. И то, что они хотят, чтобы я участвовал в этой сделке по рекламе, означает, что они прекращают все работы.

– Итак, на чем мы остановились с переговорами? – Главный шеф смотрит вниз на свой планшет. – Ах, это верно. У вас была проблема с тем фактом, что вы не могли быть замечены пьющим что-либо у одного из наших конкурентов.

Я киваю. – Просить меня об этом невозможно. Ты не можешь искренне ожидать, что я буду пить только кока-колу в течение всего срока действия контракта.

О, я забыл упомянуть, что встречаюсь с генеральным директором Coca-Cola? Да, я думаю, эта часть важна.

– Я не уверен, что это то, с чем мы можем сдвинуться, сэр.

Как только я собираюсь ответить, у меня в кармане вибрирует телефон. Я подумываю нажать «Игнорировать», но в тот момент, когда я вижу имя Сейдж и фотографию Бренны на экране, я знаю, что должен ответить. Она звонит уже второй раз, так что это, должно быть, важно.

– Одну секунду, извините.

Я подношу телефон к уху. – Привет. Все в порядке?

– Колби, – кричит Сейдж, и паники в ее голосе достаточно, чтобы у меня по спине пробежали мурашки.

– Что случилось?

– Это Бренна, – говорит она, и я уже наполовину встаю со своего места. – Она слышала, как я говорила Тоферу о том, что ты ее отец. Она заперлась в своей комнате и не выходит.

Разочарование подстегивает меня изнутри, зная, что это именно то, чего я хотел избежать. – Я сейчас буду.

Я вешаю трубку и снова сосредотачиваю свое внимание на трех мужчинах, которые смотрят на меня с шоком на лицах.

– Если вы не можете изменить это условие, считайте, что я выбываю, – я выдвигаю свой стул. – Теперь, если вы меня извините, у меня есть кое-что более важное, на что нужно обратить внимание.

***

По улицам города трудно ориентироваться, особенно в это время ночи. Они заполнены людьми, пытающимися добраться домой с работы, а пробки просто адские. Я объезжаю машины так, словно должен был быть профессиональным водителем. Может быть, это опасно – вести машину так беспорядочно, но мне нужно добраться до Бренны.

Я выезжаю на подъездную дорожку, испытывая облегчение от того, что ворота уже открыты. Если бы это было не так, мне бы пришлось ждать, пока они откроют их, а у меня сейчас не так много терпения. В ту секунду, когда я подъезжаю к дому, я ставлю машину на стоянку и даже не потрудился выключить ее, прежде чем выскочить и взбежать по ступенькам крыльца. Я стучу в дверь, и открывает Сейдж, ее лицо мокрое, а глаза налиты кровью.

– Где она?

Она отступает назад, убираясь с моего пути. – Наверху. Она не открывает дверь. Она не хочет со мной разговаривать.

– Ну, ты можешь ее винишь? – срываюсь я. – Все это не было бы гребаной проблемой, если бы ты просто позволила мне сказать ей, когда я захочу! Вместо этого ей пришлось это подслушать! Кто знает, о чем она там наверху думает!

– Не смей так разговаривать с моей невестой, – рычит Тофер.

Я оборачиваюсь и оглядываю его с ног до головы. – Даже не заставляй меня, блядь, начинать с тебя. Там, наверху, моя дочь, и я не собираюсь слушать, как твоя задница указывает мне, как я должен и не должен справляться с вещами, которые касаются ее.

Его рот складывается в дьявольскую ухмылку. – Да? Раньше ты, казалось, отлично справлялся с ролью ее отца, не так ли? Это было действительно мило.

Мое тело напрягается. Все во мне хочет бить его по лицу, пока его кровь не пропитает пол, но наверху есть маленькая девочка, которая нуждается во мне. Моя маленькая девочка. Сухой смешок срывается с моих губ, когда я качаю головой.

– Ты даже, блядь, того не стоишь.

Вместо того, чтобы потакать им дальше, я оставляю их обоих внизу и поднимаюсь в спальню Бренны. Я слышу, как она шмыгает носом из коридора, и легонько стучу в дверь.

– Уходи! – рыдает она.

– Би, это я, – тихо говорю я ей. – Ты можешь открыть?

Это занимает минуту, но замок на двери щелкает, и я могу ее открыть. Не желая, чтобы Сейдж заходила, я снова запираю ее, как только захожу внутрь. В ту минуту, когда я вижу, в каком состоянии Бренна, мое сердце разбивается. Очевидно, что она плакала, и поскольку рука, которую она сломала, является ее доминирующей, ей трудно вытирать слезы.

– Э-это правда? – хнычет она. – Ты мой папа?

Я опускаюсь перед ней, так что мы смотрим друг другу в глаза. То, как она смотрит на меня, как будто она умоляет кого-то, наконец, быть честным с ней. Осознать, что она личность. Может, она и маленькая, но все же человек с чувствами, которые имеют значение.

– Да, – выдыхаю я, позволяя реальности этого действительно установиться как для нее, так и для меня. – Я твой папа.

Очередной всхлип вырывается у нее, и когда я собираюсь заключить ее в объятия, она отступает назад. – Где ты был? Сейчас мне пять. Где ты был до этого?

Моя грудь сжимается, думая о том, как много из ее жизни я пропустил. Этапы, которые я никогда не смогу увидеть лично. Годы, проведенные вместе, мы никогда не сможем вернуть. И все же я не хочу подставлять Сейджа под автобус, поэтому я пытаюсь придумать ответ, который не выставит ни одного из нас злодеем.

– Я не знал о тебе, Би, я клянусь. Если бы я знал, я бы был там.

– Мама тебе не сказала?

Я качаю головой. – Она не смогла связаться со мной. Я уехал до того, как узнал, что она беременна тобой, и у нее не было возможности связаться со мной.

Она скрещивает руки на груди. – Ну, я все еще злюсь на нее.

– Почему?

– Потому что, – говорит она, как будто это самая очевидная вещь в мире. – Она солгала мне. Она должна была сказать мне, кто ты, в тот первый день в парке.

Вздыхая, я сажусь на пол и сажаю ее к себе на колени, благодарный, когда она идет добровольно. – Иногда взрослые совершают поступки, пытаясь защитить людей, о которых они заботятся. Твоя мама просто пыталась защитить тебя.

Слова, слетающие с моих губ, звучат по-иностранному, поскольку я не уверен, что верю им. Часть меня задается вопросом, не скрывала ли Сейдж это от Бренны, чтобы просто быть эгоистичной. Когда я заговорил об идее рассказать ей, она огрызнулась и не захотела ничего слышать на эту тему. И затем, в довершение всего, она заставила меня четыре дня не видеться с ней.

Я крепко прижимаю Бренну к себе. – Почему бы тебе не переночевать у меня дома? – Тебе от этого стало бы лучше?

Она кивает, и я помогаю ей подняться со своих колен.

– Можешь собрать сумку, пока я пойду скажу твоей маме?

Потирая нос тыльной стороной ладони, она смотрит на меня, когда я встаю. – Могу я взять друга на Лужицы?

Я не могу удержаться от улыбки. – Конечно, Би.

Как только я спускаюсь вниз, Сейдж бросается ко мне. – Она говорила с тобой? С ней все в порядке?

Я пожимаю плечами, не испытывая к ней сочувствия. – Она ранена. Она чувствует, что ты солгала ей.

В ее глазах появляется новая порция слез. – Это не то, что я пыталась сделать.

– Ну, она собирается переночевать у меня сегодня вечером, – говорю я ей. – Я верну ее завтра.

– Черт возьми, это так, – гремит голос Тофера. – Ты никуда не заберешь этого ребенка.

Я действительно не в настроении слушать его дерьмо. – И кто собирается меня остановить? Ты?

Он подходит ко мне вплотную, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не врезать ему в челюсть. Сейдж протискивается между нами и сосредотачивает все свое внимание на Тофере. Она кладет руки ему на грудь и заставляет его сделать шаг назад.

– Тофер, остановись, – умоляет она. – Просто позволь ему забрать ее. Она хочет уйти.

Усмехаясь, он закатывает глаза. – Отлично. Это просто здорово, Сейдж, – рычит он. – Отпусти ее обратно к парню, который позволил ей пострадать на его дежурстве. Мать гребаного года.

Прежде чем она успевает что-либо сказать, он разворачивается и стремительно уходит. Она проводит пальцами по волосам, но в конечном счете, кажется, испытывает облегчение от того, что его больше нет в комнате. Пару минут спустя Бренна спускается по лестнице со своей сумкой. Я встречаю ее внизу и забираю вещи у нее.

– Готова идти?

Она кивает, и Сейдж наклоняется, чтобы обнять ее. – Мне так жаль, Брен, – шепчет она. – Веселись, и увидимся завтра, хорошо?

Бренна слегка улыбается ей, но ничего не говорит, когда берет меня за руку и уходит, даже не попрощавшись.

***

После просмотра «Холодное сердце 2» я переодеваю Бренну в пижаму и укладываю ее в постель. Она была тихой с тех пор, как мы ушли от Сейдж, но то, что она узнала сегодня вечером, слишком сложно переварить для маленькой девочки. Думаю, я просто буду терпеливо ждать, пока она не будет готова поговорить об этом. До тех пор я собираюсь продолжать быть рядом с ней.

Я целую ее в лоб и включаю ночник. – Сладких снов, Би.

– Подожди, – говорит она. – Я не знаю, как мне теперь тебя называть.

Мои брови хмурятся, когда я возвращаюсь и сажусь на край ее кровати. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, ты же мой отец, верно?

Я киваю. – Верно.

Она выглядит неуверенной. – Означает ли это, что я называю тебя папой, или мне все еще называть тебя Колби?

Мысль о том, что она называет меня папой, наполняет мое сердце радостью, но, в отличие от Сейдж, я не собираюсь делать какой-либо выбор за нее.

– Ты можешь называть меня как хочешь, даже если это что-то глупое вроде «Задница» или «Вонючие штаны».

Впервые за весь вечер она хихикает, и это как музыка для моих ушей. – Мне нравятся «Вонючие штаны».

На моем лице появляется улыбка с ямочками. – Значит, это «Вонючие штаны». – Я встаю и снова укутываю ее тело одеялом. – А теперь пришло время немного поспать. Утром, когда ты отдохнешь, у тебя будет достаточно времени для вопросов.

Она зевает и опускается на кровать. – Хорошо.

– Спокойной ночи, Бренна.

– Спокойной ночи, Вонючие штаны.

Я выхожу из ее комнаты и закрываю за собой дверь, задаваясь вопросом, все ли с ней будет в порядке. И немного менее важный, но все еще в моих мыслях, будет ли в порядке Сейдж?

***

Я стою в углу комнаты с Ашером и наблюдаю издалека, как Тесса заплетает французские косички Бренне – как будто она не такая душераздирающе очаровательная, как есть на самом деле. С тех пор, как она проснулась этим утром, она, казалось, была в гораздо лучшем настроении. Тем не менее, она немного расстроилась, когда спросила, может ли она снова остаться на ночь, и я сказал ей, что она должна вернуться к своей маме. Не то чтобы я хотел ей отказать, но у меня тренировка, и мне нужно выйти из дома в четыре утра.

– Она выглядит точно так же, как ты, – говорит мне Ашер. – По этой фотографии было немного сложно сказать, но, увидев ее лично, сомнений не возникает.

Я хихикаю. – Да. Однако из всего, что она получила от меня, я мог бы обойтись без ямочек на щеках.

Он хихикает в свой стакан. – Почему? Они – лучшее, что есть в тебе.

– Я знаю, но из-за них практически невозможно сказать ей «нет».

– Теперь ты знаешь, что все к тебе чувствуют.

Я игриво толкаю его локтем в бок, но в его словах есть смысл. Мне не привыкать использовать свое секретное оружие для собственной выгоды. Тот факт, что у Бренны они тоже, может означать только одно – неприятности.

– Вонючие штаны! – взволнованно кричит она, посмотрев в ручное зеркальце. – Посмотри на мои волосы!

Я лучезарно улыбаюсь ей. – Это выглядит великолепно, Би.

– Эта сторона может быть, – вмешивается Тесса. – Но, если ты не перестанешь двигаться, другая сторона будет похожа на птичье гнездо.

Бренна хихикает. – Ой.

Оглядываясь назад на Ашера, он, кажется, глубоко задумался. – Вонючие штаны?

Я выдыхаю, все еще находя это забавным. – Вчера вечером она спросила меня, как она теперь будет меня называть, папа или Колби.

– И ты сказал... Вонючие штаны?

– Нет, придурок, – фыркаю я. – Я сказал ей, что это зависит от нее, и что она может называть меня как угодно, даже если это Задница или Вонючие штаны.

Осознание появляется на его лице, и он понимающе кивает. – И это тебя не будет беспокоить? Если она не будет называть тебя папой?

– Эх, – отвечаю я. Нет смысла лгать этому парню, поэтому я даже не утруждаю себя. – Это немного задевает, но я просто хочу, чтобы она была счастлива. Это все, что имеет значение.

Уголок его рта приподнимается в ухмылке. – Посмотри на себя, ты такой отец и все такое прочее. Кто бы мог подумать?

Честно? Только не я. Но я здесь, и даже если бы я мог, я бы ни за что на свете этого не изменил. Теперь, если бы только я мог понять, что делать с Сейдж, потому что вся эта родительская затея не сработает, если мы двое будем постоянно друг против друга.

11

СЕЙДЖ

Быть вдали от Бренны – это настоящая пытка. Я никогда не думала, что разлука с кем-то на пару дней может так сильно ранить. Я даже спала в ее комнате вторую ночь, потому что, по крайней мере, тогда я чувствовала, что была рядом с ней.

– Она ненавидит меня, – вздыхаю я, массируя виски.

Мэдди хмурится. – Она не ненавидит тебя, Си. Ты ее мама.

– Тогда почему она не хочет возвращаться домой?

Изначально предполагалось, что она проведет у Колби всего одну ночь, но, когда он попытался отвезти ее домой на следующий день, она была в беспорядке и отказывалась выходить из машины. Он поступил как ответственный родитель и сказал своему тренеру, что пропустит тренировку, и оставил ее у себя еще на одну ночь. Однако с каждым проходящим часом я волнуюсь все больше. Достаточно ли она ест? С ней все в порядке? Он знает, что делает?

– Потому что она злится на тебя, и она не злится на Колби. – Мэдди берет свой напиток со стола и пожимает плечами. – Тебе нужно пойти туда и поговорить с ней. Ей пять. Ты здесь взрослая, не она.

Она права, но мысль о том, чтобы пойти поговорить с ней и получить отказ, пугает меня до чертиков. Бренна никогда так на меня не злилась. Не тогда, когда я забрала у нее iPad на неделю, потому что она не спала всю ночь, тайно играя на нем. Не тогда, когда я накричала на нее прошлой ночью за то, что она разбила миску. Она даже не желает мне спокойной ночи по телефону, когда Колби просит ее об этом.

– Все прошло бы намного лучше, если бы мы с Колби просто рассказали ей.

Она пожимает плечами. – Я не возражаю, но сейчас для этого слишком поздно.

Я делаю глубокий вдох и убеждаю себя, что могу это исправить. – Хорошо, я пойду туда сегодня.

Ее улыбка становится шире. – Это моя девочка.

***

Подъезжая к дому Колби, не думаю, что я когда-либо так нервничала. Что, если она не захочет меня видеть? Что, если она скажет мне, что ненавидит меня и больше никогда не хочет меня видеть? У меня сводит живот от того, что это действительно возможно. Это всегда были Бренна и я. Мы всегда были друг у друга. И что теперь? Я не могу с уверенностью сказать, что она не предпочла бы Колби.

Я сжимаю обе руки в кулаки, чтобы найти опору, и звоню в дверь. Проходит всего пара минут, прежде чем она открывается, и Колби стоит там, выглядя таким же сексуальным, но каким-то образом более ответственным. Он похож на заботливого отца.

– Я просто хочу поговорить с ней, – говорю я ему.

Он кивает и открывает дверь шире, чтобы впустить меня. – Я собирался привести ее к тебе сегодня вечером, но ты, наверное, права. Лучше тебе поговорить с ней здесь, чем с Тофером, который там ведет себя как придурок.

Мгновенный рефлекс защитить моего жениха кипит под поверхностью, но я проглатываю это. Сейчас не время. Единственное, на чем мне сейчас нужно сосредоточиться, это Бренна.

Мы проходим через дом и выходим во внутренний дворик. Она сидит за столом и играет на своем iPad, когда поднимает глаза и видит меня. Я ожидаю объятий или, по крайней мере, улыбки – чего-то, что скажет мне, что она рада меня видеть, – и мое сердце замирает, когда она ничего не делает, только отводит взгляд.

– Привет, Брен, – тихо говорю я, выдвигая сиденье рядом с ней. – Ты хорошо провела время с К– твоим отцом?

Она кивает, но ничего не говорит. Неловкое напряжение между нами давит на меня и заставляет пожалеть, что я не могу перемотать все назад. Сказал ей правду, когда Колби хотел, потому что он был прав. Если бы у нас это было, не было бы проблемы.

– Би, – строго говорит Колби. – Положи айпад и поговори со своей мамой.

Грустно улыбнувшись ему, она делает, как он говорит, и я беззвучно благодарю его за это. Она поворачивается ко мне, и я соскальзываю с сиденья, чтобы опуститься перед ней. Я беру ее руки в свои и целую одну из них.

– Мне так жаль, малышка. Клянусь, я собиралась рассказать тебе, я просто хотела обезопасить тебя.

Ее брови хмурятся. – Зачем тебе понадобилось оберегать меня от Колби?

Я знаю, что не могу рассказать ей правду о том, как он ушел. Она слишком молода для этого. Итак, я выбираю что-нибудь более безопасное.

– Потому что он только что вернулся в нашу жизнь, – объясняю я. – Я хотела убедиться, что он достаточно хорош для тебя, потому что ты заслуживаешь всего самого лучшего, и я никогда не хочу видеть, как тебе причиняют боль.

Она отводит взгляд и опускает его на свои колени. – Но ты солгала мне.

Я медленно выдыхаю. – Я знаю, и мне жаль. Иногда родители лгут, чтобы защитить своих детей, и легко забыть, какая ты умная. Я обещаю, что никогда больше не буду тебе лгать.

Возможно, это пустое обещание, зная, что есть вещи, которые я все еще не могу ей сказать. Как Санта Клаус, Пасхальный кролик, или когда мы с Тофером спорим. Но я возьму за правило чаще говорить ей правду, когда речь заходит о важных вещах, таких как ее отец.

Она сжимает мою руку как раз в тот момент, когда слеза скатывается по ее щеке. – Могу я видеться с Вонючими штанами?

– Воню—

– Когда захочешь, Би, – прерывает меня Колби.

Кивнув, она бросается вперед и обнимает меня, и это похоже на то, как будто я выныриваю на свежий воздух. Мои легкие наполняются, тяжесть уходит, и наконец-то я чувствую, что снова могу дышать. Я прижимаю свою дочь к себе впервые за два дня, и это для меня все.

Она не ненавидит меня.

Мы немного посидели и поговорили обо всем, что она сделала за последние пару дней, в том числе о том, как Бренна заставила Колби научиться заплетать французские косички, потому что они ей так понравились после того, как их заплела девушка по имени Тесса. Упоминание о другой женщине задевает за живое, и я надеюсь, что Колби был не настолько глуп, чтобы знакомить одну из своих многочисленных интрижек с нашей дочерью, но я откладываю это в долгий ящик. Прямо сейчас Бренна вернулась ко мне, и это все, что имеет значение.

– Эй, Би, – говорит Колби. – Почему бы тебе не пойти переодеться из пижамы, и мы пойдем есть мороженое? Я просто хочу минутку поговорить с твоей мамой.

Она взволнованно кивает и еще раз обнимает меня, прежде чем убежать внутрь. Октябрьский воздух может быть прохладным, но я дрожу не из-за этого. Оставаться наедине с Колби, особенно после всего, что произошло, заставляет меня нервничать.

Он наклоняется вперед через стол и одаривает меня своим серьезным взглядом. – Нам с тобой нужно прийти к общему мнению. Теперь, когда она знает, что я ее отец, больше не может быть никаких споров. Не там, где это касается ее.

Честно говоря, я рада, что он что-то сказал, потому что я согласна. – Ты прав. Я была неправа, что держала ее подальше от тебя те несколько дней. Быть без нее было мучительно.

На его лице появляется улыбка с ямочками. – Она невероятная маленькая девочка.

– Она такая. – Мы сидим в тишине пару минут, прежде чем я, наконец, нарушаю ее. – Итак, как насчет нового старта? Я соглашусь оставить прошлое в прошлом, если ты хочешь.

Он берет мою протянутую руку и пожимает ее. – Договорились.

Мою руку покалывает от прикосновения, но я мысленно отталкиваю это. То, что мы оставляем все позади, не означает, что я могу испытывать к нему чувства. Это единственная вещь, которая не является вариантом.

– Ты идешь? – спрашивает он у двери, отрывая меня от моих мыслей.

Я отпускаю напряжение и улыбаюсь. – Не пропустила бы это.

***

Это место переполнено семьями, и я, честно говоря, удивлена, что Колби выбрал для посещения такое общественное кафе-мороженое. Но он говорит, что это лучшее в городе, так что я ему верю. Конечно, есть несколько человек, которые просят у него автограф, но по большей части мы остаемся одни.

– Ты был прав, – говорит Бренна с набитым ртом. – Это лучшее мороженое, которое я когда-либо пробовала в своей жизни.

Он хихикает и протягивает ей салфетку, чтобы вытереть лицо. – Твоя жизнь длилась всего пять лет. Я не уверен, насколько правдоподобно это заявление.

– Она съела много мороженого, – уверяю я его. – Поверь мне, это заслуживает доверия.

Я встаю из-за стола и направляюсь к мусорному ведру, чтобы выбросить свою миску, когда кто-то проносится мимо меня. Я отшатываюсь назад и, прежде чем успеваю остановиться, падаю прямо на колени Колби. К счастью, он ловит меня и мою миску, но я замираю, как только замечаю, как близко мы находимся.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Прямо сейчас? Ни капельки. – Д-да.

Мы двое смотрим друг на друга, и уголок его рта приподнимается, показывая ямочку. – Ты собираешься встать или тебе удобно?

– Черт, извини.

Я спрыгиваю с его колен и возвращаюсь на свою сторону стола. Бренна хихикает, и я понимаю, что так и не выбросила свою чашку. К черту это. Я сделаю это позже.

***

Я достаю все ингредиенты для брауни, когда открывается дверь и вбегает Мэдди. Это застает меня врасплох, потому что я знаю, что она сейчас должна быть на работе. Мне тоже следовало бы быть там, но я позвонила и решила вместо этого провести день с Бренной.

– Тетя Мэдди! – радостно восклицает она.

Взяв Бренну на руки, Мэдди крепко ее обнимает. – Я скучала по тебе, маленькая негодяйка.

Бренна ухмыляется. – У меня было две ночевки в доме Вонючих штанов.

– Вонючие штаны?

Я отмахиваюсь от этого. – Это то, как она называет Колби. Не спрашивай.

Моя лучшая подруга хихикает. – Лааадно.

– Бренна, почему бы тебе не пойти переодеться во что-нибудь менее красивое, и я позволю тебе разбить яйца.

Она сияет, поскольку я обычно не позволяю ей этого делать – это слишком грязно, – но прямо сейчас она могла бы вытянуть из меня все, что угодно. Как только она уходит, я поворачиваюсь к Мэдди.

– Разве ты не должна быть на работе?

Ее единственная бровь приподнимается. – Разве ты не должны быть помолвлена?

Доставая пару яиц из коробки, я хихикаю. – Да? Спасибо тебе за обновленную информацию о статусе моих отношений.

Она достает журнал из сумочки и бросает его на стойку передо мной. Спереди и в центре обложки – фотография Колби и меня. Мы сидим возле кафе-мороженого, и я крепко посажена у него на коленях. Все это длилось несколько секунд, но этот снимок был сделан в совершенно неподходящее время.

Хендрикс, наконец, нашел «Ту Единственную»?

Заголовок смотрит на меня, и у меня скручивает живот.

– Инсайдер рассказал нам все о таинственной девушке Колби и ее очаровательной дочери, – читает она вслух. – Что это, блядь, такое?

Я беру его в руки и качаю головой. – Это не то, на что похоже. Я упала, и он поймал меня. Я встала после. Это была не такая уж большая вещь.

Она бросает на меня неуверенный взгляд. – Тебе лучше надеяться, что Тофер в это поверит.

Бред. Он ни за что не прислушается ни к одному моему слову об этом, не говоря уже о том, чтобы поверить мне. Картинка выглядит плохо, а статья к ней выглядит еще хуже.

– Я готова, мамочка! – Взволнованно говорит Бренна.

Я делаю глубокий вдох и сосредотачиваю все свое внимание на моей дочери. – Отлично, милая. Давай помоем тебе руки.

Всему остальному придется подождать.

***

Уже половина второго ночи, когда Тофер наконец возвращается домой. Не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы понять, что он выпивал. Он входит в дверь, не так громко, как прошлой ночью, но и не намного тише. Однако, в ту секунду, когда я иду поговорить с ним, я уже вижу это – журнал, крепко зажатый в его кулаке.

– Тофер, – тихо прошу я, стараясь не разбудить Бренну. – Это не то, на что похоже.

Он издевается. – Нет? На что, черт возьми, это похоже, Сейдж? – Он кидает в меня журналом. – Потому что для меня это выглядит так, будто ты трахалась с Хендриксом за моей гребаной спиной.

Я отступаю с каждым шагом, который он делает ко мне, но он не останавливается, и мне больше некуда идти.

– Я этого не делала. Я клянусь.

– Итак, теперь ты собираешься лгать мне в лицо? – он рычит, его кулак крепко сжат. – Пошла ты.

Первый удар – это колено в мой живот. Второй – удар кулаком в лицо. Я ничего не могу сделать, чтобы остановить его, и решаю попытаться закрыть свое лицо. Я стараюсь не кричать, потому что, если Бренна спустится, пока он в таком гневе, кто знает, что он с ней сделает. Это не то, чем я готова рисковать.

Я не уверена, когда прекратится избиение, но, когда это наконец происходит, я представляю собой окровавленное месиво на полу. Тофер плюет на меня и уходит.

– Может быть, в следующий раз ты подумаешь, прежде чем быть такой шлюхой.

Я прячу свои рыдания за рукавом, вздрагивая при каждом вдохе. Жгучая боль по всему телу, а металлический привкус во рту говорит о том, что у меня рассечена губа. Я не двигаюсь, пока не слышу, как Тофер поднимается наверх и закрывает дверь нашей спальни. Как только путь свободен, я преодолеваю боль и встаю, заглушая свой крик жестокой агонии.

Что я собираюсь делать?

***

Лежа на диване, я наблюдаю, как солнце начинает пробиваться сквозь окна. Я не знаю, сколько времени прошло. Все, что я знаю, это то, что мне не удалось поспать ни секунды. Может быть, это потому, что я боялась, что Тофер спустится и закончит работу, которую он начал. Может быть, я боялась, что следом он набросится на Бренну. Какова бы ни была причина, я все еще не чувствую усталости.

Я на цыпочках поднимаюсь наверх и прокрадываюсь в ванную, чтобы взять свою косметичку. Когда я выхожу оттуда, не разбудив Тофера, я иду в ванную на первом этаже и принимаюсь за то, чтобы замазать синяки и сделать себя немного менее похожей на потерпевшую крушение.

Я как раз заканчиваю, когда Бренна спускается вниз. Она выглядит очаровательно в своей ночной рубашке, когда трет кулаком глаз.

– Мамочка, можно нам блинчиков?

Я заставляю себя улыбнуться и надеюсь, что она не видит меня насквозь. – Конечно, принцесса.

– Ты самая лучшая мама на свете!

Она обхватывает меня своими маленькими ручками, прежде чем я успеваю собраться с силами, и я вздрагиваю, когда она случайно нажимает на один из моих многочисленных синяков. Она отстраняется с беспокойством, написанным на ее лице. Ее глаза расширяются, когда она замечает пурпурную кожу у меня на животе, там, где задралась рубашка.

– Ты в порядке?

Я быстро поправляю рубашку, чтобы прикрыть это. – Я в порядке, детка. Мамочке просто пришлось сразиться с монстром прошлой ночью. Вот и все.

Она хмурится. – Он собирается вернуться?

Наверное. – Ни за что. Я позаботилась об этом.

К счастью, она купилась на этот предлог, и мы вдвоем идем на кухню. Она садится на один из барных стульев, пока я достаю смесь из буфета. Это простая смесь, в которую просто добавляют воды, но Бренна все равно смотрит. Приготовление пищи и выпечки любого вида – это то, что она любит делать. Она всегда говорит мне, что однажды станет шеф-поваром.

Когда я переворачиваю первую порцию, голос Тофера гремит по комнате, и я подпрыгиваю, мое сердце подскакивает к горлу.

– Вау, пахнет потрясающе, детка.

Он тянется поцеловать меня в лоб, но я инстинктивно вздрагиваю. Все мое тело напрягается, когда я смотрю на него с неподдельным ужасом в глазах. Он проглатывает комок в горле и отступает.

– Я, эм... забыл кое-что наверху, – говорит он и быстро выходит из комнаты, пожелав Бренне доброго утра.

Я кладу пару блинчиков на тарелку и нарезаю их, прежде чем передать ей. Она счастливо улыбается и принимается за дело, но я, кажется, не могу выкинуть из головы выражение лица Тофера.

– Я сейчас вернусь, – говорю я ей. – Не прикасайся к сковороде.

Я поднимаюсь наверх, чтобы найти его, но в ту секунду, когда открываю дверь своей спальни, резко останавливаюсь. Тофер сидит на нашей кровати, на его тумбочке следы белого порошка, а по его лицу текут слезы. Его глаза встречаются с моими, и это только заставляет его рыдать сильнее.

– Мне нужна помощь, Сейдж.